Литкультпривет!!! №2 февраль 2015 by Сергей Прохоров

Литкультпривет!!!

Monthly journal LITKULTPRIVET!

Ежемесячный литературнохудожественный журнал

февраль

№2 (28) 2015 г. 1

165 лет со дня рождения художника Ф.А. Васильева (1850-1873).

Ф.А Васильев. Грозовые облака

Ф.А Васильев.

Ф.А Васильев. Брёвна у дороги . Дорога в берёзовом лесу

Ф.А Васильев. На реке. Ветреный день.,

В крымских горах

Литкультпривет!!! Ежемесячный журнальный выпуск

Основан 30 октября 2012 г.

п.г.т. Нижний Ингаш

Февраль №2 (28) 2015 г.

В НОМЕРЕ: Светлана Вашина Стихи..........................................4 Виктор Воловик

Стихи..........................................6 Роман Майсурадзе Проза............................................6 Владимир Монахов Проза...........................................10 Татьяна Солодкова Стихи...........................................12 Оксана Сыченко Стихи.....................................13 Оксана Слободчикова Стихи.....................................13 Николай Никонов Проза.....................................14 Галина Зеленкина Проза..........................................16 Пётр Михейчик Живопись..............................19

120 лет со дня рождения Бориса Леонидовича Пастернака – одного из наиболее ярких представителей русской литературы прошлого века. Поэт, писатель, переводчик и публицист. Десятки его тонких, глубоких и философских стихов, а также проза были переведены на сотни языков мира. 3

Редактор Сергей Прохоров

Поэзия

Светлана ВАШИНА г. Усть-Илимск Участник творческого объединения «СТИМУЛ» г. Усть-Илимска Иркутской области В школе была редактором стенгазеты, принимала участие в различных творческих конкурсах, например: конкурс рисунков, конкурс чтецов. Самостоятельно научилась играть на гитаре, писать музыку на свои стихи и исполнять их.

Росла с Чуковским и Барто, Потом мне Пушкина читали, О том, как где-то в тёмной зале В гробу царевна спит, и кто Её спасёт, ещё не знала, Но представляла это гроб Из хрусталя. Молилась, чтоб Её спасли и – засыпала… Прекрасней книги в мире нетЯ детям их своим читаю И никогда не променяю Их на бесчувственный планшет! КОРОЛЕВА ЛЬДА

Юлии Липницкой, Чемпионке России в командных соревнованиях по фигурному катанию

СТАРЫЙ КНИЖНЫЙ ШКАФ Стоит в квартире старый шкаф (Когда-то книги в нём хранились). Теперь уж нет их. Запылились Пустые полки. Плачет шкаф, Скрипит: «Вот были времена! Ко мне спешили домочадцы, Чтоб снова с книжкой повстречаться! Я знал их всех по именам… Искал хозяин толстый том, Его, не торопясь, брал в руки Про путешествия, разлуки И встречи страстные потом… Его жена любила брать, Те книги, где стихи теснились, Их образы ей часто снились И помогали ей мечтать… А дети? Меж весёлых игр, Ко мне частенько подбегали, Чтоб книжку взять.. Они читали!» Но время шло, менялся мир… Компьютер книгу заменил, В планшете их уже десятки, Стихи, рисунки и загадки Он с лёгкостью в себя вместил! Конечно, выгода видна: Бумаги меньше – лес не рубим, Планеты «лёгкие» не губим, Но мне приятней старина… И я по-прежнему люблю С ногами в кресло забираться И снова в книгу погружаться, Я просто кайф от книг ловлю! Они как будто бы живут, Я с ними мыслями сроднилась, Ведь в час, когда я появилась, Они давно уж были тут!

Как трудно, наверно, Средь равных стать первой, Натянутым нервом, а внешне – как лёд! А лёд хоть и прочен, Но так многоточен, Так непредсказуем, а надо – вперёд! Тебе лишь пятнадцать, Но надо сражаться, Пружиною сжаться и не подвести Россию родную! И верим мы в Юлю! Да, верим! Липницкой должно повезти! Минута, вторая… И зал не мигая, С задержкой дыханья за танцем следит: Прыжки и дорожки, Как чисто, как сложно, Почти невозможно, а Юля – парит! Секунды считали… Овации в зале! Мы знали! Мы ждали оценок – пора! Вот эта девчонка Теперь чемпионка! В командном зачете! Россия, ура!

Виктор ВОЛОВИК г. Иланский

От пищи сей такая сила!Свой деревенский ресторан! ПРОТИВОРЕЧИЕ Мои деревенские люди, Мой бедный, забытый колхоз… Деревню, наверно мы любим, Не только за грязь и навоз… А город мне давит на плечи, Сжимает, как тесный пиджак! Деревня добром своим лечит, Хотя в ней всё что-то не так… Когда от тоски умираю В своём городском я плену,В деревню скорей уезжаю И город на чём свет кляну! Потом, отдохнувши с неделю, Въезжаю я в город опять… Похож чем-то я на Емелю, Но щуку не смог я поймать!

ПОЕДУ НА СЕВЕР Поеду на север, поеду туда, Где вместо оленей бегут поезда! Где вышек нефтяных размашистый бег, Где север себе покорил человек! Где хантымансиец со мною дружил, Где службу трёхлетнюю я отслужил… Где были поселки - теперь города! И в памяти север со мной навсегда! Где станции первой давно уже нет. Куплю я на север последний билет. Поеду туда, где в палатках огни, Где в жизни провел свои лучшие дни! Спешу я на север, спешу я туда, Где вместо оленей бегут поезда!!!

ТАНЦЫ НА МОСТУ Пришел уставший с сенокоса, Упасть бы сразу и уснуть! Гармонь поёт разноголосо – Решил одним глазком взглянуть… А на мосту такие танцы! Веселье, девок не унять! В углу укромном «обжимансы»… Ну, как в такое время спать?! Гармонь опять звонкоголосо Зовет всех в вальсе закружить… Пусть зарастает в поле просо – Хочу и я счастливым быть! К утру уставшая гармошка Перестает так громко петь… Осталось спать совсем немножко, – Мне больше не о чем жалеть!!!

САЛАЗКИ Я из детства помню сказки, Деревенские салазки, Самодельных пару лыж, И был друг Иван, латыш. С ним катались в перевалах, Имена писали в скалах, За арбузом в огород Через реку шли мы вброд… Детство быстро пролетело. Та речушка обмелела, Самодельных нету лыж, Умер друг Иван, латыш… И остались только сказки, Как реликвия –салазки В скалах наши имена, И другой была страна…!

КОРНИ МОИ Мой прадед рожден в Украине И дед похоронен мой там. Имен уже нет их в поминеТам делят людей по сортам… А я же родился в Сибири, Где горные реки бегут, И нет где тайги моей ширеЗдесь вольные люди живут! Не делят у нас на кацапов, На разных холопов, панов… Нет прихвостней тех полосатых, Что хуже бендеровских псов. Остался мой дед в Украине. Во мне о нем память живет За что же подорван на мине Богдана Хмельницкого род?!

