Углече Поле

Гостиная Элеонора ШЕРЕМЕТЬЕВА: Память о царевиче Димитрии – достояние Угличской земли .................................................2

Современный взгляд Ольга ГОРОДЕЦКАЯ. Праздник, возрожденный из пепла забвения .......................................4

Человек легенда Игорь САГНАК. Царевич, Россия, Углич. Святой благоверный царевич Димитрий в русской историографии и угличском предании ....................................................................6

Круг чтения Поэзия Последний отпрыск Грозного царя…

..........................12

Проза Алексей КУЛАГИН. Смута. Отрывок из исторического романа ...............................14 Валентин ХОДАКОВ. Майский полдень. Рассказ ........................................................18

История в рукописях и документах О чем рассказывает Житие? ...................................................19 Из Жития Святого благоверного царевича Димитрия ........................................................................19 Ф.Х. Киссель. «Закрытое» письмо к Михаилу Петровичу Погодину ........................................21 Царевичевы дни в Угличе ........................................................ 22

Экспедиция в прошлое Виктор ЕРОХИН. Главы истории на земляных страницах ..............................................................24

Утраченные ценности Леонард ЛЕНГВЕНС. Церкви Воскресения Христова ................................................................26

Версия Александр СТАРОСТИН. Некий «углич» поселился в чистом поле ...........................................................27 Календарь памятных дат ............................................................28

Обложка: 1 – «Царевич Димитрий», парсуна, XVIII в. (х., м.); 3 – пейзаж, фото А. Ясинской; 4 – герб Угличской провинции, XVIII в.

Элеонора ШЕРЕМЕТЬЕВА:

Память о царевиче Димитрии – достояние Угличской земли Глава Угличского муниципального района (или, как до 2006 года его именовали, – округа) Элеонора Михайловна Шереметьева стояла у самых истоков возрождения праздника царевича Димитрия. Именно по ее инициативе и при ее деятельном участии эта идея развернулась в широкий спектр духовных, культурных и благотворительных ежегодных событий.

– Элеонора Михайловна, пер" вый вопрос к вам – не как к пред" ставителю власти, а как к угли" чанке, искренне любящей свой город и интересующейся его ис" торией. Каким было первое ваше впечатление (в детстве, в юно" сти) о царевиче Димитрии? Уз" нали вы о нем из книг, в музее или в школе?

– Многим в своей жизни я обяC зана семье, родителям, которые достаточно рано определили главные «ориентиры» моей судьC бы, моей личности. Интерес к исC тории и искусству поощрялся в семье особенно, так как полученC ные в этой области знания, считаC ли родители, необходимы для поC нимания происходящих историC ческих процессов, для познания окружающего мира, его более

эмоционального восприятия: «чтобы мир зазвучал и засиял ярC кими красками». Среди друзей отца было много людей, професC сионально занимающихся теми или иными видами искусства. ПоC этому дружеское общение постоC янно сопровождалось разговораC

ми о литературе, живописи, музыC ке, театре. Именно в домашнем кругу я впервые услышала печальC ную историю о маленьком цареC виче Димитрии.

– Что для вас (и для Углича, по вашему мнению) прежде всего Царевич – исторический персо"

наж, православный святой или туристический символ города?

– Более серьезное осмысление этого события произошло горазC до позже, когда я прочла «Бориса Годунова» и поняла исторические масштабы случившейся в XVI веке в Угличе трагедии. Будучи уже старшеклассницей, я тщательно проштудировала всю литературу на эту тему, имеющуюся дома и в городской библиотеке. Тогда и пришло понимание, что Углич навсегда останется печально изC вестным в российской истории местом, где погиб младший сын Ивана Грозного и началось время великой смуты. Уже взрослой я суC мела поCнастоящему оценить дуC ховный смысл канонизации цаC ревича Димитрия и его святого покровительства над Угличем. Почувствовала особую историC ческую миссию нашего города, волею судьбы назначенного слуC жить культурным и духовным инC тересам страны. В 1994 году, возC главив город и район, я всерьез заC думалась и о туристическом имидже Углича, главной местной идеей которого является история царевича Димитрия, сделавшая город известным в России, интеC ресным для отечественных и иноC странных туристов, православC ных паломников.

– Как возникла мысль возро" дить из пепла забвения быто" вавшую до революции традицию общегородского торжества в память о царевиче Димитрии?

– Такие личности, как царевич Димитрий и Андрей Большой, явC ляются достоянием, гордостью Угличской земли, возвышают гоC род до выполнения государственC ных и миссионерских задач. ВмеC сте с возрождением православия возникла и потребность в возC рождении праздника царевича Димитрия, воплощение которой началось в 1997 году. И это впиC салось в естественный ход наших действий, направленных на разC витие Углича как культурного и православного центра России.

– В 1997 году вы приняли на" граду от Патриарха Алексия II – Орден Святого Благоверного ца" ревича Димитрия. Это событие было значимым для города и для вас лично? За какие заслуги да" ется этот орден? Читателям интересно будет узнать, как происходила сама церемония на" граждения, что вы при этом ис" пытывали?

– День царевича и угличская

«Дням детства в Угличе быть!» 28 мая 1999 года.

«Благостина» посвящены заботе о нравственном здоровье юного поколения, приобщению детей к православной вере, традиционC ной русской культуре, к духовным святыням России. В этом их высоC кий смысл и значение. Усилия угC личан были отмечены ПатриарC хом Алексием II. В 1997 году УглиC чу был вручен Орден Святого БлаC говерного царевича Димитрия. Это важное событие для города и лично для меня. Мы стали первыC ми обладателями подобной наC грады за заботу о детях. Патриарх собственноручно вручал орден. До сих пор не могу забыть тот необычайный душевный восторг и трепет, которые я испытала на церемонии вручения в СвятоCДаC ниловом монастыре. Этой награC дой Алексий благословил город и меня на продолжение наших поC печительских трудов. И «детский вопрос» стал одним из главных в деятельности местной власти. Мы фактически справились с такой серьезной проблемой как детская беспризорность, многое делаем, чтобы дети в городе и на селе росC ли здоровыми физически и дуC ховно, имели возможность полуC чить хорошее образование.

– Какова перспектива Цареви" чевых дней в Угличе, декады «Бла" гостина»?

– С каждым годом духовная, православная составляющая Дня царевича и «Благостины» возрасC тает, что востребовано временем, когда россияне все больше задуC мываются о нравственном здороC вье детей. Значит, этим дням детC ства в Угличе быть! И мы хотим,

чтобы большее количество детей и взрослых испытали в эти дни спасительное влияние покровиC тельства святого ребенка – цареC вича Димитрия.

– Слышали, что есть планы со" здания музея православия. Будут ли в нем экспонаты, посвящен" ные царевичу Димитрию?

– В конце лета мы планируем открыть православный музей «Под благодатным покровом» (он будет располагаться в бывшем здании городского архива), осноC ву которого составит коллекция живописных работ священникаC художника Сергия Симакова (в монашестве о. Рафаила), расскаC зывающая об истории православC ной церкви, воплощенной в обраC зах русских святых. Деятельность музея по православному просвеC щению станет хорошим дополнеC нием в работе, направленной на нравственное и патриотическое воспитание подрастающего поC коления. Найдет в ней место и тема детской святости, тема цареC вича Димитрия.

– Элеонора Михайловна, что бы вы пожелали угличанам и го" стям города в эти майские дни, отмеченные светлой памятью о царевиче?

– Желаю всем угличанам – и взрослым, и детям – успешного претворения в жизнь всех их плаC нов и надежд, здоровья, мира и добра, семейных радостей и дуC шевного спокойствия под святым покровительством царевича ДиC митрия. Беседовала Елена Короткова

Ольга ГОРОДЕЦКАЯ

Праздник, возрожденный из пепла забвения В мае 1997 года угличская газета «Авангард» оповестила угличан о возрождении традиции Праздника Святого царевича Димитрия. Сообщалось, что в его программе – торжественная служба и крестный ход со звоном колоколов, фестиваль колокольной и хоровой музыки «Преображение», театрализованное представление на территории кремля. Что празднично украшенная городская площадь будет предоставлена детям для всевозможных развлечений, аттракционов, состязаний в спорте, рисовании, что не обойдется и без праздничной торговли и угощения детей сладостями. Предполагалось, что в Углич приедет много гостей: артистов, ученых, православных верующих паломников, служителей церквей и учащихся воскресных школ. О ТАКОМ ПРАЗДНИКЕ уже не помниC ли и не знали три поколения угличан. В Угличе он отмечался в старину как День Святого царевича Димитрия, в котором православные обряды сочетались с блаC готворительными мероприятиями для детей. Два дня – 28 и 29 мая – весь город, его гости, туристы жили удивительными впеC чатлениями от красоты и величия торжеC ственной службы в СпасоCПреображенC ском соборе, живописного крестного хода, театрализованного представления на территории кремля, выступления анC самбля духовной музыки «Ковчег», колоC кольных перезвонов, радостной детской толпы, заполнившей всю площадь. Здесь были и дети из воскресных школ и детсC ких домов, приехавшие для участия в спеC циально для них подготовленных проC граммах и выставках. А в стенах Дворца культуры доктора исторических наук, арC хеологи, историки, краеведы провели наC учные чтения по истории Углича, связанC ной с Москвой и «Смутным временем» в России. Известный в Угличе художник НикоC лай Гавердовский к этому событию выC полнил заказ угличской администрации – икону царевича Димитрия. Она возглаC вила крестный ход от церкви Царевича ДимитрияCнаCполе до СпасоCПреобраC женского собора кремля. Праздник получил благословение Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II. В том же 1997 году глава АдC министрации Угличского муниципальC ного округа Э.М. Шереметьева приняла от Патриарха Орден Святого БлаговерC ного царевича Димитрия – как награду городу Угличу за особые заслуги в попеC чении о детях, нуждающихся, сирых и больных. ДЕНЬ СВЯТОГО ЦАРЕВИЧА ДИМИТC РИЯ как детский праздник стал ежегодной традицией. В 2000 году он приобрел стаC

Ольга ГОРОДЕЦКАЯ

тус всероссийского, так как Министерство культуры России включило его в свою программу и заложило в бюджет средства на его проведение. По инициативе АдмиC нистрации Углича двухдневный праздник перерос в целую декаду, получившую наC звание «Благостина». Ее лозунг: «Миру детC ства – любовь и милосердие». Время проC ведения декады было установлено с 23 мая по 1 июня. Она завершается МеждународC ным днем защиты детей, а кульминация ее – дни 28 и 29 мая, посвященные УгличсC кому Святому царевичу Димитрию, поC кровителю детей. В программе «Благостина» так или иначе задействованы практически все структуры города, а это управления АдC министрации, коллективы учреждений культуры, школьного и внешкольного обC разования, спорта, досуга, отдела архиC тектуры, музеев, библиотек, медицинсC ких учреждений, а также общественные объединения. К обеспечению мероприC ятий с каждым годом подключается все больше промышленных, торговых, туриC стических предприятий, частных предC принимателей. Подготовка и проведение праздника всегда проходят под патронажем УгличC ского Благочиния православной церкви, в тесном контакте со священниками УгC лича, при участии церковных служитеC лей из соседних районов Ярославии, из городов и сел других областей. Это и неC удивительно – ведь одна из целевых усC тановок программы – православное проC свещение. В программу «Благостины» органично вписались не только День слаC вянской письменности и культуры, но и встречи священнослужителей со школьC никами, знакомство с обрядами и традиC циями православия. А церковные службы и крестные ходы в Царевичев день – поC жалуй, самые яркие события. На них стеC каются жители Углича всех возрастов и многочисленные гости. Да, в эти дни у нас просто обилие туристов из городов РосC

– родилась в 1947 году. Окончила 1 й Московский медицинский институт (фармацевтический факультет). Около 35 лет отработала фармацевтом, совмещая работу по специальности с деятельностью в сфере культуры. Более 20 лет занимается краеведением. Организо вала музей клуб «Россия Волга». Возглавляет сектор краеведения ОМЦ Дворца культуры г. Углича. Участница многих краеведческих меж региональных конференций и чтений. Работы по краеведению, эко логии, стихи опубликованы в сборниках, выходивших в Угличе, Мыш кине, Калязине, в периодических изданиях, в т.ч. в газете г. Идштайна (Германия). В течение 7 лет ведет работу со школьниками – участни ками конкурсов «Отечество» и «Мемориал».

С детской, искренней верой в глазах. сии и разных стран. Православные ритуC алы интересуют представителей других мировых религий как уникальное явлеC ние духовной и культурной жизни РосC сии, которая, несмотря на драматичесC кую историю, сохранила свои старинные традиции, памятники искусства и архиC тектуры – ту незабытую, неутраченную русскую красоту, которую олицетворяет наш город Углич. Погружение в документальный и лиC тературный материал, осмысление истоC рических событий «Смутного времени» Российского государства, диспуты и обC суждения происходят в дни «БлагостиC ны» на исторических чтениях, где встреC чаются краеведы, историки, писатели, пеC дагоги. Это позволяет угличанам больше узнать об истории России, ощутить горC дость за Угличский край и причастность к его судьбе. Такую же патриотическоC воспитательную и просветительскую цель преследуют и молодежные ИсториC коCкраеведческие православные научные Димитриевские чтения, которые провоC дятся с 2003 года по инициативе МосковC ской Патриархии и молодежных центC ров России. В этих чтениях участвуют представители многих городов. Угличская «Благостина» привлекает внимание широкой общественности к проблемам детства, духовного воспитаC ния подрастающего поколения, просвеC щения, развития творческих способносC тей детей. Впервые в дни «Благостины» в 2004 году на базе нашего Дворца культуC ры прошла межрегиональная игра «ИстоC

ки православия» для детей воскресных школ с приглашением зрителей и болельC щиков – учащихся общеобразовательных школ. Эта конкурсноCигровая программа была разработана сектором краеведения и получила одобрение Угличского правоC славного Благочиния. В ней приняли учаC стие 11 команд из воскресных школ неC скольких городов и сел Ярославской обC ласти. Участники, болельщики и зрители получили массу впечатлений от выставок, красочного сценария, занимательных соC стязаний в знании русского фольклора, православных обрядов, литературы, исC кусства, музыки. Каждый ребенок получил подарок, а ученики воскресных школ – победителей конкурса – отправились в экскурсионные поездки по местам правоC славных святынь, памятников Отечества. Путевки оплатили спонсоры – угличские туристические фирмы. В дни «Благостины» во Дворце кульC туры каждый год устраиваются выставки детского художественного творчества под поэтичными названиями: «Частичка чистоты и веры», «Живая связь времен», «Живая старина», «Моя малая Родина», «Православная Россия», «Святыни Руси». В школах идут «Уроки православия». На базе Дома детского творчества подводятC ся итоги ежегодного краеведческого конC курса «По Угличу хожу, как завороженC ный…». В Доме детства проходят фестиC вали детских домов и школCинтернатов «Детство – звездная страна». Юные читаC тели библиотек участвуют в игровых и познавательных программах по любиC мым детским книжкам и журналам – «Здравствуй, книжный дом!», «ВолшебC ный мир» и других. Даже у дошколят в детских садах есть свои интересные, ярC кие праздничные программы. В течение декады осуществляется блаC готворительная акция по сбору игрушек в подарок малышам. Угличане участвуют в ней очень активно. Большие коробки с собранными игрушками передают в детC ские учреждения. Есть подобная акция и по сбору книг. А «Благостина» – детям села» дарит деревенским ребятишкам выC ездные концерты, игры и развлекательC ные программы с подарками и призами. Угличская «Благостина» привлекает к участию детские организации других гоC родов – как же иначе, ведь она совпадает с началом летнего туристического сезоC на и школьных каникул. К нам приезжаC ют молодежные творческие и спортивC ные организации со своими программаC ми и показательными выступлениями. Дети нашего города в течение этих десяти дней живут яркой жизнью, насыC щенной зрелищами, – с играми на плоC щади, традиционным «Большим хоровоC дом», аттракционами на летних площадC ках и парадами на стадионе. ТоржественC но проходит вручение паспортов четырC надцатилетним подросткам. УстраиваC ются праздничные концерты юных певC цов и танцоров. А для взрослых в СпасоC Преображенском соборе и концертных залах Углича звучит классическая музыC ка в исполнении известных артистов, теC атры привозят спектакли на историчесC кие темы. С каждым годом мы ждем в «Благостину» интересных гостей и ноC вых прекрасных впечатлений. На мероприятиях «Благостины» чеC ствуют победителей фестивалей детскоC го творчества, лучших учеников, юных спортсменов, а также вручают благодарC

ственные письма педагогам, воспитатеC лям, благотворителям, подвижникам, вносящим бескорыстный вклад в дело воспитания и охраны здоровья детей. НАША «БЛАГОСТИНА» – это многоC плановая программа, концентрирующая внимание взрослых, материальные и дуC ховные ресурсы на проблемах детства. Поэтому особое внимание при подготовC ке к этому большому событию уделяется планированию благотворительных меC роприятий, связанных с помощью сироC там, малообеспеченным семьям, больC ным ребятишкам. Так, в 2004 году Углич первым из гоC родов России возродил старинную блаC готворительную акцию, проводившуюся до 1917 года как всенародный сбор средств на лечение тяжелобольных неC имущих и сирот. Она проходила каждую весну, называлась Днем «Белого цветка» (понятно, что это название символизиC рует чистоту, жизнь, здоровье). В ней учаC ствовали люди всех сословий. Комитеты по ее проведению состояли из предстаC вителей общественности – интеллигенC ции, банкиров, дворян, городской адмиC нистрации. Члены царской семьи и сам император участвовали в мероприятиях акции «Белый цветок». Исторические сведения о ней извлек Угличский филиал Государственного арC хива Ярославской области. В его фондах сохранились номера газеты «Угличанин» за 1911 год с подробным описанием проC ведения этой всероссийской весенней акции у нас, в Угличе, в детский праздник – День царевича. Рассказывалось там и о шествии «Белого цветка» по городам и сеC лам Ярославской области. Современная концепция проведения благотворительной акции «Белый цвеC ток» была разработана сектором краевеC дения при Управлении по делам культуC ры, молодежи и спорта. В акцию вовлеC чены все службы города – прежде всего, учреждения медицины, социальной сфеC ры, образования и воспитания. Акция «Белый цветок» в 2004 и 2005 годах проходила у нас в течение нескольC ких дней «Благостины». Сбор средств был организован путем продажи художеC ственных открыток с символикой «БелоC

Крестный ход.

го цветка» в местах проведения массовых мероприятий, в торговых точках, на предприятиях и в учреждениях, в селах на праздниках «Благостина – детям села». Благотворительная распродажа сопроC вождалась рекламными анонсами, конC цертами. Распространялись агитационC ные листовки, давалась информация в СМИ. В 2004 году с помощью этой акции было собрано около 30 тыс. рублей, а в 2005 году – около 100 тыс. рублей. СредC ства передали на лечение тяжелобольC ных детей, по согласованию с врачами детского отделения больницы. Все этапы акции «Белый цветок» были разработаны Организационным комитеC том в составе представителей АдминисC трации города, Управления по делам культуры, молодежи и спорта, УправлеC ния образования, руководства медицинC ских и социальных служб. Угличане акC тивно поддержали эту традицию, поняв высокое назначение акции, объединяюC щей в сопереживании чужой беде, в гоC товности помочь больным детям. УГЛИЧСКИЙ ДЕТСКИЙ ПРАЗДНИК основан на исторических корнях, на подC линном трагическом событии – гибели невинного ребенка, канонизированного как Святой царевич Димитрий – заступC ник детей. Этот праздник пережил вреC мена гонений на православные традиC ции России, времена забвения и начал новую жизнь – наполненную возвышенC ным смыслом, яркую, одухотворенную. Ученые споры о личности царевича Димитрия, о версиях и документальносC ти событий «Смутного времени» в России занимают свое место в исторической науке. Художественные образы и обилие сюжетов на эти темы имеют свою жизнь в искусстве. Православие открывает нам мир духовного осмысления святости обC раза, символизирующего детскую судьбу. А жизнь общественная, светская нуждаC ется в постоянном напоминании о том, что дети – это наша совесть, наши настоC ящее и будущее, наши счастье и красота. Углич подарил России современный и своевременный ежегодный детский праздник, десятилетие возрождения котоC рого мы отметим в следующем, 2007Cм, году.

Игорь САГНАК

Царевич, Россия, Углич Святой благоверный царевич Димитрий в русской историографии и угличском предании Царевич и Углич. Они неотделимы друг от друга, две грани одного образа, или, может быть, два образа единой сущности, явленной «городу и миру» ходом трагической Русской Истории, так по<особому, кристально ясно и геральдически четко преломившейся в судьбе небольшого древнего русского города… Мы поведем разговор об Истории. О том священном измерении бытия, в котором размещаются рядоположно и проникая друг в друга, зачастую причудливо соотносясь, настоящее, прошлое и будущее, которое для нас, «носителей» русского языка и культуры (милостиво несомых нашими языком и культурой!) – навсегда и невытравимо – окрашено всепроникающим дыханием Православия. Крестившись некогда соборно, просветившись светом истинной веры и назвавшись «работницею одиннадцатого часа», Русь<Россия навсегда прообразовала свою духовную природу. Понять русское прошлое, соотнестись с ним в своем настоящем – значит вести разговор на языке духовного, православно<церковного Предания. И мы поведем разговор об истории – исторической науке, «историографии» как явлении русской культуры XIX<XX столетий, наложившей (или скажем более обнадеженно – попытавшейся наложить) свой весомый отпечаток на восприятие Русской Истории современниками. Историческая наука, сложившаяся на русской почве в эпоху Нового Времени целиком и полностью в рамках западноевропейской культурной парадигмы, была в равной мере порождением и проводником стремительного обмирщения человеческого сознания. И если классики русской историографии – Карамзин и Соловьев, Костомаров и, отчасти, Ключевский – еще как<то пытались сочетать познавательное отношение к прошлому страны со своей, в определенной мере уже чисто номинальной, принадлежностью к «православному вероисповеданию», то стремительно набиравшая силу и влияние с середины XIX века позитивистская историческая наука бралась за дело решительно по<новому. Воцерковленное русское прошлое стало предметом «объективного», на естественнонаучный салтык, рассмотрения и анализа. Легенда, житие и летопись сохраняли здесь свою (уже весьма относительную) ценность лишь как «исторический источник», церковно<историческое Предание стало «баснословием», и зачастую – досадной помехой на пути познания «исторического факта». И такое познание, само ставшее, в свою очередь, «фактом», сполна коснулось и Углича. У КАЖДОГО СТАРОГО РУССКОГО ГОРОДА свое лицо, своя жизненная повадка, своя частная историческая судьба, свой особый сонм земных геC роев и небесных заступников, свой культурно оформленный символ и, вероятно, свое особое место в «общеC русском» целом. Символ Углича – Царевич. Но гдеC то чуть позади, словно в тени отрока в царской багрянице, ожерелье и венC це, явственно просматривается младеC нец «в полукафтаньи кумашном», с таC ким же ножичком в руке – «Иоанн убиенный», угличский купеческий сын. В богатой и многообразной исC

Игорь САГНАК

тории русской святости немного есть имен, столь мало известных не тольC ко широкому кругу верующих и знаC токов, но даже и сугубым специалисC там, как имя местночтимого святого города Углича блаженного Иоанна Никифоровича Чеполосова (8.I.1657C 25.VI.1663). И в то же время едва ли найдется еще русский святой (конечC но, не первого ряда, не «общерусской» известности), житийной истории коC торого было бы посвящено столько толкований и перетолкований – пеC чатных и оставшихся в рукописях – как это обнаруживается в данном слуC чае. Этот очевидный парадокс объясC

– родился в 1962 году, в Киргизии. Учился в Ленинградском государственном университете, на факультетах прикладной математики и психологии. Работал в Государственном музее заповеднике «Ростовский кремль». Занимается историей рус ского старообрядчества, увлеченность которой и привела его на Угличскую землю – «в духовную столицу русского старове рия». Живет в деревне Ростовцево.

