22
АКЦИИ Помимо описания жизни в городе БГ пытался еще и влиять на нее. Так появились резонансные городские акции — «Москва. Доступ есть», на которой инвалиды и знаменитости садились на коляски и проверяли город на доступность, и «Похороны Москвы» в защиту памятников архитектуры
Лена Краевская, редактор: «Мой первый рабочий день в журнале «Большой город» начался 19 сентября 2009 года на улице Воздвиженка, возле здания Военторга. В 14.00 там должна была начаться акция «Похороны Москвы», во время которой редакция, ее друзья — поэт Лев Рубинштейн, ресторатор Митя Борисов и архитектор Александр Можаев, а также похоронный оркестр должны были прокатиться по городу на двух черных катафалках с остановками у шести зданий, которые в силу «реконструкций» и «реставраций» были безвозвратно потеряны. В 13.45 у здания Военторга рядом с участниками акции с двумя красными гвоздиками в руках стояли милицейские машины и автозаки с ОМОНом. Катафалки арестовали еще до моего прихода, людей не трогали, но грубо просили покинуть тротуар, снимали растерянные лица на камеры, требовали документы. Как выяснилось позже, на каждом из адресов похоронного маршрута картина была примерно та же. Абсурд ситуации усугублялся тем, что было совершенно непонятно, откуда эти нарядные ребята узнали об акции: объявление о ней появилось на сайте bg.ru накануне вечером. Причем его посещаемость тогда была примерно как у сайта районной управы, ни о каких протестных уличных гуляньях, «прошу перепост» и казаках-разбойниках с ОМОНом речи не шло. Дождавшись всех участников, мы двинулись в сторону редакции в Большой Гнездниковский переулок. ОМОН в автозаках двинулся за нами. Катя Кронгауз, у которой я оказалась в машине, сделав лишний крюк, перехитрила автозак на светофоре, и на словах «Круто мы от хвоста ушли» мы оказались в переулке, где встретились сначала с остальными участниками, а потом и с обманутым автозаком. В итоге поминки Москвы проходили на редакционном балконе — с фотографиями домов-покойников в черных рамках, водкой, оркестром и ОМОНом у подъезда, который дежурил там до ночи. Из-за срыва акции особо никто не расстроился, немного злило, но было весело, нагло, удивительно и любопытно — в общем-то, теми же словами описываются и все мои последующие рабочие дни 38 в этой редакции».