ПИЩА БОГОВ Люблю вареную картошку! Пар от неё – под потолок… Но для начала - щей я ложку, И молока потом глоток! Проста, сытна здесь наша пища. А если сальце, да с лучком! И позавидует мне нищий Живу в деревне мужиком! Чтоб на столе и хлеб и яйца, Чтоб гриб соленый, огурец, И в гриле жареного зайца, И водки штоф – всему венец! Я сыт и пьян! Виват Россия! Не надо мне заморских стран. 5

Проза

Роман МАЙСУРАДЗЕ

Футляр для виолончели У Андрея Степановича Колобова закончилась последняя операция. Хирург стянул перчатки, вымыл руки и направился в ординаторскую. Он вышел в коридор, вызвал лифт и, что-то насвистывая себе под нос, стал строить в уме планы на вечер. Двери лифта открылись, и перед ним возник заведующий отделением Виталий Сергеевич. - Андрей Степанович, дорогой, - острый аппендицит выручайте! Музыкантшу прямо с концерта привезли. Колобов глубоко вздохнул, покривил ртом и пошёл готовиться к внеплановой операции. На следующее утро у дверей 17-го кабинета, где было написано «А.С. Колобов», расхаживал пожилой, солидный мужчина в золотистой оправе и с зачесанными назад поседевшими волосами. Ровно в восемь к кабинету подошел и сам Колобов. Доктор искоса бросил взгляд на незнакомого мужчину, не спеша открыл кожаную барсетку и зазвенел связкой ключей. - Андрей Степанович доброе утро. Я отец Полины Поклонской, вчера вечером её привезли с приступом аппендицита, - забасил мужчина, нервно теребя галстук. - Да, да, да помню, - ответил Колобов, собираясь войти в кабинет. - Андрей Степанович, я хотел бы с вами говорить… - Пройдемте, пожалуйста, в кабинет, - вежливым тоном сказал Колобов и показал рукой на дверь. В продолговатом белом кабинете врача было тесно и душно. Колобов распахнул окно, и сразу же игривый апрельский ветерок открыл входную дверь и с шумом сорвал со стола истории болезней пациентов на пол. Колобов провернул ключ в замке, поднял медицинские карты и переставил со стола стакан с холодным кофе на тумбочку. - Что же мы стоим, в самом деле, - произнес Колобов, предлагая мужчине сесть на маленький кожаный диванчик. Мужчина послушно опустился на диван и быстро вытащил из внутреннего кармана пиджака белый конверт. Колобов, делая вид, что не замечает конверта, не спеша выдвинул стул и сел за рабочий стол. - Андрей Степано… - Уберите, уберите, - замахал рукой Колобов, всем своим видом отстраняясь от предлагаемого презента. - Андрей Степанович, но вы же трудились! Вы, можно сказать, спасли мою дочь. Возьмите, прошу вас! – настаивал мужчина. Колобов в ответ замотал головой, кашлянул и украдкой поглядел на циферблат своих наручных часов. - Вы хотели со мной говорить только об этом? – спросил Колобов, роясь правой рукой в ящике письменного стола. - Не только об этом. Видите ли, доктор, вам, наверно, уже сообщили, что моя дочь – музыкант. Она играет в серьёзном оркестре. Для неё музыка – всё. Вы меня

понимаете! Всё!!! Она очень талантлива. Это я вам говорю искренне, как бывший военный дирижёр. Через неделю оркестр улетает в Мюнхен. У неё запланировано сольное выступление. Полина долго ждала этот день. Скажите, доктор, можно ли будет Полине в следующее воскресенье держать смычок в руке? Колобов задумался и вынес приговор: - Несмотря на то, что перитонита не было, и операция прошла достаточно неплохо, в Германию ей лететь нельзя. Это небезопасно, уверяю вас. - Я так и знал! Ну что ж, всё, что не делается, всё к лучшему. Вам докторам виднее. А я, кажется, придумал, как отблагодарить вас… Вам нравится классическая музыка? - Музыка?.. - на мгновение задумался Колобов и затих. - Я к ней абсолютно равнодушен. Я играю на других инструментах, - продолжил Колобов и улыбнулся. В один из приятных майских вечеров в Саратовской консерватории, слившись с виолончелью, среди скрипок, альтов, контрабасов и флейт играла худенькая темноглазая брюнетка Полина Поклонская. Она быстро водила смычком, и, казалось, что блёстки на её рукаве, переливающиеся серебряными нитями, тоже чувствуют ритм разливающегося неутомимого оркестра и сверкают музыке в такт. Среди ценителей классических симфоний и увертюр в первых рядах сидел облаченный в темносиний костюм и голубую рубашку – хирург Колобов. Рядом с ним, закрыв глаза и чуть покачивая правой кистью руки, сидел отец Полины Леонид Семёнович Поклонский. Наслаждаясь симфонией, отрешённый дирижёр Поклонский давно уже витал в своём мире музыкальных грёз, и, казалось, позабыл решительно обо всём. Плавная, покойная музыка нравилась Колобову, она уносила его мысли куда-то далеко, в беззаботное детство. Хотелось почему-то забыться и не думать о медицине: об операциях, обходах, интригах и бесконечных дежурствах. «Как здесь хорошо! Вот бы влюбиться и окунуться в этот омут с головой», - думал он, впиваясь глазами в Полину. Оркестр вдруг заиграл быстрее, дирижер оживился и затряс своими манжетами всё сильнее и сильнее, при этом изящно выписывая в воздухе ровные полумесяцы тоненькой танцующей палочкой, словно волшебник. Наступил антракт. Мужчины решили заглянуть в буфет. Колобов заказал себе чашку кофе, Леонид Семенович купил стакан томатного сока и тоненький бутерброд с сыром. - Ну, Андрей Степанович? Восхитительно? Не правда ли? - Да, впечатляет. Mirabile futurum. Леонид

Семенович, я извиняюсь за бестактность, но не могли бы вы познакомить меня с вашей дочерью? Она мне очень нравится. - С Полиной! Вы же знакомы? - Да, но... - Понимаю, понимаю… Видите ли, доктор, Полина – музыкант, с ней не просто. Я, конечно, могу для вас это устроить. Но моя дочь, предупреждаю вас, девушка с амбициями и к тому же с непростым характером. Да и к тому же её сердце постоянно кто-то хочет покорить. - Это не беда. Мы тоже не лыком сшиты. - Хорошо. После выступления она, обычно, выходит ко мне. Вот мы и попробуем… Кто бы мог подумать, что через два часа по набережной, взявшись за руки, как ни в чём не бывало, будет гулять красивая пара – хирург Колобов и виолончелистка Полина. На вечернюю Волгу с берега падала ровная полоска света желтовато-матовых фонарей. Из ресторанчиков и кафе доносились наезжающие друг на друга звуки музыки. Вдали горел неоновый мост. С реки дул прохладный майский ветерок. Где-то далеко гудел теплоход. - Давайте прогуляемся до памятника «Влюбленным», - вдруг предложила Полина. - А почему именно туда? - Вы совсем не романтик. Там можно загадать желание, и оно сбудется. - Во как! Пройдёмся. - Скажите, пожалуйста, вы любите свою работу? – неожиданно спросила Полина. - Да, это моё призвание. Я с детства мечтал быть врачом. - И вы не боитесь трупов? - сказала Полина и замигала глазами. - А что их бояться? Все там будем. - Я только поэтому и не пошла в медицину. Как только подумаю, что нужно будет резать мертвецов. Тьфу!! - Патологоанатомы, конечно, не кондитеры, но без них нельзя. Они тоже маленькие винтики в больших мировых часах, - важно констатировал Колобов. - Ну, ладно не будем о грустном. Расскажите о чемнибудь приятном… - Мне сегодня было очень приятно. Я уже тысячу лет не выбирался в культурные места. Вы, наверное, не можете ни секунды без музыки? - Смешной вы человек, Андрей. Я от неё так устала. Всю жизнь приходится ей заниматься: детство, молодость с балалайкой провожу. - С балалайкой! - удивился Колобов и посмотрел в темные глаза Полины, в которых отражались светящиеся фонари. - А что вы так удивляетесь. Многие мне пророчат, что я талант. Давай, Полина, тебя ждет триумф, победа. Знали бы вы, как мне надоела эта музыка. Она у меня в ушах звенит... Меня же никто не спросил, хочу ли я этим ремеслом заниматься всю жизнь. Я дочь дирижёра, и на этом баста… «Какая капризная девчонка», - подумал Колобов. Метров двести двигались молча. Подошли к памятнику. - Ну, вот мы и пришли, - сказала Полина и дотронулась до серебристых лиц влюбленных. - Здесь хорошо. Давайте постоим здесь молча минуту. Обязательно загадайте желание! Слышите, загадайте! И Колобов загадал. Его голубой мечтой было дорасти до главного врача больницы. Доктор хотел добиться этой цели любой ценой. Его красный диплом, кандидатская степень, коммуникабельность могли открыть все дороги для достижения поставленной задачи. Оставалось ждать своего часа. И он терпеливо