няется, в главном, надо полагать, двуC мя обстоятельствами: воCпервых, исC ключительной «камерностью» церC ковноCисторического предания УглиC ча, замкнутостью истории этого гороC да «на самое себя», ее таинственной самодостаточностью; а воCвторых, – несомненной притягательностью обC раза «углицкаго младенца», столь неC отделимого от образа города, для разC нообразных – и в умственном, и в дуC шевном плане – представителей русC ской культуры XVIIICXX столетий. УтеC ряв священную нить церковного ПреC дания, культурное сознание утратило возможность понимания евангельсC кого «единаго на потребу», и таким обC разом закономерно предалось расC смотрению частностей, «вдумываC нию» их в отдаленный и, казалось, не сопротивляющийся этим процедурам жизненный (а следом и житийный!) сюжет. С образом младенцаCмучениC ка Иоанна Никифоровича случилось то же, что и с образом его старшего и ближайшего к нему в сонме угличских святых собрата – благоверного цареC вича Димитрия. И порфирородный отрок, и посадский младенец стали мучениками сугубо: то, что над их обC разами проделали – в первом случае «высокая» историческая наука XIXCXX столетий, а во втором – культурное сознание этой же поры русской истоC рии – трудно назвать иначе, нежели мучительством. К историческому преC данию, принявшему формы церковC ноCканонические, т.е. духовно, а, знаC чит, некоторым образом, и нравственC но непререкаемые (общецерковное прославление Царевича и местное поC читание Младенца, выразившиеся «веC щественно» прежде всего в составлеC нии текстов их Житий и Служб, в склаC дывании их иконографических обраC зов) применялись аналитические, а подчас даже криминалистические мерила. Лишенный защитной обоC лочки традиционной культуры литурC гический образ подвергся разлагаюC щим воздействиям интеллектуальных и художественных интерпретаций – поползновениям столь же беззаконC ным, сколь разрушительным и безсоC держательным* по своим результатам. Итогом этой двухвековой «культурC ной работы» стало почти полное обезсмысление духовных составляюC щих образов двух угличских детейC страстотерпцев. *Текст дан в авторской орфографии, соответствующей филологическим тради% циям русского старообрядчества.

«Дух дышит идђже хощет». Не буC дучи востребовано живыми людьми, церковное Предание долгое время пребывало в «свернутом виде»: в древC нем томе служебной Минеи, в отъедиC ненном покое архивохранилища, в котором затворилась от мира рукоC пись, в смутном чувствовании растеC рянного угличанина, не знающего, что противопоставить ученому всеC знанию и велеречию, но ощущающеC му их ограниченность и основопоC ложную неправоту. ВГЛЯДИМСЯ В ЭТИ ОБРАЗЫ, в лики угличских «святых малышей». С эпической простотой и целомудрием, и одновременно с неисследимой глуC биной, все богословие «Жития млаC денца Иоанна Никифоровича» умеC щается в его именовании «по батюшC ке». Что же значит это «величание» шестилетнего мальчишки, которого, кажется, и полным его именем Иоанн (вместо ласковых «Ивашка» или «Ваня») поименовать – допустить изC вестное преувеличение или даже чуть ироническую чопорность тона? И в чемCтаки состоит святость благоверC ного царевича Димитрия ИоанновиC ча? По сродству своих «страстей» они полные побратимы и в Царствии НеC бесном: как Младенец пострадал за свое сыновство – принадлежность, причастность и приверженность своC ему плотскому отцу Никифору ГригоC рьевичу (оказавшись орудием мести – из лютой ненависти – к его отцу; и вот «Житие» – именованием младенца по батюшке – включило отцову нетленC ную долю в образ святого!), точно так ведь и Царевич принял свою «напрасC ную» (цер."слав.: «внезапную») смерть – за принадлежность к царственному роду – «роду отцов своих». Более того, и Предание, и историC ческие источники конца XVI века соC хранили свидетельства о том, что о царевиче Димитрии при жизни расC пускались слухи, будто он унаследоC вал жестокий нрав отца: это оправдыC вало в глазах недоброжелателей их стремление от Царевича избавиться. Но ведь на деле это означает, что блаC говерный царевич Димитрий – неC винный ребенок – впрямую постраC дал и за отца! Сродство образов младенца ИоанC на Никифоровича и благоверного цаC ревича Димитрия Иоанновича, тольC ко в рамках этой темы – благословенC ной (ибо это Божия заповедь) связи с родителями – уникальным для всей истории русской святости образом подчеркнуто и тем удивительным обC стоятельством, что святые мощи обоC их были свидетельствуемы их родитеC лями (в случае Царевича – только маC терью, что сути не меняет: и в едином из супругов в отношении ребенка всеC гда «присутствует» и второй…). На языC ке духовных понятий это означает, что «последние стали первыми»: дети, приобщившись к лику святых (отеC ческому) заступили место отцов для своих родителей – родители молятся

Св. благоверный царевич Димитрий. Из иллюстраций к «Житию…».

своим богопросвещенным чадам о заC ступничестве перед Богом – глубинC ный эсхатологический образ благого исчерпания, увенчания родового быC тия, явленный самою жизнью!.. В ГОД, КОГДА РАССЫПАЛОСЬ В ПРАХ давно и крепко подточенное изнутри Русское Царство, великий русский мудрец и балагур Василий Розанов, глядя через десятилетия именно в наше время, написал: «Нельзя, чтобы внуки и внучки наши, слушая сказку «О Иване Царевиче и сером волке», понимали, что такое волк, но уже не понимали, что такое «царевич». И слушая – «…в тридесятом царстве, за морем, за океаном», не поC нимали, что такое «царство». И вообC ще без «царя», «царства» и «царевича»

русской сказке также не быть, как русC ской песне не быть без чернобровой девицы…». Но трагизм нашей ситуации состоC ит в том, что уже слишком многим из современников В.В. Розанова, и даже коеCкому из их отцов и дедов, вовсе не надобны были ни «русская сказка», ни «царевич», ни самое «царство». С осоC бой яркостью это горестное обстояC тельство обнаруживается при ознаC комлении с обширной исторической литературой, посвященной теме цаC ревича Димитрия Иоанновича УглицC кого и его убиению. Самый основательный разбор исC тории этого «спорного и невыясненC ного вопроса» в отечественной истоC

риографии предпринял в начале 1930Cх гг. крупный эмигрантский исC торик, академик Е.Ф. Шмурло, детальC но рассмотрев точки зрения 30 русC ских историков конца XVIII – 1Cй треC ти XX вв. и распределив их на 7 магисC тральных линий интерпретации истоC рических данных. Итог своему разбоC ру он подводит в следующих словах: «На протяжении свыше столетия наши исследователи, занимавшиеся вопроC сом о смерти царевича Дмитрия, безC помощно топчутся между Сциллой и Харибдой – дошедшими до нас покаC заниями: одни оправдывающие, друC гие – обвиняющие Бориса Годунова в убийстве последнего сына царя Ивана Грозного. Эти показания настолько исC ключают одно другое, что исследоваC телям, при наличности только их, ниC чего не оставалось иного, как путем доC гадок, субъективных соображений доC казывать справедливость той или иной версии. У каждого нашлись свои «сообC ражения», но никому еще не удавалось подвести под них прочного фундаменC та». Рассуждение в высшей степени поC казательное! Наш автор, пытающийся совершенно безпристрастным оком окинуть полемическое «поле боя», сам уже далек от осознания коренной преC вратности своей отправной позиции: для него, как и для большинства участC ников «дискуссии», вопрос о гибели Царевича (обстоятельства, причины, последствия) давно заменен (словно это предметы вполне тождественные!), вопросом о «виновности» Бориса Го" дунова. На наш взгляд, нет никакой иной возможности хоть какCто осмысленно разобраться в этом хаосе наукообразC ных (и зачастую слишком прозрачно – пристрастнейших!) мнений, а тем более – ясно понять причины, этот хаос породившие, чем ввести достаC точно строгий типологизирующий критерий, позволяющий весьма опреC деленно подразделить всех участниC ков «спора» на две основные группы. Критерий этот – мировоззренческий (ступенькой ниже – идеологический), а именно: отношение к Царству, его священному статусу как фундаменC тальной основе бытия страны. И сразу выясняется, что есть катеC гория людей, для которых и «убиенC ный Царевич» – последний (не по вреC мени ухода из жизни, но по своей поC тенциальной и несбывшейся – и всеC таки сбывшейся! – значимости для Царства) представитель 700Cлетней Династии, и «наскочивший на царсC кий престол» «злобою и пронырC ством» худородный дворянин – «лукаC вый и завистливый раб» – фигуры он" тологически сопоставимые; более того, для этой категории русских люC дей (они же и ученыеCисторики…) «раC боцарь» Годунов – нравственно, эстеC тически и идеологически привлекаC тельнее последнего отпрыска «издавC на кровопивственного рода» (слова А.М. Курбского в 3Cм его послании царю Иоанну Грозному). То есть вся ученая полемика носит ярко выраC

женный идеологический характер с плохо проговариваемой, но слишком явственно определяющей существо дела мировоззренческой, религиозC ноCметафизической подоплекой. Чтобы продолжить далее разговор по существу, рассмотрим в самом обC щем виде, в чем эта подоплека состоC ит. То есть попытаемся понять, какоC го рода религиозноCсимволическая реальность, прежде всего именно в понятиях того века, стоит за фигураC ми наших главных «антагонистов» – а так они представлены Преданием – Св. Царевича и Б. Годунова. К середине XVI века, ко времени царствования Иоанна Грозного, РосC сия ощутимо подошла к существенC нейшему рубежу своей Истории: титаC ническая вековая духовная и культурC ная работа власти и народа явственC но принимала итоговые формы. ПоC строено было «священнолепное» саC модержавное Царство, принявшее на себя миссию хранителя Вселенского Православия, – «Третий Рим». НесуC щим стержнем религиозных и кульC турных обобщений (Великие МинеиC Четьи, Лицевой летописный Свод, Стоглав, кодификация культа святых и пр.), историкоCбогословской их осC новой стало представление о цар" ственном роде как живоносном дреC ве, стоящем «при исходищих вод» (Пс.1), – становом хребте национальC ной жизни, – воплотившееся прежде всего в составлении фундаментальноC го историософского свода – «СтепенC ной Книги царского родословия». ПоC литически страна выходила в ряд саC мых мощных держав своего времени. Необозримые геополитические реC сурсы России делали неизбежностью превращение ее в одну из влиятельC нейших мировых империй, и на повеC стке дня именно теперь остро стал вопрос о самой основе дальнейшего государственного строительства: буC дет ли она «Империей плоти» или «Империей Духа», «Россией Ксеркса иль Христа», по выражению поэта и философа позднейшей эпохи. И в то же время была очевидна жеC сткая неизбежность совмещения этих несходящихся («Царство Мое не от мира сего») граней, и вместилищем этой чудовищной антиномии, перC вым полномочным ее носителем стал как раз царь Иоанн Васильевич ГрозC ный. «Сердце царево в руцђ Божiи». Как справился царь Иван, «во иноцех Иона», с этой ношей? Не слишком ли много мы знаем об этом, не слишком ли мало готовы и способны понять?.. Отцу наследовали дети. Царь Федор Иоаннович… Как люC бят расписывать его «слабоумие» и нравственную безпомощность истоC рикиCпозитивисты – его, любимца народного, «благоюродивого» на троC не: словно воплощенный глубочайC ший символ одного из крайних вариC антов разрешения трагической отцоC вой антиномии!.. И наш Царевич… Живая завязь буC дущего, стремительно растущая, вотC

вот готовая выйти на первый план вершинка родового древа! Какое будуC щее стояло за ним? «Никакого!» – единодушно ответиC ли на этот вопрос ведущие представиC тели правящего слоя Руси того времеC ни. Есть весьма убедительные признаC ки существования уверенной решимос" ти этих кругов страны существенно изменить образ правления, прежде всеC го – ценою искоренения древней динаC стии. «Не губи ктому собя и дому твоеC го! Аще рече Давыд: «Любяи неправду ненавидит свою душу», кольми паче кровьми християнскими оплывающии ищезнут воскоре со всем домом!..» – зловеще пророчествовал (и только ли пророчествовал?) кн. Курбский. Еще боC лее откровенно прорицание английсC кого посла в России Дж. Флетчера, таC ковой увидевшего эту ситуацию за два года до гибели Царевича: «Младший брат царя, дитя лет 6 или 7, содержится в отдаленном месте от Москвы под надC зором матери и родственников из дома Нагих, но, как слышно, жизнь его нахоC дится в опасности от покушений тех, которые простирают свои виды на обC ладание престолом в случае бездетной смерти царя. Кормилица, отведавшая прежде него какогоCто кушанья, как я слышал, умерла скоропостижно. РусC ские подтверждают, что он точно сын царя Ивана Васильевича, тем, что в моC лодых летах в нем начинают обнаружиC ваться все качества отца… (Далее идут слишком хорошо известные, чтобы их еще раз тиражировать, описания «кровожадной жестокости Царевича» – И.С.). Кроме лиц мужского пола, есть еще вдова, имеющая право на престол, сестра покойного царя и тетка тепеC решнего, бывшая замужем за Магнусом, герцогом Голштинским, братом короC ля датского, от которого была у нее дочь. Эта женщина по смерти мужа вызC вана в Россию людьми, жаждущими престола более, нежели любящими ее, как оказалось впоследствии, потому что сама она с дочерью тотчас же по возC вращении в Россию была заключена в монастырь, где дочь в прошедшем году умерла (во время моего пребывания там), как предполагали, насильственC ной смертью. Мать пока все еще нахоC дится в монастыре, где, как слышно, она оплакивает свою участь и проклинает день своего возвращения в Россию, куда была привлечена надеждой на новый брак и другими лестными обещаниями от имени царя. (А кто был «изрядным правителем» в те годы мы помним! – И.С.). Вот в каком положении нахоC дится царский род в России <…>, коC торый, поCвидимому, скоро пресечетC ся со смертью особ, ныне живущих, что произведет переворот в Русском Царстве». Так заканчивал главу «О доме, или роде, русских царей» ангC лийский посланник, и прибавлял: «Если правление вследствие такого переворота сделается несколько умеC реннее и благодушнее, то это послуC жит благоденствию несчастного наC рода, удрученного теперь невыносиC мым рабством».

КАК ВИДИМ, ЦАРЕВИЧ БЫЛ ОБРЕC ЧЕН на заклание, вопрос был только о том, кто будет преемником власти и основателем новой династии. Народ до времени был лишь страдательным очевидцем этого «парада конкуренC тов», одержимых похотью власти и в своей «подковерной» борьбе забывC шихся настолько, что страшная цена победы любого из них – крайнее пре" ступление, какое только было мыслиC мо по традиционным меркам – про" литие царственной крови «от раба» – уже никого не останавливала и не отрезвляла. Молчало подмятое под себя государственной властью церC ковное священноначалие. Но об этом ведал народ – главный субъект (и, как правило, самый последний протагоC нист) всех исторических драм. ОтныC не, после этого запредельного беззаC кония и в его зловещем отсвете, люC бой новый «царь» становился – в опC ределенной, но роковой для себя мере – беззаконником, любая «новая динаC стия» – узурпаторской. Есть мудрая народная притча о воре, на котором горит шапка. Для народного сознания той эпохи было совершенно очевидC но, что именно тот, кто после случивC шегося усядется на «вакантном» царсC ком троне, и будет «являться» (т.е. «явит себя», словно публично и дерзC ко сознается в этом!) нареченным убийцей Царевича. Со свойственныC ми ему политическими отвагой и дерC зостью Борис Годунов принял это наC речение вместе с помазанием на ЦарC ство и сполна пожал все его плоды. «Царь Борис» стал первым само" званцем («самохотящ» поставился, «самоизволне» сел на престол, – писал о нем дьяк Иван Тимофеев в своем «Временнике», несомненно выражая органическиCнародную точку зреC ния), породившим безконечную их плеяду на три столетия вперед (собC ственно говоря, это и есть основанная им «династия»!). А «первый СамозваC нец», несомненно, был уже вторым, явился ярчайшей пародией – не на царя, но на «заигравшегося в царя» Бориса, нес с собой значительную долю «катарсиса» – разрешения и очищения парадоксальной и зловеC щей ситуации царствования ГодуноC ва (есть в правлении Самозванца и в его обреченном, безрассудноCсамоC убийственном поведении весною 1606 года даже чтоCто травестийноC жертвенное…) – политые царственC ной кровью ступени к трону могли быть омыты (но едва ли уже отмыты до конца!) – еще и еще раз – только «царскою» кровью!.. А «царь Василий» заведомо обречен был оказаться безC вольной марионеткой ситуации, во многом им же порожденной – и прежC де всего тогда – ложью в Угличе!.. И та династия, на которой Смута была осC тановлена, династия, старательно ряC дившаяся в родство с родом ГрозноC го, уже не имела, да и не могла иметь в глазах народных безспорного, «абсоC лютного» статуса сведенной со свету династии Рюриковичей. Именно

здесь и коренится прежде всего разC гадка живучести феномена русского самозванчества, неотменный отпечаC ток которого лежит с тех пор на люC бом носителе любой формы власти в России – вплоть до сегодняшнего дня (и, конечно, уже навсегда). Событиями Смуты, в самом центC ре которых стоит вопрос о сакральC ном статусе Русского Царства, Русская История фатально переломилась надC вое: ее драматичный, но размеренный ход был насильственно пресечен, стаC тус Царства – фундаментально и неоC братимо видоизменен и понижен. Впереди была эпоха дворянских «земC ских царей», романовской «Империи плоти». Духовными символами этого «выбора» (решенного ударами изменC нического ножа 15 мая 1591 года в Угличе) и стали с тех пор «последний Царевич» – святой благоверный цареC вич Димитрий Иоаннович и его наре" ченный Преданием убийца – Борис Годунов. «Чюдно паки, и дивно видети, яко раб твой и убийца седя на престоле отечествия твоего, и слыша издалече благородное твое имя, боязни обдерC жася, и смертию кончается. Ты же присно живеши в Царствии НебесC нем», – поется в Службе Царевичу. ОДНАКО ВЕРНЕМСЯ К ИСТОРИC КАМ и их ученой дискуссии. СобственC но говоря, и полемики никакой не поC лучалось. Точка зрения историковC «традиционалистов» предельно проC ста: основываясь на знании ограниC ченности круга исторических источC ников и их источниковедческой спеC цифики (условная достоверность), здравом смысле и «христианской моC рали», они не могли сказать по сути дела ничего более, чем выразил однажC ды Д.И. Иловайский в небольшой заC метке, опубликованной в 1889 году: «Как именно погиб царевич, сказать трудно; но что он погиб не своею смерC тию, это достоверно; а что смерть цаC ревича была весьма желательна ГодуC нову и его клевретам, это не подлежит сомнению». Эти слова были одной из последних реплик в затухающем «диC алоге». «Церковные историки», имевC шие, казалось бы, больше возможносC тей и оснований для сущностного арC гументирования, и обязанные к тому, казалось бы, «по долгу службы», замолC кли еще раньше. Отныне вся тема осC тавалась, по сути дела, в безраздельном владении «западников»C«борисофиC лов». Как распорядились они своим преимуществом? Одни (Н.С. АрцыбаC шев, Е.А. Белов, позднее – А.А. Тюменев и В.К. Клейн) в первую очередь докаC зывали подлинность и достоверность «следственного дела». Другие – «басC нословность» многочисленных повеC ствовательных источников, хронолоC гически приближенных к самим собыC тиям и отражающих церковноCистоC рическое, а зачастую и фольклорное Предание о Царевиче и его убийце ГоC дунове (прежде всего С.Ф. Платонов, принявший на себя «львиную долю»

этой работы и опубликовавший больC шую часть этих источников). Третьи «научно» и «безпристрастно» подводиC ли итог «проделанной работе» (тот же А.А. Тюменев, Н.М. Никольский и, опятьCтаки в главном, – С.Ф. Платонов). Как писал один из них: «Названные два исследования (Речь идет как раз о статье Е. Н. Белова и книге С.Ф. Пла" тонова. – И.С.), взаимно в данном вопC росе пополняя друг друга, устанавлиC вают основную точку зрения на угличC ское событие 1591 г.», – так заканчиваC ет свою статью 1905 года, напечатанC ную в нормативном энциклопедичесC ком издании – «Русском биографичесC ком словаре» – Н.М. Никольский, нисC колько не смущаясь, что на языке наC родного просторечия такая ученая стратегия может быть названа «игрой в одни ворота», или «рука руку моет»… Доказать недоказуемое, естественC но, не удалось никому. Но, «пущенное в оборот», «дело» принесло (и приноC сит до сих пор) свои плоды: смаковаC ние подробностей царевичевых «эпиC лептических припадков», сопрягаеC мое, как правило, с описаниями его жестокости и кровожадности (взятыC ми из иных и тоже неоднозначных источников), буйства распоясавшейC ся угличской «черни», подстрекаемой «глупой» царицей и своекорыстными пьяными Нагими – все это станет отC ныне непременной эстетической осC новой, «антуражем» для «научного арC гументирования». Не имея здесь места (да и не считая уместным) вдаваться в подробный разC бор сочинений, ставящих себе целью «моральную реставрацию» «загрязненC ного облика Бориса» – «одного из симC патичнейших московских царей» – и уж, наверное, несравненно более симC патичного, «чем припадочный цареC вич, прижитый не в законном браке» (все цитаты, приведенные в этом предC ложении, принадлежат плодовитому перу академика Платонова; в предислоC вии к своей книге «Борис Годунов» Р.Г. Скрынников, современный эпигон С.Ф. Платонова, поправил учителя: «моральC но реабилитировать»), мы предлагаем нашим читателям самим убеждаться в ученых (и даже нравственных) достоC инствах этих воистину самообличиC тельных сочинений. Детальное знакомC ство с ними, однако, оставляет протиC воречивое впечатление. Априорная цель, которую эти авторы не скрывают, но всячески выставляют на вид, и налиC чие которой, строго говоря, сразу выC водят все эти рассуждения за рамки собственно научные – обеление БориC са, снятие с него обвинения в убийстве царевича Димитрия, – теоретически была достижима и без пристрастнейC шего развенчания, «снижения» созданC ного Преданием образа Царевича: «Не пойман – не вор!» – вот исчерпываюC щий аргумент, ничего прибавить к коC торому наука не в состоянии и по сегодC няшний день. И в то же время, сколько сил и страсти отдано именно этому

