Л иния жизни: мастер интриги / l ine
of fate: master intriguer
Palen.qxd
84
3/21/11
16:03
Page 84
The spring of 1799 was a time of great agitation in the house on the corner of Nevsky Prospekt and Moika Embankment that Petersburgers with long memories continued to call by the name of its first owner, Chief of Police Nikolai Chicherin. Prince Alexei Kurakin, who had bought the house from Chicherin's heirs and refurbished it to his own tastes, had fallen into disfavour with Paul I and lost the post of procurator general. Sensibly deciding that it was better to keep a safe distance from the quick-tempered Emperor, Kurakin decided to move to Moscow and to sell this house. He had found a buyer — the taxfarmer Abram Peretz. The transaction was formalized in March, and in April the grand apartments with windows overlooking Nevsky and Bolshaya Morskaya Street already had new occupants. They were not, however, the family of the new owner (the Peretzes had installed themselves modestly in the wing on the Moika): the apartments were taken by the military governor general of Saint Petersburg, Piotr Alexeyevich von der Pahlen, who only the month before had been elevated to the rank of count by Paul I, who was extremely well disposed towards him.
«Пален слыл всегда за самого тонкого и хитрого человека, обладавшего удивительной способностью выворачиваться из положений самых затруднительных, — свидетельствует княгиня Дария Ливен. — На родине Палена местное дворянство, хорошо его знавшее, говорило о нем так: „хитрый, ловкий, пронырливый человек, который всегда мистифицирует других, а сам никогда не остается в дураках“». Гравированный портрет с оригинала Джеймса Валькера. Конец XVIII века.
Однако и года не прошло, как новоиспеченному графу и его супруге Юлиане Ивановне, урожденной баронессе фон Шеппинг, пришлось оставить роскошную анфиладу комнат и покинуть столицу Российской империи. Помещение долго пустовало, а петербуржцы перешептывались, поглядывая на темные окна в доме Перетца… Ходили слухи, что там появляется призрак покойного государя в надежде найти и покарать предателя, чужими руками совершившего гнуснейшее злодеяние…
“Pahlen always had a reputation as the most subtle and devious man with the ability to wriggle his way out of even the most difficult situations,” Princess Dorothea Lieven testified. “In Pahlen’s homeland the local nobility, who knew him well, spoke of him as ‘a cunning, artful, pushy fellow, who constantly hoodwinks others but never lets himself be duped’.” Engraved portrait after an original by James Walker. Late 18th century.
В дыму сражений Душная сентябрьская ночь опустилась над Бендерами, но чуткое ухо могло уловить приглушенный шум, доносившийся
85
But less than a year passed before the freshly-made Count and his wife, Juliana Ivanovna (née Baroness von Schepping) were obliged to leave this luxurious residence and quit the Russian capital. The rooms stood empty for a long time and Petersburgers whispered to each other as they «Сдача турецкой крепости Бендеры русской армии». Гравюра Карла Шутца. 1790 год. Во время штурма Бендер в 1770 году Петр Пален героически сражался в первых рядах и получил тяжелое ранение. The Surrender of the Turkish Fortress of Bendery to the Russian Army. Engraving by Karl Schutz. 1790. During the storm of Bendery in 1770 Piotr Pahlen fought heroically in the front ranks and was seriously wounded.
едва ли не отовсюду: это русские войска выдвигались на боевые позиции. О начале штурма возвестил оглушительный взрыв — четыреста пудов пороху заложили инженеры под крепостную стену. Гулкое молчание вскоре сменилось воплями янычар, защищавших крепость, а потом заговорили и русские орудия… Гренадеры устремились к стенам молча, не стреляя — берегли заряды для ближнего боя. Несли фашины, чтобы забрасывать рвы, и приставные лестницы. В полночь на стенах началась рукопашная, а с рассветом бой, кровавый и беспощадный, продолжался — но уже на городских улицах. Когда гарнизон Бендер наконец капитулировал, генерал-аншеф Петр Панин приказал подсчитать потери. Победа обошлась чересчур дорого: более шести тысяч убитыми, одна пятая его армии! Среди героев этой битвы было немало будущих российских военачальников. «За отличное мужество при штурмовании Бендерской крепости и храбрость, с которою, предводительствуя, отнимал у неприятеля бастионы, батареи и улицы», получил орден Святого Георгия IV степени и ротмистр Петр Пален. Петер Людвиг фон дер Пален происходил из дворянского рода остзейских немцев, в 1679 году возведенных шведским королем Карлом XI в баронское достоинство. Сын барона Арендта Дитриха фон дер Палена и «Замковая площадь перед Рижским замком в Риге». Литография К. Ф. Хаусвальда. 1829 год.
баронессы Елизаветы фон дер Фельден, Петр с юности находился на русской службе, был рейтаром в конной гвардии в годы Семилетней войны; при Екатерине II участвовал в турецких войнах и польских походах, прославился, был несколько раз ранен. В 1770 году после кровавой бойни под Бендерами ему грозила ампутация ноги, но врачи сделали все возможное, и осталась только легкая хромота. В 1778 году он был произведен в полковники, в 1787-м — в генерал-майоры. В годы второй русско-турецкой войны сражался в Екатеринославской армии под командованием князя Григория Потемкина. Отличился при штурме Очакова, получил орден Святого Георгия III степени. Видимо, не только ратными делами снискал Пален расположение екатерининских сановников: в 1792 году его ждало назначение правителем Рижского наместничества, а находясь в этой должности, он — ни много ни мало! — вел переговоры о вхождении в состав Российской
Орден Святого Георгия IV степени (аверс и реверс). Орден Святого Георгия, имевший четыре степени отличия, был учрежден императрицей Екатериной II в 1769 году как высшая военная награда Российской империи. The Order of St George 4th class (obverse and reverse). The Order of St George was instituted by Empress Catherine II in 1769 as the highest military decoration of the Russian Empire. It had four degrees or classes.
The Castle Square in Riga. Lithograph printed by Karl Friedrich Hauswald. 1829.
glanced at the dark windows of Peretz’s house… There were rumours that the spectre of the late Emperor had been seen there trying to find and punish the traitor who had performed a heinous crime with the hands of others…
In the Smoke of Battle A close September night had descended on Bendery, but a keen ear could detect muffled sounds coming from almost all directions: the Russian forces were taking up their fighting positions. The start of the storm was announced by a deafening explosion — the sappers had packed four poods, well over a hundredweight, of gunpowder beneath the fortress wall. The ringing silence was soon replaced by the howls of the Janissary defenders, and then the Russian guns opened fire. At midnight hand-to-hand fighting began on the walls. By dawn the bloody merci-
less struggle was still continuing, but now in the streets of the city. When the garrison of Bendery finally surrendered, General-en-Chef Piotr Panin ordered an assessment of the losses. The victory had been exceptionally costly: over 6,000 dead, one fifth of his entire army! Among the heroes of this battle there were no few future Russian military commanders. They included Cavalry Captain Piotr Pahlen, awarded the Order of St George 4th class “for outstanding valour during the storming of the Bendery fortress and the courage with which, taking a leading role, he captured bastions, batteries and streets from the enemy.” Peter Ludwig von der Pahlen came from a noble family of Baltic Germans who in 1679 had been elevated to the baronage by King Charles XI of Sweden. The son of Baron Arendt Dietrich von der Pahlen and Baroness Elisabeth von der Felden, Peter or