Примордиум

ПРИМОРДИУМ Грэг Бир Перевод SOTO BAYES © 2012 - 2014

Кто я на самом деле? Давным-давно, я был живой, дышащий человек. И я сошёл с ума. Я стал служить моим врагам, и они стали моими единственными друзьями. С тех пор, я много раз пересекал нашу галактику от края до края, и было дело, выходил в межгалактическое пространство. И это больше, чем достигал, любой из людей до меня. Вы попросите меня рассказать вам о том времени. Так как вы истинные Восстановители, я должен подчиниться. Вы ведёте запись? Хорошо. Потому что моя память не такая быстрая, как раньше, и я сомневаюсь, что буду в состоянии закончить эту историю. Я родился в мире, известным как Эрде-Тайрин, и который теперь называется Земля. Моё имя тогда было Чакос…

ГАЛО/ЩИТ АЛЬЯНС 631 Регистрация сообщений с Автономного Механического Интеллекта (Монитор Предтечей). ГРУППА НАУЧНОГО АНАЛИЗА: По-видимому, серьёзно повреждённый дубликат(?) устройства ранее потерянного / уничтоженного (Ссылка на файл, Декаграмма — 721 - 64 - 91.) Записи машинного языка прилагаются в виде голографических файлов. Неполные и неудачные попытки перевода удалены из соображений краткости. СТИЛЬ ПЕРЕВОДА: ЛОКАЛИЗОВАННЫЙ. Некоторые слова и фразы, остаются неясными. Первый успешный перевод ИИ: ОТВЕТНЫЙ ПОТОК # 1351 [ДАТА отредактировано] 1621 часов (Каждые 64 секунды). В потоках данных обнаружено: ПОТОК ЯЗЫКА КОВЕНАНТА — идентифицировано. ГРУППА НАУЧНОГО АНАЛИЗА: Вероятный контакт с Ковенантом.

Перерыв на перекалибровку ИИ переводчика. РУКОВОДИТЕЛЬ НАУЧНОЙ ГРУППЫ: — Мы понимаем о трудностях доступа ко всем частям вашей обширной базы знаний, и мы хотели бы помочь Вам. В любом случае мы поможем, в том числе с проведением необходимых ремонтных работ, если поймём, как вы на самом деле работаете.

— У нас возникли трудности с вашим утверждением, о том, что вы более ста тысяч лет назад были человеком. Но сейчас, вместо того, чтобы тратить время на подробное обсуждение этого вопроса, мы решили перейти непосредственно к диалогу. Наша команда имеет направленность на определённые вопросы.

— Первый вопрос: Когда у вас был последний контакт с Предтечем, известного под именем Дидакт, как и при каких обстоятельствах вы расстались?

— Второй вопрос: Какие цели преследовали Предтечи в своих древних отношениях с людьми? ОТВЕТНЫЙ ПОТОК # 1352 [ДАТА отредактирована] 2350 часов (первая часть, периодически утеряна)

Глава 1.

… на палубе звёздной лодки отбрасывая серо-чёрную тень, с лицом бога войны стоял Дидакт. Он как обычно был непроницаемым. А далеко внизу, разрывая ночь светом боевых кораблей, лежала планета сан’шум.

— Что с нами будет? — спросил я.

— Они нас накажут, — ответил Райзер. — Мы не должны здесь быть. Я повернулся к моему маленькому спутнику и протянул ему руку. Взяв в ладонь его длинные и сухие на ощупь пальцы, я посмотрел на Бонстелара, молодого Манипулара, того, которого Райзер, и я должны были сопровождать в кратер острова Джаманкин. Он не ответил моему взгляду.

Затем, быстрее, чем мысль, что-то холодное, яркое и ужасное разделило нас друг от друга, и ввергло в сине-белое безмолвие. Появившись из неоткуда «Сфинкс», упаковал нас в прозрачные пузыри, другой «Сфинкс» словно охотничьи трофеи, унёс Дидакта и Бонстелара. Дидакт остался спокойным, Бонстелар, так же, как и я, испугался. Затем я был пойман в холодную тишину, мои уши заложило, а в глазах потемнело. Я почувствовал себя мертвецом. Какое-то время, окружённый темнотой, ничего не понимая, я поверил, что сейчас меня переправят через тёмные воды Западной Реки, где я буду ждать решения Духов, под голодными взглядами саблезубых тигров, гиен, стервятников и большекрылых орлов. Я старался подготовить себя, чтобы предстать перед судом Абада Носорога, перечисляя свои грехи, и свои заслуги. Великий Дух Абада, может кинуть меня на растерзание гиенам, а может — отдать Духу Великого Слона, который выроет мои кости из земли, и возвратит к жизни. (Все это я видел в священных пещерах.) Но тишина и молчание продолжались. Я почувствовал небольшой зуд на моих руках, на голове, а затем на спине, и там, где даже друг не мог почесать. Утешало одно, — у мёртвых нет зуда. Медленно, мерцающим ритмом, как бы от взмахов веера, жёсткая синяя тишина отступила, отделяя меня от пустоты и страдания. Неподалёку, я увидел, Райзера и Бонстелара. Дидакта с ними не было. У меня в ушах. Болезненным ритмом, пронеслось приглушенное эхо голосов. Потом, я начал разбирать слова, и стал прислушиваться. Мы были взяты в плен великим предтечей по имени МастерБилдер. Дидакт и Мастер-Билдер, как я понял, уже давно противостояли друг другу. Так же я понял, что Райзер, и я были трофеями победы над Дидактом. Нас не уничтожили сразу, потому что у нас были знания Лайбрериан, запечатлённые нами при

рождении, и древние воспоминания, которые могут оказаться комуто полезными. Какое-то время я думал, что нас, собираются содержать в отвратительной неволе, так как предтечи в течение многих тысяч лет, томили в заключение наших древних предков, а потом протестировать на нас своё новое оружие, игрушку МастерБилдера, гигантское кольцо Гало. Потом я почувствовал присутствие «Иного» в моей голове. Я чувствовал его и раньше; первый раз, во время посещения руин на Чарум Хакор, второй, наблюдая бедственное положение старых союзников человечества, когда-то красивых и чувственных сан’шум. Старые воспоминания, как путешественники на большие расстояния, они давно забыли дом, родных, и членов своего племени, а когда они возвращаются, изо всех сил пытаются вернуть своё положение. Так и моя древняя память пытается получить назад свою личность, выдавливая мои собственные воспоминания. Я вновь очутился на Чарум Хакор, и шёл по парапету над глубокой ямой, там, где пленник томился в тюрьме в течение тысяч лет. Моё израненное тело, страдает от боли гнойных ран, в ненависти я подхожу к перилам и смотрю вниз на купол. Но нет больше замков, он свободен. И тот, кто пахнет, как гроза преследует меня. Он отбрасывает мерцающие зелёные тени, и ужасно рычит! Я пытаюсь повернуться и не могу. Пытаюсь закричать, но не слышу своего крика. Достаточно скоро, я вновь провалился в пустоту, заполненную колючками: зуд, но нельзя почесаться, жажда, но нет воды, боль, — в каждой точке моего тела. Внутренние органы разрываются внутри меня. Голод и тошнота одновременно. Этот нескончаемый ужас внезапно прервался сильной тряской. Я падал. Даже через защиту моей брони, кожа почувствовала жар, и я увидел огонь, и жгучие языки энергии. И когда я почти сварился, произошёл удар, в сопровождении эха оглушительного взрыва. Моя челюсть лязгнула, и зубами, я почти откусил свой язык. Тем не менее, боли не было. Туман наполнил меня. Теперь я точно знал, что был мёртв, и почувствовал некоторое облегчение.

Может быть, я наказан уже достаточно, и буду избавлен от внимания гиен, стервятников и орлов? Я ожидал присоединения к моим предкам, к бабушке и дедушке, и если моя мать умерла в моё отсутствие, то и к ней. Они выйдут из ярко-зелёных прерий, чтобы поприветствовать меня, плавающего над землёй, улыбаясь и наполняя все вокруг своей любовью. А рядом с ними будет Дух Ягуара, и он прогонит Духа Саблезубого Тигра и Духа Большого Крокодила, и обратит в бегство голодных канюков и не будет больше горя и ненависти, и мои беды закончатся. (Все это, я тоже видел в священных пещерах.) Я даже расстроился, когда ещё раз понял, что эта темнота не смерть. Наверное, это своего рода сон. Я открыл глаза. Свет! Не очень яркий, но после долгой темноты, он казался ослепительным. Но это был не свет Духов. Вокруг меня скользили размытые тени. Мой язык ужасно болел. Я чувствовал, кто-то дёргает меня, трогает мои руки и ноги. И чтото вблизи дурно пахло. Очень дурно. Духи не воняют! Я попытался поднять руку, но меня словно кто-то заковал в колодки. Кто-то насильственно выкрутил мои руки и ноги. Медленно ко мне возвращалось сознание. Я все ещё был облачен в броню Предтеч, ту, которую выдал мне Дидакт на своём корабле. Меня наклонили. Темные профили вытянули меня из этой вонючей оболочки. Когда они закончили, меня положили на твёрдую поверхность. Сверху полилась вода, растекаясь сладкой прохладой по моему лицу. Корка соли на моей верхней губе укусила мне язык. Я полностью открыл опухшие глаза и посмотрел вверх. Потолок состоял из тростниковых ветвей и листьев, покрытых грубой тканью. Я лежал на холодной, каменной платформе, и был не лучше, чем новорождённый, — полностью голый, с мутными глазами, и немой от шока. Прохладные пальцы, осторожно вытерли моё лицо чем-то чистым, мягким, с запахом травянистого сока. Запах был резким и

бодрящим. Я выпил воды, мутной, землистой, но невыразимо сладкой. Зажегся мерцающий оранжевый свет, и я увидел тёмную фигуру, но все было размыто, как ночью. Я старался разглядеть лицо, — широкий нос, широкие, округлые щеки, странная причёска на голове. Я подумал, меня снова посещает высшее божество, как это было при моем рождении. Потом Дидакт утверждал, что это была его жена — Лайбрериан. Но фигура, которая парила надо мною, была меньше и темнее. И пахла женщиной. Молодой женщиной. Это аромат внёс чрезвычайные изменения в мои мысли... Потом я услышал ропот и отчаянный смех, а затем слова, которые я едва понимал, — слова древнего языка. Я никогда не слышал его на Эрде-Тайрин. Как же я вообще могу их понимать? Люди ли это? В общих чертах, они выглядели как люди. Может быть, это другой вид человека? Возможно. Медленно, я восстановил во мне старые воспоминания, как выкапывают корни ископаемых деревьев, и нашёл необходимые знания. Давным-давно, тысячи лет до моего рождения, люди использовали такие слова. Собравшиеся вокруг меня тени, комментировали шансы на моё выздоровление. Некоторые из них сомневались в этом. Другие же выражали восхищение женщиной, искоса смотря на неё. Несколько хриплых голосов обсуждали, кто самый сильный человек в деревне, и кто овладеет ею. Стройная девушка молчала, и дала мне ещё воды. Наконец, я попытался заговорить, но мой язык отказался мне повиноваться. Но, даже не будучи полу-откусанным, он ещё не был обучен форме старинных слов.

— С возвращением, — сказала девушка. Ее голос был хриплым, но музыкальным. Постепенно мои глаза очистились от пелены. Ее лицо было круглым, черным; почти фиолетовым.

— Ваш рот полон крови. Не разговаривайте. Просто отдыхайте.

Я снова закрыл глаза. Если заставлю себя заговорить, отпечаток древних человеческих воинов мог, в конце концов, оказаться полезными.

— Он свалился в своих доспехах, как озёрный краб, — проворчал низкий мужской голос. Другой голос испуганно ответил: — Он упал после вспышек и горения в небе, он один из предтечей.

— Он не предтеча, — вставила девушка.

— Тогда они придут искать его. Может быть, он убил одного из них, — сказал ещё один голос. — Он не нужен нам. Он может быть опасным. Положите его в траву, на съеденье муравьям.

— Как он мог убить предтечей? — спросила девушка. — Он был в сосуде. Кувшин упал на землю и приоткрылся. Он пролежал в траве всю ночь, пока мы прятались в наших хижинах, но муравьи его не тронули.

— Если он останется, то будет меньше пищи для нас. А если предтечи его потеряли, то они придут на его поиски и накажут нас. Я слушал эти предположения с умеренным интересом, в таких вопросах, я разбирался меньше, чем они.

— Почему? — спросила девушка. — Они держали его в сосуде. Мы спасли его. Мы обогрели его. Мы будем кормить его, и он будет жить. Кроме того, они наказывают нас независимо от того, что мы делаем.

— Они не приходили в течение многих дней, — сказал другой, более спокойный голос. — После пожара в небе, в городе, в лесах и на равнине тихо. Мы уже не слышим их небесные лодки. Может быть, они ушли? Эхо голосов постепенно стихало, а затем исчезло совсем. В том, что они сказали, я не нашёл никакого смысла. Я понятия не имел, где я мог находиться. Я слишком устал, чтобы задуматься. Я не знаю, как долго спал. Когда я открыл глаза, вновь постарался получше осмотреться. Я лежал в широком доме, с бревенчатыми стенами. Я был наг, за исключением двух кусков изношенной, грязной ткани. Дом был пуст, но на мой стон, через тростниковые двери пришла темнокожая девушка, и преклонила колени рядом со мной. Она была моложе меня. Ещё не совсем

женщина. Ее большие глаза имели красновато-коричневый оттенок, а ее волосы были цвета водяного райграса.

— Где я? — спросил я неуклюже, используя старинные слова.

— Может быть, лучше скажете нам, как вас зовут?

— Чакос, — назвался я.

— Я не слышала такого имени, — сказала девушка. — Это тайное имя?

— Нет, — я сосредоточился на ней, игнорируя силуэты других людей, которые стояли вокруг меня. Кроме стройной девушки, большинство из них сохраняли дистанцию, стоя позади в широком кругу. Один из стариков вышел вперёд и попытался схватить девушку за плечи. Она отбросила его руку, и он, ворча, поковылял прочь.

— Откуда вы? — спросила она меня.

— С Эрде-Тайрин, — ответил я.

— Я не слышала о этом месте. Она заговорила с другими людьми, но никто не знал, где находится это места.

— Он навлечёт на нас беду, — сказал пожилой человек пронзительным голосом. Я слышал этот голос раньше. Человек был широк в плечах с низким лбом и все время с неодобрением причмокивал толстыми губами.

— Он упал с неба в прозрачной банке, — продолжил пожилой человек, рассказывая это так, как если бы рассказ стал уже легендой. — Банка приземлилась в сухой траве. Пошла трещинами и сломалась, и даже муравьи думали, что его не стоит есть. Другой человек подхватил рассказ: — Кто-то высоко в небе, потерял его. Летающие тени бросили его к нам. Они вернутся, и на этот раз отправят всех нас во Дворец Боли! Мне не понравилось название этого места.

— Мы на планете? — спросил я девушку. Слова, которые я выбрал, означали; «большой дом», «широкая земля», «все-в-небе». Девушка покачала головой: — Я так не думаю.

— Это большая звёздная лодка?

— Лучше молчи и отдыхай. У тебя во рту открылось кровотечение. Она дала мне немного воды и вытерла губы.

— Ты должна выбрать, в ближайшее время, — прокудахтал старик. — Ваш Гамелпар скоро не сможет тебя защитить! — Затем они ушли. Я перевернулся и заснул. Позже, она разбудила меня.

— Ты спал достаточно долго, — сказала она, — твой язык сейчас не кровоточит. Можешь ли сказать мне точно, откуда ты родом? Как спустился с неба? Но старайся говорить медленно. Я потрогал губы, язык, челюсть. Все болело, но я мог говорить достаточно легко. Я подпёр подбородок локтём.

— Вы все, — люди? Она что-то напевала себе под нос. Наклонившись вперёд, протёрла мне глаза, и ответила: — Мы тудэжа, если это то, о чем ты спрашиваешь. Позже, я поставил это слово в контекст и понял, что оно означало — «люди отсюда», или просто — люди.

— Это не Эрде-Тайрин?

— Я сомневаюсь в этом. Где мы сейчас, — это место между другими мирами. Откуда мы пришли, — мы никогда не узнаем. Куда мы идём, — мы не хотим там быть. Мы живём здесь и ждём. Порой предтечи приходят и забирают нас.

— Предтечи?

— Да. Серые. Синие. Черные. И их машины.

— Я знаю, некоторых из них, — сказал я. Она с сомнением поглядела на меня.

— Они не любят нас. Мы счастливы, — они не приходили в течение многих дней. Ещё до пожара в небе.

— Откуда эти люди? — я махнул рукой на силуэты, маячащие в проходе двери. С улицы раздавалось цыканье сквозь зубы, и другие неодобрительные звуки.

— Некоторые пришли из Старого Города. Там, где я родилась. Другие собрались с Дальней Равнины; и от Большой Реки; из джунглей; из саванны. Некоторые шли сюда пять дней, и ещё пять

ночей, после того как увидели тебя падающего с неба. Один дурак из деревни, пытается заставить людей платить, чтобы увидеть тебя. Я услышал на улице драку, визг, а затем три здоровенных зеваки вошли в дверь, стараясь держаться от нас подальше.

— Что за ублюдок пытался схватить вас? — спросил я. Она покачала головой: — Ещё один дурак. Он хочет больше пищи. Она, показалась мне не такой, как другие люди.

— Долины, джунгли, реки, город, прерии. Звучит словно я дома.

— Это не так, — она бросила грозный взгляд на зевак. — Никто из нас не дружит, и никто не хочет создавать семью. Когда нас забирали, это принесло слишком много боли. Я приподнялся на руках: — Я достаточно окреп, чтобы выйти на улицу? — спросил я. Она прижала меня обратно вниз. Потом вытолкнула зевак из хижины, оглянулась и шагнула через порог. Когда она вернулась, у неё в руках оказалась резная деревянная чаша. Пальцами она зачерпнула часть содержимого, и положила мне в рот; мягкая кашица из измельчённой травы и семян. Вкус был не очень хороший, но то, что я проглотил, осталось-таки в моем животе. Вскоре я почувствовал, себя сильнее. Тогда она сказала: — Пора выйти на улицу, прежде чем кто-то не решит тебя убить. Она помогла мне встать на ноги и подтолкнула в сторону двери. Косые лучи голубовато-белого солнца поначалу меня ослепили. Это не было хорошим светом. Когда я увидел, что это не свет Солнца, пришло чувство страха, — я не желал быть там, где я сейчас. Я попятился назад. Но она упорно вытащила меня под фиолетово-синее небо. Когда мои глаза привыкли к яркому свету, я, наконец, рассмотрел, удивительный пейзаж, — плавно подымающуюся к горизонту стену. Несмотря на боль, я медленно, поднял голову. Стена, уходила вверх по очень плавной кривой. Я повернулся. Ещё одна стена. И горизонт был изогнут вверх, с обеих сторон. Не хорошо, так не должно быть. Горизонт не поднимается вверх.

Я постепенно поднимал свой взгляд выше и выше. Земля совершала восхождение под небольшим наклоном, постепенно сужаясь. Я рассмотрел большой, широкие полосы зелёных лугов и полей, скалистые каньоны, горы. На некотором расстоянии, я увидел большую медленную реку, которая текла вверх к горизонту. Темно-синие мазки присутствовали почти на все ширине полосы, по бокам обрамлённые горными вершинами, скрытыми в белых облаках. Все выше и выше Я отклонил голову назад, насколько смог, тонкая как нить лента, разрезала небо пополам и просто висела как темно-синий, небесный мост. Под углом примерно две трети, на одной стороне этого моста, прямо над краем, располагался источником интенсивного ярко-голубого света: маленькая, блестящая звезда. Обернувшись ещё раз, закрыв рукой голубое солнце, я изучал противоположный горизонт. Я догадался, что обе стороны были одним целым большой ленты. Определённо не планета! Мои надежды растаяли. Моя ситуация в любом случае не улучшилась. Это не Эрде-Тайрин. Я был очень, очень далеко от дома. Я находился на страшном кольцевом оружии предтечей. Меня высадили на Гало.

Глава 2.

Как я хочу, восстановить свою истинную форму, — форму молодого человека, таким, каким я был раньше! Наивным, незрелым, неграмотным, и не очень умным. Но боюсь, что за последние сто тысяч лет, большая часть этого, уже стёрта. Мой голос и база знаний изменились, и у меня нет тела. Был ли я тогда опытным? Нисколько. Моё впечатление о себе в те дни — гнев, спутанность сознания, бесконтрольное любопытство — но нет цели, нет приложения своим амбициям. Райзер дал мне мужество и цели в жизни, а теперь, он ушёл. Когда я родился, высочайшее Божество — Лайбрериан пришла на Эрде-Тайрин и дотронулась до меня. Эрде-Тайрин был ее мир, ее

протекторат, и люди почитали её. Помню, она была красива сверх всякой меры, в отличие от моей матери, которая была вполне красива, но с довольно обычной внешностью женщин тех лет. Моя семья занималась сельским хозяйством, и жила недалеко от основного человеческого города Маронтик. После смерти отца от ножа, в драке против бандитов Водяного Барона, и после того как пропал весь наш урожай, мы переехали в город. Мои сестры и я, за скромную плату выполняли любую черновую работу. Какое-то время, мои сестры также служил в храме Лайбрериан в качестве Молитвенных Девиц. Они жили отдельно от матери и меня, недалеко от Ворот Луны, в западной части Старого города. Я вижу, ваши глаза остекленели. Восстановители, вам не хватает терпения! Смотря на то, как вы зеваете, я снова и снова жалею, что у меня уже нет челюстей и лёгких, чтобы зевать вместе с вами. Вы ничего не знаете о Маронтик, поэтому я не буду вас дальше утомлять деталями. Почему у вас такой интерес к Дидакту? Он оказался помехой для человечества ещё раз? Удивительно! Я не буду сейчас рассказывать вам о Дидакте, ещё нет. Я расскажу это по-своему. Так, как мой ум работает, в настоящее время. Если я до сих пор в уме. Я продолжаю. После Лайбрериан (я был младенцем, когда увидел ее) следующий предтеча с которым я столкнулся, был молодой Манипулар по имени Бонстелар. Я отправился в путь вмести с ним, чтобы обмануть его. Это была самая большая ошибка в моей жизни. Раньше до встречи с Райзером, я был отчаянный, грубый мальчишка, всегда попадавший в разные неприятные истории. Мне нравились драки и потасовки, и не впервой было получать небольшие раны и ушибы. Но другие опасались меня. Затем у меня начались сны, в которых предтеча приходил ко мне в гости. Я исполнял свою мечту, заманивая, а потом грабя его, — он нёс сокровище, которое я мог продать на рынке. Мне приснилось, я хотел бы использовать это сокровище, чтобы мои сестры вернулись из храма, и жили с нами. Да, в реальном мире, я грабил других людей, чтобы добыть себе пропитание.