«снижению» (словно Царевич – единC ственная жертва коварного и вероломC ного властолюбца на его пути к трону, на который он – и это, собственно гоC воря, одно из важнейших оснований всей ситуации, породившей Смуту – попросту не имел никакого права), что невольно задаешься вопросом, не являC лось ли оно главною целью деятельноC сти целого направления в науке? Если судить по методам, а в особенности по результатам – «по дђлом» – то это, неC сомненно, так. На пути к этой цели (цеC лям) стояло Предание – следовало «снизить» и его: русская академическая наука блестяще справилась с этой задаC чей. Время напомнить нашему читатеC лю, что стоящий у истоков этой ученой затеи М.П. Погодин считается основаC телем «московской школы» русских исC ториков, а благополучный ее завершиC тель С.Ф. Платонов – основателем «пеC тербургской школы»: чем не «Сцилла и Харибда»?! Прямым продолжением происхоC дящего в академической историчесC кой науке и культурном сознании явиC лось положение дел и в местном угC личском краеведении. «Классиками» (пусть пока и почти безвестными!) угC личского краеведения, совершителяC ми его вершинных достижений являC ются, несомненно, угличские старовеC рыCкнижники XVIII столетия, создавC шие безсмертные литературноCбогоC словские памятники местной церковC ноCисторической традиции, заложивC шие фундаментальные основы угличC ского культурноCисторического соC знания. И не их в том вина, но наша общая беда, что это безценное наслеC дие безмолвствовало более столетия. Впрочем, уже первый «светский» и «ученый» угличский краевед, вдохноC венный певец «Истории города УглиC ча», Федор Харитонович Киссель, безC спорно и по праву стоящий у основаC ния этой линии местного историчесC кого познания, может быть понят и как своеобразный «завершитель» линии предыдущей. В самом деле, одной из главных целей, которые он ставил пеC ред собой при написании «Истории», была такая: «Перевести все рукописи из славянскаго языка на русский и во" зобновить полуистлевшие памятники старинных веков, и не допустить на истребление всепожирающему времеC ни» (С. 12 книги Кисселя, курсивы его же. – И.С.). Ф.Х. Киссель, несомненно, был хорошо знаком с большинством письменных памятников угличской староверской традиции, и, очевидно, именно они вдохновляли его, наделяC ли и знанием, и пафосом, которым так живо дышат его писания. Человек соC вершенно иной жизненной, умственC ной и религиозной культуры, Ф.Х. КисC сель смог воспринять у староверских писателей самое, может быть, главное – веру в подлинность, в духовную дос" товерность местного церковноCистоC рического Предания, сохраненного, развитого и оформленного ими: он был, пожалуй, последним (и что меняC ет, если, может статься, что и первым?)

«внешним» читателем этих текстов в XIX веке, для кого они явились прежде всего – источниками Истории, а заC тем уже – «историческими источникаC ми». Думается, что во многом именно отсюда проистекает и его воинственC ное и беззаветное «царевичелюбство». Последующие за Ф.Х. Кисселем угC личские краеведы еще долго держались традиционного взгляда на «историю Царевича», лишь постепенно уступая назойливому духу времени. Тем не меC нее, уже к концу XIX столетия этот дух уверенно праздновал первый свой триC умф на угличской земле – в писаниях одного из основателей угличского МуC зея К.Н. Евреинова. Период торжества советской идеологии, по понятным причинам, можно вынести за скобки; но не успел он закончиться, как кульC турное борисофильство снова взяло уверенную и торжествующую ноту. Если оглянуться назад в свете сегодняшC него дня, то под углом зрения царевиC чевых «юбилеев» вся угличская история высмотрится удивительно ярко. 100C летие царевичевой даты Углич «отмеC тил», вероятно, устройством церкви Св. Иоанна Предотечи – мемориального памятника Младенцу (а значит – и ЦаC ревичу). 200Cлетие – завершением его автором вершинного достижения угC личской «историографии» – «БарсовсC кого» Угличского Летописца. 300Cлетие – возвращением ссыльного колокола. А 400Cлетие… публикацией в городской газете статьи музейного угличского исC торика А.Н. Горстки под названием «Так виновен ли?», посвященной как раз наC зревшему, видимо, уже и для Углича окончательному обелению Б. Годунова, осуществляемому здесь по традиционC ной и уже знакомой нам схеме. Май 1991 года… Угличские школьники и по сию пору штудируют этот «источник». О том, что эта публикация и точка зреC ния неслучайны, сполна свидетельствуC ют недавние брошюры того же автора: «Святой царевич Димитрий УгличсC кий» (2003), в которой последний земC ной день Царевича тщательно описан все по тому же «следственному делу» и «Горяй. Повесть об Андрее, князе УгличC ском» (2005), в которой автор так закC лючает свое повествование: «Хорошо сказал о князе Андрее историк Ю.Г. Алексеев, словами которого и хоC телось бы окончить книгу: «Зловещая пелена лежит на средневековом УглиC че, но ни судьба мятежного Шемяки, ни загадочная смерть ЦаревичаCэпилептиC ка не могут быть поставлены (Издате" ли или кто"то из авторов в данном месте выронили слова: «в ряд» – И.С.) с трагедией последнего носителя старой традиции княжеского «одиначества», последнего осколка уходящей в проC шлое удельной Руси…». Заявленная в этих строках тема – приоритетность для угличского кульC турного и духовного самосознания фигуры князя Андрея Большого перед поблекшим в глазах современных угC личских краеведов образом Св. ЦареC вича – стала одним из лейтмотивов объемной книги В.А. Гречухина, поC

священной «ликам» города Углича (2004). Констатируя «известный вакуC ум местной идеи» «даже в Угличе», ГреC чухин пытается восполнить его, слеC дующим образом формулируя эту идею: «…Это – желание и известное право видеть себя некоей общерусC ской столицей Духа, местом почитаC ния глубины, красоты и суверенносC ти личности. И лучший и сильнейший образ, издревле олицетворяющий эту идею, – образ Андрея Васильевича УгC лицкого. Несмотря на традиционно сильное почитание здесь царевича Дмитрия, образ средневекового влаC детеля Семиградья все более ясно разC личается за далями лет, и его правиC тельная и человеческая красота все ясней потомкам». (С. 168) Еще явственнее, еще более зрело и откровенно, эта мысль, это новое чаC яние угличской интеллигенции выкаC зывается в словах самого, пожалуй, утонченного современного угличскоC го культуролога С.В. Кистеневой, поC священных князю Андрею: «По совпаC дению обстоятельств и сходству переC живаний – по законам массового со" знания (?) (Здесь и далее в этой цита" те все вопрошания и восклицания в скобках, а также курсивы – наши – И.С.) – Димитрий со временем заме" стил в памяти горожан эту истори" чески более значимую (!) персону. ИсC тория ребенка оказалась ярче, «сю" жетнее» (!), ближе и памятнее неис" кушенной в книжности (!) городской среде, чем более отдаленная политиC ческая фигура взрослого князя. Так образ Димитрия сам стал – как бы это представить? – коконом (!), заключивC шим в себе другую суть (!)». Вот так, не больше и не меньше: Царевич застит собою князя Андрея – воплощение и символ «суверенной личности»! «Кокон», лишенный собC ственной «сути»! Как хочется совреC менной русской интеллигенции чувC ствовать себя обделенной в своем суC веренитете – да еще тогда, в XV веке, и кем? – самим основателем Русского Царства! Если верить В.А. Гречухину, после гибели князя Андрея его: «…Забыли. На пятьсот лет» (С. 131), и больше – «Ни слова. Ни намека. Нигде». (С. 130). И – «святым он признан не был. И даже вопрос об этом не ставился никогда. Почему?» (С. 154). И более того: «Вот так и получилось, что многие угодные Богу князья стали святыми покровиC телями своих градов, их идеальными хранителями (хотя при жизни своей идеалов бытия и не являли, как Федор Ростиславич Черный, Ярославский князь). А Углич такого святого пред" ставителя не получил…» (С. 157, кур" сив наш – И.С.). Как будто не был, в конце концов, опубликован еще в 1996 году (пусть и из рук вон плохо, но добиться до смысла – можно!) Угличский ЛетопиC сец, где все уже (т.е. уже 200 лет) сто" ит на своих местах, как будто углицC кие староверы, еще тогда же, в XVIII веке, не составили любовно Житие

своих небесных заступников – князя Андрея и его сыновей, а в Житии блаC говерного Царевича не помянуты блаC гоговейно они же – «углическии багC ряноносцы» и «святоодареннии веC нечницы Андрее, Иоанне и ДимитC рие» – в сонме родных им угличских святых, в сонме, во главе которого, как царственный их предводитель и сувеC рен, – «нынђ ликовствует непрестанC но в неизреченной славђ, и от вышних нас назирая, и на вся благая и спасенC ныя наставляет, и духовно всегда, и до скончания вђка всеми нами державC ствует и сохраняет нас во вђки», свяC той порфирородный отрок Царевич Димитрий Иоаннович. Аминь. В ДРАМАТИЧНОЙ ИСТОРИОГРАC ФИЧЕСКОЙ «истории о Царевиче» отдельное место должна занять тема участия в ней представителей «офиC циальной Церкви». Об их поразительC ной пассивности, доходящей до безC различия, свидетельствует уже отмеC ченное выше затухание их голосов, и без того невыразительных и робких, в завязавшейся было полемике 2Cй половины XIX века. Но задолго до всяC кого возможного влияния со стороны светской науки это религиозное наC правление, еще в XVII веке, начало свою деятельность с понижения лиC тургического, богослужебного статуC са целого ряда русских святых (переC вод в служебном Уставе – Типиконе – Служб из разряда Всенощных бдений в полиелеосные), и в их числе – благ. Царевича Димитрия Угличского. А во 2Cй половине XVIII столетия две из трех годичных церковных служб ЦаC ревичу (на Перенесение мощей 3.VI и на Рожество 19.Х) были вообще исC ключены (!) из церковного обихода. Но ни понижением, ни молчанием дело не ограничилось. Эта «традиция» породила немало изысканноCпреC вратнейших толкований уже сложивC шегося, канонически оформленного образа Св. Царевича. Так, например, широко известный «духовный писаC тель» эмигрантского ХХ века Г.П. ФеC дотов в претендующем на классичC ность сводном труде «Святые Древней Руси» следующим образом высказалC ся о Св. Царевиче: «С особенным реC лигиозным благоговением русское благочестие относится к младенцам, погибшим насильственной смертью. Здесь жертвенное заклание соединяC ется с младенческой чистотой. ОтсюC да канонизация убиенного царевича Димитрия и отрока Гавриила СлуцкоC го (+1690), в котором видели жертву ритуального убийства». На этот же, «ритуальный», характер убиения Св. Царевича недвусмысленно намекает представитель официальной Церкви покойный владыка СанктCПетербургC ский и Ладожский Иоанн (Снычев) в книге «Самодержавие духа». Годунов для него «разумеется, отношения к преступлению не имел ни малейшего» (С. 177), а, воцарившись, «кроткий и невластолюбивый, принял Русскую державу вопреки собственному желаC

нию» (С. 179). «Подлинные причины Смуты, как бы ни казалось странным отравленному неверием и рационаC лизмом современному уму» заключаC ются в том, что «народ, еще недавно столь настойчиво звавший Бориса на царство, присягавший ему как богоC данному государю, попрал обеты верC ности, отринул законного наследниC ка престола (Здесь речь идет уже о Фе" доре Борисовиче – И.С.), попустил его злодейское убийство и воцарил над собой самозванца и вероотступника, душой и телом предавшегося давним врагам России» (С. 193): вот, наконец, отыскивается и главный виновник Смуты – народ, который «не сумел удержать смиренное сознание проC мыслительности русской жизни»! (С.

183) То есть Царевич зарезан по ПроC мыслу Божьему, чтобы уступить место династии Годуновых! Какое изощренC ное – «духовное» – борисофильство! ТАКИМ ОБРАЗОМ, ВЫЯСНЯЕТСЯ, что «борисофильство» являет собой один из ярчайших и показательных, поCсвоему даже уникальных, культурC ных феноменов и имеет в своей осноC ве прежде всего фундаментальное не" доверие к Русской Истории, к ее ПреC данию о себе самой, к ее правоспособC ности быть духовным субъектом соC вершающегося в ней и с нею. В основе такого отношения к Русской Истории лежат – осознаваемые или неосознаC ваемые их носителями: 1) культурное западничество – культурCфилософия основоположной и порочной, коренC ной обделенности Руси, обедненносC ти ее культурной субстанции, восполC нить которую может, якобы, лишь (формы, меры и степени могут здесь значительно варьироваться) «просвеC щенный Запад». На языке духовном это явление имеет себе четкое название – «чужебесие»; 2) духовное помрачение, обнаруживающее себя на деле в двух разновидностях: а) церковноCрелигиC озно как ересь и б) светски (арелигиC озно) – как та или иная форма неверия, имеющая, по самой своей природе в контексте русской культуры, наклонC ность к вольным или невольным богоC борческим, кощунственным проявлеC ниям; 3) умственное надмение, выраC жающееся, прежде всего, в позиции умC ственного и культурного превосходC ства над «наивным», «диким», «первоC бытным» прошлым, которое, дескать, если с грехом пополам еще какCто и пеC ремогалось некогда со своей «историC ческой действительностью», то уж ниC как не было способно качественно ее понять и это понимание сущностно выразить. Основанное на порожденC ных западноCевропейской культурой «эволюционизме» и философии «проC гресса», это отношение к прошлому, в применении его к древнерусской (впрочем, вероятно, и к любой другой традиционной…) культуре, выглядит до крайности нелепо. Древнерусский человек и древнерусская культура на порядок (есть мнение, что и на два!) сложнее и «выше» организованы, чем

человек и культура «XXI века»: основа «общечеловеческого прогресса» по церковным понятиям – фундаменC тальная и духовно деструктивная рег" рессия, упадок, утрата опор, мерил и ориентиров. Более одаренное духовC но, ближе стоящее к Источнику Света русское прошлое и себя само способC но понять лучше, нежели наша совреC менность, и эту современность исчерC пывающе объясняет в ее существе. Углич, несомненно, один из самых загадочных и удивительных русских городов. И есть еще до конца непосC тижимый смысл в том, что именно теперь, когда Империя в руинах, а на дворе очередная (или все та же?!) СмуC та, когда столь властно верховодивC шая национальным сознанием на протяжении нескольких столетий сеC кулярная интеллигенция пребывает в откровенной резиньяции (апатии – Ред.), а попытавшаяся вернуться к кормилу духовного водительства наC родом «господствующая Церковь» явно оказывается неспособной «восC становить связь времен», опознать и воплотить в себе животворящую паC мять русского церковного прошлого, – именно теперь главные письменные памятники, несущие в себе всю полC ноту церковных образов угличских святых и всю полноту воцерковленC ного образа самого Города, возвращаC ются к людям. Царевичелюбство, понимание и почитание святого благоверного цареC вича Димитрия Иоанновича УглицкоC го и Московского во всей явленной народным и церковным Преданием полноте его образа допускает человеC ка во «святая святых» русской духовной культуры, приобщает его к высочайC шим реалиям и глубочайшим смыслам тысячелетней Русской Истории. РусC ская История едина и неделима, неC смотря на всю изломанность и катастC рофичность ее хода (и исхода?): в своC ей основе это история последнего земC ного Православного Царства – «ТреC тьего Рима» («а четвертому – не быть!»)

– лишь на краткое историческое мгноC вение приблизившегося к границе своего земного воплощения. Ярчайшим знаменованием неотC мирной духовной природы этого ЦарC ства, воплощенным символом его зем" ной «несудьбы», его обращенности (обC реченности?) на Царство Небесное стаC ла личность убиенного царственного отрока, Св. Царевича Димитрия. Таков был духовный выбор первых русских святых, «отцовCоснователей» русской духовной традиции – святых благоверC ных князей Бориса и Глеба; таков удел последнего древнерусского святого – благоверного царевича Димитрия – заC вершающего, усовершающего эту траC дицию. Образ Св. Царевича Димитрия – центральный, ключевой во всей русC ской духовной культуре. Раскрытие и хранение канонической полноты этоC го образа, исповедническое несение ее как особая миссия – это и есть «городсC кая идея» Углича, его место и назначеC ние в Истории России.

Последний отпрыск Грозного царя… Наверное, у каждого города есть своя легенда. И не виноват Углич, что на его долю выпало нести через века кровавую историю о гибели Царевича. А она живет<бытует словно уже сама по себе, вроде тех сказок, что ветер по свету носит, не знает, где бросит. И, наверное, любой человек творческий – родился ли он в Угличе, переехал ли сюда из ближних или дальних мест – просто не может не поймать ее в ладони, не коснуться ее как<либо в своих произведениях. В музыке ли, в живописи ли… (А художница М. Требоганова, помнится, высказывала идею установки памятника Святому Димитрию). Ну, и в литературе, конечно. А что? Тема весьма благодатная. И многоплановая. Каждый осмысляет (и ощущает) ее по<разному. Один с позиции глобально<исторической, другой – с религиозной, православной точки зрения, третий привносит сугубо житейскую, бытовую интерпретацию. Пожалуй, искушенный и проницательный читатель может упрекнуть местных художников слова: мол, многое в их измышлениях спорно, неверно, надуманно… Да, может быть и так. Но ведь стихи, которые «Углече Поле» предлагает на этот раз для прочтения, нисколько не претендуют ни на историческую, ни на богословскую достоверность. Складывая эту подборку из осколков мироощущений, мы ставили перед собой цель, прежде всего, показать отношение угличан к событию, ставшему образом и символом города.

Ну, а двору наследник нужен не был, И Годунов велел его сослать.

За грехи, за ту кровь безвинную, Что отец так безбожно лил, Пролил Дмитрий здесь кровь невинную, Волей Божией искупил.

Владимир КРЫЛЕНКО

Борис ШКАБАРЯ ***

…Люди связаны годами, А эпохи – те веками. Все пронизаны судьбою: Горем, счастьем и любовью, Да пропитаны слезами, Клятвами под образами. Люди связаны мечтою: По весне детей рожать, В осень хлеб с полей убрать. Да не все так просто в жизни. То вдруг кровь с"под сабли брызнет… Мчатся годы безвозвратно И хоронятся утраты. Цепко держит память даты. Русь! А ты в чем виновата, Если брат ходил на брата, Был готов, чтобы взять власть, У другого жизнь украсть? И поныне – с потом"кровью, С нелюбовью и любовью, Через память, как всегда, Возвращаются года. Может, что"то и осмыслишь, Иль попробуешь понять… Из корней взросли и вышли – Здесь и головы склонять.

Так ли было, иль показалося, Кто же сможет решить сейчас? Слишком мало следов осталося Как, наверное, и от нас. Как бы ни было – исцеление Отрок людям несет святой. Для душевного очищения Ты его для себя открой… Татьяна БУДНИКОВА ***

То горшки в свадьбы бьем, то молимся, То внимаем с небес чей"то глас. И каким ты, Русь моя, мороком Окружила себя, изведясь? Неужели в тебе нет той силушки, Что разила врагов не раз? Или мы потерялись, сгинули, Коли дети в святых у нас? Ольга КОСЫРЕВА

…Будут новые эпохи. Станут лучше времена. Но доносит стоны"вздохи Издалека старина. Алексей БУДНИКОВ ***

В древнем Угличе тайн немерено. Не смотри, что все на виду. Быль теперь уже далью времени В небыль прячется на ходу.

***

Он был всего лишь маленький ребенок – Невинное веселое дитя, Привыкшее, что прямо из пеленок Является наследником царя. Над ним тряслись и охали все няньки. Любя, его боготворила мать.

Еще не помышлял о троне царском, Молитвы с матерью учил. Покинув утром княжески палаты, Он в ножички играть любил. Не знал ведь он о дерзкой, злобной страсти. И содрогнулось милое дитя В тот миг, когда чужая жажда власти Над малышом склонилась, ножик занеся. Царевич"мальчик пал невинной жертвой, Он не успел еще сей мир познать, И было верно решено судьбою: Святым ему по смерти стать.

***

Злого рока рука Толкнула отрока В пропасть. Осиротела страна, Разорена сторона, Ходит злодей и тать Жертвы своей искать… Ножа судьбы сверкающая лопасть. Поникла царевича голова – Судьбы лихой нерадостная участь, Но верно мелят божьи жернова, И в рай отлетела душа, не мучась. Сподобился мощей нетленных Царевич Димитрий, отрок убиенный. Ирина МАЛИНИНА (Из поэмы «Плач о царевиче Димитрии») Вот потянулись возки из Москвы: Слуги, родные опальной вдовы. Как же слеза у Марии горька, К сердцу она прижимает сынка. Голову няньке склонила на грудь, Даже на мир неохота взглянуть. Нянька под скрипы телеги поет, Может, под пение Дмитрий уснет? Как жила"то я во тереме у батюшки, У родимой проживала своей матушки, Не тужила, не печалилась, Да по садику прохаживалась. На мою красу на девичью,

На русу"косу на длинную, На глаза"то васильковые, Да на щеки на румяные Мал и стар засматривались, Ну, а молодцы завидовали: – Ах, кому краса достанется, А кому та девка слюбится? И нашелся добрый молодец: Непростого роду"племени, Из дворца"детинца царского, Наглавнейший, да царь" батюшка. Повенчали красну девицу, Повенчали с добрым молодцем: – Вы живите долго"счастливо, Да рожайте славных детушек. Да не быть на небе солнышку, Да не греть"то землю"матушку. Да не быть тебе счастливою, Не носить одежды белые. Черный ворон распластал свои Крылья темные, бедовые: Под крестом лежит, в усыпальнице, Дорогой отец, да царь"батюшка. Он оставил сиротинушкой И сынка"мальца, да и вдовушку. Брат Михайло Нагой на коне Подскакал, замаячил в окне: – Маша, слезы пора вытирать, Девки, хватит вам причитать. Скоро будет Углече Поле, Не рыдай ты, сестрица, боле. В Углич"город по"царски въезжай, Лаской люд простой привечай. На руках у тебя не дитя, Царский сын, говорю не шутя. Вот пройдет этак десять годков, Не страшен будет нам Годунов. Колокольный послышался звон. Мчатся люди со всех сторон: – Царский отпрыск в шелках и парче Вон у дядьки сидит на плече.

