100 лет
A 26
НОВОЕ РУССКОЕ СЛОВО • (646) 218 6900
Пятница, 16 апреля 2010
– Сергей Львович, как произошло ваше знаком
ство с газетой? – С «Новым русским сло вом» я познакомился в Нью Йорке, когда приехал сюда в феврале 1950 года. Здесь у меня были русские знакомые, они рассказали мне об этой газете. Я стал ее покупать и читать. Была еще одна газета, «Русский голос», но она была комму нистическая, и мы ее не брали. Помню, НРС была тогда тоненькой газетой, выходила всего на восьми страницах, и самым инте ресным был раздел хрони ки, откуда мы узнавали, что происходит в русском Нью Йорке. Как то я зашел в редак цию «Нового русского сло ва» – кажется, в 1951 году. Она находилась на 56 й улице, на втором этаже, внизу располагались ти пография и издательство Мартьянова (кажется, он был революционером тер рористом). Я поднялся в редакцию, это было боль шое помещение, где сиде ли сотрудники. В углу – стеклянная перегородка и два кабинета: в одном глав ный редактор Марк Ефимо вич Вейнбаум (через нес колько лет он умер), в дру гом – его заместитель Яков Моисеевич Цвибак, он же Андрей Седых. Потом я что то написал и отправил в «Новое русское слово», и Яков Моисеевич меня напе чатал. Я был очень доволен. Уже не помню, о чем была статья. В газете печатались та кие люди, как Вячеслав Клавдиевич Завалишин, Вера Ильинична Коварская. Они писали о выставках и концертах, которые прохо дили в Нью Йорке. Я узнал, что Яков Моисе евич был литературным секретарем Бунина, жил в Париже. Он был председа телем Литфонда – органи зации, которая помогала русской интеллигенции и беженцам в разных концах мира – в Аргентине, Брази лии, Австралии. Он предло жил и мне стать членом Литфонда. Собрания про ходили у него дома по адре су 114 Вест 70 я улица. Чле нами Литфонда были Вера Ильинична Коварская, про заик Леонид Денисович Ржевский с супругой Агни ей Сергеевной, поэтесса Лидия Алексеева, журна лист Владимир Иванович Юрасов. Он писал полити ческие статьи (по моему, он бежал в 1948 году – сна чала был полковником Красной армии, а потом работал на ЦРУ, о чем сам мне сообщил). В 70 е годы приехал художник Марк Клеонский с женой Ири ной. Яков Моисеевич очень близко дружил с Клеонс ким. Жена Якова Моисе евича, Женни Грей, была актрисой, она довольно ус пешно раздобывала день ги для Литфонда. – Каким был в те годы русский Нью Йорк? – Русский Нью Йорк был
Золотой фонд столетия Сергей Львович Голлербах – живописец, график, художественный критик. Ему 87 лет. Он почти потерял зрение. Однако его память хранит множество имен, событий, любопыт
ных фактов, интересных подробностей. В его жизни было много замечательных встреч. Он называет себя динозавром, но на самом деле он – золотой фонд ушедшего столетия. интересен тем, что здесь жили старые революционе ры, но не коммунисты, а эсеры и эсдеки. Это была русская и еврейская интел лигенция, бежавшая от со ветского режима. Они успе ли эмигрировать – сначала в Германию, затем, после прихода к власти Гитлера, во Францию, а когда нача лась война, попали в Аме рику. Здесь издавался «Со циалистический вестник». Я несколько раз бывал на по литических лекциях. Мне тогда не было еще и 30 лет, а этим старичкам было лет по 70 – 80, и один из них сказал: «Мы Володьку Ле нина знали». Я помню фа милии: Аронсон, Вишняк, Тартак и Троцкий, он гово рил: «Я – настоящий Троц кий, а тот – Бронштейн». Несколько раз Яков Моисе евич с женой бывал у меня. Я жил тогда в районе Ваши нгтон Хайтс, на 160 й ули це, еще была жива моя мать. У нас была большая квартира, где собирались художники и поэты. Прихо дили поэт Иван Елагин, Ве ра Коварская, художник Го роховец. Из новых эмигран тов – поэт Андрей Кленов и мой друг Юрий Зорин, ра ботавший на радиостанции «Голос Америки». Жизнь была очень интересная, много собраний, балов. Мы там знакомились, танцева ли. Были разные общества: Одесское землячество, Со юз русских юристов, Обще ство русских врачей, Обще ство русских инженеров, кадетский югославский корпус, состоящий из мо нархистов. – А как они относились к НРС? – Тогда НРС была един ственной русской газетой. «Социалистический вест ник» – его выпускала группа революционеров – вскоре окончил свое существова ние: люди умирали. Многие
русские офицеры, попав шие в Америку лет в 60, должны были проработать какое то время, чтобы по лучить минимальную пен сию. Профессии у них не было, они занимались уборкой кабинетов и офи сов, мыли полы. Они назы вали себя «бригадой стари ков». Здесь была спичечная фабрика, владелец которой – кажется, армянин из Рос сии – очень многим помо гал, брал к себе на работу. Фабрика находилась в Квинсе, в районе Long Island City. Отвратительный район. Я работал там, но в американском заведении. Мы выходили из метро и направлялись в противопо ложные стороны. Все они были одеты одинаково: темные пальто, темные бе реты, в руках – старый ев ропейский потертый кожа ный портфель, где был тер мос с кофе или чаем и обя зательно – газета «Новое русское слово». Мы это прекрасно знали – у меня там работал знакомый. – Когда вы уехали из России и как оказались в эмиграции? – Я жил в городе Пушки не, бывшем Детском Селе. После ленинградской чист ки наша семья была высла на в Воронеж. Потом отец был амнистирован, и в 1937 м мы вернулись в Пушкин. Я поступил в сред нюю художественную шко лу, жил в Ленинграде по июнь 1941 года. Я был доп ризывником, но с началом войны меня взяли на окоп ные работы. Потом нача лась бомбежка. Связь с Ле нинградом прервалась, мы застряли и оказались на ок купированной территории. Был ужасный голод, нача лась партизанская война. Немцы эвакуировали город Пушкин в феврале, нас всех вывезли в Германию на ра боты. Я всегда говорю, что