ждал. - Уже поздно, пойдемте я провожу вас до дома, предложил Колобов и набросил свой пиджак на плечи девушки. - Да, скажите, Полина, если это не секрет, кому вы постоянно отправляете сообщения? - Секрет. Хотите, я расскажу вам, что я загадала… Ааа? По глазам вижу, что хотите. - Гм… Обычно, желания принято держать при себе, но, если расскажете, мне будет интересно. - Обещаете, что не будете смеяться! Обещайте! - Обещаю, - утвердительно сказал Колобов. - Я, я мечтаю о дорогом, непременно родном немецком футляре для своего инструмента, но достать его не так просто, - сказала Полина и по-детски сложила губки. - Мне, кажется, это поправимо, хорошие у вас мечты, а, главное, быстро реализуемые, - произнес Колобов и пристально посмотрел в глаза Полины. Подходя к подъезду, Колобов оглянулся по сторонам и хотел приобнять Полину за талию, и поцеловать. Девушка отстранилась и с возмущением в голосе произнесла: Вы мне помогли, Андрей, но это не дает вам никакого права так себя вести! - Извините, у меня закружилась голова. Оставьте, пожалуйста, ваш номер. Вы ослепительно красивы! - Приходите завтра вечером, к восьми, к главному входу филармонии. После репетиции увидимся, сказала Полина и упорхнула к себе. Колобов закурил, ему не хотелось никуда идти, он сел на лавочку под свешивающейся сиренью и заметил, как на втором этаже загорелся свет. Сквозь лёгкий тюль Колобов разглядел женский силуэт. Это была Полина. Девушка подошла к окну и задернула шторы. Колобов представил, что, должно быть, Полина в этот самый момент расстёгивает молнию, и платье медленно сползает с её красивого молодого тела. Представил, как она распускает волосы и как мягкие локоны падают на бледные плечи. - Однако, я замечтался, - сказал доктор и встал со скамьи. Довольный Колобов побрёл домой. Полина вскружила ему голову, на душе было легко и приятно. У перекрестка с мигающей аварийной сигнализацией он разглядел черную Lada Кalina. Рядом с машиной стоял молодой парень с большим выделяющимся носом. Его длинные волосы прятали лоб, глаза, щеки, но длинный нос предательски торчал и всё портил. Парень почему-то напомнил Колобову сказочного тролля. Доктор уже было собирался пройти мимо и не думать о молодом человеке, похожем на сказочный персонаж, но парень подошел к Колобову и наглым развязанным тоном сказал: - Дядя, это ты только что Полину провожал? - Во-первых, я вам не дядя… - А, во-вторых, слушай меня внимательно, дядя, ещё раз с Полиной увижу, пеняй на себя. Запомни, она моя! Парень быстро сел в машину и с бешеным визгом умчался по дороге. Следующим вечером без пятнадцати восемь доктор Колобов, как штык, стоял у дверей филармонии. Он держал в руке букет алых роз и часто поглядывал на часы. На золотом циферблате длинная чёрная стрелка медленно подползла к пяти минутам девятого, то и дело мимо доктора проходили молодые таланты, но среди них Полины не наблюдалось. В голове у доктора пронеслась неприятная мысль о розыгрыше. Колобов загрустил и сказал вслух: - И зачем я поменялся из-за этой девчонки дежурством с Лисицыным.

Только он это произнес, как из тяжёлых дверей филармонии показалось счастливое лицо Полины. В руке она несла потрёпанный коричневый футляр с виолончелью и улыбалась. Колобов поправил причёску и направился к Полине. - Пришли! Надо же! – с радостью в голосе произнесла девушка. - Ну да, - сказал Колобов и протянул букет. - Спасибо за цветы, но знайте, розы я не люблю. - И что же вы предпочитаете? - Не скажу. Должны будете сами узнать. - Во как! «Да она стервочка», - подумал доктор. Колобов взял у Полины из рук футляр, и они пошли к набережной. - Мы опять будем шататься по набережной, - сказала Полина и засмеялась. - Гм… Что значит шататься? Я вообще-то хотел пригласить вас в ресторан. - О… Это уже интересно. Я согласна. У набережной на утёсе разместился приятный ресторан «Zeppelin». Молодые люди направились к входу в ресторан. Учтивый швейцар встретил с улыбкой посетителей и деликатно поинтересовался, что в футляре. - Там инструмент, - ответила Полина. - Сдайте его в гардероб, - предложил швейцар и расплылся в улыбке. Колобов заказал себе фаршированные голубцы и бутылку белого полусладкого вина марки «Liebfraumilch», а Полина захотела клубничный коктейль и летний салат. В ресторане играла живая музыка. Наголо бритый мужчина, чем-то напоминающий Котовского, исполнял песни из репертуара Михаила Шафутинского. Было уютно и мило. - Мне здесь нравится. Только поют фальшиво, сказала Полина и принялась за коктейль. - Мне тоже, - отозвался Колобов. Скажите, Полина, а кто он, ваш знакомый, носатый парень с длинной стрижкой? - Вы знаете Фридриха! – удивилась Полина. - Нет, я с ним не знаком. Он просто вчера сообщил, что имеет большие виды на вас. - Не слушайте болтовню этого молокососа. Он мечтает жениться на мне. Но ему надо сначала подрасти. - А почему у него такое странное имя. - Фридрих – это прозвище. Он флейтист. Гордится, что король Пруссии Фридрих Великий был выдающимся флейтистом. Всем об этом рассказывает. Вот его и окрестили коллеги в оркестре Фридрихом. Очень противный субъект. Сын богатеньких родителей. Следует за мной по пятам, как тень. - Скажите Полина, а вы бы смогли сыграть здесь для меня? - неожиданно спросил доктор. - Как это будет выглядеть! Я не играю в таких злачных местах. Это мои принципы. - Принципы мне понятны, но вы будете играть для меня, а не за деньги. Я прошу вас, сыграйте. - Ну, если вы договоритесь с администрацией ресторана, то пожалуй… - протянула Полина. Довольный Колобов встал из-за стола и исчез. Минут через пятнадцать он появился с футляром. - Разрешили. Вы можете спокойно играть. Полина открыла футляр и извлекла инструмент. Минут пять она готовилась. Потом провела по струнам смычком и рассмеялась. - Первый раз в жизни играю в ресторане. Мне начинает это нравиться. Что играть?