– Ах, красавец, бутуз"карапуз, Щеки, словно алый арбуз. Это будущий батюшка"царь! Бьем челом мы тебе, государь! Шапки рвет с головы голытьба. Всю неделю продлится гульба! Анатолий МАЛИНИН (Из поэмы «Мой древний Углич») О мой древний Углич, тихий городок, Временем распятый на кресте дорог! О Углече Поле, древняя земля, Волга, перелески, скудные поля! Купол необъятный голубых небес, Смутные легенды да сосновый лес! До скончанья века слышишь ты упрек: Что ж царева сына ты не уберег?! Встал из праха Углич. Горе не беда. Скромную часовню возвели

тогда. Сорок лет минуло после той весны. Выстроили церковь «в поле» из сосны. Годы проходили, город богател. Храм создать из камня юный Петр велел. Мастера воздвигли именем любви В память тех событий церковь «на крови». Отражает Волга в зеркале воды Чудо"церковь эту, памятник беды. Как погиб царевич, знает только он… Смутные легенды до конца времен. О, крутые нравы, злые времена! Жаль, сквозь пыль столетий правда не видна. Подпирают небо храмов купола, Чтоб, хранима Богом, вечно Русь жила, Чтоб кресты сияли свято и светло, Солнце новой жизни чтоб скорей взошло! Старым людям память, молодым – мечта. Душу пусть спасает эта красота! Новое столетье… Бедная страна! Если гибнут дети, власти – грош цена! О мой древний Углич, славный городок! Уголок России посреди тревог. Надежда МУРАВЬЕВА (Из поэмы «Углич – частичка России») Город на высоком волжском берегу, Куполами храмов озаренный, В незапамятные времена Угличем он наречен был. Много повидал он на своем веку, Жизнь его была не гладкой. В нем Димитрий"царевич зарезан был, Его смерть до сих пор – загадка. Как крепкий гранит, История эту тайну хранит…

Делили небо. Светел и приволен, Он на ладонях улиц раскрывал Шкатулочки секретов" самоцветов И солнечные блики раздавал Играющим в святых или поэтов. Как было славно окунаться в грусть Под сводами просторного собора, Твердить слова молитвы наизусть, Чтоб отрешиться от мирского вздора. Покачивались лодки на воде Ручья у стен кремля. Казалось, сказки Шептались сами – всюду и нигде. И можно без стыда и без опаски Лить слезы о царевиче. Поймут. С кровавых стен игрушечного храма Немыслимые бабочки вспорхнут. И что тут суть, а что тут просто рама – Не в миг решишь. От пристани небес Отчалил город. В сторону заката Или рассвета? Ангел или бес Им будет править в призрачном когда"то?.. Антонина ШИЧАНИНА МОЙ УГЛИЧ, ВОЛГА И РОССИЯ

Не уходи из памяти моей, Не покидай в минуты роковые, – Со мною будь до самых дальних дней, Ты, Углич мой, и Волга, и Россия! О, Углич"Поле, тишина кремля… Кресты церквей, летящие, как птицы… Последний отпрыск Грозного царя Камням холодным вечно будет сниться. Ты, город мой, легенда или быль? Твой колокольный звон, мятежный и далекий… Стряхнув с себя веков седую пыль, Глядишься в воды Волги синеокой.

(Из поэмы «Пятнадцать лет»)

Видала я и дальние края, Костелов высь и замки вековые. Но там в тоске сквозь слезы пела я: Люблю тебя, люблю тебя, Россия!

…Навстречу исполинам" кораблям Плыл древний город. Мачты колоколен В крылатых облаках напополам

Какой покой над Волгою моей… Какие здесь ромашки полевые… Со мною будь до самых дальних дней, Ты, Углич мой, и Волга, и Россия!

Анна ТОЛКАЧЕВА

Алексей КУЛАГИН

Смута Отрывок из исторического романа Набат НА СОБОРНОЙ ПЛОЩАДИ КРЕМC ЛЯ тревожно залился набатный колоC кол, сзывая посадский народ. Люди жиC выми ручьями стекались к центру. ТолC пы передвигались то с утихающим, то с нарастающим шумом. Мелькание лиц, одежд… Как нельзя найти на свете двух одинаковых городов, также невозможC но отыскать сейчас двух одинаковых лиц в этом бурлящем потоке людей. Многие из них искажены страхом неC ведения или же несут на себе отпечаC ток удивления, да просто досады, что оторвали их от срочной работы, от любимого развлечения. То там, то сям слышны вопрошающие возгласы: – Чего стряслось?

– Почто люд от работы отрывают?

– Всю торговлю сбили!..

– Ишь, как бьют, – наверно, беда…

– Стал быть! Многие горожане пытаются выскаC зать свои догадки, которые, стоит отмеC тить, ни на чем не основываются: – Видать, опять государя в Москве сменили…

– Господь с тобой! Федор ИоанноC вичCто еще не стар… По мере того, как бурлящие людсC кие потоки приближались к центру гоC рода, будто ручьи с холмов, сливаясь в одно большое русло широкой бурной реки, шум голосов все нарастал и усиC ливался. Набат же не переставал разлиC вать свои тревожные звоны в солнечC ном весеннем небе. Пестра была волнующаяся толпа: здесь и посадские, и стрельцы, и купцы, и юродивые. Но почти у каждого на усC тах один и тот же вопрос: – Что за беда? Почему бьют в набат? Эти выкрики и восклицания сливаC лись в единое мощное рычание, грозC ный гул толпы, возмущенной несконC чаемыми нападками злой судьбы на и без того постоянно бедствующий русC ский народ. Когда людская река подтекла к кремлевской стене и уперлась в затвоC ренные Никольские ворота, навстречу ей вышли испуганные дьяки и бояре.

– Горожане углицкие! – воскликнул ктоCто из них. – Беда постигла нас веC ликая! Царевич Димитрий мертвым найден…Тута, на княжом дворе… Людская масса сначала притихла, ошарашенная страшной вестью. Потом

Алексей КУЛАГИН

взревела и, сметая стоявших на ее пути бояр и дьяков, ринулась в кремль… О, русский народ! Где еще найдешь более терпеливый и покорный! Многое перенес он за свою более чем тысячеC летнюю историю. Податливый, будто сено сухое, – крутили и вязали из него снопы тираны. Но стоило прихватить пламени, да подуть ветру вольному, разC горался пожар неистовый, и пламя буC шевало – не затушить! Долго стонала Россия под тяжестью опричнины, введенной для укрепления порядка в государстве грозным царем Иваном Васильевичем. А установление им «заповедных лет», когда запретили уход крестьян от помещиков в Юрьев день, тяжелым бременем легло на плеC чи простого народа. Помнились тогда еще победы ГрозC ного в Казани и Сибири, но в последнее время не везло умному и хитрому царю Ивану Васильевичу. Затянулась на двадC цать пять лет Ливонская война, уж мноC гие тысячи русских полегли на чужой стороне под мечами и стрелами, пуляC ми и ядрами шведов, поляков и прочих немцев. А в России все чаще и чаще вспыхивали голод и мор. Страдал наC род… ИВАН ГРОЗНЫЙ был жестоким цаC рем, не терпел противников, не жалел ни врагов, ни друзей. Так, князю АндC рею Курбскому навсегда пришлось поC кинуть Родину, уехать в Европу. А вот отец и сын Адашевы – бывшие сподC вижники Ивана в деле организации опричнины – так и умерли заточенныC ми в Угличе, в Покровском монастыре. Судьба помогла Ивану Васильевичу подняться высоко, захватить абсолютC ную власть. Только с личнойCто жизнью у него не ладилось. В феврале 7055Cго лета1 обвенчалC ся семнадцатилетний Иван в Москве с дочерью окольничего Анастасией ЗаC харьиной. И дети пошли. Да вот беда – не удалось уберечьCто их. Из шестерых осталось двое – Иван да Федор. Беда с бедою неразлучны – через тринадцать лет умерла любимая жена Ивана ВасиC льевича. В лето 7068Cе2 женился Иван ГрозC ный на кабардинской княжне Кученей. Через девять лет и она умерла, оставив после себя следы жестокости и своенC равия. А в лето 7077Cе3 опять женился царь

– родился в 1961 году. Окончил Московский авиационный техно логический университет им. К.С. Циолковского и Современный гу манитарный университет. В течение 15 лет работал на Угличском часовом заводе. Преподает экономические дисциплины в Угличском филиале Московского государственного университета приборост роения и информатики. Руководитель историко музыкального музея «Угличские звоны».

Иван на дворянке Марфе Собакиной. Ей было шестнадцать лет. Красавица покорила сердце государя, но ее боC лезнь не дала прожить им и года вмесC те. Поэтому сразу же после ее смерти Иван женился на Анне Колотовской. И с нею не получилась длительная совместная жизнь: постриг ее в монаC хини Введенского монастыря в ТихвиC не. И Анну Васильчикову в Покровский суздальский монастырь спровадил. КровьCто отцовская сказывается! Ведь Василий Иванович в свое время тоже заточил первую жену Соломонию в монастырь, и тот же самый, ПокровсC кий! Вот уж прав был Андрей Курбский4 в своих письмах, сказав, что с женитьC бой Василия на Елене Глинской «родиC лась в законопреступлении и во сладоC страстии лютость, нынешний Иоанн наш». Вершиной всего стал случай, происC шедший 16 января 7088Cго лета5, когда царь Иван Васильевич при неизвестC ных обстоятельствах убил своего сына Ивана. Как ни горяч, ни сумасброден был царь, потом он горько раскаивалC ся, покинув навсегда Александровскую слободу, в которой издавна проходили все пиры, разгулы и оргии, устраиваеC мые его сподвижниками. Умерла и другая его жена, Василиса Мелентьева. Наконец, взял он в жены себе МаC рию Федоровну Нагую. Сосватал ее царю дядя Марии. В этот же день жеC нился и сын Ивана, Федор, – на сестре близкого к царю Бориса Годунова. ГоC дунова Иван Васильевич уважал за его ум и дальновидность. В лето 7090Cе6 и родился сын у ИваC на – царевич Димитрий. Царь на радоC стях сделал ему подарок – город Углич с близлежащими землями. НЕ ПРОШЛА ДАРОМ для грозного царя его бурная жизнь. Состарился он раньше времени и вскоре умер.7 Царем Федора поставили, а вот праC витьCто он не мог – не в отца пошел, духу, характеру не хватало. А шурин у него хитрый был. Вот онCто и взял всю власть в свои руки. Тут же всех Нагих из Москвы выгнал и велел отправить в Углич, чтобы не мешали ему государC ством править. А ведь МихаилCто Нагой, брат царицы, все против Годунова выC ступал, поговаривали – и сам не прочь к престолу поближе. Но тут дело такое: у кого руки длиннее – тот и ухватит. Как в народе говорят: кто смел, тот съел. Вот у БорисаCто руки и оказались длиннее. В Углич царская семья приехала тут же, как умер царь Иван. Чтобы тихо жили они, чтобы угличане не возмущаC лись (ведь кормитьCто какую ораву надо было!), прислали четыре приказа московских стрельцов. Да двести челоC век челяди ухаживали за маленьким

ВОЛНОВАЛИСЬ толпы угличан. Такого шума, наверное, не слышал древний город со времен князей ВаC силия Темного и Андрея Большого.9 И эта огромная масса людей вкатиC лась в Никольские ворота и заполниC ла территорию кремля. То и дело над общим гулом выделялись отдельные выкрики: – Где царевич?!

– Показывай царевича! На крыльцо княжеского дворца выC шел Михайла Федорович Нагой с цариC цей Марией Федоровной да с братьями Андреем и Григорием.

– Мертвым найден Димитрий!.. – крикнул Михайла посадским, протягиC вая руку в ту сторону, где нашли маленьC кого царевича.

– Убили! Убили Димитрия!.. – ктоCто вдруг выкрикнул в толпе. Кому пришла тогда такая мысль, сейчас уже, наверное, никто не опредеC лит. И вообще – с чего могли взять, что убили? Однако при таких словах на лиC цах братьев Нагих промелькнуло каC коеCто странное выражение, непонятC ное никому. Они переглянулись. МиC хайла наклонился к одному из близ стоC явших горожан и чтоCто шепнул ему, среди такого шума невозможно было услышать. Как волной пролетело по толпе, а потом словно громом ударило: – Борискины люди убили!

– Анчихристы! Анчихристы!

– Детей бьют!

– Глядь, так и до нас дойдут!

– Лови их! Имай!

– Бей годуновских воров! Безумно на соборной колокольне разливался набат. Там сторож СпасоC Преображенского собора Максим КузC нецов да пономарь из церкви КонстанC тина и Елены Федот Афанасьев по проC звищу Огурец заперлись наверху. ФеC дот непрерывно звонил. Несколько чеC ловек «годуновцев» пытались отворить дверь звонницы. Ничего не вышло. ОтC кудаCто притащили бревно и стали выC шибать дверь. От княжеских палат к колокольне хлынула толпа народа. Увидев «годуC новцев», угличане смяли, подхватили и поволокли ничтожную горстку людей. Неподалеку, на Соборной площади, озC веревшие, жаждущие крови посадские закидали камнями тех, кого подозреваC ли в злодеянии. Михайла Битяговский понял, что гибели ему не миновать:

– Данилка, а где МиC китка?

– Разве тут разбеC решь!

– Беги, Данилка, – может, спасешься… Дьяк Михайла тольC ко и успел сбежать на крыльцо – тут и растерC зала его настигшая толC па.

– Глядите, БитяговсC кий младшойCто утекаC ет!

– Да где?

– Да вон, на княжом дворе, на переходе!

– Держи его!

– Не уйдет! КтоCто уже бежал по галерее напеC ререз Даниле. Вскоре тело его уже воC локли на площадь, раздирая на куски и обливаясь кровью. Это раззадоривало еще больше.

– Убивца изничтожили! Каждый старался подойти к трупу и пнуть его ногой или ударить палкой. Осипу Волохову, Никите Качалову (племяннику Михайлы Битяговского) всеCтаки удалось убежать из города. Тут же решили они двигаться в сторону Москвы. Да по большой дороге идти все же не решились, а пошли лесами. СкоC рее, не пошли, а побежали. В городе заметили бегство. ПодняC ли клич. Несколько верховых бросиC лись в погоню. Она длилась недолго. Когда всадники вернулись, то сказали, будто нагнали и убили беглецов на руC чье, неподалеку от Никольского монаC стыря. (Звался уже тогда ручей ГрехоC вым, или же вследствие этого случая получил такое имя – точно никто не знает). Тела их бросили рядом с БитяC говскими. Суд 15 МАЯ ЛЕТА 7099Cго в Угличе слуC чилось страшное. И никто тогда предC положить не мог, что это только начаC ло большой беды, нависшей не над одC ним Угличем, а над всей страной. Уже через три дня, восемнадцатого числа, в город прибыла следственная комиссия. Возглавлял ее князь Василий Шуйский. Кроме него, в комиссию вхоC дили митрополит Крутицкий Геласий, боярин Андрей Клешнин (тот самый, который и рекомендовал Годунову поC слать в Углич дьяка Михайла БитяговсC кого со товарищи для досмотра за НаC гими) да дьяк Вылузгин. Андрею Клешнину и приказал БоC рис Годунов, кроме прочего, следить за делами комиссии. Вот только никто понять не мог, как это Годунов сумел собрать всех так быC стро. Бояре Нагие тоже недоумевали. Они сделали все, чтобы упредить действия москвичей: сразу же после трагедии снарядили гонцов в столицу, чтобы изC вестить царя Федора о гибели его младC шего брата. Поговаривали, будто люди Годунова сумели перехватить посланC ников, а грамоту доставили Борису. Тот велел ее уничтожить и написать новую,

Иллюстрация Валентина Ходакова

царевичем. Всего, значит, больше тысяC чи человек. А еще ни с того ни с сего прислал Годунов семью известного московскоC го дьяка Михайлы Битяговского, а с ними с десяток человек. Чего им нужC но было, никто не ведал. Да только слуC хи поползли, будто шпионили они за Нагими. Так и прожили семь лет. Угличане не только привыкли к царской семье, а и гордиться стали – какой еще город похвалиться может, что у них царский отпрыск живет. …И вдруг пятнадцатого мая 7099Cго лета8 нашли Димитрия с перерезанным горлом.

в которой указывалась бы вина Нагих: мол, недосмотрели они, что творилось на княжем дворе. Вместе с комиссией приехало окоC ло тысячи стрельцов. Комиссия заседаC ла на Левой стороне, за рекой КорожечC ной, в Красном селе. Туда и возили на лодках подозреваемых и свидетелей. Начались повальные аресты. Город кишел стрельцами: то тут, то там мельC кали зеленые, красные кафтаны, желC тые юфтевые сапоги. Десятники и сотC ники, тысяцкие и воеводы одеты побоC гаче: сапоги из красного сафьяна, сабC ли с черненым серебром, собольи шапC ки, да и на лошадяхCто бархатные чепC раки, – сразу видно, московская знать. Они же чудили, как хотели, бражничаC ли в кружалах10, бесновались, по избам шатались, всячески безобразничали, благо контроля над ними никакого не было. Не раз случались стычки между угличскими посадскими, стрельцами и московскими ратниками. НА ВЪЕЗДЕ В ГОРОД, прямо у КобыC льегорской дороги, стоял маленький кабачок. Раньше сюда заходили все, кто после дальней дороги хотел передоC хнуть. Стоял он неподалеку от странноC го огромного камня, на котором неизC вестно кем выбита куриная лапа в полC аршина величиной, отчего место это, видимо, и назвали Петухами, рядом были две деревянные церкви – НикоC лая Чудотворца и Рождества БогородиC цы. В кабаке было душно, парко от скоC пища людей. Москвичи чувствовали себя здесь полными хозяевами, занимаC ли большую часть дубовых столов. Лишь в углу кучкой сидели угличане. Среди последних выделялся один стреC лец в красном выгоревшем кафтане. РяC дом сидели мужичонка в серой одноC рядке11 и такого же цвета колпаке, огC ромный черноволосый и чернобровый кучерявый детина – кузнец, судя по мощному телосложению, – да еще два ничем не примечательных человека. Они тихо сидели в углу, пили бражку и поглядывали на шумевших вокруг пьяC ных стрельцов.

– Сколь шумуCто навели, а, Ванюша!

– обратился к стрельцу мужичок в одC норядке.

– ДаCа! ЭтакCто тоже негоже… ОзвеC рели люди… – вздохнул стрелец.

– Мы намедни с Гаврилой,– произC нес мужичок в однорядке, кивая на черC нобородого,– видали, как в слободе у нас шастали вон енти. Мужика одного затоптали лошадьми… Даром пропал… А этакой рукодельник, кузня одна из лучших была.

– Верно, Ефим!.. – Промычал черноC бородый Гаврила, отпивая из ковша бражку. ДОПРОСЫ УГЛИЧАН шли вовсю. Кои несговорчивы были, тех пытали. Шуйский, Клешнин да Вылузгин сами присутствовали на дознаниях.

– Говори, кто мутил народ? – вопC рошали измученного человека.

– Не ведаю… Откуда знатьCто мне…

– А ведь знаешь! Уж не Нагие ли? А?!

– Так ить меня вовсе не было… когC да … подняли… бунт…

– Ишь ты, не было! Хороша отговорC ка! А Митька, твой сосед, сам признал, будто ты хвалился, как Нагих слушал. Знаешь, пошто государевых людей поC били?

– Крест… истинный, не ведаю… АCаC а!!! – прижигали пятки каленым желеC зом. Тут же на дыбе растягивали стрельC ца, участвовавшего в восстании.

– Пошто расправу учинили над гоC сударевыми людьми?

– Убийцы… царевича… – проскрежеC тал зубами стрелец. Палач кнутом полосанул по голой спине служивого.

– УCуCу! – Вырвалось из сжатых окC ровавленных губ.

– Кто поведал тебе, будто царевича убили? Ответ держи!

– Народ видел…

– А Нагие что? Мишка Нагой что деC лал?

– Не ведаю про них…

– Пиши, дьяк: онCде и говорит – цаC ревичCде сам на нож наткнулся. Мол, народ так говорил, а Нагие же шум подC няли… Все видали сие. СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО было печальC ным для всего города. На Соборной площади собрался народ. ЧтоCто шумC но обсуждали, но в шуме этом не было обычной суеты и чувствовалось какоеC то напряжение. В центре площади стоC яли повозки, на подводах сидели стрельцы. Несколько стрельцов – видиC мо, званием пониже – ходили вокруг

Иллюстрация Валентина Ходакова

телег, осматривая лошадиную сбрую.

– Как, еще не начали? – спросил Иван у рыжего мужичка в рваном зипуC не.

– НеCе. Ище собираются.

– Ефим! Подь сюды, здесь виднее.

– Мы здесь, идем, – кричали Ефим и Гаврила, протискиваясь сквозь толпу.

– Вон идут! – зашумели вокруг.

– Нонче приговор узнаем…

– Когда все это кончится!

– Кажный день одни зверства…

– СмотриCтка!.. На деревянный помост вышел дьяк с грамотой в руках, развернул ее, начал размеренно, с расстановкой читать. Народ стоял, затаив дыхание. В этой длинной грамоте были приговоры ждавшим до сего дня своей участи бунC товщикам. Первым среди виновников объявили колокол со СпасоCПреобраC женской колокольни, осужденный за то, что напрасно поднял народ на смуC ту.

– Сбросить сей колокол с колокольC ни,– произнес дьяк, – затем сечь его плетьми – двенадцатью ударами по коC личеству убитых государевых людей; рвать язык ему, аки вору, и ухо одно отC сечь, потом выслать вероотступника в ссылку, в Сибирь! После этих слов раздался грохот: с колокольни упал колокол. Тот самый, что звонил в день смерти царевича. Его затащили на лобное место. Все вдруг увидели, что колоколCто не разбился, будто заявив: «Я так просто не сдамся!» Подбежали московские стрельцы. Один схватил топор и стал обухом стуC чать по уху колокола, но бронза не даC валась. Ему начал помогать товарищ. С горем пополам одолели – ухо отколоC лось. Тем же топором отсекли кожаный ремень – отвалился язык. Затем палач стал бить плетью колокол. Дьяк считал. Но не вызвало смеха это чудное наC казание у народа, ведь плети, падающие на колокол, будто жгли спины каждого из присутствующих.

