Журнал "Шестое чувство" №1. 2009 by АНО Переправа

Святейший Патриарх совершает последнюю панихиду на могиле своих родителей. Кладбище Александра Невского в Таллине. Читайте воспоминания о протоиерее Михаиле РИДИГЕРЕ на с. 38 – 41

ПРОЩАЛЬНОЕ ОБРАЩЕНИЕ к Его Святейшеству, Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси АЛЕКСИЮ II Ваше Святейшество! Веруя в то, что «Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Мф. 22, 32), смиренно молимся, чтобы в полной мере сбылись на Вас, возлюбившем Господа Иисуса Христа всем сердцем своим, и всею душою своею, и всею мыслию своею (Мф. 22, 37), слова Божественного апостола Павла: «...не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). Ваше Патриаршее предстояние пред Богом – особая стезя, которая даруется, наряду с преизобильнейшей и всеукрепляющей благодатью Божией, крайне редко и только избранным. Вы через всю свою жизнь мужественно пронесли нелегкий, а последние восемнадцать лет – сугубо тяжкий крест. Ваше постоянное стремление ко Господу от светлого детства Вашего, Ваша возвышенная, открытая человеческим страданиям душа и благородное верующее сердце, Ваше умение общаться с самыми разными людьми и ярко выраженное Пастырское призвание привели к тому, что в 1990 году Вы стали пятнадцатым Предстоятелем Русской православной церкви. Должно со всей основательностью признать, что только один из всех прежних Патриархов, а именно Святейший Патриарх Гермоген имел отчасти ту совокупность духовной власти и влияния на гражданское общество, которой были наделены Вы, Ваше Святейшество, как высокоавторитетный Первоиерарх Церкви, в России и за ее пределами. Подобно священномученику Гермогену, Вы, с помощью Божией, сохранили единство Церкви после падения СССР, в смутную «перестроечную» годину всеобщего развала и расчленения сумели личным добрым примером и созидательной Архипастырской волей привлечь к Святому православию как сонм простых людей, так и многих власть имущих, которые ценили Ваше отношение к ним, и в целом ряде случаев это благотворно сказывалось на принимаемых ими государственных решениях. Высота духовной власти и непосредственное влияние на судьбы миллионов – великая сакральная ответственность, понять которую со стороны практически невозможно. Она переживается изнутри и осознается только со временем. За каждым шагом избранника такого масштаба стоит Промысл Божий. Господь был близок к Вам, и Вы, несомненно, были близки к Нему. При Вашем непосредственном и самом деятельном участии состоялись два величайших события ХХ–ХХI веков для России – возрождение православия и долгожданное объединение Русской и Зарубежной православных церквей. Мы, простые люди, не знающие порой, как помириться с соседом, видим в достижении этого единства двух частей Церкви чудесную всепобеждающую силу любви Божией, явленную через волю их Первоиерархов, неслучайно почивших в одном и том же 2008 году и отошедших совместно ко Господу, – Вас и Высокопреосвященного митрополита Лавра. Ваше Святейшество, всем своим любящим и благодарным сердцем пребываем с Вами, молитвенно испрашивая Вашего милостивого прощения за все прегрешения и ошибки наши, связанные с исполнением ранее дававшихся нам Ваших поручений и отеческих напутствий. Верим в грядущую силу Вашего молитвенного предстательства за всех, о ком Вы имели земное попечение. Да будет Ваш переход от Пастырских земных трудов в вечность – благословенным,и да отверзет Господь перед Вами врата жизни нестареемой одесную Бога, и да отрет всякую слезу с многострадальных очей Ваших!

Главный редактор журнала «Шестое чувство», протоиерей Михаил ХОДАНОВ, референт Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II с1995 го по 2001 год. Общественный деятель, бизнесмен, историк, президент АНО «Переправа», учредитель журнала «Шестое чувство» Александр НОТИН (неоднократно встречался со Святейшим Патриархом – последний раз в 2007 году, когда получил от Предстоятеля Русской православной церкви одобрение на деятельность как духовно светского сообщества «Переправа», так и его печатного органа – журнала «Шестое чувство»). Председатель Ассоциации реставраторов России Савва ЯМЩИКОВ (Святейший Патриарх всегда относился к нему с особым теплом и высоко ценил его уникальные заслуги в области отечественной культуры); Литературный редактор «шестого чувства», руководитель Православного центра во имя святителя Луки (Войно Ясенецкого) Фазиль (Василий) ИРЗАБЕКОВ, получивший благословение и доброе напутствие от Святейшего Патриарха на деятельность Центра, автор известной книги «Тайна русского слова», вышедшей также по благословению Его Святейшества. Руководитель интернет портала «Переправа», кандидат филологических наук, преподаватель Коломенской духов ной семинарии Андрей МЕЛЬКОВ (по благословению Святейшего Патриарха уже несколько лет проводит в Москве духовно просветительский цикл Свято Филаретовских чтений).

ОТ РЕДАКТОРА ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! Поздравляем вас со светлым Рождеством Христовым! 2009 год. Каким он будет для нас? То, что мы видим вокруг себя, увы, не вдохновляет душу и сердце. Как при советской власти рядового человека заставляли гордиться балетом, кос мосом и БАМом (но при этом никак не снимали страшные проблемы без божного строя), так и сейчас нам предлагают спорт, эстраду и «Леднико вый период». Однако все это, понятное дело, также не снимает страшной реалии продолжающегося массового растления нравов и организованно го разврата (включите телеканалы, полистайте журналы, кликните адреса вызовов в Интернете, послушайте разговоры детей, подростков и взрос лых), не уничтожает пьянства, наркомании и духовного нигилизма моло дых. О каком настоящем созидании общества тут может идти речь? Возрождение христианства, о котором сегодня много говорится, дейст вительно имеет место. Но… в геометрической прогрессии, стремительно и повсюду утверждается многоликий грех и множится враждебная Христу молодежь, взросшая на пороках. Она агрессивно реагирует на религию, ибо та напоминает ей об извечной ответственности перед Богом за недо стойный образ жизни. Эта агрессия, нередко сопровождаемая активными всплесками ненависти в адрес верующих (бросают в храмы бутылки с за жигательной смесью, крушат христианские надгробья, оскверняют символ Креста, убивают священников и монахов), парадоксальным образом роднит некоторых сегодняшних молодых с комсомольцами двадцатых годов, которые в идеологическом угаре также ломали храмы, сби вали колокола и расстреливали христиан. И возникает впечатление, что не сегодня завтра мо жет повториться то же самое. Только на этот раз атеистический запал заменится слепой стра стью к узаконенному греху. Не так ли? Нам иногда говорят: не надо писать о грустном и проблемном. Лучше – о добром и светлом, так как надо идти вперед. Однако повсюду происходит колоссальная духовная брань. А на войне как на войне. И писать о розах да «виньетках нежной сути» рука не поднимается, да и совесть не позволяет. Всему свое время. А вперед идти получится только тогда, когда мы и с прошлым, и с настоящим нелице приятно разберемся. Поэтому мы стараемся называть вещи, пусть подчас и тяжелые, своими именами, но при этом обязательно предлагаем какой то выход. Такова позиция журнала. Ин дустрия греха изо дня в день проливным дождем из лавы и серы обрушивается на нас и испе пеляет наши души. День за днем всё одно и то же. Пошлость, секс, цинизм, беспредельный гнусный юмор, от которого выворачивает наизнанку нашу истерзанную христианскую душу. А СМИ все продолжают и продолжают в том же духе. Видимо, знают, как нам больно, и, судя по всему, эта боль доставляет кому то особое удовольствие. Вот такими же последовательными нужно быть и нам – ежедневно и ежечасно обнажать человеческие пороки и утверждать добро, чистоту и любовь силой собственного примера. Вот тогда и наступит искомое доброе и светлое. И год 2009 й, может, будет, наконец, славным. Капля воды камень точит. Главный редактор , протоиерей Михаил ХОДАНОВ

Духовно-светское культурно-просветительское издание

1. Обращение к читателям Прощальное обращение к Его Святейшеству, Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II 2. От редактора

Основан в январе 2007 года Выходит один раз в два месяца

Учредитель журнала – Александр Нотин Наблюдательный совет – руководитель инвестиционной группы М.М. Хури, президент Инвестсбербанка А.А. Коровин

Главный редактор протоиерей Михаил Ходанов Заместитель главного редактора Арсений Замостьянов Литературный редактор Василий Ирзабеков Дизайн и верстка Алексей Молодцов Корректура Тамара Андреева Редакционный совет: А. И. Нотин (председатель) – руководитель группы компаний «Монолит», кандидат исторических наук; К.М. Долгов – доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН, заведующий кафедрой философии, политологии и культуры Дипломатической академии МИД РФ, заслуженный деятель науки РФ; А. А. Замостьянов – кандидат филологических наук, редактор журнала «Народное образование»; А. И. Зотов – Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ; В. А. Мальцев – ректор Волго Вятской академии государственной службы при Президенте РФ; игумен Петр (Пиголь) – первый проректор Российского православного института (РПИ) св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, декан философско богословского факультета; В. Г. Распутин – писатель; М. А. Ходанов – протоиерей, член Союза писателей России, старший преподаватель основного богословия РПИ св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова; С. В. Ямщиков – председатель Ассоциации реставраторов России Адрес редакции: 117571, проспект Вернадского, 86Б, стр.1 Тел./факс: 8(495) 788–93–47, 788–93–48 e mail: info@pereprava.org Формат 60х88 1/8, объем 9,0 п. л. Отпечатано в ИП «Пушкарев» 127550,г. Москва, ул. Прянишникова, д.8А. Журнал «Шестое чувство» зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия 19 января 2007 года. ПИ № ФС77– 26929 При перепечатке материалов ссылка на журнал «Шестое чувство» обязательна. Рукописи не рецензируются и не возвращаются. Редакция не несет ответственности за представленную рекламу. Журнал издается на благотворительной и безгонорарной основе Взгляды, изложенные в некоторых публикациях, могут не совпадать с точкой зрения редакции журнала

Переправа 4. А. Нотин. «Переправа», или Какая элита нам нужна 10. И. Воронцов. Сказание о потерянном граде Пскове 14. В. Ирзабеков. Толерантность как она есть Индекс благородства 18. Прот. М. Ходанов. Преподобномученица Елизавета Феодоровна Романова. Попытка неформального жизнеописания (продолжение) 28. В. Ирзабеков. Студеные родники Урала 38. В. Петров. Протоиерей Михаил Ридигер Экология души 42. А. И. Уроки отца Досифея (продолжение) 50. Прот. М. Ходанов. Зависть как генератор глобализма Крик души 54. В. Пестерев. Россия виновата?.. Грузинские этюды Литературная страница 60. А. Замостьянов. Великий Державин: сердечная простота 66. Александр Арсеньев. Суворов против тьмы века сего. Рецензия на книгу «Наука побеждать генералиссимуса Суворова» . Автор составитель – игумен Петр (Пиголь) 68. А. Сороковикова. Благодать (продолжение) 72. А. Грибанков. Богородица

«…Движение «Переправа», ставящее целью постеM пенное подведение социально активных, но еще не верующих наших соотечественников к порогу духовM ного выбора и веры, является востребованным и акM туальным… Желаю движению добиться успеха в восM питании у своих будущих слушателей осознанного и ответственного отношения к миру духовному. НадеM юсь, что журнал «Шестое чувство» как орган «ПереM правы» станет связующим звеном между православM ной традицией России и деятельностью «Переправы», гарантом ее теоретической основательности и богоM угодной направленности». Патриарх Московский и всея Руси АЛЕКСИЙ II, 2007 год

Журнал «Шестое чувство» рекомендован к распространению на приходах Русской православной церкви Отделом религиозного образования и катехизации Московского патриархата

Переправа

«ПЕРЕПРАВА», или

КАКАЯ ЭЛИТА НАМ НУЖНА

Предлагаем внманию читателей выступление президента АНО «Переправа», учредителя журнала «Шестое чувство» Александра Нотина 24 ноября 2008 года на конференции «Стратегия модернизации России и православная традиция: значение духовноMнравственных ценностей для современноM го российского предпринимательства». Организаторы конференции: Общероссийская общественM ная организация малого и среднего бизнеса «Опора России» и Отдел внешних церковных связей Московского патриархаM та. Место проведения – Москва, Храм Христа Спасителя.

бострение кризиса мировой финансо вой системы (МФС), коснувшееся уже и России, имеет ряд беспрецедентных особенностей. Назову три. 1. Впервые удару подверглась не какая то отдельная, пусть и важная, часть того мироуст ройства, которое мы именуем современной ци вилизацией, а вся конструкция, весь механизм в целом. Каждый из нас инстинктивно чувству ет, а специалисты нехотя признают: цивилиза ция испытывает пороговое напряжение, сотря сается до основания и может в любой момент рухнуть под тяжестью ею же созданных проти воречий, конфликтов, диспропорций и пере грузок. Если деньги – это кровь мировой эко

номики, то кризис, поразивший МФС, схож с лейкемией – раком крови, и его метастазы бы стро распространяются по планете. 2. Кризис не ограничен финансовой сферой. Фактически он уже проявляется повсеместно. В политике – это банкротство основных форм власти: тоталитарной, коммунистической и либерально демократической. В науке – дефицит реальных прорывов уровня величайших открытий ХIX – XX столетий, все более явный крен в сторону опасного для человечества «чистого» экспериментаторства (андронный коллайдер, клонирование челове ка, генная и биоинженерия). В культуре – культ потребления, идеалы пост модерна, толерантность и виртуальные формы бытия, превращающие людей в биороботов. В религии – обмирщение, лишающее чело века последнего средства защиты от духовного растления и превращения его в «скота бес смысленного». 3. Новая реальность имеет новое качество, которого раньше никогда не наблюдалось: по хоже, что в беспамятстве и алчности своей че ловечество незаметно для самого себя уже пе решагнуло некую «точку возврата». Ряд автори тетных российских ученых, например, считает, что человечество не имеет технологических возможностей и средств для предотвращения назревающей экологической катастрофы, ко торая может стать реальностью к 2030 году. Никто не собирается сгущать краски и, тем более, сеять панику. Но и прятать голову в пе сок при соприкосновении с действительностью тоже неправильно. Надо готовиться к худшему, лучшее само придет. Реальность может пре взойти наши самые негативные представления о ней; не зря апостол Павел писал, что мы, люди, видим ее «гадательно, как бы сквозь мут ное стекло». Лучше осознать угрозу сполна, чем тешить себя сладкими иллюзиями. Нас убеждают, что скоординированными усилиями государств и правительств этот кризис вот вот будет преодо лен – это и есть «сладкая иллюзия» (cм. «Подсуд ный процент», журнал «Шестое чувство», 2008, № 1. С. 30–35, или 6chuvstvo.pereprava.org). Нам предлагают расслабиться и ждать у мо ря погоды – авось рассосется. Опять все то же

Переправа вялое, пассивное бездействие в надежде на «доброго барина», который приедет и «все рассудит». Хорошо, скажете вы, а что делать? Во первых, все эти грозные раскаты – не что иное, как предупреждение свыше – не исключе но, что одно из последних. Это Божий призыв ко всем, кто еще не захлебнулся в патоке пост модерна, сбросить дрему и оцепенение, чтобы еще раз остро и непредвзято оценить происхо дящее с нами и вокруг нас. Во вторых, это неявное, негласное указание на то, что время еще не иссякло, оно еще есть, и признание хотя бы «избранными», хотя бы ма лой частью человечества порочности и ошибоч ности прежней жизни может стать искупитель ным и спасительным для всех. В третьих, большинство из нас, присутству ющих здесь православных предпринимателей, на собственном опыте знает, что кризис – лич ностный или общественный – несет в себе не только отрицательные, но и важные положи тельные стороны. Это не кара Господня. Это на казание. Но не в смысле кары – Бог бесстрастен и всеблаг! – а в смысле назидания и промысли тельного, полезного для нашего спасения нака за, влекущего человека не в смерть, а в жизнь. Банкротства и личные трагедии, переживаемые в эти дни многими нашими коллегами, открыва ют им путь в подлинное понимание себя и окру жающего мира. Они пробуждают веру. Это очень больно, часто даже очень страшно – по себе знаю! Но жить под спудом общего для всех нас недуга гордыни и самонадеянности еще страшнее. И опаснее: в конце такой жизни – полный духовный распад, а затем вечные муки в геенне. Лечить болезнь самомнения и духовной слепоты уговорами и «примочками» бесполез но, поэтому, как учат Святые Отцы, Господь, це литель и спаситель, вынужден прибегать к ради кальным «хирургическим» средствам, таким как личный и всеобъемлющий кризисы. В четвертых, обострение глобальной бо лезни человечества полезно еще и тем, что вы являет «болевые точки». Перед лицом назрева ющей катастрофы «мудрецы мира сего», управ ляющие (как им кажется) судьбами мира из за кулис, теперь наверняка и сами начинают со мневаться в собственном «всесилии». Вместо того, чтобы признать крах насквозь лживой и порочной либерально демократической моде ли, силой навязываемой народам мира, пови ниться пред Богом, людьми и своей совестью, они все более настойчиво призывают к модер низации и реконструкции этой насквозь про гнившей модели. Но как? Оказывается, путем установления тотального контроля над личнос тью, создания мирового правительства и (!) со кращения численности населения с шести до двух миллиардов человек.

Гитлер, как говорится, отдыхает! Поразительная «логика»! Модернизировать то, что послужило главной причиной глобально го кризиса, – это примерно то же, что тушить пожар, заливая его бензином. Впрочем, все верно – «мудрость мира сего есть безумие пред Богом». Россия и православие – единственные и, похоже, последние бастионы на пути распрост ранения глобальной нигилистической чумы. Недавно в Мюнхене мне довелось говорить на эту тему с архиепископом Марком (РПЗЦ). «Наша западная молодежь, – сказал он, – уже погибла, а в России, несмотря ни на что, моло дежь еще жива». Что значит бастионы? Наверное, речь не о том, что мы еще не пали жертвой вселенского обмирщения и можем себе позволить духовно «таять» под натиском сил тьмы поднебесной. Больше ли мы продержимся в этой глухой обо роне, меньше ли – какая разница? Если ничего радикально не изменится в лучшую сторону, финал ясен. И, увы, для нас он печален! О бастионах мы можем говорить, о них вооб ще имеет смысл говорить только в контексте ак тивного и творческого противодействия нагло торжествующему злу. Далеко не все еще поте ряно. Ничего вообще не потеряно! Важно, не па дая духом, с помощью Божьей вырабатывать новую, адекватную вызовам времени наступа тельную (и оборонительную, если потребуется) тактику, исправлять ошибки, собирать силы и создавать широкие национально религиозные союзы, координируя инициативы мирян с Цер ковью, которую не одолеют «врата ада». Очень важно, как представляется, уже на данном этапе определить авангард и движущие силы нашей борьбы. Убежден, это националь ное предпринимательство и здоровая часть российской молодежи. Малое и среднее предпринимательство (не олигархи, не компрадоры и не спекулянты, ко нечно) – единственная в сегодняшней России общественная сила, объективно заинтересо ванная в сохранении страны и ее подъеме. Бю рократы и чиновники в большинстве своем суть временщики. Пораженные вирусом коррупции и цинизма, разорвавшие в душе связи с Роди ной они (до подавления этого вируса в нацио нальном масштабе – а произойдет это не ско ро) едва ли смогут обеспечить нашему духов ному ополчению сколько нибудь серьезную си стемную поддержку. Можно, конечно, и нужно рассчитывать на отдельных верующих предста вителей власти. Но и эти последние связаны по рукам и ногам «правилами игры» внутри без божной элиты, идущей в арьергарде все тех же западных глобалистов. Интеллигенция тоже не опора. Как и во вре мена Ильина, Хомякова и Леонтьева, она погру

Переправа

Карл Брюллов. Гибель Помпеи

жена в свои философские грезы, в бесплодные потуги рационально гуманистического осмыс ления действительности, ведущие в никуда. Интеллигенция (опять же разговор не о всей этой социальной группе, а об основном ее по токе) готова и дальше за кусок хлеба оправды вать злодеяния либералов и демократов, под личиной которых выступают «волки в овечьей шкуре». Их видно издалека по делам их. Вряд ли приходится рассчитывать и на по литические партии – результат временного и шаткого симбиоза интеллигенции с политика ми и верхушкой бизнеса. Партийная жизнь в России умерла. На ее развалинах – шапито и пиар. Все «партийцы» – и правые, и левые, и центристы – говорят об одном и том же, для се бя говорят, для власти и в ее интересах, но только не для народа. Народ же, как сознающая себя и свое пред назначение часть общества (в народ входит именно сознательная часть этноса, а не так на зываемые народные массы), пока остается пассивным и безмолвным. Это явление не веч ное. Это результат шока, вызванного бандит скими экономическими «преобразованиями», потребительским угаром, отчего многие люди «двинулись рассудком», а главное – половодь ем порока и бесовщины, хлынувшим из «сво бодного Запада» на постсоветскую Россию при

необъяснимом попустительстве или безразли чии ее властей. Предпринимательству мелкого и среднего звена, интересы которого и представляет «Опо ра России», бежать некуда. Здесь, в России, его корни, дело, перспективы. Здесь живут люди, не только заработки, но и судьбы которых целиком зависят от результатов отечественного бизне са. Здесь вера в Отчизну, гордость за ее исто рию и за своих предков. Уважение же к послед ним проявляется не в богатстве убранства мо гил, а в том, насколько мы способны следовать лучшим примерам и традициям отцов. Вторая после предпринимательства реаль ная сила духовного сопротивления нигилизму в России – это молодежь. Не маргинальная, не отброшенная по тем или иным обстоятельст вам на обочину жизни, а высокообразованная, университетская, даже в известном смысле по литизированная. Та, что не хочет пропадать в ночных клубах и не покупается на «морковку» «Дома 2». Та, что остро чувствует риски и вызо вы нашего неистового времени, не удовлетво ряется животными удовольствиями постмодер на, ищет выход и смысл жизни. Эта молодежь сохранилась и в столицах, но главные ее отря ды – на периферии, ибо «провинцией Россия спасена будет». Политизированности этих ребят бояться не стоит. Участием в молодежных, в том числе и прокремлевских организациях они компенсиру

Переправа ют тот идейный и даже, в известном смысле, нравственный вакуум, который возник в обще стве после разрушения «до основания» совет ской системы воспитания, образования и досу га молодежи. В этой советской системе не было места Богу (оттого она прогнила и развали лась), но была семья, школа, вуз, общественные объединения, проводившие в жизнь основные, базовые принципы нравственности, по сути за поведи Христовы. Нынешняя семья и нынешняя образовательная система не имеют и этого. Школы и вузы наполнены всевозможными вале ологиями и скрытыми саентологиями, привива ющими нашей молодежи не просто чуждые, а в полном смысле вредные и ядовитые духовные «ценности». Само общество из опекуна и кол лективного наставника своих детей за два деся тилетия рыночных преобразований (культа ма моны) и свобод (вседозволенности) преврати лось в их насильника и гонителя. Кто нибудь из сидящих в этом зале может быть уверен, что че рез год, пять, десять лет вообще можно будет без охраны выпускать ребенка на улицу?! Придумано и название этому беспределу – толерантность! Мы равнодушно глотаем оче редной «импортный» термин, даже не задумы ваясь о его подлинном значении. Я тут поинте

то и дело, что эта среда плотной завесой навяз чивой информации и бесовских (иначе и не на зовешь!) развлечений отгораживает ее неопыт ное и необученное сознание от истинных целей, ценностей и смыслов. Получается так: власть одной рукой одобрительно похло пывает формально реабилитированную Цер ковь, а другой пропускает нигилизм в «святая святых» общества, туда, где созидается его безопасность и будущее развитие, – в моло дежную среду. Русской молодежи сегодня как воздух нуж на правда. В отличие от старших поколений, ей еще предстоит жить и выживать – и в стране, и в охваченном кризисом мире. Человек – суще ство психофизическое, и он чувствует прибли жение катастрофы, тем более мировой, сколь бы ни были ослаблены и зашлакованы его ду ховные рецепторы. Молодежь не устраивают лживые утешения типа «авось как нибудь все устроится» или «то ли еще будет, живи и радуй ся!». Ей нужна ясная и жесткая альтернатива, прямой разговор о том, что менять, как менять, с чего начинать. По инерции полученного раци оналистического и атеистического (это в пра вославной то стране!) образования она еще верит в парадигмы инноваций, интеллекта, ин

ресовался и вот что выяснил. Толерантность – это ослабление иммунитета живого организма вследствие введения в него чужеродных эле ментов; второе значение – привыкание к ядам. Если так, нам действительно прививается толе рантность: духовный иммунодефицит (СПИД) и невосприимчивость к духовной отраве. Молодежь острее нас с вами ощущает враждебность и вредность для себя этой ин формационно общественной среды. Но в том

вестиций и прочей чепухи «от ума». В то же вре мя даже простое упоминание о том, что вся на ша нынешняя реальность в сущности и есть ре зультат осуществления таких парадигм, прини мается ею вполне серьезно. Какой вообще смысл вкладываем мы в понятие модерниза ция? Не наступаем ли мы всякий раз на одни и те же грабли? Достаточно ли потенциала чело веческого интеллекта, чтобы одолеть кризис, им же и порожденный? Не пора ли, пока не по

