Catalogue oa Festifal 101. Poetic of Digital Technologies by Catalogue of Festival 101.Poetic of Digital Technologies

ФЕСТИВАЛЬ ЦИФРОВого искусства

Festival of digital art

фестиваль проходит при поддержке

информационные партнеры

официальные информационные партнеры

участники ::vtol:: AVaspo azhdarchidae Machine Libertine Patrick K.-H. Селена Волконская Елена Деми-дова Александр Ефремов Ирина Иванникова Дмитрий Кавко Макс Калмыков Родерик Кувер Михаил Куртов Ли Су Джин Олег Макаров Илья Мартынов Ник Монтфорт Артур Пунте (текст-группа Орбита, Латвия) Скотт Реттберг Владимир Светлов Дэниэл О'Доннэл Смит Алена Терешко Анна Толкачева Наталья Федорова Федор Царев Иван Химин

координация и организация Дарья Петрова, Евгения Пужайкина Наталья Тараканова Наталья Щипакина, Юлия Кириенко кураторы проекта Мария Андрющенко Юлия Кириенко Евгения Пужайкина Надежда Крылова Сабина Миналто Дарья Петрова Наталья Федорова перевод Елена Ануфриева Елизавета Гасюк Александра Гиппиус-Литвинова Нэлли Кундрюкова Наталья Тараканова Иван Черняков Александра Шишкина Наталья Щипакина Полина Янчук дизайн и верстка макета Юлия Шушарина отдельная благодарность выражается Наталье Таракановой и Наталье Щипакиной за активную помощь на протяжении всей организации фестиваля

curators Daria Petrova Julia Kirienko Maria Andrushenko Nadezhda Krylova Sabina Minalto Natalia Fedorova project coordination and organization Daria Petrova Evgenia Puzhaikina Julia Kirienko Daria Petrova Natalia Tarakanova Natalia Shipakina translaters Elena Anyfrieva Yelizaveta Gasyuk Aleksandra Gippius-Litvinova Nelli Kundryukova Natalia Tarakanova Ivan Chernyakov Alexandra Shishkina Natalia Shipakina Polina Yanchuk desighn and computer layout Yulia Shusharina

СОДЕРЖАНИЕ

CONTENS

101: ПОСЛЕ ТЕЛА

101: AFTER BODY

CORPUS і MEDIA 11

ВЫСТАВКА МЕДИАПОЭТИЧЕСКИХ РАБОТ “ПЛАЗМА” ( ЧЕТВЕРТОЕ СОСТОЯНИЕ ) 29

MEDIAPOETIC WORKS EXHIBITION PLASMA ( FOURTH STATE ) 29

СТАТЬИ 51

ARTICLE 51

БИОГРАФИЯ

BIOGRAFIA 73

101: ПОсле тела

101: after body

Сабина Миналто

Sabina Minalto

«Дано мне тело - что мне делать с ним…» Человеческое тело неразрывно связано со звучащим голосом, с направленным вовне взглядом, со стремлением к тактильным ощущениям. Тело смотрит и говорит, но в то же время оно и слышит, и видит, и ощущает другие тела. Этот взаимный процесс «узнавания», выделения тела из окружающей среды является для него конституирующим. Осознание Другого и осознание себя через Другого – единственный способ «проживания» своей телесности. Ведь увидеть себя полностью невозможно: даже взгляд смотрящего на нас из зеркала отражения первоначально воспринимается как взгляд Другого. Стремительное развитие технологий создает принципиально новую ситуацию. Ставший неизменным спутником современного человека гаджет позволяет увидеть себя через объектив фронтальной камеры, услышать свой голос в записи диктофона, не говоря уже о тактильных ощущениях от прикосновений к пластиковому корпусу устройства. На самом деле новые технологии не только позволяют человеку осознать собственную телесность и, как следствие, конечность: они формируют идентичность, создавая иллюзию вечной жизни. Обращенная к широкому диапазону искусства новых медиа, программа фестиваля цифрового и технологического искусства 101 прослеживает, как трансформируется понимание телесности в связи со стремительным развитием технологий. Концептуальное ядро фестиваля составит выставка «corpus|media», исследующая трансформацию, переживаемую телом в ситуации вынужденного существования в виртуальной реальности. В видеоперформансе Алены Терешко «Lido» предметом пристального внимания художника становится собственное

“The body is given to me – what do I have to do with it…” Human body is connected inseparably with the sounding voice, with the view directed outside, with the endeavor to the tactile senses. The body watches and speaks, but at the same time it hears, sees and feels other bodies. This mutual process of “recognition”, body’s liberation from environment is constitutive for it. The realization Another and self-realization through Another – is the only way of “habitation” our corporeality. It’s completely impossible to see yourself: even the view of the person watching us from the mirror reflection is initially perceived as the view of Another. Fast-moving developing of technologies creates a fundamentally new situation. Gadget, which has become a constant modern man’s companion, allows to look at yourself through the front camera lens, hearing your voice in a recording of a sound recorder, needless to say about tactile senses from the touch of the plastic case of a device. In fact, smartphone allows man a lot more than just realization of its own corporeality and, consequently, its finiteness (as, at least, it should have been): smartphone forms identity, creating the illusion of infinity and endless life. Inverted to the wide range of art and new media, the program of the technological art festival 101 traces the way of how the understanding of corporeality transforms due to the sudden developing of technologies. The conceptual core of the festival is consisted of the exhibition “corpus|media”, creating a line from the traditional perception of the body as a source of pain to the experience of its transformation in the situation of forced living in a virtual reality. In the videoperformance by Alena Tereshko “Lido” (20122013) the body of the artist becomes her subject of attention. The work is the tries in some sense “to overcome the horizon”: 6

тело. Работа представляет собой попытки в некотором смысле «преодолеть горизонт»: Алена трижды пытается проползти вдоль его линии слева направо, но, увы, тщетно. Стремление «вписать» свое тело в кадр, осознав его, таким образом, включенным в предназначенную для взгляда зрителя систему, оборачиваются неудачами по разным причинам. Не являясь живым перформансом, "Лидо", тем не менее, провоцирует зрителя, призывая его додумать ситуацию за кадром: мешает ли художнице неправильно установленная камера, случайный прохожий или береговая охрана. В работе Алены Терешко, за исключением камеры, не используются гаджеты: тело «переживается» тактильно. Но человек ощущает собственную телесность и посредствам слуха: он слышит не только собственный голос, но и голос Другого. Саунд-арт инсталляция Олега Макарова и Антона Яхонтова «Телесно-ориентированная поэзия» расширяет количество каналов восприятия звуковой информации, переводя ее в механические колебания, передающиеся зрителю от кресла, таким образом «говорящего» с ним. Садящийся в кресло посетитель должен быть готов воспринять два взаимосвязанных потока информации: поэтический будет «поступать» посредствам наушников, а низкочастотные вибрации, ставшие результатом «перевода» текста в звук, - ощущаться физически. Дмитрий Кавко конструирует цифровые скульптуры, выставочной площадкой для которых он выбирает созданную им же игру Mama Game. Этот проект открывает сразу несколько направлений для прочтения: от конструирования телесности в виртуальной реальности, до проблем экспонирования цифрового искусства. Проект Дмитрия Морозова (::Vtol::) I/O представляет собой модифицированную (специальным образом сломанную) печатную машинку, результатом взаимодействия зрителя с которой станет его портрет, состоящий из буквенных символов и знаков пунктуации. Таким образом, зритель окажется «переведен» в так называемый ASCII-art. Скрывающаяся под аватаром Александра Вонж-Костровицкая / DCXXXIV / azhdarchidae существует исключительно

Alena tries to crawl along the line from left to right for three times, but, sadly, without achieving her aim. The tries to “fit” her body into frame, realized it thus included in a system somehow destined for the view of the audience, end up with failures caused by different reasons. The viewer is suggested to work out the correct answer: whether it’s the badly installed camera that is the reason, or a stranger or coast security. Except camera in the Alena Tereshko’s work no gadget is being used: the artist “experiences” her body in a tactile way. But man senses a body also through a sound: he hears not only his own voice, but also the voice of Another. Sound-art installation by Oleg Makarov and Anton Yakhontov “Body-oriented poetry” expands the quantity of sound art perception channels, transforming it into some mechanical oscillations, transmitting to the viewer from his chair thus “speaking” to him. The one taking a sit should be prepares to perceive two connected flows of information: a poetic one will be “transmitted” through headphones and low-frequency vibrations, which have become the result of “translation” of the text into the sound, - will be sensed physically. Dmitry Kavko constructs digital sculptures, a expositional territory for which he picks a game created by himself which is called Mama Game. This project opens several directions for perceiving straightway: from the construction of corporeality in a virtual reality to the problems of digital art exposure. Dmitry Morozov’s project (AKA Vtol) I/O is a modified (broken in an original way) typewriter. The result of interacting with it is going to be a portrait, consisting of letters and punctuation marks. Thus the viewer will be “translated” into so-called ASCII-art. Hiding under the pseudonym Alexandra Vonzh-Kostrovizkaya / DCXXXIV / azhdarchidae the artist exist only in the space of social networks and video games. Her performance will continue the line of “dissolution” of the body in a virtual reality, bringing it only to a radically harsh closure. Becoming art, becoming information, dissolute in the interaction with the technologies: from the one hand, this very perspective is an ideal one for the future world. 7

в пространстве социальных сетей и компьютерных игр. Ее перформанс продолжит линию «растворения» тела в виртуальной реальности, доведя ее до радикального завершения. Стать информацией, раствориться во взаимодействии с техникой: с одной стороны, именно эта перспектива является идеалом будущего мира. Но является ли эта новая форма вечности, претенциозно названная нами «техновечностью», формой бессмертия? Что касается претенциозности терминологии, то она обусловлена и, надеюсь, оправдана масштабностью темы. Но что такое «техновечность»? Делает ли нас «растворение» в технологиях более живыми? Или наоборот отнимает у нас автономность, ставя в зависимое положение? Рассуждение о «техновечности», косвенно начатое в рамках разговора о выставке «corpus|media», будет продолжено и развернуто круглым столом, участие в котором примут участие ведущие теоретики Михаил Куртов, Ольга Шишко, Дарья Пархоменко, Селена Волконская, Виктория Ильюшкина, Елена Демидова, Виктор Мазин, Татьяна Гордеева, Александр Ефремов, Илья Мартынов, Наталья Федорова. В ситуации тотального отсутствия знаний о медиаискусстве у широкой аудитории, образовательная функция фестиваля представляется отнюдь не «проходной». Говорить об искусстве новых медиа на всех доступных нам языках – единственно верный путь для решения этой проблемы. Именно поэтому фоном к круглому столу «Техновечность: что останется после нас?» станет проекция из твиттер-дискуссии, участие в которой посредством своего гаджета сможет принять каждый зритель. «Перевод» мира в цифровую реальность требует создания нового языка. Ответом на эти запросы «цифровой реальности» в рамках программы фестиваля является мастер-класс профессора Массачусетского технологического института Ника Монтфорта, посвященный истории и практике работы с текстовыми генераторами. Контрапунктом к выступлению Ника Монтфорта станет мастер-класс поэта и медиа-художника Анны Толкачевой «Простые языки

But is this form of eternity that we pretentiously called “technoeternity, a form of immortality? As for pretentiousness of the terminology , it is caused, and hopefully, justiﬁed by the magnitude of the topic. But what is “techneternity”? Does the “dissolution” make us more alive in technologies? Or vice versa grabs away our autonomy, making us dependent? The discussion about “technoeternity”, indirectly started within the conversation about the exhibition “corpus|media”, is going to be continued and deployed by round table, in which leading theoretics are going to be present, such as Michail Kurtov, Olga Shishko, Daria Parkhomenko, Selena Volkonskaya, Victoria Ilyushkina, Elena Demidova, Viktor Mazin, Tatiana Gordeeva, Alexandr Yefremov, Ilya Martynov, Natalia Fedorova. In a situation of the total absence of knowledge about meadia-art among wide public, the educational function of the festival is being understood as not a negligible. Talking about art of the new media on all accessible and known languages – is the only way to resolve this problem. Because of it a background to the round table “Technoreality: what will remain after us?” is going to be a projection from a twitter-discussion, in which every viewer can participate. A translation of the world into a digital reality needs a new language. The response to these requests of the “digital reality” within the program of the festival is a workshop by professor of Massachusetts Institute of Technology Nick Montfort devoted to the history and practice of the work with text generators. A counterpoint to the presentation by Nick Montfort will be a workshop of a poet and media-artist Anna Tolkacheva “Simple languages for complicated texts”, on which she is going to introduce to the participants the language Processing and its use in poetry. A place for workshops is going to be Smolny College of Liberal Arts and Sciences, where the ﬁnal discussion of this part of the Festival 101 will take place: a round table, where Anna Tolkacheva, Nick Montfort, programmers of vk.com and programming world champions (ITMO) will be offered a topic for a discussion under the title “Poetry of programming v.s. programming of poetry”. In the interactive mode the speech of the speakers will be transformed into the 8

для сложных текстов», на котором она познакомит участников с применением языка Processing в поэзии. Площадкой для мастер-классов Анны и Ника станет Смольный институт свободных наук и искусств, где пройдет и заключительная дискуссия этого блока Фестиваля 101: круглый стол, на котором Анне Толкачевой, Нику Монтфорту, программистам vk.com и чемпионам мира по программированию (ИТМО) для обсуждения будет предложена тема «Поэзия программирования v.s. программирование поэзии». В интерактивном режиме речь спикеров будет преобразована в бесконечный поток единиц и нолей, выведенный на экран. Перевод речи в двоичный код - отсылка к названию фестиваля, яркая метафора «цифрового перевода», пронизывающего все проекты фестиваля 101. Фестиваль 101 видит своей целью не только знакомство зрителя с многообразием форм медиа-арта. 101 рефлексирует о сложившейся ситуации, в которой искусство новых технологий оказывается в своеобразном гетто узкоспециализированных мероприятий и институций. Не случаен и отказ от термина «медиа-искусство» в названии фестиваля. Совмещение всех форм цифрового и технологического искусства с работами, не использующими гаджеты и технические приспособления, позволяет акцентировать главный месседж: медиа-, цифровое или технологическое искусство является прежде всего языком, на котором можно говорить о самых актуальных проблемах современности.

infinite flow of the units and zeros, showed on the screen. The transformation of speech into a binary code is a reference to the title of the festival, a bright metaphor of the “digital translation”, penetrating all projects of the festival 101. The main aim of the festival 101 is the viewer’s introduction to the wide range of forms of media-art. 101 reflects about the contemporary situation in which art of new technologies appears to be in a peculiar ghetto of highly specialized events and institutions. The rejection of the term “media-art” in the title of the festival is also not accidental. The combination of all forms of digital and technological art with the works not using gadgets or technological appliances, allows to emphasize the main message: media-, digital or technological art is firstly a language which we can use to talk about the most actual problems of modernity.

Мария Андрющенко

Maria Andryushchenko

Вторая половина 2000-х окончательно повернула нашу обыденную жизнь в сторону информационных потоков и цифровых технологий. Межличностные отношения и наша репрезентация теперь напрямую связаны с гаджетами, которые незаметно становятся продолжением нас. Виртуальная реальность перестала быть утопией, и проблемы бытия, воплощенности в нем, ощущения собственного тела и понимание своей телесности встают теперь под иным углом. Что представляет собой тело в эпоху виртуальной реальности? Почему сегодня мы можем поставить знак равенства между собой и своим виртуальным двойником? Маршалл Маклюэн в своей работе «Понимание Медиа: новые расширения человека» прослеживает тенденцию «расширения» человека с изобретением различных средств коммуникации, начиная от книгопечатания и изобретения электричества до эры телевидения. Каждое новое средство коммуникации, облегчающее человеческую жизнь, приведет к серии самоампутаций, венчает которые вынесение живой модели своей центральной нервной системы вне себя. Открытия нано-биологов, новые возможности медицины еще больше убеждают нас, что наше тело не целостно и не идеально. Физическая оболочка, которой обладает каждый из нас лишь «болванка», которую необходимо доводить до совершенства путем физических тренировок, режима питания и, конечно же, виртуальных расширений. Еще в 80-ые Донна Харауэй - одна из первопроходцев киберфеминизма - рисует перед нами модель киборга, лишенного гендерных ориентиров. Это существо, находящееся за гранью социальной структуры патриархального общества. С помощью таких киборгов, при желании, можно построить новую модель общества. Такая научная фантазия весьма показательна. Мы больше не видим в человеке венец творения. И в современ-

The second part of the 2000-s has completely changed our daily routine to the direction of the ﬂow of information and digital technologies. Interpersonal relationships and our representation are now directly linked to the gadgets which seamlessly becomes an extension of us. Virtual reality is no longer a utopia, and the problems of life, embodiment in it, a sense of our own body and the understanding of our physicality are being settled at a different angle. What is a body in the era of virtual reality? Why we are able to put an equal sign us and our virtual counterpart? Marshall McLuhan in his work «Understanding Media: The Extensions of Man» traces “extension of man” tendency since the invention of various means of communication, from the typography and invention electricity to the era of television. Every innovative mean of communication which makes human life easier leads to the series of self-amputations, which are crowned by the imposition of a living model of his central nervous system outside himself. Breakthroughs of nano-biologists, new medicine opportunities convince us that our body is not holistic and not ideal. Physical shell which each of us possesses is only a "blank" which is necessary to be brought to perfection by physical training, diet and, of course, virtual extensions. Back in the 80s Donna Haraway - one of the pioneers of cyberfeminism draws a cyborg’s model, deprived of gender orientation. This is a creature, which exists beyond the social structure of a patriarchal society. With the help of these cyborgs, if you wish, you can build a new model of society. Such scientiﬁc imagination is very revealing. We no longer see in man the crown of creation. And in the modernity the myth of Narcissus is being read this way: "People are instantly fascinated by any extension of themselves." Therefore, the 13

ности миф о Нарциссе читается так: «Люди мгновенно оказываются зачарованы любыми расширениями самих себя». Поэтому аватар в игровом симуляторе и выглядит так притягательно. Самоамптуированные части нервной системы, конечностей и тому подобное заменяются дигитальными и технологичными протезами, которые действуют так же, как обычные, то есть в определенный момент начинают создавать фантомные чувства и становятся частью тела, позволяющей его расширить. Виртуальный аватар создает такую же ситуацию феноменального переживания телесного опыта, какую мы переживаем в реальной жизни, ведь тела, как такого, не существует. Его никто не видит. Мы судим о существовании своего тела во многом благодаря феноменологическому представлению о нем. Не случайно понятие тела - довольно поздний продукт человеческой культуры. До осознания смерти, как конечности физической оболочки, человек воспринимал свое тело фрагментарно, проецируя на него божественные силы природы и части тела самого божества. Тело человека, как целостное образование, стало восприниматься гораздо позднее, а нетелесное представление человеческого тела появляется еще позднее. Возвращаясь к терминам Маклюэна, человеческое тело в современности - это медиум, позволяющий передавать информацию. Мы можем судить о его существовании “по следам”, оставленным через письмо/язык, пространство/жест, образ/плоскость. Концептуально этот процесс описал Дитмар Кампер, назвав его “антропологическим четырехугольником”. И новые медиа с присущими им высокими технологиями создают уникальную возможность заново “реконструировать” тело. Именно такую реконструкцию и представляет собой выставка corpus|media. Видео-перформанс Lido при помощи видео воссоздает присутствие художника здесь и сейчас. Выстраивая через кадр, через ощущение тела в нем реальное психологическое поле взаимодействия художника и зрителя. Видеоперформанс благодаря технологии дает нам прочувствовать

avatar in a game is s a simulator and looks attractive. Self-amputated parts of the nervous system or limbs are replaced by the digital and technological prostheses that act in the same way as normal, that is, at some point they begin to create phantom feelings and become a part of the body, allowing it to be expanded. Virtual avatar creates the same situation of the phenomenal body experience as we got used to it in real life, so that the body doesn’t exist. Nobody see him. We judge the existence of his body thanks to largely phenomenological notion of it. Not by chance the concept of the body - rather late product of human culture. Prior to the awareness of death as the ultimate physical body, the man took his body fragments, projecting him divine forces of nature and the body of the deity. The human body is as a holistic one, was taken later, and with a physical and non-holistic representation of the human body appears even more later. Returning to the terms of McLuhan, the human body consists is a medium that allows you to transfer information. We can judge about its existence "on the trail" left by a letter / language space / gesture, the image / plane. Conceptually, the process was described by Dietmar Kamper who called it "the anthropological quadrilateral." And new media, with their inherent high technology creates a unique opportunity to re "reconstruct" the body. It is such a reconstruction and exhibition is a corpus | media. Video performance Lido using video recreates the presence of the artist here and now. Building through the frame, through the sense of the body in its real psychological ﬁeld interaction of the artist and the viewer. Video performance thanks to technology enables us to experience the mental level of the audience reading works of art. As a work of art - it is the artist's body that tries unsuccessfully to overcome the horizon, recreating the psychological ﬁeld, we are witnessing the presence of the artist's body. Video-performance due to the technology gives us an opportunity to feel the mental level of perusal of art works by the viewer. So, an art work is an artist’s body which tries unsuccessfully to overcome the horizon, recreating the psycholo14