– Уф! И колоколCто пострадал. Как живого наказали!.. – послышался чейC то негромкий голос. Наказанный колокол взгромоздили на одну из повозок. А процесс продолжался. Вновь зачиC тывалась грамота. Теперь ее слушали и приведенные сюда осужденные. НелегC кая их ждала судьба. Коим резали языC ки, коим выкалывали глаза. Теперь долC жны они были прожить всю оставшуюся жизнь, не видя солнечного свеC та либо не имея возможC ности выразить словами свои чувства. НескольC ких секли плетьми при всем народе. Тяжелые вздохи толпы сопровожC дали каждое деяние паC лачей. Каждому из тех, кого причисляли к виC новным, было уготовано свое наказание. Вот на всю площадь разразился бабий плач. Так завершился пригоC вор шестидесяти семьC ям, которые сейчас груC

зили свое нехитрое имущество и в соC провождении вооруженных стрельцов двинулись в далекую Сибирь. Пустел и пустел с каждым днем древний город. В ЗАДЫМЛЕННОМ, полутемном каC баке на скамейках, за дубовыми столаC ми сидели несколько мужиков. Уже усC певшие порядком поглотить хмельноC го, они вели длинный разговор, котоC рый, как и полагается в этих случаях, не обошел и дел государственных. Так уж на Руси повелось издревле, что ни одна беседа – а тем более пьяная – без обC суждения государевых забот не обхоC дилась.

– Тижело Руси приходится! – сказал черноволосый, бородатый Гаврила. Он был в холщовой рубахе, с медным креC стом на широкой волосатой груди.

– Да!.. – подтвердили сидящие, – чего уж там и говорить!

– И обидно, робяты, становится: куды ни глянь – все простой мужик терC пит! Я вот думаю: чего он терпит, кто в том виноват?

– Но, ты, тсCсы! – напугались остальC ные.

– А че, тсы! Я ведь хотел сказать: терC пит изCза самого себя! Сам виноват, что дурак такой. Кто куда ни позовет, за тем и пойдет! Я так предполагаю…

– Человек предполагает, а Господь располагает, Гаврила. Поэтому, что бы мы ни думали, а сделать ничего не моC жем, – произнес молчавший доселе мужик.

– Ты правильно сказал. Только на что – ответь – Господь думать человеC ка заставил? А? Не знаешь! И я не знаю. А ты, Ефимка?

– Давай лучше выпьем.

– У Ефима одна забота! – засмеялись кругом. Ефим опрокинул еще ковшик, сунул соленый огурец в рот, скинул однорядC ку, хлопнул по груди, по коленкам – и под собственное пение пустился в пляс.

– Ох, и давай же ты, Ефим!– крикC нул Гаврила и прыгнул к нему, присеC дая. От этой пляски затряслась посуда на столе и на полках. Мужики, собравC шиеся вокруг, хлопали в ладоши, подC певали.

– Эх! Жизнь развеселая! – воскликC нул Ефим. – Давай, мужики, с нами! В это время кабацкая дверь отвориC лась, сквозь хмельной туман все увидеC ли зеленый стрелецкий кафтан.

– ЧегоCйта за гулянье у вас, а, мужичC ки?

– Весело, вот и гуляем.

– А чего, нельзя что ли?

– Да надо бы оградиться от сего. Да!

– Слышь, мил человек! – подскочил Ефим с ковшом. – А ты с нами за госуC даряCбатюшку, за Бориса Федорыча, не выпьешь? Сказал он это, с усмешкой глядя на сотоварищей: мол, как и что «годуноC вец» делать будет.

– А ты не оговорился? ЦаряCто ФеC дором Иванычем кличут! – грозным голосом произнес москвич.

– ЦаряCто Федором Иванычем, а гоC сударя – Борисом Федорычем… Дак как?

– За государя… за Бориса Федорыча,

говоришь?.. – колебался стрелец, думая, как бы не посрамить себя, ведь был же здесь какойCто подвох, – ну, это можC но. Стрелец приложился к ковшу и медC ленно, отклоняясь назад всем телом, пил хмельное. А Ефим довольным взглядом следил, как удаются его проC делки.

– Присаживайся, служивый, к нашеC му столу, закуси, – обрадовались мужиC ки новому собеседнику.

– Да не густо тут у вас.

– Чем богаты, тем и рады.

– А че сделаешьCто, везде так! – вздохнул ктоCто.

– Только нет нужды кручиниться, что жратвыCто не хватает, а не то так и помрем с тоски! – подзадорил Ефим окружающих.

– Правильно! – подхватил Гаврила.

– Вон Ефим брюхо весельем набивает! ХаCха! Стрелец, тоже изрядно захмелевC ший, засмеялся вместе со всеми.

– А кличутCто хоть как тебя, друже?

– Евстигнеем…

– И откель это ты? – поинтересоваC лись угличане.

– Как откель, из дому!

– Понятно, что не с задворок. РоC домCто откель?

– А! С Москвы. Да! С нее, матушки.

– А какая она, МоскваCто? – задумC чиво, опершись подбородком в ладонь, спросил Ефим. – Сроду не видывал, а охота…

– Как какая? Известно дело – златоC главая! Да!

– А еще?

– Белокаменная! – отвечал стрелец, сильно напрягаясь, но видно было, что мысли его уже путались от выпитого, отчего услышать чтоCто вразумительC ное теперь было уже трудно.

– ЭCэ, брат, да с тобой каши не сваC ришь, – махнул рукой Гаврила. – Мы же тебя русским языком спрашиваем: краC сив ли стольный град, палаты какие у государя – ну, и прочее.

– А че ж сразу так не сказали! Город, прямо скажу, огромный, народу тьма! А государь живет в хоромах страшно краC сивых.

– А тыCто сам видывал его?

– Кого?

– Да БорисаCто Федорыча.

– Как же не видывать. Я и Федора Иваныча, и Бориса Федорыча видывал. СлужилCто я в Кремле. Вот здесь упраC вимся с делами – да снова туда. Да! НеC угодных государю людей мы – фить! – присвистнул Евстигней, проведя ладоC нью по шее. – Чтоб другим неповадно было! Да! Я и сам кого надо могу! – стреC лец схватился за саблю. – Пусть только укажут!

– Но, ты, потиша! Ишь, тожа нашелC ся АникаCвоин! – перехватил руку ГавC рила.– Тута идет разговор по душам, незачем в дурь лезть. Успокоился, геC рой? Ну и молодец. Вскоре Евстигней уронил голову на стол и захрапел.

– Свирепствуют волки, в лесах воC ючи,– покачал головой Ефим. Вышли на улицу.

– Гаврил, а Гаврил? – бормотал

Ефим. – ЧейCта земля качается, как лодC ка на воде?

– А черт ее знает! Наверно, ветер дует, – предположил Гаврила.

– А где ентот?.. Ну, как его?.. ЕвтсинC гей?

– Кто?

– Евнитсгей…

– Евстигней?

– Да…

– Тут был, да пропал…

– Темнотища! – произнес Ефим, споткнулся и упал. – ЧейCта тут? Гаврил? Мягкое! Давай возьмем с собой, можа понадобится…

– Где? – Гаврила нащупал руками. – Да это собака дохлая! Тьфу! Тьфу! – ОтC плевываясь, отволок Ефима в сторону.

– Гляди, Гаврил, возле моих ворот чужая баба стоит! – Ефим резко остаC новился.

– Как жа чужая, аль свою не узнал?

– Нет! – уперся Ефим, – не пойду туда. Она хочет соблазнить меня супроC тив закону, супротив жены моей. А я честный, – разбуянился он не на шутC ку. – Не сдамся! УCу!

– Да твоя это, я отсюда вижу, ить во всем городе больше нет таких!

– Смотри, сюда идет! Как ни велик был Гаврила, но с женC щинами связываться побаивался, поC этому отошел поскорее в сторону.

– Что же это ты, муженек, али домой расхотелось? – издалека начала ЕфимоC ва жена.– Уж сумел набраться! Глядите, люди добрые, кажный божий день приC ходит пьянющий! Жену не узнает! Ефим стоял, потупив голову и шиC роко расставив ноги. «ЧТО ЖЕ ТЕПЕРЬ БУДЕТ? – думал Михаил Федорович, находясь в темном подклете. Здесь же сидели братья ГриC горий и Андрей и сестра Мария Нагая, все время плакавшая и причитавшая. – Одна напасть за другой – смерть цареC вича не пройдет даром для Руси. Нет, не пройдет! Этот Бориска понаделает дел. Связан он с сатаной, не иначе, как свяC зан! Ишь, понасылал людишек своих! Народу погубит! Ну, скажем, черни поC делом, ибо сама на рожон полезла, никC то не призывал бунтоватьCто. Вот честC ные бояре страдают. А, интересно, буC дут эти звери нас пытать? – Он посмотC рел на Марию. – Она же жена самого Иоанна Васильевича, а не ктоCнибудь! А може и будут, кто знает их черные души и скудные умишки. Не выдержать мне изуверств! Еще тяжельше смотреть на страдания сестры. Эх, не случись того рокового смертоубийства, видно уж Богом заказанного за грехи наши, не было бы и мытарств сиих!.. Не нравилC ся всегда мне Годунов! Как его, всегда с опаской выбиравший себе приближенC ных, Грозный царь не убрал вовремя с пути своего? Не было б подобного на Руси. Черт возьмиCто, всеCтаки коварC ная штука – эта жизнь! Надо же, все было так хорошо, и вдруг – на тебе!.. Страшно… Мне не выдержать…– он сжал голову руками. – Уже которую ночь снятся страсти, от коих иной раз можно и не проснуться… Чем дальше, тем страшнее. Все время слышатся шаги гдеCто за спиной, скрежет, будто

топор точат…» Щелкнул засов на обитой железом дубовой двери.

– Михаил Федорыч, выходь на разC говор! – в узком просвете стоял стреC лец; тонкий, яркий луч света поначалу ослепил Михаила Федоровича. «Вот она и дыба!» – мелькнуло в гоC лове Нагого. Легким ветерком пахнуло в лицо, когда он вышел, и не было в природе ничего того, что предвещало бы страшC ное, гибельное, о чем думалось в темC ном, сыром подклете.

– Отчего это, служивый, так вороC нье кружит вон над теми стенами, что надо рвом? – спросил он у охранника.

– Висельники там… – хмуро ответил тот. МАРИЯ ФЕДОРОВНА не переставаC ла молиться. Сейчас у нее на душе уже не было ни былой скорби по прошлоC му, ни страха перед будущим – лишь какоеCто безразличие ко всему, что окC ружало ее, да еще тяжесть на сердце от потери сына. Ее не волновало то, что брата увели, – она знала зачем, и что этого не избежать. Но чтоCто тревожное всеCтаки затаC илось внутри, когда Михаил долго не возвращался с допроса. Вдруг снова щелкнул засов. Царица вздрогнула, обернулась. В дверях стоял охранник.

– Мария Федоровна! ДавайCка, это, собирайсь… Словно в туман окутанными оказаC лись все последующие события. В голоC ве только и застыли слова годуновскоC го указа, прочитанного дьяком: «А МаC рию Федоровну Нагую постричь в моC нахини в монастырь на Выксе, что ЧеC реповецкого уезду!..» И вот уж скрипит по ухабистой лесC ной дороге старая телега. Страшно стаC ло Марии Федоровне, ведь она уже не царица, не жена Грозного царя, а монаC хиня! Все это не могло уложиться в мыслях. Теперь будет она жить в глуши, вдали от людей, но все равно воспомиC нания о прошлом не смогут уйти от нее никогда…

1

1547 г.

1560 г.

1569 г.

4 А. Курбский – известный политиC ческий и военный деятель, бежавший за границу, преследуемый опричниC ной; сохранилась его переписка с Иоанном Грозным.

5 1581 г.

6 1582 г.

7 1584 г.

8 1591 г.

9 Василий II Темный – великий мосC ковский князь (1425C1462 гг.), боролся за централизацию Русского государC ства, в 1447 г. брал штурмом Углич. АнC дрей Большой – угличский князь (1462 – 1492 гг.), сын Василия II, брат Ивана III, отстаивая интересы своего удела, начал последнюю в истории России феодальную войну.

10 Кружало – кабак.

11 Однорядка – мужская одежда с одним рядом пуговиц, без воротника.

2 3

Валентин ХОДАКОВ

Майский полдень Рассказ БЫЛ ТЕПЛЫЙ МАЙСКИЙ безоблачC ный день. Ласковое солнце, взявшее с утра на востоке разгон, к полудню спотC кнулось в зените и замерло, щедро выC плескивая свои золотые струи на проC дрогшую за зиму землю. Этой щедростью попутно пользовалC ся и я, расположившись на скамейке в одном из уютных уголков Угличского кремля между СпасоCПреображенским собором и церквью ДимитрияCнаCкрови. Сзади меня, переливаясь серебрисC той чешуей, тяжело несла свои воды душа лириков, разбойников и бродяг всех веков – матушкаCВолга. Передо мной, скрываясь в изумрудной зелени, дыша историей, дремало кирпичное строение княжеских хором. Мимо вялыми косяками бродили туC ристы. Они неотступно, как цыплята за клушкой, шли за своими экскурсоводаC ми, то вертя головами влево и вправо, то задирая их вверх – в зависимости от укаC зующего перста гида. С шумным весельем пронеслась, изC лучая огромную энергию, ватага ребятиC шек лет девятиCдвенадцати. Ну, этим, поC нятно, не до истории и прелестей окруC жающей панорамы – у них все это впеC реди. А сейчас они, со смехом толкая друг друга, затеяли какуюCто возню, называеC мую игрой, невдалеке на лужайке. Самый энергичный из них, мальчишка лет деC вяти в нежноCголубой майке и белой бейсболке, скорее всего, был в этой комC пании заводилой. От него исходило больше всего шума и суеты. Около меня остановился солидный седовласый иностранец, весь увешанC ный фотоаппаратурой. Засунув руки в карманы, он внимательно, прищурясь одним глазом, разглядывал церковь ДиC митрия. Затем, выбрав один из своих фоC тоаппаратов, уткнулся в него – и начаC лась пляска шамана. Не видя ничего вокC руг, кроме выбранного в жертву объекC та, мужчина, забыв про свою солидность и седину, то приседая, то подскакивая, то отступая назад, бесцеремонно распихиC вая своим толстым задом группы турисC тов, стал расстреливать из своего «КодаC ка» купола насчастной церкви. Не знаю, долго ли я любовался бы этим представC лением, но очередная волна туристов, в которую он вклинился, подхватила его, затерла и выплеснула уже гдеCто в райоC не Палат удельных князей. Время перевалило за полдень. Я броC сил оставшуюся горсть семечек голубям, крутившимся у моих ног, закурил и уже собрался встать, чтобы уходить. ВДРУГ, РАЗРУШАЯ ГОМОН гуляющей

Валентин ХОДАКОВ

толпы, раздался истошный детский крик. Голуби испуганно вспорхнули изCпод моих ног. Я резко оглянулся. Со стороны лужайки в разные стороны разбегались в страхе резвившиеся там ребятишки. Однако парнишки в голубой майке с ними не было. Приглядевшись внимаC тельно, я увидел его. Тело ребенка извиC валось и судорожно билось о траву. ГоC лова лихорадочно металась из стороны в сторону. Бейсболка откатилась и споC койно лежала рядом. Все это происходило в наступившей внезапно тишине. Я огляделся вокруг, но никого не было. Ни единой души, лишь я и бьющийся в припадке – безмолвно, как в немом кино, – ребенок. Где все? Только что тут была толпа. Где, наконец, этот сеC дой фотограф? Ведь он минуту назад здесь скоком скакал. Я растерялся. Надо было чтоCто деC лать, но я не мог сообразить, что именC но. Вызвать «скорую»? Телефон. Да, телеC фон. Ну, где же здесь искать этот чертов телефон?! Нет, надо бежать к мальчишC ке. Но чем я смогу ему помочь? Не знаю, но все равно в первую очередь надо к нему. Там видно будет. Я рванулся. Однако чтоCто тяжелое, невидимое навалилось мне на плечи и снова крепко усадило на скамейку. Я словно окаменел. Я был скован в движеC ниях, как бронзовая скульптура. Одно удивительно – я не испытывал чувства страха. А страх обязательно должен был быть. Нет ничего страшнее того, когда ты не в состоянии бороться, оказывать соC противление. Но в данный момент страх отсутствовал. Только жалость. Жалость к беспомощному и страдающему ребенку. И еще злость. Злость страшная, до скреC жета в зубах. На ту неведомую силу, коC торая удерживала меня здесь. ВДРУГ ПОСЛЫШАЛСЯ – словно откуC даCто изнутри моих мыслей – легкий, спокойный детский голос: – Смотри. Смотри внимательно дальC ше. Мальчишка на лужайке все еще билC ся в припадке, но к нему изCза угла княC жеских палат, озираясь, осторожно подC ходил странный мужчина лет сорока пяти. Одет он был необычно. На нем огC нем горела красная с длинными рукаваC ми рубаха до колен. Черные штаны запC равлены в желтые полусапожки. Его облик мне показался очень знаC комым. Возможно, даже это был тот, кого я сегодня видел на набережной, где он вместе со своим баяном травил душу ниC чего не понимающим в русской тоске немецким туристам. Нет. Тот был рыжим.

– родился в 1961 году. Окончил курсы рабкоров и одновременно – сценарный факультет Заочного народного университета искусств (ЗНУИ). В свое время объехал почти весь бывший Советский Союз. Печатался в периодических изданиях Узбекистана, Белоруссии, Брян ска, Новокузнецка, Ярославля. С 2000 года живет в Угличе, активно сотрудничает с «Угличской газетой» как внештатный автор и худож ник – карикатурист и иллюстратор.

А этот – черный, как смоль. И еще с боC родой – густой, курчавой, до самых глаз. Незнакомец обвел взглядом окружаC ющее пространство. Удивительно, но его глаза скользнули по мне без зацепки, словно меня здесь и не существовало. Подойдя к ребенку и встав на одно колено, он через плечо оглянулся на паC латы. В черной бороде блеснул оскал зуC бов. Затем он нагнулся над мальчишкой, и тут я увидел, как у него в руке сверкнул нож. Мне снова захотелось вырваться из сковавшего меня плена, но голос повтоC рил: – Смотри. Парализованный, с одной лишь возC можностью – наблюдать за происходяC щим – я уставился на лужайку. Злодей схватил за волосы детскую гоC лову, оттянул ее слегка назад и резким движением воткнул нож в горло. БрызнуC ла кровь. Убийца еще раз оглянулся на хоромы и быстрым шагом пошел к церкC ви Димитрия. Дойдя до одной из ее стен, он, не замедляя шага, вошел в нее и исчез.

– Ты узнал его? – спросил детский голос, прозвучавший уже не у меня в подC сознании, а вроде бы извне. Я обернулся и увидел рядом с собой на скамейке бледного ребенка с большиC ми серыми и спокойными глазами. На нем было легкое белое платье. Обычно таких детей художники рисуют на РожC дественских открытках. Но там они с крылышками. У этого крыльев не было. Единственное украшение – узкая алая ленточка на шее.

– Кого – его? – не понял я вопроса.

– Убийцу. Я только было подумал про свои мелькнувшие подозрения на баяниста с набережной, как раздался заливистый детский смех.

– Какой баянист? – сквозь смех скаC зал мальчишка. – У нас и баяновCто не было. И, внезапно прервав смех, спросил: – А как насчет того, что я сам себя заC колол в припадке падучей?

– Сам себя заколол? Когда? И вообще – ты кто? Тут образ мальчишки начал терять свою форму, расплылся и, превративC шись в небольшое туманное облачко, поднялся вверх. И оттуда, уже издалека, донесся его голос: – ДиCмиCтриCй.

– Подожди! А что же с тем? – закриC чал я, указывая рукой на место трагедии. Затем, повернув в том же направлеC нии голову, я обомлел. МАЛЬЧИШКА В БЕЙСБОЛКЕ и голуC бенькой майке уже поднялся и стоял, соC гнувшись, отряхивая сор с джинсов, серC дито переругиваясь со своим приятелем, который во время игры его толкнул. РяC дом резвились, как ни в чем не бывало, их друзья. Со ступеней церкви ДимитрияCнаC крови спускалась, оживленно галдя, группа туристов.

О чем рассказывает Житие? Список Жития, взятый нами для наC стоящей публикации, создавался в первой трети XIX века в Выговском общежительC стве – главном центре староверского поC морского согласия в XVIIICXIX в., распоC ложенном в глухих обонежских лесах в Поморье. Тесная и непростая связь УглиC ча с Выгом отразилась на подавляющем большинстве угличских письменных паC мятников этой традиции: созидаемые под непосредственным влиянием и по лучC шим образцам «Выговской литературной школы», угличские памятники затем возC вращались на Выг, где с них делались итоC говые, «парадные» списки. Данный спиC сок Жития Царевича, содержащий около 80 цветных миниатюр, – один из них. В ходе подготовки этой публикации нам удалось отыскать и основной источC ник Выговской рукописи – угличский список Жития Царевича середины XVIII века. Он оказался «родным братом» (спиC сок – списку, т.к. оба написаны и иллюC минованы одними и теми же людьми) основной рукописи Жития младенца Иоанна Никифоровича Чеполосова, подC писанной ее составителем Фокой СтранC ником. Эта находка позволяет сделать мотивированное предположение, что составителем пространной редакции Жития Царевича Димитрия является тот же автор, а оба списка, вероятно, – его авC тографы. Здесь мы публикуем лишь небольшие фрагменты этого замечательного памятC ника духовной письменности, несомC

ненно, важнейшего для всей традиции народноCцерковного царевичепочитаC ния. «Похвала на Рожество Царевича» вводит нас в высокое богословие Жития и жизни порфирородного отрока, расC крывает перед нами специфические угC личские оттенки «царевичелюбства» (чего стоит хотя бы словесное состязаC тельное сопряжение Углича с Москвой!). Пророчество старца о мученическом буC дущем Царевича, несмотря на всю умиC лительность сюжета, погружает нас в размышления о непростой взаимосвязи Промысла и «попущения» Божиих. «Плач царицы Марьи», продолжаC ющий замечательную традицию древнеC русских плачей (любовь к которой уже проявилась в культурном сознании соC временных угличан), совершенно ориC гинальный по отношению к предшествуC ющей ему царевичелюбной письменноC сти (сравним его хотя бы с «Плачем» цаC рицы Марьи из «Сказания о царстве царя Федора Иоанновича»), имеет на себе явC ственный отпечаток влияния «ВыговсC кой литературной школы», столь плодоC творно преломившегося на Угличской земле. И, наконец, последний публикуемый нами небольшой фрагмент из «Жития», условно названный «Последним цело ванием», возвращает нас к празднуемой ныне юбилейной дате – 400Cлетию церC ковного прославления последнего угличC ского князя и верховного небесного его

заступника. «Праздник праздников» для древнего Углича обернулся для горожан и горчайшей трагедией – болью расстаC вания со священным телом, святыми моC щами своего Государя: словно символ неC избывного, неразрешимого земного удеC ла человека: радость, за которой неизбежC ная болезненная боль; счастье, за котоC рым непременная горчайшая горечь… В ближайшее время к угличанам верC нется полный текст этого Жития – центC рального и основоположного памятниC ка угличской духовной и культурноCисC торической традиции. Совершенно не случайно, что удивительный «БарсовсC кий» Угличский Летописец, уверенно очерчивающий границы и внутреннее пространство «Культурного космоса» гоC родской истории, нерасторжимо сплаC чивающий древнерусское прошлое и соC временность (сколько бы ее, современC ности, ни «наслоилось» впоследствии!) – эта особенная, угличская городская «Степенная книга», – одним из главных своих источников имеет именно это Житие – «Историю о убиении благоверC ного царевича Димитрия», а главным итогом своего повествования – именно последнюю, 17Cю степень – княжение благоверного Царевича Димитрия ИоанC новича. Конечно, для современного читателя чтение церковноCславянских текстов – непростая и трудоемкая работа. Пусть будет она – «труд любве же и терпђнию», по слову апостола!