- Что-нибудь нежное, ласковое. - Тогда я сыграю пятую симфонию Фредерика Шопена «Нежность». - Да, отличный вариант, - поддержал Колобов и замялся. Полилась музыка. За соседними столиками оторвались от еды, перестали жевать и внимательно стали вслушиваться в игру Полины. Колобов закрыл глаза и задумался: «По-моему, я влюбился». Когда Полина закончила играть, все захлопали. На столе в двух вытянутых бокалах молодых поджидало прохладное вино. Колобов пододвинул бокал к Полине и дрожащим голосом сказал: - Будьте моей женой! Давайте выпьем за это. Прошу вас. - Ничего себе вечерок. Нет, на это я пойти не могу, мне надо посоветоваться с шефом, с Михал Иванычем, - произнесла Полина и расхохоталась. Она смеялась так долго, что на её глазах даже заблестели слезы. - Не смешно, - сквозь зубы прохрипел Колобов, вытащил из кармана пачку «Мarlboro» и вышел. На крыльце ресторана он нервно закурил и спустился по ступенькам вниз. Неожиданно перед доктором мелькнул знакомый нос Фридриха. Колобов захотел отстраниться от неприятного фигуранта и встал спиной. Доктор почувствовал, что к нему приближаются. Колобов развернулся, и что-то тяжёлое, как пушечное ядро, ударило доктору в глаз. Это был увесистый кулак музыканта. Удар был очень сильный, а, главное, неожиданный. У Колобова потемнело в глазах, и он свалился на землю. - Это тебе за Полину, - ядовито высказал Фридрих. Потом он выругался нецензурной бранью и, увидев в дверях ресторана Полину, стал убегать. Испуганная Полина подбежала к уже сидящему на земле доктору и, обняв его за плечо, стала промокать платком рассечённую бровь, с которой тоненькой красной ленточкой струилась кровь. На следующее утро доктора Колобова было не узнать. Синяк достиг неимоверных размеров и предательски отливал богатой сине-фиолетовой гаммой красок. В больницу он, конечно же, не вышел и остался дома. Днем Колобову позвонил главврач, сообщив, что он всё знает и дружески предложил финансовую помощь. Колобов вежливо поблагодарил начальника, но от помощи отказался. «Зачем вчера вызвали скорую!» - сказал Колобов вслух и бросил в стену мобильник. - Андрюша, расскажи ты нам старикам начистоту, что всё-таки случилось? - сказала мать, услышав грохот разлетающегося телефона. - Всё в порядке, ма… Иди к себе, это по работе… Все нормально, - мягким тоном произнес Колобов, вставляя вылетевший аккумулятор в телефон. Собранный телефон сразу зазвонил. Колобов ответил. - Как ваше самочувствие, это отец Полины. Всё нормально? - спросил ласково-слащавый бас. - Нормально, - выдавив из себя, ответил Колобов. - Спешу вам сообщить, что ваш обидчик наказан, его выгнали из филармонии и … - Простите, я занят, - сказал Колобов и сбросил вызов. Минут через десять на мобильник пришло сообщение. Колобов потянулся к телефону и прочитал: «Поправляйтесь скорее. Я не выдержала и выпросила ваш номер у отца. Я согласна быть вашей женой. Полина». Колобов не написал ничего в ответ. Полина звонила в течение дня два раза, но трубку никто не поднял. Через две недели Колобов вышел на работу.

Коллеги были в курсе любовных похождений хирурга, но делали вид, что ничего не знают. Как-то после очередной операции Колобов направлялся к себе в кабинет. У дверей кабинета, скрестив руки на груди, стояла старая знакомая доктора Колобова – Полина Поклонская и нежно улыбалась. Колобов бросил на неё взгляд и, ничего не сказав, прошел в кабинет, закрыв за собой дверь. Так продолжалось несколько дней. Как-то днем Колобов опять столкнулся в больничном коридоре с Полиной. Девушка уже было открыла уста, чтобы сообщить Колобову нечто важное. Она набрала воздух в легкие и приготовилась говорить. - Прекратите сюда шастать, здесь больница, а не проходной двор, - заорал врач на весь коридор и затопал ногами. Медсёстры, развозящие обед, переглянулись и захихикали. Больше Полину никто в больнице не видел. В конце августа хирурга Колобова как перспективного молодого специалиста главврач больницы направил на стажировку в одну крупную германскую клинику. За границей у Колобова было много работы, он смог получить ценный опыт, на практике познакомился с особенностями немецкой хирургии. Он с энтузиазмом трудился и делал, как говорили иностранные коллеги, большие успехи. В карьере у него всё складывалось как нельзя лучше, но в личной жизни доктор терпел полное фиаско. За прошедшие месяцы Колобов все-таки вспоминал Полину, пытался закрутить отношения и с другими женщинами, но ничего путного не выходило, почему-то всё время тянуло к ней. Все поползновения создать прочную семью быстро рассыпались, словно карточный дом. Колобова даже познакомили с дочерью влиятельного профессора – преподавателя местного медицинского института, но и тут их роману не суждено было продержаться. Колобов не смог заставить себя жениться ради карьеры. В середине октября Колобов вернулся домой. Помимо личных вещей, чемоданов и прочей поклажи, доктор привез настоящий немецкий футляр для виолончели. Футляр был сиреневого цвета, очень красивый из стекловолокна, известной в музыкальном мире фирмы «Jakob Winter». Дома, вспоминая Полину, доктор часто крутил футляр в руках, открывал его и нюхал. «Она растает, когда увидит это», - с услаждением думал он. И вот в воскресенье, в один из дождливых октябрьских дней, Колобов, провалявшись полдня в постели, встал, принял ванну, отобедал, взял футляр и пошел к Полине. «Какой хороший, дождливый день, - думал Колобов, - Полина непременно будет дома. И тогда…» - Андрюша, ты забыл зонт, - крикнула мать, спускающему по ступенькам сыну. Но Колобов не захотел вернуться, веря в плохую примету, он обернул футляр плащом, а сам в одном костюме, перепрыгивая лужи и стараясь не заляпаться в грязи, с переполняющим чувством радости пробирался дворами до знакомого дома любимой девушки. Через полчаса Колобов подошел к подъезду Полины. На втором этаже в комнате Полины горел свет. Колобов взбежал по ступенькам, развернул плащ, достал футляр и, прижав его к груди, позвонил. За дверью послышались легкие шаги. У Колобова защемило сердце. Дверь открылась, и на доктора уставились сквозь увеличивающие очки два больших глаза отца Полины. Леонид Семёнович снял очки, запахнул потуже полосатый халат и восторженно произнес: - Здравствуйте Андрей Степанович! Рад вас видеть. Заходите. - Здравствуйте Леонид Семёнович. Полина дома? - Ох уж, мне эта Полина, - вздохнул отец. - Да вы, не стойте, заходите. - Полины нет? - Нет.

- А когда будет? - Не знаю, дорогой Андрей Степанович. У нас всё полетело вверх дном. Полина бросила консерваторию и уехала в Москву. - Одна? - Если бы одна, с Георгием. - С Георгием? - удивился доктор. - С Фридрихом этим, будь он неладен. Снимают там квартиру, играют в каком-то кабаке. - Вот такие дела. Карьере конец. У Колобова потемнело в глазах, и его закачало. - Андрей Степанович, прошу вас, заходите! Но, что же вы стоите в дверях. - Простите, мне пора, - прошептал доктор. - Может, что-нибудь передать Полине? Вы ведь не просто так приходили, - с тревогой в голосе спросил отец. - Да, не говорите, что я был у вас, - покачиваясь, попросил доктор. Ноги понесли Колобова к набережной. Дождь усилился и не хотел, видимо, замолкать. Колобов уже не прятался от дождя, он бежал, наступая на лужи, не разбирая тротуаров, то попадая в грязь, то сминая ногами рыжие липкие листья. Весь мокрый с болтающимся в руке футляром он подошел к реке. На набережной ветер особенно разошелся. Стеклянная бутылка каталась по набережной восьмерками и ни на минуту не останавливалась. Волга на тон серее, чем небо, пузырилась от капель дождя и, как всегда, молчала. Низко кружила одинокая чайка. Колобов с минуту смотрел на воду, размахнулся и с силой швырнул футляр в реку. Раздался легкий шлепок, и футляр, преспокойно покачиваясь на волнах, стал медленно отплывать. Колобов зарыдал. Не обращая внимания на непогоду, опьяненный горькой любовью, Колобов оперся обеими руками на каменное ограждение, застонал и долго не мог отвести взгляда от удаляющегося футляра, превратившегося вскоре в маленькую, едва заметную точку.