Переправа

здно, поискать другие пути, обратиться к дру гим, высшим силам? Еще раз повторю – ей, молодежи, со всем этим жить, рожать, строить, защищать. Для нее это не пункт теоретической дискуссии, а, если хотите, гамлетовский вопрос – «быть или не быть». Параметры нынешнего глобального кризиса таковы, что к модернизации приходится, хотим мы того или нет, подходить с иных, нестандарт ных, принципиально новых позиций. Модернизи ровать, то есть обновлять, улучшать и усиливать современное общество нужно – спору здесь нет. Столь же очевидно и то, что делать это надо не поверхностно, не косметически, а самым ради кальным образом, притом в кратчайшие истори ческие сроки. Набор свежих решений, предлага емых интеллектом, весьма невелик, а инструмен тов – и того меньше. Старое эгоистическое и аг рессивное сознание исчерпало свой новатор ский потенциал: результаты его «трудов» говорят сами за себя. Сколько бы мы себя ни обманыва ли, ни тешили надеждой, весь кровавый, само убийственный опыт мировой истории свидетель ствует: старое не может создать новое, уродство рождает только уродство, и на свалке продуктов человеческого ума, к тому же помраченного нравственным безумием, бесполезно искать ма гические подсказки. Их там просто нет. Искомые решения и светлые откровения могла бы дать людям мудрость сердца, сопря

женного с Предвечным разумом – бесконечно более могущественным и любящим, чем куцый ум, заключенный в скорлупу эго. Однако для этого необходима модернизация иного поряд ка и уровня, а именно формирование новой элиты, которая, с одной стороны, была бы во оружена всеми техническими достижениями цивилизации, а с другой – впитала бы в себя всю полноту и чистоту духовно нравственного наследия, накопленного христианством за две тысячи лет поисков и страданий. Важно понять, что речь здесь идет не о механическом усвое нии и переработке этого опыта, а о принятии его сердцем и душою для деятельной, творчес кой жизни во Христе, для служения не себя, а Христа ради на поприще науки, экономики, культуры и даже политики. Другое дело – если однажды произойдет такое преображение и возникнет такая элита, ее представителей еще придется убеждать, уговаривать идти во власть, точнее, во властное служение – одно из самых тяжелых и ответственных пред Богом и людьми. Настало время во весь рост ставить вопрос о необходимости всеобъемлющей христиани зации жизни в России как единственного пути спасения страны и мира. И смею утверждать, значительная часть нашей молодежи готова к «второму принятию» Христа, и это не ее, а на ша вина, что спасительное духовное лекарство ей не дается в должном объеме и надлежащего качества. Поясню, что имею в виду. Для того, чтобы запустить любой процесс, необходим катали затор, или то, что в Евангелии именуется «за кваской». Нынешняя информационно общест венная атмосфера в стране в силу многих объ ективных причин чрезвычайно неблагоприятна (если не сказать враждебна и агрессивна) по отношению к тем, кто пытается идти нестан дартным путем и вести духовный поиск. Да, с одной стороны, православное сообщество в России вроде бы на подъеме. Но, с другой сто роны, и зло в основных своих проявлениях – вы мирание населения, падение нравов и растле ние подрастающих поколений, открытая и все проникающая пропаганда бесовщины и сата низма, разрушение семьи, дальнейшая дегра дация системы образования и воспитания и т.д. – тоже наступает. Зло плодит не просто язычество, а новое, воинственно антихристиан ское, зараженное идеями воплощенных и нево площенных темных духов (магии, НЛО, экстра сенсы и иже с ними, причем в невероятном раз нообразии) сверхъязычество. На этом фоне язычники первых веков христианства вы глядят несмышлеными шаловливыми детьми. Это отнюдь не только моя оценка. Мне не раз приходилось ее слышать из уст иерархов на шей Церкви.

Переправа В такой среде, в такой общественной обста новке мы не можем пассивно ждать скорых и ра дикальных перемен к лучшему. Информацион ные сети и каналы, все поголовно, отсечены от православного сообщества и (не побоюсь этого слова!) враждебны ему. Даже если представить, что нам дадут возможность излагать через них свои взгляды, боюсь, эффект может получиться прямо противоположный. Эти сети заражены и опорочены, в мутном потоке грязи, льющейся по ним, наши обращения (фильмы, передачи и т.п.) будут выглядеть смешно. (Не случайно Свя тые Отцы предупреждали: говорить с недухов ным о духовном – только смешить его). Что остается? До создания своих, стопро центно православных телеканалов федераль ного уровня – хочется надеяться, что когда то это произойдет – «закваска» может создавать ся путем налаживания вне (и далеко от) ограды Церкви прямого диалога православных мирян с передовыми отрядами молодежи. Поясню: речь идет не о священниках, не о катехизаторах в обычном значении этого слова, а о право славных бизнесменах, ученых, писателях, поли тиках, журналистах – людях, с точки зрения мо лодежи, успешных, состоявшихся, авторитет ных. Опыт нашей небольшой организации «Пе реправа» в проведении подобных встреч и се минаров в Нижнем Новгороде, Питере, Москве, Пскове показывает следующее. Во первых, наиболее восприимчива к про блематике духовного развития именно образо ванная молодежь в университетском возрасте и старше. Причина проста: более молодые лю ди в силу своей гормональной незрелости и бы товой неопытности еще слишком доверяют по сулам «лживого и лукавого» мира, позже у мно гих из них наступает трезвение и разочарова ние, а с ними – страх и поиск ответов на самые важные насущные вопросы бытия. Во вторых, значительная часть этой ауди тории, как правило, испытывает серьезные предубеждения по отношению к официальной Церкви (это к разговору об информационной политике властей), но охотно идет на контакты с «нейтральными» верующими мирянами, видя в них живой пример того, что православие – во все не мракобесие и не мешает добиваться ус пеха в жизни. В третьих, сверхъязычество наших дней, проявляющееся в небывалом могуществе ниги листической пропаганды, требует изменения тактики миссионерской работы. До начала ка ких бы то ни было разговоров с молодежью на евангельские темы необходим некий «инкуба ционный период», цель которого – показать ту пики современной цивилизации (они все это знают, но обобщение дает поразительный эф фект!); доказать им факт незнания собственной двусоставной природы, духовной сущности,

своего «внутреннего человека»; убедить, что только гармонизация их естества с помощью православия может помочь им выжить в совре менном мире. На это уходит от десяти до пят надцати часовых занятий. Только после этого молодые люди готовы и настроены говорить об учении Христа, христианской жизни, спасении и служении. В четвертых, эти занятия позволяют посте пенно и осторожно освободить сознание моло дых людей от многих вольных или невольных заблуждений, стереотипов и даже навыков, от носящихся к сферам не православной духовной жизни. Необходимо показать им подлинную ядовитую сущность этих «наслоений», научить распознавать их, эффективно противостоять им через укрепление своей духовной право славной основы, создание в себе своего рода духовной оси, стержня, помогающего самосто янию в экстремальных условиях неоязычества. В пятых, святоотеческое учение обеспечи вает всю необходимую методологичес кую и методическую базу для такой работы. Вопрос только в том, как ее правильно органи зовать, согласовать с Церковью и сделать системной. В заключение отмечу: российское предпри нимательство могло бы сыграть в этом деле важную роль. Порой мы тратим миллионы на строительство храмов, и, увы, известны случаи, когда эти храмы пустуют, становясь памятника ми нашей духовной близорукости. Строитель ство храмов – это важно. Но не менее, а, воз можно, и более важно сегодня основные уси лия бросить на «строительство душ», создание той «закваски Христовой», которой только и мо жет быть спасена Россия.

Переправа

СКАЗАНИЕОПОТЕРЯННОМ ГРАДЕ ПСКОВЕ У

бить город – не обязательно значит «раз рушить». Так называемое «динамичное развитие» может уничтожать столь же безжалостно, как ковровые бомбардировки. Особенно, если речь идет о тех городах, кото рые хранят в зданиях и мостовых древнюю ис торию – вещь хрупкую и почти неосязаемую. То, как подобное «убиение» происходит с одним из прекраснейших и старейших русских городов, корреспондент «Трибуны» увидел своими гла зами во Пскове. – В 60–70Mе года Псков был своеобразM ной культурной Меккой. Считалось, что есM ли ты не был во Пскове, значит ты человек или безразличный к истории, или попросту безграмотный. Сюда ездили, пожалуй, больше чем в какойMлибо старый город. Не было ни одного болееMменее известного деятеля культуры, который бы здесь не поM бывал. Ученые, писатели, художники, фиM зики – все стремились попасть во Псков. А сейчас – что здесь смотреть! – с горечью го ворит председатель Ассоциации реставрато ров России, заслуженный деятель искусств Савва Ямщиков, глядя в окно автомобиля, мча щегося по псковским улицам. Будучи сам коренным москвичом, Савва Васильевич сегодня является одним из самых рьяных борцов за сохранение псковской стари ны. Вот уже много лет он твердит о бедствен ном состоянии псковских памятников архитек туры и искусства. С каждым годом его оценки происходящего становятся все резче. И тому есть причины. Перечислять раны древнего Пскова можно бесконечно. Стоит в стороне от нахоженных туристичес ких маршрутов башня Гремячая. Стоит вот уже без малого 500 лет, с тех пор как была заложе на по приказу псковского князя Василия Ивано вича. С ней связано немало местных легенд – и о сокровищах, которые хранятся в заброшен ных подвалах, и о таинственном подземелье, где на цепях висит гроб, в котором спит закол дованная красавица княжна. Реальность про ще и грубее: башня попросту разваливается. Могучая некогда кладка сыпется на глазах, и башня по камушку отправляется в текущую у ее подножия речку Пскову. Рядом – все что оста

лось от Гремяцкого монастыря, церковь Козь мы и Дамиана XVI века. Стоит с заколоченными окнами, изрисованными стенами, окруженная грудами мусора. И башня и храм давно уже ис пользуются местными бомжами и любителями поздних гульбищ на берегу Псковы как общест венный туалет. Сохранившийся на куполе крест при этом никого не смущает. Как не смущает го родские и областные власти сам факт надруга тельства над башней и церковью. Зато через дорогу от гибнущих памятников средневекового Пскова – красота и благоле пие. Здесь расположился один из новых микро районов «для богатых». Свеженькие коттеджи ки, построенные в современном стиле, словно вырезаны со страниц какого то глянцевого журнала, замощенные тротуары – подметены. Вид из пластиковых окон – как раз на рушащую ся башню. – У них совесть есть? – риторически воM прошает Савва Ямщиков. – Или они ждут, когда это все погибнет, чтобы сказать: «ЛоM мать надо все, сгнило же»! Хотя я слышал, что в башне уже хотели сделать развлекаM тельный центр, казино какоеMто, и так далее. Это они создают себе такой парадиз, микроM мир, только для себя. Зачем им история? Дикий контраст старого и нового Пскова еще более режет глаз на так называемой «Зо лотой набережной». Это народное название очередного ультрасовременного (и, разумеет ся, ультрадорогого) квартала, расположивше гося прямо напротив стен Крома (Псковского кремля). По иронии судьбы официально эта на бережная именуется Советская, но назвать ее так просто язык не поворачивается, когда ви дишь свежепостроенные хоромы. На их фоне и Кром выглядит каким то маленьким и неумест ным. Два мира разделяет лишь узкая ленточка все той же Псковы. Старинные стены серого камня и величественный Троицкий собор вы нуждены словно бы продираться сквозь «наш маленький Стокгольм», как с горькой иронией прозвали «Золотую набережную» псковские ре ставраторы. В самом деле, аляповато раскра шенные дома, с многочисленными мансардоч ками, террасами и островерхими крышами идеально вписались бы в любой западноевро

Переправа пейский город. Это напоминает скорее улицы Вены, Варшавы или того же Стокгольма, но ни как не русского города, соперничавшего, было дело, за первенство с Новгородом и Киевом. Увидеть старую архитектуру из этой части горо да просто невозможно: как ни исхитряйся, а все равно заслоняют подлинный Псков странные здания, построенные «без царя в голове». Что это, если не убийство города? Убийство без разрушения. Дополняет картину то, что при строительстве «Золотой набережной» не были

рожский монастырь XII века. Впрочем, у башни вид и так плачевный: вот уже почти 15 лет она стоит без крыши. – Здесь мог быть превосходный музей Ливонской войны, – говорит Валентин КурM батов. – Ведь эта башня – главная героиня псковского сопротивления войскам польM ского короля Стефана Батория в 1581 году. Здесь все основные сражения происходиM ли. Это одна из великих страниц псковской истории. Вообще Покровская башня – одно

проведены обязательные археологические раскопки. И что осталось лежать под аккурат ной, ровненькой брусчаткой – одному Богу известно. – От всего этого какоеMто колониальное ощущение. Словно мы гости в этом городе, а не его коренные жители, – делится своиM ми ощущениями известный писатель, член Совета по государственной культурной поM литике при Председателе Совета ФедераM ции РФ Валентин Курбатов. – Это же мертM вые дома. Декорация для какогоMто колониM ального спектакля, в котором, может быть, можно ходить в белых штанах и колониальM ных шляпах, но жить псковскому человеку никак нельзя. Это мертвое миропонимаM ние. Город для стерилизованного человека без плоти, без истории, без духа. Такого среднеарифметического человека… Видимо, такие же «среднеарифметические люди» решили построить на площади Героев десантников высотный дом, который наглухо перекрывает виды на Покровскую башню и Ми

из лучших оборонительных сооружений России. По красоте, по необычайной могуM щественности. Когда входишь внутрь, то тебе не надо высокохудожественно говоM рить, не надо напрягать воображение, ты сам генетической памятью вспомнишь и поймешь, почему русский человек побежM дал своих врагов. Однако, лишенная своей деревянной кров ли, Покровская башня вовсе не выглядит тем великолепным памятником древнерусской фортификации, которым является в действи тельности. А ведь между тем это одна из круп нейших круглых каменных башен в Европе. Есть чем гордиться. Точнее, было бы. – У мэра Пскова было совещание, на коM тором сказали, что надо 250 миллионов рублей, чтобы деревянную крышу восстаM новить. Я потом переговорил с архитектоM рами, они говорят: «От силы 10–15 миллиоM нов!», – негодует Савва Ямщиков. И этот гнев можно понять: пока чиновники делят «нарисованные» миллионы, обезглавлен

Переправа ная башня разрушается под воздействием во ды и ветра. Нельзя сказать, что в Пскове лишь разруша ют и ничего не восстанавливают. Восстанавли вают, реставрируют, пускай и понемногу. Напри мер, 7 ноября 2008 года состоялось освящение колоколов для звонницы церкви Успения Божи ей Матери с Пароменья. Много лет она просто яла в неухоженном, неприглядном состоянии и вот – в апреле 2007 го был восстановлен иконо стас, затем отреставрирована звонница, а нын че появились и специально отлитые для нее ко локола. В общем, есть чему порадоваться. Да вот незадача – ко всем этим радостным событи ям городская администрация или ведомства по охране памятников опять таки не имеют никако го отношения. Все сделано по инициативе и на средства… областного ГУВД. Стражи порядка еще в конце 90 х взяли над храмом шефство и потихоньку привели его в достойный вид. Сами заказали реставрационные работы специалис там, сами привезли из Свердловской области колокола. Милиционерам удалось наглядно по казать, что восстановить псковские памятники архитектуры – дело абсолютно реальное, было бы желание. Реставрация церкви XV века сдела на так, что не вызывает никаких нареканий со стороны экспертов. Зато к реставрации другого храма, располо женного не так уж далеко, претензий хватает. Речь идет о знаменитой церкви Богоявления с Запсковья, о которой великий архитектор Ле Корбюзье писал: «Если бы я не увидел этого хра ма, то я вряд ли построил бы свою капеллу Рон шан». А ведь Нотр Дам дю О (таково официаль ное название капеллы во французском местечке Роншан) многие искусствоведы называют са мым значительным с художественной точки зре ния культовым зданием XX века. И вот – источник вдохновения для этого шедевра, подпертый с одной из сторон недавно построенной четырех звездочной гостиницей. – К тому моменту, как они возводили этот отель, церковь просто сгнила, – вспоM минает Савва Ямщиков. – От нее пахло тлеM ном. Теперь они ее «приводят в порядок». Но все они делают плохо, ужасно соверM шенно. Здесь яркий древнерусский имM прессионистический стиль, а они – побелиM ли, покрасили, под линеечку! Действительно, разница видна невооружен ным глазом даже неспециалисту. Звонницу и верхнюю часть храма реставрировал еще в 60 е года легендарный псковский мастер Юрий Спегальский. Штукатурка при этом наносилась руками, из за чего стена получалась неровной, как бы вылепленной из мягкого камня – так ра ботали старые мастера, и об этом писал Юрий Спегальский в своей кандидатской диссерта ции, разъясняя коренные различия двух вели

ких архитектурных школ Древней Руси – псков ской и новгородской. Но всего этого словно бы не существует для тех, кто ведет работы сейчас – нижняя часть церкви заштукатурена в совре менной технике «евроремонта», и теперь на фасаде здания не хватает лишь стеклопакетов, чтобы церковь Богоявления с Запсковья окон чательно перестала быть чем то имеющим от ношение к истории. О том, что иная реставра ция может убить памятник надежнее любых вандалов, мы вроде бы слышали не раз, но ма ло где это можно увидеть столь явственно. И ладно бы это был единичный случай. Памятни кам достается не только от бойких бизнесме нов, которые ведут реставрационные работы

Переправа скорее «для галочки», но и от тех людей, от ко торых этого не ожидаешь. – Одна из самых мучительных проблем – что будет с храмом Николы со Усохи, – проM должает рассказывать о череде грядущих и состоявшихся потерь псковской архитектуM ры Валентин Курбатов. – Храм был красоты неслыханной, его восстанавливал Борис Степанович Скобельцын, великий псковM ский реставратор. Сейчас если вы войдете внутрь, то увидите: срубленный из фанеры иконостас, искаженный внутренний силуэт. Храм просто взорван изнутри! Скобельцын специально убирал внутри все металличесM кие тяжи, чтобы показать молитвенную краM соту этой архитектуры, весь объем. Хотя он к Церкви, кстати, не очень хорошо относилM ся. Но он понимал мелодию и красоту здаM ния. А сейчас пришел батюшка, который вроде тоже должен понимать… И он сделал все, чтобы храм просто оглох сразу… Оглохший и ослепший стоит древний Псков. Задавленный новыми домами, нелепыми котте джами, врезанными прямо в его сердце. Здесь еще можно совершить туристическую прогулку и «щелкнуть» какие то виды, но все сложнее пой мать дух города, дух той эпохи, из которой он до шел до нас. Впрочем, местные власти, судя по всему, лишь туризм и волнует. На состоявшейся в конце октября расширенной коллегии област ного комитета по культуре и туризму чиновники

огласили аккуратные подсчеты: сколько памят ников истории, архитектуры и искусства есть в регионе (оказывается, в сумме их количество превышает пять с половиной тысяч), сколько ту ристов ежегодно приезжает на них посмотреть (только в Кром еженедельно попадают 1,5 2 ты сячи человек) и в каком хорошем виде они нахо дятся (действительно, «в руинированном состо янии», по официальной статистике, пребывают каких то 3%). Ни слова о храмах и памятниках, «убитых» бездумной застройкой города, неква лифицированными руками псевдореставрато ров и людским равнодушием, разумеется, не прозвучало. И в самом деле – это ведь материи тонкие, статистическому учету поддающиеся

слабо. Но если пытаться закрывать на них глаза, то скоро и оптимистичные графики в чиновничь их отчетах поползут вниз. Потому что люди пере станут ездить в Псков окончательно. Ведь ездить станет попросту некуда. Беда Пскова еще и в том, что здесь нет силь ной общественности, которая могла бы защи тить старый город. Любой спорный архитектур ный проект в Москве или Санкт Петербурге все гда проходит стадию народного обсуждения. И там всегда найдутся люди, которые в случае необходимости буквально «лягут на рельсы», но не допустят того, чтобы их город искалечили. Псковичей, увы, волнуют более насущные про блемы: как прожить, где устроиться в жизни по удобнее. В схватке денег и исторической памя ти победитель однозначно предсказуем. Как бы радикально ни высказывались реставраторы и деятели культуры, их слова слишком мало весят в сравнении с тугим кошельком. Псков должен сам встать на свою защиту. Еще многое можно спасти. Для этого, скорее всего, даже не обяза тельно что то ломать (как предлагает поступить с новыми домами Савва Ямщиков). Но, в любом случае, сперва надо проснуться. Иван ВОРОНЦОВ Псков – Санкт Петербург

Переправа

ТОЛЕРАНТНОСТЬ КАК ОНА ЕСТЬ

10 ноября 2008 года в Большом МанеM же состоялся круглый стол, посвящёнM ный теме: «Современная литература и проблема формирования духовноM нравственного облика». В его работе приняли участие: С. Р. Федякин, литеM ратуровед, доцент Литературного инM ститута им. М. Горького; С.Ф. ДмитренM ко, шефMредактор научноMметодичесM кой газеты для учителей словесности «Литература»; Ж. П. Григорьева, эксM перт журнала «Фома»; В.Д. Ирзабеков, литературный редактор журнала «ШесM тое чувство», и другие. Публикуем выM ступление В. Д. Ирзабекова. У истоков движения «Переправа» и жур нала «Шестое чувство», который является его печатным органом, стоит интересный русский человек – Александр Иванович Нотин. Десять лет назад его, серьёзного предпринимателя, банкира, не обошёл стороной дефолт. Да так, что он оказался, по его же словам, на краю пропасти. Обра щение к эзотерике, через которое прошли в тот период многие наши интеллигенты, не принесло утешения. К счастью, это бы

ли поиски Истинного Бога. Да ещё случи лись хорошие книги, святоотеческое на следие, оказавшее на него очень большое влияние, – Игнатий Брянчанинов, Паисий Святогорец, Силуан Афонский… а также современный богослов, профессор Мос ковской духовной академии А.И. Осипов, замечательный современный популяриза тор, если можно так выразиться, право славной веры. Всё правильно, без Бога не до порога. В контексте заявленной сего дня темы нашего круглого стола хочется подчеркнуть важность самого процесса чтения как такового, ну и качественной стороны этого процесса, вопрос о том, что читать современному человеку. Знаете, у людей, переживших когда ли бо голод, наблюдаются две модели пове дения. Одни после этого всю оставшуюся жизнь прячут краюху у себя под подушкой, потому как помнят, как это страшно. Дру гие всю оставшуюся жизнь делятся хлебом с другими голодными, потому как тоже па мятуют о том, как это страшно. Третьей модели попросту нет. Так вот сердце под сказало Александру Ивановичу протянуть руку тем, кто сегодня не подозревает об истинном спасении. Этот поступок Алек сандра Ивановича так напоминает мне евангельскую притчу о десяти исцелённых, из которых лишь один вернулся ко Христу поблагодарить Его, да и тот оказался языч ником, в отличие от тех, кто был рождён в одной со Спасителем вере. Ибо истинное покаяние обязательно должно иметь пло ды. К слову, сам он является ещё и талант ливым писателем, и его антиутопия «Ис ход» из номера в номер печатается на страницах нашего журнала. Так возникло духовно светское движе ние с замечательными задачами, главная из которых состоит в том, чтобы помочь людям переправиться с берега неверия, нигилизма, отчаяния на берег веры через осмысление себя. Вообще понятие пере правы, как мне кажется, укоренено в гено типе человека, начиная с мифов Эллады и продолжаясь, для русского человека, даже через поэзию А.Т. Твардовского. Вспом

Переправа ним, «переправа, переправа, берег левый, берег правый…» Позже возник журнал, о названии которого тоже хочется сказать несколько слов, поскольку уже прозвучали на сей счёт вопросы. В богословских тру дах святителя Луки (Войно Ясенецкого) есть слова о том, что у человека присутст вуют все пять чувств, которые есть у жи вотных, но он, в отличие от них, обладает шестым чувством, связывающим его с Бо гом. Так что, как видите, никакой эзотери ки нет и в помине. Более того, наш журнал очень тепло напутствовал Святейший Пат риарх Московский и всея Руси Алексий II, а отделом религиозного образования и ка техизации Московского патриархата он рекомендован для распространения в цер ковных приходах. Главный редактор жур нала – писатель и публицист, протоиерей Михаил Ходанов. Журнал выходит один раз в два месяца. Что же касается круга подписчиков, то он – от подросткового возраста до самого пожилого. К слову, среди наших авторов есть старшеклассник Дмитрий Понкин, из под пера которого вышли очень интересные аналитические материалы о содержании некоторых теле каналов, об опасных компьютерных играх. Ну и хочется сказать о том, что членами редколлегии журнала «Шестое чувство» являются, помимо названных учредителя и главного редактора, писатель В.Г. Распу тин, председатель Ассоциации реставра торов России С.В. Ямщиков, игумен Пётр (Пиголь) – первый проректор Российско го православного института апостола и евангелиста Иоанна Богослова. У журнала есть живой интересный сайт в Интернете. Сотрудники журнала стараются принимать активное участие в общественной жизни страны. А.И. Нотин организует семинары для молодёжи, сам на них выступает. Отец Михаил – частый гость на различных ра диостанциях с самыми актуальными про граммами, а также на страницах «Литера турной газеты». Я же постоянно выступаю с лекциями по всей стране на тему «Рус ский язык как Евангелие». Переходя, таким образом, после пред ставления нашего журнала к теме нашей дискуссии, как автор книги «Тайна русско го слова» я заступлюсь за него, так как здесь прозвучала фраза о том, что слово, в отличие от литературы, есть лишь инстру мент. Позвольте не согласиться. Слава Бо гу, что в российской науке о языке слово всё ещё традиционно рассматривается не только с филологической, но и с философ ско нравственной, мистической, если хо тите, позиции. Западный же взгляд прямо