Но затем один хэйменум постучался в наш дом и спросил меня. Хэйменумы имели маленький рост и жили кланами, и мы редко напали на них. Я, например, никогда не грабил их, потому что слышал истории, что они могут объединиться, чтобы наказать тех, кто причинил им зло. Они были невысоки ростом, но умные и жестокие и в основном жили там и где им заблагорассудится. Этот был достаточно дружелюбный народ. Он сказал, что его имя Райзер, и он видел, подобно мне во сне, что грубый, молодой хамануш нуждался в его руководстве. В сырой лачуге моей матери, он отвёл меня в сторону и сказал, что даст мне хорошую работу, если я не буду создавать проблем. Райзер стал моим боссом, несмотря на его рост. Он знал много интересных мест в окрестностях Маронтик, где молодой человек вроде меня, которому едва исполнилось двадцать лет, может полезно использовать свой темперамент. Он взял меня на работу, а его клан кормил мою семью. Я в свою очередь, защищал его клан от глупых головорезов, которые считали, что размер имеет значение. Это были захватывающие времена в Маронтик. О, я имею в виду, глупость и жестокость тогда были обычным явлением. Да, хэйменумы являются человеческим видом, хотя и мельче, чем мой народ, хамануш. В настоящее время некоторые из вас называют их флорианами или даже хоббитами, другие, возможно, знают их как менехуны. Они любили острова и воду, охотились и рыбачили, преуспели в создании лабиринтов и стен. Я вижу, у вас есть фотографии их костей. Те, кости выглядят так, будто они действительно могут принадлежать хэйменумам. Сколько им лет? *ПРЕРЫВАНИЕ* ПРОНИКНОВЕНИЕ МОНИТОРА ЧЕРЕЗ ФАЕРВОЛЛ ИИ ИИ ПЕРЕКАЛИБРОВКА Не пугайтесь. У меня есть доступ к вашему хранилищу данных, и могу принимать команды с ваших дисплеев. Я не имею в виду ничего плохого, в данный момент. О, я просто попробовал немного свежей информации. Любопытно. Я вижу картины с места под

названием остров Флорес, который находится на Эрде-Тайрин, которая теперь называется Земля. В награду за своё усердие, теперь я вижу, что Лайбрериан в последующие тысячелетия разместила людей Райзера на ряде островов Земли. На Флорес, она предоставила им небольшую колонию слонов и гиппопотамов и других зверей для охоты. Они очень любят свежее мясо. Если ваши исторические архивы правдивы, я считаю, что последний из людей Райзер умер, когда первые хомосапиенс прибыли в каноэ на большую цепь остров, образованные вулканами, которые извергались через планетарную кору. Я вижу самый большой из этих островов, известен как Гавайи. Я немного отвлёкся. Тем не менее, я заметил, вы больше не зеваете. Я раскрываю секреты, представляющие интерес для ваших учёных? Но вы всё равно больше заинтересованы в информации о Дидакте. Я продолжаю. Вскоре после того как Райзер вошёл в мою жизнь, под его руководством мы начли подготовку к визиту «посетителя». Райзер сказал мне, что во сне видел молодого предтечу и, что сон был частью обета — набором команд и воспоминаний оставленными в нашем сознание и теле Лайбрериан, которая приходила к нам при рождении. Мы не обсуждали значение наших снов. Мы и не должны были. Мы просто ждали. Райзер встречал предтечей и прежде. Он описал их мне, и я уже достаточно ясно представлял, как будет выглядеть наш гость. Он будет молодым незрелым Манипуларом, возможно, высокомерным и глупым. Он придёт в поисках сокровищ. Как правило, предтечи были похожи на людей. В молодости они выглядели высокими и стройными, с серой кожей, покрытые на затылке, плечах, и вдоль всей спины тонким мехом, розоватофиолетового или белого цвета. Странно, конечно, и не совсем красиво. Мужчины старшего возраста, как заверил меня Райзер, были более большими и грузными, и менее напоминали человека.

— Они немного похожи на великанов альбиносов, которые живут в наших страшных легендах, — пояснял он. — Они очень могучи, и могут убить нас всех, если захотят. Манипулар действительно прибыть на Эрде-Тайрин, в поисках сокровищ. И он действительно был глупым. И мы действительно предложили ему то, что он искал, путешествие к источнику таинственной силы. Но там, куда мы его повели, не было секретов и руин прекурсоров. Следуя нашему обету, мы привели Бонстелара к озеру недалеко от Маронтик в кратер, заполненный пресной водой. В центре этого кратера находился кольцевой остров, похожий на гигантскую мишень для стрел Великих Богов. Эти места были легендой среди хэйменумов. Они исследовали их много раз и строили дороги, лабиринты и стены по всему острову. В центре кольцевого острова находилась высокая гора. Очень немногие хэйменум когда-либо посещали эту гору, ещё меньше возвращались живыми. С течением времени, я понял, что, несмотря на мои взгляды, я не мог повредить этому молодому предтече. Несмотря на раздражающее чувство его собственного превосходства, было чтото, что мне в нем понравилось. Он, как и я искал сокровища и приключения, и он был готов делать совершенно безумные вещи. Со дня той встречи с ним, я начал своё долгое падение туда, где я сейчас нахожусь. Дидакт, вот кто на самом деле был секретом кратера Джаманкин. На кольцевом острове, Лайбрериан спрятала Криптум мужа Воина. Криптум Дидакта, — место глубокой медитации и святилище, скрытое от других предтечей, которые искали его, по причинам, которые я не мог тогда понять. Но пришло время его воскрешения. Чтобы распечатать Криптум, необходимо присутствие предтечи. Мы помогли Бонстелару разбудить Дидакта пением старых песен. Лайбрериан передала нам все нужные навыки и инстинкты, как часть нашего обета. И Дидакт вышел из своего долгого сна. Он выглядел, словно высушенный цветок, замоченный в масле. Он был слабым, и на первый взгляд злым.

Лайбрериан оставила для него большой звёздный корабль, скрытый внутри центральной горы. Он похитил нас, и взял на борт своего корабля, наряду с Бонстеларом. Мы полетели на Чарум Хакор, где во мне проснулись старые воспоминания, затем был Фавн Хакор, где мы увидели доказательство чудовищного эксперимента Мастер-Билдера. После этого, наш звёздный корабль, отправился в карантинную систему планет сан’шум. Именно там Райзер, и я были отделены от Бонстелара и Дидакта, и взяты в плен Мастер-Билдером. Однажды я увидел сидящего Райзера, в его плохо подходящей ему броне предтечей. Закрыв глаза, как будто в дрёме, с улыбкой на его больших губах, он вспоминал о доме и семье. Его спокойное лицо стало для меня необходимым напоминанием о традициях и достоинства человеческого бытия. Это важно для меня. Такие воспоминания и чувства напоминают, мне, кем я когда-то был. Если бы я вновь смог обрести плоть… Но как говорится, что случилось, то случилось. Теперь я расскажу вам остальное.

Глава 3.

Хижины ютились на плоском участке утоптанной глины в окружении сухой травы. В нескольких сотнях шагов виднелась линия леса, из неизвестных мне деревьев. Лес тянулся к горизонту, на некотором расстоянии от вертикальной стены, а левее виднелся красивый старый город. Он напоминал Маронтик, но возможно, был ещё древнее. Девушка сказала мне, что люди там сейчас не живут. Пришли предтечи, и забрали большую часть населения. Остальные решили, что город уже не безопасное место, и ушли. Я спросил ее, находится ли Дворец Боли в этом городе. Она сказала, что нет, но у уцелевших горожан, много других плохих воспоминаний. Опираясь на плечо девушки, я разглядывал окрестности. Я увидел, что лес простирался на большое растояние вверх,

настолько, насколько могли видеть глаза, изгибаясь вверх, он пропадал в сине-белёсой дымке облаков. Руки молодой женщины, были тёплыми, сухими и не очень мягкими. Это подсказало мне, что, как и моя мать, она была крестьянкой. Мы стояли под сине-фиолетовым небом, она смотрела на меня, а я снова и снова, пытался изучить большой мост в небе, пытаясь понять этот мир. Мир, который вызывал чувство страха и восхищения одновременно! Во мне проснулись древние воспоминания.

— Вы видели Гало, и раньше. Теперь, вы на одном из них. Мне понадобилось время, чтобы убедить себя, что все это реально, а затем, чтобы сориентироваться в этом мире.

— Как давно вы здесь? — спросил я девушку.

— С тех пор как себя помню. Но Гамелпар говорил о времени, прежде чем люди пришли сюда.

— Кто такой Гамелпар? Она закусила губу, как будто сказала лишнее.

— Старик. Другие не любят его, потому что он не даёт им разрешение жениться на мне. Они выгнали его из деревни, и теперь он живёт вдали от хижин, у леса.

— Что, если они пытаются, — ну, сами знаете без его разрешения? — спросил я.

— Я сделаю им больно. Они остановятся, — сказала она, показав длинные, острые ногти. Я ей поверил.

— Он рассказал вам, где люди жили прежде, чем пришли сюда?

— Он говорил, что солнце там жёлтое. Его забрали, когда он был ребёнком. Он жил в прозрачных стенах, под светящимся потолком. Он говорит, что людей привезли сюда ещё до моего рождения.

— Они привезли людей на звёздной лодке?

— Я не знаю об этом. Предтечи никогда не объясняют. Они вообще редко говорили с нами. Обернувшись, я ещё раз посмотрел на кривой горизонт. На другой стороне луга и леса граничили с темной линией блочной стены. Я поднял палец на расстоянии вытянутой руки, пытаясь понять расстояние до противоположного края. Девушка смотрела

на меня, наполовину с любопытством, наполовину с раздражением. И я опять чуть не упал, от головокружения.

— Мы на самом краю, — отметил я.

— На краю чего?

— Гало. Это похоже на гигантский обруч. Вы когда-либо играли в обруч с палочкой? — я попытался показать руками. Она не понимала.

— Ну, обруч, согнутый пружинистый лист. Это её, не впечатлило.

— Мы находимся на внутренней стороне обруча, возле стены, — я показал на стену. — Она удерживает воздух и землю, чтобы они не улетели в космос. Показалось, что она заинтересовалось моим рассказом, и для неё это было важно. Она, наверное, хотела жить где-то ещё, но никогда не знала ничего, кроме этого мира.

— Ты думаешь, что ты умный? — спросила она. Я покачал головой.

— Если бы я был умным, меня здесь не было. Я был бы на Эрде-Тайрин, со своими сёстрами, с Райзером.

— Это твой брат?

— Не совсем, — ответил я. — Короткий парень. Человек, но не похож на нас.

— Ты не один из нас, — сообщила она мне. — Люди имеют прекрасную тёмную кожу и плоские, широкие носы. Ты не такой. Раздражённый, я хотел было сказать ей, что у некоторых предтечей тёмная кожа, но решил, что вряд ли, для неё это имело значение, и пожал плечами.

Глава 4.

На следующее утро мы совершили прогулку к роднику, окружённому грудой валунов. Девушка начала поднимать камни, ища под ними съедобных скорпионов. Я вспомнил, скорпионов на Эрде-Тайрин, но они были намного больше здешних, величиной с

мою ладонь, черных, с огромными клешнями, и очень свирепыми на вид. Она учила меня, как их поймать и съесть.

— Хватай их за жалящий хвост. И она ловко поймала скорпиона. Мне же потребовалось некоторое время, чтобы научиться охоте.

— Будь смелее, — учила девушка. Она оторвала у скорпиона хвост и съела остальное. Вкус у скорпионов оказался сладкий и горький одновременно, с сильным травянистым привкусом. Своеобразная еда, но если вы голодны, привыкните ко всему. Мы поели, и, прислонившись спинами к горячим камням, стали смотреть на сине-фиолетовое небо.

— Сейчас, хорошо видно, что это большое кольцо, — сказал я.

— Кольцо, плавающее в космосе.

— Понятно, — сказала она. — Я не дура. — Заявила она чопорно, и направила палец, в центр кольца. — Звезды и там, и там.

— Девушка, указала на обе стороны небесного моста. — Небо только в кольце, как вода в корыте.

— Вы знаете моё имя. Не хотите назвать своё?

— Моё принятое имя, которое знают все — Виневра. Имя моей матери, до замужества.

— Виневра. Хорошо. Может быть, скажете своё настоящее имя? Она ничего не ответила, а только отвела взгляд и нахмурилась. Когда голубое солнце спряталось за небесный мост, разразилось яркое фиолетовое сияние. Я стал размышлять, что происходит в небе. Из моей прошлой памяти, медленно и осторожно, начали всплывать события и воспоминания. Я вспомнил, и более того — начал понимать. Явление, известное как корона. Свечение ионизированных газов и разреженного звёздного ветра ближайшей бело-синей звезды.

— Есть ли там, другие родники, и источники воды? — махнул я в сторону подымающегося вверх горизонта.

— Откуда я могу знать? — ответила она. — Это место не настоящее. Предтечи выпустили сюда животных, наверное, за тем, чтобы мы могли питаться. Иначе, зачем здесь эти сочные скорпионы? Значит, там тоже может быть вода.

— Давайте посмотрим, — предложил я.

— И оставить этих скорпионов несъёденными? Я оставил Виневре свою долю завтрака, и пошёл вдоль ручья, пытаясь понять какое расстояние, отделяет нас от ближайшей стены.

— Когда у меня была броня предтечей, — подумал я вслух. — Синяя дама объясняла все, о чем я её спрашивал.

— Разговор с собой означает, что боги дразнят твои уши, когда ты спишь, — сказала Виневра, спокойно шедшая позади меня. Она вытерла сок скорпиона с губ, и начала дразнить меня дёргающемся хвостом.

— Эй! Осторожней! — прикрикнул я, петляя среди валунов. Она с сожалением отбросила хвост в сторону.

— Похоже на жало пчелы, — сказала она. — Здесь есть пчелы, а это означает, что где-то возможно, есть и мёд. Виневра стала отплясывать по песку и травянистой почве, которые, выглядели достаточно реально, но конечно, таковыми не являлись. Как унизительно, подумал я, предтечи превратили это кольцо, своего рода загон, и держать здесь животных, и таких как мы людей. Я не думаю, что моё лицо в это время было смиренным, вероятно, я выглядел злым.

— Хватит злиться, — фыркнула она. — Не будь занудой. А то я возьму назад своё имя и зашью свои губы грубой драконьей нитью. Я улыбнулся, и подумал, что она начинает мне нравиться. На Эрде-Тайрин Виневра, давно уже была бы замужем и имела много детей, или служила в храме Лайбрериан, как мои сестры.

— Вы знаете, почему небо голубое? — спросил я, шагая рядом с ней.

— Нет, — ответила она и улыбнулась. Я попытался объяснить. Она притворилась, что ей не интересно. Но долго притворяться она не умела. Мы разговорились, я не помню почти ничего, о чем мы с ней болтали, да это было и не важно, но довольно приятно. Я не мог не заметить, что угол солнца немного изменился. Гало с небольшим колебанием, медленно вращаясь вокруг своей оси. Как это правильно называется, когда обруч…

— Производит прецессионное движение. Как волчок. Старые воспоминания яростно пытались пробиться наружу. Мой мозг, казалось, не мог принять то, что кто-то ещё, рассуждал и думал, внутри меня. Я видел, диаграммы, формулы, цифры — как ураган они проносились сквозь мои мысли.

— Кольцо, вращается более чем по одной оси, но по основам техники и физики, Гало не может прецессировать очень быстро. Я почувствовал себя плохо, тошнотворное ощущение, подкатило к горлу. Я опустился на корточки, а затем сел на землю. Я ничего не понял из этого знания. Меня преследовал мёртвый дух. Кто-то умер, но его знания остались внутри меня. То, что со мной происходило, было выше моего понимания. Я ненавидел все это. А ещё я ненавидел ощущение своей слабости и глупости.

— Мне нужно вернуться, — попросил я. — Пожалуйста. Виневра повела меня обратно в хижину, прочь от сумасшедшего неба. Кроме нас, в хижине никого не было. Я, уже не вызывал любопытства у местного населения. Я сел на край лежака из шершавого сырцового кирпича. Молодая девушка села рядом со мной. Наклонившись вперёд, она произнесла: — Ты попал к нам пять дней назад. С тех пор, я ухаживала за тобой. Я пыталась понять хочешь ли ты жить. Давала тебе воды. Пыталась заставить поесть, — она вытянула руки и зевнула. — Я очень устала.

— Спасибо, — поблагодарил я. Виневра, казалось, хотела что-то спросить, что-то важное для неё. Но её манеры и некоторая застенчивость не позволяли ей это сделать. Но наконец она решилась: — На Эрде-Тайрин ты жил внутри?

— Нет. Там тоже небо, земля, солнце вода, трава и деревья. Но не так как здесь.

— Я знаю. Мне здесь не нравится, и не только потому, что они забрали нас.

— Вероломство Предтечей Я покачал головой, чтобы убрать этот странный, мощный голос внутри меня. В существование этого голоса, и в его понимание, я начал видеть смысл. Лайбрериан сделала нас своей маленькой

живой библиотекой, ее собственной коллекцией памяти древних человеческих воинов. Я вспомнил, что Бонстелара преследовал призрак прошлой жизни Дидакта, ещё до того, как мы расстались. Все мы, и даже он, подверглись глубокому вмешательству Лайбрериан в нашу память. Возможно, я был просто потерян, выпал из чего-то кармана, но я все ещё мог быть под контролем Мастер-Билдера. Это имело смысл, если Райзер, и я имели для него какое-то значение. МастерБилдер бросил нас на одном из своих гигантских колец, а позже планировал вернуться, просеять наши мозги и закончить свою работу. Но не было рядом ни Райзера, и ни Бонстелара. У меня мелькнула ужасная мысль, и я посмотрел на Виневру. Наверное, я поменялся в лице, так как она протянула руку, и мягко погладила мою щеку.

— Был ли со мной малыш, когда я сюда попал? — спросил я. — Хэйменум? Он умер? Ты похоронила его?

— Нет, — ответила она. — Только ты, и предтечи.

— Предтечи? Она кивнула.

— В ночь огня, вы все неслись по небу как падающие факелы. Вы высадились здесь, в сосуде. Ты выжили. Другим не удалось. Мы вытащили тебя из сломанной банки и занесли в дом. Ты был одет в это. Она указала на броню, до сих пор, лежавшую свёрнутую калачиком в другом конце хижины.

— Это защита, броня, — пояснил я, понимая, что эти слова нечего для неё не значат. Возможно, я был выброшен, как мусор, и для них я не имел никакой ценности. Люди содержаться здесь, как скот, а не как ценные ресурсы. Не в чем нельзя быть уверенным. Более чем когдалибо раньше. В моем сознании вспыхнул гнев. Сейчас я ненавидел предтечей ещё больше, чем, когда увидел разрушения на Чарум Хакор.

— И вспомнил последнюю битву. Я встал и прошёлся по прохладному сумраку хижины. Подойдя к броне, тронул ее пальцем ноги. Нет ответа. Я попытался одеть

броню на одну ногу, примерил грудную защиту. Нет, — маленьких синих дух, так и не появился в моей голове. Виневра посмотрела на меня с недоумением.

— Я в порядке…

— Хочешь снова выйти на улицу?

— Да, — согласился я. На этот раз под сумасшедшим фиолетовым небом, я стоял на ногах достаточно уверенно, но мои глаза не как не могли привыкнуть, к виду великого и ужасного небесного моста Мне до сих пор не было ясно, какую информацию я мог узнать от этих людей. Они, казались, запуганной, неорганизованной толпой. Долгие годы, люди здесь подвергались жестокому обращению, а затем их вообще забыли. Страх и отчаянье правили этим миром. Да, Гало было не тем местом, где я хотел бы, встретит свою старость.

— Мы должны уйти, — сказал я. — Мы должны оставить эту деревню, это место. — Я махнул рукой за пределы линии леса. — Может быть, там мы сможем найти способ сбежать с Гало.

— А как же твой маленький друг?

— Если он здесь, мы найдём его, а затем уберёмся отсюда. Воистину, я мечтал, начать искать Райзера. Он точно будет знать, что нам делать. Моя единственная и последняя надежда, была на маленького хэйменума, который однажды уже меня спас.

— Если мы зайдём слишком далеко, они будут искать и найдут нас, — произнесла Виневра. — Раньше они всегда так поступали. Кроме того, неизвестно, найдём ли мы там пищу.

— Откуда вы это знаете? Она пожала плечами. Я изучал линию далёких деревьев.

— Где есть жуки, могут быть и птицы, — отметил я. — Вы когда-нибудь видели птиц?

— Они летают.

— Это означает, что могут существовать и другие животные. Лайбрериан…

— Леди, — поправила Виневра, искоса поглядев на меня.

— Правильно. Леди, вероятно, держит здесь много видов животных.

— Включая нас. Мы животных для них. Я не знал, что ответить на это.

— Мы могли бы охотиться и жить там. Сделать так, чтобы предтечам было трудно нас найти. По крайней мере, мы бы не сидели здесь, ожидая, что нас схватят во сне. Виневра изучала меня так же, как я изучал далёкие деревья. И у меня возникло странное чувство, что эти люди, были мне не чужими.

— Послушайте, — сказал я. — Если нужно разрешение, вы можете спросить вашего отца или мать.

— Мой отец и мать были отправлены во Дворец Боли, когда я была девочкой, — сказала она.

— Кто ещё может, дать разрешение? Ваш Гамелпар может?

— Он просто Гамелпар. Она присела и нарисовала пальцем круг на земле. Потом взяла короткую палку из складок одежды и зажала между ладонями. Держа ее вертикально, она нарисовала ею ещё один круг, на этот раз в пересечении первого. Затем она бросила палку вверх. Он приземлилась точно в пересечении.

— Хорошо, — отметила она. — Палка соглашается. Я возьму тебя к Гамелпару. Мы оба видели, как с неба на землю, недалеко от деревни, падают банки. Он сказал мне пойти и посмотреть, что это было. Я сделала, как он просил, там был ты... Он любит, чтобы я приносила новости. Этот взрыв информации поразил меня. Виневра, ожидала, пока он сделает обо мне те или иные суждения? Гамелпар — имя старика, который больше не хотел жить деревне Имя, которое звучало или означало «старик». Сколько ему лет? Другой призрак?! Тень ночи мчалась вдоль большого обруча, быстро приближаясь к нам. Через несколько часов стемнеет. Я стоял, и не знал, что делать, не уверенный в том, что со мной происходит, и вовсе не уверен, хотел ли я узнать, кто или что был этот Гамелпар.

— Прежде чем мы пойдём к Гамелпару, вы можете сводить меня туда, где упал мой сосуд? — спросил я. — На всякий случай, это может оказаться полезным.

— Только тебе? Или ты думаешь и о нас?

— И о Райзере, — сказал, обижаясь на ее печальный тон.

Она подошла и коснулась моего лица, я почувствовал кожей лица ее грубые пальцы. Я был поражён, но позволил ей сделать все, что она хотела, все, как она думала, что должна была сделать. Наконец, она закрыла глаза, и с содроганием отступила.

— Сначала мы пойдём туда, — твёрдо сказала она. — После, я возьму тебя к Гамелпару. До места падения моей «банки» было около часа ходьбы. Виневра повела меня мимо тростниковых хижин, вдоль мелкого ручья, через заросли низких, сморщенных деревьев, где в воздухе витал горьковато-сладкий запах старого пожара и сухих листьев. Мы поднялись на невысокий холм, затем снова спустились вниз, и вскоре пришли на ровный луг, заросший знакомой травой. Почти как дома, подумал я. Трава в основном, была сожжена, и теперь торчала серо-чёрной щетиной. При ходьбе трава рассыпалась в прах, словно взрываясь вокруг наших почерневших ног. Наконец, я увидел большое скопление, серовато-белых, округлых объектов, которые сначала принял за валуны. Я не сразу понял, что это были не валуны, а упавшие звёздные лодки. Больше, чем «Сфинксы», но гораздо меньше, чем корабль Дидакта. Виневра не выказывала страха, когда мы приблизились к этим судам. На довольно широкой выжженной поляне располагались три корабля Предтеч. Их искорёженные корпуса, находились в окружении обуглившихся обломков и рассеянного мусора. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что я видел. Корпуса были неполными, и я нигде не видел обломков или сгоревших частей внешней обшивки. Она попросту исчезла. И тут я вспомнил, что лодки, были сделаны не только из твёрдого материала. Их обшивка состояла из временного материала, то, что предтечи называют «твёрдым светом». Около первой лодки, если я правильно сосчитал, находились шесть или семь мёртвых предтечей. Распластавшись, они лежали среди обломков, по-прежнему облачённые в свои доспехи. На четверых, броня была облеплена, металлическими блохами размером с мой кулак. Блохи собрались вдоль стыков и швов их доспехов.

Боясь того, что блохи могут прыгнуть на меня, я отступил, сел на корточки, и внимательно изучил их на расстоянии. Блохи не двигался. Они были сломаны. От мёртвых опухших тел, распространялся отвратительный запах, разлагающийся плоти. Эмоции, которые я испытывал, сбивали меня с толку, ликование и скорбь одновременно. Потом я испугался. Я стал, ходил вокруг тел, ища Бонстелара среди этих мёртвых предтечей. Через несколько минут, Виневра не вытерпела и спросила, сколько я собирался ещё здесь бродить.

— Ещё немного, — ответил я. Я проделал несколько десятков шагов до второй звёздной лодки. Она была другого, органического дизайна, похожая на гигантский кокон, с короткими шипами, по всей ее поверхности. Трое мёртвых предтечей, лежащие возле неё, не носили броню, и поэтому превратились в почерневшие обугленные скелеты. Различные лодки, различные представители Предтечей… Неужели они боролись друг с другом? Если Гало является гигантской крепостью, то возможно, оно имеет свою собственную систему обороны, и я смотрел на печальные последствия битвы, которую здешние люди называют «огонь в небе». Конечно, я не мог знать этого наверняка. Я ничего не мог знать наверняка. Почему тела мёртвых предтечей, начали разлагаться? Я знал, что активная броня, сделала бы все возможное, чтобы защитить предтечей при жизни, и сохранила их тела после смерти. Логично предположить, что странные механические блохи что-то сделали с броней. Мои старый дух не сталкивался с кольцами Гало и ничего не знал о текущей политике предтечей. Но я чувствовал, щекочущее желание спросить его о происходящем.