ментальный уровень прочтения зрителем произведения искусства. Так как произведение искусства – это тело художника, которое пытается безуспешно преодолеть горизонт, воссоздавая психологическое поле, мы свидетельствуем наличие тела художника. Установка Олега Макарова и Антона Яхонтова работает с реальностью, и медиумом здесь выступает тело зрителя. Принимая на себя вибрации преобразованных стихов, оно само становится транслятором этих знаков во внешнюю реальность. Дмитрий Кавко, создавая игру в качестве виртуальной галереи для своих 3-d скульптур и постеров, тоже работает с телом и зрительским восприятием. При помощи медиума, которым в данном случае является виртуальная реальность, он нивелирует изначальную пропасть между произведением искусства, существующим виртуально и зрителем, существующим реально. Теперь зритель существует по правилам пространства скульптур, следовательно может адекватно воспринимать их. Он еще не видит свою воплощенность, но его чувства и ощущения уже преобразованы виртуальной реальностью. Кульминацией экспозиции станет кибер-перформанс. Художница, существующая как аватар, сделает перформанс, повторив сцену вознесения из фильма «Теорема» Пазолини. В кибер перформансе зритель, ставший аватаром, может на собственном опыте осознать свою телесность в виртуальной реальности. Задуматься о том, что уже стало обыденностью: как игра изменила наше самоощущение? Насколько оно близко к реальности? Можем ли мы сейчас различить их? Эти вопросы, которые встают перед нами, мы задаем и нашим зрителям, надеясь, что каждый из них найдет ответ и осознает свое тело в эпоху, когда мы его почти потеряли.

gical field, we are witnessing the presence of the artist's body. Installation made by Oleg Makarov and Anton Yakhontov works with reality, and the medium here is the body of the viewer. Taking on the vibration of the converted poems, it itself becomes the translator of these signs to an external reality. Dmitry Kavko, creating game as a virtual gallery for his 3D sculptures and posters, also works with body and visual perception. With the help of the medium, which is a virtual reality in this case, it eliminates the gap between the original work of art, existing virtually, and real-life spectator. Now the spectator exists on the rules of sculptures’ space, so he is able to adequately perceive them. He hasn’t seen his incarnation yet, but his feelings and sensations have been already converted by virtual reality. The culmination of the exhibition will be cyber-performance. The artist, who exists as an avatar, will make a performance by repeating the ascension scene from the film "Teorema" by Pasolini. In cyber performance the viewer, who became the avatar can realize their physicality in virtual reality on their own experience. He will be able to think about what has already become commonplace: how game has changed our sense of self? Is it close to reality? Can we make them out now? These issues that confront us, and we ask our viewers, hoping that each of them will find the answer and will be aware of his body in an era when we have almost lost it.

Телесно-ориентированная поэзия 2013

Body oriented sound art poetry BOSA poetry, 2013

Patrick K.-H. / Олег Макаров

Patrick K.-H. / Oleg Makarov

Звук — это механические колебания в упругих средах. Как правило, эти "тяни-толкай" колебания играют с воздухом, а регистрируются слуховыми перепонками уха. Традиционная музыка законсервировалась в этой парадигме, кондиционируя слушателя в искусственно суженный тоннель реальности, и сколь активно педалируется "слуховая" составляющая звука, столь же планомерно игнорируется все его иные аспекты. "Звук есть вибрация, а на нашей планете вибрирует всё, потому нет такого предмета, которой не звучит" (Джон Кейдж) — походило бы на трюизм, не будь это декларацией того факта, что звук, независимо от наших кондиционированных интерпретаций, является информацией, и как в случае с любой информацией, ее восприятие и интерпретация зависит от инструментария воспринимающей стороны. Таким образом, "Телесно-ориентированная поэзия" — это своего рода микроскоп, позволяющий глубже взглянуть на природу звука, но в отличие от микроскопа, позволяет испытать, нежели получить теоретическое представление, приглашая слушателя к совместному метаболизму с поэтом и текстом посредством буквальной тактильности.

Sound is a mechanical vibrations in elastic media(?). Typically, these "push-and-pull" vibrations play with the air, but they are recorded by the eardrums. Traditional music is preserved in this paradigm, conditioning the listener in an artiﬁcially narrowed tunnel of reality, actively promoting "acoustic" component of sound, we systematically ignore all of its other aspects. "Sound is vibration, and everything on our planet is vibrating, so there is no object, which does not sound" (John Cage) - seems more like a truism, except this is a declaration of the fact that sound, regardless of our conditioned interpretations, is still an information; and as any other information, its perception and interpretation depends on the tooling of the recieving side. Thus, "Body-oriented poetry " is a kind of microscope that allows deeper insight into the nature of sound. But unlike (in contrast to) the microscope, It allows you to experience and feel than to just obtain some theoretical knowledge, inviting the listener to joint metabolism with the poet and the text through literal tactility.

Мама game дизайн: Дмитрий Кавко музыка: Mujuice. DIRTY. 2014

Игра Mama Game была придумана прежде всего, как экспозиционное пространство для цифровых скульптур. Мне пришлось придумать собственную виртуальную галерею, так как с самого начала работы над объемными цифровыми объектами я столкнулся со сложностью их адекватного показа. Обычные скриншоты нивелировали особенности трехмерной конструкции. Анимированные гифы и видео справлялись с задачей уже лучше, но они ограничивали восприятие заданным сценарием и фиксированной точкой зрения. И кроме того, все эти способы показа относились к старым медиа. Мне же необходимо было не редуцировать построенный мною мир в угоду удобства восприятия зрителем, а, наоборот — погрузить зрителя в виртуальность и заставить его действовать по правилам цифровых объектов. Зритель в таких условиях мог самостоятельно выбирать скорость и порядок восприятия. Для решения всех этих задач был выбран игровой движок. По сути у меня получился классический шутер от первого лица, с той лишь разницей, что в этой игре отсутствовали правила и сюжет. В моей игре нет действия, единственное оружие игрока — это его глаза, а цель его — созерцание. Также в игре отсутствует время. От него остался лишь объемный скриншот, моментальный снимок пространства. Все это чем-то напоминает мир Google Street View. Структура пространства, графика и музыка были созданы специально под проект, и так же важны, как и выставленные в галерее объекты. В этом смысле безграничные возможности строительства в виртуальном мире позволяют в будущем трансформировать галерею под каждый мой новый проект. Дмитрий Кавко

Mama game designe: Dmitry Kavko music: Mujuice. DIRTY. 2014

At first, the game “Mama Game” was created as an exhibition space for digital sculptures. I had to contrive my own virtual gallery, as I faced a difficulty in the appropriate demonstration of three-dimensional digital objects from the beginning of working on it. Simple screenshots neutralized the peculiarity of three-dimensional constructions. Animated gifs and videos coped with this mission a bit better, but the perception was limited by predetermined scenario and fixed visual angle. Moreover, all these methods of demonstration used only the opportunities of the old media. And for me it was preferable not to reduce this nearly-created world chasing the easiest perception, but, on the contrary, to dip a spectator into a digital reality and make him follow its rules. I need to make it possible for a spectator to choose speed as well as order of perception. To solve these problems I took a game joystick. As a result, I created sth like a classical “shooter”, however the difference is, that this game doesn’t have any rules or a script. There is no action in my game: the only implement a player has are his eyes, while the only goal is pure perception. There is also no time, which was remained only as three-dimensional screenshot of expansion. It reminds us the world of Google Street View. Special structure of space, graphics and music, which were expressly made for this project, have the same importance as the exhibited objects themselves. So now unlimited opportunities of virtual constructing allow us to transform the gallery for every new project in future. Dmitry Kavko

I /O

The project I / O

::vtol::

Проект представляет собой электронный объект - модифицированную (“взломанную”) печатную машину, печатающую портреты людей, вступивших во взаимодействие с машинкой. Любой желающий может получить свой собственный уникальный снимок, просто подойдя к объекту, установив источник света в любом положении и нажав одну единственную кнопку - камера сделает снимок, а печатная машина, управляемая специальным алгоритмом, напечатает портрет используя стандартные буквенные символы и знаки пунктуации (техника, известная как ASCII-art). Таким образом любой человек может запечатлеть свою идентичность в данный момент времени и получить небольшой артефакт после взаимодействия с объектом, на котором будет изображен его портрет, напечатанный кибернетическим механизмом. Надежда Крылова

The project presents an electronic object, a modiﬁed ("hacked") typewriter which prints portraits of people who interact with the machine. Everyone is able to get his own unique snapshot by getting closer to the object, setting the light source in any position and pressing one button. The camera takes shot and typewriter prints portrait using standard alphabetic characters and punctuation and being controlled by special algorithm (technique known as ASCII-art). This way anyone can capture his or her identity in a moment and get a small artifact after interacting with the object. It will be a portrait printed by cybernetic mechanism. Nadezhda Krylova

Теорема

Theorem

azhdarchidae

Перформанс «Теорема» это реенактмент сцены вознесения из одноименного фильма Пазолини в пространстве игры Second Life. Здесь взгляд может не принадлежать телу, поэтому возможен "выход из тела", взгляд на себя со стороны и даже оптическая деконструкция собственного тела при сохранении контроля над ним. В первую очередь это высказывание о доступности средств художественного выражения в пространстве игры, об эгалитарности внутриигрового искусства. Большинство перформансистов в Second Life используют реквизит, который стоит денег — и игровых, и реальных. В «Теореме» происходит эстетизация базовых, наиболее абстрактных элементов геймплея. Кроме того, вознестись в небо в мире игры дозволено каждому, и здесь допустима интерактивность. Перформанс «Теорема» — это еще и опыт производства машинимы в реальном времени и замечание об оптике в компьютерных играх: все персонажи видят мир по-разному, и изнутри самой игры наблюдателю будет доступен только внешний слой моего опыта, но не внутренний (выносящийся, однако, наружу посредством экрана). azhdarchidae

The performance called "Theorem" is a reenaktment of scene ascension from the same name movie by Pasolini in space of the game Second Life. Here sight may not belong to the body, so there is a possibility of going "out of body", a look at ourselves and even optical deconstruction of our own body while controlling over it. The ﬁrst is a statement about the availability of means of artistic expression in the space of the game, about the egalitarianism of in-game art. Most performance artists in Second Life uses props that costs virtual and real money. In the "theorem"? there is an esthetization of basic and most abstract elements of gameplay. Moreover, it is permitted to everyone to ascend to heaven in the game world and here is allowed an interactivity. "Theorem" performance — it is also an experience of machinima production in real time and comment on optics in computer games: all the characters see the world differently, and it will be available to the observer only the outer layer of my experience from within the game, but not internal (showing outwards through the screen). azhdarchidae

Видео ”Lido” , 8’ 22” , 2012– 2013

Video ”Lido” , 8’ 22”, 2012–2013

Работа снята в Венеции на общественном пляже «Lido». Представляет собой тщетные попытки проползти по линии горизонта слева направо. Действие повторяется трижды. Жест самоуничижения (ползание по земле в противовес хождению) становится комичен из-за постоянных неудач. Мешает то неверный расчет угла зрения камеры, то случайные посторонние в кадре, то береговая охрана. В этой попытке правильно попасть в кадр (вползти и выползти) все время происходят сбои. Интересно, что зритель может додумывать ситуацию за кадром, и в этом смысле возникает сложное взаимодействие художника и зрителя. Последнему можно только догадаться о том, почему происходят те или иные манипуляции. Алена Терешко

This piece was shot on the public beach “Lido” in Venice. It’s showing futile attempts to crawl from left to right along the horizon. The action is repeated triply. A gesture of self-abasement (crawling instead of straight walking) looks comic because of constant failures in the attempt to get into the screen (to crawl in and out) correctly. It’s interfered with the wrong calculation of necessary camera angle, casual strangers in camera or the coast-guard. The interesting thing is, that a spectator can imagine the screen-off situation in his own way, which causes the difficulties in the interplay between the artist and a spectator. The last one can only guess the reason of different manipulations which are going on. Alena Tereshko

Алена Терешко

Alena Tereshko

Плазма - четвертое агрегатное состояние вещества. Описанное исторически позднее других, оно открывает новую эпоху. Поэтический язык в пространстве технологических возможностей, подобно ионизированному газу плазмы, уже не может состоять лишь из графем и фонем, изложенных на бумаге. Подобно тому, как плазма обладает высокой проводимостью, медиапоэзия открыта к взаимодействию различных пластов языка и новых медиа.

Plasma is the fourth fundamental state of matter. Historically, being discovered later than the others, it opens to us a new epoch. Like an ionized gas, poetic language cannot consist of graphemes and phonemes stated on paper in a space of new technological possibilities. The way plasma possesses a high level of conductivity, mediapoetry is open to an integration of different language layers and new medias.

ПлазМа (четвертое состояние) Выставка

медиапоэтических

работ

plasma (fourth Mediapoetic

state)

works

exhibition

Рига. Фрагменты памяти

Riga. Fragments of memory

Анна Толкачева

Anna Tolkachyova

Медиапоэтическая работа, где зритель приглашается к взаимодействию, открывая свой способ прочтения. Видео представляет собой коллаж. Набор обрывочных воспоминаний, следующих одно за другим. Каждая сцена может быть прочитана. Достаточно лишь кликнуть мышкой, и она получит развитие. Иначе придет на смену уже следующий обрывок. Итоговый текст - последовательность открытых и пропущенных фрагментов так и останется только попыткой собрать целостный образ “например” города, например, Риги.

A mediapoetic work, where a spectator is invited to interaction, opening his own way of reading. The video itself represents a collage. A collection of scrappy memories, following one after another. Every scene can be read. Just click with a mouse to see its development. Otherwise, it will be replaced by the next one. The ﬁnal text – a chain of opened and missed fragments still will be just an attempt to assemble an integral image, “for example” of the city, for example, Riga.

Фрагменты исчезновения

The Fragments of Disappearance

Анна Толкачёва

Anna Tolkachyova

В этой работе взаимодействие, соединение текста и медиа очень значимо. Какой бы новый элемент ни появлялся (новая нота в музыке, вдох перед прочтением поэтического фрагмента, новая видеолокация) — все остальное приостанавливается на время. Это формирует основной ритм всей работы. Кроме того, этот принцип рифмуется с лейтмотивом видео: “когда появляется что-то новое, все вокруг замораживается, вслушивается, предчувствуя смерть”.

Interaction between, and coalescence of, text and media is crucial here. Whenever a new element emerges (new note in music, intake of breath before new fragment of poetry, new video location), everything else is suspended for a while, which forms general rhythm of the entire work. Moreover, this principle corresponds with the topical keynote of the video: “whenever something new emerges, everything around is being frozen, listening, anticipating the death”.

Свобода

Freedom

видео: Анна Толкачева поэзия: Всеволод Некрасов голос: Всеволод Некрасов

video: Anna Tolkachyova poetry: Vsevolod Nekrasov voice: Vsevolod Nekrasov

Свобода есть Свобода есть Свобода есть свобода

Freedom is Freedom is Freedom is freedom

Стихотворение московского поэта-минималиста Всеволода Некрасова “анималистически” пересказано Анной Толкачевой. Работа победила на фестивале видеопоэзии Пятая нога в 2011 г. Визуальная метафора несвободы “как белка в колесе” анимирована в видеостихотворении. Если в предыдущей оптимистической визуальной интерпретации Эрика Булатова слова устремляются вертикально вверх к облакам, то здесь оптимистический регистр “свобода есть” сменяется на иронический “свобода есть свобода”. То что главный герой находит выход из клетки можно интерпретировать как бегство из социалистической языковой реальности в капиталистическую рыночную свободу. Гройс в “Communist Postscript” говорит, что коммунистическая революция — это бегство из медиума денег в медиум языка — лингвистический поворот на уровне социальной практики.

The minimalistic poem by Vsevolod Nekrasov – poet from Moscow, is “animalistically” retold by Anna Tolkachyova. The work was a winner at videopoetry festival “The Fifth Leg” in 2011. Visual metaphor of unfreedom, “as squirrel in a wheel”, is animated in the videopoem. If in a previous visual interpretation by Eric Bulatov words are directed straight upwards to clouds, here an optimistic register is changed to ironical “freedom is freedom”. The escape of the main hero from the cage may be interpreted as the escape from a socialistic language reality to free market capitalism. Groys in Communist Postcript says that communist revolution is the escape from money medium to language medium – a linguistic turn at the level of social practice.

Поэзия в интерьере

Poetry in interior

Из серии ретрофутуристических роботов “Поэзия в интерьере” Артура Пунте текст-группа «Орбита» (Латвия)

From the series of retrofuturistic robots Poetry in interior Artur Punte text band Orbita (Latvia)

Одна и та же история рассказывается от лица четырех героев. Как только в речи одного повествователя появляется слово из речи другого — рассказ начинает идти от его лица. Это бесконечный текст, вереница, в которую можно вчитываться или наблюдать за ней отстраненно — будто за текстовыми “обоями”, узором из бегущих букв.

The same story is being told from the face of four heroes. At the moment when a word from narration of one hero appears in narration of another, the story begins to be told from his face. It is an endless text, which you can read attentively or just stare at – like text “pattern” made of running letters.

Видеостихотворения

Vieopoetry

группа Avaspo (Литва)

AVaspo (Lithuania)

В 2008 году был собран отряд, крещеный под именем змея аудиовизуальной поэзии — AVaspo («АудиоВизуальный Аспид Поэзии»). Множество литературных фестивалей и фестивалей современного искусства, где под одной крышей сосуществуют поэзия, музыка и визуальные перфомансы, были площадками для выступлений AVaspo. На данный момент AVaspo находятся в туре по различным европейским музыкальным площадкам. AVaspo сотрудничают со множеством художников для создания поэзии и видеоинсталляций. Группа также участвует в записи саундтреков для короткометражных фильмов, играет вживую на фестивалях немого кино.

In the year 2008 a posse was assembled and baptized under the name of the serpent of audiovisual poetry – AVaspo (AudioVisual Asp of Poetry). Many contemporary art and literature festivals, where poetry, music and visual performances go under one roof, have hosted AVaspo shows. Nowadays AVaspo tours across Europe’s varied music scene. AVaspo collaborates with different artists to create poetry and video installations. The band is also involved in recording soundtracks for short ﬁlms and playing live performances during screenings in silent ﬁlm festivals. The music of AVaspo, prompted to life by texts of playwright and poet Gabrielė Labanauskaitė, has never stagnated under one form of musical expression. Albums Nėra okeano (2009) and Niagara (2010), Kraujuojantis Okeanas / Ocean Is Bleeding (2013) had delivered sounds of diverse musical style – including electronic, trip hop, space rock, psycountry, experimental-acoustic and more.