противоположен. Он заключается в сугубо информационном, рационалистическом подходе к слову как таковому. Дошло уже до того, что некоторые западные лингвис ты отказываются от самого понятия слова, воспринимая его лишь как техническое средство – сигнал или импульс. Интерес к языку возник у меня с ранне го детства. Вспомним, ведь так называе мые сложные слова, все эти самолеты и паровозы, пулемёты и самовары, являют ся таковыми лишь по устроению своему. На самом же деле нет в них главного – тай ны. Но зато её таили в себе совсем иные слова, такие простые и непростые, как хлеб, небо, дождь. Почему они звучат именно так? Мне этого тогда никто так и не объяснил, и лишь гораздо позже, нередко интуитивно, приходили эти маленькие оза рения. Однако слово человек оставалось для меня в течение нескольких десятиле тий главной тайной. Вспоминаю, как четыре с половиной де сятилетия назад соседи наши приобрели маленькую, но, как выяснилось, очень по родистую собачку, у которой к тому же имелся документ с человеческим названи ем – паспорт, но гораздо более внушитель ный, ибо в нём было зафиксировано свое образное родословное древо этой шавки, и именно это обстоятельство было пред метом особой гордости её хозяев. Более того, оказалось, что породистое животное вообще нельзя называть произвольно: в его кличке обязательно должна присутст вовать память об отце и матери, хоть по буквочке из их кличек. Вот это да! Какое завидное, какое трогательное тщание по отношению к «братьям нашим меньшим». И такое скорбное безучастие, когда речь заходит о нас самих, о нашем общем зва нии. Ещё одно обстоятельство поразило меня: получается, что кличка, по сути имя этой крошечной твари вовсе не случайно, здесь не одна лишь прихоть её нынешних хозяев, оно складывалось десятилетиями (а у иных породистых животных столетия ми). В соседнем классе училась Сталина, родившаяся в год смерти вождя, а ещё бы ло когда то женское имя Оюшминальда. Оказывается, это «Отто Юльевич Шмидт на льдине». А после полёта в космос Юрия Гагарина (мне тогда было восемь лет, и я хорошо запомнил это непонятное сегодня многим единение народное) появилось мужское имя Урюрвкос – «Ура, Юра в кос мосе» (!) Кто их небесные заступники? По чему так строго с животными и такая, мяг ко говоря, небрежность к человеку? Сегодня здесь прозвучали теплые сло

Переправа ва в адрес царской гимназии, которую окончил в своё время и мой покойный дед. Так вот он на мой вопрос о происхождении слова человек ответил сразу же: чело и век, как это делали потом десятки людей. Но мне этот ответ не нравился, я не мог не почувствовать в нём что то ненастоящее, какую то неправду. К тому времени я уже знал, что лев – это «царь зверей», а чело век, как нас тому учили в школе, «царь при роды». Но не может же быть такого, чтобы у этого «царя» само название его не таило бы в себе великую тайну?! И мне удалось таки, правда много лет спустя, найти ответ на мучивший так долго вопрос. Человек в русском языке, как оказалось, это имя Са мого Христа, и нет этой радости в иных языках. Даже в моём родном азербайд жанском человек звучит как Адам, но это, заметим, родство по плоти, по горизонта ли с первым из людей. В русском же языке зафиксировано родство от Бога по духу, то есть по вертикали! Ведь человек – это сло век, именно так произносили это слово ещё пятьсот, шестьсот лет назад. Какое удивительное подтверждение слов Гос подней молитвы, ведь если Отец наш Сло во, то дети его, естественно, словеки, че ловеки. Да одно это русское слово возно сит достоинство человека на неизмери мую высоту! А потому и язык русский есть, простите, не инструмент, как здесь изво лили заметить, а воистину Евангелие, каж дое исконно русское слово есть благовес тие. Русский язык вообще есть дар Самого Христа этой великой нации, этому удиви тельному народу. Дар бесценный! В то же время модернизация языка бо гослужений, церковно славянского (отве чая на прозвучавший здесь вопрос), есть весьма опасная тенденция. А.К. Толстой, предположивший, что «нельзя говорить с Богом на ежедневном языке», дал, как мне кажется, лаконичный и исчерпывающий ответ на этот вопрос. Что же касается прозвучавшей здесь проблемы отсутствия в современной рус ской литературе впечатляющих полотен о современной жизни, которых все мы так ожидаем, как и дети наши, то хотелось бы высказать по этому поводу такую точку зрения. Думаю, что до поры до времени ожидания эти тщетны. Ну, во первых, по тому, что, по словам Есенина, «лицом к ли цу лица не увидать». Для глубинного ос мысления нынешних процессов требуется некий исторический промежуток. Тем не менее, есть в нашей современной литера туре, слава Богу, весьма удачные произве дения малых форм, и некоторые из них мы

публикуем на страницах нашего журнала. Ведь «Шестое чувство» ещё и литератур ный журнал. Вторая же причина несколько иного свойства. Есть сегодня в России очень хорошая честная словесность. Но вряд ли широкая публика сможет ознако миться с такими произведениями, по скольку воздвигаются сегодня рогатины в виде широко муссируемых понятий толе рантности и политкорректности. Самое поразительное, что большинство опро шенных мною людей не знают подлинного смысла этих понятий, в особенности пер вого из них. Продолжая в чём то и тему школьного образования, о котором сегодня было не мало здесь высказано, хочу отметить, что в школе, где учится моя младшая дочь, пер вого сентября, в День знаний, старше классники писали сочинение на тему толе рантности (!). Хорошо, если они вообще выговаривают это лукавое слово. Когда я столкнулся с ним впервые, меня заинтере совало его происхождение, так как не на шёл это слово в философском словаре. Удивительно, но не оказалось его и в це лом ряде других словарей. Это не могло не озадачить, ведь понятием этим вот уже не первое десятилетие усиленно манипули руют в области общественного сознания и информационном пространстве. Оказа лось, что термин этот и в самом деле про исходит от латинского tolerantia, что есть терпение. Введён же он в 1953 году анг лийским иммунологом (!) П. Медоваровым для обозначения «терпимости иммунной системы организма к пересаженным ино родным тканям». Дальше – больше. Оказа лось, что понятие толерантности исполь зуется ещё и в фармакологии, а также ток сикологии, где обозначает – и тут особен ное внимание, вновь цитирую: «снижение чувствительности к токсичным и фарма цевтическим препаратам (например, нар котикам)». Иначе, «привыкание к сильно действующим ядам в результате длитель ного введения ничтожных доз». Ну и как вам?! Это к чему нас с вами, господа, гото вят? И вы мне сейчас подскажете, кто яв ляется идеально толерантным объектом. Правильно, труп! В него хоть гвозди заби вай, а он знай лежит себе полёживает и весь с головы до пят такой толерантный претолерантный: ничем не возмущается, со всем соглашается, ничем не оскорблён, ни на кого не в обиде – что бы не творили с его родиной и народом. Только яд этот, чтоб не было народного возмущения, и тут всё правильно, следует вводить постепен но, небольшими дозами.

Переправа Вспоминается отчего то невесёлая байка ещё советских времён о том, как две бабушки заспорили меж собой о том, кто же этот научный коммунизм придумал: большевики или учёные? Потому как, с од ной стороны, он вроде как научный, с дру гой – всё ж коммунизм. Сошлись на том, что, похоже, большевиков это рук дело. Потому как, если бы придумали учёные, они бы сначала на собаках попробовали. Нет, не по сердцу перевод самого поня тия толерантность на русский язык. Только прислушаемся: нас с вами призывают от носиться к окружающим терпимо, терпеть людей. Но разве в этом состоит вера на ша? Здесь экспертом журнала «Фома» за тронута тема христианства, которую я хо тел бы в чём то и продолжить, и, возмож но, уточнить. Да, мы всегда будем отли чаться от всевозможных религий именно наличием в нашей вере Самого Христа. Без Него, Его Личности, Его Крестных мук и Его жертвы всё вообще рассыпается, те ряет смысл, превращается в морализатор ство. Но ведь Он призывает всех нас: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего тво его и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляй те проклинающих вас, благотворите нена видящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас...» (Мф. 5, 44–45). Да разве ж Господь пошёл на Крестные муки ради того, чтобы потерпеть грешный род человеческий? Прости, Господи, сама мысль эта кажется кощунственной. Нет, на Крест можно идти только ради любви! Ведь если вдуматься, что есть само терпе ние людей? По сути, это утолщение стенок сердечной мышцы. Как и идеальное сред ство для терпения собственного соседа – утолщение стен своей квартиры, повыше ние её звуконепроницаемости. И ещё. Только вдумаемся, кого денно и нощно призывают ныне к тотальной толерантнос ти? Русского человека, который никогда не мыслил своего «отдельного» счастья вне мировой гармонии, вне вселенской радос ти и вселенской же скорби, которые он ве ками пропускает через своё сердце. Поче му Ф.М. Достоевский и отозвался о нём когда то именно как о «вселенском чело веке». Как то узнал, что много собак умирает, оказывается, от разрыва сердечной мыш цы. Спрашиваю: почему? А дело то в том, что они очень привязаны к своим хозяе вам, сильно переживают за них, а утешить словами и деятельно помочь не могут, ли шены они дара слова. Вот и рвётся соба чье сердце. Господи, собаки умирают от

любви к людям, а нас призывают людей терпеть! Что же это, как не антихристиан ство! В своё время мне запомнилась остро умная реплика, произнесенная на одном из Рождественских чтений профессором Ириной Яковлевной Медведевой, замеча тельным ученым психологом и блестящим оратором. Она поведала о том, как на од ной из конференций ее вконец одолели этим требованием – большей толерантно сти, которой, как там утверждали, в России еще очень мало. Пришлось прикинуться простушкой и поинтересоваться, а что оз начает это слово, как это можно сказать по русски. Ей пояснили: терпимость. На что она, не растерявшись, ответила, что де до революции в России были так назы ваемые дома терпимости. Выходит, их правильнее было называть домами толе рантности? Мы же с вами, в свою очередь, задумаемся: а не желают ли наши много численные радетели и впрямь превратить святой Русский Дом в один большой «дом толерантности»?! Что касается сферы законодательной, то сегодня на страже как толерантности, так и политкорректности стоят совершен но конкретные уголовные статьи, преодо леть которые будет весьма и весьма про блемно, в том числе и честным произведе ниям русской словесности. И последнее. На вопрос, прозвучавший сегодня, хорошо ли, что некоторые вели кие русские писатели в последний период своей творческой биографии уклонялись в область проповедническую, хотел бы дать ответ, отличный от того, что здесь прозву чал. Тема эта большая и чрезвычайно се рьёзная, но скажу вкратце. Посмею за явить, что это не очень хорошо, и прежде всего для самих писателей. У художест венной литературы свой инструментарий. К примеру, попробуйте написать сочине ние о Пресвятой Богородице. Вы можете исписать много листов бумаги, но никогда не скажете лучше М.Ю. Лермонтова, напи савшего всего четыре слова: «Тёплая за ступница мира холодного». В этом следует искать и корни кризиса, постигшего гений Н.В. Гоголя. Что же касается Л.Н. Толстого, то проповедничество довело его, как изве стно, до весьма плачевных результатов. И если Церковь выступала против этого яв ления, то прежде всего для сохранения душ самих писателей, а затем и великой русской словесности. Проповедь есть де ло Церкви, её служителей, на коих и поко ится благодать.

Индекс благородства

ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦА ЕЛИЗАВЕТА ФЕОДОРОВНА

РОМАНОВА К 100 летию основания Марфо Мариинской обители милосердия Попытка неформального жизнеописания Продолжение (начало см. «Шестое чувство», № 5–6 за 2008 год)

МАРФОMМАРИИНСКАЯ ОБИТЕЛЬ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ Когда кончаются мирные времена, наступает час испытания каждого человека: его личности, степени его мужества, всех сторон его души. Война, как учит Святая православная церковь, – последнее вразумление Божие людям за их от ступление от заповедей Всевышнего, от духа взаимной любви и мира. Мировая война – особо трагическое и таин ственное явление в жизни народов. Она вызы вает неисчислимые страдания, обнажает край нюю человеческую низость, неуемность амби ций, жажду безудержного господства и вместе с тем через беды выправляет погрязшие во грехе души людей, порождает в них глубокое покая ние, жертвенный порыв к защите своих ближних и стремление жить чисто и свято.

Передел мира, начавшийся в 1914 году, вверг народы в пучину кровавой бойни. Россия принадлежала к тем странам, которые не были инициаторами военных действий и не хотели их. Однако тяжелое положение братской Сербии, защищавшей интересы славянских народов на Балканском полуострове, потребовало от Рос сийской империи оказания ей немедленной по мощи в условиях агрессивной политики Австро Венгрии и Германии. И Россия вынужденно вступила в эту войну. Елизавета Феодоровна, получив известие о приближающейся войне от сестры – Императ рицы Александры, молилась об избежании этой трагедии, предчувствуя великую беду для Рос сии. Она направилась в Верхотурье – припасть к мощам святого праведного Симеона Верхотур ского, которого очень почитала, и испросить у него духовной помощи и поддержки. Патриотический подъем русских людей пе ред войной был очень высок. Никто не сомне вался, что через самое короткое время русские войска победоносно вступят в Берлин и будет заключен мир. Где бы ни появлялся Император Николай II и его ближайшее окружение, в том числе и Елизавета Феодоровна, повсюду их встречали громом рукоплесканий и восторгом. Везде шла активная запись на фронт добро вольцев – как из высших слоев общества, так и из народа. В Царском Селе Императрица Александра Феодоровна вместе с Великой княгиней Елиза ветой Феодоровной провели совещание, где присутствовали и другие дамы двора. Они наме тили план работы на первые месяцы войны, куда входило: формирование санитарных поездов, устройство складов лекарств и снаряжения, а также посылка на фронт походных церквей. Однако уже с самого начала военных дейст вий, несмотря на определенные успехи России на фронте, возникли большие проблемы. Сани тарная служба была не в состоянии справиться со своими задачами. Выявились недостатки в должной подготовке обслуживающего персона ла, в организации транспорта и в поставке ме

Индекс благородства дикаментов. Сказывалась также и халатность многих чиновников, которая нередко приводила к гибели солдат. Все это безмерно печалило Ве ликую княгиню, но она делала все возможное, чтобы хоть как то исправить положение. Когда русские войска заняли Львов, столицу Восточ ной Галиции, Великая княгиня по поручению Царского дома приняла официальное участие на торжествах во Львове по случаю победы, за менив собой заболевшую Императрицу. По окончании торжеств Елизавета Феодоровна произвела инспекцию полевых госпиталей Кар патского фронта. Вскоре военные успехи России на фронте сменились рядом поражений. Была потеряна Польша, Восточная Галиция, начались отступле ния на других фронтах. Железные дороги были забиты поездами, что приводило к простою войск и вооружений, вносило разлад в своевре менность проведения военных действий. То же самое происходило с товарными составами, на груженными провизией и медикаментами. Не хватало рабочих рук для ремонта подвижного состава. По стране поползли слухи об измене. Их подогревали как немецкие агенты, так и ме стные революционеры подпольщики, жаждав шие поражения собственного Отечества. Импе ратрицу Александру Феодоровну обвиняли в том, что она – «германская шпионка». То же са мое говорили и о Елизавете Феодоровне, вос пользовавшись тем, что она, как христианка, на вещала в госпиталях не только русских воинов, но и немецких раненных военнопленных. Лгали людям, что она де «дает немцам деньги, а рус ским – только иконки». Белгородский игумен Серафим (Кузнецов), к которому была весьма расположена Великая княгиня, писал о Елизавете Феодоровне и о ее отношении к войне следующее: «Помню, как я приезжал с фронта к шестому августа 1915 года в Москву и к Рождеству Христову 1916 года, проводя эти праздники в ее Обители, при духов ном разговоре, касался и войны. Она мне гово рила, что Государь войны не желал, война вспыхнула вопреки его воли, как вспыхивает по жар вопреки хозяина дома. Винила она возгор дившегося Императора Вильгельма, что он по слушался тайного внушения мировых врагов, потрясающих основы мира своим вероломным тайным действием, нарушил завет Фридриха Великого и Бисмарка, которые просили жить в мире и дружбе с Россией, ибо война приведет к гибели и ту и другую. Так думали все великие люди, любящие родину, желающие ей истинно го блага, а не призрачного» (1). Между тем агитация против самодержавия усиливалась. Неудачи на фронтах приписыва лись сговору «царской верхушки» с Германией, распускались грязные слухи о царской семье. Простой народ, дезориентированный револю

ционной пропагандой, подавленный тяжестью изнуряющей войны, часто с сочувствием вни мал мятежным слухам, верил лукавым лозунгам о том, что всем, кто поддержит революцию, да дут хлеб, землю, заводы, фабрики и власть. Сбывались слова французского посла и быто писателя русских нравов Мориса Палеолога, писавшего о том, что душа русского народа – самая загадочная, самая странная и перемен чивая. И действительно, те, кто еще совсем не давно восторженно стремились к призывным пунктам и пели громче всех «Боже, Царя хра ни!», уже требовали свержения царизма. Эти мятежные настроения вылились и на Елизавету Феодоровну. Однажды, когда она возвращалась с похорон Великого князя Константина Констан тиновича, с которым была всегда очень дружна, возле Обители ее встретила хулиганствующая толпа. В машину Великой княгини полетели камни. Толпа плевалась и шумела, придвигаясь все ближе и ближе. Какие перемены!.. Люди бы ли готовы поднять руку на светлого ангела Москвы – на подвижницу, которая неусыпно за ботилась о бедных и несчастных москвичах и раздала все свое богатство ради их блага. Но тогда все обошлось – час страданий Великой княгини еще не пробил. Материальное положение в Москве продол жало ухудшаться. В связи с войной взметнулись цены на продукты питания. Рынки и базары ста ли пустеть. Запасы продовольствия Марфо Мариинская обитель пополняла из сел и деревень, находившихся в окрестностях Ильин ского. Все лучшее из продуктов, что принадле жало Обители, шло на стол старикам, детям и бедным людям. Себя сестры в еде предельно ограничивали. Тем временем среди населения продолжала распространяться крамола. Марфо Мариин скую обитель злые языки называли центром не мецкого шпионажа. Усиленно распространя лись сплетни о Г. Е. Распутине Новых и царской семье. В огромных московских очередях за про дуктами эти слухи приобретали самые изощ ренные формы. Подпольщики всеми силами и средствами продолжали сеять дезинформацию о якобы имевшем место предательстве Царско го дома в пользу Германии. От этого, мол, и по ражения все терпим. Народ ожесточался, а на войне поражения шли одно за другим. Государ ственная дума также внесла немалую лепту в создание из царской семьи образа «врага и предателя». Однако Елизавета Феодоровна даже в этих условиях не осуждала людей. Напротив, стара лась их всегда оправдать. «Они очень устали», – говорила она о враждебной толпе. В 1916 году неожиданно меняется положе ние на фронте. Осуществляется знаменитый Брусиловский прорыв – блестящая операция

Индекс благородства Юго Западного фронта под командованием ге нерала Брусилова, когда нашими войсками был нанесен серьезный удар по Австро Венгрии и были заняты Галиция с Буковиной. У армии опять поднялся боевой дух, и все вновь настро ились на победу. Как много значит на войне ус пех!.. Однако в тылу происходили обратные процессы. Там спешно готовилась революцион ная ситуация. В армию засылались провокато ры, распространялись листовки и прокламации, солдат настраивали против офицеров, внушая им, что новой справедливой властью будто бы будет даром раздаваться земля и что для этого необходимо убить настоящего врага – царского офицера, побрататься с врагами, воткнуть штык в землю и спешно ехать домой в деревню (регу лярная армия Российской империи состояла в основном из крестьян). Осенью того же года пустили еще один гнус ный слух о том, будто бы брат Елизаветы Фео доровны Эрнест тайно прибыл в Россию для за ключения сепаратного мира между Россией и Германией и скрывается у своей сестры в Мар фо Мариинской обители. Опять на Ордынке со бралась громадная толпа, требовавшая распра вы над немецкими «шпионами»: «Немку долой! Выдавайте шпионов!». Со стороны подстрека телей в Обитель стали швырять камни. Только отряд полиции разогнал смутьянов. События в Петербурге и Москве продолжали накаляться. В связи с участившимися забастов ками рабочих оборонных предприятий столицы и беспорядками Николай II выехал из Ставки в столицу, однако по решению Государственной думы его поезд был остановлен железнодорож никами (!) на станции с символически злове щим названием «Дно» и переведен на псковское направление. В поезде царь был практически один. Какое обращение с государем, какая из мена!.. И депутаты, и генералы, и революционе ры, и даже какие то железнодорожные служа щие – все смешалось тогда в одно преступное сообщество, все покатилось в пропасть… Имен но там, на станции, и состоялось вынужденное отречение Императора от престола. Это требо вание ему ультимативно предъявила либераль ная Государственная дума. Телеграммы с ана логичными требованиями государь получил и от главнокомандующих всех фронтов. Никто из ге нералитета не поддержал его в трудную минуту. С отречением государя от престола кончилась великая имперская история России и началась революционная вакханалия… Великая княгиня глубочайшим образом пе реживала происшедшее. По свидетельству оче видцев, она выглядела совершенно исхудавшей и измученной. Ей открылось со всей очевиднос тью, что все ее труды и старания здесь, в Рос сии, закончены и что ее надеждам и мечтам приносить пользу любимым русским людям не

суждено сбыться. Она видела, что наступает ка кая то страшная развязка, и, не имея возмож ности приложить свои силы на привычные дела милосердия, желала только одного – чтобы Гос подь укрепил ее в этот страшный для нее час, помог остаться верной Господу Иисусу Христу, которого она возлюбила паче жизни, и принять страдания за русский народ, испив до конца свою горькую чашу. В Москве начался хаос, толпы разъяренных людей и выпущенных Временным правительст вом на свободу уголовников заполнили улицы. Все это создавало крайне напряженную обста новку вокруг Обители. Только Божиим чудом она несколько раз была спасена от полного разгро ма. В нее то и дело врывались революционеры, проявляли крайнюю бестактность и задавали провокационные вопросы. Однажды в Обитель вбежали выпущенные на свободу преступники, в большинстве своем – пьяные. Наглость их не знала границ. Один из них с великой дерзостью увязался за Великой княгиней, всячески унижая ее и злословя. Потом властно потребовал, что бы она обработала ему загноившуюся рану. Она беспрекословно перевязала его. Тот был сму щен. Так Елизавета Феодоровна даже в экстре мальных условиях, когда жизнь ее висела бук вально на волоске, открывала отдельным опус тившимся и зверовидным людям путь к Богу – через деятельную к ним любовь, которая порож дала в их ожесточившихся сердцах умиление и покаяние. «Народ – дитя, – сказала она однаж ды. – Он не повинен в происходящем… он вве ден в заблуждение врагами России» (2). Амбулатория Марфо Мариинской обители продолжала оставаться открытой. Обительская больница также работала, хотя и в ограниченном режиме. В ней лежало несколько тяжелобольных женщин. За ними, как и всегда, осуществлялся самый внимательный уход. Елизавета Феодо ровна лично следила за состоянием их здоровья, хотя и знала, что революция, не щадившая здо ровых и юных, уж тем более не пощадит больных и убогих, которые к тому же еще принимали ме дицинскую помощь от рук классового врага!.. С наступлением лета 1917 года Елизавету Феодоровну посетил шведский министр – с предложением выехать из России. Это было на стоящим испытанием для Великой княгини, ко торой, конечно, очень хотелось увидеться со всеми своими родными и близкими, связь с ко торыми оборвалась еще в начале войны. Уви деться – и ощутить живое тепло их добрых и лю бящих сердец. Однако она превозмогла свое естественное человеческое желание и ответила министру, что не может позволить себе оста вить Обитель и сестер, данных ей самим Госпо дом. Тем самым она подписала себе смертный приговор. Потрясенный министр, поклонив шись, вышел.