— Скажите мне, что это такое? — спросил я вслух, вздрогнув, несмотря на мою браваду. Пробуждение старого призрака, не была хорошей идеей.

— Устройства для взламывания брони. Старый дух во мне, выказал своё мнение по поводу кровавой бойни.

— Человеческое оружие? Сделано людьми? — прошептал я.

— Нет… Предтечами. Братоубийство. Гражданская война. Десять тысяч лет назад, предтечи были едины в своих целях завоевания моих предков. Сейчас стало ясно, что у них образовался глубокий внутренний раскол.

— Блохи попали в корабль и сломали броню экипажа, ещё до того, как разбилась лодка, — предположил я. — Это то, что там случилось?

— Что я могу ответить? Вы молоды, я стар. Я умер. Я лишь низкий гул в ваших мыслях. Я Лорд-Адмирал! Внутренний голос, поразила меня своей силой. Я никогда прежде не испытывал такого мощного присутствия в моей голове, даже во время одержимости, на торжественном ритуале посвящения меня в мужчину, в священных пещерах.

— Сочувствую вам, — сказал я, осознавая, как дрожит мой голос.

— Мой флот сражался с Дидактом на Чарум Хакор. Я проиграл и сдался. Но я не раскрыл им свой секрет.

— Я ничего не знаю об этом.

— Мы пережили страшную напасть — «Деформирующую Инфекцию». Предтечи надеялись узнать секрет того, как мы выжили и победили. Но мы им не раскрыли эту тайну, даже под пытками! С этими, словами Лорд-Адмирал, яростно дёрнулся внутри меня, словно пытаясь вырваться наружу. Эффект был такой сильный, что я не смог устоять на ногах, и опустился на колени, схватившись руками за голову. Усилием воли, я подавил старого духа, и услышал голос Виневры.

— Почему ты говоришь сам с собой? Ты сошёл с ума?

— Нет. Ещё нет.

— Потоп, — сказал я старому духу. — Потоп, так сейчас они называют это.

— Наши тела умерли, наши воспоминания остались. Это все сделала Лайбрериан?

— Вы знали ее?

— Она казнила нас. Она сохранила нас...

Я нашёл это заявление, более чем спорным. Образы в моей голове, сформировавшиеся в детстве, были наполнены бесконечной добротой, бесконечным состраданием Или действия Лайбрериан были слишком сложны, для моего понимания. Или Лорд-Адмирал, был неправ.

— Я здесь, правда? В тебе, внутри... другой, правда?

— Я думаю да, — сказал я. Райзера также преследовали старые воспоминания.

— При рождении, нас все посетила Лайбрериан. Я очень хотел, уйти от этих руин, и оставить, наконец, это кладбище. Абада Носорог никогда не вспомнит этих предтечей во время своего суда, а Великий Слон пройдёт мимо их костей и не спасёт от гиен, или любых подобных тварей которые здесь водились. Я понятия не имел, как ведут себя духи предтечей, и будут ли они в чем-то винить меня, если они вдруг появляются и найдут меня здесь. И Боги, и Духи являются непостижимыми. Но я не мог уйти. Я должен был найти свою «банку». И довольно скоро я увидел ее — около шести шагов в ширину, расколотая, как орех. Фиолетово-коричневая, капсула с язвами ожогов на внешней оболочке, гладкая, полированная чёрная пустота внутри. Пусто. Кто в ответе за моё падение? Мастер-Билдер, или те, кто оборонял Гало? Возможно, это защитники Гало похитили нас? Они манипулировали мной и Райзером. Может ли Райзер находиться у них? Я наклонился, положив ладонь в чёрную пустоту, пытаясь восполнить недостающие фрагменты моей памяти. Ничего нет… ничего, что я мог бы использовать. Я поспешил, вернулся к Виневре. Подойдя к ней, на мгновение, остановившись, переводя дыхание, поймал ее вопросительный взгляд.

— Ты что-то нашёл? — спросила она.

— Все как вы рассказывали, только мёртвые предтечи, — ответил я.

— Мы их не убивали. Они уже были мертвы.

— Да, я знаю.

— Когда они вернутся, нас накажут или нет?

— А разве здесь можно быть в чем-то уверенным? Виневра посмотрела на меня с прищуром.

— Гамелпар знает больше, чем я. Он очень старый. Я взглянул на грязные тряпки, которые были на мне, — да выглядел я не очень презентабельно.

— Не беспокойся об этом, — заметила она. — Гамелпар и днём и ночью ходит почти голым. Иногда, как и ты, он разговаривает с собой как сумасшедший. Никто не хочет, чтобы он жил в деревне. Они убили бы его, если смогли. Но они не смеют делать ему больно, они бояться Гамелпара, потому что он знает силу ДаоМаадту. Снова вмешался Лорд-Адмирал.

— Дао-Маадту… Судьбы в центре колеса, сломанной колесницы, та, что налетела на камень и, в конце концов, развалится на части, погубив всех нас.

— Ты познал истину? — спросила она, изучая выражение моего лица.

— Нет, я не знаю, что такое «сломанное колесо». Как странно, подумал я, но мы теперь, в самом деле, внутри колеса. Я впервые услышал о «Большом Пути» от Райзера, он называл это Дао-Маад. Если Лорд-Адмирал знал об этом, то это было действительно очень старое учение. Я почувствовал, искру надежды. Может быть, Гамелпар слышал о «Большом Пути» от Райзера. Может быть Райзер сейчас там, ожидая меня, боясь прийти в деревню больших, странных людей.

— Гамелпар тоже говорит непонятные вещи, — Виневра пожала плечами. — Он пытается научить меня, хочет, чтобы я понимала больше. Может быть, он перестанет ко мне приставать, если я приведу тебя к нему. Так ты идёшь? Стемнеет, пожалуй, менее чем через час.

— Да, — ответил я. Она шла впереди, быстро шагая на своих длинных, тощих ногах. Мне пришлось прибавить шагу, чтобы догнать ее. Мы

обогнули деревню, на самом деле просто несколько хижин вокруг большого дома в центре глиняной поляны.

— Они говорят, Гамелпар приносит им несчастье, — говорила она. — Я полагаю, он мог бы, если захотел, но здесь, несчастье приходит само по себе. Через несколько минут, мы пересекли голую, поляну утоптанной глины и вошли в лес из низких деревьев и кустарника. Наконец, ночь настигла нас, и далее мы последовали на свет далёкого костра. Старик сидел на корточках и ухаживал за огнём. Он был чёрный, как и девушка. Его длинные ноги и руки были похожи на корявые палки. Пальцы, рук походили на сухие торчащие ветки, а его квадратная голова была увенчана чистой белой повязкой. Во рту у него все ещё держались несколько жёлтых зубов, а его подбородок почти встретился с носом. Около огня лежала шкура мелкого животного, которого он зажарил на углях, и теперь ел. Второе животное, ещё не очищенное от шкуры, выглядело как кролик, и подтверждало мои подозрения, что здесь на кольце, были и другие знакомые мне животные. Коллекция Лайбрериан, могла быть велика и разнообразна. Виневра вошла в свете костра.

— Старый папа, — сказала она. — Я принесла инжир с дальнего сада. Старик с неохотой оторвался от кости, которую грыз, и кивнул головой.

— Подойдите ближе, инжир, — сказал он, скрипучим голосом, и посмотрел на меня. Для него, я был инжиром. Не переставая жевать, он махнул жирными пальцами, которые блестели в свете костра. Еда для него, без сомнения, стояла на первом месте.

— Скажи ему, пусть снимет лохмотья. Виневра кивнула мне головой. Я стащил с себя лохмотья, а затем шагнул в сторону костра, чувствуя себя немного неудобно под взглядом старика. Наконец, он отвернулся, чмокнул дёснами, поднёс кость ко рту, и сделал ещё один укус.

— Человек, — подтвердил он. — Но не из города. Покажи мне свою спину. Я медленно повернулся, показывая ему свою голую спину, глядя на него через плечо.

— Хм, — пробормотал он. — Ничего. Покажи ему свою спину, дочь дочери. Без стыда и колебаний, Виневра повернулась и сняла рваную одежду. Старик махнул жирными пальцами, приглашая меня посмотреть. Я увидел, запечатлённый на коже ее спины, небольшой, серебристый знак, в виде руки, сжимающей три окружности. Она оделась.

— Это тот, кто упал с неба и выжил, — рассказывала она. — Он утверждает, что приехал из места под названием Эрде-Тайрин. Старик перестал жевать и поднял голову, как будто услышал мелодию далёкой музыки. — Скажи это ещё раз… Внятно!

— Эрде-Тайрин, — повторила она.

— Пусть скажет он. Я сказал имя планеты моего рождения. Старик развернулся ко мне.

— Я знаю это место, — сказал он. — Маронтик, ваш самый большой город.

— Да!

— За пределами города простираются пустые земли сухой травы и песка. И там есть место, где земля раскалывается как женщина, глубокая и затенённая пропасть, и горы льда лежат между скалами и огромные камни срываются и падают в эту бездну словно в пасть огромного великана.

— Вы были там? — спросил я. Он покачал головой.

— Нет, так как тогда, я был младенцем. Я не помню этого. Но моя лучшая жена была старше меня. Ее забрали до меня, — говорил он. — Она назвала это место — Эрда или Земля. Она хорошо описала его. Старик перешёл на мой язык, чем я был очень удивлён. Он говорил на нем достаточно свободно, но со странным акцентом, и, используя некоторые слова, которые были мне незнакомы. Жестом,

он предложил мне приблизиться и сесть рядом с ним, продолжая рассказ на моем родном языке: — Истории, рассказанные женой, самые прекрасные, из тех, которые я слышал. Они наполняли мою серую жизнь большими вспышками страсти и прекрасными мечтами.

— О чем он говорит? — спросила меня Виневра.

— Он рассказывает мне о своей любимой жене, — ответил я.

— Мать моей матери. Она умерла в городе ещё до моего рождения.

— Мы жили здесь в течение долгих лет, — продолжал Гамелпар. — Моя лучшая жена была бы рады услышать о Маронтик. Каков он сейчас? Я описал старый город, рассказал о воздушных шарах в небе, об огромном рынке и об электростанции построенной предтечами. Я не стал вдаваться в подробности моей встречи с Манипуларом и Дидактом. Сейчас не время.

— Она ничего не рассказывала о воздушных шарах, — удивился он. — Но это было давно. Виневра говорит мне, что вы потеряли друга. Был ли он один из тех маленьких людей со сладкими голосами?

— Он! — вырвалось у меня.

— Некоторые из них здесь, но не в городе или в ближайших деревнях. Они ушли в направлении дальней стены. Мы не видели их уже давно. Они были честными и добрыми, но их мало кто уважал за размер и возраст. Райзеру тоже было много лет, когда я встретил его. Хэйменумы жили долгую жизнь. Наконец, Виневра не выдержала и сказала: — Гамелпар, мы голодны. Мы пришли из деревни, где нет хорошей пищи. Вы помните?

— Я послал тебя туда, когда горело небо и падали звезды… — отвечал старик, кивая. — Они всё ещё ненавидят меня?

— У них нет кроликов, — пояснила Виневра. Я не мог разобраться в клубке всех этих историй. Что было правдой? Возможно, для этих людей, на этом «сломанном колесе», многое не имело значения.

— Они съедают всю пойманную дичь, не оставляя особей для размножения, а потом голодают. Они сожгли все деревья, а когда пришли холода, сбежали из города, но бояться далеко уходить… некоторые просто исчезают. Но это не их зло. Предтечи забирали людей во Дворец Боли, и теперь жители деревень живут в страхе и не хотят ничего делать. Пфаа! Он бросил обглоданные кости в кусты.

— Поделитесь своим мясом, и я расскажу вам то, что знаю, — предложил я. Гамелпар смотрел на огонь и тихонько ворчал себе под нос.

— Нет, — ответил он, наконец. Виневра укоризненно посмотрела на меня. Наверно она знала, как справиться с Гамелпаром, а я этого не сделал.

— Мы вернулись, а мёртвые предтечи все ещё там. Никто не пришёл за ними. Старик поднял глаза, вновь рассматривая меня.

— Разделай эту тушку, — сказал он Виневре. — И приготовь второго кролика на палке. Ужин для вас двоих. Я поел досыта. Виневра разделала кролика, нанизала его на палку, затем бросил прямо на угли, и используя конец палки, для поворота тушки на огне. Запах горелого меха был не аппетитный.

— Кролик, приготовленный в шкуре, очень сочный, — объяснила Виневра.

— Пахнет плохо, на вкус хорошо, — согласился Гамелпар. — Скажи мне, что ты видел. Огонь в небе, и яркие вспышки, во время твоего падения, как это выглядело, оттуда? Я сказал ему, что очень мало помню, из происшедшего.

— В последний раз, когда я видел предтечей, они злились друг на друга. А теперь эти мертвецы...

— Ты был с ними? — Гамелпар лёг на бок, потом на спину, и стал созерцать небесный мост.

— Нет, этих я не знал. Возможно, они меня куда-то везли. Он кивнул.

— Падающие звезды из мёртвых судов. Много судов. Яркая вспышка, небо стало белым, боль в глазах и голове, я не знаю, что было. А ты знаешь?

Гамелпар показал удивительную проницательность. Тем не менее, он не говорил мне всей правды, и я понимал это. Он что-то знал, или, по крайней мере, догадывался, и теперь проверял меня. Может спросить его, если у него старый дух?..

— Почему ты хмурый? — спросила меня Виневра. Я пожал плечами. Я не был готов служить посредником между двумя старыми, мёртвыми воинами. Ещё нет.

— Там, — сказал он, указывая на большое чёрное пятно, — место, где большой корабль врезался в обруч, прежде чем была вспышка и падающие звезды, как раз перед тем, ты упал с неба. Он потянулся и взял небольшую, толстую палку, передал его Виневре. Она показала мне палку. На ней рассмотрел много вырезов и отметин.

— Поставь ещё одну двойную отметину, — проинструктировал старик. — Прошёл день или около того.

— Виневра взяла палку, достала из кармана острый камень, и начала вырезать.

— Много тайн, — рассуждал старик. — Почему мы здесь? Неужели, как животные в яме, которые дерутся, чтобы развлечь предтечей?

— У нас есть то, что им нужно, — ответил я. Старик снова перевернул кролика, и ярко-оранжевые искры взлетели в прохладный воздух. — Нельзя давать шкуре обуглиться, — недовольно пробормотал он. — Нельзя чтобы мясо прогорало. Почему они переместили нас, почему забирают во Дворец Боли, почему они к нам так относятся? У меня чесался язык, спросить его о Дворце Боли, но заметив выражение его лица, я подумал, что сейчас неподходящее время.

— Давным-давно люди воевали с предтечами, — пояснил я. — Предтечи до сих пор не могут нас за это простить. Теперь выражение лица старика действительно стало удивлённым. У него отвисла челюсть, делая его лицо немного моложе.

— Ты помнишь те далёкие времена? — он сверлил меня пронзительным взглядом слезящихся глаз, потом наклонился ко мне и прошептал: — Есть ли в твоей голове старые духи?

— Да, — ответил я. — Я думаю, да.

Виневра посмотрела на нас обоих с тревогой и отошла от костра.

— Есть ли у него имя?

— Он не представился только звание. Ранг.

— А-аа... Знатного происхождения.

— Когда мы будем, есть? — спросила Виневра в нетерпении.

— Пфаа, — фыркнул старик, и вытащил кролика. — Как бы я хотел, иметь хоть немного соли.

— До вспышки в небе, солнце было другое, правда? — спросил я. Виневра подошла ближе, и на этот раз ответила она.

— Красно-золотое, — поясняла она. — Большое. Тёплое.

— Вы видели, как обруч, постепенно исчезает в яркой вспышке на небе? Старик, со щербатой улыбкой согласился со мной: — Да, это было так.

— Тогда это другое солнце, — сказал я.

— Нет, то же, — настаивала Виневра. — Оно просто изменило цвет. Вот и все. Это было слишком сложно для неё. Возможно, даже слишком сложно, для меня. Гало перемещалось, тем же способом, каким Дидакт переместил нас от Эрде-Тайрин к Чарум Хакор, а потом в мир сан’шум. Но я не отступал.

— Это другое солнце, — настаивал я. Старик задумался, а его почти беззубая челюсть перемещалась вверх и вниз. Я начал сожалеть об этом обсуждении, мы отвлекли его от порционирования кролика. Он поднялся, опершись руками на колени.

— Тогда я был младенцем, — произнёс он. — О Земле я многого не помню, но моя лучшая жена рассказывала, что там плоский горизонт, а когда вы стоите на горе, край света, искривляется вниз с каждой стороны, а не вверх как здесь. Это заставляет вас задаться вопросом, что там, внизу, не так ли? Он поймал мой взгляд на кролика и то, как я вытирал слюни с моих губ. Он слегка постучал рукой по земле, затем опустил голову, словно в трауре.

— Я помню, долгое путешествие в серых стенах, воздух, пахнущий сладкой и горькой скошенной травой, сухой травой, на которой мы спали во время путешествия. А потом предтечи привезли нас сюда, на обруч. — Он постучал по земле более настойчиво. — Я был младенцем. В течение многих дней, мы жили в серых стенах, но потом большой корабль вытряс нас, как вытрясают муравьёв из чашки. Никто не пострадал, мы летели, и как пух, опускались на землю. Как мне рассказывали, когда все закончилось, мы стояли все вместе, и смотрели вверх. Увидев мост в небе, и то, как поднималась земля, все заплакали. Наконец, нас разделили на семьи и малые племена, и отправили туда-сюда, — он взмахнул руками, — на волю. Мы заселили леса и равнины, и построили наши дома там, где мы привыкли жить. Во времена моей юности, было достаточно еды. Мы были сыты, и потому, пришли к убеждению, что мы можем здесь жить. Предтечи дали нам кирпич. Из кирпича мы строили стены, дома, и большие здания. Мы жили в мире, и воспитывали детей. До всех детей при рождении дотрагивалась Леди. Я узнал её. Она приходила ко мне на Земле.

— Когда вы родились? — переспросил я. Гамелпар кивнул.

— Но это было не так, как Леди касалась детей, родившихся здесь. Пока я рос, иногда всплывали воспоминания времён, когда я ещё не жил. — Его голос стал тише. — Очень много воспоминаний, — прошептал он. — Старые, древние воспоминания, приходили ко мне во сне и в видениях. Воспоминания древних призраков. Годы спустя, после того как мы закончили строить город, и после того как я стал мужем и отцом, мои старые воспоминания стали сильнее, и чаще меня посещали. С тех пор, небо изменялось пять раз. Были времена — Великой Тьмы, длинные, длинные ночи. Различные солнца, различные звезды, они сменяли друг друга, приходили и уходили Каждый раз, когда в небе происходило сияние, и обруч исчезал в большом голубом шаре, наступала Великая Тьма. — Он взмахнул рукой. — Спицы стреляли из центра, и пылающий пожар, бушевавший на концах спиц, согревал нас в этой темноте. А дважды мы видели нечто иное, чем вспышка света и последующая

темнота. Страшное… Яркие лучи выходили из кольца, и соединялись в центре, и великое сияние исходило в небо, сводя нас с ума. Он вытер лоб и посмотрел в сторону от огня.

— Но мы не умерли. Мы опять переехали. Под оранжевое солнце. Там, где родилась Виневра. Виневра пристально посмотрела на деда.

— Это было под оранжевым солнцем. Предтечи прилетели в своих лодках и многих взяли во Дворец Боли. Они похитили мою дочь и ее супруга, и многих, многих других. Они стали приходить так часто, что мы испугались, и покинули город, вернувшись обратно на равнины. Там, мы и ютились в страхе, пока не пришёл Зверь с ужасными руками, и глазами словно драгоценные камни. При этих словах я вздрогнул.

— Зверь?

— Больше, чем человек, больше, чем предтеча. Много рук, небольшие ноги, свернувшись как паук, он сидел на большом летающем блюдце, парящем высоко над землёй. — Он поднял руку, так высоко, как мог. — Рядом с ним летела большая машина с одним зелёным глазом. — Он сложил корявые пальцы вместе, формируя руками своего рода круглый мяч. — Эти двое говорили в наших головах, а также в наших ушах. Изначальный и Зелёный Глаз решали, кто будет жить, а кто умрёт. Некоторые, из тех, кого забрали во Дворец Боли, вернулись. Сначала мы были рады, но потом заметили, как они начали изменяться. У них выросли другая кожа, другие глаза, другие руки. Они объединялись друг с другом, и все разрушали, а затем делали больными других. Они выли от боли и пытались напасть на нас. Все эти бедные монстры или умерли сами, или мы убили их. А Зелёный Глаз сказал Зверю, — «Не все сопротивляются, не все выживают. Не все, но большинство из них. Почему? Почему многие выживают, а некоторые нет?» — Гамелпар содрогнулся. — Извращённая смерть. Смерть, которая распространяется, как пролитая кровь. Тех, кто выжил, кто не умер, предтечи забирали обратно во Дворец Боли, а некоторых они оставляли. Мы не знаем, как они выбирали. А потом…

Гамелпар не смог закончить свой рассказ. Он посмотрел на землю, а затем поднял руки, протягивая пальцы в небо. Гамелпар, издал плач, похожий на вопль брошенного ребёнка. Виневра закончила рассказ за него.

— Гамелпар попал во Дворец Боли, но он не заболел. Он никогда не рассказывает об этом. Старик перестал причитать, выпрямился, как мог, и вытер руки о бедра.

— Мы разбили деревню на окраине города. Небольшую деревню, вы видели. И дочь моей дочери, единственная из всех моих оставшихся родных. Они обвиняли меня во всех бедах, затем выгнали меня сюда.

— Я сказала им, что он умер, но его дух все ещё здесь, и он будет преследовать тех, кто посмеет сделать мне больно. Никто не прикоснулся ко мне после этого, — сказала Виневра. — Он знает, как охотиться, и сам о себе заботиться. Но он очень старый. Гамелпар ласково посмотрел на неё. Я не знал, что сказать, их печаль была так глубока. Но Гамелпар продолжил — Но, прежде чем ты упал, небо вновь изменилось. Мы видели, как воевали и убивали друг друга машины. Затем, прилетело много больших кораблей, и была великая битва, в небе был огонь и гром. Один упал туда.

— Он указал на чёрное пятно, скрытое наполовину в плывущих облаках. — Затем, была последняя яркая вспышка и тьма.

— Расскажите мне ещё про Зверя, — попросил я.

— Он летел на большом диске, а его глаза были похожи на серые драгоценные камни. Зелёный Глаз летал рядом с ним, и показывал, каких людей нужно забрать. С этого времени пищи стало недостаточно. Вода испортилась. Женщины не рожали детей Предтечи сражались друг с другом и умирали все из-за Зверя… Зверь… Зверь… Он повторял это слово снова и снова, как если бы оно было выжжено раскалённым железом в его памяти.

— Пфаа. Гамелпар успокоился, и стал греть растопыренные пальцы над умирающим огнём.

— Оставим это место. Здесь не осталось ничего, кроме дураков и блуждающих призраков. Гамелпар сел на корточки, и стал разделывать кролика. Виневра смотрела на меня с осторожностью и любопытством. Я почти потерял аппетит. Но не совсем. Девушка, и я принялись за еду, а я подумал: — «Зверь, виденный Гамелпаром, и пленник на Чарум Хакор, были одним и тем же лицом». Мой старый дух видел Зверя, и я мог представить его очень хорошо. Старик смотрел, как мы ели кролика.

— Расскажи нам о том, что ты узнал у своего духа, — тихо попросил он.

— В далёком прошлом, — сказал я, — мы воевали с Предтечами и почти победили.

— Да? — заинтересовался он.

— Но когда они всё же победили нас, предтечи превратили нас в животных. Лайбрериан — Леди, защитила и сохранила наш вид, дала некоторым из нас старые воспоминания павших воинов.

— Зачем они мучают нас? — спросила Виневра. Ей не нравился этот разговор о призраках.

— Предтечи боятся, что мы станем сильными, и снова будем с ними бороться.

— Ты знаешь о Звере, я уверен в этом, — твердил старик.

— Я побывал там, где он когда-то был заключён в тюрьму. Древнее существо, старше людей или предтечей. Предтечи нечаянно освободил его из заключения, и он пришёл на кольцо. Мы ели некоторое время молча, пока Гамелпар размышлял над моими словами.