Владимир МОНАХОВ г. Братск, Иркутская область

ИСКУШЕНИЯ ДЬЯВОЛА РАЙОННОГО МАСШТАБА МУЖСКОЙ РАЗГОВОР - Пора изучать женский язык! - сказал мне на днях старинный приятель Валерий Александрович Воробьев, с которым мы в один год пересекли 50-летний рубеж. - Зачем?- удивился его словам. - Я больше не понимаю, что говорит мне жена! С возрастом Ирина стала изъясняться на непонятных моему мужскому слуху словах. - А может и хорошо, что не понимаешь?! А то ведь придётся говорить с ней на одном языке. Представляешь последствия? МЕЧТА ДЕТСТВА Стучится в мою дверь настоящее. - Вова, пошли гулять! И я беру настоящее за руку, и мы идём с ним улицами Братска. Мимо базарчика, мимо магазина «Детский мир», мимо кафе «Буратино» – в детский парк. По дороге покупаем лимонад, мороженое и чтото ещё цветастое, чего нельзя было достать в моём детстве. Мы катаемся на фантастических каруселях, мы радуемся текущему дню и удачности жизни. Господи, сбылась главная мечта моего детства – повзрослеть. Но одновременно я огорчаюсь: ведь сколько себя помню никогда не мечтал стать дедушкой. МЫСЛИ У ХОЛОДИЛЬНИКА Сел на диету и начал худеть. А худея, по вечерам вспоминать, как хорошо бы сейчас заморить червячка с помощью того да сего, пятым- десятым. И так увлекаешься этими мыслями, что застаёшь себя у открытой дверцы холодильника, где вот только что было пятое- десятое, то да сё, а теперь уже внутри твоего организма переваривается... Переваривается только то, что когда-то было живым. И думаешь: сколько вреда человек наносит живому. Сажает сады – и беспощадно обрывает плоды, сеет хлеб, а потом съедает его. Все выковыривает, выкапывает, пережёвывает, переваривает и не успокаивается, пока не перетрёт все живое в своём ненасытном желудке. Человек приспособил природу к пищеварительному процессу. Даже цветы уже не для красоты, а для варенья, конфет и других сладостей. Эта ненависть идёт тоже изнутри меня, где урчит ненасытный желудок. Слушаю: урчит опять, чувствуя родственную душу холодильника. Открыл холодильник и любуюсь, как за поворотом колбасы солнце сыра встаёт…

ВЕЛИКАН И КАРЛИК Жил в большом и красивом доме Великан. Соседом у него был Карлик. Великан носил огромного размера ботинки, шикарные, широченные брюки, большоепребольшое пальто… В общем, носил всё то, что и положено человеку такого огромного роста. Карлик при каждой встрече, а чаще во время тотального невезения завидовал Великану. - Вот такого большого роста человек - красивый, любого обидчика может остановить, любая женщина пойдёт за ним, - и горько-горько сокрушался, что не вышел ростом, а из-за этого обделён в жизни. А Великан, встречая каждый раз Карлика на улице, провожал его тёплым взглядом и размышлял попутно: - Повезло же человеку! Никаких хлопот с обувью, одеждой. Можно даже голому ходить – никто и не заметит. И ещё долго-долго вздыхал своим огромным великанским мыслям. ЗА БУТЫЛКОЙ ВИНА Патологоанатом Виктор Шумеев третий час сидит в ресторане, заказывая через каждые полчаса бутылку вина, и пьёт стакан за стаканом. - Какой ужас! – когда заканчивается вино и официант обновляет выпивку, возмущается вслух Шумеев. - И в чём дело? – после пятой бутылки спросил равнодушный официант. - Сегодня я вскрывал убитого бандита, а у него в груди, не поверишь, небо в звёздах, - выкрикнул патологоанатом. - Ну и что? - всё так же равнодушен официант. Мало ли что случается в жизни пацанов. - А вдруг это Иисус Христос?!- заплакал горько патологоанатом. - Не преувеличивайте, Виктор Михайлович. - А вдруг? КОГДА НЕ ПОБЕЖДАЮ… Кто-то приходит к финишу первым, но и второй добивается награды, и даже третьего не обходит приз… Но как много проигравших какие-то доли секунды лишь одному- единственному победителю! Всем не хватает места на пьедестале почёта, и кто-то же должен замыкать цепочку бегущих изо всех сил к финишу!

Никто не хочет быть проигравшим на старте, Но все же сила воли победителя расставляет по своим местам каждого: первый, второй, третий…… последний. Я больше не боюсь замыкать цепочку активно устремившихся вперед, Ибо: И доблести, и подвиги – всё мимо. И слава не коснулась рукавом. Но чувствую себя непобедимо, Когда не побеждаю никого! АВТОкалипсис - Хорошо, что ещё есть незаасфальтированная земля, где можно купаться в реке, бродить с корзиной по лесу, лежать в саду под яблоней, собирать помидоры в огороде и занозить босую ногу колючкой, - так думал деловой человек, мчась на автомашине по скоростному шоссе, никуда не сворачивая. Слишком много дел ждёт гражданина технической цивилизации. Но всё же - хорошо хотя бы думать, что есть незаасфальтированная земля, пусть даже полная колючек. ЖИЛИ-БЫЛИ СТАРИК СО СТАРУХОЙ... - Я отдала тебе всю молодость! - кричала гневно старуха на деда. - А где же была в это время моя молодость? удивлялся наивно старик. - Там, где и сейчас! - кипятилась старуха. - Ушла по бабам! - Вот и славно! Хоть в этом моей молодости повезло! - был весел старик,греясь у батареи центрального отопления. ДЬЯВОЛ РАЙОННОГО МАСШТАБА В Большом театре Мировой истории Военный оркестр фальшивил на весь белый свет музыкой Шнитке и Губайдулиной... А дирижёр нажимает на спусковой крючок прошлого, стреляя в вечную память Господа, который тянул на себя одеяло каждого мгновения и держал язык за зубами Дьявола районного масштаба, что встречал рассвет словами:«Пусть ваше будущее застрелится из пушки нашего прошлого!» Тогда Бог нажал на курок Земли и пустил жизнь в висок бытия – так родилась смерть. И дьявол – раскрепощенный Бог банальности, открыл нам глаза на то, что всем мёртвым хватает места на том свете, а живым зачастую тесно на этом. И теперь самолёт моего сердца расправил крылья и ударился начинкой человечности в самую душу регулярно жующих хлеб. ИСКУШЕНИЕ Мужчина и женщина сидели друг против друга и спорили... - Ты божественная! – сказал мужчина.

- Нет – это ты божественный! – восхищалась женщина. – Ведь женщина не может быть Богом. - Мужчина без женщины тоже не может быть Богом, - сказал мужчина. - Значит, Бог без нас не может? – спросила женщина. - Бог без нас ничто! – расхрабрился мужчина. ......................................................... - Это ты их искушаешь? – спросил грозно Бог у Дьявола. - Господи, так ведь скучно, пусть потешатся. - Мало тебе грешников в аду? - Ещё парочка не помешает, - улыбнулся Дьявол. – Всё равно мы все твои, Господи! КАЗИМИР МАЛЕВИЧ Трогаю струны приступом ностальгии, воспоминания срывают с места душу.. Райские кущи неба заросли быльем, запинается усталый взгляд прошлого о горизонт свалки бытия. Нет давно от господа нашего никаких вестей.. Зато есть художник БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ, КОТОРЫЙ МАКАЕТ В РАБОЧУЮ СРЕДУ ТИШИНЫ БУДУЩЕГО КИСТИ, УВЕКОВЕЧИВАЯ ЛИЦО СОВРЕМЕННОСТИ, РЯБОЕ ОТ ЗВЁЗД. Избранная акварель зацелованного грядущего, упакованная В ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ БЫТИЯ НЕБЫТИЯ, обнажает и отыгрывает молчание ничто, ГДЕ СПРЯТАНЫ В НАЧАЛЕ СЛОВА КОНЦЫ ИСТОРИИ. Но художник извлекает из молчания этого света новые признаки жизни среди набросков БЫТИЯ ПОМОЛА ГРУБОГО, пейзаж которого освещён КРАЕУГОЛЬНЫМ КАМНЕМ ОСТЫВШЕГО СЕРДЦА. Из- под мышек НИЧТО ПАХНЕТ ПУШЕЧНЫМ МЯСОМ И ПЛОТЬЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ МАСС, которые неустанно молятся на языке черного глагола: “ГОСПОДИ! УПАКУЙ НАШИ ДУШИ!”

- Ты божественная!

Поэзия

Татьяна СОЛОДКОВА г. Нижний Ингаш

Вернуться бы в страну с названьем “Детство”, Где пахнет медом и горячим хлебом, Где старые игрушки-все наследство: Медведь без лапы и конструктор “Лего”.