Из Жития Святого благоверного царевича Димитрия Слово похвалное на Рожество свя таго благовђрнаго и великаго князя царевича Димитрия Иоанновича, государя Углицкаго чюдотворца (Отрывок) …Ибо в нђкии праздничныи день идуC щема онђма родителема, яко царскии чин есть, из соборной Успения ПресвяC тыя Богородицы церкве. В стрђтение же им предъидыи нђкто свят муж, старчесC кими сединами украшеныи, и, мину царя, напред поклонися чреву цариценоCмаC риину, носящему святаго младенца сего. Отроча же тогда, тако же против старча поклона, яко кланяяся, внутрь чрева взыграя царицына дивным образом, еже и самой царицы о том удивитися. Царь же тогда, видя своего высокаго сана яко презираема от того мужа, усумнђся зђло, и пригласив его к себђ, и рече ему: «О, неC знаемыи муже, чего ради презрђл еси мя, и по закону ми чести не воздаде, но цаC рицы кланяшеся, и преже мене ю почтил еси?» Оныи же муж ему отвеща: «Нђсть царицы, Государь, кланялся, но видђх во чревђ ея зачатаго святаго младенца, яко мученика пресвђтло небесным увђнчано свђтом сияюща, и тому аз поклонихся, а не еже тебђ и царицы». Сия слышав, царь усумнђхся зђло, и бысть яко нђм. И едва паки в себе пришед, удержати повелђ онаго предсказателя. А предстоящии ту, елицы бђша, вси удивишася зђло о такоC вом странном отвђтђ старца. И егда возC вратистася царь и царица в царскии свой двор, чюдишася о бывшем. Царица же

тайно государю повђда взыграние млаC денца во чревђ ея во время поклона старC ча. Тогда, слышав сия, паки смятеся царь мыслию, и восколебася мнђнием глагоC лемых: ово невђрствуя сему быти, ово же, воспящаясь, к вђроятию приникаше, чюC дом повђдаемых от царицы. Невђрствуя того ради необычной вђсти, яко мучениC ка предсказуя сына его быти, гонению тогда не сущу, приникаше же к вђроятию повђдаемым истиннђ быти, яко во чревђ царицынђ святыи младенец во время старча гласа взыграшеся радостьми. Тогда царь онаго мужа представити паки пред лице свое повелђ и вопрошаC ше его, глаголя сице: «По чесому разумђю возвђщаемая тобою, рцы ми истинну, о старче! Сказуеши свята во утробђ матерC ни быти младенца, да еще и мученичеC ством вђнчану ему быти предлагаеши, а еще не урожденнаго, и тђм зђло благороC дие наше опечаляеши. Но покажи ми что вышше естественное, да иму вђру глагоC лемым тобою. Ибо аз есмь царь, скипетр в руцђ моей и жезл, над вся ми враги поC бђды имђю. Отроча же, ми рожденное, кто убиет или мучит? Не имам тому вђры! Ибо аще и вся Вселенная на мя соберетC ся, и небо превратится на другую страну, то и плод чрева моего тогда кто дерзнет погубити? И аще ли море измђрит, то цаC рев сын тогда будет мучителем гонимым зрђтися. И аще солнце постигнется, то и царское сђмя кровь пролиет. И аще луна заградится, то и царево плодоношение и воспитание погибнет. И аще аз земли предамся, то и сын мой, без меня осироC

тђлыи, потребится. Почему разумђю се: аз бо есмь всђх владыка и властитель и самодержец долних на земли языков». Старец же к царю отвђща: «Не вђруC ешь ли, о царю, Богу вся небывшая и наC стоящая яко бывшая предъзрящему и предъсказующему? И мниши Божие обC ђтование не силно быти и непостоянно, и приносящаго тебђ Божиим прозрђниC ем слово сие не стыдишися истязовати. По чесому разумђю се, глаголеши, о царю? Еда ли не вђси писания, яко и мноC госилных престолы бывают временем хуждьши малосилных. И во время мира мнози и силнии сотрошася. И отрицаеC ши сему быти и, вђруя Богу, глаголеши сице, яко царь еси и владыка земным! А не вђси ли, яко царство твое вскорђ имаC ши оставити, и гробу предадешися ты, а сей отроча, иже имать родитися, будет в ликђ мученик? Или не вђси прародитеC лей твоих Владимира и Бориса и Глђба, сынов его? Ибо Владимир в вђчное блаC женство мирно взят бысть, дђти же его оны како быша убиени? Ты же, аще сему не вђруеши быти, то что речеши, егда имам ти чин твоего естества на среду преложити сице, яко еси царь, и царC ством временным владђя? Бог же наш Царь есть вышним и нижним и Владыка Небеси вђчен и непреложен, Той есть и всђх властей земных властель и содержаC тель Вселенныя, иже и тебђ сие царство до времени своего благоволения содерC жати даровал есть. И не вђси ли естества

Выход Иоанна Грозного и Марии Нагой из церкви Успения Богородицы в Моск% ве. Из иллюстраций к «Житию…» своего немощь, общую с человђки равенC ством естества мђряющуся и смерти и тлђнию подлежащую? И зриши ли, и ты, яко и прочии человђцы, плотию еси одђC ян и брении, и питаеши тђло свое на всяC ко время пищею и питием брашен земC леных, таже и оное по времени изметаеC ши, и паки питаешися, да не ослабђеши? И плоть свою ризами одђваеши, и во вреC мя зимно грђеши ю, и ищеши выну БоC жия крђпости, и благодђяния своему есC теству всегда помышляеши. Сице зря маC ляся и не величайся гордостию, но яко ничтоже от прочих человђк естеством еси лучши, и мђрительнђйши себе вниC май, и саном не возносися, да не падешиC ся. Ибо крђпость твоего царства – креC пость есть Владычня и мощь Божия, а не твоя крђпость и сила!» Царь же, яко слыC шав таковыя премудрыя глаголы старча, позна быти имущее сие прозорливство Божие быти прозрђние и извђщение. И увђрися сими словесы предречения мужа чюднаго, и мучения вђнец дђтища своеC го каков быти имать, яко от властолюбиC вых будет потреблен, уразумђв ясно о сынђ своем, благоверном царевиче ДиC митрии Иоанновиче. И отпусти онаго старца, глаголя: «Буди воля Господня! Яко же изволися Господеви, тако да будет!»… …Сие же слово святаго благовернаго страстотерпца и великаго князя царевиC ча Димитрия Иоанновича Углицкаго и Московскаго чюдотворца, чтется и в день убиения его, майя в 15 день, и в пренесеC ние честных мощей его со Углича к МосC кве, месяца июня в 3 день. Плач царицы Марии Феодоровны Что ти бысть сие смертноубийственC ное заклание! Увы мнђ, сладкое мое чадо! Увы мнђ, утhшение моея утробы! Увы мнђ, вдовства радование от мене отъяся! Увы мнђ, надежда моя от мене разлучися! Днесь старости моея процветшии жезл ми водимыи увяну, опора ми преломися и погорбленныи без тебе столп ми падеся! Увы мнђ, что сотворю, недоумђю? Сама ли ся убию? Но не имам вђсти, узрю ли свое сладчайшее чадо, увижду ли очей моих ясна зрака, объиму ли прелюбезнђйша ми сына, лобжу ли чревоносна ми отрока, наC слаждуся ли его зрђния? Увы мнђ, не имам извествующаго ми, не имам утђшающаго

ми, и что си сотворю недоумђю! О, краснђйшии мой сыну, лютђ мнђ вдовства, осиротђвшей паче всђх сирот горких, матери твоей! Лютђ мнђ, лишиC восячадней, яко горлицђ безкрилной! Лютђ мнђ, несохраншей свое солнцезC рачное чадо! Лютђ мне, лисђ, льстивђй рабђ, вђру явшей! Лютђ мнђ, змиешепC тивђй женкђ тебе на потђху вдавшей! Лютђ очесем моим, на мал час твоего зрђния сомженным, и в долг вђчныи час нынђ твоего видђния мраком горести отекшим! Лютђ лђнивђйшим стопам моим, тещи на потђху твоея прохлады непотщавшимся, и борзостных убиицев лютости невоспятившим! Увы мнђ, кому мя, чадо мое, во утђху вручаешь? Кому сиротства моего во охC ранение отдаваешь? Увы мнђ, зрю твоя багряницы, вижду на тебђ царскии червC леницы и венец твоея державы от злачC ныя ти нынђ главы спадыи. Увы мнђ, на кого возложю си царскую диадиму, кому си града твоего вручю власти державныи скипетр? Или кого узрю в царских си чертогах, восходяща на престол царсC кии? Но мню, яко без тебя тая величества града опустђют, и царедержавныи скиC петр отъимется от него завистными восC хитник руками! И аз си твоего жребия отгнана быти помышляю и тђсноту си нужных в жизни сей подъяти внушаю. Увы мнђ, мой свђтозарныи сыну, что зло сотвори си лютым сим убиицам? Кия им нанесе беды и озлобления? Кия нанеC се предавшим тя на смерть огорчения? Кая ли тђм учини вины и утђснения, еже на тя прияти лютая возъярения? Кая ли содђя врагом твоим нестерпимая бедоC ношения, заеже возсвитати оным на тебђ погибелным ополчением? Но никая же сия обрђсти есть в тебђ удобоносно, ниC кая тђм недружеская о тебе ученена возъявятся, никая скорбная им от твоих путешествии прицђпятся! Увы мнђ, мой драгии свђте, за что тя днесь вижду яко агньца закланна и смертоносно посђчеC на, и преже исполнения времени дней и лђт от сия сладкия жизни разлучиша поC носно преити, в будущую жизнь отслаша богоносно? Увы мнђ, немерцающий мой зраче, за что тя нынђ вижду гортаненожеорудоC носно прободенна и ужасноязвоносно, не сотворша зла никомужде? Точию за то вђмы нынђ тя убиенна, за что закланна знаю точию незнанно, но еже бы твое властителство и державство лукавии чеC ловђцы возмогли привлещи под свое властолюбство и прострети свои скверC нии руки в твоем жребии в ненасыщенC ное себђ брюхо! О, увы мнђ, днесь от сия нестерпимыя печали люте изнемогаю! О, увы мнђ, от горкия сия неизглаголанныя душевныя болђзни и сердечныя велия скорби вредC но обмираю и, яко бездушна падающе, омертвђваюся и в позор зрящим бываю! Сицевая болђзногорестная вопления и привђты от царицы бывша над возлюбC леннђйшим своем убиеннолежимым чаC дом, ихже исчести или исписати продолC жения ради оставляем. Последнее целование угличан мощам Царевича ...Множаишии же ведомы бяху за свяC тыми мощьми царевичевыми под руки гражданы. Тогда же понудиша и колоC кольныя звуки звоном всего града велиC ким зђло громогласно и ужасослышно и толико, что оныи звон за дванадесять

поприщь от града отстоящии жителие и вящии слышаху, даже и до Касиановой бо пустыни. И вси о том звонђ зђло удивиC шася, и мнози, иже бђ земледђльцы, осC тавляху земледђлствие и течаху скоро во град Угличь. Тогда же и вси граждане от всечетвероокружных своих града жилищ стекошася великое множество людей, что яко пчелы сот тмотысящными мушиC цы облетђша священныя мощи своего государя и постигоша вси на Красном старшем государевђ дворце, иже прежде благовђрнии князи там живяху от соборC ной церкви яко на поприще едино, и идђC же нынђ, благостию Христовою, церковь во имя страстотерпца Христова и мучеC ника царевича Димитрия, воздвижеся, сияет, по Ростовской дороге: тако бо его священныя мощи старой Переяславской дорогой к Москвђ несли. И тогда каковыи бђ позор дивен граждан и ужасен каков же, и плачевен, что яко от множаиших облак дождевных пролился великии дождь, тако от очию их излияся тогда плачевныи слез поток о разлучении своего государя и чудотC ворца мощем пренесение. И тогда: о, коль чюдесно, о, коль дивно граждан царевиC челюбное содружение! Ибо вси простроC ша руцђ свои горђ и гласы велицы на высоту воздвигше с плачем горким. И ухC ватившеся за священную со священными царевическими мощьми раку, инии же за священнослужитель церковных и митC рополита, и духовных властей, и дворян московских, и начаша слезоточивно свяC щенных и мирских властей молити, да станут со священными мощьми ХристоC ва страстотерпца и Углическа градодерC жца на мђстђ том день тои, и да попустят всего града жителем послђднее целоваC ние своему государю одати. Тии же зђло на толикия граждан слеC зы умилишася Христова, и постановиша ту священную раку с мощьми страдалца Христова и повелђша всђм гражданом прощение со своим государем святым благовђрным царевичем Димитрием соC творити. Граждане же и елицы близ граC да бывшии жители, стекшися вси, с велиC ким умилением и жалостию сердечною весь день той и нощ прощахуся с госудаC рем своим, и вси цђловаху священную его десницу. Тогда же страстоносец, наш священнђишии государь царевич ДиC митрий, коль по вђрђ царевичелюбных душь излия источник своего дароцелебC наго милосердия! Коль яви животочное свое чюдотворение, что тогда бо, до того дня, судбами Божиими, мнози недужнии во градђ Угличе еще не вси исцђлђша, и тогда они вси ведоми и несоми бяху ко священным благовернаго Царевича моC щем, и вси исцђляхуся, и здравие чювC ственно себђ приимаху. Тогда зряще духовни и мирстии власC ти и вси зђло удившася толикому святаго благовђрнаго страстотерпца царевича Димитрия о градђ своем благопопечению, и благодати Божией излиянию на град его, что яко и во отхождении своего священC наго тђлесе не оставляет богопорученнаC го си града без всякаго призрђния. Но аще и священным тђлом отходит от своего страстотерпческаго си любезного госуC дарьствия, но дешелюбным си священным оком оставляет на нем благодати Божией вђчное свое содержати призрђние во блаC годароноснђм его промышлении и на неC бовходное своего священнаго душевосC хождения мђсто изливает дар своея благоC стыни схождения вђчнаго.

Ф.Х. Киссель. «Закрытое» письмо к Михаилу Петровичу Погодину Федора Харитоновича Кисселя нет нужды представлять угличскому читаC телю. Как, впрочем, и Ивана ПетровиC ча Серебреникова, который более чем столетие мог считаться (а в определенC ном отношении – и по праву) автором публикуемого ниже письма. Именно в этом качестве оно и было впервые наC печатано Н.П. Барсуковым в 7Cм томе его 22Cтомного жизнеописания М.П. Погодина. Несколько лет назад автору этих строк довелось обнаружить текст этоC го письма в черновом автографе Ф.Х. Кисселя, а рукопись, в которой он неоC жиданно отыскался, будучи подклеен к ее переплету изнутри, представляет из себя тетрадь «Трудов Н. СеребрениC кова» – литературных и исторических «опытов» Николая Серебреникова, внука Ивана Петровича и сына его родC ного сына Василия Ивановича. Здесь Н.В. Серебреников, – вероятC но, последний «пишущий» и «взыскуC

ющий Истории» представитель динаC стии угличских краеведов, в подробC ностях рассказывает занимательную историю происхождения этого письC ма. Выясняется, что будучи спрошен в одном из встречных писем историком Погодиным о том, как угличане провоC дят день 15 мая – «в сетовании, или нет?», – И.П. Серебреников был неC сколько озадачен: в каких тонах отвеC чать своему корреспонденту, уже проC славившемуся по всей России как саC мый ярый «супротивник» Предания о Царевиче и его «убийце» Б. Годунове. Вот из этогоCто затруднения и вызвалC ся вызволить своего приятеля и собеC седника Ф.Х. Киссель, набросав «черC няк» ответного послания Погодину. В истории «духовной при» (расC при) о Царевиче, о которой наш читаC тель имеет самое свежее впечатление, это Кисселево письмо занимает некоC торым образом особенное, символиC ческое место: по сути дела это крайне

эмоциональный, почти молитвенный призыв, может быть лишь несколько маскирующийся уверенностью тона или даже вызовом, сделанный скромC ным провинциальным «историком» – просветителем, энтузиастом и городC ским патриотом – в адрес почтенного столичного «ученого светила»: пощаC дить Предание о Царевиче, его простоC душную веру, детское упование, наиC вную убежденность в нерушимой свяC тости самого Предания. Призыв, обраC щенный к самому основоположнику делающего только первые шаги «бориC софильства»! Призыв этот тогда не был внят. ВсеC го через пару лет, в 1846 г., М.П. ПогоC дин переиздает знаменитую статью 1829 г., горделиво подчеркивая свой приоритет в разработке темы. «ПроC цесс пошел»… Но последнее слово, моC жет статься, останется все же за углиC чанами и за Преданием о Царевиче – «покудова и мир будет стоять».

Ваше высокородие, Милостивый Государь, Михайло Петрович! Почтеннейшее письмо вашего выC сокородия от 15Cго минувшего маия я имел удовольствие получить. И приноC шу вам душевную благодарность за ваше личное и письменное внимание ко мне. Ваше желание в отыскании отечеC ственных древностей есть приятнейC шая и сладчайшая душе забота всей моей жизни. Я недавно купил пергаменC тную грамоту, где собственноручная подпись ИМПЕРАТОРА ПЕТРА IIICго есть уже для меня довольно важная редC кость; потому, собственно, что сему гоC сударю судьбы Божии определили не много раз на троне подписывать свое имя; и мне, правинциялу, едва ли встреC тится в другой раз его венценосная рука. Но собственноручная приписка Ваша к письму для меня есть и по век будет неизгладима: воCпервых, потому, что Вы, не будучи угличанином, сочувC ствовали нам чувством россиянина… ВоCвторых, потому, что будучи заняты тысящесложными делами Вашей служC бы, Вы не забыли и об наших чувствах. ВCтретьих, потому, что Вы совершенно отгадали чувства угличан, день 15 мая есть для угличан, какого нет во всей вечC ности, как не было подобного события в Истории. И потому первый удар в соC борный колокол потрясает все души угC личан, как он потряс в страшный день убиения царевича Димитрия. Ударят в другой раз в колокол, то нам кажется, что сердце обливается кровию, ибо угC личане мнят ее увидеть текущею из раны царственного отрока. Ударят в третий раз, и угличане трепещут в каC

комCто неизъяснимом ужасе, как будто боятся увидеть трепещущего царевича, яко голубя закланного. И чем больше колокол заунывно гудит, тем больше воспоминаний теснится в душу. И каC ких воспоминаний: самых горестных. Идешь в наш угличский Кремль, и чувC ства души не можешь настроить на блаC гоговейную молитву; они волнуются, как волнуется народ, текущий со всех концов города. Здесь невольно думаC ешь, что народ стекается на зов колоC кола, чтоб видеть страшное и нежданC ное зрелище: царевича, плавающего в крови; мать, убитую отчаянием, бросаC ющуюся на свое чадо, омоченную в его святую и неповинную кровь; дядей, вдыхающих жизнь в безжизненный труп своего племянника. Они оплакиC вают вместе с царицею, своею сестрою, горько, отчаянно оплакивают свою наC дежду, свою радость, свою честь, свое возвышение. Тут мнишь видеть истерC занную кормилицу за ее жалость к царC ственному своему питомцу. Тут чаешь видеть убийц, одних бегущих скрытьC ся, других рыщущих в народе и возбужC дающих народ против Нагих. Там виC дится пономарь, указывающий убийцу, и народ, терзающий в исступлении бесC полезной жалости Битяговского и его клевретов. Нам слышится: крик, шум, говор, стоны и вопли того страшного дня, который лишил нас законного наC следника русскому трону и породил столько самозванцев, партий, убийств и треволнений в несчастном тогда наC шем отечестве. Тут и дворец, где цареC вич жил и цвел здоровьем, а душа углиC чан и всей России цвела надеждою на счастие. Тут и церковь царевича ДимитC рияCнаCкрови, где кровь обагрила земC лю, вопияла на небо и взывала столько

громов на голову Годунова, СамозванC цов и Шуйского, который оклеветал святого в своем следствии и очернил невинного черною небывалою немоC щию. Тут и Собор, где убиенным цареC вич лежал 4 дня, оплакиваемый родныC ми и угличанами. Тут две серебряные раки в Соборе и у ЦаревичаCнаCкрови напоминают его нетленные мощи. Тут носилки и пелена и обагренные его кровию куски земли, и другая церковь Царевича ДимитрияCнаCполе, тут и плоC щадь в Кремле, облитая кровию убийц и другая площадь, омытая и утученная кровию наших сограждан угличан, казC ненных Годуновым – дальновидным гонителем угличан. И, словом, тут всяC кий шаг земли и все окружающее нас в Угличе напоминает нам событие, исC торгающее слезы и удивление. Углич празднует день своего заступника страC стотерпца царевича Димитрия три раза в год. Его ужасную для России смерть, радостное открытие мощей и перенеC сение их в Москву. Картина этих празC днеств неописанно величественна и неизъяснимо благоговейна, и непостиC жимо грустна. И потому не удивляйтесь, ваше выC сокородие, что приписка ваша к письC му возродила во мне столько чувств и сделала столько длинным мое письмо, ибо эти чувства вечны во всяком углиC чанине, и тождественны всем душам покудова и мир будет стоять. Публикацию отрывков из Жития царевича Димитрия и письма М.П. Погодину подготовил И. Сагнак. Текст «Жития…» и иллюстрации даются по источнику, хранящемуся в библиотеке РАН (С.%Петербург), из собрания А.Е. Бурцева, шифр 1.05.98

Царевичевы дни в Угличе Память о малолетнем Димитрии, невинно пострадавшем за властолюбие боярское и кровь свою царскую, – историческое наследие угличан. Это главная составляющая исторического и духовного «портрета» города и его печальный знак. Гибель Царевича – событие, определившее для горожан на все последующие времена «поведенческий код» в массовом сознании и формировании городского менталитета. Событие и место определили отношения в обществе. Наверное, многие из угличан, знакомясь в других местах, как отклик на свое представление: «Я из Углича», – слышали: «Оттуда, где убили Царевича?..» От истории не уйдешь. Но истории можно и нужно соответствовать. Соответствовать сообразно событиям, какими бы они ни были. Историческими свидетелями почитания угличанами Св. Царевича Димитрия являются документы, памятники архитектуры и искусства. Их немало. Среди документов и те, что предлагаются вниманию читателей.