— Кто твой дух? — спросил он. Не раздумывая, я ответил: — Лорд-Адмирал. Мы пристально посмотрел друг на друга.

— Мы знали его, — сказал старик. — Мой старый дух воевал под его командованием. Его голос затих.

— Голоса преследуют нас, — тихо говорил он. — Они надеются, возродиться, и отомстить. Но мы слабы, как животные. Не будет возврата к этой старой войне Он отвёл взгляд, но не раньше, чем я увидел блеск слез на его щёках.

— Доешьте этого бедного кролика, пока не остыл. — Он указал в сторону ближайшей стены, — дочь моей дочери, сказала мне, что мы должны идти туда, где земля остаётся дольше всего в тени. Виневра уже доела. Она встала, как будто была готова идти прямо сейчас.

— Ты хочешь, пойти с нами? — спросила она старика.

— Да, — твёрдо ответил старик. По её мнению, этого было достаточно.

— Гамелпар, ты сможешь идти?

— Вырежу большую палку, и смогу ходить так же быстро, как вы.

— Он упал несколько дней назад, — объяснила Виневра. — И повредил себе бедро.

— Моё бедро в порядке. Ешьте. Спите. Утром мы уходим. Он снова посмотрел на звезды и небесный мост. Его лицо снова стало резким, и снова он выглядел моложе. Когда я окончательной очистил кости кролика, мы почувствовали, нарастающий гул под землёй. Как будто где-то в глубине, возилось огромное, беспокойное животное. От этого звука, под ногами начала танцевать галька, и земля заходила ходуном. Когда я поднял глаза вверх, увидел, как старик дрожащей рукой указывает в небо. Высоко, на яркой дуге небесного моста, там, где раньше было чёрное пятно, появилась пустота, через которую я рассмотрел две ярких звезды.

— Я никогда не видел, такого раньше, — сказал Гамелпар.

— Это там, где разбилась большая лодка! — воскликнула Виневра. Землетрясение продолжалось, и мы сбились в тесный круг, обнимая друг друга, словно вместе, мы могли весить достаточно много, чтобы удержать землю. Наконец, вибрация снизилась, и исчезла, а я подумал, — «чувствовал ли я, что-нибудь вообще?»

Но напоминанием о происшедшем, мне служил оставшийся разрыв в кольце. Мы больше не говорили ту ночь. Виневра свернулась калачиком рядом с тлеющими углями, и заснула у ног Гамелпара. В темноте, небесный мост сиял так ярко, словно длинная лента луны, и это делало почти невозможным наблюдение за звёздами.

Глава 5.

Довольно скоро, после недолгого и беспокойного сна, солнечный свет заструился вниз по кольцу, и поймали нас, как течение реки ловит прибрежные растения. Облака, нависшие над горными, склонами окрасились в розовый цвет, а свет, проходя сквозь них, заиграл на далёкой стене оранжево-фиолетовыми заревом, понемногу съедая наклонные тени. На Гало наступал рассвет. Когда совсем рассвело, и после непродолжительной грозы с тёплым дождём, старик встал, взял свою новую длинную палку из рук Виневры, и мы направились прочь от деревни и заброшенного города. Гамелпар с палочкой действительно мог идти быстрее, но мы с Виневрой жалели старика и замедляли шаг.

— Я собираюсь найти моего друга, — сказал я.

— Это маленький человек, — пояснила Виневра.

— Ты знаешь, где он? Мне пришлось признаться, — я понятия не имел где его искать.

— Виневра знает, куда идти.

— Я вижу, — объяснили Виневра, с почти виноватым взглядом.

— Видите, что? — спросил я.

— Место, куда мы должны идти, — ответила она. В это время мы забрались на невысокий холм. Виневра повернулась, чтобы посмотреть на поляну где ютилась деревня, и на хижину, где она ухаживала за мной. Вдали в сиреневой дымке виднелись каменные стены и башни старого брошенного города, где она родилась, выросла, и где она потеряла родителей, которых забрали предтечи.

Она указала на место недалеко от стены, а затем повела нас вниз по другому склону холма. Гамелпар последовал за нами, так ни разу не оглянувшись назад. Я понятия не имел, какой путь приведёт меня к Райзеру, и может быть, поэтому на данный момент я покорно следовал за Виневрой.

— Что это за место? — спросил я.

— Я знаю куда идти, потому что вижу это, — ответила она.

— Прикосновение Леди? Она кивнула.

— Обет. Хорошее начало для путешествия, — сказал я.

— Идём дальше, — проворчал Гамелпар через плечо.

— Я не вижу никаких машин предтечей, — говорила Виневра.

— Может быть, они все сломаны. — Добавила она с надеждой. Мы прошли несколько сотен шагов через лес из невысоких деревьев, забирались на несколько холмов, покрытых канавами и широкими ямами. Наверное, здесь давным-давно добывали камень и глину для строительства города. А потом внезапно остановились. Виневра закрыла глаза и начала вертеть головой, словно пыталась что-то отыскать в темноте.

— Мы идём в правильном направлении? — спросил я. Она открыла глаза и поймала мой взгляд.

— Я думаю, да, — на ее глазах навернулись слезы. — Все меняется! Я сейчас ничего не вижу. Мы сделали привал. Меня поразила эта идея.

— Смотреть вокруг с закрытыми глазами, и указывать правильное направление…

— Что? — спросила Виневра.

— Может быть, вы видите направление, но только что-то отвлекает вас. Посмотрите вокруг, на стену, на старый город, на место где мы находимся, оглянитесь вокруг — Это глупо, — заявила Виневра.

— Лайбрериан… Леди, коснулась всех нас, — продолжил я. — Может быть, через прикосновения к вам пришло чувство направления.

Старик оперся на палку.

— Это наш разум, или ее? — спросил Гамелпар.

— Я не знаю. Она дала Райзеру и мне обет, которому мы должны были следовать. Она дала нам старые воспоминания, которые просыпаются, когда мы посещаем определённые места. Но я родился не здесь, и не знаю, что делать и куда нужно идти. Вы, родились здесь. Попробуйте это сделать. Виневра покачала головой. Она выглядела несчастной. Я вновь пожалел, что с нами не было Райзера, он бы точно знал, что делать и куда идти.

— Если мы не узнаем, направление, то будем блуждать, пока не проголодаемся, — напомнил я. Девушка опустила руки, и сделала глубокий вдох, затем посмотрела в небо. Гамелпар поднял палку, и нарисовал воображаемый круг в воздухе. Я не сразу понял, что он, указывая на что-то в небе. Большая глыба с длинными, прямыми сторонами, наполовину скрытая облаками, надвигалась от ближайшей стены. С ужасом мы смотрели, как чёрная тень съедала линию неба, и постепенно приближается к нам. Наконец мы погрузились почти в полную темноту. Несмотря на мой страх, я пытался объяснить для себя происходящее. Что-то было отделено от внешней стороны Гало, нечто огромное, квадратное или прямоугольное, и теперь оно переноситься вместе со стеной, за пределы кольца. И что потом? Я попытался себе представить, как гигантские руки берут этот объект, и переносят в другое место, или не руки, другие механизмы предтечей, но мне это не удалось. Что бы это ни было, оно намного больше, чем любая звёздная лодка, которую я видел. Я упал на землю и посмотрел на небесный мост. Пройдясь глазами вдоль кривой линии кольца, я нашёл второй разрыв, примерно треть расстояния до верхней точки. Возможно, он появился в то время, когда мы шли и разговаривали, не обращая никакого внимания на небо. Второй разрыв был вдвое больше, чем первый, наверное, несколько тысяч локтей в длину. Две части кольца были удалены, одна часть сегмента, а другая как я понял,

представляла собой один целый сегмент, и в настоящее время, оно транспортируется над внутренней поверхностью Гало.

— Ремонтируют то, что было повреждено. Пробормотал, мой внутренний голос. Лорд-Адмирал, наверное, был прав. Битва около Гало, нанесла значительный ущерб кольцу, и теперь проводились ремонтные работы. Гамелпар и Виневра были поражены гигантскими плитами и тенью, которую они отбрасывали. Виневра вытирала со щёк слезы.

— Я так испугалась, — причитала она. — Мы им больше не нужны? Обида и недоумение прозвучали в ее голосе.

— Не надо говорить глупости, — отметил Гамелпар.

— Он тоже испугался, но страх старика не похож на страх молодой женщины. Снова отметился Лорд-Адмирал.

— Ну конечно, о старости, вы знаете все, — буркнул я себе под нос. А затем громко произнёс: — Их проклятое Гало повредилось, и теперь они ремонтируют его. На данный момент, это для них важнее, чем мы.

— Как можно разрушить то, что они сделали? — спросила Виневра.

— Они не боги, — пояснил я. — Они делают ошибки. Они смертны. То, что они строят, может быть уничтожено.

— Я уничтожил многих предтечей… их корабли, их города и постройки. Внезапно, старый дух до сих пор добровольно высказывающий своё мнение — исчез. В течение нескольких минут, я не ощущал его присутствие. Но его возвращение вызвало резкое покалывания в моей голове.

— Что это, черт возьми? Молодое тело?! Лорд-Адмирал наконец-то вступил в конфликт с истинной ситуацией. Я сосредоточил свои мысли на девушке. То, что она должна была сказать, сейчас гораздо более важно, чем любое высказывание

моего старого духа. Я сделал спокойный вид, и решил немного подтолкнуть Виневру к действию. Райзер в сложной ситуации, для меня, сделал бы то же самое.

— Скажите нам, вы что-нибудь увидели? — спросил я. Она ответила мне диким взглядом. Толкнув меня и старика, Виневра отошла от нас, снова закрыла глаза, и отвернулась. Она стала раскачиваться, и на мгновение я подумал, что она упадёт, но вместо этого она развернулась, и указал пальцем.

— Там! — закричала она. — Я чувствую, вижу! Мы должны идти туда. Виневра ткнула пальцем по направлению к ближайшей серой стене.

— Не от стены, а к ней? — переспросил Гамелпар.

— Да, — ответила она, и ее лицо засияло. — Мы должны двигаться именно туда.

— По этому пути мы вернёмся в город, — сказал Гамелпар. Это ее запутало.

— Да, мы не хотим туда возвращаться, — призналась она.

— А почему бы и нет? — задал я вопрос. — По правде говоря, мне бы было любопытно посмотреть город.

— Плохие воспоминания, — отвечал мне Гамелпар. — Ты уверена, — переспросил он Виневру. — Что именно туда?

— Мы могли бы погулять по городу… — произнесла она нерешительно. Потом покачала головой.

— Нам нужно идти в город! В город, в первую очередь! — она решительно взяла Гамелпар за руку.

— Но нам придётся пройти по деревне…

— Вы уверены, что город заброшен? — спросил я. Она кивнула.

— Никто не ходит там больше, — сказала она. — Никто не живёт.

— Даже предтечи? — спросил я. Но никто из них, казалось, даже не подумал, что мой вопрос заслуживает ответа.

Глава 6.

В старый город, мы пошли по длинному пути, в обход деревни. Пока мы шли, я решал для себя, как ориентироваться на кольце. Внутреннюю часть Гало, я обозначил как «приближенная», — расстояние от ближайшей стены до середины кольца, и «отдалённая», — часть, которая ближе к дальней стене. Восток, это направление, откуда приходил солнечный свет, чтобы разбудить нас утром. Запад, направление, куда свет убегал по вечерам. Когда опустилась ночь, мы сделали привал. Я лежал в нескольких шагах от старика и девушки, и пытался представить, что может произойти дальше. Я вспоминал и осмысливал все, что услышал и узнал у Дидакта и Бонстелара. Было видно, что Виневра сейчас испытывала то же тревожное чувство неизвестности.

— Может быть Лайбрериан, нужна только девушка, а не вы или старик. Предположил старый дух.

— Идите спать, — пробормотал я.

— За свою смерть, я выспался достаточно. Мои мысли стали туманными и запутанными. Гамелпар указал, что на моей коже не было отпечатка. Отсутствие отпечатка предтечей, плюс моё странное поведение, могло послужить Виневре знаком, для начала нашего путешествия. Я смог почти почувствовать инструкции Лайбрериан, заложенные в ее сознание: «Смотри и сделай правильный вывод». «Встретишь гостя, следуй за ним». «Прими этот вызов, и следуй этому пути». Порой, мы как куклы, были мотивированы только вездесущим обетом Лайбрериан, и поэтому, необходимость похода в город, несмотря на моё любопытство, и для меня, и для Гамелпара, не казалась столь очевидной, как для Виневры.

———————— На следующий день, мы предстали перед сломанными крепостными воротами в западной стороне старого города. Крепостная стена из грубо отёсанного камня, простиралась на

сотни шагов в обоих направлениях. И не существовало никакого другого прохода. Ворота, открывали вход в тоннель, около двадцати шагов в длину. Гамелпар остановился перед воротами, опираясь на палку, и стал смотреть в темноту.

— Толстые стены, чтобы защищаться от предтечей? — спросил я Гамелпара. Он покачал головой.

— Другие города, бродячие банды, мародёры. Прежде чем я сюда попал, люди жили здесь на протяжении столетий.

— Войны и грабежи? — спросил я. Он посмотрел на меня, кивнул, потом повернулся к Виневре. Она пыталась взять себя в руки, чтобы пройти через туннель.

— Ты все ещё уверена? — спросил он ее. Она упрямо выпрямила плечи и побежала вперёд, стремясь первой пройти через темноту. Гамелпар посмотрел на меня усталыми глазами, и сказал: — Леди, указывает ей путь. Мы вышли из туннеля на свет, и, пройдя через другие крепостные ворота, оказались в узком переулке, который проходил между стеной и большинством здешних зданий. Когда мы шли за девушкой, я рассказывал им, свои мысли для обозначения сторон света, описывающих, куда мы идём на кольце. Старик внимательно слушал, а когда я закончил, он сказал: — Восток, запад, север, юг новые слова. Мы говорим, — «увидеть зарю», «увидеть закат» и «крест-накрест». Я полагаю, что все они означают одно и то же. Виневра не путешествовала на большие расстояния, чтобы знать о таких вещах. Но, я думаю, что новые названия будут работать так же хорошо, как и старые. Над парапетом, верхней части ворот, возвышались две каменные охранные башни, ощетинившиеся бойницами с обеих сторон.

— Война, — заметил я. — Леди даёт нам свободу воевать друг с другом?..

Гамелпар скривил губы щербатой ухмылкой. — Там, где есть свобода, всегда будет война, — сказал он. — Мы желаем. Мы ненавидим. Мы боремся. Мы умираем.

— Был ли это, наш путь, прежде чем мы встретились с предтечами? — спросил я. Мой старый дух, и на этот раз не выразил своё мнение.

— Возможно, — уклончиво ответил Гамелпар. — Вполне вероятно, и предтечи прошли тот же путь. Но кто спросит их об этом? Виневра повернулась и с недовольством посмотрела на нас.

— Не отставайте, — сказала она. — Мы не должны оставаться здесь дольше, чем надо. Она осмотрелась вокруг, плотно сжала губы, и затем, словно молодой олень, снова побежала вперёд, на своих длинных, тощих ногах.

———————— Я не сомневаюсь, вы видели много потрясающий архитектуры и на Земле, и в мирах которые вы открыли. И я видел большие чудеса, или, скорее всего их руины, на Чарум Хакор, созданные гением людей, прежде чем война с предтечами все это уничтожила. Этот старый город напомнил мне Маронтик, окружённый толстыми стенами. Здания грязно-жёлтые цвета, в высоту были не более трёх этажей. Дома, жались друг к другу с обеих сторон, а их верхние ярусы почти смыкались над узкими глиняными или булыжными улицами. Верхние этажи, поддерживались деревянными балками, несомненно, добытыми в окрестных лесах. Мы углублялись в город. Улицам и постройка не было конца, и я стал подозревать, что этот город когда-то был более крупным и густонаселённым, чем Маронтик, хотя о его истинных масштабах судить было трудно. Мне захотелось, увидеть город сверху, увидеть расположение всех его улиц и кварталов. С корабля Дидакта, прежде чем нас поместили в пузыри, Райзер и я видели мир и города планеты сан’шум. С высоты они выглядели всего лишь крошечными пятнами. В то время, для нас это было откровением.

Старый дух, наблюдавший за всем этим, моими глазами, опять же, не стал это комментировать. Я не был уверен, что для меня было более раздражающим, — его комментарии, или его молчание. Чем глубже по извилистым улицам мы проникли в город, тем сильнее, казалось, что Виневра теряла уверенность в себе и в своём чувстве направления. Несколько раз она разворачивалась и возвращалась назад. Но мы, старались не замечать ее неуверенность, и беспрекословно следовали за ней. За низкими раскрытыми дверьми полуразрушенных домов было темно и тихо. Нарушало затхлую тишину пустых зданий, лишь печальное завывание ветра. В некоторых разбитых окнах, все ещё виделась драпировка из грубой ткани, похожая на опустившиеся веки большого спящего животного. Улицы были во власти хаоса мусора и брошенных вещей последних жителей: старые сандалии, грязные обрывки ткани, сломанные остатки деревянной мебели, куски ржавого железа и черепки глиняной посуды. Город был лишён чего-либо ценного, остались только голые стены. Это означало, что, вряд ли, мы сможем здесь найти запасы пищи, воды или что-нибудь полезное. Я с грустью подумал о Бонстеларе и о наших с ним поисках сокровищ. Кто из нас был более наивный?

— У вас привязанность к молодому предтече?

— Не совсем, — ответил я. — Просто мы вместе путешествовали в поисках приключений.

— Это не преступление. Вот я когда-то чувствовал привязанность к предтече Воину, а после охотился на её суда и уничтожал её бойцов. Старый дух внезапно исчез. Какое-то время, проявление его энергии, заставило меня чувствовать, что внутри меня как в клетке заключено дикое животное, но это прошло. Ко всему можно привыкнуть. В конце концов, и я привык к тому, чем сейчас являюсь. Я едва помню свою плоть. Нет… это ложь. Я ясно помню, кем я был. По крайней мере, Лорд-Адмирал, тогда, по-прежнему находился в плоти. В моей плоти, если быть точнее.

————————

Вечерело. Тени стали длиннее, а сумрак в темных переулках, уже позволял видеть звезды у нас над головами. Звезды, и нечто совершенно неожиданное: большую круглую планету, красного цвета, величиной с Луну, видимую с Эрде-Тайрин. Это был первый раз, когда я увидел этот объект, который в дальнейшем вызовет столько бедствий, но я забегаю вперёд.

Глава 7.

Чем глубже мы проникали в старый город, тем печальнее пел ветер в темных переулках. Гамелпар отставал от нас достаточно хорошо, но я и Виневра более чем когда-либо хотели оставить эти руины позади. Призраки внутри, призраки снаружи. Мы вышли, на прямую, длинную улицу, которая была шире, чем любые другие извилистые переулки. Она привела нас на большую открытую площадь, ограждённую по кругу каменной стеной едва выше, моей талии. Вдоль стены тянулись ряды остатков разрушенных навесов.

— Рынок? — спросил я Гамелпара. Он кивнул.

— Я был здесь много раз, — сказал он. — Счастливые времена. Он нежно посмотрел на Виневру, потирая нос, — она подозрительно озиралась вокруг.

— Моя дочь торговала здесь, и там. — он отметил, пространство. — Мы продавали фрукты, кожу и церемониальные флейты, и все то, что могли собрать, вырастить или сделать. Мы понятия не имели, как счастливы мы были тогда Мы продолжили свой путь. Внезапный порыв ветра принёс с собой клубы пыли, обрывки бумаги и другой мусор. Наполовину ослеплённый пылью, я столкнулся с девушкой, которая как вкопанная стояла на месте. Я прикрыл глаза, а когда ветер утих, на противоположной стороне круга, я увидел, что-то совершенно неожиданное: металлическую платформу около пятидесяти шагов в ширину и двух в высоту.

Постройка по дизайну, явно принадлежала предтечам. На платформе находились большие, яйцевидные структуры. Центральный яйцо, было крупнее остальных, имело цвет чеканной меди, и тускло отражало закат на небе. По кругу яйцо было изрезано, гладкими вертикальными канавками.

— Лодка? — спросила Виневра. Гамелпар покачал головой, он, как и мы был озадачен.

— Никогда раньше это здесь не видел. Но это было здесь долгое время, — сказал он. — Смотрите, торговые лавки, построены вокруг него. Виневра присел на корточки, поднял камешек и бросил его в яйцо. Галька отскочил без звука.

— У Леди есть глаза во всех мирах, — отметил Гамелпар. — Мы никогда не знаем, когда она наблюдает за нами.

— Раньше оно было скрыто, замаскированно, — сказал я. — Почему?

— Если она видит наше тяжёлое положение, то почему не защищает нас? — спросил старик. — Мы должны найти воду. Я знаю, где когда-то был хороший источник. Он оперся на палку, и заковылял прочь. Я и Виневра, ещё какоето время изучали золотое яйцо в свете фиолетового заката. Старый дух дал расплывчатые объяснения.

— Отсюда она может протянуть руку и коснуться всех новорождённых. Я возмутился его быстрым анализом, но и не мог отрицать этого.

— Скрытый маяк, как центральная башня для освещения, — сказал я Виневре. — Может быть, отсюда Леди посылает свои сообщения, вашему народу.

— Может быть, — сказала она, и нахмурилась. — Но отправляет ли она сообщения сейчас?

— Дети перестали рождаться, — сказал я. — Не так ли? Нет больше детей, и возможно, нет больше сообщений. — У меня возникла безумная мысль. — Не то ли это место, куда вела тебя Леди?

— Нет, — ответила она быстро. — Оно вот там. — Она указала в том же направлении, что и раньше.

Гамелпар крикнул, что нашёл немного воды, оставшейся в источнике. Мы обошли маяк предтеч и присоединились к нему около круглого колодца, обложенного камнем и кирпичом. Он поднял деревянное ведро на длинной витой верёвке, и предложил нам выпить мутной коричневой воды, вероятно, скопившейся там после дождей.

— Все, что есть, — сказал он. Мы пили, несмотря на запах. На Эрде-Тайрин, подумал я, такая вода была бы, кишела паразитами и личинками комаров, но здесь, я не увидел ничего, что даже просто пошевелилось. Даже комары покинули это место. Мы пошли дальше. Виневра вела нас, по кривым однообразным переулкам. Стены многие зданий уже разрушились, и их остовы были наполнены лишь печальным шелестом опавшей листвы. А когда-то эти места населяли реальные люди, реальные семьи. Сколько всего было общин по всему Гало? Людям позволили быть абсолютно свободными, надеется только на собственные силы, и они даже не вмешивались в их противоестественные слабости — воевать друг с другом. Людям позволили быть людьми. Предтечи, оставили людей, как оставляют нетронутым дикий сад, чтобы посмотреть, какие растения и цветы могут выжить и прорасти вверх. Всегда ли Лайбрериан или ее помощники наблюдали за нами? Видела ли она, как много лет назад, кольцо были доставлено на Чарум Хакор? Видела ли она, как гибельный свет уничтожает невинные души на других планетах? А, что если она сама дала убежище пленнику — Изначальному? Мой старый дух выразил скептицизм.

— Если бы Изначальному, было разрешено пребывание в этом месте, он не стал проводить свои собственные эксперименты… Предположил Лорд-Адмирал.

— Что это за эксперименты? — спросил я.

— То, что видел старик… Деформирующая Инфекция. Большое увлечение пленника.

Но старый дух не смог передать мне весь перенесённый им ужас. Тогда это было слишком сложным для моего ума. Да я бы, и не понял, пока сам это не увидел. Мы вышли ещё на одну прямую дорогу. На другом конце, мы увидели большие открытые ворота, выходящие на широкую равнину. К моему облегчению, Виневра выбрал это направление. Всего в нескольких сотнях шагов от ворот и границы города, тень ночи снова настигла нас. Пошёл мелкий холодный дождь, и мы были вынуждены укрыться в полуразрушенном доме, с почти целой крышей. В ту ночь, Гамелпар ворочался, и бредил во сне. Он кричал, называя имена, много имён. Потом он вскочил как безумный, и начал плакать. Виневра попытался его успокоить. Потом она жестом, попросила меня присоединиться к ним. И всю оставшуюся ночь, в полусне, мы лежали рядом, прижавшись, друг к другу. Эти два человека, и развалины древнего города, словно рассказали мне о потерянном величии, потерянных семьях, потерянном счастье. Предтечи снизошли, и позволил нашему виду выжить, дали свободу, но только на время. Если у нас вообще, шансы вернуться на Эрде-Тайрин?

Глава 8.