Индекс благородства Власть Временного правительства была непрочной и короткой. Волнения по прежнему сотрясали Россию. Нестроения и разруха по рождали эпидемии и болезни. Из за частично разрушенной канализации и сильной летней жары жителей Москвы поразил недуг, чем то похожий на тиф. В тот период тяжело заболела и Елизавета Феодоровна. По рекомендации врачей впервые на голые доски ее постели был положен тонкий матрас. Выздоровев, она оставалась физически очень слабой – до такой степени, что какое то время не могла ходить и часами сидела в плетеном кресле, пребывая в молитве и занимаясь рукоделием. История донесла до нас два ее письма – своему верному другу, графине Александре Олсуфьевой. И то и другое были написаны, по видимому, незадолго до ареста и отразили внутреннее духовное состояние Великой кня гини, ее смирение, великую веру в милосер дие Божие и непоколебимую решимость пере нести все жизненные испытания до конца. «Дорогая Аликс! Господь опять Своей великой милостью по мог нам провести эти дни внутренней войны, и сегодня я имела безграничное утешение мо литься... и присутствовать на Божественной службе, когда наш Патриарх давал благослове ние. Святой Кремль, с заметными следами этих печальных дней, был мне дороже, чем когда бы то ни было, и я почувствовала, до какой степени Православная Церковь является настоящей Церковью Господней. Я испытывала такую глу бокую жалость к России и к ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто раз больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его стра дания, научить его терпению, помочь ему. Вот что я чувствую каждый день. Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет. Но Бог в Библии показывает, как Он прощал Свой раскаявшийся народ и снова да ровал ему благословенную силу. Будем надеяться, что молитвы, усиливаю щиеся с каждым днем, и увеличивающееся рас каяние умилостивят Приснодеву, и Она будет молить за нас Своего Божественного Сына, и что Господь нас простит. Ваша постоянная мо литвенница Елисавета» (3). И второе письмо: «Дорогая Аликс, Христос Воскресе! Как часто мои мысли летят к Вам, и я вспо минаю мою милую графиню, сидящую в своей гостиной и окруженную воспоминаниями. Мы разговариваем за чашкой чая, и в наших воспо минаниях проносятся года, – года светлые, года грустные, и года, когда временами чувствовали руку Господню, могущественную, напоминаю щую нам о раскаянии, как и в настоящее время.

Как я грущу, что не могу быть с Вами. «Вели кие» (властители того времени – прим. Л. Мил лер) живут в Ваших апартаментах, и Всевышний по Своей милости пощадил Вас, не дав Вам ви деть, как ушло от Вас то, что было на этой земле Вашим любимым гнездом. Если мы глубоко вникнем в жизнь каждого человека, то увидим, что она полна чудес. Вы скажете, что жизнь полна ужаса и смерти! Да, это так. Но мы ясно не видим, почему кровь этих жертв должна литься. Там, на небесах, они по нимают все и, конечно, обрели покой и настоя щую родину – небесное отечество. Мы же, на этой земле, должны устремить свои мысли к Небесному Царствию, чтобы про свещенными глазами могли видеть все и ска зать с покорностью: «Да будет воля Твоя». Полностью разрушена «Великая Россия, бесстрашная и безукоризненная». Но «Святая Россия» и Православная Церковь, которую «врата ада не одолеют», – существуют и сущест вуют более, чем когда бы то ни было. И те, кто веруют и не сомневаются ни на мгновение, уви дят «внутреннее солнце», которое освещает тьму во время грохочущей бури. Я не экзальтированна, мой друг. Я только уверена, что Господь, Который наказывает, есть тот же Господь, Который и любит. Я много чита ла Евангелие за последнее время, и если осо знать ту великую жертву Бога Отца, Который по слал Своего Сына умереть и воскреснуть за нас, то тогда мы ощутим присутствие Святого Духа, Который озаряет наш путь. И радость становит

Индекс благородства И все же насельницы Обители как то выходили из положения. Верующий народ России в это непростое время воспринимал Марфо Мариинскую оби тель как духовный центр и шел туда не столько за тем, чтобы подлечить свое здоровье и съесть тарелку супа, сколько за живым врачующим словом, за деятельной христианской любовью, за утешением от горести и невзгод у ног святой подвижницы, которую простые люди, еще не одурманенные революционным психозом, от всей души уважали и ценили. Елизавета Феодо ровна многих лично принимала, выслушивала, разъясняла им Священное Писание и, как мог ла, духовно укрепляла их. Люди выходили от нее умиротворенные и ободренные.

ся вечной даже и тогда, когда наши бедные че ловеческие сердца и наши маленькие земные умы будут переживать моменты, которые кажут ся очень страшными. Подумайте о грозе! Какие величественные и страшные впечатления. Неко торые боятся; другие прячутся; некоторые гиб нут, а иные же видят в этом величие Бога. Не по хоже ли это на картину настоящего времени? Мы работаем, молимся, надеемся и каждый день чувствуем милость Божию. Каждый день мы испытываем постоянное чудо. И другие на чинают это чувствовать и приходят в нашу цер ковь, чтобы отдохнуть душой Молитесь за нас, моя дорогая. Сердечно Ваш «постоянный преданный друг». П. С. Благодарю за бесценное прошлое. Да упокоит Господь душу Вашего дорогого, любимого мужа» (4) . Узнав о том, что Императора Николая II с су пругой и детьми по приказу Керенского пере везли в Тобольск, Великая княгиня поняла, что никогда уже больше их не увидит. Это был еще один удар по ее исстрадавшемуся сердцу. Тем не менее, к концу лета силы отчасти верну лись к ней, и она опять занялась Обителью. Не хватало медикаментов и бинтов, с огром ным трудом доставали даже такие элементар ные вещи, как йод и хинин. Для перевязки больных сестры стали использовать простыни.

АРЕСТ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ И ЕЕ МУЧЕНИЧЕСКАЯ КОНЧИНА Когда произошла Октябрьская революция и к власти пришли большевики, Обитель как буд то бы оставили в покое. Никто сестер не трогал, и даже приезжала машина с продовольствием и медикаментами. Но так продолжалось недолго. Начали мало помалу извлекать из больницы больных – видимо, для ареста. Новая безбож ная власть стремилась уничтожить всякое напо минание о династии Романовых и их империи. С этой целью большевистское правительство начало уничтожать всех, кто носил эту фами лию, принадлежал к благородным сословиям или же просто испытывал симпатии к прежнему строю. Ситуация с Елизаветой Феодоровной для В. И. Ленина осложнялась тем, что ее в на роде продолжали любить, и поэтому было ре шено вывезти ее за пределы Москвы и где ни будь в глуши убить. Великая княгиня доживала в Обители по следние дни. Те благодетели, которые даже при правительстве Керенского оказывали Обители какое то материальное содействие, были напу ганы событиями и всякую связь с ее настоятель ницей прекратили, боясь арестов. Наконец, за Великой княгиней пришли. Она была арестована и увезена из Москвы на третий день святой Пасхи 1918 года, в праздник Ивер ской иконы Божией Матери. Именно в тот день, незадолго до появления большевиков, Святейший Патриарх Тихон посе тил Марфо Мариинскую обитель. Он служил в ней молебен. После службы Патриарх остался в Обители до четырех часов дня и провел все вре мя в беседе с настоятельницей и сестрами. Для Елизаветы Феодоровны, как пишет Л. Миллер, это было последним ободрением и напутствием со стороны главы Русской православной церкви перед ее крестным путем на Голгофу. Все произошло ровно через два часа после отъезда Святейшего Патриарха. На сборы Ве ликой княгине дали лишь тридцать минут. На

Индекс благородства сильники проявляли крайнее недовольство пла чем сестер и церемонией прощания. Привык ших к крови и жестокости богоборцев раздра жали выражения сердечных христианских чувств между настоятельницей и сестрами. Это была поистине тяжелая минута. Прощание – и это понимали все собравшиеся – происходило навсегда. Что может быть тяжелее расставания, за которым человека ожидает лютая смерть от рук нечестивых?.. Все заметили, что Елизавета Феодоровна стала исключительно сосредото ченной. Она молилась и прощалась с сестрами, как с самыми родными и близкими людьми на земле. Она не предала их, не уехала за границу (последний раз ей вновь предлагал сделать это посол Германии в Москве Мирбах, сразу после заключения позорного Брест Литовского ми ра – но она отказалась даже встретиться с ним как с послом враждебного России государства). Она укрепляла сестер духовно и благословляла их. Великая княгиня чувствовала, что под ее жизнью на земле проводится незримая черта… Чекисты побоями отрывали сестер от насто ятельницы, отталкивали их и волокли в разные стороны. Зрелище было невыносимым. Всем сестрам навсегда врезались в память слова преподобномученицы, сказанные ею с амвона церкви (куда все сестры прибежали сразу после того, как чекисты вошли в Обитель): «Не плачь те, на том свете увидимся». Прежде чем сесть в машину, Великая княгиня еще раз осенила всех широким крестным знаме нием. Позади оставалась созданная ею Обитель и преданные ей сестры, которые, как и она, по святили всю свою жизнь Богу и нуждающимся людям. Сколько сил и труда было вложено в обу стройство Обители, скольким страдальцам она принесла облегчение и в буквальном смысле слова спасла жизнь! Теперь все это оставалось на попечение беззащитных сестер и духовника Обители, протоиерея Митрофана Сребрянско го, глубоко скорбевшего вместе со всеми. С Ве ликой княгиней поехали две сестры – Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Больше никому из сестер большевики ехать вместе с Елизаве той Феодоровной не разрешили. Ненавистную для большевиков сестру рус ской Императрицы увезли в Пермь. По дороге она сумела написать оставшимся сестрам по следнее предсмертное письмо, которое было призвано поднять их дух и хоть как то утешить. Его оригинал лично читал игумен Серафим (Куз нецов), но записать его тогда не смог и впослед ствии воспроизвел по памяти. Вот это бесцен ное письмо, написанное мученицей по русски: «Господи, благослови. Да утешит и укрепит вас всех Воскресение Христово. В 6 часов проехала Ростов (...). Да сохранят нас всех с вами, мои дорогие, Преподобный Сергий, святитель Дмитрий и

Покровский храм.

святая Евфросиния Полоцкая. Мы очень хорошо едем. Везде снег. Не могу забыть вчерашний день, все дорогие милые лица. Господи, какое страдание в них! О как сердце болело! Вы мне стали каждую минуту дороже. Как я вас оставлю, мои деточки, как вас утешить, как укрепить? Помните, мои родные, все, что я вам говорила. Всегда будьте не только мои дети, но послушные ученицы. Сплотитесь и будьте как одна душа все для Бога и скажите, как Иоанн Златоуст: «Слава Богу за все». Я буду жить надеждой скоро опять быть с ва ми, и хочется всех найти вас вместе. Читайте вместе послания Апостолов, кроме Евангелия. Старшие сестры, объединяйте сестер ваших. Просите Патриарха Тихона «цыпляточек» взять под свое крылышко. Устройте его в моей сред ней комнате. Мою келью – для исповеди, и большая – для приема. Если нигде не будет опоздания, тогда на пя тый день только прибудем. Екатерина вернется поскорее к вам, все расскажет, как мы устрои лись. Нам даны очень милые Ангелы хранители. Мало спали, потому что думы, думы ползут. Спа сибо за провизию. По дороге достанем еще. Ста раюсь читать Преподобного Сергия. У меня с со бой Библия, будем читать, молиться и надеяться. Ради Бога, не падайте духом. Божия Матерь знает, отчего Ее Небесный Сын послал нам это испытание в день Ее праздника.

Индекс благородства «Господи, верую, помоги моему неверию». Промыслы Божии неисповедимы. Дорогие мои детки, слава Богу, что вы при чащались: как одна душа, вы все стояли пред Спасителем. Верю, что Спаситель на этой зем ле был с вами всеми, и на Страшном суде эта молитва опять станет пред Богом, как милосер дие друг ко другу и ко мне. Не могу выразить, как я до глубины души тронута, обрадована вашими письмами. Все без исключения вы мне написали, что будете стараться жить так, как я часто с вами об этом говорила. О, как вы теперь будете совершенствоваться в спасении. Я уже вижу начало благое. Только не падайте духом и не ослабевайте в ваших свет лых намерениях, и Господь, Который нас вре менно разлучил, духовно укрепит. Молитесь за меня, грешную, чтобы я была достойна вернуть ся к моим деткам и усовершенствовалась для вас, чтобы мы все думали, как приготовиться к вечной жизни. Вы помните, что я боялась, что вы слишком в моей поддержке находите крепость для жизни, и я вам говорила: «Надо побольше прилепиться к Богу. Господь говорит: «Сын мой, отдай сердце твое Мне, и глаза твои да наблюдают пути Мои». Тогда будь уверен, что все ты отдашь Богу, если отдашь Ему свое сердце, т. е. самого себя». Теперь мы все переживаем одно и то же, и невольно только у Него находим утешение нести наш общий крест разлуки. Господь нашел, что нам пора нести Его крест. Постараемся быть до стойными этой радости. Я думала, что мы будем так слабы, не доросли нести большой крест. «Господь дал, Господь и взял». Как угодно было Господу, так и сделалось. Да будет имя Господне благословенно наве ки. Какой пример дает нам святой Иов своей по корностью и терпением в скорбях. За это Гос подь потом дал ему радость. Сколько примеров такой скорби у святых отцов во святых обителях, но потом была радость. Приготовьтесь к радос ти быть опять вместе. Будем терпеливы и сми ренны. Не ропщем и благодарим за все. Я читаю сейчас чудную книгу святого Иоанна Тобольского. Вот как он пишет: «Милосердный Бог сохраняет, умудряет и умиротворяет сер дечно предавшегося Его Святой Воле всякого человека и теми же словами поддерживает и ук репляет его сердце – не преступать Воли Божи ей, внушая ему таинственно: ты находишься всегда со Мной, пребываешь в Моем разуме и памяти, безропотно повинуешься Моей Воле. Я всегда с тобой, с любовью смотрю на тебя и со храню тебя, чтобы ты не лишился Моей Благо дати, милости и даров благодатных. Все Мое – твое: Мое небо, Ангелы, а еще больше Едино родный Сын Мой, «твой есмь и Сам Я, есмь твой

и буду твой, как обещался Я верному Аврааму. Я твой щит, награда моя велика вечно на веки ве ков» (Бытие). Господь мой, ведь Ты мой, истинно мой... Я Тебя слышу и слова Твои сердечно ис полнять буду». Скажите эти слова каждый день, и вам будет легко на душе. «Надеющиеся на Гос пода обновятся в силе, подымут крылья, как ор лы, потекут и не устанут, пойдут и не утомятся» (Исайя). «Господи, верую, помоги моему неверию». «Дети мои, станем любить не словами или язы ком, а делом и истиной» (Послание). Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами, и любовь моя со всеми вами во Христе Иисусе. Аминь. Ваша постоянная богомолица и любящая мать во Христе Матушка». (5). В Перми узников держали некоторое время в женском монастыре и позволяли ходить на службы, что было для них большим утешением. Затем арестованных в мае 1918 года перевезли в Екатеринбург и поселили в гостинице «Атама новские номера», а оттуда – в Алапаевск и раз местили их в школе на краю города. Янышеву с Великой княгиней разлучили. Сюда же из Екатеринбурга привезли под кон воем Великого князя Сергея Михайловича, князя Владимира Палея и служащих Ф. М. Ремеза и Круковского, а также молодых сыновей Великого князя Константина Константиновича – Констан тина, Иоанна и Игоря. Двадцатидвухлетний князь Владимир Палей был талантливым и тонким по этом. В своем стихотворении, написанном в за ключении, он глубоко отобразил настроение всех узников в преддверии страшного конца: Немая ночь жутка. Мгновения ползут. Не спится узнику… Душа полна страданья; Далеких, милых прожитых минут Нахлынули в нее воспоминанья… Мысль узника в мольбе уносит высоко – То, что гнетет кругом, так мрачно и так низко. Родные, близкие так страшно далеко, А недруги так жутко близко. Все узники заботливо поддерживали друг друга, между ними царили светлые отношения всепокрывающей христианской любви. Охрана всячески ограждала их от общения с людьми, но все же вести с воли нет нет да прорывали бло каду и доходили до алапаевских страдальцев. Так, среди вещей Великой княгини Елизаветы в Алапаевске было найдено полотенце с вышив кой и надписью: «Матушка Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, не откажись принять по старому русскому обычаю хлеб соль от верных слуг царя и отечества, крестьян Нейво Алапаев ской волости, Верхотурского уезда» (6). Честь и хвала бесстрашным людям, которые написали

Индекс благородства эти строчки в поддержку одного из «злейших врагов народа». В те времена за это полагалась лютая казнь. До поры до времени арестованным разре шали ходить в местную Екатерининскую цер ковь, но потом запретили и это утешение. Обра щение со всеми заключенными большей частью стало жестоким и грубым. На школьном огороде Елизавета Феодоров на, с разрешения конвоя, сажала овощи и цветы и своей сноровкой сильно удивляла охрану. Контакты с местным населением были мини мальные, но все же иногда происходили. Через некоторое время от Елизаветы Фео доровны взяли ее двух сестер, келейницу Вар вару и Екатерину, и отправили в Екатеринбург. Там им предложили свободу. Однако Варвара настояла на том, чтобы разделить с Великой княгиней ее участь. Варваре Яковлевой было тогда около тридцати пяти лет. Узники знали, что их ждет смерть. Елизавета Феодоровна много молилась, прося Господа ук репить ее в последний час. У нее уже было сми рение перед смертью, но, как и всякий человек, она страшилась предсмертных мук. Убийство произошло в день памяти препо добного Сергия Радонежского, на именины Ве ликого князя Сергея Александровича. Чекисты, боясь огласки злодеяния, заранее к нему приго товились. В ночь с 17 на 18 июля 1918 года всех заключенных вывезли в заброшенный железный рудник в лес за городом. Вся местность была оцеплена красноармейцами. К школе подброси ли тело убитого крестьянина, который якобы принадлежал к «банде», пытавшейся похитить князей. На самом деле это был невинный чело век, заранее арестованный и позже застрелен ный как «бандит» для обмана общественного мнения. Большевики боялись немцев, которые требовали выдачи семьи Императора и Елизаве ты Феодоровны. Именно по этой причине боль шевики в информационных сводках до поры до времени скрывали истинное положение дел. Но все тайное рано или поздно становится явным. Была теплая июльская ночь, со всеми пре красными запахами лета, с тихими дуновения ми ласкового ветра. Шорох леса с мерцающими звездами и высокими темными деревьями над головой, везде в потемках шла потаенная жизнь. Никто из мучеников не хотел умирать… Что испытывали они в свои последние минуты, приближаясь под конвоем ненавидевших их грубых убийц к зловещей черной яме?.. На месте казни, рядом с шахтой «Нижняя Се лимская» Промыслом Божиим оказался мест ный крестьянин, который и увидел это жуткое преступление. Вслушаемся в его показания, описанные игуменом Серафимом (Кузнецо вым). Обратим особое внимание на психологи

ческую обстановку, в которой мученики встре тили свой последний час: «Бог услышал молитву страдальцев и Сам не постижимыми судьбами раскрыл это небывалое преступление. Не раньше, не позже оказался вблизи этой роковой шахты на отдыхе ночном благочестивый местный крестьянин. Слышит вдали какой то шум, встает, прислушивается; приближаются какие то люди; узнает царствен ных узников, которые, окруженные красноар мейцами, поя духовные песнопения, идут на смерть. Видел он, как Великой Княгине Елисаве те Феодоровне завязывали глаза, затем подвели к шахте и, живую, с размаху бросили, а она успе ла еще сказать: «Господи, прости им, не ведают они, что делают». Притаившись, затаив дыхание, мужичок видел, как и остальных живыми броса ли в шахту с незавязанными глазами, ругаясь площадною бранью, с адским сатанинским сме хом. Затем в шахту было брошено несколько гранат, которые разрывами засыпали таковую. Совершив кровавое сатанинское дело, красные палачи с циничным смехом ушли от шахты. Мужичок более суток был на своем мес те, боясь выйти, думая, что шахта кругом оцеп лена караулом. Он слышал в шахте глухие непо нятные голоса страстотерпцев Христовых. Од ни сразу убились, а другие расшиблись сильно, но не убились, испытывали страшные муки и страдания от боли, голода, пребывания с мерт выми в непроницаемой тьме утробы земли. Кто в силах передать эти страдания и муки словом и описать пером!.. Как показало впоследствии медицинское вскрытие, некоторые жили несколько дней, страшно мучились, ибо в гортани была земля, что свидетельствовало об их голоде, муках и го лодной мучительной смерти. Злоба представителей ада торжествовала. Во всех газетах оповестили, что Великих Князей белые бандиты украли и увезли» (7). Шахта была глубиной в 60 метров. Однако Елизавета Феодоровна упала не на дно, а на не кий выступ, который находился на глубине 15 метров (это – высота пятиэтажного дома). Впос ледствии рядом с ней был обнаружен мертвый князь Иоанн Константинович. Голова его была перевязана. Оказывается, Великая княгиня, ис пытывая предсмертные муки, сумела найти в се бе духовные силы (а что это, как не преодолева ющая все преграды и даже сами вереи смерти христианская любовь…) и сделала умиравшему молодому князю в кромешной тьме, в недрах со мкнувшейся над ними общей могилы перевязку, употребив для этой цели свой белый апостоль ник. Могла ли думать принцесса Элла, находясь в дармштадском замке и творя молитву в тиши уютных анфилад, что ее похоронят заживо ка кие то зверовидные безликие убийцы, закидают

Индекс благородства

гранатами, а могилой для нее станет заброшен ный железный рудник, окруженный диким лесом на окраине далекой России?.. Поистине неис следимы пути Господни и поразительна жесто кость злых людей в этом мире… В книге П. Паламарчука приведены важные подробности последних часов жизни Елизаветы Феодоровны и бесценные свидетельства ее тяжких предсмертных мук. Бесценны они пото му, что для нас, христиан, сугубо и непреложно свято все то, что связано с открытым и бесст рашным исповедничеством Христа Его верны ми последователями в момент смертельной опасности. Ведь именно эти мужественные жертвенные муки созидают Святую Церковь и укрепляют нас, грешных, на нашем жизненном христианском пути, который и вчера и днесь один и тот же – терпение слез и скорбей от ми ра, где торжествует зло, и утешение во Христе. Поведение и сама кончина Елизаветы Феодо ровны – это стояние до конца в истине Христо вой перед лицом бесчеловечных богоборцев. «Шахта была глубиною 28 саженей, но трупы Великой Княгини и Князя Иоанна Константино вича были найдены на одной глубине в 7 с поло виной сажень, на выступе шахты. Великая Кня

гиня была жива довольно долго... Вскрытие ее трупа показало следующее: в головной полости, по вскрытии кожных покровов, обнаружены кро воподтеки – на лобной части величиною в дет скую ладонь и в области теменной кости – вели чиной в ладонь взрослого человека, кровопод теки в подкожной клетчатке, в мышцах и на по верхности черепного свода. Кости черепа целы. Около тела Великой Княгини – две неразорвав шиеся гранаты, а на груди – икона Спасителя. Великая страстотерпица пела себе и другим надгробные или благодарственные и хвалебные Богу песни до тех пор, пока для нее не зазвуча ли уже райские напевы. Так вожделенный для нее мученический венец увенчал ее главу и при общил ее к сонму святых» (8). Только 31 октября 1918 года, то есть практи чески спустя целых три месяца Белая армия за няла Алапаевск. Останки убиенных страдальцев извлекли из засыпанной шахты, положили в гро бы и поставили на отпевание в кладбищенской церкви города. Тело Великой княгини Елизаве ты Феодоровны, несмотря на то, что все тела находились в шахте в течение нескольких меся цев, было найдено нетленным. На лице Великой княгини сохранилось выражение улыбки, а пальцы правой руки были сложены для крестно го знамения, как для благословения. C наступлением Красной армии тела муче ников несколько раз перевозили еще дальше на Восток. Эта операция подвергалась смертель ному риску. В пути неизвестными были пред приняты попытки напасть на конвой. Однако все кончилось благополучно. Некоторое время ос танки мучеников пребывали в потайном месте в Чите. Там монахини, сопровождавшие гробы, переоблачили Великую княгиню. При этом они засвидетельствовали, что ее тело совершенно не было тронуто тлением, только высохло и рас пространяло приятное благоухание. В апреле 1920 года в Пекине останки встре чал начальник Русской духовной миссии, архи епископ Иннокентий (Фигуровский). В ноябре 1920 года останки Елизаветы Феодоровны и ее келейницы Варвары, по настоянию сестры Ве ликой княгини принцессы Виктории, через Шан хай и Порт Саид были перевезены в Иерусалим. 15 января 1921 года их встретили и погребли в крипте под церковью святой равноапостольной Марии Магдалины русского женского Гефси манского скита. В ногах Великой княгини поме стили шкатулку, которая всегда была с препо добномученицей. В ней находился оторванный взрывом палец Великого князя Сергея Алексан дровича и прядь волос царственного мученика цесаревича Алексея. Отпевание возглавил пат риарх Иерусалимский Дамиан. По показаниям следственной комиссии, те ло преподобномученицы Елизаветы Феодоров ны было совершенно не тронуто тлением.

