Ленский расстрел 1912 года: исторический очерк // Мунгалов Н.Н.

«Подкладка забастовки не экономическая, а политическая», ибо там были агитаторы, вторят господа министры. А им подпевают казенные: «до нас дошли слухи, что среди рабочих распространялись прокламации и была организована боевая дружина!». Еще день, два и появиться сообщение, что ленские рабочие, да рабочие всей России, протестующие против Ленских зверств, бастуют на американскоеврейские деньги… Еще слышны стоны раненых, еще слышны вопли жен и детей убитых рабочих, еще дымиться только что пролитая рабочая кровь… А уже здесь, в Петербурге, в «высокой палате» спешат заявить: «Так было, так будет впредь». Так было, но будет - ли впредь?... На это ответили рабочие всей России. Член Государственной Думы М. Захаров. Ленская трагедия в Государственной Думе. Присутствуя в Государственной Думе во время объяснений министра внутренних дел г.Макарова о Ленской трагедии, где убито 270 и столько человек ранено, и недоумевал и неоднократно задавал себе вопрос, где я нахожусь? После же его знаменитых слов: «так было и так будет», я стал бояться, что не загипнотизировали ли меня и из Государственной Думы перенесли в охранное отделение, где под председательством г. Макарова, обсуждался вопрос где, сколько, когда и при каких обстоятельствах расстрелять рабочих? Но, вот, он свою речь кончил, справа раздались аплодисменты, возгласы «браво», и на лицах некоторых членов Думы заиграла улыбка. Такое настроение справа меня сразу перекинуло в роль Робинзона Крузо, который затаив дыхание, смотрел из-за горы на берег моря, на котором толпа людоедов плясала и веселилась ими же убитых нескольких человек, которых толпа дикарей после своего священного обряда, должна была скушать. Запах крови радовал и веселил Робинзоновых каннибалов. Но это были дикари, которые находились в стадии дикого животного, которым не было никакого дела до нравственности и человеколюбия. А здесь – здесь перед нами люди, живущие среди культурного населения в XX веке. Здесь в роли робинзоновских каннибалов господа Пуришковичи, Замысловские и иже с ними. Речь же г.Макарова была сплошная, с одной стороны, клевета и ложь на Ленских рабочих, а с другой циничное отношение к мертвым и запугивание «расстреляем» - к живым. Другого объяснения и ожидать было нельзя, ибо там, где нет никаких оправданий своим действиям, необходимо прибегать к лжи и клевета на пострадавших. Не клеветать надо было на рабочих и их стачечный комитет.

239