С первыми лучами солнца, мы прошли через ворота, и увидели край ближайшей стены гораздо более чётко. Виневра обернулась в нашу сторону, закрыла глаза, и рукой установила нам направление. Там куда она указала, я заметил, как высоко в воздух, вдоль серого горизонта поднимались коричневые клубы пыли. Гамелпар оперся на палку, разгружая больную, правую ногу.

— Ты уверена? — спросил он.

— Уверена. Большой квадрат сегмента Гало продолжал двигаться вдоль внутренней стороны кольца. Теперь солнце светило на его

внешнюю поверхность, проявляя, геометрические узоры предтечей на металле. Как бы там ни было, ландшафт на сегменте был принесён в жертву; атмосфера улетучилась в космос вместе с землёй, животными, да, возможно, даже с людьми. Предтечи устраняли повреждения, полученные Гало во время сражения.

— Это на неё похоже, приносить нам страдания.

— Нет, — сказал я себе под нос. — Я чувствую Лайбрериан в себе, это на неё не похоже. — Мой опыт на Гало ещё не стер все мои надежды на Лайбрериан. Внезапно небо пересекли полосы серебристого сияния, словно небесные ласточки, преследующие быстрых насекомых. Я схватил Виневру за руку. Она задрожала при их виде.

— Небесные лодки, — сказал Гамелпар. — От Дворца Боли. Летят в деревню, за последними Людьми.

———————— Мы пошли прочь с этого места, так быстро, как могли, чтобы старик мог идти с нами в ногу. Вскоре город скрылся за холмом. Мы остановились в совсем недалеко от ближней стены, когда Гамелпар окончательно устал и стал отставать. Укрывшись под кроной низких деревьев, мы попытались сидеть тихо и незаметно. Лодки за нами не прилетели. Мы их больше никогда не видели, и я не знаю, что случилось с Людьми в деревне. Ночью нас поглотил туман, но влажность не утолила жажду. Никто из нас не спал. В тишине, Гамелпар страдал болями в суставах от сырости ночи и холода. Я задумался, что старый дух Гамелпара, думает о дряхлении, своего «сосуда»? Он или она, или оно — кто мог знать, возможно, желал находиться в контейнере помоложе, покрепче? Утром, я и Виневра, предложили, Гамелпару помочь ему идти, но он махнул на нас палкой, и встал, разминая ноги. Затем он твёрдо поставил палку на землю и, ковыляя больной ногой, пошёл впереди нас. Мы шли в несколько шагах позади Гамелпара. Честно говоря, я не спешил открыть для себя то, что могло бы вызвать столько пыли у края стены.

В течение следующих трёх дней нашего путешествия, из еды мы нашли всего несколько кислых ягод, которые заставили мой живот роптать ещё больше. Жажду мы утоляли только утренней росой на листьях и траве. Земля, которую мы пересекали, была как высохшая губка. Не источников, ни рек. Клочья тумана смешивались с пылью, и закручивались над нашими головами, и пропадали на вершинах холмов. На следующее утро, в густом тумане, было столько пыли и влаги, что даже через час после рассвета, мы плелись, в полутьме как слепые. Порыв ветра, на мгновение раскрыл грязные шторы тумана, и я увидел, как Виневра, почти подошла к краю глубокого обрыва. Я схватил ее за руку, она зашипела и пыталась вырваться, но потом увидела обрыв и ахнула, прижавшись ко мне. Это не было похоже, на ущелье или глубокое речное русло. Это была просто глубокая, уродливая канава. Подошёл Гамелпар, оперся на палку и с глубоким вдохом, начал петь песню, слова которой я не понимал. Старик закончил свою песню и задумался, словно пытаясь найти ответ на сложную загадку.

— Земля здесь треснула как засушенная грязь, — сказал он. — Это что-то новое. Мне это не нравиться. Он отошёл назад, и сел на корточки в тени высоких валунов. Виневра и я осторожно подошли к обрыву. Последние несколько шагов, мы опустились на колени и поползли к краю. Я пыталась угадать, насколько глубок и широк был ров. Но я не мог разглядеть ни край противоположной стены, ни дно канавы. Грязный туман внизу, полз, словно по течению медленной реки.

— Вы хотите, чтобы мы пошли туда? — спросил я Виневру. — Это место, куда ведёт ваш обет? Она хмуро посмотрела на меня.

— Всю эту пыль, создаёт какое-то движение в низу, — предположил я.

— Что?

— Возможно животные, антилопы гну.

— Кто такие… — она попыталась выговорить слово, но не смогла. — Кто это?

Я описал антилоп и сказал, что на Эрде-Тайрин я видел, как такие стада поднимают огромные клубы пыли. Иногда стада переправляются через широкие реки, где многие тонут или становятся жертвами крокодилов. В детстве сидя на берегу, я наблюдал, как ягуары и саблезубые тигры терпеливо ждали на другом берегу, животных, которые пережили переправу. И все же, гну, несмотря даже на присутствие таких хищников, сохраняли большинство своего стада. В середине дня, солнечный свет рассеял туман, и я смог смутно разглядеть дно канавы. Внизу, примерно в тысяче локтей, просматривалось металлическое основания Гало. Землю словно соскоблили от ближайшей сине-серой стены, и в результате чего получилась большая канава, с наклонными стенками. Нетрудно было понять, что слой породы и почвы на внутренней части Гало, составлял восемь или девять сотен локтей. Не большая толщина, относительно размеров кольца, не толще слоя краски на стене домов. Я вспомнил, знакомую моей матери, с которой она работала в скорняжной мастерской. У подруги моей матери, жил большой серый попугай, который разговаривал так же, как и я (тогда я был ребёнком). Чтобы развлечь попугая, подруга, в большой плетёной птичьей клетки, соорудила небольшой лес, из старых ветвей деревьев, и засыпала дно мелкими камушками. Лайбрериан или другие предтечи, нарисовали внутри этого кольца, землю, деревья и животных, чтобы заставить нас почувствовать себя дома. Все это большая иллюзия, как лес для попугая. Я оставил свои размышления потому-то, что то разглядел на дне канавы. Было нечто, в движении, и их были десятки тысяч, но они не были животными, они были людьми! В окружении крутых скальных склонов, по голому основанию Гало, двигалась колона людей. Несколько минут, в ошеломлённом молчании, я и Виневра наблюдали движение толпы. Шли ли все они в место указанное Виневрой? А, что если маяк в старом городе, посылал им сигнал? И по дороге к маяку, они сбились с пути и скатились в канаву, а теперь не могут найти выход?

Вскоре я увидел движение других объектов, которых определённо не хотел здесь встретить. Образ сформировался как рябь, словно мираж сквозь дымку, как тени прошлых страхов. Я разглядел десять «Сфинксов» предтечей. С этого расстояния, они почти сливались с пылью. Они парили над поверхностью, медленно двигаясь взад и вперёд, как часовые, охранявшие пленников. Я показал их, Виневре. Она тихо застонала. Гамелпар подполз ближе к нам, но по-прежнему на достаточном расстоянии от пропасти.

— Тише! — он наклонил голову. — Послушайте! Я слышал только порывы холодного ветра, позади себя. Но когда ветер, наконец, утих, до меня донеслись отзвуки далёкой музыки. Виневра также услышала мелодию, и ее лицо просветлело.

— Этот звук, направляет нас! — сказала она.

— Они движутся на мелодию песни? — спросил я. Старик прополз немного вперёд.

— Что твой старый дух говорит об этом? — спросил он.

— Воспоминания молчат, — сказал я.

— Ждут своего часа, — сказал Гамелпар. — Это будет настоящая борьба, ты поймёшь, когда старый дух захочет взять контроль над тобой. Я не задумывался о такой возможности.

— Это уже с вами происходило?

— Пока нет. Сражайся с ним, если, что-то почувствуешь. — Он встал, перенёс вес с больной ноги, затем поднял палку и указал в направлении звука. — Нет никакого моста и нет способа спуститься вниз, так, что выбор у нас небольшой. Надо идти вдоль рва. Виневра согласилась. Мы пошли вперёд, держась подальше от края пропасти. Я думал о том, какой есть шанс, что Райзера не было в этой толпе.

— Они все идут в хорошее или плохое место? — спросил я Виневру. Она отвернулась и сказала: — Я не знаю. Когда мы сделали привал, я вновь почувствовал присутствие старого духа, и мы вместе, стали изучать звезды. Лорд-Адмирал, с момента его (я предположил) насильственной смерти был настолько

удивлён своему возрождению внутри меня, что чаще всего держал на втором плане, в виде задумчивой тени. Я не знаю, что было предпочтительней, его молчание или его безуспешные попытки помочь мне. Но он не мог управлять мной, он был ненамного мощнее, младенца в колыбели. Моя реакция на его растущую силу была смешанной. Я беспокоился о том, что могло произойти дальше, но мне нравились яркие вспышки воспоминаний, сражения между людьми и предтечами, и особенно победы над ними. Я разделил его боль властью, которой предтечи теперь обладали, судьбу, которую они уготовили людям, начиная с конца старых войн. Разделил наши слабости, наши разногласия, нашу разнородность.

— Когда-то, мы были одной большой расой, объединённые властью и единой целью... Но я достаточно быстро сообразил, что что-то не так, и вскоре понял. То, что Лорд-Адмирал думал и то, что он помнил, были порой совершенно разными вещами. Даже раньше, ещё при жизни, Лорд-Адмирал испытывал противоречивые чувства и противоречивые высказывания о ходе истории человечества. Мне, и моим спутникам, эти чувства были хорошо знакомы, и на ЭрдеТайрин, и здесь на большом кольце. Виневра нашла другую палку, и начала изготавливать новую трость для Гамелпара.

— Ты, узнаешь какую-нибудь из этих звёзд? — спросил он меня. Его лицо было похоже на тёмный сморщенный фрукт, отражающий свет небесного моста.

— Пока нет, — сказал я.

— Хватит говорить о ерунде, — потребовала Виневра. Она срезала несколько последних сучков и подала палку Гамелпару, более ровную, чем предыдущую. — Нам нужно найти пищу и воду. С первыми лучами солнца, словно далёкий поток бурной реки из пропасти снова стал доноситься шум, — Люди начали своё движении после ночного отдыха. Мы прислушались, потом встали и пошли дальше через облако пыли, рассеивающее дневной свет.

— Все ли они следуют обету? — спросила Виневра. Гамелпар покачал головой.

— Мы саженцы Леди, которые она выращивает в своём саду, но она также может вырвать сорняки.

— А, что если мы, сорняки? — спросила Виневра. Старик усмехнулся. Его голос, показался мне молодым. Если бы я не смотрел на него, я мог бы сказать, что он был молод, но впечатление было мимолётным. Лайбрериан, или Леди, как эти двое назвали ее, по-видимому, не волновало то, что происходит с людьми, несущими её отпечаток. Это очевидный факт показался мне важным, но я слишком устал и хотел пить, что отбросил от себя эти мысли.

— Расскажи подробнее о Земле, — попросил меня Гамелпар, хриплым голосом.

— Это древнее место, откуда родом все люди? — спросила Виневра.

— Слишком хочется пить, чтобы разговаривать, — прохрипел я. Без предупреждения, из пропасти вверх, поднялось огромное облако пыли. Оно огромной волной перекатилось через край, и взметнулась к нам. Вместе с пылью пришёл странный леденящий звук ужасного крика многих тысяч людей. Гамелпар застонал и схватился за уши. Виневра наклонился вперёд, положив руки на колени, как будто ее вот-вот стошнит. Небо над нами потемнело, и стало почти невозможно дышать. Обескураженный, задыхаясь, с пульсирующей головой и жжением в груди, я лёг рядом с Виневрой и стариком. Виневра плотно закрыла глаза и дрожала, как оленёнок. Гамелпар лежал на спине, неестественно запрокинув голову. Пыль была повсюду, она покрывала наши лица, забивалась в нос, рот и в наши глаза. Мы могли только слышать. Земля вокруг нас снова затряслась. Валуны выскакивали из своих песчаных лож, и несколько из них скатились в пропасть. Я мог бы поклясться, что почувствовал, как вся земля под нами дрожит, словно шкура водяного буйвола, уставшего от жалящих мух. Старик сел рядом с Виневрой стараясь защитить ее руками. Я присоединился к ним. Я увидел, как струи пыли, восходящих вверх на многие тысячи локтей, словно грозовые тучи, затянули небесный мост и звезды, а затем обрушились на нас.

Земля под нами задрожала так, что я подумал, Гало вот-вот развалиться на куски. Мог ли разрушиться такой большой объект предтечей?

— Конечно! Мы опустошали их флот, разрушали их мирыфорпосты. И предтечи сами нашли способ сокрушить нерушимую архитектуру прекурсоров, на Чарум Хакор! Чарум Хакор, когда-то называли Вечным! Лорд-Адмирал не испытывал страха, он был уже мёртв! Затем пришёл ливень. Он пошёл внезапно. Сплошны потоком, струи воды, ударили по земле, и мы начали тонуть. С усилием, я освободился из засасывающей грязи, а затем вытащил Виневру на поверхность большого валуна. Мой мотив был прост: Виневра знала, куда мы должны идти, старик нет. Но это не остановило меня, и я вернулся назад, чтобы спасти его. Идти было почти невозможно, дождь шёл сплошной стеной, а каждая капля была размером с виноградину и холодными, как лёд. Гамелпар, наполовину увяз в грязи, и слабо боролся, с потоками жидкой глины. Я встал на колени, оперся одной рукой о бедра, другой рукой взял за середину его трости. Старик плотно сжал ладонями палку, и я потащил туда, где лежала Виневра.

———————— Мы спрятались от ливня под широким навесом скалы. Сон был невозможен, так как земля продолжала дрожать. Мы по очереди пили холодную, сладкую воду, просочившуюся через разломы в скале. Мы выбились из сил и продрогли до костей, но нам больше не хотелось пить. В какой-то момент раздался громкий треск, и на нас посыпались камни и земля. Я протянул руку и обнаружил, что каменный навес над нами, пошёл трещинами, достаточно широкими, чтобы просунуть туда кончики пальцев. Скала могла обрушиться в любой момент, но мы даже не подумали двинуться с места.

————————

День перешёл в ночь, а затем в другой день. Наконец резко, словно по мановению чей-то волшебной руки и дождь, и дрожь земли прекратились. Мы пришли в замешательство, в бледном, молочном солнечном свете, над пропастью повисла двойная, нет, тройная радуга, переливаясь над нами, от глубокофиолетового до бледно-голубого цвета. Виневра решилась выйти из укрытия первой. Она прошла, несколько шагов, затем выпрямилась, подняв руки к свету, и стала шевелить губами, словно в немой молитве.

— Кому она молиться? — спросил я Гамелпара, который лежал на боку, все ещё сжимая в одной руке трость.

— Никому, — сказал он. — У нас нет богов, в которых мы верим.

— Но мы живы, — рассудил я. — И, стоит кого-нибудь поблагодарить.

— Помолись колесу, — предложил Гамелпар. Он вылез из-под навеса, оперся на палку, и встал в первый раз за много часов. Его ноги дрожали, он с трудом выпрямился, подняв сперва одну ногу, освободивши ее от грязи, затем другую. Я вышел последним, но быстро их, догнав, смело зашагал по упругой, каменистой почве к пропасти. Движение внизу остановилось. Глядя вниз через прозрачный воздух, я на мгновение подумал, что те тысячи людей, были мертвы, утонули или погибли под обвалом. Но затем я увидел, что некоторые из них двигались. Один за другим люди вставали, собирались в группы, и, поддерживая друг друга, продолжали идти в том же направлении. Так же, как гну. Здесь чувствовалось присутствия чудовищной силы, Богов, если хотите, которые перенесли разрушения, и излечивают сами себя. Над нами стояло нечто таинственное и могущественное. И молитва Гало, в конце концов, не такая уж плохая идея. Я вытянул руки, как это делали шаманы, словно желая лично подключиться к власти того, кто вершит нашими судьбами. Виневра посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Я улыбнулся, но она отвернулась, не сказав ни слова, так словно, ей надоело смотреть на дураков в ее жизни.

———————— Мы пошли дальше вдоль отвратительной пропасти. Виневра, повинуясь своему обету, казалось, пытается найти способ обойти это препятствие. Несколько часов, она упорно вела по этому пути, останавливаясь, только чтобы поднять камешки, словно надеясь найти в них как-то смысл. Она качала головой, и шла дальше. Не было сомнений, что Лайбрериан захватила все ее мысли. К полудню палящее солнце перекатилось через небесный мост, и встало прямо над нашими головами. Виневра вновь остановилась, и на этот раз, посмотрев в пропасть, мы увидели, что нет ни пыли, ни тумана. Видимость была хорошей, вплоть до самой стены. Но это только доказывало тщетность ее поисков. В конце пропасти, блокируя поток людей, стояло большое здание предтечей. От самого основания кольца, в окружении хаоса камней и грязи, возвышался огромный, квадратный столб, около тысячи шагов в периметре. Я взял Виневру за руку и отвёл её в сторону.

— Это наш пункт назначения? — спросил я. У неё было ошеломлённое выражение лица, и безумный бегающий взгляд. Гамелпар присел рядом, мучаясь приступом кашля. Он поднял глаза к стене и медленно покачал головой. Он был почти на приделе своих сил. Виневра вдруг выпрямилась, и крупной рысью побежала дальше. Я догнал и попытался ее остановить.

— Старику нужно время, чтобы отдохнуть, — сказал я ей. Не слушая меня, она беззвучно произносила какие-то слова. Наконец, я взял её за плечо, вынуждая повернуться ко мне лицом. Дико посмотрев на меня безумными глазами, Виневра вдруг набросилась на меня, пытаясь ногтями исцарапать моё лицо. Я схватил ее руки и отвёл их в сторону. При этом она резко наклонилась вперёд, словно хотела зубами вырвать кусок из моего носа. Я уклонился от ее зубов и толкнул ее обратно.

— Прекрати! — крикнул я. — Мы собираемся передохнуть здесь некоторое время. К черту обет! Вам нужно найти себя снова!

Она отпрянула назад, и посмотрел, на меня глазами полными слез. Потом развернулась и убежала прочь. Гамелпар устало посмотрел на меня с того места, где он остановился.

— Оставь её, пусть идёт, — сказал он. — Она далеко не убежит. Я вернулся, сел на корточки рядом с ним, и мы молча наблюдали, как девушка подошла к краю обрыва, изучая столб, который заблокировал пропасть.

— Это Дворец Боли? — спросил я старика.

— Я никогда не видел Дворца Боли, снаружи, — ответил он.

— Как это выглядело, внутри? Он закрыл глаза руками, показывая, что не хочет это вспоминать.

— В любом случае, это не то, что она ищет, — заключил он. — Либо, люди в канаве не знают, куда они идут.

— Как вы можете быть в этом уверены? — спросил я. Его лицо стало серого цвета.

— То, что она не привела нас туда, где мы должны быть вот это разочарование. Гамелпар потёр дрожащие ноги. Он не думал, что наше путешествие закончится таким образом. Обеспокоенный я вернулся к девушке, которая стояла в нескольких шагах от края пропасти, потряхивая головой, как это делают потерявшиеся домашние животные. Я подошёл вплотную к краю и посмотрел вниз на людей стоявших вокруг основания столба. Примерно в двух тысячах шагов от нас, наполовину скрытое пылью, я заметил какое-то движение над молчавшей толпой людей. Сначала я подумал, что это другая форма «Сфинксов». Но облако пыли, поднятая топотом тысячи ног, на мгновение развеялось, и я увидел огромного, свернувшегося паука с большим количеством конечностей, девяти или десяти локтей в длину. Он восседал на круглом диске, и с наглым величием парил над головами людей. Огненные отблески искрились в гранях двух овальных, скошенных, широко расставленных глаз на его широкой, плоской голове.

Моё сердце казалось, остановилось, а кровь застыла в моих жилах.

— Пленник!

— Изначальный… Виневра подошла ко мне, и спросила: — Является ли это… Под волной нахлынувших воспоминаний старого духа, я не смог произнести это слово. Она схватила меня за руку.

— Это Зверь, не так ли? Вот куда они все идут! В постройке открылись широкие ворота. Сначала медленно, потом с нарастающей решимостью, толпа начала подступать к воротам. Вышли двое «Сфинксов», и начали направлять движение. Диск с пленником опустился, и тоже направился к воротам. Ближайшие люди, при виде его падали на колени. Когда он скрылся в постройки, те, кто не был раздавлен, встали, и последовали за ним. Пальцы Виневры впились в мою плоть. Я разжал ее пальцы, взял ее за руку, и мы побежали к Гамелпару. Она успокоилась, и встал на колени рядом со своим дедом.

— Нам не надо пересекать пропасть, — сказала она. — Мы двинемся на запад. Я понял, что Виневра использовала моё слово для обозначения сторон света. Она не упомянула о пленнике. Она пожелала, избавить своего деда, от этого ужаса. Но выражения наших лиц, были слишком подавленные. Я не смог избежать встречи с его скептическим взглядом.

— Вы что-то видели, не так ли? — спросил нас Гамелпар. — Зверь там, внизу? — лицо старика перекосилось в ужасной гримасе.

— Это Дворец Боли, не так ли? И они до сих пор заманивают туда людей… Он не смог закончить свою речь, и зарыдал. Виневра села рядом со стариком, и стала поглаживать его по плечу, пока он рыдал. Я не смог это выдержать, когда старик плакал, как ребёнок, и отошёл, оставив их на едина.

Глава 9.

Огромным усилием воли, Виневра проигнорировала своё импульсивное влечение, и направилась по низкому плешивому холму в противоположную сторону от пропасти. Гамелпар и я последовали за ней в направлении, морщинистого как мятое одеяло холмистого предгорья. Вдоль искривлённого горизонта, просматривалось скалистое плато с высокими вершинами, исчезающими в атмосферной дымке. За дымкой виднелась гладкая металлическая поверхность Гало, без какого-либо искусственного ландшафта, поднимаясь вверх на сотни тысяч локтей, вплоть до перпендикулярной линии, проведённой между двумя стенами. После этой линии, ложные пейзаж Гало появился снова. Темнозелёный, с большими голубыми пятнами рек и озёр, он дразнил нас своим изобилием и богатством. Разумность простого изменения курса не показалась мне очевидной, но Гамелпар не возражал, и я подумал, что уйти как можно дальше от этого места, увеличив расстояния между нами и пленником, не такая уж плохая идея. Но Виневра, все ещё выглядела обеспокоенной.

— Её обет, привязан к определённым координатам. Возможно Лайбрериан, оснастила это колесо средством для прямого воздействия на своих подневольных людей. Но кто контролирует маяки сейчас? У меня не было ответа на очевидный вопрос старого духа.

———————— В течение нескольких часов мы шли по неровному серому плоскогорью, покрытого шелушащейся коркой мучнисто-белого пепла. Облако пыли, поднимающееся от наших ног, обжигало дыхание, а на языке чувствовался горький, металлический привкус. То, из чего состоял здешний природный ландшафт, само собой не более чем его видимость, было сожжено, как если бы Боги решили пролить огненный дождь и уничтожить все живое.

В сотне шагов впереди, решительно преграждая нам путь, на поверхности Гало виднелась зияющая рана, обрамлённая, рваными краями серо-голубого металла. Проходя мимо зазубренных краёв страшной раны, мы остановились только один раз, чтобы заглянуть в яму глубиной не менее четырёх-пяти тысяч локтей. Никто из нас не проронил ни слова, когда мы рассматривали последствия непреодолимой силы, и как она слой за слоем разорвала структуры кольца, уходя вниз, оставляя за собой бесформенное месиво из чёрного шлака. И, тем не менее, для Гало, это была совсем незначительная рана, и не столь большая, как чёрная клякса, которую мы видели высоко на небесном мосту. Замена этого сегмента кольца, повидимому, не планировалась, во всяком случае, пока. Лорд-Адмирал не высказал никаких мыслей об этом разрушении, но я чувствовал его растущее беспокойство, его задумчивость, словно все свои силы он бросил на сбор и обработку поступающей информации. Я не знал, нужно ли мне бояться его. Вокруг меня и так было многие других жутких страхов. Через несколько часов, мы поднялись на невысокий скалистый холм. На вершине холма виднелись несколько поникших деревьев и небольшое озерко, наверное, оставшееся после недавнего ливня. Мы подошли к озеру и остановились. Гамелпар зачерпнул ладонью воду, попробовав ее на вкус, и затем кивнул.