Индекс благородства Великая княгиня Елизавета Феодоровна и ее келейница, инокиня Варвара (Яковлева) бы ли причислены к лику святых в сонме новомуче ников Российских Собором Русской православ ной церкви за границей 1 ноября 1981 года. Русской православной церковью они были прославлены в 1992 году. 1 мая 1982 года, на неделю жен мироносиц состоялось торжественное открытие и перене сение их святых мощей в Гефсиманской Обите ли из крипты в новые саркофаги посреди глав ного храма. Во время открытия гробов взорам собравшихся предстала Великая княгиня в чер ном монашеском одеянии с параманным крес том на груди. Параманный крест на мощах од ной только Великой княгини был отнюдь не слу чайно. Как стало известно из воспоминаний схимонахини Анны (Тепляковой), Великая кня гиня Елизавета Феодоровна была тайно пост рижена в схиму с именем Алексия в честь почи таемого ею святителя Алексия, митрополита Московского. Скорее всего, постриг над нею совершил митрополит Владимир – первый из новомучеников Российских. Внутри деревянно го гроба была надпись: «Тело убиенной банди тами советской власти Великой княгини Елиза веты Феодоровны». В самый момент вскрытия воздух наполнился ароматами меда и жасмина. Одежды Великой княгини и ее келейницы Вар вары были влажными – несмотря на то, что гро бы были наглухо запаяны. Влага представляла собой истекавшее миро. Прекрасный и глубоко прочувствованный христианский образ преподобномученицы ос тавила нам в своих воспоминаниях графиня Александра Олсуфьева. Предвидя грядущее прославление Елизаветы Феодоровны, она пи сала: «...невозможно постичь то, что ее уже ни когда не увидишь, такую непохожую на других, так высоко стоящую над обычным уровнем... Зная ее очень хорошо, я могу с уверенностью сказать, что она восхваляла Господа за свои страдания, которые она могла принести как ис купление за души своих убийц. Я верю так же твердо, как я верю в жизнь после смерти, что она никогда не произнесла ни одной жалобы, и что она благодарила Бога, Который дал ей возмож ность через страдания занять место среди Его избранных. Она была такой же, как и первые хри стианские мученики, которые умирали на рим ских аренах. Может быть, во время наших прав нуков Церковь причислит ее к лику святых» (9). К этому выводу пришел в свое время и архи епископ Анастасий. Он так сказал о Великой княгине: «Вместе со всеми другими страдальцами за Русскую землю она явилась одновременно и ис куплением прежней России и основанием гря дущей, которая воздвигнется на костях новых мучеников. Такие образы имеют непреходящее

Крест над Алапаевской шахтой.

значение: их удел вечная память и на земле и на небе. Не напрасно народный голос еще при жизни нарек ее святой» (10). _________________________________________ 1. Игумен Серафим. Мученики христианского долга. Пекин. Русская типография при Духовной Миссии. 1920. Далее: Игумен Серафим. 2. Архиепископ Анастасий. Светлой памяти Вели кой Княгини Елисаветы Феодоровны. Иерусалим, Ти пография Греческого православного монастыря. 1925. С. 18. Далее: Архиепископ Анастасий. 3.Любовь Миллер. Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., «Палом ник», 2007. С. 254–255. 4. Там же. С. 255–256. 5. Там же. С. 261 264. 6. Там же. С. 274. 7. Игумен Серафим. 8. П. Паламарчук. Сорок сороков. Т. 2. М., АО «Книга и бизнес», АО «Кром», 1994. С. 543. 9. Н. R. Н. Grand Duchess Elisabeth Feodorovna of Russia. С. 9, 15. 10. Архиепископ Анастасий. С. 21–22.

Протоиерей Михаил ХОДАНОВ

Индекс благородства

СТУДЕНЫЕ

УРАЛА

РОДНИКИ

Так после некоторого раздумья озаглавил я впечатления от недавней поездки в ЕкатеM ринбургскую и Верхотурскую епархию, где по благословению владыки Викентия предM стояло прочитать курс лекций «Русский язык как Евангелие». И если некогда путниM ки, за неимением карандаша и блокнота, оставляли зарубки – как некие им одним понятные заметки – на посохе, откуда и поM шло, собственно, знакомое выражение «заM рубить на носу» (где нос – это вовсе не орM ган обоняния, а всё тот же дорожный шест), то нынешние пришлись прямо по сердцу ото всего, что довелось увидеть и услыM шать, а главное, прочувствовать в течение нескольких незабываемых дней, прожитых на этой удивительной, воистину святой земле. И если не выстроены они в строгой хронологии, не обессудьте, хотелось повеM дать обо всём именно так, как запомниM лось, как царапнуло сердце.

БЕЛОЧКА И ДВЕ СИНИЧКИ Они возникли передо мной неожиданно, на расстоянии вытянутой руки, стоило мне обо гнуть край маленького сруба, служившего кель ей, и выйти на тропинку, аккуратно посыпанную хрустящей каменной крошкой. Но красивый пу шистый зверёк и парочка желтобрюхих пичу жек, казалось, не обращали на меня никакого внимания, мирно, но как бы и наперегонки, по едая семена подсолнуха, что были насыпаны чьей то щедрой рукой в длинную деревянную кормушку под самым окном рубленого домика. Это было так чудесно, что я невольно остано вился. Но уже в следующее мгновение осто рожно доставал, дабы не порушить нечаянным движением сказочное видение, фотоаппарат из кармана плаща. Но счастье, как известно, не бывает долгим. Меня громко окликнули, и рай ская картинка рассыпалась на глазах, хоть плачь. Птички разом упорхнули куда то, а пуши стый зверёк проскакал ещё немного впереди меня, неловко пытающегося его догнать, преж

Место шахты, вблизи которой уничтожались останки царской семьи и их верных слуг

Индекс благородства де чем он исчезнет в пышной кроне высоченной сосны. Так начиналось мое знакомство со Среднеуральским женским монастырём в честь иконы Божией Матери «Спорительница хле бов», что живописно расположился в красивом лесу неподалёку от Екатеринбурга. ХРАМ НА КРОВИ Туда я приехал прямо из аэропорта, за бла гословением тех, чей мученический подвиг ос вятил эту землю девяносто лет назад. Как же не похож величественный архитектурный ком плекс со скульптурной композицией, многаж ды виденный в теленовостях, на ту небольшую часовенку на месте дома Ипатьева, где дове лось помолиться в конце прошлого века. А ещё в тот давний приезд запомнилось скорбное ли цо тихой женщины, молча протянувшей мне свечи и памятный альбом на вопрос о том, по чему до сих пор нет на этом месте храма. Чуть позже она поведала, что его всё же начали строить, но случился пожар. На наивный во прос гостя о том, кто мог сотворить подобное святотатство, она глянула мне прямо в глаза и сказала: «Ну, вы же знаете кто», посчитав этот ответ исчерпывающим. Возможно, она была права. Ещё запомнилось совершенно ясное оскорблённое чувство от близкого соседства со святыней улицы, носящей имя главного па лача разыгравшейся здесь трагедии. Но и в нынешний приезд оно с новой силой неприят но поразило меня. Как давно ожидал я этой встречи, чуть не с малолетства, и не сочтите это преувеличением. Ведь ещё в середине прошлого века чутким на сторожённым детским ухом впервые услышал обрывки взрослых разговоров о неимоверной жестокости тех, кто убил всю семью русского царя. И тогда самым невероятным было то, что слова эти произнёс дед. Бабушка, та часто по вторяла, сокрушённо качая головой: «Язых Ни колай! Язых Николай!», и я со временем к этому попривык, недоумевая лишь по поводу того, ка кого же Николая жалеет она, старшая дочь Се ид Мамеда Ахундова, некогда купца первой гильдии, а позже нефтепромышленника, разо рённого большевиками, ведущего свой род аж от самого имама Али, двоюродного брата и зя тя пророка Мухаммеда. Ведь по азербайджан ски «язых» значит несчастный, бедный, так при нято говорить, жалеючи кого то. Но это бабуш ка, а то дед, которому довелось стать активным участником, а вовсе не сторонним наблюдате лем трёх войн и двух революций. О таких людях раньше говорили: настоящий, кристально чис тый коммунист. Наверное, он и был им, умуд рившись прожить длинную, аж в 95 лет, жизнь, не слишком то утруждая себя при этом видени ем и слышанием своих близких, их бед и тревог. И когда я слышу фразу о том, что на войне не

бывает неверующих, привычно возражаю: бы вает, это мой дед. Как часто любил он повторять эту фразу, адресуя её своим сверстникам, не доумевающим по поводу его, как им казалось, не приличествующего возрасту упорствующего атеизма. Конечно же, отвечал он собеседни кам, усмехаясь в усы, существуют и рай, и ад, но всё это только на этой грешной земле. Ему, проведшему четыре долгих года в сталинских застенках в ожидании смертного приговора и каким то невероятным образом всё же помило ванному, наверняка было виднее. И Бог ему те перь судия. Но именно он гневно возмущался тогда, не считая нужным понижать голос (а вре мена то были иные), поразительной жестокос тью красных палачей: «Но почему детей, детей почему? Даже самого маленького расстреляли! Его то, сыночка, за что?! Какая жестокость! И сами же после этого твердили нам, что дети, мол, за отцов не отвечают!». И напрасно бабушка смотрела на него тре вожными глазами, кивая головой в мою сторо ну… так в мою детскую жизнь вошёл казнённый царевич, его сёстры, папа и мама. Вспоминаю, как очень долго представлял я этого мальчика, даже не зная его имени, как, впрочем, и имён его несчастных сестёр, младенцем, завёрну тым в окровавленный атласный конверт, напо добие того, в котором принесли когда то из ро дильного дома меня самого. И ещё долго ужа сался и содрогался, просыпаясь по ночам от жутких видений. «Язых Николай!» …Господи, как же давно всё это было. Но именно здесь, в нескольких шагах от страшной «расстрельной комнаты», преобра жённой ныне в один из алтарей величественно го храма, предстояло мне провести незабывае мые вечера, посвящённые непростым судьбам нашего святого языка. А уже наутро замыслова тая стезя моих уральских скитаний закономер но пролегла к месту, известному на весь мир как Ганина Яма. ГАНИНА ЯМА Земелькой из нее как то поделилась со мной приятельница, бережно развернув бу мажный пакетик и всё расспрашивая: «Ну ну, чем пахнет?». И вправду, драгоценный дар её источал благоухание ладана. Он и сейчас бе режно хранится за иконой Успения Пресвятой Богородицы в нашем домашнем иконостасе, так и не утратив за минувшее десятилетие сво его тонкого благоухания. Дивны дела твои, Господи! И в страшном сне не привиделось бы подрядчику Гавриилу, в позапрошлом веке купившему этот участок земли в урочище Четырёх Братьев, стремясь в разгар уральской «золотой лихорадки» отыс кать здесь вожделенную золотую жилу, что за брошенный к тому времени рудник станет по

Индекс благородства следним прибежищем останков последнего Российского Императора, его венценосной се мьи и верных слуг. Заветный жёлтый металл Га ня, как уменьшительно прозвали его местные жители, так и не нашёл, зато отыскал железную руду. Но именно здесь, на месте самой боль шой разработки, прозванной по имени её вла дельца Ганиной Ямой, в июле 1918 года и вер шилось двое суток, пожалуй, самое гнусное действие, свидетелем которого явилась наша горестная земля. Да ещё эти строгие дерева вокруг оврага, что напоминают ныне давно при гашенные кем то высоченные поминальные свечи... Шестнадцать лет назад сюда прибыл пер вый крестный ход из Екатеринбурга, ставший со временем центральным событием ежегод ных Царских дней, как называют здесь середи ну скорбного июля. На следующий год, по бла гословению тогдашнего владыки Мелхиседека, здесь установили деревянный Крест с киотом, хранящим икону святых мучеников, у которого в ночь на 17 июля 1995 года отслужили первую Божественную литургию, устроив иконостас из берёзовых веток. И если на той памятной служ бе молились чуть более пятидесяти человек, то сейчас их тысячи и тысячи. Увы, не всё было гладко, какие то вандалы дважды оскверняли резной деревянный Крест, ломали его, похища ли киот, так что в начале 1998 года здесь уста новили Крест металлический. Спустя два года, к великой радости право славных людей, на памятном Архиерейском Со боре венценосная семья была наконец то про славлена в лике святых страстотерпцев. А уже через два месяца, 23 сентября 2000 года, в хо де своего первого визита на уральскую землю, Ганину Яму посетил Святейший Патриарх Мос ковский и всея Руси Алексий II. Первосвятитель заметил тогда, что лучшим увековечением па мяти на Руси испокон века было возведение святого храма или учреждение монастыря. Так слова его стали благословением на создание здесь мужской обители. После высочайшего посещения на этой зем ле стали подниматься один за другим, один кра ше другого, деревянные храмы, каждый из кото рых явился своеобразным символом, духовно связанным с именем и судьбой последнего рус ского монарха, его святой семьи. Только вслу шайтесь в названия этих семи храмов: во имя Святых Царственных Страстотерпцев (Царский Храм), преподобного Серафима Саровского, преподобного Сергия Радонежского, Иверской иконы Божией Матери, святителя Николая Чу дотворца, Державной иконы Божией Матери, праведного Иова многострадального… …А вокруг всё берёзы и сосны, сосны и бе рёзы, и всяк входящему в эту обитель так труд но отделаться поначалу от ощущения сказки –

настоящей, неподдельной, удивительного пе реживания, случившегося, быть может, впер вые в жизни… если бы не эта Яма, обильно за саженная лилиями, вовсю благоухающими в этот тёплый сентябрьский вечер. Подойдя вплотную, я заглянул в неё, но тотчас же и от прянул. Словно не дно неглубокого оврага, по крытого мягкой травой и цветами, открылось глазам моим, но чёрная зияющая страшная бездна… Пару лет назад я что то очень важное понял и ощутил на Куликовом поле, где побывал впер вые, и с тех самых пор не перестаю повторять, что там важно побывать всякому русскому че ловеку. Ныне же не могу не прибавить ещё и Га нину Яму, что случилась, как мне показалось, не только в глухом лесу Среднего Урала, но и в са мом сердце России. Не знаю, как бы я уехал отсюда, если б вооб ще нашёл в себе силы и, главное, таковое жела ние, когда б не напоминания моего спутника о том, что нас ждут. ... «Приготовьтесь! – предупредили меня прежде, нежели отворить дверь этой кельи, – приготовьтесь, вас ожидает запах разлагающе гося тела, это тяжело переносить». Но, стран ное дело, я не почувствовал ничего такого, про сто было очень душно. Присутствовал выра женный запах человеческого тела, каким он бы вает обычно в детских садах и в начальных классах после перемены. Возможно, оттого, что та, к кому мы пришли, совсем ещё девочка. Пожалуй, что и так, если бы не одно обстоя тельство: мне предстояла встреча с семнадца тилетней (!) схимонахиней, тяжко болящей. Но келья оказалась пустой, потому как Христина находилась сейчас в церкви. Её подняли в крес ле каталке в храм Казанской иконы Божией Ма тери, расположенный на третьем этаже боль шого здания, для участия в вечерней службе и исповеди. Решено было последовать за ней, а по пути мне снова – в который раз за эти дни – вспомнился рассказ, услышанный из уст мона хини Нины, о другой юной схимонахине, кото рую звали Ольга. ОЛЬГА САРСЬЯСАНОВА Она пришла сюда в возрасте девятнадцати лет умирать. Случилось это 28 апреля 2005 го да. Привела же Ольгу родительница, поскольку у девушки был рак мозга и её выписали из Он кологического центра Екатеринбурга, сказав, что она безнадежна. Тогда она не могла даже самостоятельно стоять на ногах, а потому мама поддерживала её со спины. А родная бабушка уже шила ей погребальные одежды, но работа отчего то не ладилась. Женщина же всё не пе реставала удивляться: отчего не получается та кое простое шитьё?! И только через год всем стало ясно, что не шилось за ненадобностью:

Индекс благородства той, кому предназначались эти погребальные одежды, суждено было уйти в вечность в Вели кой схиме, для чего и был дан ей этот удиви тельный год... Когда Ольга пришла в обитель, её подвели к отцу Сергию, духовнику и строителю обители, и он сказал ей: «Если хочешь жить, то оставай ся в нашем монастыре». И она поверила ему и осталась. Болезнь сопровождалась страшны ми головными болями, и она практически не могла есть. Но буквально с первых дней жизни в монастыре Ольга постепенно стала не только есть, но даже самостоятельно двигаться. Поз же она поведала сёстрам, что, когда обучалась в Магнитогорском университете и ей объявили страшный диагноз, то первая мысль, возник шая тогда у девушки, была: значит, уйду в мо настырь. Почему так, она сама не знала, а толь ко очень этому удивилась. И потому, когда её подвели к отцу Сергию и он предложил ей ос таться и пожить в монастыре, она вспомнила ту свою мысль и сразу же согласилась. Позже у Ольги появилось иное желание: если вылечит ся полностью, то останется в монастыре на всю оставшуюся жизнь. Об этом и просила она теперь в своих горячих молитвах Богородицу, дала Ей обет. Ведь и монастырь то этот, став ший для девушки прибежищем в её скорбные дни, Богородичный. Поведав об этом отцу Сергию, услышала в ответ: «Деточка, ты должна понять, насколько серьёзные вещи ты сказала Богородице. Это ведь обет, и его надо выполнять». А дальше произошло то, что называется чудом исцеле ния. Девушка со страшным диагнозом, которой был вынесен врачами как окончательный вер дикт, а потому выписанная домой умирать, по лучила исцеление в монастыре. Ещё недавно она переступила порог этой обители с опухо лью мозга, которая выдавила ей левый глаз так, что вышла на лоб, а потому шишка была очень страшная. Теперь же всё выровнялось, лобик стал абсолютно ровным, глаз открывался. Она была сама тишина, женственность и по кой, вспоминают о ней сёстры. Никто никогда не слышал, чтобы она роптала, повышала на ко го то голос. Как часто бывает, что больной че ловек срывается от своей боли. Ольга же никог да ни на кого – как бы ей не было больно – голо са не повышала и за все время, что прожила в монастыре, ни разу ни с кем не поссорилась. МОНАХИНЯ ЕВДОКИЯ Когда Ольга наконец излечилась, однокурс ницы и подруги стали говорить ей о том, что она ещё молода и симпатична, надо сначала до учиться, создать семью, а уж потом, со време нем, можно снова вернуться в монастырь. И де вушка стала склоняться к этим помыслам, а по том подошла к отцу Сергию и призналась во

всём. И тогда ей напомнили, что она давала обет, а это очень серьёзно. «Давай просто по молимся, – предложил духовник, – и попросим Богородицу: как Она устроит, по какому пути те бе идти». Так они помолились вместе, а через некоторое время опухоль стала расти с неимо верной скоростью, буквально на глазах. Но, что удивительно, именно в это время появилось ощущение, что Ольга стала очень быстро расти духовно. Она приняла свой крест, у неё не было никакого ропота. Девушка поняла, что болезнь дана ей Богом для её же спасения. И если бы она вернулась в мир, то наверняка произошло что то, от чего могла бы погибнуть её душа. Приняв свою болезнь, она согласилась нести этот свой крест без ропота. С наречением имени Евдокия её постригли в мантию. Тогда она ещё могла передвигаться, а потому постриг был в храме. Она, как и полага ется, распиналась на ковре с Иисусовой молит вой на устах, хотя идти самой ей было трудно и её поддерживали с двух сторон матушка Варва ра и благочинная, тоже Варвара, будущая на стоятельница обители. Прошло ещё немного времени, и у неё началось благодарение: за этот крест, за данную ей Богом болезнь. Это было настолько удивительно! «Я так благодарна Богу, – признавалась мо нахиня Нина, – что довелось увидеть это собст венными глазами. Как то зашла к ней в келью, а было это перед самым её постригом в Великую схиму. Её постригли в повечерие Благовеще ния, когда стало понятно, что она должна отой ти к Богу, настолько быстро развивалась болезнь. Но именно благодарение в болезни побудило отца Сергия обратиться к владыке с прошением о постриге в Великую схиму двадцатилетней монахини. И вот, перед этим событием (в Великой схиме она получила имя Анна), я зашла к ней в келью. У нас много людей к ней заходило, но так, чтобы не надоедать и с ней побыть немножко. Нередко же и для то го, чтобы эти несколько минут, проведённые с ней, – и это удивительно – дали силы самому человеку, пришедшему сейчас в эту келью. Потому как было ощущение света, который идёт изнутри». СХИМОНАХИНЯ АННА «И вот я подошла к ней, – продолжила мона хиня Нина своё повествование, – и спрашиваю о самочувствии. У неё в тот момент были очень сильные головные боли, а потому ставили ка пельницу. Её причащали каждый день, она и держалась то от причастия к причастию. Но когда боль становилась невыносимой, она всё же просила и ей ставили капельницу. Помню, это было перед самой ночью. Так вот, на мой во прос о её самочувствии она ответила: «Какая я счастливая!». Мне показалось, что я ослыша

Индекс благородства титься: «Куда ж, туда? Там Иринка наша клирос ная». А она ему: «Нет, я не на второй ярус, я к Богородице хочу, я к Богу хочу!». И всё это было так тихо, так радостно! Словно просится чело век к своим родным, к тем, кого так любит, так по ним соскучился, что больше сил нет нахо диться без них, вдали от них … «СХИМОНАХИНЯ АННА, ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!» …Я смотрела на них и думала: неужели это происходит в моей жизни? Не в книгах каких то, а вот тут, реально, рядом, сейчас… и ещё я видела, что это возможно: когда вот оно, тело – исстрадавшееся, больное, которое отмирает у тебя на глазах, а душа – радуется! И это воз можно, когда человеку еще так мало лет! Когда идёт благодарение Богу за тот крест, ко торый Он дал, и через это благодарение изли вается благодать и радуется сердце. Как ока залось потом, она всё же получила благосло вение от отца Сергия, и они оба помолились Пресвятой Богородице, а там – как Пречистая определит... …Она мирно отошла ко Господу 21 апреля 2006 года на Страстной Седмице, в Великую Пятницу, в тот самый час, когда Господь висел на Кресте, но душа уже покинула Его. Хоронили её в Пасху, со словами пасхальной радости, и отец Сергий восклицал: «Христос Воскресе! Схимонахиня Анна, Христос Воскресе!» И у всех, кто был на её похоронах, было ощущение такой радости, такого света!» За тот недолгий срок, что был определён ей Господом, она испила и чашу скорби, и чашу милости Божией, с благодарностью приняв от Бога всё.

Высокопреосвященный Викентий, архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский

лась, а потому наклонилась к ней и говорю: «Что ты сказала?» И вновь слышу в ответ: «Какая я счастливая!» И было в этом столько тихой радо сти! Помню, мы говорили с ней тогда о вечнос ти, причем совершенно спокойно. Она не боя лась смерти. Я свидетель: когда зашёл отец Сергий, она сложила ладони крестом и обрати лась к нему со словами: «Батюшка, благослови те умереть!». А он, улыбаясь, отвечает ей: «Ну, схимонахиня Анна, если все умрут, кто ж мо литься будет? Давай мы ещё поживём!». Через некоторое время она опять смиренно просит: «Батюшка, благословите меня умереть! Я туда хочу». И показывает вверх. Кровать то в келье двухъярусная, вот он и пытается сейчас отшу

МОНАХ ДАВИД Он приезжал в монастырь за некоторое вре мя до её мирной кончины, и когда с отцом Сер гием зашёл к ней в келью, то был потрясён ощу щением той силы, что «совершается в немощи» этой двадцатилетней девочки. Он долго и серь езно смотрел на неё, и тогда она ( ещё не схим ница, а просто монахиня) задала ему вопрос: «Почему вы так серьёзно смотрите на меня?». И услышала: «Просто я думаю, как тебе помочь». Она же ответила монаху: «А у меня всё хоро шо!». И тогда он выбежал в коридор и там рас плакался. Потом он сказал: «Я буду просить на Афоне, чтобы молились за неё». Когда же она отошла в вечность, позвонили с Афона и сказа ли, что трём старцам на Святой Горе было от крыто, что душа её прошла без мытарств. И что она очень светла и находится у Престола Божия. А ещё поздравили монастырь с тем, что такая душа ушла отсюда в благословенную вечность.

