Ровно в четыре десять, за двадцать минут до рассвета, Оскервилль полностью перешёл под контроль ушерцев. Фельдполковник Лепке подавил последние очаги сопротивления на левом берегу, дотла сжёг ратушу и старый форт, заставив остатки приотцев в панике отступить на север. Кирасиры Крачина зачистили правый берег и заняли оборону на окраинах, ожидая прибытия подкреплений. Чуть позади встали алхимические посты, готовые сжечь землероек, рискни они перейти в контратаку. Но попыток отбить Оскервилль не последовало: пропустившие неожиданный удар приотцы покатились назад, не мешая ушерцам развивать успех. ***
Если всё вокруг плывёт, это ещё не значит, что ты на корабле. Или на цеппеле. Или хотя бы в скользящей по быстрому потоку лодочке. И дым – не всегда пожар или огонь. Он бывает просто так. Ароматный дым плывет вокруг и ведёт тебя с собой, но ты давно не помнишь аромат, хотя он ласков дарящими радость травами, благоухает спокойствием и поглощает всё, что делает тебя чёрным. Аромат ведёт тебя в дым вслед за флейтой, что плывёт невидимо, но делает тебя музыкой. И разгоняет тоску, заставляя замереть в тишине дыма и флейты. Аромат и мелодия прячут тебя в себе. Пытаются примирить с кровью, что чёрным вытекает изнутри. Дым берёт твою боль. Но она вернётся, потому что дым не вечен. Ты плывёшь дымом, становясь мелодией флейты. Срываешься вдаль, и больше нет в тебе надрыва. Травы радости, что прячутся внутри аромата, умоляют тебя стать счастливым. Ты поддаёшься, не желая их обижать. Ты растворяешься, но чёрного много, а настоящую радость нельзя найти в травах. Ты это понимаешь, но всё равно ныряешь в дым. Ведь каждому нужна радость, пусть и ненастоящая. Каждому есть, что забыть. У каждого есть чёрное, которое нужно отдать. Просто у некоторых его слишком много. Черного. И ты становишься мелодией, растворённой в облаке искусственной безмятежности. Наслаждаешься бесконечной вереницей образов счастья и напитываешься спокойствием всех трав Герметикона. Ты принимаешь ненастоящую радость и обретаешь мир с собой. А когда мелодия умирает, жалобно шепчешь: – Нет... Потому что хочешь остаться в спокойствии дыма и музыки, где чёрного нет, а ОНА жива и вы навеки вместе. Но мелодия умирает. Ты злишься, пытаешься держать её... напрасно. Мир в душе меняется на мир вокруг, ты больше не плывёшь и нехотя открываешь глаза. И видишь стоящего у ложа человека... Мужское лицо... Сначала непонятное, потом смутно знакомое. Потом... – Нестор! – Фраза получается тягучей. – Ядрёная пришпа... Это не ругательство, хотя может им быть, это присказка на все случаи жизни. Мужчине об этом известно, поэтому он улыбается: – Я тоже рад тебя видеть, кузен! Выглядишь, как всегда, молодцом. Наркотики? Голос громкий, бодрый, фразы быстрые, но это плохо, потому что в голове пусто и чуть-чуть звонко: травы пожирают не только чёрные мысли, но всё, чтобы не ошибиться. Ответ на вопрос приходится искать пару секунд, зато находится правильный: – Транс.