Нас жизнь не пощадила: мы расстались. Прощались, чтобы встретиться опять. А песня в памяти по-прежнему звучала Спустя пять лет и даже тридцать пять.

Вернуться бы на краткий миг в то место, Где яблочный пирог всегда вкуснее, Где бабушка с утра заводит тесто, И праздники встречают веселее.

Я до сих пор в те строчки верю свято, Они наивны и бесхитростно просты: «Ведь мы с тобою оба виноваты».... Но виновата больше я. А, может, ты?

Вернуться бы туда, где счастья больше, Где кот-ровесник, а мелки- цветные, И летний день, как будто, длится дольше, А мама с папой снова молодые.....

И пыльная, затертая пластинка, Что «друг у друга были мы с тобой». Ты называл меня своею половинкой. Жаль, в юность тропка заросла травой..

ПРЕДЧУВСТВИЕ ЛЮБВИ Не по сезону думаю стихамиОбычно этим я «грешу» весной. Шепчу как мантру на одном дыхании: «Мне нравится, что Вы больны не мной».... Здесь о любви не сказано ни слова, В ее предчувствии кружится голова, Сорваться с губ признание готово, Но только не сейчас: табу на все слова! От пульса, что не в такт и от мурашек кожи Накрыло нежностью и строчками стихов... Предчувствие любви, мне кажется, дороже, Чем первородный грех и дикой страсти зов. СТАРАЯ ПЛАСТИНКА Десятый класс и гибкая пластинка, Дорожки поцарапаны иглой. Ты называл меня своею половинкой Под старою развесистой ветлой. 12

Оксана Сыченко

Смех девичий вдаль уносит. Слышу колокольный звон. Мужичок отаву косит С ветром вольным в унисон.

г. Усть-Илимска

И так сладостно живется В этой праведной стране, Вольно дышится, поется С красотой наедине. ЗАСЕНТЯБРИЛА ОСЕНЬ НА ПОРОГЕ О РОССИИ Воздух полон знойным звоном! Летом дышит Русь моя! Сердце лечит птичий гомон, Радостью своей маня.

Вчера отпело лето серебром. Засентябрила осень на пороге, Рождая лужи утренним дождем, На полотне асфальтовой дороги. Снуют зонты, как точки, тут и там, Изображая города усталость. А дворники метут листву к кострам, Безжалостно сжигая утра алость.

Шепчет золотом пшеница, Робко голову склонив. Рек студеная водица, В зелени прибрежных ив.

Оксана Слободчикова

И через призму радости и света, Перебирая всё, что не сбылось, Менять судьбу кармического вето, Чтоб не существовалось, а жилось.

г. Канск

Вы пробовали? Нет? Увы, печально, Словами это всё не передать, А может быть, когда-нибудь, случайно, Попробуете искренне мечтать? СОКРОВЕННОЕ ЧУДО Посмотри, вон начало начал, На востоке целуется с небом, Месяц краски свои потерял И уходит за звёздами следом,

ВЫ ПРОБОВАЛИ? Скажите, вы когда-нибудь летали С мечтами, наяву, а не во сне? Взмывая в незабудковые дали Послушать звёздный шёпот в тишине.

В тишину, где у быстрой реки Спят туманы, и ластится ветер, Где рождённые сердцем стихи Ожидают улыбку рассвета.

Любили ли?- да так, чтоб сердце пело, И вырастали крылья за спиной, А чувственная музыка звенела, Накатывая сладостной волной.

Там любовью объяты мечты, А Надежда рисует зарницы, Мир волшебный, где ангел судьбы В книгу жизни вшивает страницы.

А в ночь, когда луна вот-вот заплачет Об одинокой участи людей, Вы пробовали видеть мир иначе, Душою не разменянной своей?

Там незримый духовный причал, Сокровенное чудо вселенной, Мир Любви, и начало начал, В наших душах живёт – неизменно. 13

Литература

Николай НИКОНОВ

ЛЕТОПИСЕЦ ВОЛГОДОНСКА В предновогодние дни побывал в этом городе. Пригородный поезд «Волгодонск – Ростов» с 6-15 до 13-00 в пути, а это почти семь часов вольного времени. Можно просто покимарить, восполняя недосып утренний, а можно и пейзажностью придорожной понаслаждаться или читать себе припеваючи приобретённое накануне в городе полюбившемся. Я, к примеру, приобрёл непосредственно из рук друга-писателя Алексея Кеда седьмой номер журнала «Волго-Дон», им лично основанного и небезуспешно издаваемого с красочно говорящей обложкой, где виды города налицо в исполнении фотохудожника Д.В.Рубашевского. Впечатляюще выглядит новоиспечённый журнал, выразительно смотрится. Есть что почитать, есть над чем творчески поразмышлять, осмысляя былое. Алексей Кеда по сути – летописец Волгодонска, и он, конечно же, достоин почётного звания, так как его положительно знают в Москве, он знаковая фигура города, член Союза писателей России, член Творческого клуба «Московский Парнас», учёный, профессор, поэт. По родословной - кубанский казак станицы Кущёвская, в юности окончивший Ростовский строительный техникум, затем, окрепнув, - РГУ (физмат), который позволил ему покорить аспирантуру и с блеском защитить кандидатскую диссертацию с последующим преподаванием в Новочеркасском политехническом институте, откуда был рекомендован в Волгодонск для продолжения научно-педагогического служения. Возглавляя вуз, продолжал совмещать и совмещает педагогику с поэзией. А.И.Кеда – автор свыше тридцати книг стихов и прозы, многие годы к тому же являясь руководителем городского литобъединения, влившегося в ЛИТВД «Волго-Дон», породившего одноимённый литературнообщественный журнал, идёт уверенно своим путём. Но всё же, к сожалению, он вынужден констатировать неприятие со стороны нынешнего лидера ростовчан Алексея Берегового, в открытую заявляющего, дескать, что вы там в своём Волгодонске или Цимлянске возомнили о себе? Что вы вообще делать умеете? Настоящий литературный труд реализуется, мол, исключительно здесь, в Ростове. Алексей Иванович по праву считает, что в

литературной иерархии, представленной в таком ряде, как Союз писателей России, писателей области и объединения региональных литераторов, должна быть твёрдая и чёткая вертикаль взаимоотношений. Эффективная система всеобщей связи, которая предоставит современному литератору не только возможность творческого самоосуществления в его личном выборе как в выборе собственной свободы – с этим сегодня проблем нет, но ещё и даст ему свободу самореализации. На основе творческого потенциала функционировать должна среда. Алексей Кеда два года назад, затеяв издание журнала, волнительно признавался: «Когда в целях привлечения внимания современного общества к российской истории правительство России объявило 2012 год Годом российской истории, меня это сильно взволновало. Потому как мне, педагогу с сорокапятилетним стажем, любящему и свой город, и Донской край, его природу, историю, слишком огорчительно было наблюдать отсутствие интереса к

истории своей малой родины и незнание отечественной истории в целом многими школьниками, гимназистами, лицеистами и студентами…». Вот тогда-то, вдохновлённый инициативой Президента, я, - на днях признался А.И. Кеда, сотворил по мере сил книгу «История Волгодонска как отражение современной истории России, 1950 – 2012 годы», которая вышла в одном томе с книгой стихов «Я родом из весны». Данное издание, горячо одобренное многими друзьями-писателями, учителями, представителями органов местной власти и областной, оказалось почти незамеченным «чиновниками» от литературы, которые, бегло пробежав по тексту, лишь развели руками, мол, не тот масштаб. Неслучайно с болью в сердце Алексей Иванович по-писательски заявил в одной из публикаций: «К сожалению, всё чаще в оценке творчества краеугольным камнем становится не его соответствие принцыпам искусства литературы и законам жанра, а личные амбиции оценщика, который зачастую и к самой литературе вообще никакого отношения не имеет. Порой случается, что в жюри литературного конкурса не только литераторов-профессионалов, но и болееменее грамотного филолога не встретишь. Причём, как ни печально, но это уже тенденция, и до сих пор, пока мы её не преодолеем, не сломаем, популярность и престиж литературы как искусства будет только снижаться. Читателя ведь тоже не обманешь». Читая свежий номер журнала «Волго-Дон», я не мог не порадоваться разнообразию авторов из многих районов не только Ростовской области, но и Краснодарского края. Здесь помимо Волгодонска и Цимлянска высвечены литераторы, представляющие Обливский район и Зимовниковский, Дубовский и Орловский, Пролетарский и Чертковский, города Красный Сулин и Ейск, Гуково и Новочеркасск. А это значит – всюду, где проживают авторы журнала «Волго-Дон», их местные земляки невольно могут видеть и читать о Волгодонске страницы прошлого и настоящего с прицелом на будущее, знакомятся, естественно, с производственными и культурно-бытовыми достижениями, к которым