Индекс благородства ВЛАДЫКА Он встретился со мной перед самым моим отъездом в аэропорт. А потому беседа, непро должительная по времени, но на удивление на сыщенная духовным своим наполнением, за помнилась от первого до последнего слова. По той простой причине, что не было сказано ниче го лишнего, всуе, ничего протокольного, для «приличия». Если б вы только слышали, с какой удивительной теплотой и сердечностью гово рили о владыке все, с кем мне довелось об щаться в эти незабываемые дни. Об архиепис копе Екатеринбургском и Верхотурском Викен тии, очень красивом и мудром человеке, знако мые с ним люди и в самом деле могут говорить долго и увлекательно. Я же поведаю о том, что поразило сразу: представьте, у архиерея ог ромной епархии нет секретаря! А потому он привычно принимает всех посетителей. Одна из моих здешних слушательниц рассказывала, что её встреча с владыкой окончилась аж в по ловине второго ночи. Просто она в тот день бы ла в очереди последней... Уже прощаясь, я совершенно искренне при знался в том, что из многих знакомых мне епар хий эта – по целому ряду причин – занимает от ныне особое место. В ответ услышал благодар ность «за понесённые труды» и приглашение приехать в декабре для выступления на епархи альном собрании. А ещё прозвучали слова, ко торые я запомнил, как мне кажется, навсегда и передаю их теперь всем своим друзьям и близ ким. «Когда то здесь, – сказал владыка, – пред приняли попытку покончить раз и навсегда с Россией. А потому и возрождаться нашей Роди не предстоит именно отсюда». Аминь. ТАРАСКОВО Здесь меня окатило поутру двумя вёдрами ледяной воды. Их мне протянул монах Свято Троицкого монастыря, почерпнув из родника посреди надкладезной церкви в честь иконы Божией Матери «Всецарица», и направил в де ревянную купальню. Однако он не преминул по ворчать, что делаем мы все это не по правилам, и поначалу надо бы попробовать студёной во дицы из колодца Марии Египетской, затем Ни колая Чудотворца, а уж после приступить… но, как и водится ныне, дефицит времени… и куда только все мы бежим, – словно там, в самом конце, ожидают нас с призом, который вручат тому, кто первым доберётся, и который неким волшебным образом искупит всю эту нашу уто мительную беготню… Признаться, я делал поначалу слабые по пытки сопротивляться предстоящему облива нию, ссылаясь на сильный насморк, что было правдой. Однако регулярные подтрунивания моего постоянного спутника екатеринбуржца

Сергея по поводу слабости «московского духа» в противовес «духу уральскому», да ещё ис кренняя вера в многоцелебные свойства этой воды, возвращающей здоровье многим людям, страдающим тяжкими недугами, о чём был на слышан, решили дело. И вот мы с московским архитектором Петром, оба мокрые (сам Сер гей, между прочим, так и не облился, лишь по двигнув на это нас, вот тебе и «уральский дух»!), беседуем с иеромонахом Досифеем. И первое, чем он меня поражает, – это умение слушать другого. Редко встретишь сегодня, чтобы так слушали! Спутники мои, давние приятели, по просили батюшку разрешить их затяжной спор о месте рок музыки в православии. И тут меня постигло второе изумление. Дело в том, что я с самого начала скептически отнёсся к самой идее. Ну, посудите сами, что может сказать об этом предмете смиренный иеромонах, непре станно перебирающий чётки, очи долу, и обре тающийся в счастливом отдалении от шумных городов с их ревущими концертными залами. Однако, смиренно выслушав обоих, отец Доси фей тихо возразил, что если бы речь шла о «Блэк Саббот» или «Нирване» (признаюсь, в этот миг я ощутил себя в какой то иной реаль ности), но если говорить об «Алисе», о творче стве Кинчева вообще… самое поразительное, что при этом он не изменил ни тембра голоса, ни ритма своей речи, просто говорил со знани ем дела о том, в чём очень неплохо разбирался. Всё это, как выяснилось, было в его прошлом, ныне же он – даже рассуждая об этом – оста вался всё тем же иеромонахом, на чью молитву так уповают многие из встреченных мною лю дей. Вот и слова его, обращенные к нам, были полны тишиной и любовью. Я ни о чём не спро сил его тогда, мне просто хотелось ему вни мать. Насморк, между прочим, прошёл сразу же, хотя было совсем не жарко, а я ходил с непро сушенными волосами и, по обыкновению, без головного убора, что в обычной ситуации пока залось бы безумием. «МЕЧ ПОКАЯНИЯ» Такую надпись я прочёл на рукоятке огром ного клинка, острием вниз, расположенного прямо перед храмом во имя Казанской иконы Божией Матери Среднеуральского женского монастыря, неподалёку от пятнадцатиметрово го Поклонного Креста, на нижней поперечной перекладине которого выведено крупными бук вами: «Смерть антихристу», и это было первым архитектурным сооружением подобного рода, когда либо виденным мною. Только представь те, от рукояти этой расходятся как бы солнеч ные лучи, и на каждом из них – бронзовые баре льефы тех, кто сражался за Россию и горячо молился за нашу Родину. На самом же лезвии

Индекс благородства отлиты слова генералиссимуса А.В. Суворова: «С нами Бог, молись Богу, от Него победа. По милуй, Бог, мы Русские!», и чуть ниже его же: «Восстановим по прежнему веру в Бога Милос тивого. Очистим беззакония. Везде фронт!» А на левой половине огромного вертикального щита прочитал слова святителя Тихона, Патри арха Московского и всея Руси: «Мы… дожили до того времени, когда явное нарушение запо веди Божией… оправдывается как законное… Расстрелян бывший Государь Николай Алек сандрович …мы должны… осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падёт и на нас, а не только на тех, кто совершил его…». Справа же читаю слова нашего новопреставленного Святейшего Патриарха Алексия II: «Грех царе убийства… народом нашим не раскаян… мы призываем к покаянию весь наш народ». ОТЕЦ СЕРГИЙ Батюшка вернул меня к действительности, приглашая в трапезную, и все уверения гостя , что сыт, не принимались здесь во внимание. А впрочем, меня предупреждали о местном гос теприимном обычае. И глядя на этого седого, вовсе не пышущего здоровьем человека, буду чи наслышан о том, что осталось в этой нелёг кой жизни за его плечами, и видя всё, что лежит на этих плечах ныне… Да одно это – разве ж не чудо, не проявление милости Божией? А мы всё глядим в небеса, всё ждём каких то знамений, грома и молний. И грохота, и молний – всего этого хватило с избытком в многотрудной и ра достной судьбе Николая Романова (!), как звали некогда в миру отца Сергия. Ведь именно под его руководством был возведён (всего то за два года!) мужской монастырь у Ганиной Ямы, он же и стал его первым настоятелем. А до это го, ещё послушником, трудился экономом мо настыря Новомучеников Российских в Алапаев ске, где и принял постриг с наречением имени Сергий в честь преподобного Сергия Радонеж ского. У таких людей, как отец Сергий, не быва ет простых судеб, ведь враг, как известно, не дремлет. Так уж случилось, что нынешняя оби тель для него не просто очередная стройка, здесь он ещё и духовник. Можно и нужно, наверное, восхищаться тем, сколько и как построено за это довольно корот кое время в этом красивом лесу. Но вера, как любят говорить в народе нашем, не в брёвнах, а в рёбрах. Вот и довелось мне познакомиться в этой поездке с совершенно разными, но, тем не менее, замечательными людьми, которых объединяет то, что все они не без тихой гордо сти называют себя его духовными чадами. К слову, по благословению батюшки, четверо се стёр учатся в аспирантуре, а одна в докторанту ре. А что, монастыри всегда были на Руси не

гаснущими очагами подлинной культуры. Ещё Пушкин, помнится, писал вдохновенно о том, что «монахам обязаны русские своей историей и просвещением». Признаюсь, что при знакомстве нашем я по началу всё же смутился, когда из за двери срубленного в лесу скита старческой (но только поначалу!) походкой вышел обильно седеющий взлохмаченный человек, и, несмотря на все его усилия, было заметно, как непросто даются ему эти шаги, каких это стоит ему усилий. Оказа лось, что батюшка только что из под капельни цы, куда ложится, когда становится совсем не вмоготу. В какую то минуту мне, признаюсь, да же показалось, что хозяин не слишком то при ветлив с гостем. Но, словно прочитав мои мыс ли, он тотчас же извинился за это своё состоя ние, и это, не скрою, так порадовало меня. Но вот прошло совсем немного времени, и вы бы не узнали его. Словно каждый встреченный им сейчас человек добавлял ему сил и энергии. На самом же деле всё было как раз наоборот. Именно к нему со всех сторон двигались теперь монахи и сёстры, насельники и дети, прожива ющие в обители, рабочие и паломники. И для каждого находилось то самое, так нужное всем нам, живое пасторское слово. А ещё я столк нулся здесь с неким феноменом, который оза главил для себя как проповедь для одного чело века. ПРОПОВЕДЬ Ведь именно так общается иеросхимонах Сергий с каждым, кто нуждается сейчас, в дан ную минуту, в нём. Притом, что число насельни ков обители достигает сегодня трёхсот чело век, и цифра эта непрестанно увеличивается. А это не только сёстры и братия монастыря, но ещё и много детей, которые здесь не только живут, но и учатся. А ещё убогие, увечные, от вергнутые жестоким миром и нами, бессердеч ными людьми. А ещё тяжёлые онкологические больные – их здесь, считай, целое отделение, – на которых махнула рукой, открестившись от них, официальная медицина. И ведь многие из них самым чудесным образом исцеляются! Причём совсем неважно, где это общение в данный момент происходит: за столом ли в тра пезной, на стройке или после лекции, когда се стры обители, по просьбе батюшки, исполнили для гостя русские духовные песни, да так кра сиво и проникновенно, что в течение всего кон церта импровизации в горле у него, прижавше го к себе огромный, подаренный слушательни цами букет из белоснежных лилий, стоял ком. И так всегда, и так везде, с каждым. По сути, горя чей проповедью стало и наше с ним прощание, когда я, смущаясь, подошёл к нему в храме под благословение перед возвращением домой.

Индекс благородства О многом важном для себя услышал я тогда, но дело было даже не столько в том, что говорил этот человек, сколько в том, как он говорил. Та кая убеждённость звучала в его словах, кото рые в иных устах прозвучали бы, в лучшем слу чае, как декларация. Неловкость же я испытывал оттого, что в хра ме в этот час было так много насельников, на верняка пришедших сюда после многочислен ных послушаний и смиренно ожидающих своей очереди на исповедь. Какова же была моя ра дость, когда, благословившись у батюшки, на последок пригласившего меня приехать сюда ещё и погостить у него в скиту, и подняв голову, узрел я светящиеся в полумраке церкви их крот кие улыбки, адресованные сейчас мне. А ведь наше с батюшкой общение вовсе не было ми нутным. «Господи, где черпает силы этот неуто мимый человек?» – хотелось воскликнуть мне вот уже в который раз. Но сам же, помнится, се бе и ответил: «Ну конечно же, в Тебе, Господи!». «НАMКА, ВОЗЬМИ СВОИ КОНФЕТЫ!» Странное чувство возникло у меня здесь и не покидало вплоть до отъезда, прошу отнес тись к нему с пониманием. Ещё в первое посе щение, когда любовался этим дивным по красо те лесом и живописно расположенными в нём строениями, закономерно возник у меня во прос, на который я не мог найти ответа. К при меру, кем, а главное, как выбирается место для будущего храма, в частности для этого, Казан ской иконы Божией Матери, которым я сейчас и любовался. Ответ на этот, повторяю, не выска занный вслух вопрос пришёл неожиданно, его дал находящийся поблизости монах Зосима, крепкий кряжистый человек, ответственный за хозяйство обители, с которым я познакомился этим утром в келье у отца Сергия. Как выясни лось, той весною, когда подумывали над мес том для будущего храма, на этом участке леса снег почему то не сошёл. Долго не таял он и по сле того, как порубили ближние деревья. Вот лежит здесь снег – и всё тут. Ну, решили, что это не иначе, как знак. Но я не успел поделиться ни с кем этим на блюдением. Однако прощаясь с монахиней Ни ной, поведал ей о смущении, которое испытал при расставании с отцом Сергием из за боль шого числа ожидающих исповеди и его нето ропливой беседы со мной, и о том, как в какой то момент общения мне показалось, что ему доступны эти мои мысли, от чего смутился вко нец. Но собеседница моя нисколько не удиви лась этим словам и в ответ рассказала занима тельную историю, которая приключилась с ней после пострига. Батюшка оживлённо тогда бе седовал в трапезной с кем то из гостей, а на столе, среди прочего, стояла вазочка с шоко

Монастырская колокольня

ладными конфетами. И вот она сидела молча и терзалась от того, что ей так захотелось вдруг этих самых конфет, но неужели теперь, став мо нахиней, она будет лишена этого лакомства, проносилось в её мозгу. И тогда отец Сергий, прервав беседу, обернулся и, захватив целую пригоршню шоколадных конфет, положил пе ред ней со словами: «На ка, возьми свои кон феты!». МАТЕРЬ БОЖИЯ Она приснилась ему 24 года назад. «Господь хочет всем спастися и в разум Истины прид ти», – любим повторять мы, часто забывая, что спасение подчас настигает нас через скорби и потрясения, боль и потери. В том году Николай Романов попал в страшную автокатастрофу, по сле которой врачи собирали его по кусочкам. Богородица же приснилась, когда он начал вы ходить из комы после клинической смерти. Ни колай увидел себя маленьким грязным оборвы шем, заблудившимся в поле, а Она пошла ему навстречу, взяла за руку и вывела на дорогу. По сле этого сна нельзя было не поменять свою жизнь, невозможно было жить, как прежде. И

Индекс благородства года дочерью одного из охранников Дома осо бого назначения в Екатеринбурге, как назвали тогдашние власти Ипатьевский особняк. Фео доровский же образ Божией Матери является списком со святыни, пребывающей в Ипатьев ском монастыре, и оклад её в точности повторя ет Костромской первообраз. А вот икона Божи ей Матери «Скоропослушница» написана на Святой Горе Афон в XIX веке и почитается чудо творной. Казанский же образ Божией Матери, пребывающий в обители, есть список с чудо творного Чимеевского, широко прославленного в России чудесами и исцелениями. Что касается иконы «Знамение», написанной сравнительно недавно по старинному, чудом уцелевшему ок ладу, не утерявшему своего благолепия, то её обретение расценивается здесь как проявление милости Божией. И это далеко не весь перечень Богородичных икон. Здесь ежедневно читается неусыпаемая псалтырь и восемь неусыпаемых акафистов. И ежедневно после вечерней служ бы проводится Крестный ход. Но вот какое чудо произошло здесь недав но. Вам расскажут, как храму пожертвовали икону Воздвижения Креста Господня, которую хозяева приняли поначалу за старую доску и уже хотели пустить на растопку. Когда же по ней ударили обухом топора, в верхней части доски проявился крест и два лика с нимбами. Посте пенно стал проявляться рисунок, а на Праздник Крещения икона засияла вдруг синими искор ками, а по стыкам горело жёлтым огнём, как язычки мерцали. В тот же день она заблагоуха ла, и её решено было передать обители. Сёст ры не зря считают событие это промыслитель ным, ведь что есть монашество, как не постоян ное, ежеминутное крестоношение.

Храм в честь Святых Царственных Страстотерпцев.

тогда он поехал к старцу Николаю (Гурьянову), и тот благословил его на подвиг монашества. Вот и случилось, что пришёл он в обитель в честь Её прославленной иконы. Может, ещё и поэтому здесь так много чудных образов При снодевы. И у каждой из них своя захватывающая история. Это и прибывшая со Святой Горы Афон Владимирская икона Божией Матери, которая создавалась в течение года одним из лучших афонских иконописцев специально для сестёр. И хранящаяся в алтаре храма «Спорительницы хлебов» Тихвинская икона Божией Матери, по даренная Царю Мученику П.А. Столыпиным. Она была с государем в его ссылке в Екатерин бурге, а храму была преподнесена летом 2002

«Я НА НЕЕ СМОТРЮ СМИРЕННО...» Услышав эти строки впервые, я подумал: ка кая удачная начальная строка для романса. Но это не стихи, это – слова из предсмертного письма схимонахини Анны. Сейчас благослов лено, чтобы у неё на могиле горела неугасимая лампадка. Здесь очень любят ходить к той, кого многие так любили при жизни; но даже те, кто не знал Анну, приезжают сюда, чтобы здесь, на её могилке, ощутить эту удивительную тишину и радость. А ещё, по благословению, к могиль ному кресту двадцатилетней схимницы при креплены слова её прощального, перед самой кончиной, письма. Вот они, эти замечательные пронзительные строки, которые нельзя читать со спокойным сердцем, только вслушайтесь: «Как всё таки Господь любит нас. Я Ему очень благодарна за то, что со мной случилось, за мою болезнь, за то, что попала в маленькую ча стичку рая – монастырь. Если бы мне сказали: «Отдай свою болезнь другому человеку», – я бы

Индекс благородства ни за что этого не сделала. Моя болезнь – это подарок небесный. Лучше здесь потерпеть ми лости Божии, чем попасть в ад. Сейчас я могу твёрдо сказать, что я счастливая: меня так лю бят Господь и Богородица. А смерть… я на неё смотрю смиренно. И если Богу будет угодно, Он меня скоро возьмёт из земной жизни в иную… Только бы в ад не попасть. Настолько всё у Бога промыслительно, и я благодарна Ему бесконечно». Позже, уже по возвращении в Москву, выяс нил, что текст письма на могильном кресте при ведён не полностью, ибо так по смирению сво ему распорядился духовник этой обители. Вот его окончание: «А отец Сергий… сколько он на терпелся со мной, сколько он молился за меня. Каждое сказанное им слово надо понимать не буквально, а в другом смысле. И тогда всё ста нет ясно и понятно». …Вот так всегда, только собрался расска зать вам о павлинах, которые ещё и обзаводят ся здесь потомством, а это значит лишь одно, – что здесь им очень хорошо, об ухоженных коро вах и красивых лошадях, овечках и козах, курах и гусях, что так радуют местных ребятишек, как позвали. Потому как вернулась после исповеди и уже готова была побеседовать со мной сов сем ещё юная схимонахиня Христина. СХИМОНАХИНЯ ХРИСТИНА Как я и угадал, она баловалась пером. В чём она тотчас же чистосердечно по детски мне и призналась. А ещё она рисовала карандашами, иллюстрируя свои сочинения, так что в резуль тате получилась самодельная книжка. Я принялся читать написанную ею сказку о… хороших грибах, которые так хотели пробиться к людям, чтобы порадовать их вкусной едой, и грибах нехороших, которые строили им в пути козни. Дойдя же до одного места, уже не мог сдержаться, чтобы не рассмеяться. И ко мне тотчас же присоединились все, кто собрался сейчас в этой келье. Представьте, один из геро ических грибов предложил своим товарищам устроить привал, для чего громко сказал: «Пе рекур!». Тут всем нам сразу стала ясна главная причина наших частых лесных пожаров. Ну, ес ли уж грибы курят… Мне так хотелось поднять ей хоть немного настроение, и это, кажется, удалось. Она лежала, укрытая по самый подбо родок, и только слабо улыбалась. У меня же в висках стучало от услышанного чуть ранее, что опухоль в предплечье достигла такого состоя ния, что сёстры, перевязывая Христину, всякий раз боятся, что рука отделится от тела. Прощаясь, я подарил ей свою книгу, и надо было видеть при этом её неподдельную дет скую радость. А ещё попросил её, не смущаясь, делать заметки, прямо на полях, если с чем то

не согласна, и она послушно кивнула своей прекрасной головкой. Но ещё более схимона хиня Христина обрадовалась, как мне показа лось, тому, что я предложил встретиться с ней в декабре, чтобы обсудить наши литературные дела. А потому нам обоим – кровь из носу – на до теперь до этого дожить. И пусть она так и не достала своих ручек из под покрывала в тече ние всей нашей беседы, я вдруг ясно услышал, как собеседница моя в ответ на это моё пред ложение звонко захлопала в ладоши от радос ти. А потому, смутившись, я заглянул ей прямо в глаза, чего, наверное, нельзя делать, общаясь со схимонахиней, даже если она совсем девоч ка и чуть не в два раза моложе твоей старшей дочери. Господи, как же она хочет жить! Эта встреча была последней в монастыре, а потому мне всё таки стоило некоторых усилий дойти до машины. Предстояло ещё тепло по прощаться с улыбающимися братьями и сёст рами, благодарно приняв от них гостинцы, прежде чем разрыдаться во всю силу лёгких, уже выехав из широко растворенных ворот гос теприимной обители. И СНОВА МОСКВА Столица встретила меня, как и всегда, обыч ной своей суетой. Если честно, она вообще не заметила моего приезда. А потому на душе по легчало, лишь когда переступил порог собст венного жилья и обнял жену и младшую дочь. Уж они то точно были мне рады. Чуть позже я обнаружил, что на сей раз вернулся из поездки не весь, сердце моё так и осталось на Урале. Я поведал об этом домашним, и, кажется, это их обидело, особенно жену. Так и живу теперь. Что же касается сердца, то оно, похоже, зажило своей, отдельной от меня жизнью, упорно не желая возвращаться в столичную толчею и сво бодно обретаясь теперь в храмах и монастырях оставленного мною края: то на краю Ганиной Ямы, то в одном из алтарей Храма на крови, что на месте «расстрельной комнаты», то омываясь в студёных родниках Свято Троицкого монас тыря, что в селе Тарасково, а то кружась возле скита отца Сергия... на том самом месте, где тихим ясным утром повстречал я тогда белку и двух синиц. Зверушки эти нет нет да и возника ют теперь перед мысленным моим взором, и тогда я тяну к ним руки и молю не бежать от ме ня прочь. И если б только мог, то радостно про стрекотал бы по беличьи и пропел по птичьи – как сказочный царевич – о том, что я, хоть и плох, и сир, но всё ж не совсем ещё пропащий человек. И так хочется любить всех. Фазиль Давуд оглы ИРЗАБЕКОВ, в святом Крещении Василий

Индекс благородства

протоиерей

МИХАИЛ

РИДИГЕР

Протоиерей Михаил Ридигер и епископ Таллинский и Эстонский Алексий (Ридигер) 1961 год.

а Таллинском кладбище Александра Невского, где нашли покой многие ду ховные лица и другие известные деятели нашего края, мы нередко можем видеть забро шенные могилы, надгробья на которых повреж дены временем или руками крестоборцев раз ных эпох. Когда я прихожу туда и восстанавли ваю эти разрушенные кресты и памятники, ко мне часто обращаются люди и просят показать им могилы родителей Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. И я всегда с удовольствием отвожу их и сам прихожу к ме сту захоронения священнопротоиерея Михаила Ридигера и его супруги Елены Иосифовны. Написать эти строки меня обязывает память о моем духовном отце. Я брал у него благосло вение на важнейшие шаги в своей жизни. Он благословил меня и мою супругу на брак, и он же вместе с моим тестем о. Валерием Повед

ским венчал нас в храме подворья Пюхтицкого монастыря, впоследствии разрушенном. А по сле венчания мы с Татьяной стали ходить к нему на исповедь. Так духовная связь семьи Повед ских с отцом Михаилом Ридигером продлилась уже во втором поколении – ведь мы все знали, что в немецком лагере Пылькюла отец Валерий впервые исповедовался именно у отца Михаи ла и нашел в этой исповеди успокоение после всех перенесенных им горестей. После выхода из заключения он продолжал ходить на испо ведь к отцу Михаилу, считая его своим духовни ком. Саму возможность покинуть лагерь, само избавление от физической смерти семья По ведских получила благодаря его хлопотам. В нашей семье хранится ходатайство Епар хиального управления об освобождении из лаге ря духовных лиц, составленное для немецкой ко мендатуры. В нем стоят фамилии пяти человек, но пометки об освобождении поставлены только против четырех. Против фамилии Поведского Валерия пометки нет, он должен был остаться в лагере. Немцы считали его неблагонадежным, и для этого у них были основания. В своей авто биографии отец Валерий пишет, что еще в Рос сии подвергался аресту – за «неосторожность в словах, сказанных, как я думал, в надежном мес те, в которых я выражал отрицательное отноше ние к репрессиям и казням евреев немцами, а также к их безжалостному отношению к плен ным» (в другом месте он уточняет, что высказал недоумение: «Как можно совместить веру в Бога с жестокостями по отношению к евреям и нашим пленным»). Не этим ли объясняется повышенное внимание к нему оккупационных властей уже на территории Эстонии? Он пишет далее: «Опять по какому то подозрению я с семьей был пере веден в барак №12 лагеря Пылькюла, находив шийся под особым надзором и в изоляции от других бараков. И лишь в ноябре по хлопотам Таллинского духовенства я был освобожден и перевезен в Таллин, где был приписан к Николь ской церкви (по ул. Вене)». Как впоследствии объяснял отец Валерий, его освободили только благодаря личному хо датайству и поручительству отца Михаила Ри дигера, которому при этом было объявлено, что при малейшем сигнале на о. Валерия в лагерь заключат их обоих. Таким образом, отец Миха ил оказался в положении заложника и очень ри

Индекс благородства сковал. Но это было его отличительной чертой: главное – помочь ближнему. Отец Валерий по мнил это всегда, и его дети это помнили. По выходе из лагеря они не имели ничего своего, кроме дерюжек, на которых всей семьей спали и которыми укрывались. Дочь батюшки Любовь Валериевна вспоминала, что первое время он ходил в немецких бутцах, очень боль ших, не по размеру, которые при ходьбе сильно хлопали, стучали и соскакивали с ноги. Отец Ми хаил дал ему подрясник, рясу и какую то обувь. Когда были пошиты новые облачения, о. Вале рий попросил матушку Надежду сохранить этот подрясник, подаренный отцом Михаилом. Ма тушка починила его и спрятала, а позже отец Ва лерий завещал похоронить его в этом старом подряснике, что и было исполнено. А когда отца Валерия наградили правом ношения креста с ук рашениями, то отец Михаил подарил ему свой. После смерти батюшки Валерия этот крест был передан владыке Алексию, для которого он, как крест его отца, является семейной реликвией. А наш батюшка Валерий похоронен согласно его завещанию – с деревянным крестом. Отец Михаил умел облегчить чужую душу, снять с нее тяжкий груз. Мы приходили к нему не часто, далеко не каждую неделю – может, раз в месяц, а то и в два три месяца. Иногда приходи ли в такие моменты, когда положение казалось безвыходным, когда нападали тоска и отчаяние. И всегда уходили спокойные, утешенные – и это утешение являлось как бы само собой, как буд то ты очень хотел пить и просто утолил жажду. Так и отец Михаил просто подавал тебе воду, ес ли допустимо такое сравнение. Подъем душев ный происходил как бы сам собой, и легче ста новилось тоже как бы само по себе. Не могу вспомнить какие то моменты чест вования отца Михаила – он умел уходить от это го, его дела не выделялись, не бросались лю дям в глаза. Это можно назвать природной скромностью. Он всегда был в ровном настрое нии, никогда не выказывал своей озабоченнос ти, и никогда не было заметно, что батюшка чем то расстроен или недоволен. Он всегда был в хорошем, добром настроении. И в своем поведении он всегда был ровен со всеми. Ни когда не бывало ощущения, что к другому чело веку, например более важному, он был внима тельнее, чем к тебе. Он не делал различий меж ду людьми, это было его отличительной чертой. В какое бы время дня ты к нему ни обратил ся – казалось, что он ждал твоего прихода. Ког да он с тобой разговаривал, то взгляд его был по особенному внимательным и как бы входил в твою душу – так, что ты даже и подумать не мог о том, чтобы что нибудь утаить: ведь он и так уже все увидел... Поэтому и откровенность возникала как бы сама собой, естественно.