— Пить можно, — заявил он. Но ни животных, ни ягод, ни каких-либо другой пищи мы так и не нашли. Затем, тень ночи вновь накрыла нас холодным ознобом, и мы дрожащие, полуголодные легли спать, прижавшись, друг к другу. Гамелпар ни разу не пожаловался на холод и отсутствие пищи. Виневра, вообще ничего не говорила уже в течение многих часов. На следующее утро, мы вяло поднялись с земли и стали разминать затёкшие руки и ноги. Затем Виневра вдруг закрыла глаза, медленно повернулся, и указала рукой обратно в направлении пропасти. При этом она судорожно делала попытки пойти туда, куда вёл Виневру ее обет. Она сдержалась.

Её сила была впечатляющей. Вопреки всем моим инстинктам, я обнаружил, все больше и больше проникался любовью к своим спутникам. Глупость, скажете вы? И как только я нашёл бы Райзера, ликуя и веселясь, не оставил бы я этих людей?.. Я задался вопросом, как бы на моем месте поступил Райзер? Он всегда удивлял меня своими поступками. Мы двинулись дальше, на запад, к виднеющемуся пёстрому предгорью. К полудню этот путь привёл нас к развалинам каких-то построек. Возможно, когда-то здесь был другой город. Виневра остановилась на границе округлой, бетонной дамбы, подняла руки, как будто умоляя, или прося нас о помощи.

— Я должна вернуться! — сказала она нам. — Держите меня, держите! Остановите меня! Гамелпар и я нежно взяли ее за руки и, успокаивая, усадили на землю. Вдруг, через арки разрушенного города, со стоном и жутким шёпотом хлеща нас по щёкам, подул сухой колючий ветер. Ветер и зной придавали развалинам самые странные и неожиданные очертания, и было страшно, что они вот так — то появляются, то вновь исчезают, как призраки, словно играют в свои каменные прятки. В несколько сотен шагов, слева от дамбы, лежал почерневший остов звёздного корабля предтечей, намного больше, чем судно Дидакта. Дни этой космической лодки давно закончились. Скорее всего, корабль был атакован и сбит в атмосфере Гало, затем он упал и разбился о поверхность кольца. Катастрофа случилась очень давно. И это было мрачным доказательством того, что, предтечи воевали против предтечей, ещё многие десятилетия назад. Лорд-Адмирал вдруг решил позлорадствовать.

— Дезориентация противника! Те, кто тиранил людей, теперь воюют между собой. Раскол в рядах врага! Почему это не должно приносить нам радость?.. Старый дух, вдруг взял под свой контроль мои ноги, и в следующий момент, я уже не управлял своим телом. Я уступил его Лорд-Адмиралу. Без предупреждения, мои ног понесли меня в сторону дамбы, оставляя позади Гамелпара и Виневру. Чувство

разочарования, печали, бессилия нахлынули на меня, так же, как при первом пробуждении старого духа на Чарум Хакор. Пройдя дамбу, мы направились вверх по склону, прыгая через большие трещины и разломы, которые сверкали странным светом, как будто пытаясь воссоединиться. Но вероятно, в этом месте, энергия и ресурсы уже были израсходованы. Все управляющие структуры уже давно не работали. Это казалось очевидным, хотя я не мог даже представить, применяемые здесь технологии. Я опять испытал чувство, божественного преклонения.

— Они не боги! Напомнил мне старый дух с презрения. Но руины выглядели настолько подавляющими, что Лорд-Адмирал больше не выражал какого-либо чувства триумфа.

— Предтечи во многом похожи на нас, слишком часто они глупы и слабы в том, что касается политики и в настоящее время они воюют между собой. Но почему? Наконец мы забрались на вершину склона, и стали смотреть на останки мёртвого корабля, и на развороченные скелеты зданий, которые когда-то поднимались в небо до самых облаков, а теперь лежали друг возле друга, как мёртвые великаны, поверженные на поле боя. Вдруг, моё внимание привлекло появление стены из жёсткого света. Пучками, вырываясь из руин, около пяти сотен шагов в длину, начала проявляться стеновая структура, так же как создавался корабль Дидакта в центре кратера Джаманкин. На мгновение показалось, что она уже почти готова, но это было иллюзией. Стена начала таять, скелетная структура замерцала, уменьшилась... и исчезла. В считанные секунды, все закончилось, и лишь ветер завывал на том месте, где появился призрак здания. Через какое-то время справа от дамбы, мёртвый город, попытался сделать ещё одно бесполезное усилие своего воскрешения, и снова порыв ветра сравнял с землёй его призрачные стены. Город походил на буйвола, загонного прайдом больших кошек. Из его ран на спине и из разорванного горла хлещет кровь. Опасаясь его огромных рогов, хищники в буйном неистовстве с

нетерпение ждут, его последней судороги... Но буйвол изо всех сил снова и снова пытался встать на ноги, под смех гиен и рычание гордого вожака, возвещающего начало кровавого пиршества. Всплыли воспоминания старого духа о подобных разрушениях на Чарум Хакор, где был уничтожен целый флот кораблей людей. Боль и чувство утраты поразила меня. Но мой старый дух, был таким же призраком, как и эти древние руины, которые корчились в предсмертных судорогах. Наконец, Лорд-Адмирал, отступил. Я уже не чувствовал, ни его слов, ни его эмоций.

— Я не могу больше на это смотреть! — закричал я и, закрыв глаза, вернулся обратно к моим спутникам. Девушка посмотрела на меня так, как будто ждала какое-то объяснение.

— Мы не должны приближаться к этому месту, — сказал я. — Плохое место. Там везде — смерть…

Глава 10.

Мы решили обойти вокруг руин. На следующий день, Гамелпара начали покидать силы. Мы отдыхали больше времени, чем шли, но, наконец, увидели мелкую речку, а в ее водах съедобные водоросли (как заверил нас Гамелпар). На вкус они были менее приятны, чем дикие ягоды, но наши желудки, ссохшиеся от жажды и голода, приняли их с радостью. Старик, сразу возродился, и как показалось с большей уверенностью, зашагал, опираясь на свою палку. Впереди показались низкие холмы. Они были покрыты пятнами сухой травы и невысокими деревьями с чёрной корой и серозелёными листьями, которые торчали словно растопыренные пальцы руки. Мы сделали привал в тени черных стволов. Я поднял с земли камень и начал его рассматривать. Простое и ложное. Все здесь было изготовлено по технологии предтечей. Имитация планеты, привезённых сюда существ. В любом случае, эта земля, да и само

кольцо представляли собой большую игрушку для избалованного ребёнка, который может иметь, и делать все что угодно.

— И все же люди практически победили их флот, десять тысяч лет назад.

— Ты видишь картины прошлого? — спросила Виневра, становясь на коленях рядом со мной.

— Иногда, — ответил я. Она посмотрела на Гамелпара который отдыхал, прислонившись спиной к гладкому стволу дерева.

— У него тоже так бывает, — она растёрла в пальцах кусок земли. — Здесь нет даже насекомых.

— Я могу попробовать, поохотится на птиц, бросая в них камни, — я взвесил камень на руке. — Но мы можем умереть от голода, прежде чем я научусь этому. Мы оба улыбнулись. Гамелпар оказался намного сильнее, чем мы могли себе представить. Он не отставал от нас и на предгорьях, и в горах. А потом я потерял счёт дням…

Глава 11.

Оставив Гамелпара и Виневру отдыхать у подножия, я решил прогуляться до полосы обнажённого камня на ближайшей и самой низкой скалистой вершине. Вдоль склона я нашёл несколько кустов с мелкими черными ягодами, которые были сладки на вкус и не расстроили мой желудок. Вдоволь наевшись, я собрал ягоды в мою рубашку, сохраняя их для моих спутников. Впереди виднелась широкая полоса синей воды, до которой была около тридцати тысяч шагов. Все остальное пространство впереди занимали высокие горы, поросшие густым дремучим лесом. Огромное озеро тянулось вверх на бескрайнее расстояние, а его ширина в ближайшем ко мне месте, составляла, наверное, около двух-трёх тысяч шагов.

— А где мы найдём лодку?

Я покачал головой, показывая, что ответ отсутствует, затем заворожённо стал наблюдать, как тени облаков и пёстрые пятна света играли на поверхности озера. Недалеко от берега, я заметил какие-то постройки, которые возвышались над гладью воды. Искусственные острова представляли собой деревянные хижины, построенные на тонких сваях, и соединённые между собой то ли мостами то ли своеобразной растительностью, но я не мог сказать, какою именно. Если мы хотим быть как можно дальше от чудовищной канавы и Зверя, то мы должны были пересечь это озеро. Но сначала, надо пройти сквозь окружающий его лес. Надвигалась ночь, и я поспешил, спустился обратно по склону. Старика и девушку я нашёл недалеко от того места, где я их оставил, возле сухого русла реки. Виневра терпеливо растирала больное колено своего деда, и даже не посмотрела в мою сторону, когда я подошёл.

— Что там? — спросил Гамелпар, гладя плечо внучки. Я отдал им ягоды, и они стали есть, выказав мне благодарность. Затем Виневра внезапно встала и ушла, а я почувствовал некоторое разочарование. Старик схватился за палку, как будто был готов выйти в путь, даже не услышав моего рассказа. Затем он немного успокоился.

— Что там? — вновь спросил он.

— Большое озеро, — ответил я. — И дремучий лес.

— Однажды в очень ясную погоду, я видел, это место от старого города, — сказал Гамелпар. — Я никогда не думал, что навещу его.

— Мы не обязательно должны туда идти, — пояснил я.

— Тогда куда? — спросил он.

— Она не знает? — спросил я. Виневра сидела на корточках в нескольких шагах от нас, опустив голову.

— Нам нужна цель, мы должны найти направление, — старик посмотрел на меня взглядом, в котором я прочитал слова: «Без этого, в скором времени я умру. Что будет с девушкой дальше?» Я отсыпал старику ягод, и подошёл к девушке, которая, казалось, снова посмотрела на меня, в ожидание неприятностей, но приняла последние остатки ягод и начала есть.

В этот момент, я задавался вопросом, во сколько раз возрастут мои шансы найти Райзера, если я решу двигаться дальше один? Я мог бы идти намного быстрее. Осведомлённость Виневры или Гамелпара об этих местах, мне казалась очень незначительной, так как они были очень далеко от дома. Конечно, существовали вопросы, на которые старик все ещё мог дать ответы, особенно в отношении Изначального, Зверя с блестящими глазами.

——————————————————————————— —— Наступало утро, и в небе ярким и чётким, пятном стал, виден красно-серый шар. Новая луна сегодня продемонстрировала новые видимые детали — часть животного лика… похожего на волка или шакала.

— Оно все ближе, — сказал Гамелпар, выполняя свою обычную разминку после сна. Упражнения доставляли старику боль, но они были необходимы для долгого дневного перехода. Виневра стояла с обречённым видом, покорно ожидая, когда мы выберем направление и отправимся в путь. Ее глаза, смотрели в пустоту, прочь от нас, и от всего остального.

— Вы оба выглядите мрачными, — пробормотал Гамелпар. — Эх, как много бы я дал, чтобы попасть сейчас на торговую ярмарку!

— И что бы мы там делали? — спросил я.

— Потолкались бы среди народа. Потанцевали и посмотрели представления. Поели бы хорошо… — он чмокнул губами. В словах старика было столько же весёлого, как и в упорном молчании девушки. Мы пошли, по направлению к озеру в обход большой горы, и густого непролазного леса. Прошло два дня… Два ужасных, молчаливых дня. А потом, вдруг, Виневра снова стала весёлой. Она до сих пор предпочитала молчать, но лёгкость в ее походке, яркие, блестящие глаза, движения ее рук и тощих ног, красноречиво говорил, что для неё, вновь пришло время почувствовать себя

живой, внимательно посмотреть вокруг себя и почувствовать проблеск надежды. Ее энергия передалась Гамелпару, и старик как будто возродился. Здесь, на альпийском плато, Гамелпар заверил нас, что мы можем поймать немного дичи. Он показал нам, как сделать силки из жёсткого тростника и плетёные петли из травы. Сделав ловушки, мы растянули их вокруг свежих нор, завалив камнями, остальные дыры.

— Это не кролики, — рассуждал Гамелпар, когда мы присели в тени и стали ждать добычи. — Но тоже съедобные твари. Затем он взял палку и, пройдя несколько шагов, начал рыть яму в песчаной почве. Через некоторое время, песок стал сырым, и мы по очереди стали углублять яму. Вскоре появилась мутная вода, и если проявлять немного терпения, можно было напиться вдоволь. Когда сработала первая ловушка, мы увидели в ней маленькое животное коричневого цвета — кусок меха с глазами, размером с два тощих кулака. К вечеру мы поймали ещё четырёх зверушек, разожгли небольшой, но дымный костёр из сухих кустарников и упавших веток, а в скором времени уже ели жирное, наполовину сырое мясо.

— Лайбрериан касается и этих бедных зверей, когда они рождаются? Я не обращал внимания, на богохульства старого духа. В данный момент, я не испытывал ужасного голода и жажды, и снова был в состоянии наблюдать звезды по обе стороны серебристого моста, а также полумесяц красной луны с ликом волка, который стал ещё больше, — размером с два больших пальца. Гамелпар вспомнил, что видел небольшие блуждающие звезды этого цвета сразу после вспышек и пожаров в небе. Старик не знал, что это было, и что это за луна. Но мой старый дух предположил, что это была не луна и она не может находиться на орбите вокруг колеса. Наиболее вероятно, что это планета, и мы приближаемся к ней с каждым днём. Мы были уже так далеко, и от канавы, и от Изначального чтобы, наконец, почувствовать себя спокойным. Конечно, кто знал, как

быстро он мог летать на своей плавающей плите?.. Но, не смотря на это, я хорошо выспался, не видя снов

Глава 12.

Стена леса была похожа на живой барьер, плотный и непроходимый. Большие коричневые и зелёные стволы были так велики, что даже втроём взявшись за руки, мы не смогли-бы их обхватить. Деревья угрюмо поднимались ввысь как башни, расположенные вдоль крепостной стены. Огромные терние отходили от их стволов и встречались, как зубы плотно зажатой челюсти. Над шипами, на высоте двадцати локтей, был сформирован плотный навес из тонких, жилистых лиан. Виневра стала улыбаться, при виде всего этого. Я подумал — она успокоилась из-за невозможности продвигаться дальше. Мы встретились с чем-то непонятным и обескураживающим, но ей было все равно. Это было несправедливо. Я поставил под сомнения мою растущую привязанность к ней.

— Ты достаточно повзрослел, чтобы убедиться в этом.

— Замолчи, — проворчал я. Мы могли бы попробовать подняться на купол из лиан, но он начинался на высоте нескольких локтей, и я засомневался, что старик сможет туда вскарабкаться. Я подошёл к дереву и погладил жёсткий шип — рифлёная поверхность, твёрдая, как камень. Я постарался просунуть свой палец между двумя из них. Шипы немного изогнулись, не более чем на толщину ногтя. Возможно, этот лес можно пройти, если мы сможем сломать или срубить шипы со стволов деревьев! Но палка Гамелпара явно для этого не годилась. Косой солнечный свет предвестил о скором наступлении сумерек. Сейчас мы ничего не могли сделать, и поэтому начали, подготавливается, к ночёвке под открытым небом, а все проблемы оставили на следующее утро. С моей неровной лежанки из сухой колючей травы, в полусне я наблюдал за висящим над стеной из деревьев небесным мостом и

звёздами. Я погружался в полусон, а потом опять приходил в сознание. Сон наваливался тонкими, полупрозрачными стенами, но на мой взгляд сновидения были не моими собственными. Скорее всего, они были не просто фантазиями, а чьими-то древними воспоминаниями. Некоторые, были удивительно яркие; занятия любовью в саду под небом, испещрённым архитектурой предтечей; страстные лица женщин, черты которых отличались от лиц женщин нашего времени, и особенно от Виневры. Сколько изменений произошло с нашим родом! Эти воспоминания были показательны — люди оставались удивительно верными своему виду даже в ходе подавления и деградации. Люди стали другими, но все также узнаваемы, и принадлежим к одному роду, к той же породе. И мы не трансформируемся в различные физические касты, как предтечи. Мечты и эмоции передались Лорд-Адмиралу, и я почувствовал его страдания, словно у загнанного в угол дикого животного… странные чувства боли и удовольствия, скрытый страх и ожидание, искры надежды и первобытная ярость. Далее сны начали рассказывать о прощании и о расставании в последнюю ночь перед великой битвой, которая распространилась на сто тысяч световых лет, и определяла судьбы тысяч солнц в тысячах мирах. Мечты молодого человека… моего друга.

— Все сны принадлежат молодым, будь то кошмары или идиллии. Резкий, лязгающий звук вытащил меня из этого странного состояния. Я вскочил со своей лежанки из сухой острой травы и посмотрел на чёрную полосу леса. Шипов не было, они втянулись в стволы, открывая широкие, тёмные проходы под густым черным куполом зарослей. Я подошёл к Виневре и разбудил ее, а она в свою очередь растолкала старика. Обычно он всегда спал более бдительно, чем любой из нас, но в этот раз он не поднялся. Вместо этого, старик приоткрыл глаза и кинул на нас недовольный взгляд.

— До рассвета ещё несколько часов, — проворчал он. Виневра прикусила губу:

— Проход открылся, и мы можем пройти сквозь лес, — сказала она.

— … продолжать путь в том же направлении?

— Да. Мы пойдём в противоположном направлении… от места, куда я хочу попасть. Девушка и старик поднялся, отряхивая с себя сухую траву, а я как заворожённый смотрел на плотную черноту между стволами деревьев.

— Мы можем туда не ходить, — сказал я.

— Если тот путь ведёт нас к Изначальному, — сказал старик, кивнув назад, в направлении стены, — то любой другой, уводит нас от него! Старик использовал то же слово, для названия Пленника, как и мой древний дух. Гамелпар не договорил, да это было и не к чему. Мы уже решили, что ни за что не вернёмся назад, к краю стены, а будем, пытается найти дорогу в обход леса. Но на этот путь, нам бы потребовалось несколько дней, а возможно, и недель. И не было никакой гарантии, что деревья с шипованными стволами, не простирались с обоих сторон, вплоть до стен, перекрывая проход везде. С другой стороны, если деревья с шипами росли в лесу повсюду, была опасность оказаться зажатыми между стволами, когда они снова решат их выпустить.

— Мы должны двигаться быстро, — сказал я, и моё дыхание участилось. Сочетание чёрной как смоль темноты и угроза быть пронзённым шипами, и разорванным на куски странным лесом вызывало у меня опасения. Виневра и старик, казалось, уже решились. И, несмотря на мои сомнения, я решил положился на наш «компас», несмотря на то, что он лучше работал в обратном направлении. Я не хотел остаться здесь в одиночестве. А старик и девушка были моими единственными друзьями и спутниками, по крайней мере, до тех пор, пока мы не нашли Райзера… если конечно мы когда-нибудь его найдём.

— Вы сможете провести нас по прямой, до конца леса? — спросил я девушку.

— Я думаю да, — ответила она. — Да.

— Ладно, — согласился я. — Показывайте путь. Наш путь был ужасен, но когда-то мы вошли в чёрный лес, и наше зрение потеряло всякое значение, я почувствовал странное спокойствие. Как ни странно, поводом этому был старик, который кряхтя и страдая больше всех, как ни в чем небывало шёл мимо широких стволов.

— Чувство страха чуждо старикам и воинам. Они, на грани жизни и смерти. Они хорошо это понимают. Может быть, час спустя, сквозь плотную занавесь листвы, мы увидели какое-то смутное указание на утреннюю зарю. Проблески света падали к нашим ногам как редкие капли дождя, и ещё сильнее, подчёркивали непроглядный мрак. Наши глаза, привыкли к темноте, а из-за пятен света мы полностью ослепли и не замечали стволы деревьев, встающие у нас на пути. Наши столкновения с деревьями стали более частыми. Уже совсем отчаявшись, что этому не будет конца, я увидел просвет сквозь деревья. Мы прорвались. Виневра провела нас, через странный таинственный лес. Гамелпар замахнулся палкой на деревья, стал улыбаться. Утренняя заря на другой стороне леса только задавалась, но после нескольких часов пути по черноте леса, мы зажмурились как кроты, вылезшие наверх из норы. Я остановился и прикрыл глаза ладонью, а когда глаза привыкли к утреннему свету, я увидел, что мы вышли на широкий пляж темно-синего озера, окаймлённый одинокими валунами и небольшими скалами. С первыми лучами света, стволы издали глубокий, протяжный стон и шипы вышли снова, закрыв нам путь к отступлению. Гамелпар, который был ближе всего к стволам, посмотрел назад, и снова замахнулся на них палкой, затем издал глубокий вздох облегчения.

— Назад пути нет, — сказал я. Виневра стала нервно ходить взад и вперёд вдоль скал, прикрывая руками, глаза от яркого утреннего света.

—Я смогу! — говорила она. — Я использую всю мою силу воли, чтобы не вернуться и ждать, пока шипы вновь откроют проход. Это становится все сильнее, — продолжила она. — Если я

не смогу удержаться… пообещайте, что свяжите меня, и возьмёте с собой, независимо от того, что я буду говорить или делать! Я задумался, — что мы будем делать, если импульс, зовущий ее, станет ещё сильней?.. А пока, по крайней мере, было ясно, что мы должны как-то попасть на другой берег озера. Путь по внутреннему периметру леса, был самым оптимальным вариантом. Я направился к линии прибоя, смотря на темно-синюю, почти чёрную воду. Опустившись на колени, я зачерпнул рукой освежающую прохладу и поднёс ее к губам. Чистая. Выпив прохладной воды, я мгновенно, выплюнул ее, и вытер рот.

— Соль! — воскликнул я с негодованием. Виневра помогла Гамелпару подойти к берегу, и он также попробовал воду, и согласился. Виневра от вкуса воды невольно сделала кислую гримасу. Никто из нас никогда не пробовал солёной воды. Это вызвало комментарий старого духа.

— Вы никогда не посещали великих океанов, и не видели, солёных озёр? Я признался, что нет. Я знал, только пресноводные озера, такие как в кратере Джаманкин, ручьи и реки. Иногда паводки приносили наводнения, и вода в реках становилась мутная и горькая, но никак не солёная.

— Бедный мальчик, всю жизнь прожил на материке, — сказал старый дух.

— Моя лучшая жена говорила о такой воде, — сказал Гамелпар.

— Она назвала её море. Когда она была маленькой девочкой, ее родители жили на берегу моря, и занимались ловлей рыбы... прежде чем предтечи их увезли.

— Почему она солёная? — спросил я.

— Ее посолили Боги, — ответил Гамелпар. — Некоторые животные живут только в солёной воде.

— А как насчёт людей? Что они чувствуют, когда плавают в солёной воде? — спросила Виневра. Она стояла на большом круглом валуне, балансируя руками. Виневра опять была похожа на беззаботную девушку, а все тревоги и страхи, на ее лице, сменились любопытством. Такая изменчива!

— Это адаптация. Один из способов выживания людей.

— Возможно.

— Ты хочешь искупаться? — спросил её Гамелпар.

— Хотела бы, но не знаю, как, — ответила Виневра.

—Я не собираюсь пробовать, — сказал я. Лайбрериан любительница странных и экзотических зверей и растений. Я вспомнил о мерзком мерсе в кратере Джаманкин. А в таком большом водоёме как этот; сколько странных существ она могла бы сюда поместить? Насколько больших и голодных?

— Смотрите, вон там, — крикнула Виневра, указывая на дымку над озером. — Там что-то висит на тех больших башнях. Фиолетовое солнце висело уже под таким углом, что теперь, можно было разглядеть тёмные пряди, натянутые между каменными столбами или возможно опорами моста. Чем дольше я на них смотрел, тем больше был уверен, что они имели искусственное происхождение: очередные ловушки, ожидающие непрошенных или слишком любопытных гостей.

— Мы должны идти, — сказал Гамелпар. Я скептически посмотрел на скалистый берег. Прибой нанёс на берег толстый ковёр ветвей и коры. Я ступил на него. Идти было трудно, но нанос выдерживал мой вес, а я был самым тяжёлым. Старик поставил палку, и попытаться встать.

— Пойдёмте, — нетерпеливо сказал Гамелпар. Мы помогли ему встать. Он высоко поднял палку, как бы в приветствии, и двинулся в путь. Виневра вздрогнула снова, затем наклонился и прошептал мне: — Это плохо… Это больно… Но мне очень нужно, что-то тебе сказать... Она взяла мою руку, поднесла её к губам, и поцеловал ладонь. В её глазах я прочитал мольбу.

