22 девяносто четыре. Он улыбнулся и потрепал меня по плечу. - Теперь мы разопьем вторую бутылку, и вы расскажете о войне. - Он подождал, пока я сяду. - Только не о ней, - сказал я. - Вы не хотите об этом говорить? Хорошо, что вы читаете? - Ничего. Боюсь, что я очень отупел. - Нет. Но вы что-нибудь читайте. - Что написано за годы войны? - Есть “Огонь” француза Барбюса. Есть “Мистер Бритлинг видит это насквозь”. - Нет. Нет видит. - Что? - Он не видит это насквозь. Эти книги были в госпитале.- Значит, вы все-таки читали? - Да, но ничего хорошего. - Я думаю, в “Мистер Бридлинг” хорошо исследована душа англичанина среднего класса. - Я ничего не знаю о душе. - Бедный юноша. Никто из нас ничего не знает о душе. Вы верующий? - По ночам. Граф Греффи улыбнулся и повертел рюмку в пальцах. - Я надеялся, что с возрастом стану верить больше, но так или иначе, но этого не произошло, - сказал он. - К большому сожалению. - Вы хотите жить после смерти? - спросил я и тут же почувствовал, что было глупо упоминать о смерти. Но он не обратил внимания на это слово. - Лучше полагаться на эту жизнь. Она очень приятна. Я хотел бы жить вечно. - Он улыбнулся. - И я почти этого достиг. Мы сидели в глубоких кожаных креслах, шампанское в ведерке со льдом и наши фужеры стояли на столе рядом с нами.- Если вы когда-нибудь доживете до такого возраста, как я, вы найдете, что многие вещи начинают казаться непонятными. - Вы не выглядите старым. - Тело стареет. Иногда я боюсь, что палец отломится, как кусочек мела. А дух не стареет и мудрости не прибавляется. - Вы мудрый. - Нет. Это большое заблуждение: мудрость старых людей. Они не становятся мудрее. Они становятся осторожней. - Может, это и есть мудрость. - Это очень непривлекательная мудрость. Что вы цените больше всего? - Любовь тех, кто меня любит. - То же самое и я. Это не мудрость. Вы цените жизнь? - Да. - Я тоже. Это все, что у меня есть. И даю приемы Альманах “Саксагань” № 2 2016
в честь дней рождения. - Он улыбнулся. – Вы, наверное, мудрее меня. Вы не устраиваете таких приемов. Мы выпили вина. - Что вы на самом деле думаете о войне? - спросил я. - Я думаю, это глупость. - Кто победит? - Италия. - Почему? - Это более молодая нация. - Молодые нации всегда побеждают в войнах? - Они лучше подходят для времени. - А что случается потом? - Они стареют. - А вы говорите, вы не мудрый. - Милый мальчик, это совсем не мудрость. Это цинизм. - Для меня это звучит очень мудро. - Это все частности. Я мог бы привести и аргументы другой стороны. Но все это не то. Мы уже прикончили шампанское? - Почти. - Хотите еще? Потом я должен переодеться. - Лучше не сейчас. - Вы уверены в том, что больше не хотите? - Да. - Он встал. - Я надеюсь, что вы будете очень удачливы и очень счастливы, и очень, очень здоровы. - Спасибо. А я надеюсь, что вы будете жить вечно. - Спасибо. Буду. И если вы когда-нибудь станете верующим, помолитесь за меня, если я умру. Я уже просил об этом нескольких моих друзей. Я надеялся стать верующим, но это не пришло. - Мне показалось, что он улыбается, но я не был в этом уверен. Он был так стар, и на его лице было так много морщин, которые могли быть использованы при улыбке, что вы терялись в них. - Я могу стать очень верующим, - сказал я. - Когда-нибудь я помолюсь за вас. - Я всегда надеялся поверить. В моей семье все умерли очень верующими. Но это приходит не ко всем. - Еще слишком рано. - А может быть, слишком поздно. Наверно, я уже пережил свои религиозные чувства. - Ко мне они приходят только ночью. - Но вы любите. Не забывайте, что это тоже религиозное чувство. - Вы в этом уверены? - Конечно. - Он шагнул к столу. - Вы были очень любезны, согласившись сыграть. - Это было большим удовольствием для меня. - Поднимемся по лестнице вместе.