Ты выкладывал все без утайки – и всегда уходил с успокоенной душой. Его мягкий голос, его вид, его ряса, в которой он ходил всегда в то не простое время, действовали на людей цели тельнее любого лекарства. Отец Валерий Поведский видел сам и нас приучил видеть в отце Михаиле образец христианской способности забывать себя ради ближнего. Быть может, этим и объясняет

ся добрая память о нем и стремление людей к нему самому в дни его жизни, а теперь и к месту его последнего упокоения, свидетелем чего я являюсь.

Из письма протоиерея Валерия Поведского митрополиту Таллинскому и всей Эстонии Алексию (Ридигеру): «Ваше Высокопреосвященство! Высокочти мый Владыко! …Ваш покойный отец не только знаком был с писаниями деятельных отцов Церкви древно сти, но и с живыми носителями их мудрости – Валаамскими старцами. Все это он совмещал с велениями времени, потому и сам являлся, при наличии любви и сострадания к людям, доста точно мудрым руководителем многих в их пути к Царству Небесному, иногда производя впе чатление старца своими советами и практичес кой помощью. Мама Ваша, верная помощница Вашему отцу, была единодушна с ним в радос

Индекс благородства тях и скорби, которая есть постоянная спутница всякого пастыря Церкви. Поэтому то, быть мо жет, ей был так близок акафист Божией Матери «Всех скорбящих Радосте», прочитываемый ею ежедневно. Вы были единодушны с родителями, и эта жизнь с ними была колыбелью Ваших духовных младенчества, а затем и роста...» (2 августа 1971 г.). *** Вспоминает двоюродная сестра СвятейM шего Патриарха Алексия II Елена ФедоровM на Камзол, в девичестве Гизетти (записано В. Петровым): «Наша бабушка Аглаида Юльевна родилась в 1870 году в Уфе, отец ее был военный, инженер путей сообщения. Он был немец, лютеранин, а мама – православная, глубоко верующая. Из за службы отца они довольно много разъезжали по стране, жили и в Петербурге. Как раз в то время в их доме бывал отец Иоанн Кронштадтский. В один из таких визитов, угостив батюшку чаем, попросили благословить детей – то есть мою бабушку, тогда совсем еще маленькую, и ее старшего брата. Их мама надеялась, что отец Иоанн особое внимание уделит сыну, которого она очень любила. А он, когда девочка подошла, усадил ее к себе на колени и говорит: «Попей ка чаю из моего стакана. Попей попей...» И после ее благословил. И мама даже немного расстро илась, что не сыну, а дочке было оказано такое внимание. А бабушка на всю жизнь запомнила этот случай, и фотография отца Иоанна Крон штадтского всегда стояла у нее в комнате. Первым священником в нашем роду стал ее младший сын, мой дядя Михаил Ридигер. Рань ше священнослужителей не было совсем – бы ли военные, были юристы, но только не пред ставители духовенства. Потом стал священни ком в Америке мой брат, Димитрий Гизетти. Сначала они с отцом Александром Киселевым остановились в Германии, потом уехали за оке ан. У меня два брата было, второй, Анатолий, ушел на войну и пропал без вести. Третьим священником стал Святейший, сын отца Михаила. Теперь есть уже и четвертый, сын отца Димитрия Серафим. Вот так и получа ется, что от девочки, которую благословил отец Иоанн, произошло четыре священнослужителя, целый священнический род. Будет ли дальше? Не знаю. У отца Серафима есть сын, он иподи акон, но сан принимать пока не собирается. Бабушка была удивительным человеком, я ее любила больше всех – она была для меня чем то особенным. Умная, добрая. Она вообще была умница, закончила гимназию с золотой медалью, знала языки – французский, немец кий, немного итальянский. Эстонский освоить не смогла – они ведь в 19 м году сюда приеха ли. В магазинах переходила на немецкий.

У нее были три сына и дочка, моя мама. Все сыновья учились в Петербургском Император ском училище правоведения. Старший, Георгий, окончил, Александр и Михаил не успели. После революции они сначала уехали на дачу под Лугу, а уже оттуда с Белой армией ушли в Эстонию. У бабушки две двоюродные сестры и брат жили в Хаапсалу, они были немцы. И уже там, в Хаапса лу о. Михаил закончил гимназию, а позже в Тал лине – бухгалтерские курсы. Он приходил к нам – и я всегда помнила, что если придет мой дядя Миша, то обязательно у него в кармане будет шоколадка. Без шоколадки не приходил никогда. Он всегда был веселый, очень любил шутки, до бродушно над нами подшучивал... Это качество Святейший Патриарх унаследовал от отца. У не го была удивительная улыбка и глаза. Эти глаза остались в памяти – добрые, всегда сияющие. Отец Михаил с юности мечтал о священни ческом сане. Когда он делал предложение Еле не Иосифовне, то сказал: «Имей в виду, что я хочу стать священником. Согласна ли ты?». Так что он давно шел к этому. Еще работая бухгал тером на фанерно мебельном комбинате, был псаломщиком в Коплисской церкви, при отце Александре Киселеве, потом там же был посвя щен в диаконы. Это случилось 18 февраля 1940 года, а 20 декабря 1942 го он был посвящен во иереи и стал служить в Симеоновской церкви. Во время войны все священники, в том чис ле и о. Михаил, призывали брать из лагерей в свои семьи детей, оставшихся без родителей, – и многие брали, как русские, так и эстонцы. У нас жил мальчик, отец Михаил крестил его, у наших знакомых тоже – кто двух брал, кто одно го, очень много брали. Отца Михаила очень лю били, слушались, шли к нему со всякими горес тями. Он говорил, например, моей маме: вот, люди пришли, им негде жить... У него то места было мало, а у нас большая квартира. И жили у нас люди, без конца жили, а он помогал им материально. Беженцы из лагерей обращались к нему как к священнику – и мы им помогали. Это была семья. Вот я бы сейчас не смогла уже так – время стало другое... А он помогал очень многим людям – а у самого и ряса, и под рясник были старенькие, как и у отца Валерия Поведского. После окончания войны, когда был открыт собор св. Александра Невского, о. Михаил не которое время был там священником, но в 1946 м перешел в Казанскую, которая осталась без настоятеля, и прослужил там до конца сво ей жизни. Эта церковь, как самая ближняя к Александро Невскому кладбищу, приняла на себя функции кладбищенского храма, который разбомбили во время войны. В этот храм попа ли бомбы, сброшенные на расположенную ря дом больницу. Ни одна бомба в больницу не по пала, а к церкви мы все ходили разбирать раз

Индекс благородства валины. Кусочки мрамора от престола долго потом хранились у моей мамы. А моего отца расстреляли еще в 1941 м. Он носил итальянскую фамилию Гизетти, но Гизет ти, как и Ридигеры, давно обрусели. Вообще, эти два семейства были так близки и тесно свя заны, что фактически это была одна большая семья. Я не любила свою фамилию за то, что она очень красивая и все сразу обращали вни мание, а я была девчонкой очень стеснитель ной... Я не знала, что папу расстреляли, только маму вызвали и сказали. Обвинения? Белый офицер, капитан, участвовал здесь в офицер ском собрании. Он очень деятельным был, ему всегда нужно было в чем нибудь участвовать. Отец Михаил стал мне вторым отцом. Со все ми своими делами я всегда ходила к нему. Это была поддержка во всем. Он часто говорил: «Только с Алешей не потеряйтесь» – чтобы мы всегда были вместе. Ведь нас почти не осталось, об Анатолии не знали ничего, о нем и сейчас ни чего не известно, а Димитрий был далеко. Оста вались мы со Святейшим. «Чтобы только вы не потерялись...» Отец Михаил очень меня любил. Матушка умерла в 1959 году, он остался один, некому было ему помочь, и я часто приходила к нему, чтобы что нибудь приготовить, убрать. Узнав, что я выхожу замуж, он очень обеспо коился, беседовал со мной, говорил, что надо раньше узнать человека, пуд соли с ним съесть, но когда увидел моего будущего мужа, то сразу его полюбил, они потом часто встречались, бе седовали. Я работала в детском саду и поэтому в церк ви на виду стоять не могла, ходила в ризницу и там стояла. Однажды отец Михаил входит туда и говорит: «Уполномоченный пришел!». А тогда если приходил уполномоченный – не дай Бог, чтобы дети были в церкви или что то еще не дозволенное, это было страшное дело. Я смот рю – у отца Михаила руки стали дергаться. Был страх за то, что закроют церковь. Он говорит: «Молись – не дай Бог, он что нибудь увидит!» Несколько раз я наблюдала такие трудные, тя желые моменты. У отца Валерия Поведского в Пюхтицком подворье тоже в ризнице прята лись. Я ходила в церковь потихоньку, пробира лась, чтобы с работы не выгнали. Я считаю, что мне очень повезло в жизни, что меня окружали такие светлые люди с боль шой душой – отец Михаил, моя бабушка Аглаи да Юльевна... Эти два человека были для меня вообще образцом человеческой доброты. От них исходил внутренний свет. Когда все узнали, что у бабушки был инфаркт, то очень многие к ней приходили навестить. А она им говорила: «Простите, что не могу встать, чтобы с вами по говорить». Она умерла в 1956 году, в возрасте 86 лет, и похоронена в Таллине, в Хийу, рядом с супругом. Помню, когда она лежала в гробу в

Казанской церкви, пришла пара прихожан, они хотели повенчаться – потихоньку, как тогда это часто бывало... Отец Михаил молча указал на гроб, но они сказали: «Так ведь это ж Аглаида Юльевна, она нам мешать не может ...» Сам отец Михаил умер в 1962 году, 9 мая. Пасха была в конце апреля, он служил, а через пару дней слег, у него тоже был инфаркт. В конце хотелось бы рассказать один слу чай, о котором я еще никому не рассказывала. Однажды очень тяжело заболела мама моей подруги. Она была в больнице, и врачи сказали, что у нее рак желудка. Сделали операцию и га рантировали ей один год жизни – ну, может быть, еще пару месяцев. Подруга прибежала в слезах к о. Михаилу, они пошли в церковь и ста ли молиться перед Казанской иконой Божией Матери. Молились долго, так что когда она ухо дила, была уже ночь. Через некоторое время ее маму выписали из больницы домой – фактичес ки умирать. И прожила ее мама еще 35 лет. Правда, была она слабенькая и болезненная, но умерла, когда ей было девяносто пять».

Пюхтицкая обитель, в основание которой заложены молитвы святого праведного отца Иоанна Кронштадтского, стала нивой Господ ней для многих подвижниц благочестия нашего времени. Из них наиболее известна и почитае ма матушка Екатерина (Малкова Панина), о прославлении которой со святыми угодниками мы терпеливо и смиренно молимся. Дарован ная матушке способность провидения под тверждена многими свидетельствами очевид цев, собранными в книге «Блаженные старицы Пюхтицкого Успенского монастыря». Приведем здесь близкое нашей теме воспоминание од ной из пюхтицких насельниц: «Однажды пошли мы с матерью Екатериной из богадельни в игуменскую. К нам тогда приехал Владыка Сергий (Голубцов), архиепископ, и наш Владыка – теперешний Святейший Патриарх Алексий II, тогда еще епископ Таллинский и Эс тонский, недавно назначенный на эту кафедру. Пока мы шли в игуменскую, мать Екатерина меня спрашивает: «К кому пойдем первому под благо словение?». И опять повторяет: «К кому пой дем?.. По званию и годам мы должны к Владыке Сергию сначала подойти, а по старшинству – на до к нашему!» Потом шепотом добавила: «Да, мы пойдем к Святейшему, к Святейшему пойдем!». Материал подготовил Владимир ПЕТРОВ Эстония, Таллин Примечание редакции: воспоминания Е.Ф. Камзол предназначены для журнала «Шестое чувство» и печатаются с ее разрешения

Экология души …. Идет десятый год смуты в России. На пепелище отжившей цивилизации появляются «островки спасеM ния» – православные укрепрайоны, население которых потом и кровью начинает отстраивать новую РосM сию. Размеренное течение жизни небольшого села Казачий Дюк, расположенного в «медвежьем углу» одM ного из таких укрепрайонов – ПсковскоMВеликолукского, нарушается появлением группы вооруженных люM дей. Ее цель – заброшенный секретный полигон в окрестностях села. Установить место базирования групM пы и организовать наблюдение за ней берутся юные «витязи» из местного православного отряда. В разгар драматических событий из центральной усадьбы «Подсолнухи» в Казачий Дюк прибывает уже знакомый нам генерал Армии обороны Антон Савин…

ДОСИФЕЯ

ОТЦА УРОКИ

(Из цикла «Исход». Продолжение. Начало см. в журнале «Шестое чувство», № 2–6 за 2008 год) Село Казачий Дюк, 21 августа 2018 года, полдень

– Угостишь? Федор Устинович Мальцев, не скрывая удивления, посмотрел на сидящего перед ним генерала Савина (знал, что тот не курит) и мол ча протянул ему портсигар. В кабинете было тихо. Только тяжелый, гус той запах табачного дыма да невпопад расстав ленные стулья напоминали о недавно закончив шемся совещании: в течение нескольких часов Антон, не доверяя никому, лично опрашивал старожилов села. Он пытался найти хотя бы од ну, хоть малюсенькую зацепку, подсказку, кото рая бы проливала свет на причину назойливого интереса «пришельцев» к старому полигону. Увы, узнать почти ничего не удалось. Единст венный более или менее стоящий факт сооб щила доярка Матрена, работавшая когда то в течение нескольких месяцев уборщицей в мед санчасти «объекта»: однажды в ее присутствии военные врачи сетовали на участившиеся слу чаи лучевой болезни среди персонала полиго на. Но где и почему происходили эти случаи, Матрена, конечно, не знала. Тем не менее, ин формация заслуживала внимания, и ее немед ленно радировали в «Подсолнухи»: там анали тики Армии обороны уже который день бились над загадкой полигона, изучая сохранившиеся у «федералов» секретные армейские архивы, правда, пока безрезультатно. «Слава Богу, хоть не проспали этих «гастро леров», – подумал генерал. – Спасибо тому бе лобрысому пареньку, как его? – Егору! Действо вал парень инициативно и на редкость грамот но. Надо бы приглядеться к нему… Итак, что мы имеем? Судя по докладам раз ведки «витязей», незваные гости только только устроились на новом месте. Это раз. Разверну ли стационарный лагерь – следовательно, яви лись сюда не на день, не на два, а надолго. Это

два. Ведут себя спокойно, наблюдения за со бой не чуют. Три. Не высовываются, активных действий вне периметра полигона, похоже, предпринимать не собираются – это четыре. Что же, не так уж мало! Теперь хорошо бы не спугнуть «залетных птичек». А все таки, чего им понадобилось на этом треклятом полигоне, ка кая «собака» тут зарыта?!» Генерал даже крякнул с досады, отгоняя на зойливый ребус, терзавший его уже не первые сутки: хуже нет – ждать, гадать и догонять. Размяв самокрутку из портсигара Устины ча, Антон не без удовольствия крутанул колеси ко армейской кремниевой зажигалки, секунду другую полюбовался вырвавшимся из под него широким желтым пламенем, едва заметно по морщился от едкого запаха бензина и закурил, но, как обычно, не затягиваясь, а лишь ополас кивая рот терпким ядреным дымом. Тянуть с «баловством» не стал – тут же потушил о край пепельницы. – На тебя, Антон Ильич, только табак пере водить, – буркнул Устиныч, недовольно косясь на небрежно смятый бычок. – Самосад, он, брат, обращение любит неспешное, вежливое и аккуратное – чай, не сигаретка какая нибудь. – Прости, батя, неправ, – Антон знал, как скудно, бедно живут на селе: снабжение по кар точкам, буквально все в дефиците. – Ладно, да вай подумаем, что делать с нашими «дорогими гостями». – А что с ними делать? Брать их, голубчиков, и баста! Всех до одного брать. А потом допро сить с пристрастием – все выложат, что знают, куда денутся? У нас, брат, как на подводной лод ке: выход один, и тот – через торпедный отсек, притом вместе с торпедой. – Для вящей убеди тельности Устиныч даже привстал и рубанул ла донью здоровой руки по воздуху, как шашкой. – Это ты, отец, здорово надумал – брать! А дальше то что? Взять проще простого – у меня, вон, руки который день чешутся – окружить всю шайку, и дело с концом. А с другой стороны –

Экология души что у нас на них есть? Что мы им можем реаль но предъявить? Ничегошеньки! Дырку от бубли ка. Ну, вооружены они – так ведь нынче и дети малые вооружены – время такое! Согласись, люди они тертые – видно сразу. Наверняка и «легенда» у них заранее проработана – будь здоров! Комар носу не подточит. Думаешь, не готовились они, не знали они, с кем по соседст ву окажутся? Конечно, знали. Изложат тебе на зубок какое нибудь правдоподобное объясне ние – ну там про поиски цветного металла или старой аппаратуры… К тому же, как группа раз ведки и технической подготовки, они могут и не знать основной задачи поиска. Я уж молчу о ме тодах. Что это такое – допрос с пристрастием, Федор Устинович, а? Пытки, что ли?

шого расстояния, однако длиннофокусный объ ектив и правильно подобранная выдержка поз волили неизвестному фотографу (братьям Ер шовым – не без гордости уточнил Мальцев) до биться высокой, почти художественной четкос ти изображения. В общей сложности в объектив попало восемь наемников. Одно из лиц показа лось генералу смутно знакомым – широкое, ску ластое, с карими, чуть раскосыми, лукавыми глазами, носом картошкой и короткой стрижкой под бобрик. Но чего то в этом облике не доста вало, отсутствовала какая то важная, решаю щая деталь… Антон не сомневался: этого чело века он не только видел, но и говорил с ним, причем не так уж давно. Но где, когда, при каких обстоятельствах? Память словно заклинило.

Итак, согласись, готового решения у нас с тобой пока нет. Любой неподготовленный и по спешный ход приведет к тому, что они замкнут ся, оборвут связи, и останемся мы, брат, на бо бах. Так? То то и оно! Остается одно: действо вать хитрее, тоньше, с выдумкой. Знаешь, Фе дор Устинович, собирай ка ты своих «орлят ви тязей» – послушаем их после семинара в «инку баторе», познакомимся, глядишь, и надумаем чего умного. Пока Мальцев объяснял Лизе, кого и когда приглашать, Антон еще раз, но уже более обсто ятельно изучил фотографии лесного лагеря, до ставленные около часа назад пухлым белобры сым пареньком. Снимки были сделаны с боль

Как всегда в таких случаях, он постарался возобладать над рассудком, явно норовившим затеять свойственный ему хаотичный и бес плодный поиск ускользающей подсказки. Это му способу воздействия на рассудок в свое время обучил его отец Досифей, стремивший ся, по мере сил, приспосабливать принципы древней православной аскезы к духовным нуж дам сегодняшнего дня. Именно он первым объ яснил Антону разницу между «оперативной па мятью» рассудка компьютера и базовой, глу бинной мудростью сердца: «Сердце человека, Антоша, это великая тайна. О сердце, заметь, а вовсе не о рассудке упоминается едва ли не на каждой странице Библии. Следуя дурной при

Экология души вычке мыслить поверхностно и суетливо, боль шинство людей считает сердце всего лишь кро вяным насосом. На самом деле в Священном Писании ему отводится роль не только цент рального органа чувств, но и важнейшего орга на познания. Сердце есть инструмент восприя тия духовных ценностей и общения человека с Богом, без него невозможно обретение высших истин и смыслов. Что касается твоего (и моего) рассудка, то его надо воспринимать всего лишь как вспомо гательный блок разума. Рассудок превосходно собирает, хранит и обрабатывает информацию, он полезен в организации жизни, но ничего действительно нового и важного он, сын мой, произвести на свет не может. Эта задача ему просто не по силам, не его это функция. Жела ешь убедиться? Дай команду своему суперсов ременному рассудку ноутбуку совершить от крытие, прорваться в неизвестное, получить озарение… Что, не выходит? Так то! Оно, ко нечно, рассудок – и не враг нам, хотя при изве стной рассеянности и невнимательности «сво его хозяина» к тому, что творится в его же голо ве (хозяйстве рассудка), тот может не просто овладеть сознанием человека, а всю жизнь на вязывать ему «свою» волю. Верный признак та кого бедствия в отдельно взятом человеке – за силье у него навязчивого мышления, страхов и стрессов, мнительности, вялости и раздражи тельности, – одним словом, переполнение ду ши или, как говорили Святые Отцы, «внутренне го человека» темными страстями страданиями. Возьми любого современного, вполне вроде бы здорового и успешного обывателя – почти на верняка ты отыщешь у него все или почти все упомянутые мною признаки господства рассуд ка над сокровенным разумом сердца, компью тера – над богоданной мудростью… И если мы недостаточно умны, решительны, добры и хра бры, винить некого – значит, мы уже серьезно поражены этой напастью». К чести отца Досифея, он никогда не огра ничивал свои уроки чистой теорией, а старался сопровождать их практическими упражнения ми; каждое начиналось покаянной молитвой. Значение этих упражнений – по гречески «ас кезы» – Антону, в прошлом профессиональному спортсмену, особо разъяснять не требовалось. Ничто, никакое фундаментальное знание и уме ние не дается даром и сразу. Можно понять, по стичь умом общие принципы того или иного де ла, но, чтобы добиться в нем серьезных высот, сделать второй своей натурой, необходимо много и упорно трудиться. И Антон начал постигать азы духовного де лания: забываясь и спотыкаясь, восторгаясь и разочаровываясь. Много позже к нему пришло понимание, что тогда, четыре года назад, он стартовал даже не с подножья горы, имя кото

рой святость, а со дна глубокой зловонной ямы, где безотчетно провел добрую половину своей греховной жизни. Труднее всего ему было раз личить, признать в себе духовную немощь и ни щету: крепкое тело и скептический ум город ского «денди», пусть и помятого, падшего, от чаянно сопротивлялись этой неявной истине, и только больная душа, а через нее – Господь по могали пробуждению и трезвению. Все было для него ново, непривычно. Впервые его созна ние начало как бы отлепляться от внешнего ми ра, обращаясь к глубинным истокам внутренне го «я». Сначала робко и неверно, потом все смелее и решительнее исследовал он это уди вительное пространство, открывшееся свету его нацеленного интереса. Чем чаще и дольше находился он под сводами души – не в ущерб и не вопреки своей обычной рутинной жизни, а как бы параллельно ей, – тем спокойней и твер же он чувствовал себя, чище и четче мыслил, яснее различал цели и смыслы. Постепенно на собственном опыте он постиг правоту пожило го священника. Впрочем, мало сказать: «по стиг»! По существу он был сражен и покорен от крывшейся ему правдой, сотрясен ею до само го основания. Под действием слов отца Доси фея существо его постепенно менялось – оно как бы разделялось и расслаивалось. Но это не имело ничего общего с шизофреническим раз двоением личности, однажды испытанным им в московском притоне после передозировки ге роина. Тогда он был на самом краю гибели, ка сался мира тьмы. Теперь вся его природа радо валась и ликовала, сигнализируя выздоровле ние. Она шаг за шагом вновь обретала почти ут раченную гармонию и целостность. Душа ожи вала и не была уже пустым, бесформенным и пассивным придатком жизни внешней. Очень скоро пришла и горечь сознания того факта, что большую часть своей нескладной жизни он провел в полсилы, что огромные запа сы отведенной ему Богом силы творчества и любви были растрачены и рассеяны впустую. Фактически он и не жил, ибо то главное, что от личало его как человека от животного – способ ность к богопознанию, вольному творчеству и жертвенной любви, – все это в нем было подав лено и угнетено. Он не жил, а погибал: гонялся за химерами или спасался от призрачных стра хов, порожденных не реальностью даже, а соб ственным распоясавшимся рассудком. Как ма рионетка, позволял манипулировать собою лю дям и обстоятельствам и через них (теперь он знал и это) – силам тьмы поднебесной. Считал себя то пропащим и никуда не годным, то кру тым и всемогущим, не зная, что и то и другое суть две стороны одной медали, «матери всех страстей» – гордыни. Знания о себе, столь нуж ные и практически неисчерпаемые, дополни тельные ресурсы и энергия, которые он порой