This is a story for small children. a true-life love story HD video, B&W, Sound 06:08, 2012 The video has three main elements: English text, Korean voice-over and images. The written text is from the example sentences in English dictionaries and grammar books. I always ďŹ nd those examples fascinating as they display random, surprising and poetic qualities. Their fragmentary aspects also refer to the possibilities of varied narrative context. Subtitles typically function as a translation of the spoken (original) text in ďŹ lms. However, the English text in this piece is the original and the spoken text (voice-over) is a translation. There are two kinds of translation: a translation from one language to another and from written text to spoken text. The B&W images were created as responses to both the English and Korean text. The three elements had equal weights in terms of creating rhythms in editing process.

Это история для маленьких детей

This is a story for small children

Настоящая история любви

a true-life love story

Су Джин Ли (Южная Корея)

Sujin Lee (South Korea)

Видео включает три основных элемента: английский текст, корейский язык — голос за кадром и изображение. Текст взят из примеров в английских словарях и грамматиках. Художницу всегда интересовало, как в этих примерах случайно появляются неожиданные и поэтические свойства. Их фрагментарное расположение дает возможность экспериментировать с повествовательными контекстами.Субтитры обычно являются переводом произносимого (оригинального) текста в фильме. Однако английский текст в работе — это и оригинальный, произносимый текст (голос за кадром), и перевод. Здесь представлены два вида перевода: с одного языка на другой, а также из написанного текста в произнесенный. Черно-белые изображения были созданы как реплика двум языкам — английскому и корейскому. Три элемента имеют одинаковое значение в контексте поиска рифм в процессе редактирования.

The video has three main elements: English text, Korean voice-over and images. The written text is from the example sentences in English dictionaries and grammar books. I always ﬁnd those examples fascinating as they display random, surprising and poetic qualities. Their fragmentary aspects also refer to the possibilities of varied narrative context. Subtitles typically function as a translation of the spoken (original) text in ﬁlms. However, the English text in this piece is the original and the spoken text (voice-over) is a translation. There are two kinds of translation: a translation from one language to another and from written text to spoken text. The B&W images were created as responses to both the English and Korean text. The three elements had equal weights in terms of creating rhythms in editing process.

Текстовые генераторы “Через

Text generators Through the park,

парк”, “Perl конкретизм” и ”Двое”

Perl concretism and Two

Ник Монтфорт (США)

Nick Montfort (USA)

Эти вещи из серии работ, объединенных принципом простых компьютерных операций:автор пишет очень короткие программы, которые содержат всю информацию, необходимую для того, чтобы воспроизвести поэтический текст. Они не используют информацию из сети или файл на диске. Они созданы по контрасту с такими системами, как Gnoetry, которые используют сложные статистические методы, работая с достаточно большими базами данных, со, скажем, целыми романами из проекта Гуттенберга, и создают тексты на их основе. Работы позволяют создавать интересные литературные эффекты, показать что-то, что может понравиться читателю и что позволяет ему получить своего рода новый языковой опыт. Эти вещи работают на уровне буквы, слова, фразы, и, наконец, на уровне предложения.

These works are from series, united by a principle of simple computer operations: the author writes very short programs that contain all the necessary information to play a poetic text. They do not use information from the net or ﬁle from hard drive. They are made in contrast to such systems as Gnoetry, which use complex statistic methods, working with quite large databases, for example, entire novels from the project Guttenberg, and build text based on them. The works create curious literary effects and show something that may attract a reader and give him a new language experience. These things work at the level of letter, word, phrase and, ﬁnally, sentence.

PERL КОНКРЕТИЗМ

PERL CONCRETISM

Набор из четырех конкретых стихотворений Ника Монтфорта, запускающихся как Perl программа из 32 символов. (Perl — язык программирования). Стихотворения создают приятные визуальные композиции, составленные из букв алфавита, и дают возможность иной перспективы взгляда на язык. Это не выглядит, как ASCII арт (читается “аски арт”), не похоже на прозу, и не соответствует традиционным представлениям о стихотворении, но этот набор стихотворений-программ делает то, что может сделать очень небольшое количество кода, чтобы заставить буквы двигаться. Таким образом, каждое из этих стихотворений выполняет свою функцию: первое перебирает комбинации всех возможных слов разной длины со всеми возможными комбинациями букв внутри них; второе показывает медленно расширяющийся алфавит, путем увеличения количества пробелов между буквами, который выходит за пределы терминала и возвращается обратно, и производит различные визуальные эффекты, которые напоминают вращение, третье просто воспроизводит все печатные символы в кодировке ASCII (аски), и четвертое показывает случайный узор, составленный из различных букв и напоминающий ландшафт. Основная идея в том, чтобы создать приятный визуальный эффект, используя буквы и печатные знаки.

A collection of four concrete poems by Nick Montfort running as Perl program of 32 symbols. Poems create beautiful visual compositions built of alphabet letters and give a new angle of view on the language. It does not look like ASCII art, prose and does not correspond to traditional ideas of poem. Bit this collection of poems-programs works like a short code in order to make letters move. This way, every poem fulﬁls its function: the ﬁrst one moves through combinations of all possible words of different length and all possible combinations of letters in them; the second shows slowly expanding alphabet with increasing gaps between letters which runs out of terminal and then comes back with effects of spinning; the third shows all graphic characters in ASCII; the fourth shows a random pattern made of different letters, which resembles a landscape. The main idea is to create a beautiful visual effect using letters and printing symbols.

“ЧЕРЕЗ ПАРК”

THROUGH THE PARK

«Через парк» - это текстовая машина, работающая по принципу эллипсиса (дает читателю часть фабулы), выдает 8 из 24 произвольно выбранных заданных строчек. При каждом нажатии кнопки «Обновить» рассказывается новую историю о прогулке девушки через парк (лес) чтобы навестить свою бабушку. Предложения составлены так, что отношения между героями могут трансформироваться от довольно игривых до откровенно враждебных.

Through the park is a text machine working on the principle of ellipse (it gives to a spectator only part of a plot), which shows 8 of 24 randomly chosen lines. Every time you push the button “reload”, a new story about a girl walking through the forest to visit her granny will be told. The sentences are constructed in such a way that relations between characters may be changed from playful to hostile.

“ДВОЕ”

THE TWO

“Двое” — это текстовый генератор, который выдает трехстишья, каждое из которых содержит, историю неожиданно играющую со стереотипным родом таких профессий как «спаситель», «служитель правопорядка», «бомж». Первая строчка представляет героев исходя из профессии или социальной роли: «Студент стучится в дверь учителя» или «Бомж обращается к библиотекарю». Вторая строчка дает развитие действия: «Он открывается ей» или «Он упрекает ее». Местоимение мужского и/или женского рода заставляют читателя самостоятельно определить родовую принадлежность каждого из представленных в первой строчке героев, традиционными или нетрадиционными представлением о «женских», «неженских», «мужских» и «немужских» профессиях. Третья строчка содержит разрешение конфликта: «Шесть лет спустя никто не вспомнит об этом случае» или «Каждый чему-то учится».

Two is a text generator, which produces tercets, each of that includes a story, unexpectedly playing with stereotypic jobs, such as rescuer, law enforcer, tramp. The first line presents characters according to their job and social role: “Student knocks teacher’s door” or “Tramp consults librarian”. The second gives a development to the action: “He opens up to her” or “He reproaches her”. Gender-specific pronouns make a spectator choose gender of every character according to traditional and non-traditional ideas of “feminine” and “masculine” jobs. The third line contains a solution of the conflict: “Six years later nobody will recall that situation” or “Everybody learns something”.

«Фокус» (Интерактивная

Focus (Interactive

инсталляция, читающая зрителя)

installation reading a spectator)

Ирина Иванникова / Макс Калмыков

Irina Ivannikova/Maks Kalmykov

Взаимоотношения текста и взгляда деформировались в современных реалиях. В своей инсталляции художники исследуют этот синтез. Кто ведомый, а кто ведущий в данной ситуации - текст или взгляд?

Interaction of text and view has been distorted in today’s reality. In their installation, artists are investigating this syntheses. Who is lead and who is leading in this situation – text or view?

Аsciiticism

Asciitism

Иван Химин

Ivan Khimin

Иван Химин характеризуя свое искусство, употребляет слово asciiticism - «контаминацию аббревиатуры ascii (читается “аски”) (кодовая таблица латинских текстовых символов, старая, как компьютерный мир, лежащая в основе почти всех современных национальных текстовых кодировок и давшая название направлению компьютерной графики ascii-art) и английского asceticism (аскетизм). «Мои работы — это абстрактные тексты. По аналогии с оппозицией "фигуративное — абстрактное" из области изобразительного, текст, лишенный нарративной и вербальной функций, становится абстрактным. Текстовые символы вырванные из привычного контекста, обретают неожиданные визуальные связи. Мой метод можно определить как "абстрактный концептуализм" — Иван Химин. http://asciiticism.org/

Ivan Khimin characterizes his art by a word “asciitism” – contamination of the abbreviation ASCII (ASCII is a code, old as a computer world, which is a basis of all modern national text codes and a new direction of computer graphics ASCIIart) and ascetism. “My works are abstract texts. Similarly to opposition “ﬁgurative-abstract” from the sphere of graphic, text, deprived of narrative and verbal functions, becomes abstract. Text symbols, grabbed out of an habitual context, acquire unexpected visual links. My method can be deﬁned as “abstract conseptualism”. – says Ivan Khimin. http://asciitism.org

М ироточ Е ние

Myrrh- steaming

объект, интерактивная инсталлция, документация Елена Деми-дова, Олег Макаров

object, interactive installation, documentation Elena Demi-dova, Oleg Makarov

Поэты часто говорят, что идут за языком, что слова льются рекой, словно существовали до того как были написаны. Звучащая речь — будто бы поверхность, на которую они выходят. Камни Елены Деми-довой материализуют грубую поверхность повседневной речи, из которой МироточИт поэтическое. В оболочку из камня заключен поэтический сборник. Тексты из него образуют единое звуковое облако. Если зрителей нет, то камни молчат, как молчит язык, если у него нет носителей. Когда в каменное поле заходит зритель, тут же возникает звуковая реакция. Движение активирует тот или иной участок поэтического текста — программа считывает координаты перемещения зрителя между камнями. Короткие обрывки фраз, слов, формируются в случайном порядке. Иногда звучит тишина – пустоты между слов. Звук появляется, исходя из скорости и частоты движения конкретного зрителя. Это наделяет его статусом автора новых поэтических сочетаний или разрушителя ранее существовавших.

Poets often say that they follow the language, words ﬂow like a river, as if they have been existing long before. Sounding speech is like a surface they step into. Stones of Elene Demi-dova materialize a rough surface of everyday speech, from which the poetic is myrrh-steaming. In a сovering of stone the poetic compilation is enclosed. Its texts form a united sound cloud. If there are no spectators, the stones keep silent, as a language does when it has no speakers. When a spectator enters the stone ﬁeld, a sound reaction emerges at once. His movement activates a particular part of a poetic text – the program computes coordinations of his movements among the stones. Brief scraps of phrases, words are formed randomly. Sometimes there is nothing but silence – gaps between words. The sound appears according to speed and frequency of movements of a particular spectator. It gives him a new status of the author of new poetic combinations and the destroyer of old ones.

“Полярности”

Polarities

Поэтический генератор

Poetic generator Elena Demi-dova , Maksim Kalmykov

Елена Деми-дова, Максим Калмыков тексты Анны Ахматовой и Николая Гумилева

Lyrics by Anna Akhmatova and Nikolay Gumilev

В фокусе внимания два русских поэта, муж и жена – два полярных мира, два непримиримых полюса. Авторы работы так же муж и жена — сделали генератор на одном дыхании, практически не обсуждая деталей и получили тот самый результат, на который рассчитывали. Поэтические строчки авторов двигаются согласно закону магнитных полей, положительно и отрицательно заряженных частиц. Следуя траектории движения волн, разбиваются на сегменты и частицы, и вот то, что еще секунду назад было частью официальной “русской культуры” уже сейчас рассыпалось на атомы-буквы. Распадается и полемика приверженцев стиля того и другого поэта. Генератор перестанет работать, и строки соберут в нужном порядке и вернут обладателям,— или может работать бесконечно.

In focus there are two Russian poets, husband and wife – two polar worlds, two uncompromising poles. The authors of the work, husband and wife as well, have made a generator in the same breath, practically, not discussing details and have achieved the very result they wanted. Poetic lines of the authors move according to the law of magnetic fields, positively and negatively charged particles. Following the trajectory of waves’ movement, particles break into segments and, finally, what was a second ago a part of official “Russian culture” disintegrates into atoms-letters. The polemic of followers of both poets’ style disintegrates as well. Generator can stop working and lines will be reconstructed and returned to their owners or he can work eternally.

статьи / article

ЧЕЛОВЕК-МАШИНА

Machine Man. DETAILS FOR ASSEMBLY

ДЕТАЛИ ДЛЯ СБОРКИ

Lecture – collage Victor Mazin

лекция-коллаж Виктор Мазин «Меньше всего в жизни меня радует полноценная, законченная, завершенная машина, которая знает, куда едет» Связи человека и машины – тема безграничная, что и отразилось в названии, предписывающем коллажную структуру текста. Бесконечность темы определяется самыми разными деталями, необходимыми для ее сборки. Конструкция темы зависит от того, с какой стороны мы к ней подходим – со стороны научной фантастики, биологии, антропологии или психоанализа. Она зависит и от того, когда, в какой исторический период мы к человеку-машине приближаемся. Она зависит от того, считаем ли мы себя в момент такого приближения людьми-машинами, или автономными механиками. В общем, я вам предлагаю разные детали, а каждый из вас сам соберет свою машину, если захочет. Принципиально важны для нас две точки зрения. Первая: человек таков, каким мы его себе представляем. Если мы хотим представить его себе той или иной машиной, то таковым он и будет. Если мы будем возражать, утверждая, что человек – не машина, а животное, то так оно и будет. Если мы скажем нет, он – не животное, а гриб, то так оно и будет. Впрочем, для кого-то здесь нет никакого противоречия. Ктото скажет, человек – это когнитивно-бихевиоральная машина с микологическим уклоном. Вторая точка зрения как раз и выглядывает из такого коллажа: концепция человека-машины не является единственной; их существует великое множество. Например, кинематограф – область весьма техническая, а точнее – индустриальная, и разговор о человеке-машине в этой области более чем уместен. Мы могли бы говорить о великом человеке-машине, который… которая…. Вот, здесь-то и происходит первая поломка: он или она? Человек-машина

“The less joy to my life brings a completed, finished and machine which knows where it drives”. Connection between man and machine is a boundless topic to talk about, this fact is reflected in the title, which is prescriptive collage structure of the text. Infinity of the theme is determined by a variety of details required for its’ assembly. The structure of the topic depends on the side we approach it - from science fiction, biology, anthropology or psychoanalysis. It depends on historical period we are getting closer to manmachine. It depends on whether we consider ourselves at the time of approximation people-machines, or autonomous mechanics. In general, I offer you the variety of details, and everybody will bring his own machine, if he wants. Two points of view are fundamentally important for us. The first one: man is such as we imagine him. If we want to imagine him as any kind of machine, then it will be so. If we protest, claiming that the person is not a machine, but the animal, then it will be so. If we say no, he is not an animal, but fungus, then it will be so. However, for someone there is no contradiction. Someone might say, man is a cognitive-behavioral machine with mycological slant. The second view is just peeking out of the collage: the concept of human-machine is not unique; there is a great amount of them. For example, cinematograph is a very technical area, even industrial, and the talk about the man-machine is more than appropriate in this area. We could talk about the great man-machine that ... that .... Now, here's the first breakdown: he or she? Man-machine breaks gender, even if the replicants are endowed with the sex. So we are in a movie. We know that Dziga Vertov, an avant-garde director of 20s, created a concept of the movie-eye, and so he became the first revolutionary cyborg, and in contrast of replicants free. He 52

взламывает гендер, даже если репликанты наделены полом. Итак, мы в кино. Мы знаем, что Дзига Вертов, авангардистский режиссёр 20-х годов, создал концепцию кино-глаза и так стал первым революционным киборгом, причем, в отличие от репликантов, свободным. Он называл себя киноком, кино-оком, кино-глазом. Он смонтировал глаз и объектив, показав, что они образуют единый аппарат зрения. Вообщето говоря, не только человек-с-киноаппаратом, но и человек-в-кино – прекрасный пример психо-техно аппарата, как говорится, кинодиспозитива. От «Человека с киноаппаратом» мы могли бы перейти к «Метрополису», «Франкенштейну», «Бегущему по лезвию бритвы», «Матрице», «Искусственному разуму», «Экзистенции», «Темному городу», «Тринадцатому этажу»… Ничего удивительного нет в том, что именно в кинематографе выписан человек-машина во всем его много-разно-образии. При этом, мы сталкиваемся с человеком-машиной не только в кино или в философии, но даже в музыке. С одной стороны, разве гитара не является прямым продолжением тела Джими Хендрикса?! Разве гитарный фидбэк Лу Рида не прописывает электричеством уши, руки, тело Лу Рида? Разве не является студия звукозаписи техно-расширением души Пьера Шеффера?! Разве не пишет Янис Ксенакис музыку, которую способна воспроизвести только машина? Итак, наша задача – рассмотреть отношения человека и машины, связи человека с машинами. Итак, наконец, пришла уже пора сказать, что я во все эти связи не верю. Нет никаких связей, не существует никаких отношений между человеком и машиной. Нет, потому что нет «между», нет «и». Нет человека и машины – есть человек-машина. Если мы в припадке фашистской гигиенической одержимости сорвем с человека все технические дивайсы, если мы – о ужас – представим себе голого человека, не столько био-, сколько зоо-человека, то… никакого природного, естественного человека мы все равно не увидим. Припадок закончится самоубийством. Природным будет труп. На радость патологоанатомов сегодняшней техно-науки. Сами-то они как бы не трупы, ведь они продолжают говорить. Причем, го-

called himself Kinnock, movie-eye. He mounted the eye and the lens, showing that they form a single device of view. Generally speaking, not only man-with-a-camera, but also a manin-the-movie are a perfect example of psycho-tech apparatus, as they say, moviedispositive. From "Man with a Movie Camera" we could go to the "Metropolis," "Frankenstein," "Blade Runner", "The Matrix", "Artiﬁcial intelligence", "Existention", "Dark City", "The Thirteenth Floor" ... There is nothing surprising in the fact that it was in the cinematograph discharged man-machine in all its many-differentway. This way, we face with the machine-man not only in the cinema, but in philosophy and even in music. On the one hand, the guitar is a direct continuation of the body of Jimi Hendrix, isn’t it? The guitar feedback of Lue Reed saturates his ears, hands, body by the electricity, doesn’t it? The recording studio is techno-extension of Pierre’s Schaeffer’s soul, isn’t it? Iannis Xenakis composes music, which can be played only by car, doesn’t he? So, our task is to consider the relationship between man and machine, connection between man and machine. So, finally, it is time to say that I do not believe in all this 53