— Убей меня, если не будет другого выхода, — сказала она. — Гамелпар не сможет... я не хочу попасть во Дворец Боли! Моё сердце упало, а на моих глазах выступили слезы. Я уже не мог причинить вреда этой девушке, так же, как и ее дедушка. Я до сих пор помнил ее запах, когда она впервые наклонился надо мной, когда я очнулся. Она не была моим идеалом красоты, но я уже испытывал к ней чувства, и не только потому, что мы так долго вместе.

— Обещай мне! — прошептала она, сдавив мою руку до боли.

— Этого не случится… — ответил я. — Я не позволю этому случиться. Но я не могу дать такого рода обещание. Виневра опустила руку, и отвернулась, а когда она повернулась ко мне вновь, на ее лице было написано чувство досады, и даже злость. Я даже не мог себе представить, что она сейчас чувствует.

— Вы видите? Старый дух вновь появился в моих мыслях, и я почувствовал его ярость.

— Вы видите? Это то, что можно ожидать от предтечей! Все то, что мы можем когда-либо ожидать от них.

— Но Лайбрериан…

— Просто одна из предтечей.

— Без неё, я был бы… невежественной пустышкой, а вы были бы мертвы. Лорд-Адмирал отступили, но не раньше, чем его горькие миазмы заполнили мои мысли. Я увяз в болоте противоречий, а мои мысли закружились в танце разочарований. Оказался ли я в ловушке своей глупости?.. Как мне хотелось поговорить с Райзером и узнать, что думает он! Я опустил голову и последовал за девушкой и стариком.

Глава 13.

Пройдя несколько часов мы, наконец, увидели источник зловония, которое доносилось до нас уже довольно давно. Берег был усеян разлагающимися телами. Это были не люди, — предтечи. По своим размерам и строению они были полностью зрелыми Воинами. Бонстелар, получивший отпечаток Дидакта, возможно был где-то среди них. Но трупы слишком разложились, чтобы разглядеть индивидуальные особенности. Виневра остановилась, и зажала рукой нос и рот.

— Что здесь произошло? — спросил Гамелпар, дрожащим голосом.

— Ещё одна битва, — ответил я. — Посмотрите, они без брони.

— Каждый предтеча всегда носит броню. Почему они ее сняли? Я вспомнил разговор со старым духом… и понял. Их броня перестала функционировать или из-за металлических блох, или просто перестала работать.

— Что-то разрушило их броню, — ответил я.

— Зверь?

— Я не знаю… может быть.

— Они боролись врукопашную? — спросил Гамелпар. Тела сильно разложились, чтобы понять, отчего умерли предтечи, но я рассмотрел на нескольких из них рваные сквозные отверстия. Я перевёл взгляд на каменные колонны и подвесные мостыплатформы; деревня полностью изолирована от берега, достичь ее было возможно только по воде. Предтечи, конечно, могли передвигаться и по воздуху, но строения были такого примитивного дизайна, что скорее всего, это было человеческое поселение. На Эрде-Тайрин, я слышал о деревнях, построенных на озёрах, но никогда их не видел.

— Бой был, в деревне на воде, — предположил я, — а когда предтечи погибли, упали в воду, и их вынесло на берег. А что об этом думает ваш старый дух? Гамелпар поморщился: — Как все это выглядит печально, даже несмотря, что это предтечи. Во имя какой цели они умирали на этом колесе? Мы не могли знать такие вещи, также как не могли ни о чем догадываться. Виневра чтобы избавиться от запаха, отошла до самой береговой линии.

— Я вижу лодку, она там, за скалами! — крикнула она. — Я думаю, лодка сделана из одного из странных деревьев, у неё по бокам шипы. Мы подошли к самой воде, и между двумя большими валунами, поросшими седым мхом — увидели лодку.

— Как предусмотрительно. Боги посолили воду, но оставили нам лодку. Иногда я находил своего старого дух, несносным педантом. Виневра встала между нами, и сказала: — Мы можем грести по воде кусками коры. Пусть Гамелпар отдыхает, а мы сядем за весла, — добавила она. Я пожал плечами.

— Вода является единственным путём, — сказал я, а затем начал исследовать лодку. Она была около восьми локтей в длину, с тупым носом и кормой, без сомнения выдолбленная из одного большого ствола. По бортам действительно торчали грозные шипы. «Защита или украшение?» — Задался я вопросом, пробуя острие большим пальцем. Мы попытались столкнуть лодку с места. Это оказалось непросто. Лодка плотно увязла шипами в прибрежном песке. Наконец нам удалось вырвать ее из песка, протащить по камням, и с неимоверным усилием столкнуть в воду. Виневра стала держать конец лодки, а я помог старику пройти через камни, и затем посадил его на корму.

— Найди несколько кусков коры, — приказала Виневра. Ее лицо было влажным от пота, а голос звучал взволнованно. Виневра выглядела счастливой — возможно, мы вышли из зоны действия сигнала. Найти подходящие куски коры, к счастью, оказалось не сложно. На берегу повсюду валялись длинные, жёсткие полосы коры различной ширины и длинны. Не сделав больших усилий, я нашёл полосы достойные весел. Я взял несколько и сложил их в лодку. И в самое ближайшее время, мы уже были на воде.

— Сначала мы зайдём в деревню, — сказал Гамелпар.

— Зачем? — спросила Виневра, и ее лицо помрачнело. — Давайте просто переплывём озеро на лодке, и оставим здесь все как есть.

— Деревня выглядит тихой, — сказал старик. — Там могут все ещё жить люди, и там мы сможем найти еду.

— Или вонючие трупы, — огрызнулась Виневра.

Я расположился у одного борта, она у другого, и стараясь грести одновременно, так чтобы лодка не ходила кругами, мы поплыли в направлению деревни. Путь занял у нас большую часть дня, так как пришлось плыть против приливного течения. Затем, безо всякой причины, направление течения изменилось вспять, и нас понесло прямо на опоры ближайшего подвесного моста. Несколько минут, нам пришлось энергично грести в обратном направлении, чтобы мы не застряли между двумя смежными сваями. Наконец, хоть и неуклюже, но нам удалось выровнять лодку, и через какое-то время мы подошли к широкому деревянному причалу, испещрённому тенями нависших над ним подвесных мостов. Хижины в деревне располагались в основном на вершинах колонн, и напоминали гнезда аистов. Сообщения между отдельными домами, происходило с помощью подвесных мостов, которые могли опускаться и подниматься, а также при помощи отдельно стоящих платформ, которые могли использоваться всеми. Я насчитал четыре уровня мостов, домов и платформ, расположенных к центру деревни все плотнее и плотнее, и где, наконец, жилища объединялись как казалось в одно большое строение. Но не во мраке причала, не на подвесных мостах и лестницах, не на платформах, я не заметил ни тел, ни признаков борьбы. Я постарался присушиться: ни голосов, ни звуков оживлённого поселения, только ритмичный плеск солёных волн. Затем Виневра внезапно ахнула, и я увидел, как под нами, прошла длинная белёсая тень, оставляя после себя широкое, зеленовато искрящееся облако, словно серебристый дым в темной воде. Виневра моментально вскарабкалась на причал, и я последов ее примеру, помогая Гамелпару залезть на мокрые скользкие доски. В спешке я причинила ему боль, он закричал, потом балансируя на одной ноге, вытянул руку и опершись своей палкой о борт лодки оттолкнул ее. Лодка стала медленно отплывать от причала. Я встал на колени, и содрогаясь от мысли, что подводная тварь все ещё здесь, склонился над водой, схватив рукой борт лодки.

— Мы должны каким-то образом закрепить лодку, — пояснил я.

— Я останусь здесь, и присмотрю за ней, — сказала Виневра. Она достаточно спокойно взглянула в тёмную глубину воды, давая

понять, что предпочла бы остаться здесь, и подождать нас в одиночестве, чем увидеть то, что мы могли бы найти наверху.

— Это не очень хорошая идея, — сказал я. — Будет лучше, если вы пойдёте с нами. Во-первых, я волновался о ее безопасности, но также был обеспокоен тем, что она может опять почувствовать сигнал принуждения и уплыть обратно, оставив нас здесь. Я не доверял ее изменчивому настроению. К счастью, на противоположной стороне причла, я заметил, что к деревянной скобе было привязано несколько канатов, концы которых болтались в воде. Гамелпар притянул один палкой, и вскоре все мы уже поднялись по крутым ступенькам к выходу на нижнюю платформу. Через лаз, мы попали на широкую платформу, около двадцати шагов в поперечнике. От неё отходили подвесные мосты к другим платформами с несколько ветхим лачугам, которые, скорее всего, предназначались для хранения вещей или были загонами для животных. Мы пересекли несколько мостов, заглядывая в лачуги, но не обнаружили в них ни жителей, ни животных, ни еды.

— Они всё забрали, — расстроилась Виневра.

— За что люди могли здесь бороться? — подумал я вслух. — Или, что может послужить причиной того, что предтечи стали сражаться друг с другом в таком незначительном месте? И конечно, в этом я почти уверен, не люди убили их! Гамелпар остался внизу, а мы с Виневрой поднимались все выше и выше, от лестницы к лестницы, пока не достигли узкой круглой башни на вершине центрального шестиугольного каменного столба. Отсюда, мы могли видеть всю деревню. Мы пошли вокруг башни внимательно осматриваясь по сторонам. Порыв ветра растрепал оранжево-коричневые кудри Виневры, она поправила волосы и сказала: — Тебе не нужно больше за меня беспокоиться… Оно пропало.

— Что пропало?

— Моё чувство направления. Что-то снова изменилось, но я просто хотела сказать, что мне действительно здесь не нравится.

— Нет чувства вашего обета?

— Нет. Я почти ничего не чувствую. Я даже не слышу Леди. — Виневра покачала головой. — От меня, теперь мало пользы.

— Чепуха, — сказал я. — Мы знаем, куда идти, только благодаря вам.

— Вы знаете, куда не надо идти, — поправила она.

— Я думаю, это намного полезнее, вам так не кажется?

— Тогда это там! — Она указала на большое пятиугольное здание, поддерживаемое пятью равноудалёнными колоннами, примерно в двадцати шагах друг от друга. Их тупые вершины поддерживали периметр огромной крыши, образуя поистине впечатляющий центральный зал или жилище главы деревни.

— Вы уверены, что нам не стоит туда идти? — спросил я.

— Тебе в самом деле хочется узнать, что здесь произошло? — почти шёпотом спросила Виневра.

— Вы что-то чувствуете?

— Ничего хорошего, — ответила она. — Разве ты не слышишь?! Я сложил руки над ушами и направил их в сторону пятиугольного здания. Мгновение я ничего не слышал, а потом, что-то тяжёлое хлопнуло внутри здания, от чего затряслись подходящие к нему подвесные мосты.

— Похоже там заперто домашнее животное, — ответил я, но звук больше не повторялся. Я посмотрел вниз и увидел, что поднимающийся по лестнице Гамелпар от этого звука застыл на месте, как и мы. Потом я услышал, или вообразил, что услышал, другой, более мягкий звук, исходящий из-за деревянной стены. Звук походил на плеск волн, но был более продолжительным, и немного напоминал звук бурлящей жидкости.

— Там что-то есть, — сказала она. — Что-то неясное… отвратительное, и очень опасное!

— Может стоит все же сходить и смотреть? — спросил я подошедшего к нам Гамелпара.

— Мы зашли уже слишком далеко, — ответил он. — И я не думаю, что мы увидим, что-то более страшное чем уже видели.

Почему-то это высказывание показалось мне кощунственным. Но эти эмоции были вызваны страхом, сомнением, и невысказанным отношением ко всему этому Лорд-Адмиралом. Мы пересекли несколько подвесных мостов, двигаясь по сложной спирали, то опускаясь на несколько уровней вниз, то устремляясь почти на самый верх, пока наконец не выбрались на платформу, которая огибала пятиугольно здание по периметру и подходила непосредственно к широким и высоким двойным дверям. Двери были украшены резным узором, состоящим из лиц людей, растений, фруктов, животных, и многочисленными образами волков или собак. Вершины дверной коробки, украшали очень достоверные статуи обезьян, которые надменно смотрели на нас свысока, и были похожи на больших черных обезьян, которых можно увидеть в горах к северу от Маронтик на Эрде-Тайрин. Я начал изучать эти странные облики. Были ли они взяты из жизни? Гамелпар вывел меня из оцепенения, постучав по моей ноге своей палкой, и я толкнул одну половину дверей. Она поддалась с трудом, но потом качнулась, и приоткрылась со скорбный стоном. Запах, который вырвался из зала, не поддавался описанию — это был запах близкой смерти. Пахло не гнилью и разложением, из зала доносилась густая вонь, словно состоящая из бесконечного страха и отчаянья; невыносимая вонь ещё не мёртвой, но уже не живой плоти. Когда на уши перестал давить скрип открывающейся двери, из глубины, приглушённо, словно из-за плотных штор, донёсся хлюпающий и клокочущий звук, напоминающий тихий стон. Виневра и Гамелпар попятились назад, отреагировав на запах, или возможно, на доносящийся из-за дверей звук Гамелпар поднял свою палку, и осторожно оттолкнув Виневру ещё дальше, и произнёс: — Туда войдём только ты и я. Дочь моей дочери, останется здесь.

— Гамелпар… — запротестовала она, и я услышал в ее голосе страх остаться одной.

Но старик ее не слушал: — Ты останешься здесь, — твёрдо сказал он Виневре. Затем рукой толкнул меня в плече, и сказал: — Сначала войдёшь ты. Это не было ни шуткой, ни каких-либо признаков трусости. Мы входили в то место, где можем встретиться с кем и чем угодно. Место, где наши древние Боги не смогут нас защитить. Место, где могли обитать призраки предков наших врагов. Почему я думал об этих вещах я не знаю, но я был уверен, что Гамелпар думал о том же самом. Мы оба были далеко за пределами какого-либо личного опыта. Мы впервые познавали этот странный и таинственный мир, ускользающий от понимания, и только на первый взгляд кажущийся прочным и реальным. Я до последнего момента надеялся, что Лорд-Адмирал даст несколько полезных советов, спрятанных в недрах своей необъятной памяти. Но он, как оказалось полностью отступил, спрятался — как улитка втягивает свою голову с рожками в раковину, когда ее клюют птицы. Улитка, которая чувствует, что ее смерть совсем близко. Мы вошли в зал.

Глава 14.

Свет проникавший через зазоры и щели в крыше и стенах здания, проявил нам несколько небольших открытых клетей. Некоторые из них, были круглые, некоторые квадратные, все размером пять-шесть локтей в высоту и ширину, располагавшиеся вдоль широкой лестницы, уходящей вниз. В такие моменты, день никогда не бывает достаточно долгим, а время не тянется как млечный сок из коры каучукового дерева. Дневной свет угасал. Длинная тень края стены в скором времени накроет то место Гало, где мы находимся и наступит ночь.

— Через несколько минут стемнеет, — прошептал я Гамелпару.

— Быстрее войдём, быстрее выйдем, — рассудил он. Мы начали спуск по ступенькам.

Клети, возможно, когда-то были местом для отдыха, приёма пищи, или просто местом, где работали ремесленники. Некоторые стояли слишком близко друг к другу, и, наверное, являлись рыночными прилавками. В центре большого зала, скрытая в глубоком мраке, угадывалась большая круглая клеть, десяти локтей в высоту, и двадцати в диаметре. К ней вёл узкий извилистый проход между небольшими помещениями со стульям, столиками, верстаками и полками с инструментами. Некоторые клети, были доверху завалены корой, досками и кожей. Но, я нигде не увидел доказательство работы ремесленников, за исключением искусной резьбы на деревянной рамке входной двери. Через несколько ужасных минут, мы подошли к клети, и при почти полном отсутствии света едва могли рассмотреть, что там находилось: за толстой металлической решёткой угадывалась большая бесформенная масса, словно десятки трупов, сваленные друг на друга. Куча трупов… но зачем? Неужели это бывшие жители этой деревни? Но запаха смерти не было. Крошечные проблески фосфоресценции, казалось, порхают вокруг непроницаемой для взгляда массы, как полет светлячков, летом на вечернем привале. По поверхности массы прошла едва заметная дрожь.

— Одно из озёрных существ, — прошептал я. — Огромная рыба, или водяное животное. Они вытащили его из воды и поместили здесь! Гамелпар не отводил взгляд от массы за решёткой, и не ответил на моё предположение. Он стоял неподвижно, как статуя. Затем он отвёл глаза от клети, и его взгляд встретился с моим. Что-то неуловимое произошло между нами… вернее сказать между нашими старыми духами. Ничего сложного. Простое откровение… Лорд-Адмирал видел такие вещи и раньше.

— Это Могильный Разум, — сказал он мне, и показал, неясные описания в коротких воспоминаниях. Я смог только наполовину их интерпретировать.

Но прежде чем у любого из нас, Гамелпара или меня появилась возможность что-то понять, масса сделала внезапное, скачкообразное движение, и вся его поверхность стала яркооранжевого цвета, с огненно-зелёными светящимися венами… буквально венами! Светящиеся, горящие кровеносные сосуды на теле зверя с которого содрали шкуру, и не с одного… с многих и многих десятков. И это были не люди, слишком большие конечности и туловища, чтобы быть человеком. Месиво состояло не из жителей этой деревни на воде… Масса состояла из тел предтечей Воинов, и других рас, хотя не было никакой возможности сказать это наверняка. Они были собраны, каким-то чудовищным скульптором. Сформированная и растворенная друг в друге, как живая глина. Но ещё более ужасным было то, что некоторые из них до сих пор имели туловища, головы и лица, а некоторые из этих лиц смотрели на нас сквозь решётку, тускло отсвечивающимися глазами. Масса вздрогнула вновь, заставив задрожать пол под нашими ногами. Потом мы услышали голоса. Сначала тихие, но постепенно сливающиеся в многоголосый хор, они нестерпимо зазвучали в наших головах плохо скоординированным, размытым необъятным ужасом, какофоническим плачем. Я смог разобрать только часть того, что голоса пытались сказать. Одни хотели освободиться. Другие — хотели умереть. Третьи не могли решить, что лучше... Затем массу толкнуло вверх, и мы увидели то, что не замечали раньше — прозрачную стену или поле, очень похожее на пузырь, в котором я был заключён в системе сан’шум. Клетка в клетке. Предтечи были превращены в эту массу, в Могильный Разум, а затем оставшиеся предтечи погибли, защищая её и это место. Они умерли прежде, чем смогли вылечить своих товарищей и увезти их отсюда. То, что у них есть лекарство, я очень сомневаюсь. Не выдержав, я схватил Гамелпара, поднял на плече, и понёс его обратно по тёмному коридору. И единственным источником света

мне являлось свечение, которое исходило из возбуждённой массы, которая не переставала плакать и стонать в ложной надежде, боле и отчаянье.

Глава 15.

Из-за нашей паники, мы долго не могли найти дорогу назад к лодке, пришвартованной где-то под нами. В сумерках, подсвеченных только сиянием небесного моста мы заблудились и попали в место где всюду лежали смердящие разложившиеся трупы предтечей. Трупы лежали всюду — на пандусах, мостах, пешеходных дорожках, и внутри жилищ. Сотни мёртвых предтечей, и не одного человека. И все же не было никаких признаков взрывов или перестрелки, только колотые и резанные раны, и в клочья разорванная плоть. Оружием скорее всего являлись гарпуны или похожее орудие лова, вероятно, человеческого производства. И никто из предтечей не носил брони. Что-то заставило их воевать друг против друга, в этом захолустном месте.

— Они бились до последнего, пока все не умерли… вплоть до самого последнего предтечи, — предположил я, и Лорд-Адмирал поддержал меня в этой мысли. — Но почему?

— Они за боролись за «нечто», или защищали это «нечто» от попадания в чужие руки.

— Нечто?.. Я шёл без оглядки, пока позади не послышался возглас Виневры. Оглянувшись в пределах видимости я не увидел Гамелпара. Мы остановились. Приглядевшись я увидел его — полумёртвого от усталости и боли, стоявшего недалеко от подвесного моста, и махающего нам своим костылём.

— Вы… два… ребёнка! — закричал он. — Вы пропустили проход.

Мы вернулись назад и присоединились к нему. Он повёл нас обратно к лестнице, и люку скрытого в глубокой темноте. Послышался плеск волн о опорные столбы пристани. Не чувствуя ног мы почти пролетели последний пролёт крутой лестницы, и наконец очутились у причала. В глубокой темноте, кое-как нам удалось забраться в лодку, сбросить привязь, взять наши весла, и отчалить от этой мёртвой деревни. В это время, в своей клетки, масса опять начала биться и корчится. Толчки и глухие удара повторялись снова и снова. Так как мы ещё не отошли от деревни на достаточно большое расстояние, куски дерева, песка и грязи, полетела вниз, прямо на наши головы, шеи и плечи. Спасаясь от обвала, мы метались по дну лодки, натыкаясь друг на друга, затем по очереди стали нырять в воду, и как можно скорее, поднимались обратно, все время следя за все, что может плавать в этих водах, опасаясь, не только водяных существ, но и плавающих трупов. Когда все успокоилось, я залез в лодку и помог залезть Гамелпару, который обессилено махал руками и ногами в воде. Виневра поднялась из воды сама. Несколько минут онемевшие, с широко раскрытыми глазами мы сидели смотрели друг на друга и дрожали от холода.

— Что вы там видели? — наконец спросила Виневра. — Что это было? Но ни Гамелпар, ни я не в силах были ей все рассказать. Мы проплыли к середине озера — подальше от деревни, подальше от берега, и подальше от всего ужаса который мы испытали. Когда берег и деревня скрылись от наших глаз, и когда мы увидели, что больше не нужно грести, мы рухнули на дно лодки и заснули.

Глава 16.

Лодка медленно дрейфовала по течению, несущего нас к другому берегу солёного озера. Я и Виневра гребли весь день, а когда наступила ночь, мы прилегли отдохнуть под сияньем небесного моста и звёзд.

— Мой старый дух, кажется, знает, где мы находимся, — сказал Гамелпар с противоположного конца лодки, где он лежал лицом вверх. — Он изучал звезды на протяжении многих лет.

— Ну и где мы?

— Потайное место. Убежище, — он указал на три яркие звезды, образующие почти правильную кривую, в окружении четырёх едва заметных светил. Тусклые звезды — зеленоватые, яркие — красного и интенсивно синего цвета. — Это созвездие Большой Тигр. — Смотри, — он провёл пальцем по воздуху. — Яркие — туловище и хвост, тусклые — глаза и зубы. Остатки вооружённых сил человечества, отступили сюда после битвы при Чарум Хакор. Это была наша последняя линия обороны. Сорок тяжёлых линейных крейсеров, десять больших, автономных оборонительных платформ.

— Успокойтесь… — обратились Виневра к деду, приложив указательный палец к губам, а потом обиженно посмотрела на меня. Гамелпар усмехнулся и покачал головой.

— Здесь все не настоящее, — обратилась она, уже к нам обоих.

— Как ваше чувство направления? — спросил я.

— Его нет, — призналась она. — Я почти ничего не чувствую. И чем дальше мы отплываем…

— Почему колесо, прибыло в это место? — спросил я Гамелпара.

— Я не знаю… Все миры которые находятся здесь, лежат в руинах. Здесь все разрушено, уничтожено… Уничтожено при помощи сверхмощного оружия, человеческого оружия, применённого, когда люди поняли, что поражение было неизбежным. Предтечи без крайней необходимости не посещают эти места. Также всем своим подчинённым видам, они указали держаться подальше от этих мест. Я никогда не слышал о подчинённых видах раньше.

— Подчинённые виды… кто они? — спросил я. — Они похожи на нас?

— Нет… Ещё до того, когда мы потерпели поражение, наши союзники предали людей, и подчинились предтечам. После нашего поражения, некоторые из них выискивали людей, и заключали их в тюрьмы… — На лице Гамелпара выразилось отвращение.

— Давно заброшенное место... Но почему здесь Гало?

— Потому что это заброшенное место… Дайте нам, двоим старым духам поговорить напрямую. Я упрямо покачал головой.

— Нет. Гамелпар внимательно посмотрел на меня, и сделал едва заметный кивок, словно подтверждая мои слова. Никто из нас не хотел быть посредине солёного озера под контролем давным-давно мёртвых воинов.

— Они сильны, — прошептала я, чтобы не потревожить Виневру, которая лежала с закрытыми глазами.

