«Новая газета» пятница. №45 25. 04. 2014
реакция
Министр культуры хватается за пистолет
Проект «Основ государственной культурной политики» возмутил многих и всерьез: Комитет гражданских инициатив, Вольное историческое общество, ПЕН-центр, Конгресс интеллигенции, Институт философии РАН. От отдельных странных идей Минкульта публично отреклись в администрации президента (АП). Однако ведомство не сдается.
о поводу «краеугольной» идеи «Россия не Европа» министр обрубил: «Не выдергивайте из контекста» (см. «Коммерсантъ» от 15.04.2014), хотя эти слова для «Интерфакса» выдернул из своего сочинения сам же Минкульт. (Или там не контролируют «прессовки» о движении президентских поручений?) Но даже юные пропагандисты знают: тезисы в реальном политическом пространстве живут именно вне контекста, сами по себе. Здесь не контекст определяет лозунги, а, наоборот, лозунги раскрывают утаиваемое в контексте. Потом оказалось, что это такая игра: «Мы сознательно использовали выпуклые, яркие, местами жесткие формулировки, чтобы мотивировать обсуждение. Подслащенная и водянистая текстовая каша, к какой привыкли бюрократы, никого за живое не заденет, никто ее обсуждать не будет <…>. А бесконечное пережевывание словесной жвачки и переливание из пустого в порожнее — это оставим для наших «конгрессов интеллигенции». Итак, ведомство не только руководит культурой, но и ловко манипулирует интеллектуалами страны, будит активность, учит нас писать ярко и выпукло. Но если в нем самом не умеют писать строго и всерьез, так, чтобы читали, — то это новая аппаратная функция: «Министерство на разогреве». Пиарщики бывшими не бывают. Игру не поняли в АП: «…Совершенно точно, тезис «Россия не Европа» в проект не войдет, он противоречит стилистике и целям документа — попытке консолидировать общество», — сказал советник президента Владимир Толстой. Подход профильного министерства к разработке концепции основ культурной политики удивил рабочую группу, признался советник президента» (см. РБК от 11.04.2014). Но оказывается, критики проекта сами всё переврали: «Что касается тезиса «Россия не Европа», министр отметил, что в оригинале он звучит иначе. «У Минкультуры написано: Россия не Европа и не Азия» (см. «РИА Новости» от 16.04.2024). Тогда публикацию в «Интерфаксе» нельзя считать оригиналом, как и полный текст в «Известиях», где сказано буквально следующее: «Краткой формулировкой данной позиции является тезис «Россия не Европа», — подтверждаемый всей историей страны и народа». Как следует из интервью министра в «Коммерсанте», создатели изделия глубоко законспирированы: — Кто авторы документа? — Фамилии-адреса-явки? Партийность, национальность и что делал в августе 1991 года? Давайте обсуждать, не кто писал, а что написано. Жаль: культура ждет своих героев. Но это еще не вся конспирация. Запутавшись в показаниях, министр и вовсе заявил, что все эти яркие формулировки… вообще не для публики: «В прессу попала рабочая межведомственная переписка» («РИА Новости»). Хорошее слово: «попала». Украли? Продали? «Интерфаксу» и «Известиям»? Но служебное расследование покажет: публикация была обещана через прессу.