ворить о том, что они не говорят, что это не они говорят, а их природный мозг. Впрочем, и труп мы не сможем назвать гигиенически чистым человеком, поскольку в нем все равно будут продолжаться механические процессы, и они будут наводить на мысль о продолжающей метаболически работать органической машине. Оставим трупы в покое. В конечном счете, дело в том, что как только на Земле появляется человек, так вместе с ним обнаруживается и машина. Человек – всегда уже человек-машина; человек – всегда уже техно-существо. Такова основная деталь для сборки. Эта основная деталь вечно теряется. В поисках этой детали мы возвращаемся к началам, а начала играют с нами странную шутку – нам с ним никак не встретиться. В воображаемой машине времени мы оказываемся то слишком далеко, и видим ошалевающих от ниоткуда взявшегося обелиска приматов, то оказываемся недостаточно далеко, и видим группу антропоидов, типа зинджантропов, у которых руки уже в крови мертвого отца. И дело здесь не только в том, что руки – не лапы, а в том, что руки – не руки. Руки – руки-инструменты. Это руки-дубины, руки-ножницы, руки-гитары. Поскольку начало начал всегда уже пропущено, мы обращаемся к другому началу – к Древней Греции. Поскольку вместо утраченного начала мы имеем разрыв, то его и стоит осмыслять. Что и делает Платон, направляя свою философию на анализ мифа. О чем это я? О диалоге «Протагор». Миф, изложенный Платоном в «Протагоре», начинается с того, что богам в один ключевой момент приходит в голову идея сотворить смертных – животных, насекомых, растения, грибы, людей – всех тех, кого они назвали смертными, в отличии от себя, бессмертных. И, когда они создали эту, так сказать, органическую материю, то встал вопрос как материя эта будет выживать. Зевс зовёт двух братьев, Эпиметея и Прометея, и дает им задание: облететь вокруг планеты Земля и наделить все, что существует, способностями, чтобы смертные могли выжить. Эпиметей заверил, что справится со всем сам и отправился выполнять задание в одиночку.

connections. There is no contact, there is no relationship between man and machine. No, because there is no "in between" no "and". No man and machine, there is a manmachine. If we are in a fit of fascist hygiene obsession will deprive a person of all the technical devices or if we - horror of horrors - imagine a naked man, not so much biological as zoo-human, then ... no natural, natural man, we still don’t see this man. The fit will be finished by suicide. Natural will be a corpse to the delight of Pathologists of today’s techno science. They themselves are not corpses, because they keep saying. Moreover, talk about what they do not say that it is not they say, but their natural brain says. However, we can’t call the corpse hygienically clean man, because the mechanical processes will still continue, and they are suggestive of continuing to work metabolically organic machine. Let’s leave corpses alone. Eventually, the fact, then man appeared on the Earth, the machine appeared together with him. People are already a men-machines; people are already techno-beings. This is the main part for assembly. This main part is always being lost. In search of this detail we are coming back to the beginning; beginnings plays a strange joke with us. The point is that we can’t meet with them. In an imaginary time machine that we are too far away and we see primates surprised by an obelisk, or we aren’t far enough, and we see a group of anthropoids, such Zinjanthropus, whose hands are in the blood of a dead father. And it is not only the fact that hands are not feet, and that the hands are not hands. Hands are the hand- tools. They are hands-tools, scissor-hands, hands-guitars. As the starting point is always already missed, we turn to the other top - to ancient Greece. Since instead of the lost start we have a break, then it better to comprehend. Plato makes it, directing his philosophy to the analysis of myth. What am I talking about? About dialog “Protogoras”. Myth which is outlined by Plato in "Protagoras," begins with the fact that the gods in one key point come up with the idea to create mortals - animals, insects, plants, fungi, people - all 54

Одних он наделил способностью быстро бегать, и помчались лани и леопарды, других – острым зрением, и полетели орлы и ястребы, третьим дал он лапы для подземных работ, и стали прокладывать в земле норы кроты и бурозубки. Раздал Эпиметей всем самые разнообразные способности и вернулся на Олимп. Зевс спросил его, ни о ком ли он не забыл, и здесь-то обнаружилось, что самые неприспособленные к жизни не получили ничего. Зрение слабое, ноги не столь быстры, зубы не достаточно остры… В общем, Эпиметей обрек человечество на погибель. Здесь и появляется брат его, Прометей, готовый хоть как-то спасти род человеческий. Он украл у богов огонь и передал это техно-средство людям – мой первый намек на приближающегося человека-машину. Огонь – метафора техне. Человек органический выживает благодаря слиянию с неорганическим. Орга – всегда уже будет мекой. Человек естественный – оксюморон. Природа человека заключается в том, что природа эта полностью подчинена огню, дубине, метафоре. Итак, Платон обращается к мифу, и мы вместе с ним. Но теперь мы от Платона в машине времени отправляемся к Эсхилу, к древнегреческой трагедии. Именно здесь, на сцене, вырабатываются все отношения между людьми. Именно здесь возникает этика, юриспруденция, устанавливаются отношения между людьми. Мы обращаемся к трагедии, которая называется «Прикованный Прометей». Дело не только в огне. Огонь, как мы предупреждали, – метафора. Слово предоставляется Прометею:

those whom they called mortals, in contrast themselves immortal . And when they created the organic matter, the question how will they survive appeared. Zeus calls the two brothers, Prometheus and Epimetheus, and gives them a task: to fly around the planet Earth and give every mortal an ability to survive. Epimetheus assured that he will cope with everything himself and went to do the task alone. Some he endowed with the ability to run fast, and rushed doe and leopards, and others - eyesight, and flew eagles and hawks, he gave legs for underground works to the third one, and moles and shrews started to make holes in the ground. Epimetheus gave everyone a wide variety of abilities and returned to Olympus. Zeus asked him about anyone if he had forgotten and here, it was found out that the most unfit for life is had got nothing. Eyesight is weak, the legs are not so fast, the teeth are not sharp enough ... In general, Epimetheus doomed humanity to the perdition. Here his brother appears, Prometheus who is ready to save the human race... somehow. He stole fire from the gods and gave this techno-means to people. It is my first hint of approaching human-machine. Fire is a metaphor of techno. Man survives due to the merger of organic and the inorganic. Body will always be mecca. Natural person is an oxymoron. Human nature is the nature completely subordinated to the fire, clubs, metaphor. So, Plato refers to the myth, and we are together with him. But now in a time machine we move from Plato to Aeschylus and an ancient Greek tragedy. Here on the stage, all the relationships between people are produced. This is where the ethics and law are being established. We appeal to the tragedy, called "Prometheus Bound". The point is not just in the fire. Fire, as we warned, is a metaphor. Prometheus said:

Все знаете. Скажу о маяте людей. Они как дети были несмышленые. Я мысль вложил в них и сознанья острый дар. Об этом вспомнил, людям не в покор, не в стыд, Но чтоб подарков силу оценить моих. Смотрели раньше люди и не видели, И слышали, не слыша. Словно тени снов Туманных, смутных, долгую и темную Влачили жизнь. Из кирпичей не строили Домов, согретых солнцем. И бревенчатых

“But I do not speak of this; for my tale would tell you nothing except what you know. Still, listen to the miseries that beset mankind— how they were witless before and I made them have sense and endowed them with reason. I will not speak to upbraid mankind but to 55

Не знали срубов. Врывшись в землю, в плесени Пещер без солнца, муравьи кишащие Ютились. Ни примет зимы остуженной Не знали, ни весны, цветами пахнущей, Ни лета плодоносного, И без толку Трудились. Звезд восходы показал я им И скрытые закаты. Изобрел для них Науку чисел, из наук важнейшую. Сложенью букв я научил их: вот она, Все память, нянька разуменья, матерь муз!

set forth the friendly purpose that inspired my blessing. First of all, though they had eyes to see, they saw to no avail; they had ears, but they did not understand ; but, just as shapes in dreams, throughout their length of days, without purpose they wrought all things in confusion. They had neither knowledge of houses built of bricks and turned to face the sun nor yet of work in wood; but dwelt beneath the ground like swarming ants, in sunless caves. They had no sign either of winter or of ﬂowery spring or of fruitful summer, on which they could depend but managed everything without judgment, until I taught them to discern the risings of the stars and their settings, which are difﬁcult to distinguish. Yes, and numbers, too, chiefest of sciences, I invented for them, and the combining of letters, creative mother of the Muses' arts, with which to hold all things in memory.”

Принципиально следующее: если в диалоге «Протагор» Платон говорит, что человек – это существо, лишенное полностью каких-либо естественных способностей и потому наделённое способностями искусственными, то Эсхил говорит нам о том, что никаких других способностей, кроме искусственных, нет. До того, как Прометей наделил человека техно-медиа средствами, тот пребывал в «маяте», влачил «недосуществование»; и только в момент, когда появляется «технэ», когда появляется искусство – появляется на свет человек. То есть, рождение человека – рождение техно-существа. К слову, техника происходит от τέχνη — искусство, ремесло, то есть «мы знаем, как делать». Переместимся на мгновение на два с половиной тысячелетия вперед и скажем: нет ничего удивительного в том, что не отличить репликанта от его ловца, что не понять, кто больше похож на человека, механический ребенок, мека, или ребенок органический, орга. Возвращаемся на сцену мира. Эсхил совершенно четко прописывает человека, наделенного техно-средствами, в частности, языком. Язык, между тем, – тоже техническое средство. Фрейд с недоумением восклицает: «Где вы видели буквы в природе?!» Вместе с буквами появляется история. Вместе с буквами появляется время – прошлое, настоящее, будущее. Вместе с буквами появляется машина времени, а в ней – человеческий субъект. Торжественный момент! Прямо как в «Одиссее» Кубрика. Вначале ниоткуда появляется памятник, надгробие, обелиск,

The vital thing is the following: provided that in the dialogue Protagoras Plato says that human – is a creature, lacking any of the natural abilities completely and therefore is gifted with some artiﬁcial ones, than Aeschylus says that there are no other abilities apart from artiﬁcial ones. Before Prometheus empowered humanity with techno-media means, it lingered; and only in the moment, when “techne” appears, when art appears – the human is born. So the birth of a human – is the birth of a techno-creature. By the way, technique has its origin from τέχνη – art, handicraft, i.e. “we know how to make”. Let’s move two and a half thousand years forward for a moment and say: there is nothing extraordinary in not to distinguish a replicant from his catcher, not to understand, who looks more like a human, mechanical baby or organic one. We return on the stage of the world. Very clearly Aeschylus describes a human, vested with techno-means, in particular, with a language. The language, meanwhile, is also a technical 56

а затем мы видим, как обезьяна в экстазе выходит из себя, как в экстазе из обезьяны выходит человек. Человек всегда уже вне себя. Он всегда экстериоризован через свою технологию. Вот она, уже-не-обезьяна костью, зажатой в руке, лупит скелет животного. И вот уже вспыхивает со-знание, мелькает в сознании кадр убийства другого животного. Так пока рука колотит, возникает представление, возможность, призрак будущего, приведение времени. Так Кубрик технологией кино представляет на экране техно (рука-кость) – логию (сознание, воображение). И от этой простейшей технологии до звездолета у Кубрика – один шаг. Примат превращается в антропоида-охотника, гоминидаубийцу, и вор Прометей – ему в помощь! От Стэнли Кубрика один шаг до Зигмунда Фрейда, который описывает происхождение человека тоже с момента убийства, но только убийство и абсолютное прошлое, которое не дифференцировано во времени, оказывается забитым, забытым, вытесненным. Именно на этом забвении, на забвении пропущенного начала, появляется человек как техно-существо с автоматом Калашникова в руках. Мы оставляем эти намеки на убийство звероподобного праотца из «Тотема и табу», чтобы напомнить о той теории, которую Фрейд сформулировал в «Неудобствах культуры». В этой книге он излагает «теория протезов». Человек, по Фрейду, – это бог на протезах. Вновь в машине времени мы на миг возвращаемся к Платону. Когда Прометей передает огонь людям, Платон констатирует: «так люди стали причастны к божественному». То есть получается, что, с одной стороны, люди стали причастны киборгам, существами, обреченными на технобытие. Со стороны другой, они стали божественными существами. И, конечно, это отнюдь не две разные стороны. В чем, собственно, божественность? В том, что люди могут творить, создавать искусство или «техно», и в этом общая черта с богом. Зигмунд Фрейд говорит о том, что человек – это бог на протезах. Платон говорит, что вот эта причастность к искусству делает человека обреченным. Мы, люди, оказываемся причастными к божественному порядку, потому что мы

resource. Freud, puzzled, exclaims: “Where have you seen letters in nature?!” With the words here comes the history. With the words here comes the time – the past, the present and the future. With the letters here comes the time machine and a human subject in it. A solemn moment! Like in Kubrick’s “Odyssey”. Initially, there is a monument, tombstone, obelisk from nowhere, but then we see an ape in ecstasy going off the temple, like the human in ecstasy goes off the ape. The human is always out of himself. He is always exteriorized from his technology. Here it is, not-ape with a bone in a hand, kicks the skeleton of another animal. And while the hand is beating, here comes the notion, the opportunity, the ghost of the future, the ghost of the time. That is how Kubrick presents techno (hand-bone) – logy (consciousness, imagination) with the technology of cinema. And from this simplest technology to the Kubrick’s starship – there is one step. A primate transforms into the anthropoid-hunter, hominidkiller, and the thief Prometheus him to help! There is one step from Stanley Kubrick to Sigmund Freud, who describes the human origins also from the moment of murder, but only the murder and the absolute past, which is not differentiated in time, appears to be forgotten, displaced. In this very oblivion, the oblivion of the missed origin, here comes human as a techno-creature with Kalashnikov (AK) in hands. We leave these allusions of murder of beast-like forefather from “Totem and Taboo”, to remind you of that theory, which Freud formulized in “Civilization and Its Discontents”. In this book he states “the theory of prostheses”. Human, according to Freud – is God on prostheses. And again for a moment we are returning to Plato in our time machine. When Prometheus presents ﬁre to people, Plato states: “That’s how people became involved in divine”. Therefore it turns out that from one perspective, people became creatures, which are doomed for techno-being. From another perspective, they became divine creatures. And, of course, it is not the two sides. In what is there the divinity, for instance? In the fact that people are able to create, make art or “techno”, 57

обречены на творение. Мы в этой вселенной то и дело чтото создаем, даже если созидание это – разрушение. Среди того, что человек созидает, оказывается и он сам. Не только люди создают людей, не только, как говорит Лакан, Большой Другой, сам не существуя, задает режим человеческого существования, но и человек способен к самосозиданию, к тому, что Фрейд назвал сублимацией. На этом, кстати, и строится психоанализ. Фрейд называет человека не богом, а богом-на-протезах. Что он имеет в виду? В общем, то, что рассказывает в «Протагоре» Платон. Человек медленно ходит, но попробуй его догони, когда он на колесах. Человек плохо видит, но он изобрел телескоп, микроскоп, очки, подзорную трубу, то есть все, что делает его зрение фантастическим. Человек шерсти не имеет, зато есть «вторая кожа», третья, четвертая и т.д. Важно здесь вот что: человек в очках и без очков – это два разных человека. Человек, живущий в эпоху фотоаппаратов, и тот, что жил до их изобретения, – по разному видят этот мир. Человек в эпоху кинематографа и человек середины 19 века – это два разных человека. Человек с микрофоном и без микрофона – это два разных человека. Человек с айфоном, человек с айпэдом - где человек?! Хочу подчеркнуть, что уже нет человека, у которого в кармане лежит телефон. Есть человек-телефон как единый комплекс. Не очень приятно то, что изобретатели apple очень честно назвали свой продукт. [I]phone, [I]pod, [I]pad.. все начинаются с «Я». Хотите, покажу «себя»? Вот он мой [ай]фон! Это четкая переустановка. Вот о чем речь: одно дело, когда мы думаем «Есть я и есть мой телевизор. Есть я и есть мой телефон». Совсем другой дело: «Есть я-визор», «имеется яфон». Сегодня, впрочем, ситуация перешла грань, отмеченную в «Одиссее» Гомера и в «Одиссее» Кубрика. Да, можно говорить о я-визоре, если со стороны наблюдать, как человек сидит перед телевизором, однако, у нас есть большие сомнения в том, отношении, что в этой процессе есть «я». Как известно, многие люди не смотрят телевизор, но его просто включают, зачастую и тогда, когда спят. Если мы зададимся в такой ситуации вопросом, кто кого смотрит, то пой-

and that is the mutual treat with God. Sigmund Freud says that human is the God on prosthesis. Plato says that this implication to art makes people doomed. We, people, appear to be implicit to the divine order, because we are doomed to creativity. In this universe we always create something, even if creation is distraction. Among things, which human creates, he appears himself. Not only people create people, not only, as Lacan says, Big Another, not exiting, sets the mode of human existing, but the human also is able to self-creation, to what Freud called sublimation. On that, by the way, psychoanalysis is built. Freud calls human not the God, but the God-on-prosthesis. What does he mean? Basically, the thing, which Plato tells us in Protagoras. Human walks slowly, but try to chase him, if he is on wheels. Human has a weak sight, but he invented telescope, microscope, glasses, spyglass, i.e. everything that makes his sight ultimate. Human doesn’t have fur, but he has “second skin”, the third one, the forth, etc. The important thing is: human in glasses and without them – these are two different people. Human, who lives in the age of photo cameras and one, who lived before its invention – sees the world differently. Human in the age of cinema and the one in the middle of 19th century – are two different people. A man with a microphone and a man without it – are two different people. Man with an iPhone, a man with iPad – where is the human? I would like to emphasize that there is no one, in whose pocket there is a cellphone. There is a human-cellphone as a single complex. It’s not very pleasant fact that Apple developers called their product very honestly. [I]phone, [I]pod, [I]pad.. everything begins with “I”. “Would you like to show “myself”? Here is my [I]Phone!” It is a very clear reinstallation. What I mean is the following: the one thing is when we are thinking “There are me and my TV. There are me and my cellphone”. Another thing is: “There is me-visor”, “there is me-phone”. Today, however, the situation crossed the line, pointed in Odissey by Homer and Odissey by Kubrick. Yes, we can speak about me-visor, if we watch from the sidelines on how human sits in front of the TV, however, we have great do58

мем, что «я» как раз оказывается под угрозой исчезновения. Да и [ай]фон, увы, – далеко не кость в руках зинджантропа. Если уж мы заговорили о теории протезов, сформулированной Фрейдом в 1930 году, то нельзя не привнести еще одну, смежную, деталь для сборки. В 1969 году Маршал Маклюэн написал книгу Understanding media, в которой предложил теорию extentions, расширений. Если Фрейд говорит, что микроскоп – протез человека, язык – протез человека, то Маклюэн говорит, что это расширения разных органов. То есть микрофон – расширение голоса, телефон – расширение слуха, компьютер – расширение мозга. Самая опасная деталь для сборки заключается в том, что сегодняшнее представление о человеке формируется когнитивными и бихевиоральными концепциями. Мозг – машина, которая без перебоя работает, а мы ее энергетическим образом обслуживаем. Фрейд говорит, что человек – бог на протезах, но это только начало разговора, потому что у Фрейда не одна теория. У него их много. Самая главная теория, о которой я хотел бы говорить – теория психической реальности. Фрейд верен духу психоанализа. Платон говорит, что есть две реальности: субъективная и объективная. Фрейд говорит, что нет никакой субъективной реальности, да и объективной тоже. Есть только психическая реальность, и никакой другой. Эта реальность заключается в представлениях, идеях, мыслях. Реальность – представление о реальности. Она искусственна, сотворена, а сегодня правильнее говорить – сфабрикована. В конце XIX века Фрейду явилась машина психической реальности. И машину эту никто не создавал. Фрейд, конечно же, не ищет инженеров «Прометея» или «Бегущего по лезвию бритвы», не обращается он и к аристотелевской первопричине. Начало пропущено. Если мы представим себя машинами, то можем понять, что создателя как такового у нас нет. Мы можем разве что заботиться о нашей машине. Древние греки называли это практикой заботы о себе. Мы можем эту машину чистить, полировать, заботиться о ней и менять шестеренки, пытаясь

ubts that in this process there is “me”. As is known, many people don’t watch TV, but they just switch it on, often even while they’re sleeping. If in this case we ask a question, who watches whom, than we’ll understand that “I” is under the danger of extinction. And an iPhone, regrettably, - is not a bone in the hands of Paranthropus boisei. If we have already started speaking about the theory of prostheses, formulized by Freud in 1930, than we should not avoid adding another adjacent detail for the construction. In 1969 Marshall McLuhan wrote a book Understanding media, in which he suggested the theory of extentions. While Freud says that microscope is a human prosthesis, a language is a human prosthesis, McLuhan says that it is the extensions of different organs. Therefore a microphone is an extension of voice, a phone is an extension of hearing, a computer is an extension of brain. The most dangerous thing for construction is in the fact that modern concept of a human is being formed by cognitive and behavioral conceptions. Brain – is a machine which works without any pauses and we service it energetically. Freud says that human is god on prosthesis, but it is only the beginning of the conversation, because Freud has not one theory. He has many of them. The main one, about which I wanted to talk about – is the theory of psychological reality. Freud sticks to the spirit of psychoanalysis. Plato says that there are two realities: subjective and objective. Freud says that there is no subjective reality, and there is also no objective one either. There is only the psychological reality and nothing else. This reality lies in concepts, ideas, thoughts. The reality is a concept of it. it is artiﬁcial, created, and today to say correctly – faked. In the end of XIXth century Freud faced the machine of psychological reality. And this machine was created by no one. Freud, obviously, doesn’t ﬁnd the engineers of “Prometheus” or “Blade Runner”, he doesn’t refer to Aristotle’s prime cause. The origin is missed. If we imagine ourselves the machines, we can realize that we have no creator, actually. We can just take care of our mac59

