Exegi monumentum
Петр Тимофеевич Тимофеев, доцент кафедры русской литературы
У
мер Евгений Степанович Отин. Здесь можно было бы поставить точку. Потому что эта фраза содержательно насыщеннее, чем полное собрание сочинений какогонибудь советского писателя средней руки. Так, наверно, можно описать окончание эпохи. Я был студентом, когда Е.С.Отин стал деканом. Я не думаю, что его жизнь после обретения новой должности стала легче. Он уже тогда был известным во всем мире ученым. Административная работа отвлекает от ремесла. Когда хочется поработать со Словарем гидронимии Дона, тебе приходится разбираться с отстающими студентами, ремонтом крыши, уборкой территории, учебными планами и т.д. Это, конечно, важно, но так обременительно для Ученого. Правда, у Евгения Степановича получалось совмещать. Многие помнят, что, когда заходили на прием к декану, становились свидетелями акта мгновенного переключения: Евгений Степанович откладывал карточки, с которыми работал за секунду до входа посетителя, и становился Деканом, готовым выслушать и решить проблему. И решал. Несмотря ни на что. Говорят, что вуз — это не стены, а люди. Это неправда. Вуз, факультет — это и стены и люди одновременно. Есть такое понятие «намоленная церковь». Это церковь, стены которой впитали молитвы людей, их страдания и радости. Филфак ДонНУ благодаря отинской заботе стал таким «намоленным храмом». Под его «крылом» расцветала донецкая филологическая школа, ставшая известной во всем мире. Здесь проходили конференции и концерты, конкурсы и семинары. И я помню, как я хотел ходить на занятия. Потому что интересно. Потому что нужно. Потому что по-другому нельзя. Наука Отина — ручная работа. Он никогда не пользовался компьютерными системами поиска материала. Профессор искал все вручную. Любая книга в его руках существовала в двух пространствах — пространстве наслаждения от чтения и пространстве научной обработки. Все примеры в его словарях — результат совмещения этих двух пространств. И поэтому словари Отина читабельны. Вам просто захочется прочитать «от корки до корки» эти уже не только словари, но захватывающие лингвистические романы. Отин был великолепным ироническим поэтом. Он сочинял стихи «по поводу», писал эпиграммы, скетчи. Когда мы прощались с Евгением Степановичем, почему-то все выступавшие отказались от обычных в этом случае слов скорби и стали вспоминать веселые случаи, случаи, когда блистательно звучал легкий отинский юмор. Значит, это важно, значит, наша жизнь без этого неполноценна. И дай нам бог, чтобы при прощании с нами люди вспоминали, как мы шутили. Я не очень уверен, что был в этом эссе последователен и убедителен. Меня можно понять. Для всех, кто был рядом с Евгением Степановичем Отиным, его уход стал нарушением привычного порядка вещей и течения жизни. Мы пока не в состоянии сформулировать что-либо. Время придет. И об Отине напишут люди, которые смогут показать величие этого человека в обыденности событий. А я буду помнить о нем всегда. «Вернее, временно. Пока живу» (А. Вознесенский). Вячеслав Исаевич Теркулов, профессор, заведующий кафедры русского языка
инфобюллетень филфака / январь 2015
7
Продолжение на с. 8
О
Евгении Степановиче Отине говорить и легко, и сложно одновременно. В нём есть какой-то магнетизм, удивительная сила притяжения, которая создает силовое поле филологического пространства. Есть люди с врождённым чувством языка, а есть исследователи, родившиеся филологами. Такие люди, счастливо угадав в себе это свойство, неустанно совершенствуют этот удивительный дар. Евгений Степанович Отин всегда был открыт людям. Он жил, словом и филологией. Несколько поколений его учеников плодотворно работают в университетах Украины, ближнего и дальнего зарубежья, и благодарны учителю за своё становление. У Отина была мгновенная реакция на слово, притом реакция филологическая, включающая одновременно и этимологию, и семантику многоуровневых смыслов и коннотаций. А неустанные новаторские поиски воплощались в научных изданиях. Об этом говорят и три последних словаря, ставшие событием в филологическом мире. И это только часть обширных интересов учёного-филолога. Евгений Степанович в течение сорока лет работал над главным трудом своей жизни — «Топонимия Дона». И это знаменитое исследование стало настольным учебником для огромного количества специалистов в области ономастики. Вечная память Евгению Степановичу Отину. Я думаю, что о нём будут не просто долго помнить, а он навсегда уже вошел в пространство филологического слова, и он занял там достойное, выдающееся место. Его слово будет жить, и будет помогать процессу становления новых поколений исследователей.