Великой Пирамидой. И, наверняка, к нему когда-нибудь станут относиться, как к очередному чуду света. Приедут любознательные туристы, с безопасного расстояния осмотрят усмирённого монстра и, получив свою порцию адреналина, сфотографируются на память у монумента погибшим при ликвидации аварии пожарным. Ну а сегодня мы, хотя и не на экскурсии, тоже хотим иметь фотку для дембельского альбома. «Эй, мужики, пока ГеБешника нет, встаньте до кучи. Да «намордники»-то стяните - рож не видно. А ты, дылда, «корову» загородил! Что дома жене покажешь? Что-о? Ну, это твоё дело... Стой, стой! К «японцу» не суйся! Робот только вчера у реактора работал - горячий ещё, понимать надо… Теперь все хором: ра-дии-ик! Снимаю!» В зоне всегда было место и для глупости, и для подлости, и для подвига. Встречал я и бравых солдатиков, безмятежно загорающих на пляже у Припяти при повышенном излучении; и перестраховщиков, приказавших отобрать у личного состава индивидуальные накопители, когда те показали «не те» цифры; и «партизан»*, покорно ждущих своей очереди попасть на развороченную атомным взрывом крышу реактора и, сбросив вниз пару-тройку лопат зараженного мусора, получить «нормативную» порцию радиации. Размышляя об этом, я внимательно всматривался в пролетающий мимо машины безлюдный пейзаж, стараясь запомнить, а по возможности, и зарисовать в блокнот всё, что мне казалось интересным и необычным. Я всегда так поступал в дороге, собирая материал для своих будущих картин. Дальнейший наш путь пролегал через несколько глухих деревень, затаившихся в путанице перелесков и многочисленных ручьев, и мне пришлось для верности вновь развернуть маршрутную карту, на которой были отмечены пункты наших обязательных остановок. Определившись на местности, мы свернули с бетонки на грунтовую дорогу и, подымая пыль, покатили мимо заброшенного погоста к ближайшему селению. Всюду были видны последствия пришедшей сюда беды: жухлые листья на деревьях, местами чёрная трава, покосившиеся кресты на оставленных без присмотра могилах. Временами я бросал тревожный взгляд на шкалу своего дозиметра. Показания прибора не радовали. Жук, поначалу без передышки поносивший всё и всех, видимо тоже осознал серьёзность нашего положения и теперь угрюмо молчал, крутя баранку. На околице покинутой деревеньки я велел остановить машину и, стараясь делать всё как можно быстрее, определил уровень радиации, взял для анализа грунт и пробу воды из колодца. В этих краях люди и прежде жили бедно: дома и сараи из самана, ветхие заборы, непроходимые после дождя улицы, а теперь ещё и разбросанные во время поспешной эвакуации вещи, обо-
70
71