7
Продолжаем обсуждение проекта «Основ государственной культурной политики»
Петр САРУХАНОВ — «Новая»
П
Итого: не вырывайте из контекста наши выпуклые формулировки, которые мы сами же вырвали, чтобы все их обсуждали, хотя там написано не то, что написано, и вообще это рабочая переписка для служебного пользования, которая попала… Я что-то теряюсь. С содержанием понятнее. Когда позитивной программы нет, работают на отрицании. «Россия не…» По этой же схеме проект отталкивается от «всего либерального», а для министерского мозга в культуре — это прежде всего мультикультурализм и толерантность. И выпуклые мысли: российское и русское идентичны, вместо их холодной толерантности — наша теплая любовь. С точки зрения принципа имперской конструкции Россия мало чем отличается от СССР. Хотел бы я услышать от Фурцевой, что советское совпадает с русским. Или от Озерова: русские победили канадцев. То же с толерантностью. Так «выпиливают» середину. Либо любим — либо гнобим. Это особая логика: кто не с нами, тот… Или, наоборот, миру в глаза про голосование ООН по Крыму: кто не против, все — за! В этой логике народ должен горячо любить власть и ненавидеть ее врагов. Отказ от толерантности нацелен не на мастурбирующую Ярославну, как культурно поясняет Мединский, а на инакомыслие и протест как явление. Но в желании угодить начальству есть и про себя: теперь главным делом ведомства будет «пресекать вредное воздействие на общественное сознание», самостоятельно определяя, что вредно, а что — нет. В министерстве явно не понимают, чем на самом деле там должны заниматься в помощь культуре. А если и подозревают, то не могут: кадры разбегаются, решая всё.
Александр РУБЦОВ, руководитель Центра исследований идеологических процессов Института философии РАН
ПОД ТЕКСТ
Две толерантности ыступая в защиту ведомственного проекта, министр культуры особенно «выпукло» отличился на тему толерантности. Он разом всё разъяснил: наша веротерпимость лучше их толерантности, их толерантности противостоят наша любовь и наше уважение, толерантность — это попустительство любому мыслимому непотребству, «негативное чувство»… Трудно понять, чего во всем этом больше: безграмотности или идеологического доктринерства и демагогии? Министру невдомек, что «веротерпимость» и есть toleration (англ.), tolerantisme (фр.), Toleranz (нем.). Знаменитые локковские письма о веротерпимости — это «Letters on Toleration». Изначально эти слова в английском, французском, немецком обозначали именно терпимость по отношению к иным конфессиям, и лишь с расширением социального опыта, распространением принципа терпимости, или толерантности, в другие сферы практики терпимость в религиозных отношениях (причем первоначально, например, у Локка, речь шла об отношениях исключительно внутри христианских деноминаций) стала выделяться лексически как «религиозная терпимость» (religious tolerance, tolerance religieuse, Glaubenstoleranz). Терпимость, или толерантность, требуется не только в отношениях между конфессиями, не только как веротерпимость. Она требуется в отношениях между разными людьми по поводу любых предметов. Принцип толерантности призван сдержать негативные эмоции, рождаемые от страха, тревоги, инстинктивной брезгливости при встрече с незнакомым, иным, чужим, когда об уважении и тем более любви даже речи быть не может. Даже если не любишь, не уважаешь — терпи другого-иного. А иначе — война. Откуда в головах злобно шипящих впечатление, что толерантность — это попустительство злу, пошлости и гадости?
В
Наряду с принципом толерантности существует и принцип «нулевой толерантности» (zero tolerance, не путать с игрой Zero Tolerance): есть вещи, по отношению к которым никакая толерантность недопустима. Что это за вещи, каждое сообщество устанавливает конвенционально. Вот первый попавшийся пример: Гильдия студентов Бирмингемского университета (Великобритания) основала Союз нулевой толерантности. Первоначально предполагалось, что нулевая толерантность утверждается по отношению к сексуальному домогательству. Но довольно быстро союз расширил область недопустимого, и объектом нулевой толерантности были признаны любые формы посягательства на личность (обусловленные предубежденностью в отношении пола, сексуальной ориентации, расы, религии, физических особенностей, состояния здоровья, этничности, возраста и так далее). Но нулевая толерантность в отношении этически недопустимого все же существует внутри более общего и фундаментального режима толерантности. Как социально-этический принцип толерантность нигде и никогда не утверждалась в качестве абсолюта. Всегда и везде, когда речь идет о толерантности, предполагается, что она имеет строгое ограничение: общество должно быть интолерантным к разного рода формам социальной деструкции. Толерантность распространяется до тех пределов, дальше которых возникает угроза общественному порядку, который гарантирует действенность самого этого принципа. Я лично, например, не считаю для себя возможным быть толерантным к такого рода идеям и проектам. Рубен АПРЕСЯН, доктор философских наук, профессор, завсектором этики Института философии РАН