что-то подладить, изменить. Машину, которую Фрейд назвал психической реальностью, мы предпочитаем называть психо-техно-реальностью. Лакан же предпочитал говорить о дискурсивной машине. Дискурсия – это абстрактная топология, то есть некое абстрактное расположение мест. Дискурс – это социальная конструкция, то есть человеческая машина не может быть одна. Ей всегда нужна другая машина и вот тут принципиальная разница в том, что, например, холодильнику не нужен другой холодильник для того, чтобы создаться. А человеку чтобы возникнуть, нужен другой человек. То есть человеку-машине нужен другой человек-машина, чтобы создать себя. Лакан говорит об этом в терминах теории протезов. Другой выполняет роль протеза. Другой – ортопедическая поверхность для сборки схемы машины тела. Протез между тем выполняет важную анастатическую функцию. Лакан рассматривает человека как дискурсивную машину и как машину, которая считает. Исходит он из идеи Фрейда о том, что бессознательное задает нам ту или иную форму мысли, а также из идеи Клерамбо о синдроме психического автоматизма. То есть с каждым из нас может приключиться ситуация, в которой мы понимаем: «…мои мысли не мои, они чужие. Меня кто-то заставляет говорить. Кто-то посылает какие-то мысли, кто-то заставляет меня дергать рукой, кто-то заставляем меня куда-то идти. Я сюда пришел не по своей воле. Меня сюда заставили прийти. Меня сюда послали». Этот феномен был назван синдромом психического автоматизма. То есть любому психиатру человек-машина хорошо знаком. Фрейд сказал, что «бессознательное – это другая сцена». Он любил театр. Он сказал, что есть какая-то другая сцена, с которой все транслируется на «эту» сцену. Сцена, на которой прописывается моментально весь сценарий. Лакан идет вслед за Фрейдом, но вместо «сцены» использует понятие «Другого». То есть существует некий абстрактный большой Другой. Каждый из нас принадлежит определенному Другому, который задает психо-техно-логически машинный режим существования.

hine. Ancient Greeks called this the practice of caring about ourselves. We can clean this machine, polish it, rake care of it and change cogwheels, trying to ﬁx something, change something. The machine, which Freud called the psychological reality, we prefer to call psycho-techo-reality. Lacan himself preferred to talk about discursive machine. Discursion – is an abstract topology, i.e. an abstract location of places. Discourse – is a social construction, i.e. the machine cannot be alone. It needs another machine and here there is a principal difference in the fact that, for example, refrigerator doesn’t need another refrigerator to create itself. But human needs another human. That means that human-machine needs another human-machine to create himself. Lacan speaks about it in the terms of the theory of prostheses. Another one plays the role of the prosthesis. Another one – is an orthopedic surface for a construction of the body machine scheme. Meanwhile, the prosthesis performs a very signiﬁcant function. Lacan considers human as a discursive machine and as a machine that counts. He origins from the Freud’s idea of that unconsciousness sets us a form of thought and also from the Clérambault’s idea of the psychological automatism. That means that everyone can face the situation, when we realize: “…my thoughts are not mine, they are strange. Somebody forces me to speak. Somebody sends some thoughts, someone forces me to move my hand, somebody forces me to go somewhere. I came here not by my will. I was forced to come here. I was sent here”. This phenomenon was called the syndrome of the psychological automatism. And therefore humanmachine is well familiar to any psychiatrist. Freud said that “unconsciousness – is another stage”. He was keen on theatre. He said that there is another stage, from which everything is being translated onto “this” stage. The stage, on which the whole plot is being written immediately. Lacan follows Freud, but instead of the “Stage” he uses the concept of “Stranger”. So there is an abstract large Stranger. Everyone belongs to a particular Stranger, who sets psychotechnological mechanical mode of existence. It is not a surprise that Félix Guattari and Gilles Deleuze 60

Неудивительно, что Феликс Гваттари вместе с Жилем Делезом утверждает: бессознательное – не другая сцена, и даже не Другой, а фабрика, завод, совокупность станков и машин. Человек – машина желаний. И машина эта отправляется во времена обращения человека к основаниям своего рационализма, к Просвещению. И навстречу ей выходит «Человек-Машина» Жюльена Офре де Ламетри. И здесь мы видим такое количество деталей, что лучше мы начнем их собирать как-нибудь в другой раз.

claim: unconsciousness – is not another stage and not even Stranger, but a factory, a plant, a complex of tools and machines. Human is a machine of desires. And this machine goes to the times of human’s recall to the basics of his existence, to the Enlightenment. And ulien Offray de Lamettrie’s “Humanmachine” meets it out. And here we see so many details, that we better collect them another time.

Science Art: картины из ДНК

Science Art: pictures of DNA

Александр Ефремов, научный сотрудник НИИ экспериментальной медицины РАМН

Alexander Efremov Scientific Research at Institute of Experimental Medicine

Методология и практика современного искусства, естественно, не ограничивается только живописью или скульптурой. В XX веке границы искусства существенно расширились — возникло множество «гибридных» жанров: саунд-арт, медиа активизм, компьютерное и, конечно, технобиологическое искусство (sci-art). В статье «Натурщица от природы» (читайте журнал «СПбУ», №7, 2014) речь шла о художниках, использующих традиционные художественные стратегии для работы с ДНК. В этот раз речь пойдет о художниках, работающих в области sci-art.

Methodology and practice of modern art are not definitely limited by painting or sculpture. The boundaries of art were greatly expanded in the XX century . Lots of "hybrid" genres like sound-art, media-activism or science-art appeared. In the article "The Model of nature" (read the magazine "SPSU", No 7, 2014) it was about artists, who used traditional artistic strategies working with DNA. This time we will focus on artists, working in the sphere of sci-art. Electrophoresis as an art One obvious artist's strategy being used working with DNA involves using this nucleic acid as a material of piece of art. Certainly, this approach requires using of another artistic tools: working with DNA is, first and foremost, an occupation of scientists. Paul Vanouza, an American artist, uses DNA fragments to create simple pixel pictures. I guess, you remember, that DNA is a quite long molecule, which can be represented as a rope. In molecular biology are well known special enzymes, restriction enzyme which can cut the rope in certain places. Thus, treating the DNA by the molecule cocktail of these enzymes, we can get a long set of fragments strictly definite length from a long rope. The artist creates sets of such fragments in Latent Figure Protocol (of the known DNA sequence and commercially available restriction enzymes. Next, using electrophoresis (this method allows you to split the DNA fragments according to the length in the electric field), these fragments are converted into a simple

Электрофорез как искусство Одна из очевидных стратегий работы художников с ДНК предполагает непосредственное использование этой нуклеиновой кислоты как материала для художественного произведения. Конечно, подобный подход требует использования другого художественного инструментария: работа с ДНК — это, в первую очередь, занятие для ученых. В работе американского художника Пола Ваноуза фрагменты ДНК используются для создания не сложных, фактически пиксельных картинок. Полагаю, вы помните, что ДНК — это достаточно длинная молекула, которую для простоты можно представить в виде каната. В молекулярной биологии давно известны специальные ферменты, рестриктазы, способные разрезать этот канат в строго определенных местах. Таким образом, обработав молекулу ДНК коктейлем из этих ферментов, мы можем из длинного каната получить набор фрагментов строго определенной длинны. В проекте Latent Figure Protocol («Протокол для получения скрытых рисунков») художник создает наборы таких фрагментов (из известной последовательно62

сти ДНК и коммерчески доступных рестриктаз). Далее, с помощью электрофореза (данный метод позволяет разделить фрагменты ДНК в зависимости от длины в электрическом поле) эти фрагменты превращаются в простую, но узнаваемую картинку: череп, смайл, цифру или значок «копирайт». ДНК-оригами Химические свойства ДНК позволяют использовать ее не только как линейную последовательность, но и как материал для создания объемных наноскульптур. Методы создания таких структур по понятным причинам доступны в первую очередь ученым. Как выяснилось, из ДНК возможно складывать различные плоские и трехмерные структуры, правда видны они только под электронным микроскопом. Это научное направление получило название ДНК-оригами. В 2006 году в журнале Nature была опубликована статья, в которой группа авторов продемонстрировала, что из ДНК возможно собрать не только абстрактные геометрические формы (треугольник, квадрат и т. д.) но и более сложные смайл или звездочку (Folding DNA to create nanoscale shapes and patterns, Paul W. K. Rothemund, 2006). В дальнейшем было показано, что из ДНК можно собирать и более сложные, в том числе трехмерные формы. В качестве демонстрации технических возможностей авторы (Complex shapes self-assembled from single-stranded DNA tiles, Bryan Wei и др., 2012) составили алфавит из этой нуклеиновой кислоты и даже сделали с помощью него простое сообщение (правда, собрано оно было на компьютере из отдельных ДНК-букв). Таким образом, в случае использования ДНК как материала, ученые оказываются впереди художников. Это связано, на мой взгляд, с технической сложностью такой работы и, с другой стороны, невысокими пластическими возможностями полученных объектов. Как демонстрация технической возможности это прекрасно работает, но для искусства требуется нечто большее.

but recognizable image: skull, smile, number, or the "copyright" symbol. DNA-origami The chemical properties of DNA let use it not only as a linear sequence, but also as a material for producing volume nanoskulptures. Methods for creating such structures are available primarily to the scientists.As it turned out, it may be built various flat and three-dimensional structure from the DNA, although they are visible only under an electron microscope. This research area has been called DNA-origami. In 2006 it was published an article in which a group of authors had demonstrated a possibility of building from DNA not only abstract geometric figures (e.g. triangle, square ), but also more complex like smile or asterisk (Folding DNA to create nanoscale shapes and patterns, Paul W. K. Rothemund, 2006). Later, it was shown that more complex figures (even three-dimensional ) can be constructed from the DNA. 63

Вам письмо Известная фраза канадского философа Маршалла Маклюэна the medium is the message (средство коммуникации есть сообщение) обычно применяется к традиционным (радио, телевидение) и новым медиа (интернет и сетевые технологии). Однако живой организм можно также воспринимать как средство коммуникации — точнее, инструментом передачи сообщения (ДНК). Это похоже на известную концепцию «эгоистичной ДНК», и позволяет применять терминологию медиаискусства к технобиологическому искусству и к работе ученых. Первую попытку передать сообщение (картинку), зашифрованное с помощью двоичного кода с помощью последовательности ДНК предпринял американский художник Джо Дэвис (проект Microvenus) еще в конце 80-х годов прошлого столетия. Для этого созданная им последовательность была интегрирована в коммерческий плазмидный вектор (специальная кольцевая ДНК, используемая для переноса генетического материала в бактерии) и затем перенесена в клетки кишечной палочки (E. coli). Предполагалось, что в дальнейшем с размножением бактерий эта последовательность будет бесконечно распространяться, пока не дойдет до адресата — каких-то разумных существ в далеком космосе. Конечно, с учетом мутаций и склонностью бактерий к потере плазмид, это вряд ли осуществится, что признается и самим автором. В дальнейшем Джо Дэвис создал еще несколько работ, в которых ДНК использовалась как средство передачи сообщения. В них применялись другие механизмы кодирования информации в последовательности ДНК с учетом свойств генетического кода (в том числе на основе алгоритмов шифрования, придуманных учеными). В 2003 году группа авторов предложила использовать бактерию Deinococcus radiodurans как носитель текстовой информации, в частности, текста песни It's a Small World (Organic Data Memory Using the DNA Approach, Pak Chung Wong и др., 2003). Эта бактерия была выбрана из-за повышенной устойчивости к радиации (в первую очередь благодаря уникальной организации генетического аппарата) и, соответ-

Demonstrating the technical capabilities, authors (Complex shapes self-assembled from single-stranded DNA tiles, Bryan Wei., 2012) create an alphabet of the nuclear acid and even made a simple message with it's help (the message was typed with separate DNA-letters). So, in the case of using DNA as a material scientists are much ahead of artists. In my opinion, it is related with the technical complexity of such work and with quite law plastic properties of the objects. It works excellently as a demonstration of technical capability, but it is required more for art. The letter (to you) A well known phrase of Canadian philosopher Marshal McLuhan "the medium is the message" is usually being used in traditional(radio, TV) and innovation media (Internet and websites). ). However, the living organism can also be seen as a means of communication - more precisely, as the instrument for message transmission(DNA).This is similar to the well-known concept of "selﬁsh DNA" and allows us to use the terminology of media art to techno-biological art and the work of scientists. 64

ственно, способности поддерживать перенесенную последовательность ДНК с минимальным количеством мутаций на протяжении многих поколений (до 100 поколений в приведенном исследовании). К сожалению, в самой статье авторы не ссылаются на Джо Дэвиса, и, скорее всего, мы имеем дело с параллелизмом идей. Это не полный перечень примеров того, как ДНК становится арт-объектом или, по сути, своего рода кистью и красками художника. Очевидно, что в искусстве (в первую очередь в технобиологическом искусстве) и науке существует большое количество точек соприкосновения и параллельных процессов.

The first attempt to send a message (picture) encrypted with binary code using DNA sequences was taken by Joe Davis, an American artist (project Microvenus) in the end of 80-s of the last century. To do that, he created the sequence which was integrated into commercial plasmid vector (specific circular DNA used to transfer genetic material into bacteria) and then transferred into E. coli. It was assumed that this sequence will be extended indefinitely in the future(with the multiplication of bacteria) , until it will reach the destination some sentient in the outer space. Of course, due to the mutations and the tendency of bacteria to the loss plasmids it is unlikely to be realized. This fact is admitted by the author. Later Joe Davis has created several works in which DNA was used as a means of communication.

Культура кода

The culture of a code

Михаил Куртов

Michael Kurtov

Может показаться странным, что те изображения, которые делались на основе сугубо практических нужд ( в стремлении убавить сложность репрезентации), выстраиваются в определенную эволюционную линию. Но помня о том, что операция имеет свой собственный схематизм (по Симодону), мы можем трактовать computer scientists не столько как инженеров ( в индустриальном смысле), сколько как теоретиков практики, или «практических философов». Тезис, согласно которому развитие операционной мысли в культуре следует за развитием структурной мысли и в сжатом кратком инверсированном виде повторяет его основные этапы, мы назовем гипотезой операторной рекапитуляции1. Другая формулировка гипотезы: эволюция computer science есть сжатый инверсированный эквивалент эволюции онто-теологии. Термином «онто-теология», заимствованным у поздних схоластов, философ Мартин Хайдеггер обозначал метафизическую мысль, возникшую в античности: понятия бытия, on , и бога, theos, определяли структуру метафизического знания2. Современность (новое время, модерн) в лице Декарта и Лейбница предприняла реформирование отно-теологии, завершившееся, по Хайдеггеру, рождением кибернетики. После вести о «конце истории» (Гегель) и «закате Европы» (Шпенглер) было объявлено о конце метафизики. Причем это конец, который имеет длящийся характер3. Именно в свете такого характера следует понимать ответ Хайдеггера журналу «Шпигель» в известном интервью 1966 года (опуб. В 1976 г.): Шпигель: А что теперь занимает место философии? Хайдеггер: Кибернетика. Конец метафизики длится в информатике – и, быть может, таким способом, которого сам Хайдеггер не предпо-

It may seem strange, that those inventions which were made on the basis of very practical needs (in order to decrease the complexity of representation), draw up a certain evolutionary line. But bearing in mind that operation has its own schematism, (by Simondon), we can interpret “computer scientists” not as engineers (in industrial sense), but more as the theorists of practice, or “practical philosophers”. The thesis, according to which the evolution of operational idea in culture follows the evolution of the structural idea and in short inversed form replicates its main stages, we would call the hypothesis of operational recapitulation1. Another formulation of the hypothesis: the evolution of “computer science” is a short equivalent of onto-technology evolution. The term “onto-technology”, which was adopted from the late scholastics, the philosopher Martin Heidegger used to deﬁne metaphysical thought, which was created in Antic times: the concept of existence, “on”, and god, “theos”, determined the structure of metaphysical knowledge”2. Modernity (Modern History, modernism) in the names of Descartes and Leibniz undertook reform of onto-theology, ending up, according to Heidegger, with the birth of cybernetics (p. 23-24 of this edition). After the news of “The End of History” (Hegel) and “The Decline of the West” (Spengler) the end of metaphysics was announced. And besides this is the end, with a durable nature3. Exactly in the light of such character we should understand Heidegger’s answer to the “Der Spiegel” magazine in a wellknown interview of 1966 year (published in 1976): Der Spiegel: What now takes place of philosophy? Heigegger: Cybernetics. The end of metaphysics lasts in computer sciences – end, maybe, in the way which Heidegger didn’t really suppose himself. For Heidegger Nietzsche was the one who ﬁnishes the 66

лагал. Для Хайдеггера завершителем метафизической традиции был Ницше. Его понятие воли к власти означает начало, которое держится только на себе и само уполномочивает себя на самопревосхождение. Высшей формой воли к власти Ницше полагал искусство. Для Хайдеггера высшим выражением воли к власти является новоевропейская техника, подчиняющая себе весь природный мир. Сегодня воля к власти наиболее полно выражается в программировании. Об этом говорит, например, известный специалист по искусственному интеллекту Джозеф Вейценбаум: “Программист – творец миров, в которых он является единственным законодателем. Это же верно и для создателя игр. Но в форме компьютерных программ можно создавать миры практически неограниченной сложности. Более того – и это является решающим моментом, – сформулированные и разработанные таким образом системы исполняют собственные запрограммированные сценарии [scripts]. Они охотно повинуются этим законам и живо высказывают свое повиновение. Ни один драматург, режиссер или император, какими бы могущественными они ни были, никогда не могли пользоваться такими низменно покорными актерами или войсками4. Инженер может смириться с тем, что есть вещи, которые он не знает. Программист же движется в мире, который создан только им самим. Компьютер бросает вызов его власти, а не знанию”5. Программист существует в плане чистой имманенции: за пределами кода для него нет ничего. Поэтому подчиняет он себе не природу, а, в конечном итоге, самого себя («...гордость и энтузиазм одержимого программиста быстро проходят. Его успех состоит в том, что он продемонстрировал компьютеру, кто здесь хозяин»6). Компьютер выступает не как инструмент господства и экспансии ( эта экспансия – социальная, культурная или экономическая – есть лишь результат господства определенной постметафизической установки), а как способ безличного существования воли к власти, и в этом смысле он ближе к художественным средствам (греческая techne), нежели к индустриальной технике.