явно неравнодушен главный редактор литературнообщественного журнала Региональной общественной организации литераторов А.И. Кеда. Заслуживает внимания так же и редакционный Совет журнала, в составе которого опытнейший Н.П. Сивашов - гл.редактор цимлянской районной газеты «Придонье», и Александр Степанов - член Союза писателей России, в настоящее время живущий в Волгодонске, но на учёте писательском по-прежнему числится в Новосибирске (положение дел в Ростове его пока не очень радует), здесь же авторитетные В.И. Машинский и И.И. Муругов. И общественно-редакционный Совет журнала «Волго-Дон» из четырнадцати имён с талантливым Анатолием Назаренко (Кутейниково Чертковского района) есть, и Попечительский Совет в лице которого: Председатель Волгодонской Думы П.П. Горчанюк, депутат Законодательного собрания Ростовской области Ю.А Патогин, управляющий банком «Возрождение» А.Д. Петраков, директор по строительству Ростовской АЭС А.Б. Хазин, председатель правления ПК КС «РООСкредит» И.П. Литвинов. Верить хочется, что высокочтимыеые личности со временем не разочаруются в данном органе писательского дыхания, украшающего своим присутствием Волгодонск, город выхода к пяти морям. Не должны бы! Ведь стараются люди, дело нужное делают. Журнал, рождённый одарённым А.И. Кеда во славу города в интересах читающих и почитающих горожан, одобренный Прпавительством области и Академией российской литературы, надо чтобы слаженно продолжался, опираясь на внимание и поддержку Попечительского Совета и авторского актива, обретая всё новых и новых авторов, из ревностно выжидающих пока чего-то неопределённого. «Волго-Дон» - звучит притягательно. Быть и крепнуть красавцу-городу в веках, летописцем которого, благодаря журналу и книгам, является Алексей Кеда!

Николай Никонов, член Союза писателей Дона, Член МГО СП России, член Академии российской литературы, г. Гуково Ростовской области. 15

Галина ЗЕЛЕНКИНА г. Кодинск

«Доброе сердце творит чудеса» Жил в одном селе старик по имени Архип и было у него трое сыновей: Павел, Василий и Алексей. Жены у Архипа не было. Когда дети были маленькими и гуляли с матерью в поле, налетел на село ураган. Детей он не тронул, а подхватил их мать Настасью и унёс неведомо куда. С той поры её никто не видел. Погоревали, слёзы полили и со временем смирились с мыслью, что погибла любимая маменька. Один только младший сын Алексей верил, что мать жива. Но братья его и слушать не хотели. Вдруг нежданно заболел Архип, да так сильно его хвороба скрутила, что на ноги встать, нет мочи. Когда уже и дышать стало трудно, послал он за детьми соседскую бабушку Марью, что ухаживала за ним, пока сыновья работали в поле. ― Видно, мой смертный час недалече, ― обратился он к сыновьям, стоящим у его ложа. ― Батюшка, не говори так, ― сказал Алексей, и старик заметил, как слезы выкатились из синих глаз юноши и, скатившись по щекам, повисли на подбородке. «Весь в мать, ― подумал Архип. ― Такой же, как и она, жалостливый!» ― Ничего не поделаешь! ― произнёс старик со вздохом. ― Время, знать, настало отправляться мне к Настасьюшке. ― Что и лекарства от твоей хвори нет никакого? ― поинтересовался Павел, старший из сыновей. ― Лекарство-то есть, да не про вашу честь! ― ответил Архип. ― А ты скажи, ― попросил Василий. ― Костьми ляжем, но достанем. ― Лекарство-то страшное, ― сказал старик, глядя в глаза среднему сыну. ― Поди, не страшнее смерти, ― заметил тот. ― Оно и есть смерть, ― ответил Архип. ― Из сердца одного из моих сыновей надо сделать порошок и на утренней зорьке дать мне его выпить с ключевой водой. ― А другого способа нет? ― спросил Алексей и посмотрел на братьев, которые, переглянувшись между собой, разом отвернулись от ложа отца. 16

― Ведьма Рукса, что живёт в пещере по ту сторону высокой горы, приходила ко мне и сказала, что это мой единственный шанс, ― ответил старик. ― Но ты, сынок, не думай об этом, молод ты ещё. ― Прости, отец! Позволь уж мне самому распорядиться своей жизнью, ― произнёс Алексей и выбежал из комнаты. ― Алёшенька! ― закричал старик, но сын уже не слышал его. Он бежал к высокой горе, что была в дне пути от села. Тем временем, братья, обрадованные тем, что им не придётся жертвовать своими жизнями ради спасения отца, подошли к нему и взяли его за руки. Архип лежал с закрытыми глазами и никак не прореагировал на рукопожатия детей. ― Не переживай, отец! ― сказал Павел. ― Набегается и вернётся! ― Такие люди, как Алексей, не возвращаются! Они идут до конца, ― произнёс старик со вздохом и внимательно оглядел сыновей. «Как же я раньше не замечал, что они себялюбцы?» ― подумал он. Братья недоумённо переглянулись между собой, и Василий подтолкнул Павла. ― И чем же Алёшка отличается от нас? ― осмелился тот задать вопрос. ― Он добрый, ― ответил Архип. Его ответ не понравился сыновьям. ― Мы тоже добрые, ― сказал Василий и бросил взгляд на Павла. Тот кивком головы подтвердил слова брата. ― Вы добрые к самим себе, а Алексей добр ко всему живому. Добро добру рознь, ― слова отца задели самолюбие братьев. Они-то считали себя образцами добродетели, а тут на тебе. По нахмуренным лицам сыновей Архип понял, что попал в точку. Не зря говорится, что правда глаза колет. ― Ступайте по своим делам! ― приказал он сыновьям. ― Мне подумать надо. Какое там подумать! Едва сыновья вышли за дверь, как старик уткнулся лицом в подушку и заплакал. Он корил себя за несдержанность. ― Старый дурень! Отправил ребёнка на смерть! Не мог умереть молча! ― выкрикивал он между рыданиями.

Соседская бабушка Марья, услышав, как Архип рвёт свою душу и сердце, поспешила его утешить. ― Успокойся, Архип! ― сказала она, погладив старика по голове, как маленького ребёнка. ― Всё в руках Божиих! Молись лучше за Алёшеньку, Бог и услышит. Бабушка Марья подала старику икону, и тот прижал её к груди. ― Матерь Божия! ― услышала старушка, выходя за дверь комнаты, и трижды перекрестилась. А тем временем Алексей, пробежав четвёртую часть пути, утомился и присел отдохнуть на поваленное прошлогодней бурей дерево. Так как с собой ничего съестного юноша не взял, то перекусить и попить было нечего. « Передохну чуток и побегу дальше», ― подумал юноша и закрыл глаза. Очнулся он от того, что кто-то лизал его руку. Открыв глаза, Алексей увидел медвежонка Мишаньку и удивился. ― Ты как здесь очутился? ― спросил он. ― Медку тебе принёс, ― ответил тот. ― Маманя послала тебе за то, что лапу мою от капкана освободил. ― Пустяки! ― сказал Алексей, но мёдом подкрепился, дорога-то ещё не близкая. ― Только зачем мне так много? ― Маманя сказала, что на обратном пути захватишь и домой принесёшь, ― ответил медвежонок. ― А я … , ― хотел было возразить юноша, но медвежонка уже и след простыл. Алексей припрятал колоду с мёдом в кустах, а сам побежал дальше и вскоре очутился рядом с высокой горой. «Легче и быстрее будет обойти гору, чем подниматься на неё, а потом спускаться», ― подумал юноша и стал обходить гору.

