персона
Китайцы сами часто говорят, глядя на наши госпредприятия и систему управления: у нас так раньше было
вается так динамично, как хотелось бы (хотя в 2016 году был зарегистрирован только один резидент, а в 2017-м — уже четырнадцать), но на это есть объективные причины — низкая емкость нашего рынка и нестабильность российского. Значит, надо включать «Великий камень» в рынки ЕС, Китая. — С какой белорусской продукцией знакомы китайцы? — В Китае мы известны прежде всего благодаря калийным удобрениям и нефтехимии. Недавно появилась молочка. На подходе — говядина, птица. Также можно увеличить экспорт услуг — туристических, образовательных. — Какой сектор мировой экономики будет активно развиваться в ближайшие 10–15 лет? — Честно скажу: не знаю! И думаю, никто точно не знает. Конечно, можно перечислить модные и быстрорастущие технологии: обработка данных, IT, робототехника, искусственный интеллект. Но это все просматривается и сегодня, а то, что будет завтра, придумают завтра. Поэтому это и называется инно-
декабрь-январь 2017/18 / большой
вацией — то, чего нет. Для инноваций нужна наука как на государственном, так и на корпоративном уровнях, нужен специальный климат — для творчества и перерождения идей в бизнес, нужен рынок продаж. Кстати, поэтому опыт Силиконовой долины мало кто смог повторить. Для этого нужны американские университеты, американский бизнес-климат и огромный рынок сбыта — как в США. Поэтому, чтобы у нас появились новые прорывные неизвестные сегодня сектора, надо уделить внимание этим трем базовым вещам: образованию, бизнес-климату и открытости нашей экономики. — Можете классифицировать самого себя по убеждениям, ценностям и предпочтениям в культурно-политическом поле? Вы консерватор, либерал, социалист? Чьи работы, мнения, публицистические эссе являются авторитетными для вас? — Есть такое старое выражение: кто в молодости не был либералом, у того нет сердца, а кто с годами не стал консерватором, у того нет мозгов. Размышляю, наверное, ближе к либе-
ралам, а вот наблюдая за своим поведением, часто вижу в нем много чисто белорусского — консерватизм, социализм, дуализм. — Какие экономисты оказали и оказывают на вас влияние? — Экономику начинал изучать с финансов, потом увлекся странами с переходной экономикой, мировой экономикой, Китаем, поведенческой экономикой. Поэтому и экономисты мне ближе из этих сфер. — Что посоветуете прочитать читателю журнала «Большой» из современной экономической литературы, написанной простым языком? Не считая, конечно, ваших книг… — Могу порекомендовать топ-5 публицистических книг по экономике: Джаред Даймонд «Ружья, микробы и сталь»; Фрэнсис Фукуяма «Конец истории и последний человек»; Дарон Аджемоглу, Джеймс Робинсон «Почему одни страны богатые, а другие бедные»; Егор Гайдар «Гибель империи»; Даниэль Канеман «Думай медленно… Решай быстро».
53