тельное дело, например, принятие в богодельню вдовы или сироты на обC щественное содержание или учреждеC ние стипендии Св. Царевича ДимитC рия для одного или нескольких детей, учащихся в местных учебных заведеC ниях, дабы среди детей особенно храC нилась память о юноше – небесном покровителе их, убиенном Св. ЦареC виче Димитрии. А для народного восC поминания об Нем полезно было бы составить и отпечатать кратко жизнеC описание Его, для раздачи народу. Это да послужит для достопочтеннейших граждан главным предметом суждеC ний и решений в числе других вопроC сов в предстоящем торжестве.

Для ознаменования 300Cлетия юбилейного дня рождения Св. ЦареC вича Димитрия, имеющего быть 19Cго октября сего 1883 года, требуется прежде всего церковноCрелигиозное торжество, состоящее в отправлении общественного богослужения. Для сей цели почитаю самым благопотC ребным следующее: 1. Богослужение совершить АрхиC ерейским служением, которое состаC вит главную сущность торжества.

2. Накануне дня сего совершить Всенощное бдение во Дворце Св. ЦаC ревича Димитрия.

3. В день торжества пред БожеC ственной Литургией совершить всем градским духовенством крестный ход из кладбищевской церкви Св. ЦаревиC ча Димитрия к церкви Его же, что на крови, который имеет быть встречен на площади крестным ходом из собоC ра (Его Высокопреосвященством) в преднесении раки Св. Царевича ДиC митрия, несомой на Его носилках, хранящихся во Дворце.

4. Божественную Литургию всего благоприличнее совершить в ознаC ченной церкви Св. Царевича ДимитC рия, что близ собора. Таким образом, чрез богослужение получат религиозC ное почитание все памятники, нахоC дящиеся во граде Угличе в честь и паC мять Св. Царевича Димитрия.

5. По окончанию Литургии соверC шить на площади, находящейся межC ду собором, церковью Св. Царевича Димитрия и Дворцом торжественный молебен пред ракой Св. Царевича ДиC митрия всем градским духовенством для всенародного моления. Церковное торжество кончается поклонением пред ракой Св. ЦаревиC ча Димитрия и целованием оной. Что же касается гражданского торC жества в честь сего события, то это дело Городской Управы. Позволяю себе только выразить пред Почтеннейшей Управой свое личное мнение о том, что со стороны граждан г. Углича было бы самым лучC шим чувствованием Св. Царевича ДиC митрия какоеCнибудь благотвориC

III. 1883 г. октября 12. – Заключение комиссии Угличской Городской Упра" вы по проведению торжества, посвя" щенного 300"летию со дня рождения Св. Царевича Димитрия. В заседании 25 августа текущего 1883 года Угличская Городская Дума слушала отношение протоиерея УгличC ского Преображенского собора АполC лоса Субботина от 13 августа 1883 г. за № 71, в котором изложено, что ввиду скорого исполнения 300Cлетия рождеC ния Св. Царевича Дмитрия, имеющего совершиться 19 октября 1883 г., Его Высокопреосвященство Ионафан АрC хиепископ Ярославский и Ростовский, находя это событие достойным того, чтобы ознаменовать его в г. Угличе всеC общим торжеством церковным и гражданским, поручил представитеC лям духовенства в г. Угличе взойти в соC глашение с гражданами г. Углича о соC вместном праздновании сего события. Выслушав это отношение протоиерея Субботина, Дума, для разработки возC бужденного в нем вопроса, избрала коC миссию, которая, не видя из помянутоC го отношения церемониала церковноC го торжества, с которым бы можно было совместить и гражданское, поC требовала от протоиерея Субботина сведений о том, в чем будет состоять церковное торжество. Протоиерей Субботин от 7 сентября за № 74 сообC щил, что для ознаменования 300Cлетия юбилейного дня рождения Св. ЦаревиC ча Дмитрия требуется прежде всего отправление общественного богослуC жения. А для этой цели оно, Субботин, посчитает благопотребным следуюC щее: 1. Богослужение совершить АрхиC ерейским служением. 2. Накануне дня юбилея совершить Всенощное бдение во Дворце Св. Царевича Димитрия. 3. В день торжества пред Божественной Литургией совершить всем градским духовенством крестный ход из кладбиC щенской церкви Св. Царевича ДмитC рия к церкви его же, что на крови, коC торый имеет быть встречен на площаC ди крестным ходом из собора в предC шествии раки Св. Царевича Димитрия,

I. 1883 г. августа 13. – Отношение протоиерея Угличского Спасо"Преоб" раженского собора Аполлоса Суббо" тина в Угличскую Городскую Управу о праздновании 300"летия со дня рождения Св. Царевича Димитрия. Ввиду скорого исполнения 300CлеC тия рождения близкого по духу и жиC тельству г. Угличу убиенного ЦаревиC ча Св. Димитрия, имеющего соверC шиться 19 октября 1883 года, Его ВыC сокопреосвященство Ионафан АрхиC епископ Ярославский и Ростовский находит это событие достойным того, чтобы ознаменовать его в г. Угличе всеобщим торжеством церковным и гражданским. Вследствие этого он поручил представителям духовенства г. Углича, в том числе и мне, взойти в сношение с гражданами г. Углича о совместном праздновании сего события. Почему честь имею обратиться к Угличскому Городскому Обществу чрез Градскую Управу во 1Cх) с сообC щением сей мысли Его ВысокопреосC вященства, во 2Cх) с своим личным предложением осуществить сию мысль всеобщим торжеством, достойC ным сего события. Позволяю иметь уверенность, что достопочтенное Угличское Общество, проникнутое всегда религиозным и патриотическим духом, не отринет сию мысль Его ВысокопреосвященC ства и предложение наше от себя и чрез то не сделается чуждым тех знаC мен – истых патриотов Угличских, коC торые положили живот свой за убиенC ного в их граде Царевича Димитрия! О своем решении по сему предлоC жению покорнейше прошу удостоить меня своим уведомлением для сообC щения Его Высокопреосвященству.

II. 1883 г. сентября 7. – Записка про" тоиерея Угличского Спасо"Преобра" женского собора Аполлоса Субботи" на членам Угличской Городской Упра" вы о праздновании 300"летия со дня рождения Св. Царевича Димитрия.

несомой на его носилках, хранящихC ся во Дворце. 4. Божественную ЛитурC гию совершить в церкви Св. Царевича Димитрия, что близ собора. 5. По оконC чании Литургии совершить на площаC ди, находящейся между собором, церC ковью Св. Царевича Дмитрия и ДворC цом, торжественный молебен пред раC кой Св. Царевича Дмитрия всем градсC ким духовенством для всенародного моления, завершив оный поклонениC ем пред ракой и целованием ея. Рассмотрев этот проект церковноC го торжества, комиссия нашла, что 1 и 2 пункты оного неудобоисполнимы, ибо Высокопреосвященного ИонафаC на в настоящее время нет и 19 октября не будет в месте его паствы, так как он находится в г. С.CПетербурге, а соверC шение во Дворце богослужения по слуC чаю ветхости пола и галереи весьма опасно. Что же касается остальных пунктов церемониала церковного торC жества, то, по мнению комиссии, ниC какое гражданское торжество не моC жет быть симметрично с столь высоC ким религиозноCдуховным. Остается только пожелать, чтобы сие последнее (церковное) совершилось так, как проC ектировано протоиереем СубботиC ным, и город, по предварительном оповещении, вместе с учебными завеC дениями с религиозными чувствами присоединится к нему; по мнению коC миссии, копию с журнала Думы по сему предмету следует сообщить проC тоиерею Аполлосу Субботину. Члены комиссии – Зимин, ТрутC нев, Евреинов IV. 1883 г. октября 16. – Отношение протоиерея Угличского Спасо"Преоб" раженского собора Аполлоса Суббо" тина к угличскому Городскому Голо" ве М. Жаренову о благословении тор" жества Архиепископом Ярославским и Ростовским Ионафаном. По поводу отношения Угличской Городской Управы от 15Cго сего окC тября за № 1809Cм, при котором приC ложена выписка из журнала Думы от 12Cго октября, относительно праздноC вания 300Cлетнего юбилея рождения Св. Царевича Димитрия, я покорнейC ше просил бы Вас испросить АрхипаC стырское благословение на совершеC ние духовного торжества 19Cго сего октября, проект которого признан ГоC родской Думой вполне соответственC ным дню события, с прописанием Его Высокопреосвященству содержания проекта торжества.

V. 1883 г. октября 17. – Отношение протоиерея Угличского Спасо"Преоб" раженского собора Аполлоса Суббо" тина к угличскому Городскому Голо" ве М. Жаренову об объявлении граж" данам г. Углича торжества, посвя" щенного 300"летию со дня рождения Св. Царевича Димитрия. Уведомляя Вас на отношение от 17Cго сего октября за № 1811Cм, что

19Cго октября сего 1883 года имеет быть совершено торжественное празC днование 300Cлетнего юбилея рождеC ния Св. Царевича Димитрия, приглаC шаю Вас сделать распоряжение о поC вещении о том граждан города УглиC ча и учебных заведений.

VI. 1883 г. октября 17. – Обращение угличского Городского Головы М. Жа" ренова к городскому обществу о праз" дновании 300"летия со дня рождения Св. Царевича Димитрия. Гражданам г. Углича Угличский Городской Голова, соC гласно постановлению Думы, состоC явшемуся 12 октября 1883 года, приC глашает граждан г. Углича совместно с их семействами, а равно и учебные заведения, разделить религиозноC нравственное церковное торжество, имеющее совершиться 19 октября теC кущего 1883 года, с кануна 18 октября того же года, присовокупляя при этом, что, по проекту духовного ведомства, церковное торжество будет отпраздC новано следующим порядком: 1) 18 октября вечером совершится ВсенощC ное бдение в церкви Св. Царевича ДиC митрия, что близ собора. 2) 19 октябC ря пред поздней Божественной ЛиC тургией совершится крестный ход от церкви Св. Царевича Димитрия, что на поле, и будет встречен Литией около часовни Св. Царевича Димитрия на Успенской площади крестным же хоC дом из Преображенского собора в преднесении раки Св. Царевича ДиC митрия на носилках, сопровождавC ших Его мощи в г. Москву. 3) БожеC ственная Литургия соборне имеет быть совершена 19 октября в церкви Св. Царевича Димитрия, что в городе.

4) После Божественной Литургии на площадке между летним и зимним соC борами, зданием общественных ПриC сутственных мест и церковью Св. ЦаC ревича Димитрия, что на крови, отслуC жится всем духовенством г. Углича молебен Св. Царевичу Димитрию с поклонением пред Его ракой и целоC ванием ея. О чем к исполнению Угличский Городской Голова и извещает как граждан г. Углича, так и подведомC ственные городскому общественному Управлению учебные заведения. (Подписано более, чем 120Cю жиC телями г. Углича, купцами и мещанаC ми, в том числе А. Посновым, М. ЗимиC ным, С. Суриным, Ф. Верещагиным, Н. Меховым, И. Буториным, А. ВиногC радовым и пр.)

VII. 1906 г. мая 1. – Ходатайство правления Общества вспомощество" вания уроженцам г. Углича и уезда его в С."Петербурге обер"прокурору Свя" тейшего Синода о перенесении мо" щей Св. Царевича Димитрия. Духовенство и граждане города УгC лича жаждут иметь в своем родном городе Св. мощи Царевича Димитрия,

убиенного в городе Угличе 15Cго мая 1591Cго года.

3Cго июня 1906 года исполняется ровно 300 лет со дня обретения и пеC ренесения Св. Мощей из города УглиC ча в Москву. Такое историческое соC бытие для города и его жителей по сей день лежит тяжелым бременем еще с 1606Cго года, т.е. со времени обретеC ния Св. мощей Царевича Димитрия, каковые и были перенесены в том же году из города Углича в Московский Архангельский Собор, причем «МитC рополит Филарет и кн. Воротынский объявили угличанам, что они, волею судеб, имеют быть перенесены в МосC кву. Угличане и местное духовенство тщетно умоляли в то время послов осC тавить мощи Св. мученика в Угличе, ссылаясь на то, что они любили его живого, почитают и мертвого, и что за него доселе невинно страдают в ПеC лыме и Тобольске их сограждане». В настоящее время для выполнеC ния заветной мечты граждан и духоC венства г. Углича, зреть мощи ЦаревиC ча Димитрия в своем городе, члены правления Общества вспомоществоC вания уроженцам г. Углича и уезда его в С.CПетербурге в заседании своем 30Cго апреля с.г. постановили возбуC дить ходатайство при посредстве ВаC шего Сиятельства с покорнейшею просьбою повергнуть к стопам ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА всемилосC тивейшую просьбу Общества о ВЫC СОЧАЙШЕМ соизволении перенести в город Углич столь дорогие для углиC чан остатки Царевича Димитрия и Св. предметы его.

VIII. 1906 г. июня 22. – Доклад Угличс" кой Городской Управы Городской Думе на отношение правления Общества вспомоществования уроженцам г. Уг" лича и уезда его в С."Петербурге о пе" ренесении мощей Св. Царевича Ди" митрия. Предоставляя всецело усмотреC нию Думы разрешение настоящего отношения Общества вспомоществоC вания уроженцам города Углича и уезC да его Городская Управа считает долC гом доложить Городской Думе, что вопрос о возвращении мощей Св. ЦаC ревича Димитрия из Москвы в Углич был обсуждаем Городской Думой в чрезвычайном заседании 14 мая 1891 года и в очередном заседании 27 июня 1892 года… …Определения Думы не приведены в исполнение, так как губернским наC чальством по словесному распоряжеC нию бывшему Городскому Голове М.А. Жаренову признаны неуместныC ми и не подлежащими дальнейшему движению. Публикация подготовлена сотрудниками угличского филиала Государственного архива Ярославской области И. Соколовой и Т. Третьяковой Текст приведен в соответствии с подлинниками документов

Виктор ЕРОХИН

Главы истории на земляных страницах Известная трагедиями рубежа XVI<XVII столетий история Углича в ушедшем году была отмечена событиями, важными для сохранения исторической памяти города.

12 июля 2005 года завершила работу Угличская археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа. Позади двадцать лет планомерных исследований древнейшего прошлого города. Теперь можно вспомнить историю исследований и подвести их основные итоги. В 1985 ГОДУ в Угличе начала рабоC ту архитектурноCархеологическая экC спедиция Ленинградского ГосударC ственного университета. Ее возглавлял кандидат искусствоведения, доцент ЛГУ В.А. Булкин. Главной целью раскоC пок было изучение остатков древнейC ших каменных зданий города – СпаC соCПреображенского собора и дворца удельных князей в кремле – памятниC ков эпохи князя Андрея Большого (1482C1491). В течение сезонов 1985C 1989 гг. были вскрыты основания здаC ний дворцового комплекса и культурC ные напластования прибрежной часC ти кремля. Удалось уточнить многие вопросы планировки, устройства, наC значения и архитектуры уникального памятника. Главный вывод, сделанный при изучении культурного слоя у кромки берега, заключался в том, что береговые террасы кремлевского остC рова были заселены еще в эпоху ранC него железного века – более двух тыC сяч лет тому назад. С 1990 года раскопки продолжила Угличская экспедиция ГосударственC ного Эрмитажа под руководством канC дидата исторических наук С.В. ТомC синского. (Сотрудник Отдела русской культуры ГЭ принимал участие и в преC дыдущих экспедициях), где вел истоC рикоCархеологическую часть исследоC ваний). Исследования, как и ранее, проводились в двух направлениях: арC хеологическом, на котором сосредоC точились основные усилия, и архитекC турноCархеологическом. В состав эксC педиции входил отряд под руководC ством Е.А. Туровой, который продолC жил раскопки памятников архитектуC ры XVCXVII вв.

ней истории города. Так, были обнаружены следы дружинного поC селения с вещами сканC динавского происхожC дения, принадлежавC шими воинам. КомпC лекс датировался неC сколькими арабскими монетами IXCX веков. Очевидно, это следы отряда, который приC шел на Верхнюю Волгу для включения волости Углече Поле в сферу влияния Великого НовC города (что, вероятно, и отразилось в легенде об основании Углича Сергей Томсинский у раскопа на территории водокана% Яном Плесковичем). ла. 2003 год. Теперь 937 год может быть уверенно принят за дату основаC весьма значительной и достигала меC стами 3,5 метра. Здесь, как на страниC ния города! Были вскрыты большие площади цах книги, читались многие главы исC культурного слоя за прудом, у здания тории города. Верхний пласт состоял Городской Думы (до XV века эта терC из нивелировок разрушенных в XX ритория не входила в состав кремля, а веке храмов и торговых рядов. Под была предградной частью посада), на ним залегала отлично сохранившаяся Успенской площади, в переулке за торC мостовая первой половины XIX века говыми рядами, у Казанской церкви и из мелкого булыжника, разграниченC на периферии посада у церкви ИоанC ного на «мозаичные» квадраты и треуC на ПредтечиCнаCВолге и площади БлаC гольники разделками из крупных говещенского храма, на улице ОстроC плоских камней. Под мостовой лежал вского. Главный вывод этих исследоC мощный слой перегноя эпохи среднеC ваний состоит в том, что Углич в перC вековья с остатками деревянных мосC вые века своей истории, до монгольсC товых, построек, мастерских, кожаныC кого нашествия, был не только крепоC ми изделиями, шелухой орехов. Все стью на волжском пути, но имел знаC пласты датировались монетами, начиC чительный торговоCремесленный поC ная с советских 1930 гг. и кончая «чеC сад, занимавший несколько гектаров шуйками» XV века, в том числе харакC современной центральной части гоC терными для порубежного Углича деC рода. При этом застройка более всего нежками тверской чеканки. распространялась по берегу на запад БЫЛИ ПРОВЕДЕНЫ РАСКОПКИ и В КРЕМЛЕ АРХЕОЛОГИ вышли за и югоCзапад в сторону ВоскресенскоC пределы зданий княжеского дворца. го монастыря. На североCвосток от на Греховом ручье – в сохранившихC Они заложили большой раскоп на крепости заселением была освоена узC ся периферийных частях стоящих мысовой площадке перед южным фаC кая полоса прибрежной территории. здесь до XVII века городища, монастыC садом церкви ДимитрияCнаCкрови, веC Активное освоение этой части посада ря и слободы, и в Мышкине, где удалось лись работы и у палат и апсиды БогоC по Ярославской и Рыбинской дорогам подтвердить существование на месте города домонгольского славянского явленского собора. Здесь получены произошло, вероятно, в XIVCXV вв. самые значимые результаты, пролиC Мощность культурных напластоваC поселения. Интересные результаты дали исC вающие свет на многие тайны древC ний на Успенской площади оказалась следования утраченных памятников архитектуры XVCXVII веков на посаде – родился в 1948 году. Окончил исторический факультет Ярос и в монастырях. На Успенской площаC Виктор лавского педагогического института им. К.Д. Ушинского. С 1971 года ди вскрыты остатки каменной УспенC ЕРОХИН и по сей день работает в Угличском историко архитектурном и худо ской церкви, которую сооружал АндC жественном музее. Автор путеводителей, фотоальбомов, статей по рей Большой. Он не смог завершить истории и культуре Угличского края, участник около 200 передач и строительство. Помешали большой сюжетов, прошедших по общероссийским телеканалам, а также по пожар 1491 года, а затем заточение и областному и местному телевидению. Заслуженный работник куль смерть князя. Возведенный почти до туры Российской Федерации. сводов храм обгорел, строительные

леса с клетками кирпича обрушились. Рядом найдены обломки керамичесC ких украшений с «итальянским» риC сунком – свидетельство влияния масC теров из Италии, приехавших в РосC сию при Иване III на строительство кремлевских соборов. Обнаружены известные по докуC ментам следы каменного строительC ства XVI века в Улейминском монастыC ре. На скате берега Шелковки близ КаC занской церкви раскопаны основания старейшего каменного здания посада – «царева кабака – кружала». ОсноваC тельно изучена и зафиксирована АлекC сеевская церковь Алексеевского монаC стыря (1534) – древнейший храм посC ле утраченного собора Покровского монастыря (1482). Выявились хорошо сохранившиеся объемы здания, фрагC менты деталей убранства – под влияC нием этого было принято решение восстановить храм в формах, близких к первоначальным. ВСЕГО ЗА ГОДЫ РАСКОПОК было вскрыто и исследовано более двух тыC сяч квадратных метров площади. ЗакоC номерным подведением основных итогов деятельности экспедиции стал выход в свет большой монографии С.В. Томсинского «Углече Поле в IXCXIII веках». В ней автор, проанализировав сообщения общерусских, восточных, европейских, местных летописей и хроник, данные топонимики, соедиC нив их с результатами археологичесC ких исследований, детально реконстC руирует процесс возникновения и древнюю историю города. Выход книC ги стал большим научным событием. Она войдет в летопись изучения древC него города, как вошли в нее «УгличсC кие летописцы», «История города УгC лича» Ф.Х. Кисселя, труды краеведов конца XIX века. Двадцатилетнее присутствие собC ственной экспедиции в Угличе, несомC ненно, повысило исторический статус города. Это были годы интересного, научного, творческого общения. В ее составе проходили археологическую практику угличанеCстуденты историC ческого факультета ЯрГУ, школьники, любителиCкраеведы. А у многих учасC тников экспедиции Углич остался в душе на всю жизнь, стал родным гороC дом, куда они порой пусть ненадолго, но приезжают. ПРИХОДИЛОСЬ, ПРАВДА, СЛЫC ШАТЬ (даже от людей, имеющих отноC шение к занятиям краеведением), будC то «археологи в Угличе сильно пожиC вились и многое увезли», в том числе «ценности из металла». Что говорить? Подобные суждения выдержаны в духе нынешней стяжательской психолоC гии, с характерным отсутствием не только проблесков интеллекта, но элеC ментарного знания дела. Недостойно их оспаривать, но все же отвечу «радеC телям». В чем, собственно, заключается «пожива» археологов? В сотнях осколC ков глиняных горшков, обломках стекC лянных браслетов, нескольких проC

