дальнейшем. Вместе с тем, первые годы существования были довольно аморфными, поскольку не были обозначены конкретные политические цели. Но в 1999 г. сеть с новым названием «No Borders» организовала общеевропейские протесты во время специального саммита ЕС в Темпере, который, согласно активистам, под названием «Справедливость и внутренние дела» имел в виду «больше исключения, больше кантроля, больше депортаций» [44]. В качестве площадки для координации децентрализованных действий использовалась временная медиа лаборатория в Хельсинском музее современного искусства «Kiasma» (вспомним, что для сети NOII такой площадкой стала «Documenta X»). Шнайдер и Копп пишут, что «пространство современного искусства оказалось подходящей операционной базой для интернациональной группы медиа активистов» [44]. Вместе с тем, эти факты могут показаться немного неожиданными, если посмотреть на дальнейшее развитие отношений между антиграничным движением и искусством (представленного в основном в виде центров современного искусства, но также и более независимых форм, работающих с медиа): например, два года спустя, во время
антиграничного лагеря в Страсбурге район медиа
активистов («mediа barrio») занимал такую шаткую позицию, что многие были не уверены, принадлежат ли они к лагерю вообще, поскольку воспринимались «чересчур буржуазными» [72]. Или, например, в 2002 г. «PublixTheatreCaravan», несмотря на временные недопонимания с охраной, все же поставил свой фургон на фестивале «Documenta XI», но с течением времени лагеря и другие подобные мероприятия становились все более отдаленными от пространств современного искусства. И если посмотреть на программы и отчеты с последних лагерей в Салонниках, Брюсселе, предстоящего в Болгарии или Дней против «Frontex» в Варшаве, то там с официальным институционализированным современным искусством нет ничего общего. Хотя это, как будет показано в следующей главе, не означает разрыва с искусством вообще. Сегодня миграция является одним из ключевых вопросов для социальных движений. Однако несмотря на события, произошедшие в 97-99 гг., еще несколько лет она оставалась на периферии. На первом Всемирном социальном форуме в Порту-Алегри (1999) миграция была далеко не самой значимой секцией, и, как пишет Бретт Нельсон, критики неолиберализма рассматривали мигрантов как жертв, миграция была для них всего лишь одним из процессов глобализации, а почти все дискуссии на эту тему «проходили через призму доминирющего дискурса экономического опустошения» [50]. Переломным моментом стали протесты против Большой восьмерки в Генуе в 2001 г., где прошло большое ралли, организованное мигрантами. И хотя мигрантские протесты были в Италии и в начале 1990-х, именно в Генуе