tradition. His concept of will to power means the beginning, which holds on itself and allows itself to self-transcendent. The supreme form of will Nietzsche named art. for Heidegger the supreme expression of will to power is the world of nature. Today the will to power is fully shown in programming. Josef Weizenbaum, a famous specialist on artificial intelligence says on the subject: “Programmer – is the creator of worlds in which he is the only legislator. It is also the truth for the creator of games. But in the form of computer programs it’s possible to create worlds with nearly infinite complexity. Moreover, - this is actually the crux, - formulized and worked out in a way that systems perform according to their own programmed scripts. They obey these rules willingly and vividly show their submission. No playwright, director or emperor, no matter how powerful they are, never could use such ultimate authority on the stage or the battlefield and command such eternally submissive actors and armies4. An engineer may accept the fact that there are things he doesn’t know. Programmer, on the contrary, works in a world made by himself. Computer challenges his power, not his knowledge”5. Programmer exists in a plan of pure immanence: there is nothing outside the borders of the code. That is why eventually he submits himself (“…the pride and enthusiasm of obsessed programmer soon disappear. He is successful if he 67

demonstrates the computer, who is the boss”6). The computer is not an instrument of domination or expansion (this expansion – social, cultural or economical – is only the result of particular postmetaphysical statement domination), but as a way of impersonal existence of the will to power, and in this case it is closer to the artistic resources (Greek techne), than to the industrial technics. From the middle of XXth century, when cybernetics have been shaped into a science, we conduct the new age, which have been called the informational one, postindustrial or postmodern7. If Heidegger, quoting Hölderlin, pointed on the danger and on “the beginnings of the saving” in technologies at the same time, these “beginnings” can be thought as a Simondon’s idea: allagmatics claimed to become “the universal cybernetics” and ground for the theory of mechanics (mechanology), supposes not only criticizing of the antique metaphysics, but also the radical reform of culture, being in condition of vicious expropriation from technologies. In the center of this philosophy – the concept of information, which, according to Simondon, should become on the place of antique concept of form, inadequate for describing ways of existing of the technological objects (“The individualization in the light of form and information”, 1958) Since computer science is the mover of postmodern culture, the “stronger”, the expansive version of the mentioned hypothesis would be the following: postindustrial, postmodern culture goes through the same stages of development as the Western European culture in general, starting from the Antiquity. The period of 1900-1940s was the period of the culture grounds collision and conversion to the new cultural cycle (or metacycle). After western culture exhausted its inner potential, it nearly turned in one single thing, duplicating human abilities (human was transformed into the thing), and the IT progress is nothing more than its ontological scan (incarnation of a thing). Suggesting the hypothesis of operational recapitulation states at least two problems. Firstly, in what cultural-historical mechanism does it ﬁnd its own justiﬁcation? And secondly, is

С середины XX века, когда кибернетика складывается как наука, мы ведем отсчет новой эпохи, получившей название информационной, постиндустриальной или постсовременной7. Если Хайдеггер, цитируя Гельдерлина, указывал одновременно и на опасность, и на «спасительного» в технике, то этими «ростками» можно считать как раз мысль Симондона: аллагматика , претендующая на то,чтобы стать «универсальной кибернетикой» и фундаментом общей теории машин (механологии), предлагает не только критику античной метафизики, но и радикальную реформу культуры, находящейся в порочном отчуждении от техники. В центре этой философии – понятие информации, которое, по Симондону, должно стать на место античного понятия формы, неадекватного для описания способов существования технических объектов («Индивидуализация в свете понятий формы и информации», 1958). Поскольку информатика есть двигатель постиндустриальной культуры, более «сильным», расширительным вариантом изложенной выше гипотезы был бы следующий: постиндустриальная, постсовременная культура проходит те же этапы развития, что и западноевропейская культура в целом, начиная с Античности. Период 1900 – 1940-х гг. был периодом коллизии культурных плит и переходом к новому культурному циклу (или метациклу). Исчерпав свои внутренние потенции, западная культура как будто свернулась в одной-единственной вещи, дублирующей человеческие особенности (человек был переведен в вещь), и развитие информационных технологий есть не что иное, как ее онтологическая развертка (вочеловечивание вещи). Выдвижение гипотезы операторной рекапитуляции ставит как минимум два вопроса. Во-первых, в каких культурно-исторических механизмах она находит себе обоснование? И, во-вторых, можно ли выявить логику операторной эволюции ( в частности, для того, чтобы проследить ее дальнейший ход)? Первый вопрос отсылает к проблематике генезиса и развития культур, впервые очерченной Освальдом Шпенглером в «Закате Европы» (1918). Шпенглер анализирует культуры, 68

отталкиваясь от понятия гомологии, заимствованного из биологических наук ( у зоолога и палеонтолога Р. Оуэна, который в свою очередь заимствовал его из трудов Гете по морфологии растений8). Гомология означает морфологическую эквивалентность в противоположность аналогии как эквивалентности функций: «гомологичны легкое наземных животных и плавательный пузырь рыб, аналогичны – в смысле употребления – легкое и жабры»9. При введении этого понятия в исторический метод отношения между частями культур перестраиваются: “Гомологичными образованиями являются... античная пластика и западная инструментальная музыка, пирамиды 4-й династии и готические соборы, индийский буддизм и римский стоицизм (буддизм и христианство даже не аналогичны), эпохи «борющихся уделов» Китая, гиксосов и Пунических войн, Перикла и Омейядов, эпохи Ригведы, Плотина и Данте. Гомологичны дионисическое течение и Ренессанс, аналогичны дионисическое течение и Ренессанс, аналогичны дионисическое течение и Реформация”10. Гомологию как познавательный метод можно поставить в один ряд с «синхронистичностью» К.Г. Юнга, «квази-причинностью» Ж.Делёза, «совпадением» Й. Регева11 и другими попытками схватить аказуальную связь между явлениями. Различение аналогии и гомологии существенно для нас, поскольку мы полагаем, что истинный характер отношений между абстракциями в метафизике и информатике не аналогический (как вскользь было замечено выше12), а гомологический: они выполняют в культуре разные функции, но занимают структурно соответствующие позиции. Это структурное соответствие Шпенглер схватил в термине «одновременность»: “Я называю «одновременными» два исторических факта, которые выступают, каждый в своей культуре, в строго одинаковом – относительном – положении и , значит, имеют строго соответствующее значение. Было уже показано, что развитие античной и западной математики протекает в полной согласованности. Здесь, стало быть, позволительно было бы назвать Пифагора и Декарта, Архита и Лапласа, Архимеда и Гаусса одновременными. Одновременно протекает возникновение ионики и барокко. Полигнот и Рембрандт,

it possible to figure out the logic of operational evolution (in particular to trace its further progress)? The first questions refer to the problem of genesis and development of cultures, first described by Oswald Spengler in The Decline of the West (1918). Spengler analyses cultures, starting from the concept of homology, taken from biological sciences (from zoologist and paleontologist R. Owen, who in turn borrowed it from the works by Goethe on morphology of plants8). Homology means morphological equivalence in contrast with analogy as the functional equivalence: “lungs of terrestrial animals are homological to swim bladder of a fish, analogical – in the sense of utilization – lung and gills”9. Introducing this term into the historical method, the connections between the parts of the cultures rebuild: “Homological formations are… antique calisthenics and western instrumental music, pyramids of the 4th dynasty and gothic cathedrals, Indian buddhism and Roman stoicism (Buddhism and Christianity ate not even analogical), ages of “fighting lots” in China, Hyksos and the Punic Wars, Pericles and the Ommayyads, ages of Rygveda, Plotinus and Dante. Dionysian course is homological to Renaissance, it is also analogical to Reformation”10. Homology as a cognitive method could be in one line with K. G. Jung ‘s “Synchronicity”, G. Deleuze’s “quasi-causality”, J. Regev’s11 “coincidence” and other tries of seeing the acausal connection between events. The distinction between analogy and homology is crucial for us, because we assume that the real nature between abstractions in metaphysics and computer sciences is not analogical (as it has been casually mentioned ), it is homological: they differently function in culture, but take structurally appropriate positions. This structural adequacy Spengler took in a term “simultaneity”: “I call “simultaneous” two historical facts, which stand up, each one in its own culture in strictly the same – relative – position and it means that they have strictly adequate meaning. It was shown that the progress of antique and western mathematics passes in full coherence. Here, therefore, it is po69

Поликлет и Бах – современники. Одновременными предстают во всех культурах Реформация, пуританизм, прежде всего пооворот к цивилизации”13. Понятие одновременности ( которое мы бы определили как трансисторическое тождество исторически различного) в том или ином виде стало краеугольным камнем для всех последующих теорий социокультурных циклов (П. Сорокин, А. Вебер, А. Тойнби и др.). Выражаясь языком современной философии, Шпенглер первым осуществил перевод, или портирование, одной культуры в другую. Теперь мы можем сказать, что абстракции в метафизике гомологичны абстракциям в информатике: переменная и функция «одновременны» мысли Гераклита и Парменида соответственно, а объект как «синтез» операции и структуры «одновременен» платоновской Идее, т.е. имеет для постиндустриальной культуры то же значение. Это утверждение не будет казаться столь странным, если думать о компьютерных программа не просто как о технических объектах, а как о способах мысли. Компьютерная программа – это не как сделать что-то, а как думать о чем-то (хотя сама по себе она и является каким-то действием: принципиальной является только ее каковость). Если взор античных философов был обращен на мир как на неподвижную или движимую субстанцию, то информатика – это мысль о самодвижущейся субстанции. Отсюда мы можем перейти к ответу на второй вопрос, поставленный в связи с нашей гипотезой.

ssible to call Pythagoras and Descartes, Archytas and Laplace, Archimedes and Gauss simultaneous. Simultaneously goes the uprising of the Ionic and Baroque. Polygnotos and Rembrandt, Polykleitos and Bach are contemporaries. Simultaneous are in every culture Reformation, puritanism, firstly the turn towards the civilization”13. The concept of simultaneity (which we would define as transhistorical identity of historically different) in one form or another became a cornerstone for every subsequent theory of socio-cultural cycles (P. Sorokin, A. Weber, A. Toynbee, etc.). Using the language of the modern philosophy, Spengler was the first to implement the translation or porting one culture into another. Now we can say that abstractions in metaphysics are homological to the abstractions in computer sciences: the variable and the function are “simultaneous” to the idea of Heraclitus and Parmenides respectively, and the object as the “synthesis” of operation and structure is “simultaneous” to the platonic Idea, i.e. it has the same meaning for the postindustrial culture. This statement will not seem so odd, if you think about computer programs not just as the technical objects, but as ways of thinking. Computer program – not doing something, but thinking about something. If the eyes of antique philosophers were turned on the world as the still or moving substance, the computer science – is the idea of self-propelled substance. From that we can go to the answer on the second question, which was stated due to our hypothesis.

Термин «операторный» выбран как перевод симондоновского operatoire

5 6 7

9 10 11

(используемого отлично от operationnel) См.: Хайдеггер, Мартин. Онто-тео-логическое строение метафизики / Хайдеггер, Мартин. Тождество и различие. М. : Гнозис; Логос, 1997. В статье 1954 г. Хйдеггер говорит о «преодолении», «конце», « уходе» метафизически: « Уход означает здесь : она прошла и стала былью. Уходя, метафизика есть как прошедшее. Уход не исключает, а наоборот, предполагает, что теперь метафизика впервые только и вступает в свое безраздельное господство среди самого сущего как это последнее в безыстинном образе действительности и предметности. В свете своего раннего начала метафизика прошла одновременно в том смысле, что пришла к концу. Конец может длиться дольше, чем вся предыдущая история метафизики» (Хайдеггер, Мартин. Время и бытие. СПб. : Наука, 2007, с. 245). Weizenbaum. Joseph. Computer Power and Human Reason% From Judgment To Calculation. San Francisco : W.H. Freeman, 1976. P. 155 Ibid., p.119 Ibid., p.120 Часто забывают о том, что философское сочинение, популяризовавшее этот термин (“Состояние постмодерна” Жан-Франсуа Лиотар), посвящено ведщей роли информационных технологий в послевоенной культуре. Генеология этого понятия до конца не изучена. Помимо Гете, могло сказаться влияние на Оуэна трудов натурфилософа и биолога Лоренца Окена, находившегося под влиянием философии природы Шеллинга. Сам Шпенглер говорит также о важности для него «некоторых интуиций новейшей математики в области трансформационных групп», что позволяет сравнить гомологию с математическим понятием морфизма . Шпенглер, Освальд. Закат Европы. Том 1. М.: Мысль, 1993. С. 270. Ibid., p.271 Регев, Йоэль. Коинсидентология: краткий трактат о методе. СПб. : Транслит, 2015 (готовится к публикации). См. Плодотворное использование аналогического метода (на материале античной философии и византийской теологии) при экспликации проблем квантовой информатики: Grinbaum, Alexei. Mecanique des etreintes: Intrication quantique. Paris: Encre Marine, 2014. Шпенглер, ibid., c.271

биография biografia

Дмиртий Кавко Dima Kavko Анна Толкачева Anna Tolkacheva Олег Макаров Oleg Makarov 74

Дэниэл О’Доннэлл-Смит Daniel O’Donnell-Smith Алена Терешко Tereshko Alena Дмитрий Морозов ::vtol:: Dmitry Morozov ::vtol:: 75

Patrick K.-H. azhdarchidae Ник Монтфорт AVaspo 76

AVASPO В 2008 году был собран отряд, крещеный под именем змея аудиовизуальной поэзии — AVaspo («АудиоВизуальный Аспид Поэзии»). Множество литературных фестивалей и фестивалей современного искусства, где под одной крышей сосуществуют поэзия, музыка и визуальные перфомансы, были площадками для выступлений AVaspo. На данный момент AVaspo находятся в туре по различным европейским музыкальным площадкам. AVaspo сотрудничают со множеством художников для создания поэзии и видеоинсталляций. Группа также участвует в записи саундтреков для короткометражных фильмов, играет вживую на фестивалях немого кино. Музыка AVaspo, вдохновленная текстами сценариста и поэтессы Габриэлы Лабанаускаите, никогда не примыкала к одной форме музыкальной экспрессии. Альбомы Nėra okeano (2009) и Niagara (2010), Kraujuojantis Okeanas / Ocean Is Bleeding (2013) имеют разную музыкальную направленность — электроника, трип-хоп, спейс-рок, псикантри, экспериментальная акустика и т.д. Участники группы: Габриэла Лабанаускаите, Владас Диенинис, Джедиминас Жигус, Ви-джей Эгле Сакмафингер

films and playing live performances during screenings in silent film festivals. The music of AVaspo, prompted to life by texts of playwright and poet Gabrielė Labanauskaitė, has never stagnated under one form of musical expression. Albums „Nėra okeano“(2009) and „Niagara“(2010), “Kraujuojantis Okeanas / Ocean Is Bleeding” (2013) had delivered sounds of diverse musical style — including electronic, trip hop, space rock, psycountry, experimental-acoustic and more. The band members are: Gabrielė Labanauskaitė (lyrics, voice), Vladas Dieninis (electronic, percussion), Gediminas Žygus (electronic), VJ Eglė Suckmafinger.

АЛЕКСАНДРА ВОНЖ- КОСТРОВИЦКАЯ / DCCCXXXIV / AZHDARCHIDAE Дата рождения: 1 декабря 2012. Аватар, действующий преимущественно в контексте социальных сетей и компрьютерных игр. Сфера деятельности: машинима, внутриигровая фотография, графика, процедуральная поэзия, перформанс. Работая с внутриигровым искусством, пытается расширить контекст машинимы путём определения базовых художественных средств этого рода искусства и привнесения в эту область опыта нон-нарративного кинематографа (в частности, фильмов братьев Люмьер, Рене Клера, Майи Дерен, Стэна Брэкиджа и Грегори Маркопулоса), а также опыта процедурального искусства, реди-мейда и перформанса. Помимо художественной практики, ведёт на платформе vk.comпаблик machine cinema, посвящённый истории и теории машинимы, внутриигровой фотографии и прочих форм художественного метагейминга: 2014 — Революция майдан онлайн, Fabrika Hostel&Gallery,

AVASPO In the year 2008 a posse was assembled and baptized under the name of the serpent of audiovisual poetry —„AVaspo“ (AudioVisual Asp of Poetry). Many contemporary art and literature festivals, where poetry, music and visual performances go under one roof, have hosted AVaspo shows. Nowadays AVaspo tours across Europe’s varied music scene. AVaspo collaborates with different artists to create poetry and video installations. The band is also involved in recording soundtracks for short 78

Нижний Новгород, март (графика) 2014 — Выставка с суперпозицией, Fabrika Hostel&Gallery, Нижний Новгород, май (видеоарт) 2015 — Организовала экспериментальную киношколу в рамках сообщества the machinima creators — одного из крупнейших геймерских объединений, посвящённых машиниме на постсоветском пространстве Участие в коллективных выставках: 2014 — Революция майдан онлайн, Fabrika Hostel&Gallery, Нижний Новгород, март (графика) Выставка с суперпозицией, Fabrika Hostel&Gallery, 2014 — Нижний Новгород, май (видеоарт) Избранные проекты: 2014 — Путешествие через кратер (апрель ), полнометражная машинима на платформе GTA:SAMP по одноимённому рассказу Джеймса Балларда 2014 — Pope innocent x (май ), машинима на платформе The Sims 3 по мотивам серий картин Фрэнсиса Бэкона и Пьера Боннара 2014 — Прощай_тёмное_братство (октябрь ), машинима на платформе TES V:SKyrim, процедуральная адаптация пьесы Самюэля Беккета "В ожидании Годо" 2014 — На дне (октябрь ), машинима на платформе TES V:SKyrim, процедуральная адаптация одноимённой пьесы Максима Горького 2014 — Visitor (ноябрь ), полнометражная машинима на платформе Second Life. при участии Nicole X Moonwall (США) и SaveMe Oh (Нидерланды) 2014 — Изгнанник (декабрь ), машинима на платформе Neverwinter Nights, опыт совмещения внутриигрового искусства и процедуральной музыки, опосредованный оммаж Эрику Сати

ing with in-game art, she tries to expand the context of machinima by defining the basic artistic means of this kind of art and bringing in this area experience of the non-narrative cinema (in particular, films of the Lumiere brothers, Rene Clair, Maya Deren, Stan Brakhage and Gregory Markopoulos) and also procedure art experience, ready-made and performance. In addition to artistic practice, she leads at the platform vk.compablik machine cinema, dedicated to the history and theory of machinima, in-game photos and other forms of artistic metagaming: 2014 — Revolution Maidan online, Fabrika Hostel & Gallery, Nizhny Novgorod, March (graphics) 2014 — Exhibition with superposition, Fabrika Hostel & Gallery, Nizhny Novgorod, May (video art) 2015 — She also organized an experimental film school with the community of the machinima creators - one of the largest gaming associations dedicated machinima, at the former Soviet Union (February ) Participation in collective exhibitions: 2014 — Maidan Revolution Online, Fabrika Hostel & Gallery, Nizhny Novgorod, March (graphics) 2014 — Exhibition with superposition, Fabrika Hostel & Gallery, Nizhny Novgorod, May (video art) Selected projects: 2014 — Journey through the crater (April), full-length machinima on the platform GTA: SAMP on the eponymous story written by James Ballard 2014 — Pope innocent x (May ), machinima on the platform of The Sims 3 based on a series of paintings of Francis Bacon and Pierre Bonnard 2014 — Proschay_tёmnoe_bratstvo (goodbye_dark_brotherhood (October), machinima on the platform TES V: SKyrim, procedural adaptation of the play by Samuel Beckett's "Waiting for Godot" 2014 — At the bottom (October ), machinima on the platform TES V: SKyrim, procedural adaptation of the eponymous play by Maxim Gorky 2014 — Visitor (November ), full-length machinima on the

ALEXANDRA VONZH - KOSTROVITSKAYA / DCXXXIV / AZHDARCHIDAE Date of Birth: December 1, 2012. Avatar, acting mainly in the context of social networks and games. Domain: machinima, ingame photos, graphics, procedure poetry, performance. Work79

platform Second Life with the participation of Nicole X Moonwall (USA) and SaveMe Oh (Netherlands) 2014 — An exile (December), machinima on the platform Neverwinter Nights, in-game experience of combining art and procedure music,l mediated homage to Eric Satie

сики» ММОМА, Москва; фестиваль ФОРМА, Москва; фестиваль «Перформативное искусство», Москва; Московский международный фестиваль света; проект Лаборатория света, ЦДХ, Москва; фестиваль «(UN)имация» в рамках Биеннале молодого искусства /ММОМА, Москва; фестиваль «Единство целых» в рамках Биеннале молодого искусства/ ММОМА, Москва; фестиваль «Транслит – Новая сцена», новая сцена Александринского театра; участник проекта «Лаборатория медиапоэзии» Москва, 2013-2015.