ржавевших наконечниках стрел, фрагC ментах удил, гвоздей, замков, трехCчеC тырех окисленных фибулах и оковках ножен? Или в обломке шиферной иконки величиной в треть спичечноC го коробка, кускахCпробах строительC ного раствора и лекального кирпича, берестяном лапте? А общий вес «преC зренного металла» – нескольких фрагC ментов диргемов и десятков серебряC ных «чешуек» XVCXVII вв. – едва ли доC стигает 30 граммов. «Знатокам» ведь неведомо, что денежные системы большинства стран Евразии в эпоху средневековья строились на серебре, а золото стало использоваться в качеC стве валюты лишь в позднее время, после открытия Америки, а затем афC риканских, уральских и сибирских меC сторождений. Ценность найденных вещей опреC деляется не современными хилыми рублями, а значимостью научной – тем, что эти предметы могут расскаC зать о древней истории города. И с этой точки зрения черепок лепного горшка стоит (и скажет!) куда больше, чем золотой николаевский империал. И ведь не в карман себе положили свои находки археологи! ОшифрованC ные, описанные и уже опубликованC ные, они легли на полки фондохраниC лища всемирно известного музея, а не сгинули безвестными под ковшом экC скаватора, не затерялись в качестве «занятных вещичек» у частных собиC рателей. Они еще послужат науке, поC служат истории Углича. Часть находок оставлена в Угличском музее, и они войдут в новую экспозицию отдела истории. РАЗУМЕЕТСЯ, ДАЖЕ ЗА ДВАДЦАТЬ ЛЕТ археологи не смогли ответить на все вопросы древней истории города. В Угличе и окрестностях немало перC спективных мест для продолжения исследований. Кроме того, в связи с ведущимся и предстоящим большим строительством в исторической части города давно назрел вопрос проведеC ния предварительных, охранных расC копок, так как во время таких работ культурный слой гибнет безвозвратно. Строители не очень любят отягощать себя заботами и затратами на раскопC ки, но по закону они обязаны приглаC шать археологов. Покидая Углич, руководитель эксC педиции сказал, что он свою миссию здесь выполнил. Теперь пусть прихоC дят новые люди с новыми идеями и взглядами. Но бывает так: когда, спусC тя время, читаешь давно прочитанную книгу, начинаешь глубже чувствовать и понимать ее. Двадцать лет тому назад, в 1985 году, приехавшая в Углич экспедиция была поселена в южном корпусе БогоC явленского монастыря. Большую часть угличских сезонов археологи размеC щались в старинном Зимином дворе – базовой школе. А вот последний коC роткий сезон они провели в том же корпусе келий Богоявленского монаC стыря, из него и отбыли домой. ЗначиC мое совпадение.

Предметы народного быта, найденные археологами во время раскопок в Угли% че. Иллюстрации из книги С.В. Томсинс% кого «Углече Поле в XI%XIII веках».

Леонард ЛЕНГВЕНС

Церкви Воскресения Христова

Воскресение ИисуC са Христа считается самым главным праздC ником христианского года. Потому в любом городе (и наш Углич – не исключение) был Воскресенский храм, и не один. До польского поC грома на берегу Волги стоял обширнейший в городе ВоскресенсC кий монастырь. В 1609 г. он был разорен поляками. Но, восстаC новленный в деревянC ном исполнении, проC существовал до постC роения в 1677 году ныне действующей церкви Воскресения Христова (ВоскресенC ского монастыря). В XVIII веке у монашесC кой обители по указу Екатерины II были отобраны принадлеC жавшие ей ранее земC ли и крестьяне, и она по скудости средств прекратила свое сущеC ствование. Храм Воскресения Христова (Воскресенский монастырь). Фото начала XX века. Церковь ВоскресеC ния Христова с колокольной галеC здания был укреплен карбомидныC убогих, увечных и убитых. Место реей и церковью Смоленской БожиC ми смолами, приведен в порядок и это называлось «Убогий дом». По ей матери стали приходскими. Л.Ф. его внешний вид. На Всемирной выC всей вероятности, в этом месте стоC Соловьев в своей «Краткой истории ставке «ХимияC77» экспонировался яла поначалу деревянная церковка. города Углича» в 1895 году писал: «В макет восстановленного храма. Эта Здесь и организовали городское настоящее время в храме нижние работа была удостоена диплома кладбище, а в 1744 году построили отдельные приделы ныне служат первой степени. Но потом еще долC церковь Воскресения Христова, в складом разного товара, при обоC гое время монастырь пребывал в заC народе ее называли «на кладбище». зрении храма становится грустно пустении, поистине в плачевном соC В настоящее время и кладбище это, смотреть, что неумолимое время стоянии. С 90Cх годов и по сей день и остатки церкви затоплены УгличC находящееся в нем придает разруC это действующий мужской монасC ским водохранилищем. При сильC ном понижении уровня верхнего тырь. шению». Кроме описанного выше храма, бьефа с пляжа, что рядом с портом, …В начале XX века ВоскресенсC кому монастырю предсказывали неC в Угличе было еще две церкви ВосC можно разглядеть под водой кирC пичные глыбы. минуемую гибель. «Состояние моC кресения Христова. На берегу Волги, вблизи от эксC Во время эпидемии холеры в настыря не поддается описанию… Очевидно близко время, когда тольC Москве императрица Елизавета курсионного причала, сохранилось ко куча кирпичей будет указывать Петровна издала именной указ от здание церкви Воскресения ХристоC на существование здесь памятника 23 марта 1771 года: «Велено во всех ва, построенной в 1762 году. В ней архитектуры XVII столетия», – отC городах отвести приличные места было два престола: Воскресения ХриC мечали известные исследователи за городом для кладбищ». Что касаC стова и Собора Пресвятой БогородиC русской архитектуры И.Э. Грабарь и ется Углича, то с давних пор за гоC цы. Кирпичный храм заменил собой Б.Н. Эдинг. В 1956 году начались реC родом, в лесу, вверх по течению деревянную обветшавшую церковь ставрационные работы. Фундамент Волги, производили захоронение Воскресения Христова. КогдаCто в эту церковь была принесена икона Флора и Лавра из сгоревшей в 1609 году церкви при княжеских конюшC – родился в 1929 году. После окончания Московского станко нях, и с тех пор церковь стали назыC Леонард инструментального техникума работал на Угличском шлюзе, затем – вать ВоскресенскоюCФлоровскою, а ЛЕНГВЕНС на ремонтно механическом и часовом заводах. Сейчас на заслужен позже – и просто Флоровской. ОтC ном отдыхе. В 2001 году выпустил книгу «Старт промышленного Уг дельно стоявшую колокольню и куC лича». Постоянный автор «Угличской газеты». пола уничтожили в 30Cх годах.

Александр СТАРОСТИН

Некий «углич» поселился в чистом поле Наш город обогатился новым печатным изданием – «Углече Поле». Выбор названия, которое означает древнее имя Углича, для историко< краеведческого и литературного журнала представляется вполне логичным. Но как и когда появилось у города это имя? Почему ПОЛЕ? А что значит УГЛЕЧЕ? ОБЩЕИЗВЕСТНЫ ЧЕТЫРЕ ВЕРC СИИ происхождения слова УГЛИЧ. По одной из них, оно образовалось от слова УГОЛ. По преданию, первое укC репленное поселение, то есть город, было основано на углу. Причем, под этим «углом» историки подразумеваC ли различные понятия: одни – крутой изгиб Волги, другие – острый мыс (стрелку) при впадении в Волгу КаC менного ручья или иной небольшой речки. Следующая версия производит имя города от слова УГОЛЬ, так как, по не совсем достоверным данным, в древC ности местное население занималось выжиганием древесного угля. Существует предположение, что слово УГЛИЧ может происходить из финноCугорских языков. Известно, что как раз финноCугорское племя мерян населяло здешние места до прихода на эти земли славян – кривиC чей и словен. И еще одна версия: по легенде, воеC вода Киевского князя Свенельд (Свельд, Светель) в X веке покорил слаC вян, проживавших на берегах реки Угла. Если верить изысканиям Н.М. КаC рамзина, сейчас эта река называется Орель и впадает в Днепр в районе укC раинского города Днепропетровска. Тамошние племена назывались углиC чане, или угличи. Переселение их СвеC нельдом на Верхнюю Волгу и обуслоC вило возникновение имени города, построенного в этих местах. Впервые общерусская Ипатьевская летопись упоминает Углич при описаC нии военного похода 1148C1149 годов по РостовоCСуздальским землям друC жин Киевского и Смоленского князей, поддержанных новгородцами. Эта леC топись называет город именно как УГC ЛЕЧЕ (или УГЛИЧЕ) ПОЛЕ. ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ ВКЛАД в исслеC дование интересующей нас темы внеC сла статья Н.Д. Русинова «К вопросу о происхождении названия города УгC лича». Николай Дмитриевич Русинов был крупным ученым, лингвистом. РодилC

Александр СТАРОСТИН

ся в Угличе в 1923 году. В начале сороC ковых годов работал в местной газете «Коллективный труд», с 1947Cго по 1956Cй годы – в угличском архиве. После защиты кандидатской диссертаC ции преподавал в Бухарском пединC ституте, затем – в Горьковском (НижеC городском) университете, где на проC тяжении ряда лет возглавлял кафедру истории русского языка и сравнительC ного славянского языкознания. Н.Д. Русинов стал доктором филологиC ческих наук, профессором. Именно с помощью лингвистичесC кого анализа он и попытался выясC нить, каким образом могло сложиться нынешнее название – УГЛИЧ. Ниже приводится сокращенный пересказ упомянутой статьи Н.Д. Русинова. Вплоть до XVI века в летописях и княжеских грамотах город назывался УГЛЕЧЕ (или УГЛИЧЕ) ПОЛЕ. Автор статьи сделал вывод, что современное название Углича является лишь первой частью древнего имени. Эта часть была прилагательным среднего рода при второй части названия – сущеC ствительном ПОЛЕ и указывала какойC то признак этого поля. Значит УГЛЕЧЕ (УГЛИЧЕ) ПОЛЕ первоначально обоC значало не город, а некое безлесое пространство – поле, на котором впоследствии и возник город, принявC ший название всей этой местности. Н.Д. Русинов отмечал, что и до сих пор Углич расположен в восточной части значительно бедной лесом территоC рии. А памятники древней письменноC сти позволяют считать, что так было и в прошлом. Первое упоминание Углича без второй части его названия – ПОЛЕ – в форме УГЛЕЧЕ или УГЛИЧЕ, а затем и в форме УГЛЕЧ или УГЛИЧ (т.е. уже в мужском роде) встречается лишь с XV века в грамотах великих и удельных князей. Эти изменения легко объяснимы. Сначала существительное ПОЛЕ опусC кали для краткости, но подразумевали. Со временем краткое название стало обычным, и ПОЛЕ подразумеваться перестало. При этом УГЛЕЧЕ (УГЛИC ЧЕ), постоянно ассоциируясь с сущеC ствительным мужского рода ГОРОД, из среднего рода перешло в мужской, превратившись в УГЛЕЧ (УГЛИЧ). ПриC мером подобного превращения могут служить существительные СТОЛОВАЯ и ЗЕРНОВЫЕ, первоначально бывшие прилагательными в словосочетаниях СТОЛОВАЯ КОМНАТА и ЗЕРНОВЫЕ КУЛЬТУРЫ.

– родился в 1960 году в г. Угличе. После окончания Рыбинского авиационного технологического института работал на Угличском часовом заводе конструктором, некоторое время занимался компь ютерной версткой «Угличской газеты». В настоящее время сотруд ничает с Угличским Государственным историко архитектурным и художественным музеем в качестве внештатного экскурсовода.

ЕСЛИ ЗНАЧЕНИЕ слова ПОЛЕ в наC звании в основном понятно, то суть слова УГЛЕЧЕ требует отдельного исC следования. Какой признак поля оно обозначало? По своему морфологическому соC ставу УГЛЕЧЕ (УГЛИЧЕ) распадается на корень УГЛ, суффикс ЕЧ (ИЧ) и оконC чание среднего рода Е. Корень УГЛ моC жет быть вариантом как корня УГОЛ (ср. – УГЛCЫ), так и корня УГОЛЬ (ср.

– УГЛCИ). Исходя из этого, УГЛЕЧЕ (УГC ЛИЧЕ) может быть образовано от суC ществительных УГОЛ и УГОЛЬ. ОднаC ко суффикс ЕЧ (ИЧ) заставляет думать иное. В данном случае этот суффикс имеет притяжательное значение, а поC тому и все прилагательное УГЛЕЧЕ (УГЛИЧЕ) заключает в себе притяжаC тельный смысл. Такого рода прилагательные всегда обозначают принадлежность чегоCто какомуCто одному лицу (или олицетвоC ряемому человеком неживому предмеC ту) и образуется от названия этого лица (олицетворяемого предмета). Значит, притяжательное прилагательC ное УГЛЕЧЕ (УГЛИЧЕ) не могло быть образовано ни от УГОЛ, ни от УГОЛЬ в их прямых значениях неодушевленC ных предметов. Следовательно, и гиC потезы, производящие названия УглиC ча от этих двух слов несостоятельны. В том существительном, от котороC го было образовано притяжательное прилагательное УГЛЕЧЕ (УГЛИЧЕ), надо видеть название какогоCто лица или олицетворявшегося древними людьми предмета (идола, мифическоC го существа) с корнем УГЛ. Следовательно, вполне допустимо морфологически производить прилаC гательное УГЛЕЧЕ (УГЛИЧЕ) и от УГC ЛИЧ, как единственного числа назваC ния гипотетических славянских переC селенцев с берегов реки Угла – УГЛИC ЧЕЙ или УГЛОВ. Вероятно, какойCто один такой уг" лич (надо полагать, со всем своим роC дом) завладел на Верхней Волге безлеC сым пространством, которое стали наC зывать УГЛЕЧЕ (УГЛИЧЕ) ПОЛЕ. ДопуC щение об одном угличе вытекает из того, что притяжательные прилагательC ные могут образовываться лишь от единственного числа соответствуюC щих существительных и означают приC надлежность лишь одному владельцу. Из этого не следует, что только этот один углич (с его родом) и переселилC ся в Верхневолжье. Может быть, память о других просто не сохранилась в месC тной топонимике. Не исключено, что о какомCто другом угличе (и его роде) говорит название деревни Углицково. (Н.Д. Русинов сообщал, что эта деревня находилась на территории Угличского района недалеко от села Никольского (ранее – Радищево). На современной карте этой местности такого названия

мне найти не удалось. Видимо, деревня не сохранилась). Таким образом, отвергаемая некоC торыми исследователями (Ф.Х. КиссеC лем, И.А. Тихомировым и С.Н. РейпольC ским) гипотеза о названии Углича по имени переселившихся на Верхнюю Волгу угличей, вероятно, не так уж бесC почвенна. Возможно, в дальнейшем будет усC тановлено, что переселения угличей с Днепра в Верхневолжье не происходиC ло. Тогда в том владельце УГЛЕЧА (УГC ЛИЧА) ПОЛЯ, по которому оно полуC чило свое имя, придется признать каC коеCто иное лицо с именем или проC звищем, имеющим корень УГЛ. Это также может быть какойCто идол, дух, другое подобное мифическое сущеC ство, которому поклонялись древние славяне Угличского Верхневолжья. В конце своей статьи Н.Д. Русинов заключил, что дальнейшее уточнение связи названия Углича с приднепровC скими угличами возможно, если при изучении диалектизмов жителей УгC личского края будут обнаружены слеC ды диалектов предполагаемых колоC низаторов с берегов Днепра. Кроме того, новые данные по изучаемому вопросу могут появиться, если удастC ся объяснить причину мены Е:И в наC звании УГЛЕЧЕ:УГЛИЧЕ. А эти исследоC вания – дело будущего. Вышеизложенная статья Н.Д. РусиC нова была опубликована в первом выC

пуске «Исследований и материалов по истории Угличского Верхневолжья». Этот сборник издан в 1957 году тогдашC ним Угличским краеведческим музеем и Филиалом Государственного архива Ярославской области в г. Угличе. УЖЕ ВО ВТОРОМ ВЫПУСКЕ «ИсC следований…», вышедшем в 1958 году, появились новые статьи Н.Д. Русинова под общим заголовком «ЛингвистиC ческие заметки по истории УгличскоC го Верхневолжья». Они написаны на основе личных наблюдений автора над речью жителей окрестностей УгC лича и изучения памятников их письC менности. Автор отмечал, что особенно для населения восточной части УгличскоC го района характерна замена И на Е в некоторых словах. Ее примерами в произношении являются: ВЕЛЕЧЕНА – «величина», ЙЕРИСКА – «ириска», ЛЕC НЕЙКА – «линейка», ЛЕСТОК – «лисC ток», ПОМЕРАЙУ – «помираю», СОБЕC РАЛ – «собирал», ЧЕСТОТА – «чистота», ЙЕТЕ – «эти», МОЛНЕЙА – «молния», КВАРТЕРА – «квартира», ПАРТЕЙНОЙ – «партийный», УГЛЕЧ – «Углич» и т.д. Имеются примеры подобной замены в письменных документах прошлых веков и в местной топонимике. СравC нивая также особенности диалектов разных областей расселения славян, автор делает интересные выводы. Оказывается, замена И на Е незавиC

симо от положения в слове (ударной и безударной) в прошлом была общей для речи жителей Угличского ВерхнеC волжья, для новгородцев, белорусов и их предков, для псковичей. Она еще соC храняется в некоторой степени до сих пор. Надо полагать, что это не случайC ность. Ведь известно, что упомянутое население имеет и сходную землеC дельческую лексику. Н.Д. Русинов отC метил также, что новгородские, псковC ские и североCвосточные белорусские территории в прошлом входили в преC делы владений ильменских словен и кривичей. Все эти особенности могут быть следствием былой (полной или неполC ной) общности фонетики кривичей и ильменских (новгородских) словен и еще одним подтверждением летописC ных преданий, археологических и лингвистических гипотез и выводов о том, что Угличское Верхневолжье в свое время приняло потоки словенсC ких (новгородских) и кривичских коC лонизаторов. Итак, однозначного подтверждеC ния легенды о переселении приднепC ровских угличей на Верхнюю Волгу Н.Д. Русинов не нашел. Однако и докаC зательств ее несостоятельности пока тоже нет. А с исследованиями Николая Дмитриевича о происхождении назваC ния города Углича, вероятно, следует познакомиться каждому, кто интереC суется историей родного края.

Календарь памятных дат Уважаемые читатели! Мы предлагаем вам продолжить разговор о памятных датах, начатый в первом номере журнала. Но на этот раз вашему вниманию предлагаются даты общероссийского уровня, в той или иной степени относящиеся к угличскому краю или повлиявшие на его развитие. Итак, что же можно отметить в памятном календаре за первое полугодие текущего года?

28 января (по ст. стилю) – 165 лет (1841) со дня рождения В.И. Смирнова, известного русского хуC дожникаCакадемиста, основоположC ника школы рисования в СтавропольC ском крае, ближайшего друга и учиC теля осетинского поэта Коста ХетагуC рова. В.И. Смирнов создал более 200 работ, ставших основой СтавропольC ского краеведческого музея. Он – уроC женец с. Неверкова Угличского уезда.

29 января – 125 лет (1881) со времени открытия реального рисоC вального училища барона Штиглица (ныне училище им. Мухиной), гениC ального финансиста, реорганизовавC шего финансовую и банковскую сисC темы России, русского магната, челоC века, заботившегося о промышленC ном процветании России, много влоC жившего в развитие железных дорог. Весь свой капитал барон завещал своC ему детищу – рисовальному училищу. Многие художники свое образование получили в училище барона ШтиглиC ца. С этим учебным заведением свяC зана судьба художникаCугличанина И.Н. Потехина.

19 февраля – 145 лет (1861) со

времени отмены крепостного права в России, существовавшего с середины XVI в. и влиявшего на многие социальC ноCполитические, культурноCнравC ственные процессы в стране. По угличC скому уезду из крепостной зависимоC сти «на вольные хлеба» освободилось более 87 500 крестьян.

1 марта – 125 лет (1881) со дня убийства императора Александра II (Александра Николаевича Романова), «царяCосвободителя», как его называC ли за жест отмены крепостного праC ва. В провинции (в том числе и в угC личском крае) это произвело резоC нанс, особенно в кругу православноC го духовенства. Прихожане плакали искренне. Многие церковные летопиC си тех лет содержат панегирики АлекC сандра II. 11 марта – 70 лет (1936) со времеC ни образования Ярославской области, которая была выделена в самостояC тельную административноCтерритоC риальную единицу из состава ИвановC ской промышленной области. УгличC ский район отходил к Ярославской области.

25 июня – 195 лет (1811) со вреC

мени утверждения «Общего учреждеC ния министерств». Документ закрепC лял план преобразований центральC ных государственных учреждений в России, начатый с 1802 года. ПреобC разования поддерживал видный госуC дарственный деятель М.М. СперансC кий. Вводилось единообразие в оргаC низации и деятельности миниC стерств, в системе взаимоотношений их структурных частей, в организаC ции делопроизводства. С 1811 года центральные государственные учC реждения России включали миниC стерства внутренних дел, полиции, юстиции, финансов, народного проC свещения, иностранных дел, военное и морское министерства и три главC ных управления – духовных дел и иностранных исповеданий, ревизии государственных счетов и путей соC общения.

100 лет (1906) со времени созыва 1Cй Государственной Думы – первого в истории России подобного органа. Созыв Думы – результат революционC ных потрясений 1905 г. Немалую роль в этом сыграла нестабильность внутренней и внешней ситуации в стране, в частности, русскоCяпонская война 1904C1905 гг. В Угличе и уезде развернулась широкая выборная камC пания. Материал подготовлен сотрудниками филиала Государственного архива Ярославской области в г. Угличе