— Да, и они у нас в головах, — сказал он. — Это лишь вопрос времени, прежде чем они воскреснут. Но наша душа, может умереть, когда это произойдёт. Мой старый дух рассказывал про того, кого они называли «Композитором» — предтеча или их машина, я точно не знаю. Но в прошлом Композитор использовался для этих целей. Я не понял, что все это значит, поэтому покачал головой, лёг рядом с Виневрой, закрыл глаза и заснул. Ещё до рассвета, меня разбудило сильное покачиванье нашей лодки. Качка оборвала мой сон, в котором я, в прериях недалеко от Маронтик, прятался около малолюдной изрытой колёсами телег и фургонов дороги, выслеживая одиноких, хорошо обеспеченных торговцев… Очевидно, что Райзер вовремя взял меня под свою опеку. Я открыл глаза и огляделся. Лодка продолжала качаться в мелкой зыби поверхности озера. Теперь, когда мы были далеко от берега, рябь на воде, может означать, приближающий ураган. Рябь начала спадать, но затем зыбь на воде, появилась вновь, но уже со стороны ближайшей стены. Следующей проснулась Виневра. Гамелпар же спал как мёртвый, и ей потребовалось довольно много усилий чтобы его разбудить.

Мы стали осматриваться по сторонам, пытаясь понять, что может быть причиной возмущения воды.

— Это просто волны, — наконец заключила Виневра, но я с ней не согласился. Прямые, редкие волны были отражением от неровной береговой линии. Их ритм нас укачивал и усыплял. Новые волны, наоборот, нас разбудили. Что-то огромное, серое и блестящее разрезало воду всего в нескольких десятков локтей от нас. Серо-голубая масса исчезла в глубине, и начался очередной раунд зыби. Затем поверхность озера буквально закипела, вновь показалась серебристая масса, и вдруг из неё вырвался мощный поток воздуха обдав нас фонтаном солёных брызг, и создавая вокруг нашей лодки широкую полосу ряби.

— Мерс! — воскликнул я. — Возможно дно озеро засажено мерсом. Лайбрериан его очень любит. Виневра и Гамелпар не знали, что такое «мерс». Я начал объяснять, но под поверхностью воды показался огромный похожий на крыло, зеленовато-чёрный плавник. Он прошёл почти рядом с нашей лодкой, заставив ее бешено раскачиваться из стороны в сторону. Затем плавник, словно лезвием ножа разрезая воду, обошёл вокруг нас, и снова скрылся в глубине. Я вскочил на ноги, и бросился смотреть по сторонам.

— Крокодил! — высказал я следующее предположение, но мне никогда не приходилось слышать о крокодилах с плавниками. Только рыбы и речные дельфины, но этот плавник, был намного больше, чем все, что я когда-либо видел в реках. Через короткий промежуток времени, из воды возник огромный горбатый силуэт, также в пятнах зелёного и чёрного цвета. Огромная фигура с плавниками-крыльями вновь погрузилась под воду, и серой тенью скользнула под дно нашей лодки.

— Моя лучшая жена рассказывала о огромных морских существах, некоторые из которых были размером с целую деревню!

— сказал Гамелпар. — Леди могла привезти их и сюда. Она же привезла нас сюда … не так ли?

— Что это такое? — спросила Виневра.

— Море богато… — ответил Гамелпар. Ни у одного из нас не было ответа на этот вопрос… даже у старых духов.

— Они все в коллекции Лайбрериан, — предположил я. — Некоторых своих любимцев, она держит здесь.

— Более любимцев, чем вы и я, — добавил Гамелпар. Если это колесо, это великое оружие принадлежало МастерБилдеру, то зачем устраивать здесь зоопарк и убежище для людей? Неужели Лайбрериан сотрудничает с ним? А как же тогда Дидакт? Или она служит сразу двум господам?.. Или же, все они, служат ей?.. Вода успокоилась, исчезли и морские животные, и под нами осталась только черно-синяя бездонная глубина. Но в тот-же день, мы увидели ещё одно проявление технологий предтечей. Мы с Виневрой решили передохнуть, и наша лодка медленно дрейфовала по глади озера. Подул несильный ветер, который разогнал испарения над водой, и на значительном расстояния я увидел большие, конусообразные структуры, темно-серого цвета, трёх или четырёх сотен локтей в высоту, торчащие прямо из глубины солёного озера. Их гладкая, но не блестящая поверхность, была без всякой видимой текстуру, что совершенно не свойственно для объектов предтечей. Вокруг структуры широкой полосой плескалась вода, а вокруг вершин конусов, лениво крутясь по серпантину, плыли плотные кучевые облака.

— Колесо ищет свою душу, — немного подумав заключил Гамелпар. — Оно проснётся, и снова решит, кому хочет служить. Эти слова заставили меня задуматься. Конус возможно был частью системы электростанций предтечей. Я видел такие устройства и раньше, на Эрде-Тайрин, они были меньше, но примерно такой же формы. Колесо, Гало, возможно почти полностью себя восстановило, и готово жить прежней жизнью. И это было частью чьего-то плана, того, который достаточно скоро себя проявит. Виневра с тревогой поглядывала на небо. Шар с ликом Волка стал настолько большим, что простирался почти над всей береговой линией, добавляя к отражённому свету небесного моста, кровавокоричневое сияние. Небо уже не было настолько темным, чтобы даже днём отчётливо видеть звезды.

Несколько часов спустя, мы увидели береговой прибой на широком песчаном пляже. Сквозь толстые, низкие облака проглядывались горы средней высоты в окружении темно-зелёных влажных джунглей. Мы причалили, и сошли на берег. Оставив лодку, мы пошли в направлении плотной стены джунглей. В путь без определённого направления, не следуя ни чьему обету, и ни от кого не убегая. Мы были как заблудившиеся дети… не более того. Даже Гамелпар.

Глава 17.

Грозди фруктов, со вкусом варёного яйца в смятку, во множестве висели на верхушках толстых ветвистых пальм, но в целях экономии времени и сил мы их не трогали, питаясь в основном пищей, приготовленной из небольших грызунов, которые попадались в ловушки, расставленные Гамелпаром. Гамелпар и Виневра находили и другие съедобные растения, которые были приятный вкус и во множестве росли вокруг или между скрученный, переплетённых стволов лиан, и поэтому мы не заботились как когда-то, о еде, о том где мы находились, или что может случиться дальше. Но, все равно, помня, что с нами произошло мы нигде не задерживались более суток. Хотя мы питались очень хорошо, Гамелпар казалось, теряет силы и энтузиазм. Он шёл все медленнее и медленнее, и часто отдыхал. Под кроной густых джунглей, даже днём было сумеречно, а ночью в бедном свете планеты с ликом волка и тонкого небесного моста стоял почти полный мрак. Вот и сейчас, в течение оставшегося часа дневного света, мы могли пройти ещё полторы тысячи шагов, но старик устал, и мы решили сделать ночной привал на небольшой лесной поляне, под кроной густой виноградные лозы. У нас не было недостатка в пище, мы не от кого не убегали, а старые духи нас не беспокоили.

Но это не могло продолжаться, вечно. В последних лучах заходящего солнца, мы сели поужинать красноватыми, напоминающими дыню фруктами, которые имели кисловато-сладкий вкус, и хорошо утоляли жажду и голод. Над нами кружились целые тучи мух и комаров. Они радовались нашим присутствием, как мы радовались дарам леса. Прихлопнув, добрый десяток комаров, я осматривал кровавые следы на моей ладони, доедая свою часть дыни. Я уже собирался бросить в сторону кожуру, когда мои глаза застыли на ближайшей к нам полосе леса. В небольшом разрыв между стволами деревьев, всего в двадцати шагах от нас я увидел фигуру, как мне сначала показалось, человека. Она была огромного роста, неестественно длинными руками, и большой головой. Я тронул Виневру за плече, давая понять, что мы не одни. Она тоже увидела. Тёмная фигура с широкими плечами, разорвав огромными руками переплетение толстых ветвей и лиан шагнула на поляну. Я было подумал, что это Дидакт, вернувшийся за мной, но нет, фигура была даже больше, чем Прометеец, и к тому-же стала двигаться на четвереньках. Ее длинная темно-коричневая с серебром шерсть, была скатана, и свисала вниз словно поросшие мхом ветви с верхнего этажа леса. С фырканьем, и низким грудным ворчанием, фигура остановилась прямо напротив нас. Виневра бросилась на землю, а я по-прежнему стоял как вкопанный. Наши глаза медленно встретились. Большие, покрытые черным мехом руки упали на землю. Предплечья существа были в четыре или пять шире, чем мои собственное. Массивное лицо медленно наклонилось над нами. И какое это было лицо! Глубоко посаженные глаза, в окружении красноватой шерсти, плоский, широкий нос с огромными ноздрями, отвисшие почти до плеч щеки, и жёлто-белые зубы, сверкающие между толстыми, пурпурно-коричневыми губами. Большие зелёные глаза смотрели на меня свысока, небрежнолюбопытным взглядом, не выказывая ни капли страха. Затем словно потеряв ко мне интерес, существо лениво посмотрело в сторону, словно для неё я был маленькой никчёмной зверюшкой.

Углом своего зрения, я заметил, как сквозь деревья пробивается жёлтый мерцающий свет, похожий на рой крошечных светлячков. Большая тёмная фигура резко ушла в сторону, и запахло свеже сорванной травой и фруктами. Снова наступила тишина. Как может, кто-то настолько большой двигаться так тихо? Но у меня не было времени это обдумать, потому что из-за широких стволов деревьев снова появился свет. Это было похоже на пламя масляной лампы, но в руке у предтечи. Ладонь с семью гибкими пальцами, пурпурно-серая кожа с розовым оттенком, ниже и выше лампы, стройная фигура, правильные черты лица… Я понял, что он видит меня, также я понял — он знает, что я его вижу. Предтеча с лампой подошёл ближе. Виневра стояла как остекленевшая. Она не могла бежать, а возможно она и не хотела. Но у меня, не было никакого желания попасть во Дворец Боли. Я моментально вскочил и попытался убежать, но сразу наткнулся на стену чёрного меха. Вокруг меня сомкнулись огромные руки. Одна рука сжала мои ребра, другая словно стальным обручем сковала мои руки. Из леса прозвучал, мягкий, спокойный голос. Руки вокруг моего туловища ослабили хватку и подняли меня над землёй. Я слабо болтал ногами, в то время как свет лампы стал ещё ближе. Предтеча не был похож на Бонстелара и Дидакта, он имел сходство с образом запечатлённым в моих снах — Лайбрериан… Леди. Однако это была не женщина, в этом я точно был уверен. С большой долей вероятности, можно сказать, что это был Биоинженер. За мерцающим пламенем я разглядел ещё три или четыре фигуры, и это были люди. Непривычный вид этих мужчин и женщин, мне не понравился, и думаю, он не понравился Гамелпару и Виневре.

— Ах, ну наконец-то! — произнёс предтеча тонким, мелодичным голосом, похожим на звук ветра. — Мы боялись, что потеряли вас навсегда. — Затем в более грубом тоне он обратился к моему похитителю, на непонятном мне языке. Существо ответило скрипом и лязганьем зубов, и достаточно нежно опустило меня на землю.

— Ваше имя Чакос, не так ли? — спросил предтеча, размахивая лампой рядом с моим лицом. Почему огонь?.. Что за… Я встал, разминая растянутые связки в моем плече, и массажируя болевшие запястья рук. Меня окружили фигуры странных людей. Несомненно, это были люди. Я никогда раньше не встречал, представителей этого племени, но все равно, они были больше похожи на меня, чем на предтечей, и, конечно, больше похожи на меня, чем на темношерстное существо угрожающего размера. Я ответил: — Да, это моё имя.

— Он не отсюда. — крикнула Виневра и встала передо мной, вытянув руки, как будто, хотела меня защитить. Я попытался ее оттолкнуть, чтобы не быть ответственным за все, что может здесь произойти, но она не сдвинулась с места.

— Да, это так, — согласился предтеча, протягивая ко мне ладонь с семью длинными пальцами. — Его пришествие ожидалось. Он был пленником Мастер-Билдера. Не бойтесь нас, — добавил он, больше обращаясь к Виневре, чем ко мне. — Больше никто не попадёт во Дворец Боли. Это время скоро закончится, и нет никакой необходимости в наказание или мести. Мастер-Билдер осуждён, а судьба его войска даже хуже, чем люди могут себе представить. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ О НЕСАНКЦИОНИРОВАННОМ ПРОНИКНОВЕНИЕ: Доступ к судовой базе данных: Исторический архив / Антропологические файлы: Земля, Африка / Азия. Источник установлен, Монитор Предтечей. КОМАНДУЮЩИЙ ОТДЕЛОМ СТРАТЕГИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ: — Ещё одно проникновение в базу данных судна, и я выброшу эту проклятую жестянку в космос. Мне надоело это летающее «печенье с предсказаниями»! Сколько ещё, его можно изучать?! Или вы заставите его отвечать на вопросы, или я выполню свою угрозу! Я не шучу!

РУКОВОДИТЕЛЬ НАУЧНОЙ ГРУППЫ: *Ответ удалён изза соображения краткости* ПРОНИКНОВЕНИЕ МОНИТОРА ЧЕРЕЗ ФАЕРВОЛЛ ИИ ИИ ПЕРЕКАЛИБРОВКА ПОТОК # 3 (неповторяющийся) Когда-то, на Земле, было много человекоподобных типов — гоминиды, гуманоиды и антропоиды, которые, несомненно, считали себя народом. По форме, я был самым близким к вам, тем, кто меня сейчас допрашивает; Райзер походил на меня, но был маленького роста. Гамелпар и Виневра, наиболее близко стоят к тому виду, который вы называете аборигенами с древнего материка Австралия. Люди, которые сопровождали одинокого предтечу, имели некоторое сходство с теми, кого вы сейчас называете «Денисовскими Людьми». Они были выше меня, с шоколаднокоричневой кожей, худощавого телосложения, рыжими волосами и квадратной головой. Мужчины имели обильный волосяной покров на лице. Огромная чёрная обезьяна с длинными руками, принадлежала к роду высших приматов, как и гориллы. Они известны вам, в основном, по находкам коренных зубов и фрагментов нижней челюсти. Вы называете их гигантопитеками — крупнейшими человекообразными обезьянами, когда-либо жившими на Земле. Они были почти трёх метров в плечах, а стоя, ещё выше. И это описание самки, а если верить вашим архивным записям, самцы могли быть намного больше. ***

Утром с первыми лучами солнца, пробивающегося сквозь заросли виноградника, присоединившись к кортежу предтечи мы двинулись в путь, по направлению к небольшой возвышенности. Предгорья встретили нас густыми влажными джунглями. Горы были ловушкой для масс влажного тёплого воздуха, и почти каждую ночь, перепад температуры заставлял их избавляться от накопившейся влаги. Склоны ложных скал и хребтов были

испещрены серебристо-белыми полосами вспененной струящейся воды, и каскадами небольших водопадов. Вероятно, ручьи сливались в небольшие реки и впадали в солёное озеро. Окружающий нас воздух был буквально пропитан влагой, под ногами хлюпало, а от мокрой земли, шло такое сильное испарение, что казалось вокруг нас действуют горячие гейзеры (возможно, это было правдой). Большая обезьяна с пугающей внешностью, но неожиданно нежной в поведение, казалось, симпатизировала Гамелпару и Виневре, и некоторое время несла их на своих плечах. Широкое, вытянутое лицо, огромные оттопыренные крылья ее серого носа в обрамлении темно-красного меха, огромные отвисшие губы с торчащими из-под них толстыми резцами, достаточно большими, чтобы с лёгкостью перекусить небольшой ствол дерева, или раскрошить кости буйвола. Но в нашем присутствии она ела, главным образом листья и плоды. Гамелпару, сидевшего на плече обезьяны крепко держась за ее мех, такое катание доставляло большое удовольствие, и он все время улыбался. Виневра выглядела такой счастливой, какой я ее ещё не видел. Несколько раз она подзывала меня к себе. Денисовцы, три самца и две самки, лаконично и угрюмо приотставали, и она каждый раз тихо произносила одни и те же слова: — Это возвращается ко мне. Я чувствую это. Это мой истинный обет. Это то, что я видела все время. В конце концов, неравномерная походка обезьяны и низко висящие ветви лиан вынудили Виневру и Гамелпара спуститься на землю, и идти самостоятельно. Денисовцы, которые с почтением относились к возрасту Гамелпара, видя усталость старика сплели некое подобие носилок используя виноградную лозу, и понесли его. Виневра шла рядом с дедом. Губы старика растянулись в широкой беззубой улыбке.

— Так, ещё лучше, — сказал он. Мы поднялись на возвышенность. Навес из крон деревьев поредел, и стало видно большую часть неба. Когда солнце

ощетинилось на вершине полосы небесного моста, а короткие тени почти исчезли и наступил «полдень», мы вышли на широкое плато. Из-за ближайшей стены джунглей, предтеча вызвал несколько парящих в воздухе круглых машин, с одним единственным голубым глазом. Пальцами он подал им какие-то знаки, и машины приблизились к нам, обращая особое внимание на меня и Виневру с Гамелпаром. Было заметно, что денисовцы раздражались присутствием этих плавающих шаров.

— Они называют их мониторами, — сказал мне высокий коренастый мужчина, со смуглой кожей. Большой мясистый нос на его лице контрастировал с его маленькими тонкими губами. — Они служат Леди… в основном. Старик сидя в носилках, склонялся каждый раз, когда над ним зависала одна из машин, высвечивая голубой полосой света его тощие телеса. Машины внимательно осмотрели и нас с Виневрой. Затем они устремили свой взгляд на предтечу, который казалось принял некие сигналы и как показалось, удовлетворился ими. Пройдя ещё некоторое расстояние, мы сделали привал. Обезьяна нашла немного фруктов, в основном: странные зелёные немного изогнутые цилиндры с заострёнными концами и белой мякотью внутри, и круглые, мясистые плоды, заключённые в красновато-оранжевую кожуру. Нас по-прежнему беспокоили насекомые. Их стало ещё больше, и испытывая большую симпатию к нашей крови, они жужжали вокруг нас плотным раздражающим облаком.

— Почему Леди позволяет происходить таким неприятностям?

— спросила меня Виневра, глядя то в мою сторону, то в сторону деда. Я пожал плечами, вздохнул и развёл руками.

— Круговорот пищи, — сказал высокий денисовец. — Мы кормим мух, мухи кормят летучих мышей, птиц и рыб, они в свою очередь кормят нас. Так задумала Леди. Но я заметил, что насекомые игнорировали их, сосредоточась только на поедании нас. Виневра не впечатлялась таким ответом, и отгоняя мух резкими движениями, пробормотала:

— В городе было лучше.

— Вернувшись в город, вы бы оказались под властью МастерБилдера, — сказал высокий денисовец. — Вы же не хотите попасть во Дворец Боли? Виневра содрогнулся.

— Мы люди! — ответила она, делая своеобразный акцент на последнее слово, обозначая своё превосходство.

— Без сомнения, — покачал головой денисовец с понимающей улыбкой. Виневра сморщила нос, надулась и посмотрела на меня словно ища поддержку. Но я был не в настроении, и игнорировал ее позирование. Мы стояли на краю плато. Поднявшийся ветерок разогнал насекомых, и наступила проницательная тишина. Я оглянулся на остальных.

— Как тебя зовут? — спросил я высокого денисовца.

— Киримт, — ответил он со взмахом руки. В свою очередь он представил мне остальных мужчин и женщин своей группы. Виневра выслушала его с надменным выражением, словно не желая признавать в них людей. В течение некоторого времени, я держал свой взгляд на предтечу, и когда он обратил своё внимание на меня, я почувствовал себя немного неудобно. Его взгляд показался мне немного жестоким, но все дело было в том, что он смотрел словно сквозь меня. Затем в его лицевых мышцах произошли едва заметные изменения, он отвёл глаза и опустил голову. Проведя много времени рядом с Бонстеларом, я начал понимать эмоции которые выражают лица предтечей — испуг, гордость, презрение, жестокость… Но эмоции этого предтеча казался жёстче, чем даже у самого Дидакта.

— С этой группой, у Лайбрериан может не «получится», — сказал он, но возможно я не вполне точно понял значение слова, может значение было ближе к «достаточно», но более технического характера.

Гамелпар поднял руку и слез с носилок. Он с трудом выпрямился, потом взял назад свою палку из рук Киримта, который нёс ее все это время.

— Сейчас наши возможности значительно ограничены, — продолжил предтеча. — Силы безопасности Мастер-Билдера потерпели поражение, но и мы, кто служит Лайбрериан до сих пор не восстановили свои силы. Обезьяна легла на траву, Виневра и Гамелпар опустился на колени рядом с ней, а потом откинулись на ее большой круглый живот и стали отдыхать. Обезьяна подняла голову, так словно была способна понимать слова.

— Как вас зовут? — спросил я у предтечи.

— Я Геномастер Сохраняющий Судьбы, — ответил он, красноречиво моргая. Кое-что в выражении его глаз, меня снова обеспокоило.

— Собираетесь ли вы, освободить нас и вернуть на ЭрдеТайрин? — спросил я. Вопрос который только что соскочил у меня с языка, напомнил мне, что, несмотря на все, что я пережил, я все ещё оставался молодым и более чем просто дерзким.

— Мы делаем все, чтобы это стало возможным, — ответил он.

— Но у нас нет связи с внешним миром, а многие из наших объектов были повреждены. Многие энергоустановки не работают, а тех, что имеются в нашем распоряжении недостаточно. Несколько повреждённых участках Гало не дают нам соединить энергоустановки в единую сеть. Ветерок пропал и надоедливые насекомые вернулись вновь. Предтеча махнул длинными пальцами, и вдруг они все собрались в плотный шар и зависли в нескольких шагах от нас.

— Я советую вам остаться здесь, с нами, пока все не стабилизируется. Мы предоставим вам пищу, кров, и объяснение, которое я надеюсь, удовлетворит вас, чтобы понять наши намерения. После нескольких минут отдыха, денисовец и предтеча сказали нам, что нужно двигаться дальше. Денисовец взял на себя инициативу, огибая поющий шар разочарованных насекомых он двинулся в направлении к середине плато.

— Как скоро, вы дадите нам свободу? — спросил я Геномастера. — Или мы, как эти насекомые? Предтеча отвёл смущённый взгляд: — Это не наш выбор, — ответил он. После недолгого пути джунгли расступились и впереди показалась плоская поляна, с утоптанной травой, и хижинами, стоящими на сваях окружающими поляну с трёх сторон.

— Пришли, — сказал Киримт. — Здесь мы и живём. Воздуха в центре поляны мерцал, огибая серебристо-голубой пузырь, окружённый стеной деревьев. Оттуда, где мы стояли, было трудно определить, насколько на самом деле велик этот пузырь, его округлые контуры идеально отражали и искажали все, что находилось вокруг. Может быть, этот пузырь скрывает что-нибудь другое, может быть, это было то, что Бонстелар называл «Дазлером»? Киримт поднял вверх руку и дёрнул головой.

— Пошли. И я понял, что на данный момент больше нечего было сказать или сделать, только подчиниться. Денисовец сопроводил нас к пустующей хижине. К входу в хижину вела небольшая лестница, но обезьяна подняла Гамелпара и перенеся через перила осторожно опустила на крыльцо.

— Обмойтесь, отдохните, а затем мы разделив с вами ужин, — сказал Киримт, и ушёл вместе с обезьяной. Виневра поднялась по грубой лестнице, наклонилась, и вошла через низкую дверь в хижину, затем она вернулась, встала рядом с Гамелпаром и сказала: — Это мой обет, — сказала она. — Здесь я чувствую его больше, чем в любом другом месте… но что-то здесь не так. Нам лучше не оставаться в этом месте...

— Разве это вам не по вкусу? — спросил я, кивая на хижину.

— Это очень удобно, — ответила она покачивая плечами. — Хорошая защита от насекомых. Но вот этот предтеча… Я не чувствую его запах. Другие тоже не пахнут, я различаю только запах обезьяны. Я заметил это то же, но не придавал этому значение.

— Мой нос старый, — промолвил Гамелпар. — Я едва-едва чувствую запах обезьяны. Интерьер хижины был сделан из бамбука и деревянных реек. Здесь присутствовали: лежанки, усланные широкими листьями, небольшой грубый стол и три стула. На полу из утоптанной глины располагался резервуар обложенный каменными плитками. Вода, в него поступала во время дождя, стекая с крыши по бамбуковым трубам. С праздным любопытством я изучил этот механизм, выпил немного воды, плеснул ее себе на лицо, и налил чашку старику. Он немного выпил, затем лёг на одну из кроватей, и почти сразу же заснул. Виневра все это время оставалась на крыльце, через низкую дверь я видел ее силуэт на фоне светящихся облаков. После наступления темноты, Киримт пригласил нас поужинать.