ЕЛЕНА ДЕМИ -ДОВА Художник, автор перформансов, куратор проектов: «Лаборатории медиапоэзии» (проект «Открытая сцена») 2013-2014 http://media-poetry.ru, фестиваля медиапоэзии в Москве («Открытая сцена», «ММОМА», РГБ) 2013-2014, медиапоэтической программы Фестиваля «КРОССКОНТАКТ» 2014. Куратор и организатор фестивальных проектов (совместно с В. Приклонской, Н. Крутилиной, Н. Хренковой): «Вечера перформанса», «Открытая сцена», Москва 2012. «Перформативное искусство», «Открытая сцена», Москва, 2013. Художественный руководитель театра «Чужие сны». Призер фестиваля медиа-поэзии «Вентилятор» в категории «Перформанс» 2009 г. Шорт-лист международной премии электронной литературы ELO 01 2014 г. Неаполь, Италия Автор совместно с А. Бартеневым и И. Исаевым антологии российского боди-арта “Люди в красках” 2004г. Автор образовательной программы «Боди-арт в современном искусстве».

ДМИТРИЙ КАВКО Родился в 1974. Живет и работает в Москве.Окончил Пермский Политехнический университет и ВАШГД (Высшая академическая школа графического дизайна. Москва). Графический дизайнер, художник. Победитель Design Innovation Awards 2005, лауреат Международного фестиваля плаката в Шомоне. Персональные выставки 2014 — MamaGame.(Интернет) 2013 — Комната для рисования. Государственный музей В. В. Маяковского (Москва. Россия) Poster Stars. New Holland. (Санкт-Петербург. Россия) 2012 — Земля атакует! "180 м2" проект. (Москва. Россия) 2011 — Курский вокзал Центральный Дом Художника. (Москва. Россия) 2010 — Oil project. (Группа "Крови") (Бордо. Франция) The best of the best of the best of logo design. (Москва. Россия) 2009 — Last tour. (Группа "Крови") Дизайн-завод Флакон. (Москва. Россия) Доллары и Розы (Группа "Крови") (Новосибирск. Россия) Доллары и Розы (Группа "Крови")

ИРИНА ИВАННИКОВА Визуальный художник, перформер. Окончила Институт проблем современного искусства (ИПСИ), Российский экономический университет им. Г. В. Плеханова, финансово-экономический факультет. Изучала перформанс и медиаперформанс в Лаборатории Медиа-Перформанса при Московском Музее современного искусства 2011-2012, в школе перформанса Елены Ковылиной, на курсе перформанса Лизы Морозовой и др. Работы были показаны: Фестиваль «Медиаперформанса» ММОМА, Москва; фестиваль перформанса «Игра в клас80

Винзавод Центр современного искусства (Москва. Россия)

2015 — «Опции слов», галерея-мастерская «Сколково» 2014 — Фестиваль «Кроссконтакт», Москва 2014 — Фестиваль «Медиапоэзии» (проект "Открытая сцена") МОММА, Москва 2011 — «Inner Sight» в рамках Пятого Московского Международного фестиваля искусств «Традиции и современность», ЦВЗ «Манеж», Москва 2009 — Персональная выставка «Балет. Солисты» выставка в Московском академическом Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Фотовыставка посвящена 90-летию театра. 2008 — выставка в рамках Московского международный биеннале молодого искусства «Стой! Кто идет?» (при поддержке Московского музея современного искусства), театрклуб JUSTO, Москва 2008 — «Белый» в рамках Второго Московского Международного фестиваля искусств «Традиции и современность», ЦВЗ «Манеж», Москва 2007 — «Мода и стиль в фотографии», Московский дом фотографии, Москва

DIMA KAVKO Born in 1974. Moscow resident since 2001. Graduated from Perm Polytechnic University and Higher Academic School of Graphic Design (Moscow). Graphic Designer, artist. Winner of Design Innovation Awards 2005, laureate of of the International Poster and Graphic Design Festival of Chaumont (Chaumont. France) Solo exhibitions 2014 — Mama Game (Online) 2013 — Room for drawing The State Museum of V.V. Mayakovsky (Moscow. Russia) Poster Stars New Holland. (St. Petersburg. Russia) 2012 — Earth Attack! "180 m2" Project. (Moscow. Russia) 2011 — Kurskiy Vokzal Central House of Artist. (Moscow. Russia) 2010 — Oil project (Gruppa "Krovi") (Bordeaux. France) The best of the best of the best of logo design (Moscow. Russia) 2009 — Last tour (Gruppa "Krovi") Flacon Design Factory. (Moscow. Russia) Dollars and roses (Gruppa "Krovi") (Novosibirsk. Russia) Dollars and roses (Gruppa "Krovi") Winzavod Center for Contemporary Art. (Moscow. Russia)

РОДЕРИК КУВЕР Возглавляет магистерскую программу «Кино и медиа арт» в Университете Темпл. В работах Кувера сочетаются цифровые медиа и экспериментальные документальные методы для исследования взаимодействия технологий, социальных и гуманитарных наук. Некоторые темы включают в себя визуальную географию, интерактивную панораму, культурные нарративы и их коллективную репрезентацию, а также отношения между словом и изображением. Работы Кувера включают в себя музейные инсталляции, печатные публикации, кино- и мультимедиа коллаборации фикшн и нонфикшн историй. Среди произведений Родерика — интерактивные серии «Неизвестные территории» (Unknown Territories (unknownterritories.org)), исследующие трансформацию восприятия пустынь американского запада через язык и изображения;

МАКС КАЛМЫКОВ. Окончил МИФИ (факультет кибернетики). Визуальный художник, создатель программных систем. Член союза фотохудожников России с 2003. Участие в выставках: 81

книга «Переключая коды: мышление через цифровые технологии в гуманитарных науках и искусстве», Чикаго (Switching Codes: Thinking Through Digital Technologies In The Humanities And Arts), которая включает лучших ученых, художников и ученых, исследующих компьютеры, в дискуссию об их практиках, меняющих мир. Недавние работы Кувера — документальный образовательный ресурс «От верите до виртуальности» (From Verite To Virtual), «За пределами/Внутри» (Outside/Inside) — работа находится в Музее американского философского общества, видеобанк даных «Теория времени здесь» (The Theory of Time Here) и «Культуры в сети» (Истгейт). Родерик Кувер — стипендиат Фулбрайт, наград от фонда LEF и Филадельйийской независимой ассоциации кино и видео (PIFVA).

Метод нашей работы заключается в изучении роли медиа в развитии литературных художественных практик, включая видео-поэзию, генераторы текстов и искусство перфоманса. Основные принципы группы сформулированы в Манифесте Machine Poetry (Machine Poetry Manifesto) и содержат идею освобождения машин от рутинных задач и увеличения интенсивности их использования для творческих и образовательных практик. Machine Libertine была основана в декабре 2010 года, начиная с видео-поэтического ролика «Снежная королева» (Snow queen), представленного в Британском Совете и недавно показанном в серии Purple Blurb в Массачусетском технологическом институте и в Гарварде. Это было сочетание мужской поэзии Уильяма Блэйка «Ядовитое дерево» (Poison Tree) в контрасте с механическим женским MacOS голосом и анимационным видео в стиле кубизма «Снежная королева», снятым студией Союзфильм (1957). Мы изучаем то, как текст может быть изменен посредством механизированного чтения и визуализации, а также все возможные пределы этой трансмедиа-игры интерпретаций.

RODERICK COOVER is Director of the MFA program in Film and Media Arts at Temple University. Roderick Coover's works employ digital media arts and experimental documentary methods to explore point of contacts between technologies, the social sciences and the humanities. Some themes include visual geographies, interactive panoramic, cultural narratives and their collective representations, and wordimage relationships. His works include museum installations, print publications, films and multimedia collaborations of fiction and non-fictional story. Examples of works include the interactive series, Unknown Territories (unknownterritories.org), which is a collection of interactive environments about how perceptions of the deserts of the American West are shaped through language and image, and the book, Switching Codes: Thinking Through Digital Technologies In The Humanities And Arts (Chicago), which brings together leading scholars, artists, authors, and computer scientists to discuss their changing practices. Some other recent works include From Verite To Virtual (Documentary Educational Resources), Outside/Inside (Museum of the American Philosophical Society), The Theory of Time Here (Video Data Bank), and Cultures In Webs (Eastgate). He is the recipient of Fulbright, LEF and PIFVA awards among others. Медиапоэтическая группа MACHINE LIBERTINE

MACHINE LIBERTINE is media poetry group. The method of our work is the exploration of the role of media in the development of literary art practices including video poetry, text generators and performance art. The main principles of the group are formulated in our Machine Poetry Manifesto pointing out the idea of liberation of the machines from the routine tasks and increasing the intensity of their use for creative and educational practices. Machine Libertine had been founded in December 2010 starting with a video poetry called Snow Queen, a piece for British Council and presented recently at Purple Blurb series at MIT and Harvard. It is a combination of masculine poetry «Poison Tree» by William Blake contrasted to mechanic female MacOS voice and cubistic video imagery of Souzﬁlm animation «Snow Queen» (1957). We are exploring how the text can be transformed by mechanized reading and visualizing it and what are the possible limits of this transmedia play of interpretation. 82

ОЛЕГ МАКАРОВ Композитор (1979), саунд-артист, медиа-художник, разработчик аппаратно-программных интерактивных систем и инструментов. Автор музыки различных стилей и направлений, в том числе камерной инструментальной, вокальной, электроакустической. С 2006 года пишет музыку к радиоспектаклям для Радио России и Радио Культура по современным и классическим произведениям Ивана Вырыпаева, Петра Гладилина, Кирилла Привалова, Михаила Шишкина, Квартета И, А. и Б. Стругацких, Александра Беляева, Алексея Толстого, Шолома Аллейхема, Ги де Мопассана, на данный момент более 30 постановок (режиссеры Дмитрий Николаев, Никита Кобелев). Неоднократно представлял Радио России в международном проекте Европейского вещательного союза “День рождения искусства” (Euroradio Ars Acustica ART’S BIRTHDAY). С 2004 года участвует в международных фестивалях как композитор в жанрах экспериментальной и электроакустической музыки. В том числе “Московская осень”, «International Rostrum of Electroacoustic Music” (Рим), «Synthese» (Бурж, Франция), Musica Viva (Португалия), «MUSICACOUSTICA» (Китай), «Синхронизация» (Екатеринбург) и многие другие. Исследует алгоритмы взаимодействия звука, движения и видео в интерактивных графических системах программирования. Автор мультимедийных интерактивных инсталляций и перформансов. Участвует в фестивалях и выставках современного искусства, в том числе фестивали Avantart fest (Вроцлав, Польша), ART-ЗАВОД (Екатеринбург), ГОГОЛЬFEST (Киев), MIGZ (Москва), КИБЕРФЕСТ (Санкт-Петербург), Архстояние (Николо-Ленивец), “Территория”, Медиафестиваль на «Платформе” (Винзавод, Москва), Московская Биеннале молодого искусства, Ночь музеев (Москва, Красноярск), КРЯКК (Красноярск), Ночь искусств (Москва), выставка “АртМосква”, Фестиваль медиа-поэзии (Москва). Соавтор серии перформансов в рамках открытой программы Школы современного искусства «Свободные мастерские» ММСИ. Автор пространственных алгоритмических звуковых ин-

сталляций, в том числе в музее М.А. Булгакова, на фестивале ГОГОЛЬФЕСТ, в LABORATORIA Art & Science (Москва), соавтор и участник 20-канальной звуковой инсталляции QuadrOctopus, сокуратор, совместно с Patrick K.-H. первой в России галереи пространственного звука Floating Sound Gallery. Регулярно выступает на ведущих экспериментальных сценах как автор и исполнитель композиционно-импровизационной электроакустической музыки. Участник множества концертов и фестивалей, в том числе "ШУМ И ЯРОСТЬ”, Подготовленные Среды (Москва). Активный участник сообщества soundartist.ru. Участник Московского оркестра лэптопов Cyber Orchestra. Занимается экспериментами на пересечении различных видов искусства с радиоэлектроникой, программированием и прочими смежными областями. Выступает в совместных проектах с известными художниками, музыкантами, хореографами в том числе Patrick K.-H., Kurt Liedwart, Андрей Бартенев, ELECTROBOUTIQUE (Алексей Шульгин и Аристарх Чернышов), Сергей Касич, CNMRG (Юрий Дидевич), ::vtol:: (Дмитрий Морозов), Валентин Цзин, Sonya Heller. Много работает в театре. Соавтор и один из исполнителей (совместно с Patrick K.-H. и Ильей Ромашко) медиаспектакля “Демон” по поэме М.Ю. Лермонтова на сцене московского Центра драматургии и режиссуры (2012). Участвовал в постановках Европер Джона Кейджа (режиссер Наталья Анастасьева, на сцене Центра им. Мейерхольда (2012) и Учебной сцене ГИТИС (2013)) как автор интерактивного видео (совместно с Асей Мухиной) и пространственного звука. В 2014 году работал как художник по звуку над медиаспектаклем “Нейроинтегрум” (автор — Юрий Дидевич) и спектаклем “Теллурия” (Режиссер М. Гацалов по роману В. Сорокина) на Новой сцене Александринского театра, СПб. Художник по звуку (совместно с Patrick K.-H.) проекта Шекспир Лабиринт (Режиссер Ф. Григорьян, Театр Наций, Москва). Художник по звуку в спектакле «Моменты» (Постановка — О. Цветкова, Центр им. Вс. Мейерхольда). 83

Более 10 лет проработал главным редактором журнала “Нотный альбом”, редактором журнала “Музыка и время” и других. Автор статей и интервью с музыкантами и другими деятелями искусства. Главный редактор журнала “Современная музыка” (на данный момент выходит только электронная версия). Участник деятельности московского Термен-центра с 2007 года, в том числе 2008-2009 году совместно с Виктором Черненко вел там курсы по визуальному программированию для музыки и мультимедиа (Max/MSP/Jitter). Активно занимается преподавательской и просветительской деятельностью. Автор и соавтор нескольких актуальных программ обучения в области звукового и медиаискусства. Проводит серии воркшопов и мастер-классов по мультимедиа, арт-программированию, DIY (арт-объекты, синтезаторы, Ардуино), медиаискусству на различных площадках и фестивалях, таких как Политехнический музей (Москва), КРЯКК (Красноярск), Новая сцена Александринского Театра (СПб), DI Telegraph (Москва), Граунд Ходынка (Москва), Электромузей (Москва) и многих других. Преподаватель Московской школы фотографии и мультимедиа имени Родченко (курсы “Введение в звук” и “Технологические основы медиаискусства”), Школы современного искусства «Свободные мастерские» ММСИ. Один из основателей и преподаватель Лаборатории медиаперформанса в Московском музее современного искусства. Преподаватель Лаборатории Медиапоэзии (Москва). olegmakarov.ru, drawnsound.org

algorithmic audio installations. Regularly performs his electroacoustic pieces, both composed and improvised, in various art-centers. Makes experiments in cross-media ﬁelds of arts, electronics, programming etc. Researches algorithms of sound, movement and video interactions using interactive graphical programming environments.

НИК МОНТФОРТ Занимается компьютерным искусством и поэзией. Преподает в Массачусетском технологическом институте на программе «Медиа компаративистика и письмо». Монтфорт написал книгу стихотворений #!, «Загадка и узы» (Riddle & Bind), «Палиндромная история» (A Palindrome Story) - в 2002 году в соавторстве, а также разработал более сорока поэтических генераторов, включая «Стиратель» (The Deletionist) и «Диалоги между волн» (Sea and Spar Between). Издательство MIT PRESS опубликовало четыре (включая написанные в соавторстве) книги Ника Монтфорта: «Новые медиа: материалы» (The New Media Reader), «Маленькие извилистые пассажи» (Twisty Little Passages), «Наперегонки со светом» (Racing the Beam) и «10 печатных глав$ (205.5+примерно(1))» (10 PRINT CHR$(205.5+RND(1)), «:Переход» (:GOTO). Готовится к выходу книга «Экспериментальное программирование для искусства и гуманитарных наук» (Exploratory Programming for the Arts and Humanities). NICK MONTFORT Develops computational art and poetry, often collaboratively. He is on the faculty at MIT in CMS/Writing and is the principal of the naming ﬁrm Nomnym. Montfort wrote the books of poems #! and Riddle & Bind, co-wrote 2002: A Palindrome Story, and developed more than forty digital projects including the collaborations The Deletionist and Sea and Spar Between. The MIT Press has published four of his collaborative and individual books: The New Media Reader, Twisty Little Passages, Racing the Beam, and 10 PRINT CHR$(205.5+RND(1)); : GOTO 10, with Exploratory Programming for the Arts and Humanities coming soon.