мы были беженцами, но не остарбайтерами. У меня есть книга воспоминаний, где я обо всем этом расска зываю. – Вас вывезли в Гер
манию? Где вы там рабо
тали? – Первые полтора года на ферме. Потом Германию начали бомбить, и я ока зался в лагере беженцев в Южной Саксонии, которую сначала заняли американ цы, а потом они отдали наш городишко советским сол датам. Из Саксонии я ре шил не возвращаться в Со ветский Союз: я не знал о судьбе отца, дядя сидел в лагере, а у меня вдобавок немецкая фамилия. Я боял ся, что мне пришьют какое нибудь «дело». Честно гово ря, я знал: если вернусь в СССР, то оттуда уже не вые ду. А мне хотелось стать ху дожником, и я им стал в конце концов. Мне хотелось увидеть Париж, увидеть мир. Кстати, много позже моя мечта сбылась – я по бывал в Париже не один раз. Из Южной Саксонии я попал в американскую окку пационную зону, в город Мюнхен. Там я осел, был в беженском лагере, потом получил работу при клубе американского Красного Креста. Американцы дава
ли работу иностранным ра бочим, которые не хотели возвращаться на комму нистическую родину. – Сколько вам тогда было лет? – Двадцать один год. В Мюнхене я поступил в Ака демию художеств и проу чился там три с половиной года. Это была очень хоро шая школа. Но потом я по лучил визу в Америку и при ехал сюда как перемещен ное лицо. Это вторая волна, так называемые «ДиПи». – Как сложилась ваша профессиональная жизнь в Америке? – Моей первой работой в Нью Йорке была работа печатника в мастерской шелкографии. Мы печата ли на галстуках и блузках рисунки: собачьи головки, рыбок... А когда это ателье закрылось, я устроился в одну литографскую фирму. Проработал несколько лет и стал свободным худож ником. Начал выставлять ся, вступил в разные обще ства. В течение 20 лет пре подавал в Нью Йоркской академии художеств то, че му научился в Мюнхенской школе. – Сергей Львович, что значат для вас русский язык и русская культура? Ощущаете ли вы связь с Россией?
– Конечно. Мы просто были выброшены войной. Но мы все любили Россию и переживали за нее. Я, бе зусловно, чувствую себя русским, мой родной язык – русский. И хотя по английс ки я говорю совершенно свободно и пишу тоже, аме риканцы замечают: «Вы пи шете очень правильно и грамотно, но чувствуется, что вы не природный аме риканец. Мы бы сказали это немножко по другому». По английски я говорю с лег ким акцентом. Мой второй иностранный язык был не мецкий. В советское время мне не хотелось ехать в Россию, чтобы мне там ничего не «пришили». А спустя 52 го да, в 93 м году, я полетел в свой родной город и встре тил там двух ребят, с кото рыми вместе учился в школе. Один из них посту пил в Нахимовское училище и закончил свою карьеру контр адмиралом Балтийс кого флота. Он, между про чим, коммунист, но, в отли чие от Ельцина, своего партбилета не отдал. Но сказал мне: «Сергей, ты сделал правильно, что не вернулся на родину после войны». – О чем вы писали в «Новое русское слово»? – Главным образом об искусстве – очерки, крити ческие статьи, рецензии на работы русских художни ков, воспоминания и эссе. Ничего политического я не писал. Газета была анти коммунистическая. После первой моей по ездки в Россию я написал для «Нового русского сло ва» статью, которая называ лась «Русская мозаика». Ее иллюстрировал художник Михаил Беломлинский. – Как бы вы оценили первые сто лет НРС? – Мы все очень любили газету и Якова Моисееви ча. В 1982 году праздно вался его юбилей, ему тог да исполнилось 80 лет. Бы ла издана книжка «Три юбилея Андрея Седых» (три – как редактора, жур налиста, писателя), облож ку к которой сделал я. Во времена «второй волны» эмиграции был настоящий расцвет НРС. Потом, когда приехала «третья волна», многое из менилось. Появилось боль шое количество рекламы. Понятно, что это нужно с коммерческой точки зре ния, но прежде этого не наблюдалось. Я выскажу и такое критическое сужде ние: в газете появились статьи, например, о прос титуции в Израиле. Седых был человеком старой рус ской культуры, он не допус тил бы публикации статей на эту тему. Помню в НРС статью под заголовком «На ши девочки за так не танцу ют». При Якове Моисеевиче подобный заголовок бы не прошел. Ну что ж – все это веяние времени... Беседу вела Рашель МИНЕВИЧ