необычной формы и, отодвинув в сторону ковёр, стала открывать дверь. Юноша подбежал к ней, чтобы помочь открыть массивную дверь, но ведьма остановила его взглядом. ― Встречай сына, Настасья! Твоя взяла! ― крикнула ведьма в открытую дверь. Алексей не поверил своим ушам. ― Моя маменька там? ― спросил он ведьму. ― Там, там, ― ответила Рукса. ― За своё доброе сердце получай заслуженную награду. Иди, забирай свою маменьку! Юноша стремглав бросился бежать по ступенькам лестницы в подземелье, где находились пленники и пленницы ведьмы Руксы. ― Маменька, ты где? ― крикнул он, проходя по коридору, по обе стороны которого находились глухие двери с навесными замками. ― Я здесь, сынок, ― послышался женский голос из-за четвёртой по счёту двери справа. Когда Алексей, справившись с замком, открыл дверь камеры, то увидел у порога седовласую женщину, с такой любовью смотревшую на него, что сомневаться в том, его ли это мать не было причины. ― Маменька! ― воскликнул Алексей и стал обнимать и целовать свою долго отсутствующую мать, приговаривая добрые и нежные слова. ― Давай поспешим наверх, а то ведьма может закрыть вход в подземелье, ― сказала Настасья. Мать с сыном быстро поднялись по ступенькам лестницы и, выйдя из подземелья, нос к носу столкнулись с ведьмой Руксой. ― Я всегда верил, что моя маменька жива, ― проговорил юноша, держа под руку Настасью, которая не сводила с сына влюблённых глаз. «А как же теперь излечить отца?» ― подумал юноша и взглянул на ведьму. ― Настасья знает, как исцелить мужа, ― ответила та и, немного помедлив, добавила: ― А ― Я не ждала тебя, ― произнесла ведьма теперь уходите, пока я не передумала. Рукса простуженным голосом, увидев Алексея у Алексей взял мать за руку и осторожно входа в пещеру. вывел из пещеры. Подойдя к юноше, она осмотрела его со ― Спасибо тебе, сынок, за доброту всех сторон. сердечную! ― сказала Настасья, когда они ― Никогда не проигрывала споров, а тут покинули жилище ведьмы Руксы на безопасное надо же было мне так опростоволоситься, ― расстояние. произнесла она со вздохом. ― Очевидно, что злу Сын ничего не ответил. Он спешил до добро не понять. наступления темноты довести мать до укромного Затем Рукса взяла Алексея за руку и места, где у него была спрятана колода с мёдом. приложила своё ухо к его ладони. ― Вот и вечер наступил, ― произнесла « Что она там слушает?» ― с удивлением Настасья, когда они дошли до поваленного бурей подумал юноша. дерева. ― Голос правды, ― ответила ведьма и, ― Посиди тут, ― сказал Алексей. ― Я отпустив руку юноши, подошла к потайной двери сейчас мёд принесу. прикрытой ковром. ― Угощайся! ― предложил он матери Алексей увидел, как Рукса достала из сотовый мёд. ― Мне медведица целую колоду широкого кармана передника кованый ключ подарила за спасение своего медвежонка. 17

― Даже звери за добро добром платят, ― заметила Настасья, уплетая за обе щёки душистый мёд. Алексей смотрел, как мать с причмокиванием высасывает из сот мёд, и улыбался. Улыбка его была такой доброй и светлой, что Настасья не удержалась и всплакнула от радости. « Хороший у меня сын вырос, ― подумала она. ― За это не жалко отдать пятнадцать лет жизни в подземелье у ведьмы Руксы». И только она так подумала, как подул сильный ветер, небо заволокло черными тучами, и началась гроза. Огненные стрелы падали с неба и с треском вонзались в землю. Не успели мать с сыном и глазом моргнуть, как оказались в центре огненного кольца. ― Не бойтесь, маменька, эти стрелы не причинят нам вреда, ― сказал Алексей и, обняв мать за плечи, прижал её к себе. ― Рядом с тобой я ничего не боюсь, ― ответила та с улыбкой. Трудно сказать, сколько прошло времени с начала грозы. Но ветер вдруг стих, и огненные стрелы перестали падать с неба. «Слава Богу!» ― подумала Наталья и перекрестилась. И вдруг … ― Ну, здравствуй, Настасья! ― послышался сверху приятный женский голос, и тотчас же в центре круга невесть откуда появилась красивая женщина средних лет. ― Кто Вы? ― спросила Настасья, пристально вглядываясь в лицо незнакомой ей женщины. ― Я ― Рукса, ― ответила та и рассмеялась, глядя на удивлённые лица матери и сына. ― Но ведь Рукса была …, ― попыталась было возразить Настасья, но осеклась от взгляда бывшей ведьмы. ― Ты не пожалела о времени, проведённом у меня в плену в подземелье, и тем самым освободила меня от проклятия старого колдуна, ― объяснила Рукса причину своего преображения. После её слов огненные стрелы погасли и небо просветлело. Алексей предложил Руксе присесть на поваленное бурей дерево и угоститься подаренным медведицей мёдом. Бывшая ведьма с удовольствием приняла приглашение юноши. Она поведала матери и сыну историю своих злоключений, которые испытала она, будучи старой ведьмой. И всё лишь из-за того, что отказалась выйти замуж за старого колдуна. Увидав слёзы на лице матери и сына, бывшая ведьма и сама растрогалась. ― За доброту вашу и за своё спасение, я могу исполнить одно ваше самое заветное желание, ― сказала она, глядя в глаза Настасье. ― Хотела 18

было оставить его для себя, но справедливости ради дарю его вам. ― Пусть этот мёд исцеляет людей от всех болезней, ― ответила Настасья. ― Да будет так! ― трижды произнесла Рукса, и словно в подтверждение её слов послышался конский топот. ― Вот и моё желание исполнилось, ― рассмеялась Рукса, когда повозка, запряженная тройкой гнедых лошадей, подъехала к усталым путникам. Надо ли говорить о том, что, когда даришь кому-нибудь добро, то оно всегда возвращается благодарностью бывшему владельцу? Я думаю, что надо и как можно чаще. Вам интересно узнать, что случилось дальше? Рукса довезла Алексея с Настасьей до родного дома и поехала дальше искать себе пристанище в городе, в котором жила когда-то давным-давно. Настасья накормила Архипа волшебным мёдом и тот исцелился. Узнав о чудодейственных свойствах мёда, за исцелением в дом Архипа стали приходить хворые жители села. Мёд помогал всем. Но однажды он закончился. Ведь, всё когдато кончается.

Искусство

Пётр Михайлович Михейчик родился в августе 1937 года на станции «Ключи» Нижнеингашского района Красноярского края. Закончил 10 классов в 1955 году. В ноябре 1957 года был призван в армию. Служил в Забайкальском военном округе. Сотрудничал в окружной газете «Советский воин», публиковал рисунки и заметки о воинской службе. После демобилизации работал в школах учителем рисования . Заочно закончил Красноярский государственный пединститут факультет черчения и рисования. В 1967 году организовал собственную художественную выставку в пос. Нижняя Пойма. А на художественной выставке в 1970 году, посвящённой 100-летию В.И.Ленина, получил диплом первой степени и положительный отзыв в газете «Красноярский рабочий». В августе 1970 года уехал с семьей в Ростов-на-Дону, где и живет по сей день. До самой пенсии работал в школе и продолжал заниматься любимым делом – живописью и графикой.

П.М.Михейчик. Ах, лето!

П.М.Михейчик. В Дагестане

П.М.Михейчик. Осенняя краса.

Цветы гор. Худ. П.Михейчик