OLEG MAKAROV Composer (1979), sound-artist, media-artist, hardware/ software interactive systems and instruments maker. Composes music of various kinds: chamber, instrumental, vocal, electroacoustic. Since 2006 composes music for radio plays for Radio Russia and Radio Culture. Since 2004 participates in international festivals and exhibitions of modern art as a composer, author of multimedia interactive installations and performances, multi-channel 84

ДМИТРИЙ МОРОЗОВ ::VTOL:: \ DMITRY MOROZOV ::VTOL:: 1986, живёт и работает в Москве, окончил РГГУ (спец. "Искусствоведение"). В рамках своего проекта ::vtol::, начиная с 2007 года, занимается созданием экспериментальной электронной музыки, нестандартных электронных музыкальных инструментов, арт-объектов и перфомансов. Помимо изготовления самодельных синтезаторов и выступления с перформансами, в рамках проекта ::vtol:: создал ряд интерактивных звуковых инсталляций, переносящих инженерные и звуковые изыскания в сферу современного научного и медиа-арта. Автор 5-ти сольных альбомов, полностью исполненных на самодельных музыкальных инструментах Резидент soundartist.ru и арт-парка Никола-Ленивец Участие в фестивалях и выставках: 2015 “CTM festival”, Berlin 2014 “Media Live”, BMOCA, Boulder “404 — HUMAN vs USER”, Platforma project, Moscow “Playing man”, Ground, Moscow. “Quest for silence”, Art Residence, PovArt, Povoskaya 20, Moscow “The Emperor's New Aesthetic”, Emmanuel Gallery, Denver. “Geek Picnic”, Elagin island, St.-Petersburg. "New Media Night", Nikola-Lenivets. “Subject/Object, sound”, Ground, Moscow. “Error Message”, Moscow Biennale for Young Art, Tsvetnoy market Moscow. "PLUMS" Art Play, Moscow. “Faster than light”, solo exhibition, Noviy Musey, St.-Petersburg. "Shakespeare, Labyrinth" Exposition by MMOMATheatre of Nations, Moscow. "Science Museum", NCCA, Nizhniy-Novorod "DIY-activizm" @ "Delay Summit", dk ZIL, Mosocw "True story of life, death and resurrection of pharmacist Kraft"

Architecture Museum, Tula "Over the noise" by SA))_Q-O Fabrika, Moscow. 2013 "Cyberfest", Berlin. "Frontiere" Laboratoria Art&Science», Moscow. "Archsoyanie", Nikola-Lenivets. "New Media Night", Nikola-Lenivets. "Sound Around Kaliningrad" NCCA, Kaliningrad. "Rhythm Assignment" Bonnefanten museum, Maastricht. "Prepared wednesdays" Scriabin Museum, Moscow. "One story" MEL Space, Moscow. "Innovation" NCCA, Moscow. "Resonate", Belgrade. "Kod Epohi" All-Russian Decorative Art Museum, Moscow. Музыка для театров: “S.T.A.L.K.E.R.”, director — Evgeny Grigoriev, Gogol Center, 2014 "In ray of light", director — Vita Adlerberg, Nikola-Lenivets, 2013 "The Picture of Dorian Gray", director — Alexander Sazonov, The Yermolova Theatre, Moscow 2013 "Metamorphose", director — David Bobée / Kirill Serebrennikov, Platforma / Gogol Center, Moscow 2012 Премии и номинации: PRIX CUBE 2014, Paris — лауреат VIDA 16.0 Art and Artiﬁcial Life International Awards 2014 — почетный участник Премия Курёхина 2014, Санкт-Петербург — номинация в категории “Public art” Innovation 2013, Mosocw — номинация в категории "New generation" Премия Курёхина 2013, Санкт-Петербург — награжден Institut français Lexus Hybrid Art Grant, Москва, 2012 Фильмография: Электро Москва, авторы: Елена Дмитриева-Тихонова, Dominik Spritzendorfer, 2013

CV DMITRY MOROZOV AKA ::VTOL:: Russian State University for the Humanities, faculty of Art History ::vtol:: is a project of a Moscow media-artist, musician and engineer of strange-sounding mechanisms — Dmitry Morozov, member of SoundArtist.ru and resident of Nikola-Lenivets. He makes homemade synthesizers and performances. He created a series of interactive sound installations, which transfer the sound and engineering creativity in the ﬁeld of modern scientiﬁc and media art. Participation in exhibitions and festivals: 2015 “CTM festival”, Berlin 2014 “Media Live”, BMOCA, Boulder “404 - HUMAN vs USER”, Platforma project, Moscow “Playing man”, Ground, Moscow. “Quest for silence”, Art Residence, PovArt, Povoskaya 20, Moscow “The Emperor's New Aesthetic”, Emmanuel Gallery, Denver. “Geek Picnic”, Elagin island, St.-Petersburg. "New Media Night", Nikola-Lenivets. “Subject/Object, sound”, Ground, Moscow. “Error Message”, Moscow Biennale for Young Art, Tsvetnoy market Moscow. "PLUMS" Art Play, Moscow. “Faster than light”, solo exhibition, Noviy Musey, St.-Petersburg. "Shakespeare, Labyrinth" Exposition by MMOMATheatre of Nations, Moscow. "Science Museum", NCCA, Nizhniy-Novorod "DIY-activizm" @ "Delay Summit", dk ZIL, Mosocw "True story of life, death and resurrection of pharmacist Kraft" Architecture Museum, Tula "Over the noise" by SA))_Q-O Fabrika, Moscow. 2013 "Cyberfest", Berlin. "Frontiere" Laboratoria Art&Science», Moscow. "Archsoyanie", Nikola-Lenivets.

"New Media Night", Nikola-Lenivets. "Sound Around Kaliningrad" NCCA, Kaliningrad. "Rhythm Assignment" Bonnefanten museum, Maastricht. "Prepared wednesdays" Scriabin Museum, Moscow. "One story" MEL Space, Moscow. "Innovation" NCCA, Moscow. "Resonate", Belgrade. "Kod Epohi" All-Russian Decorative Art Museum, Moscow. 2012 "Mythology Online" Polytechnical Museum, Moscow. "Cyberfest" Cyland, St. Petersburg. "Circle of Light", Moscow. "Science Art Fest" CHA, Moscow. "Ravnovesie", Abrau-Durso. "Exercise Articulation" Platforma, Moscow. "Lexus Hybrid Art" Art Play, Moscow. "New Media Night", Nikola-Lenivets. "Manezh" Manezh, Moscow. "Edinstvo Celyh" MMOMA, Moscow. "Media Festival" Platforma, Moscow. "PLUMS 4_shift" Art Play, Moscow. "Prepared wednesdays" MMOMA, Moscow. "The Carnival of e-Creativity" (CeC) Satal, India. 2011 "No Translations #2" Open Stage, Moscow. "4th Moscow Biennale of Contemporary Art" Art Play, Moscow. "Pro@Contra" Art Play, Moscow. "MIGZ" Red Ocotber, Moscow. "Prepared wednesdays" NCCA, Moscow. "Intersection" Mel Space, Moscow. 2010 "Autonomous synthesis",Fabrika, Moscow. "Prepared wednesdays" NCCA, Moscow. "ALT+E" Tretyakov State Gallery/Art Play, Moscow. "Bent festival" Tank Theater, New York. 2009 "Art-zavod" NCCA, Yekaterinburg. "MIGZ" 35mm, Moscow. 86

"Abracadabra" Winzavod, Moscow. Music for theater: “S.T.A.L.K.E.R.”, director - Evgeny Grigoriev, Gogol Center, 2014 "In ray of light", director - Vita Adlerberg, Nikola-Lenivets, 2013 "The Picture of Dorian Gray", director - Alexander Sazonov, The Yermolova Theatre, Moscow 2013

DANIEL O’DONNELL- SMITH Is a poet, creative practitioner and an AHRC-funded PhD candidate at Birkbeck College, London. He is a member of electronic pop auteurs, Moscow Youth Cult. His doctoral thesis is practice-led and is concerned with code, poetry and the ‘voice’ of the machine in our present digital age. His ﬁrst book of poetry, <c>Odes, was published by Leafe Press in 2012.Recently his research interests have taken him to the W.B. Yeats archive at the National Library in Ireland to investigate the automatic script of the Irish poet and his wife, George Yeats. His current practice investigates automatic writing, text art, electronic sound production, databending/glitch and digital poetry.

щее время работает с электроакустической музыкой в форматах плёнки и живого исполнения, также создает анимацию и работы в жанре инсталляции. Его кросс-дисциплинарные и интерактивные произведения исходят из практики транспозиции законов и парадоксов из одной области медиа в другую, с целью порождения мутантов.С 2013 — арт-директор Медиа-Центра Новой Сцены Александринского Театра. Среди кураторских проектов — фестиваль неэкранной анимации "(UN)imation" (Москва, 2012), а также поворотные "Sound art @ Gogolfest" (Киев, 2010) и Галерея Плавающего Звука. http://drawnsound.org/patrickkh.html http://soundartgallery.ru/ Фестивали: 2008 — Московское Биеннале / Московское Биеннале молодого искусства (с ) 2008 / 2014 — Венецианское Биеннале / Архитектурное Биеннале 2014-2015 — Electroacoustic Music Festival (Вена) 2014 — ASIFA — Best Austrian Animation (Вена) 2013 — Золотая Маска (, Москва) 2009, 2012 — Cyberfest (Санкт-Петербург) 2009, 2010 — Gogolfest (Киев) 2012 — IMA (Хайнбург) 2014 — Klangmanifeste (Вена) 2014 — Konfrontationen 35 / soundart 6 (Никельсдорф) 2010–2013 Красноярская ярмарка книжной культуры КРЯКК 2005–2008 ЦЕХ (Москва) 2007–2008 Медиафорум Московского Международного Кинофестиваля 2013 Avant Art (Вроцлав) 2007, 2014 / 2011 Территория (Москва, Сочи / Казань)

PATRICK K.- H. (Антон Яхонтов, 1980) Звуковой художник, видеохудожник, композитор. В настоя-

PATRICK K.- H. (Anton Iakhontov, b. 1980) Sound artist, video artist, composer. For the time works with electroacoustic music in forms of tape and live-performance,

ДЭНИЭЛ О’ДОННЭЛЛ - СМИТ Поэт, соискатель PhD в Бирбек колледж, Лондон. Участник группы электронных музыкантов Moscow Youth Cult. Работает с исследованием автоматического письма, текстового искусства, созданием электронной музыки и звуковых ландшафтов, датабендинг/глитч и цифровой поэзией. Первый поэтический сборник <c>Оды вышел в Leafe Press в 2012 году. В своей доктороской диссертации рассматривает код, поэзию и «голос» машин в современную цифровую эпоху. Недавно начал работу с архивом ирландского поэта, Нобелевского лауреата Уильяма Батлера Йейтса и его жены Джорджи Йетс.

installation- and animation maker. His spread art researches turn him into interactive / cross-disciplinary forms and reﬂect his expectations that, applying rules as well as paradoxes of a single media to different medias, the one can produce certain unexpected mutant. Art-director of Media Studio in Alexandrinsky Theater, St. Petersburg. His kulturträger activity includes curating of groundbreaking "Sound art @ Gogolfest" (Kiev, 2010), "(UN)imation" festival of non-screen animation (Moscow Biennale, 2012) and Floating Sound Gallery for spatial sound (St. Petersburg). http://drawnsound.org/patrickkh.html http://soundartgallery.ru/ Festivals: 2008 — Moscow Biennale / Moscow Biennale for young art 2014 — Venice Biennale (2008) / architect biennale 2014–2015 — Electroacoustic Music Festival (Vienna) 2014 — ASIFA — Best Austrian Animation (Vienna) 2013 — Golden Mask (Moscow) 2009, 2012 — Cyberfest (Saint-Petersburg) 2009, 2010 — Gogolfest (Kiev) 2012 — IMA (Hainburg) 2014 — Klangmanifeste (Vienna) 2014 — Konfrontationen 35 / soundart 6 (Nickelsdorf) 2010–2013 Krasnoyarsk book culture fair КРЯКК 2005–2008 TsEH (Moscow) 2007–2008 Mediaforum of Moscow International Film Festival 2013 — Avant Art (Wrocław) 2007, 2014 / 2011 — Territoriя (Moscow, Sochi / Kazan')

Авторские площадки на международных книжных ярмарках в Москве, Париже, во Франкфурте. Фестиваль «Петербургский текст». Работала на проекте Паолы Пиви (Манифеста 10). Участник Лаборатории Экспериментальной Поэзии. DARIA PETROVA Is a curator, critic, researcher and creative practitioner of mediapoetry. She earned a Bachelor degree in an Engineering and Technology, a Master in a Philology, undergraduate Master in an art-criticism and curatorial studies. Daria was a curator of further projects: The Live Classics – an International Competitions for Young Readers (the project was awarded by Civil Initiative Prize in the Cultural Heritage). Author’s Space at international book fairs in Moscow, Paris, Frankfurt Main. The St Petersburg Text Festival. Daria worked with Paola Pivi’s project Grrr Jamming Squeak (Manifesta 10). Also Daria is a participant of the Experimental Poetry Lab.

АРТУР ПУНТЕ (1977, Латвия) Родился в Риге. Заочно окончил Московский литературный институт. Кроме того, получил среднее профобразование по специальностям фермер-механизатор и компьютерная графика. Работал в рекламе. Переводит. В том числе латышских поэтов. Автор трех поэтических сборников: “Холмы без меня” (1995), “Иди-иди” (1997), “Стихотворные посвящения Артура Пунте” (2013). Публиковался в латвийских и российских журналах. Стихи переводились и публиковались на латышском, литовском, эстонском, финском, английском, словацком, сербском, шведском, немецком и др. языках. Один из основателей рижского объединения “Орбита” (1999), в рамках которого участвует во многих издательских и культурно-организационных проектах, например, нерегулярный фестивали видео- и медиапоэзии “Word in Motion”,

ДАРЬЯ ПЕТРОВА Куратор, критик, исследователь и последователь медиапоэзии. Бакалавр техники и технологии, магистр филологии, магистрант арт-критики и кураторских исследований. Куратор проектов: Международный конкурс юных чтецов «Живая классика» (лауреат премии "Гражданская инициатива" в номинации «Духовное наследие»). 88

медиапоэтический проект “Поэтическая карта Риги” и др. Автор и соавтор большого числа медиа-поэтических работ в сам разных техниках и жанрах: букарт, аудио- и видеопоэзия, инсталляции, интерактивные, программные и сетевые произведения. В составе “Орбиты” был номинирован на Премию Пурвитиса, Премию Сергея Курехина, Приз Балтийской ассамблеи и др. “Орбита” в разные годы была награждена Литературным призом года Союза писателей Латвии, Призом Александра Чака, неоднократно — различными призами в области книжного дизайна и др. Автор и соавтор нескольких концептуальных проектов: Bubble Show (2000–2005, в соавторстве с Дмитрием Заггой), «Как хочешь!» (1999, в соавторстве с Владимиром Светловым), Cibergrafﬁti (2007–2009, в соавторстве с А. Яковлевым и Волдемаром Пунте), Bit/poet (2007, c Волдемарсом Йохансонсом), «Энергонезависимость поэзии» (с Сергеем Тимофеевым) и др. Автор нескольких аудио и видео поэтических работ. Один из организаторов фестивалей поэтического видео Word in Motion (2001, 2003, 2007). Немного переводит из латышской поэзии: Инга Гайле, Йо,Янис Элсбергс и др. Соредактор всех номеров альманаха «Орбита», книги переводов Александра Заполя из Латышской поэзии «За нас/Par mums» и др. Один ихз составителей сборника «Dengi/Науда. Стихи о деньгах» (2001), антологии «Современная русская поэзия Латвии» (2008) и книги статей Дмитрия Ранцева «Кинотации». www.otbita.lv facebook.com/orbita.lv https://soundcloud.com/punte https://www.youtube.com/user/puntext

Реттберг является автором и соавтором работ по электронной литературе, в том числе: «Неизвестный» (The Unknown), «Оттенок голубого» (Kind of Blue) и «Воплощение» (Implementation). Его работы были выставлены в интернете и на арт-площадках, в том числе в Beall Center для искусства и технологий в Ирвине, штат Калифорния, в Slought фонде в Филадельфии и в художественном музее Краннерта в Университете штата Иллинойс. Реттберг стал соучредителем и первым исполнительным директором некоммерческого Объединения Электронной Литературы (ELO), где он руководил главными проектами, финансируемыми Фондами Форда и Рокфеллера. Реттберг в настоящее время руководит проектом «ГЕРА», поддержанным совместным исследовательским проектом ELMCIP: «Электронная литература как модель творчества и инноваций на практике» (Electronic Literature as a Model of Creativity and Innovation in Practice). SCOT T RET TBERG A native of the Chicago area, Scott Rettberg is professor of digital culture in the department of linguistic, literary and aesthetic studies at the University of Bergen, Norway. Rettberg is the author or co-author of novel-length works of electronic literature including The Unknown, Kind of Blue, and Implementation. His work has been exhibited online and at art venues, including the Beall Center in Irvine California, the Slought Foundation in Philadelphia, and The Krannert Art Museum at the University of Illinois. Rettberg is the cofounder and served as the ﬁrst executive director of the non-proﬁt Electronic Literature Organization, where he directed major projects funded by the Ford Foundation and the Rockefeller Foundation. Rettberg is currently the Project Leader of the HERAfunded collaborative research project ELMCIP: Electronic Literature as a Model of Creativity and Innovation in Practice. "Metamorphose", director — David Bobée / Kirill Serebrennikov, Platforma / Gogol Center, Moscow 2012 Music for dance performances: “Dance quest”, choreographer — Anna Abalikhina, Platforma project, Moscow, 2014

СКОТТ РЕТТБЕРГ Уроженец Чикаго, Скотт Реттберг — профессор цифровой культуры в департаменте языковых, литературных и эстетических исследований в Университете Бергена, Норвегия. 89

ТЕРЕШКО АЛЁНА Родилась в 1986 г. Ишим, Тюменской обл. Выпускница кафедры Монументальной живописи СПбГХПА им. Штиглица. Выпускница «школы молодого художника», фонда культуры и искусства Про-Арте, 2013. С 2012 г участник объединения «Паразит». Принимала участие в коллективных выставках в России и за рубежом. Выставки: 2012 — Конец современности, галерея Борей, Санкт-Петербург 2012 — Saturnalia, Грузия (Тбилиси, Батуми) 2013 — проект Мыставка, школа искусств г. Ренн (Франция)ММАМ (Москва) 2013 — паразит +, Винзавод, Москва 2013 — зачем мы ходим на выставки, MMAM (Москва) 2013 — Lost in translation, специальный проект Венецианской биенале. (Венеция, Италия) 2013 — учачсник фестиваля «Современнное искусство в традиционном музее», музей электротранспорта, Санкт-Петербург 2013 — Cabinet of Curiosity, по итогам мастер-классов. Хельсинки (Финляндия) — Санкт-Петербург 2014 – Наверху, Музей Москвы, Москва 2014 — Черная зависть, галерея Борей, параллельная программа Манифеста 10, Санкт-Петербург 2014 – Изобретение повседневности, Часть II: Стена, Витрина районной библиотеки, параллельная программа Манифеста 10, Санкт-Петербург 2014 — участие в Международной творческой лаборатории перформанса «Сообщество PROарт», Петрозаводск 2014 — Другая столица, Музей Москвы, Москва 2014 — участие в КИБЕРФЕСТ 2014, видеопрограмма, галерея Люда, Санкт-Петербург и в NY Media Center, Нью-Йорк 2014 — Цемента, галерея Борей, Санкт-Петербург 2014 — Цветы и фрукты, галерея Север-7, Санкт-Петербург

TERESHKO ALENA Born in 1986 in Ishim, lives and works in St. Petersburg. She graduated from Saint Petersburg State Art and Industry Academy named after Stieglitz (2013) and from school for young artists at PROARTE Foundation (2013). A member of art group “Parazit” (since 2012). Exhibitions: 2012 — Parazit+,WINZAVOD CCA and PERMM, Moscow and Perm, 2012 — Saturnalia, Tbilisi, Batumi in Georgia 2013 — Cabinet of Curiosities, Kaiku Galleria in Helsinki and PRO ARTE Foundation in St. Petersburg 2013 — Lost in translation, special project of the 55th Venice Biennial, Venice 2013 — Why do we go to see exhibitions, Multimedia Art Museum, Moscow 2013 — Contemporary Art in the Traditional Museum, festival; 2014 — Museum of Urban Electrical Transport, St. Petersburg Upstairs, Museum of Moscow, Moscow 2014 — Cementa, Borey gallery, St. Petersburg 2014 — The Other Home(s), CYBERFEST, Luda, Saint Petersburg, NY Media Center, New York

АННА ТОЛКАЧЕВА Электронный поэт. Работает с видео, медиа инсталляциями, электронной литературой. Окончила факультет вычислительной математики и кибернетики ННГУ, школу молодого художника (ГЦСИ), слушатель курса по новым медиа (Московская школа фотографии и мультимедиа им. Родченко). Исследовала протестные движения в интернатуре Медиа Фонда (Барселона). Работы принимали участие в ряде выставок, фестивалей и показов в Нижнем Новгороде, Москве, Перми, Санкт-Петербурге, Нью-Йорке, Сиднее и Челябинске. Гран-при фестиваля сверхкоротких фильмов “ESFF” за видео «Свобода» (на стихи Всеволода Некрасова).

ANNA TOLKACHEVA Is an electronic poet. She works with a videos, media installations, electronic literature. She has graduated 'Diploma' degree of Computational Mathematics and Cybernetics Lobachevsky State University. Anna is a student of Dept. of New Media Rodchenko Multimedia Art School. Anna copleted an internship Social Media Analyses for the Protests Movements (Barselona Media Foundation). Anna’s art works were exhibited in number of exhibitions, festivals and showed in Nizhny Novgorod, Moscow, Chelyabinsk, Perm, St. Petersburg, New York and Sydney. Grand Prix in the international one minute ﬁlm festival “ESFF”for the video “The Freedom”.