Экология души так страстно искал вовне и не находил, оказыва ется, всегда находились рядом. Даже не рядом! Сила всегда была при нем и внутри него, но путь к ней перекрывали незнание себя и ничем не обоснованное самомнение. А он столько време ни искал эти знания и ресурсы в других людях, вещах, ситуациях! Как же он был слеп! И еще он понял, что задействовать эти внутренние силы можно было только с помощью Божией, через молитву покаяния и деятельное стремление к прямому и светлому образу жизни. Когда уроки отца Досифея, сокрушая остат ки предубежденности и инерции, через обрат ную связь ощущений и опыта слились с его ес теством, стали частью его новой личности, – только тогда в полной мере он осознал глубо чайший смысл евангельского откровения: Цар ство Божие внутрь вас есть. Получая первый опыт и первые плоды ду ховной жизни («духовного делания», как гово рили Святые Отцы), Антон с воодушевлением и даже некоторой горячностью, которую отец До сифей осторожно и ласково остужал, бросился очищать своего «внутреннего человека». Не только от рассудочного хаоса и произвола, но и от бесчисленных духовных травм и болез ней, нажитых долгими годами беспутной, нео сознанной и беспризорной жизни без Бога. Эта работа над собой: молитвой, покаянием, сми ренным признанием своего действительного несовершенства пред совершенством Все вышнего, – завладела всем его существом. Он пылал душой. Он чувствовал, что обрел, на конец, свой путь и твердую почву под ногами. То, имя чему – Бог, Путь, Истина и Жизнь. Небо распахнулось над ним и любовно приняло в свои объятья его уставшую и измученную душу. И еще Антон знал: у избранного им пути духов ной брани есть начало, но нет конца, ибо идеал, воплощенный в Предвечном, практически не достижим. Но сознание этого даже радовало и воодушевляло его. Смыслом жизни его не мог ли уже служить, как прежде, призрачные и пре ходящие ценности: душа с негодованием от вергала их, и тело и воля все увереннее, все ра достнее повиновались ей, слушались ее веле ний. Главной целью его жизни стало исполне ние заповедей Христовых, и труд во имя этой цели был тяжел, бремя же их несения действи тельно оказалось легким в сравнении с тем мертвящим свинцовым грузом, который посте пенно спадал с его души. …Антон сел на стул, сосредоточился и стал читать про себя Иисусову молитву... Через ка кое то время незаметно наступило искомое молчание души. Ему никто не мешал: тихо тика ли настенные часы, за широким, покрытым зе леным сукном столом пыхтел над какой то бу магой Мальцев. Сколько прошло времени – пять, десять минут?.. Мысль, как обычно, яви

лась неожиданно: словно роскошная тропичес кая рыбка, она вплыла в его сознание, да так грациозно, так естественно, будто она всегда была тут же неподалеку, прячась до поры в ка ком то секретном гроте. Догадка была столь очевидной, логичной и гениально простой, что ему немедленно захотелось присвоить ее себе; раньше он, вероятно, так бы и поступил, но те перь, немного разобравшись в асимметричных сопряжениях зримого и незримого миров, те лесного и духовного начал, он уже не мог, не смел считать посетившее его (не впервые уже) озарение случайным или «своим». Это стало бы проявлением недопустимого, безответствен ного и вызывающего мальчишества пред Бо гом, благодать Которого обретается смирени ем, а теряется гордыней, подстерегающей че ловеческую душу на каждом шагу, за каждым поворотом, «аки лев рыкающий». «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу!..» – Ан тон в очередной раз по детски искренне поди вился могуществу Божией Силы, которая не зримо и заботливо вела его, грешного, по изви листой тропе жизни. Он уверенно взял со стола давешнюю фотографию и ручкой, не задумыва ясь, дорисовал изображенному на ней незна комцу окладистую бороду и шапку ушанку. «Недостающее звено» нашло свое место, и ге нералу во всей красе явился тот простоватый мужичок в тулупе, с автоматом и капустным ли стком в бороде, который год назад остановил автобус с молодыми общинниками на Клин ском перегоне. «Ну, вот и встретились, – подумал генерал, – вот мы и встретились!» Головоломка решилась: мудреная, двухъярусная засада в стылом осен нем лесу под Клином и появление группы наем ников в окрестностях Казачьего Дюка – звенья одной цепи. Наемники на полигоне – не просто бандиты. Это люди Шпиля, и теперь их нетрудно будет установить по прошлогодним разработ кам Центра. История с засадой на шоссе получи ла продолжение. Правда, вот роли сторон поме нялись. Тогда бандиты были охотниками, а об щинники – жертвами и потенциальными «языка ми». Здесь, в Казачьем Дюке, все с точностью до наоборот. Инициатива, информация, выбор так тики – все козыри на стороне Армии обороны. Антон даже испытал секундное злорадство от сознания своего превосходства над противни ком. (Впрочем, тут же решительно подавленное, как безусловно вредное для души). Им уже овла дела решительность – древняя как мир реши тельность воина и добытчика, защитника племе ни. Он знал, что делать. План возник в его голове сразу, как только удалось опознать бородача…

Этот день у Егора не задался с самого утра. В механических мастерских, где он с друзьями

Экология души старшеклассниками проходил летнюю произ водственную практику, произошло ЧП: ночью через окно кто то залез на склад запчастей и украл лучшие инструменты. Бесследно исчезли две «болгарки», ручная циркулярная пила, ла зерный уровень, разводной и гаечные ключи, а главное – несколько пачек тонких электродов, которые ценились на вес золота и выдавались на руки сварщикам только с личного согласия директора мастерских Зотова Николая Ивано вича. Кражу обнаружили к обеду, и с этого мо мента дядя Коля (так за глаза звали Зотова) сам не свой бродил по оскверненному складу, хва тался за сердце, почем зря честил семидесяти летнего сторожа Ефимыча и призывал скорую и тяжкую Божию кару на головы «басурман». Потеря, может быть, и не была бы столь ощути мой, если бы не срочная необходимость подго товки техники – двух тракторов с навесным обо рудованием и самосвала «КамАЗ» – к осенним уборочным работам и озимой вспашке. Как быть? Егору позарез надо было получить у Зотова разрешение уйти с работы пораньше, чтобы до семнадцати ноль ноль провести оче редную смену постов наблюдения на полигоне. Но как отпроситься, не рискуя попасть убитому горем начальнику под горячую руку, да еще при этом не лгать и не раскрывать истинной причи ны своего ухода? «А а, будь что будет!»– решил Егор, потоптавшись несколько минут перед ка бинетом директора, но так ничего толком и не придумав… – Чего тебе? – Зотов недовольно посмотрел на вошедшего практиканта и с явной неохотой оторвался от пухлой инвентарной книги, рас крытой перед ним на столе. – Николай Иванович, можно я уйду сегодня пораньше? А завтра задержусь и отработаю. – Что то стряслось? Уж не с Екатериной ли беда? – Зотов знал о болезни матери Егора, ча стенько ее навещал (они дружили с детства) и помогал, чем мог. – Да нет, дома все в норме. Это другое – личное. В общем, дела у меня... Отпусти, а? – Опять, поди, на полигон собрался со свои ми «бойцами»? Ладно ладно, не сердись, нико му не скажу. Ишь насупился как мышь на крупу. Я ведь это только тебе, с глазу на глаз, говорю – не кому попало. Так что ступай. Только будьте осторожнее там – «туристы» эти, похоже, люди серьезные… – Дядя Коля, а как же ты?.. – Что как? Откуда узнал? Ты про «лесную почту» слыхивал? Нет? Значит, молод еще, по живешь с мое – узнаешь. Другой раз половица у кого в глухую полночь скрипнет, а уже вся де ревня про то судачит. А тут, нате вам, целый от ряд вооруженных мужиков в наши края пожало вал – да про них с первого дня, считай, местные прознали. Ну, ступай, Егор, только младших

«витязей» в свои засады не ставь… от греха по дальше. И вот еще: у тебя, знаю, среди «витя зей» паренек есть городской – его еще Шерло ком Холмсом кличут. Правильно, Трошев Саша. Так ты бы прислал его ко мне, пусть подсобит нашему участковому на складе: посмотрит, по думает, следы поисследует. Может, и приметит чего – на что взрослый внимания не обратит. Уж больно жалко мне, Егорушка, инструмент, не за себя жалко – за общество. Ну и, конечно, хоте лось бы в глаза поглядеть тому босяку, который руку на общинное добро поднял… посмотреть, а потом, да простит мне Бог, всыпать ему по первое число. Что то сдается мне – не взросло го человека это рук дело: окошко на склад ви дел? – узкое и над землей высоко. Чует мое сердце – шкет тут шуровал… К зданию сельсовета Егор летел как на кры льях. И дело было, конечно, не в Устиныче и не в инструкциях перед вылазкой на карьер: наш герой надеялся хотя бы краешком глаза уви деть Лизу. Ему повезло: она была там – стояла у окна в коридоре первого этажа, держа в руках папку с документами. Белое ситцевое платье и легкая полупрозрачная косынка делали ее по хожей на фею, купающуюся в потоках света. Увидев Егора, Лиза едва заметно улыбнулась и огорченно кивнула на закрытую дверь штаба. – Не торопись, там никого нет! – А Устинович? – Пять минут назад с каким то лектором из «Подсолнухов» пошел в «инкубатор». А я вот ос талась. – Лиза еще раз улыбнулась, и Егор по думал, какая у нее все же удивительная улыб ка – легкая и светлая. – Знаешь, Лиза, тут такое дело, я и правда спешу: посты надо проверить на полигоне, да и ребят поменять. Не могла бы ты передать это Устинычу, как он вернется, ну, и все такое, как положено… – Конечно, Егор, сделаю, – Лиза помедлила, словно решаясь на что то, и вдруг резко, всем телом повернулась к нему, посмотрела прямо в глаза и коснулась руки. – Ты, пожалуйста, будь там поосторожнее, слышишь? … Волна неземного счастья захлестнула Его ра. Не помня себя, он что то невпопад буркнул ей в ответ, что то пообещал и выскочил на ули цу. В одну секунду мир вокруг него совершенно переменился. Оказывается, все эти годы, со дня ее приезда в Казачий Дюк он жил ожидани ем этого, сегодняшнего мгновенья. Боясь при знаться даже самому себе, все время думал и мечтал о ней. И когда зимними утрами со свои ми «витязями» бегал на лыжах мимо ее окон в тайной надежде попасться ей на глаза; и когда обреченно всматривался в лица девчат на сель ских праздниках, куда Лизу не пускала вредная баба Даша; и когда побеждал на школьных со ревнованиях – а вдруг ей сообщат подруги?!

Экология души Выходит, все это время он был не один: и она слышала его зов, жила в его сердце, звала его, вопреки всем препонам и расстояниям... Егор широко вышагивал по родному селу, ощущая себя другим – сильным, уверенным, цельным. В нем возрастал, распрямлял плечи и определял себя новый человек, новый Егор Се нин. Странные и противоречивые чувства обу ревали юношу. К восторженной радости первых минут ни с того ни с сего вдруг прилепилась тревога: не та сыновняя, что будила его по но чам стонами больной матери. Другая – взрос лая, мужская, обручем сжимавшая сердце от ветственностью за еще не рожденных детей и будущую их мать, которую он любил больше жизни. Егор вышел за околицу и обернулся. Се ло укрывалось дымкой раннего августовского тумана. Лиза была там, и он знал, что она дума ет о нем, ждет его. Вечер того же дня. «Инкубатор» В просторной комнате новой избы пяти стенки, куда по решению совета общины с кон ца лета переместился лекторий сельского «ин кубатора», было тесно и шумно. Прикрыв за со бой входную дверь, Антон сразу окунулся в не передаваемый смоляной запах свежего сруба, шум передвигаемой мебели и гул десятков го лосов. Интерьер помещения был предельно прост, если не сказать скуден. Состоял он из грубо, но добротно сколоченных лавок и табу реток, небольшой школьной парты с доской у дальней стены и укрывшейся там же массивной свежевыбеленной русской печи, из которой, как руки, вылезали регистры водяного отопле ния. В углу виднелся иконостас, подсвеченный лампадкой. Небольшие приземистые окошки с занавесками почти не пропускали света, но вку пе с добротно проконопаченными стенами и гладко струганным полом они создавали такое ощущение надежности, чистоты и уюта, что Ан тона даже на мгновенье бросило в дрему. Сле дуя за широкой спиной Устиныча по узкому проходу между лавками, генерал ловил на себе любопытные взгляды собравшихся людей и, в свою очередь, пытался оценить «аудиторию». Судя по всему, здесь собрались представи тели всех возрастов: от подростков десяти тринадцати лет до седовласых ветеранов. Ме стные, деревенские, выделялись живостью по ведения – мужики шушукались, бабы и девки лузгали семечки и стреляли глазами по сторо нам. Горожане – их было заметно больше – дер жались кучнее и строже. По мере движения на ших героев к «красному углу» гомон стихал и скоро прекратился совсем, уступив место зве нящей тишине. Идея представить Антона лектором настав ником, приехавшим из Центра для проведения в Казачьем Дюке цикла православных семина

ров «СОС» – самопознание, осознанность, са мостояние – принадлежала хитрому и много опытному Мальцеву. Генерал это предложение поддержал. «Легенда» действительно выгляде ла удачной. Во первых, работу наставника Антон хоро шо знал: уже несколько лет в «Подсолнухах» он вел аналогичный семинар для молодежи, ре шившей посвятить себя воинской службе, и хо тя в его занятиях имела место некоторая «про фессиональная» специфика, основные методы и принципы пробуждения и гармонизации лич ности, по сути дела, были одни и те же. Во вторых, роль заезжего лектора позволя ла легализовать его присутствие в Дюке: у «гос тей» с полигона наверняка уже нашлись воль

Экология души ные или невольные информаторы – взять хотя бы того же падкого на дармовщину конюха Гришку, – и появление на селе нового человека могло их насторожить. В третьих, в качестве лектора Антон Ильич Савин мог свободно перемещаться по селу, об щаясь как с жителями, так и с властями, напри мер, с тем же Устинычем, отвечавшим в Совете общины за воспитание молодежи и работу «ин кубатора». …Первые центры адаптации беженцев к жизни православных общин, или, как их метко прозвали в народе, «инкубаторы», появились сразу после начала Исхода. Необходимость их создания была продиктована самой жизнью: в поисках пропитания и защиты от бандитов го лодные, измученные, отчаявшиеся люди прихо дили в общины десятками и сотнями, часто це лыми семьями. Ради безопасности они готовы были переносить любые тяготы, жить в полу разрушенных домах и даже наскоро выкопан ных землянках. Как бы ни было трудно общин никам, святые на Руси обычаи гостеприимства и христианского милосердия соблюдались неукоснительно: с новичками делились последним, принимали всех без разбора, сооб ща поднимали целину, осваивали и заселяли брошенные хутора и деревни, сколачивая их в единые хозяйственно административные ком плексы, из которых впоследствии выросли мощные укрепрайоны. Эта бескорыстная го товность оторвать от себя, чтобы поделиться с ближним, лучше любых увещеваний свидетель ствовала об истинности и спасительности пра вославной веры. Впрочем, резкий прирост численности об щин вызвал и серьезные проблемы. Пересе ленцы в основном были неверующими. Но это было еще полбеды. Беда заключалась в том, что в подавляющем своем большинстве они были глубоко заражены так называемыми ду ховными суррогатами. Речь шла не столько да же о сектантах и активистах разных теософ ских, космогонических и синтетических лжеуче ний (их было относительно мало), сколько о жертвах демонического телеэфира, этой «ико ны сатаны», через посредство которой в тече ние нескольких десятилетий населению России прививалась вера в колдунов и магов, гороско пы и НЛО, экстрасенсов, полтергейст и прочую «бесовщину». Неизвестно, в какой мере поли тика оболванивания и нравственного растления миллионов «зрителей» предопределила и уско рила катастрофу Исхода (по мнению того же от ца Досифея – в решающей), но то, что эти не счастные встретили самое тяжкое в своей жиз ни испытание, не имея должной духовной кре пости и силы, было очевидно. Жертвы вселен ского обмана были достойны жалости, но они уже понесли свой искупительный крест. А вот

какое страшное будущее – и на земле и за гро бом – ожидало тех, через кого в мир пришло смертоносное телеискушение зла и порока? – страшно было даже подумать… Отцы основатели первых общин прекрасно понимали, что духовно нездоровая и разнород ная волна беженцев может захлестнуть, погло тить и растворить в себе небольшие православ ные сообщества, которые и сами только только вышли из среды неверия, с великими трудами, духовными боями проходя этап очищения и «второго обретения» Христа. Уклад, быт, тради ции молодых общин еще не устоялись и в долж ной мере не укоренились, они еще не получили требуемой закалки и проверки временем; сила же инерции и привычек, вызванная десятилети ями жизни по дурным страстям, напротив, была еще слишком велика и действенна, чтобы вот так – грудью и бесстрашно встретить нашест вие «братьев варваров». Катиться вниз много легче, чем взбираться в гору. Старые привычки цепко держат в своих сетях… Решение пришло само собой: с одной сто роны, по возможности обособить старожилов от новичков, с другой – незамедлительно нала дить активную миссионерскую работу. Время рождает своих героев, Дух Святой тво рит себе формы: вопреки опасениям скепти ков, православная миссия в молодых общинах с первых же дней оказалась успешной – как рос ток, вовремя попавший в добрую почву. Свято отеческая мысль, казалось, самим Богом была уготована для этих неистовых времен. Она про ложила незримые, но прочные мостки, по кото рым духовно слепые люди начинали делать первые шаги к вере, к жизни, к Отцу. Методы и приемы миссионерского служения отрабаты вались на ходу, подсказываемые, с одной сто роны, состоянием самих духовно беспризор ных, а с другой – озарениями свободного и смелого творчества, черпавшего вдохновение из вечно живого источника Евангелия. Опыт по казал: чтобы вывести бытового атеиста из со стояния «каменного нечувствия», нужно снача ла, по совету апостола Петра, отпаивать его «теплым молоком». Такой человек, образно го воря, еще находится в реанимации: он недви жим, опутан датчиками и капельницами, под ключен к аппарату принудительной вентиляции легких. Пойдет он еще не скоро, а пока нужно вводить ему лекарство, постепенно увеличивая дозу, следя за состоянием его здоровья и пре дупреждая возможные осложнения и кризисы. Такой «духовной реанимацией» и стали для бе женцев специальные курсы начальной дохра мовой подготовки. В них с молитвой и верой в благое содействие Божье бережно и терпеливо разъяснялись азы самопознания (признания своей духовной нищеты), осознанности (смирения и покаяния) и трезвения (жизни по

Переправа Христу). Так шаг за шагом одновременно и в теории, и на практике формировался общий курс «СОС». … – Братья и сестры, друзья, – Антон откаш лялся, прочитал про себя Иисусову молитву и, как всегда перед началом нового семинара, по чувствовал легкий укол волнения, – здесь нас свела общая горькая судьба. И каждый из нас, поверьте, каждый рано или поздно задаст себе вопрос: почему это со мной случилось, зачем? Прежняя жизнь разрушилась, ничто в ней уже не держит, не застит глаза, и мы можем, долж ны признать: что то в ней, в той жизни, в нас са мих было не так – чем еще объяснить катастро фу? И где зародилась беда – в окружающей нас действительности или все таки внутри нас, как «авторов» этой действительности? Мир, в кото ром мы жили, оказался во власти зла, и зло уничтожило и поглотило его. Но ведь это зло во шло в мир вовсе не из природы, не из космоса. Раковой опухолью оно выползло из черствого, ожесточенного и устрашенного сердца челове ка, каждого человека, живущего на земле. Шесть миллиардов «я» породили Исход – мер творожденный плод окаменелой души и помра ченного разума. Не Бог виноват, ибо Бог есть любовь и только любовь, любовь до Креста, до полного самоотречения во имя гнавших и истя завших Его. Вина только за нами. Она целиком наша. Она в том, что мы забыли Бога и его запо веди, отгородились от Него «похотью плоти и похотью очей», и Он по Своей любви к нам не смог помешать нашей свободе жить по нами же установленным волчьим законам. Если теперь мы хотим не только выжить, но и что то исправить в содеянном произволе и беззако нии, оставить нашим детям хотя бы лучик на дежды, мы должны принять на себя всю полно ту ответственности, не перекладывая ее ни на других, ни на обстоятельства, ни, тем паче, на Всеблагого Бога. Это непросто. Путь предстоит нелегкий. Все мы – и вы, и те, кто дал вам приют, как сво им братьям и сестрам, – все тонем в одном смердящем болоте гордыни и слабой веры. Разница между нами в том только, что один уже видит твердый берег, движется к нему, а другой еще барахтается по горло в трясине, не зная, что делать, куда идти, и без дружеской помощи самостоятельно выбраться не может. Вот мы и протягиваем друг другу руки, чтобы вместе одолеть проклятое болото нашей прошлой жизни...

– То есть сапог кирзовый? – Антон усмехнулся. – Ну, не то чтобы сапог, а … – Мальцев окончательно стушевался, но сдаваться не со бирался. – Я уж, грешным делом, решил: «Все, отучился старый пень на этом свете, а теперь вижу – ан, нет, и мне не вредно кое в чем подра зобраться. Ты вот что! Расскажи ка мне как ни будь на досуге, только, пожалуйста, не при всех, а так, с глазу на глаз и поподробнее об этих самых прилогах и непрошеных мыслях. Сил нет бороться с ними, окаянными. Другой раз закрутят в голове такой хоровод – сна как не бывало, хоть из дома в ночь беги! Как ты их, значит, советуешь наблюдать? Как рыбок за стеклом?.. Попробую сегодня же. И на следую щее занятие я к тебе, пожалуй, тоже загляну, только тетрадку бы не забыть… Здорово ты все это придумал! Антон поправил Устиныча: ничего он ров ным счетом не придумал. На семинарах он го ворил не от себя, строя занятия только на Писа нии и трудах Отцов. Он знал, как действенно и целительно их, то есть Божие слово не только для духовно беспризорных, но и для всех тех, кто спешил раньше срока ощутить себя «иску шенным», как полезны эти наставления, иду щие не от ума, а от реального опыта преодоле ния Отцами «ветхого человека», прежде всего, в самих себе.

– Все в сборе? – Мальцев занял свое «ко мандирское» место в уже знакомом нам каби нете, жестом пригласил Антона садиться по правую руку и строго, поверх очков посмотрел на Лизу. – Все в сборе? – Почти все, Федор Устинович. Нет Егора – он меняет посты «витязей» на полигоне, и Сер гея Юрченко из третьего отряда: бабушка у не го расхворалась, а родители уехали с бригадой на пасеку. Приглашать? – А чего еще ждать? Зови. Лиза вышла в коридор и уже через минуту вернулась в сопровождении трех из пяти ко мандиров «витязей». Мальцев кратко предста вил друг другу участников совещания и передал слово Антону. – Буду краток, ребята, – сказал генерал. – Дело нам предстоит непростое. Операция, ко торую мне поручено возглавлять, носит кодо вое название «Встреча». Центр придает ей ог ромное значение. Задача такова…

– Знаешь, Антон Ильич, – на обратном пути в контору Мальцев после продолжительного молчания пристально, словно видел впервые, посмотрел на генерала, – не ожидал от тебя та кого. Думал, генерал, вояка, и все такое…

А. И. (Продолжение следует) Фотографии – С. Моргулис

Экология души

ЗАВИСТЬКАКГЕНЕРАТОР ГЛОБАЛИЗМА началах, формирующих здоровое народное сознание, систему его жизнеутверждающих ценностей и общественную мораль, основан ную на милосердии и любви. И страшно, когда эти начала корежатся и выворачиваются наизнанку. Содержание нравственных установок опре деляет вектор движения человеческого сооб щества – либо к добру и свету, либо к деграда ции и разложению. Все здесь старо как мир. Стремления менять вековечные смыслы и про извольно жонглировать традиционными поня тиями (в нашем случае речь пойдет о совре менных трактовках зависти) так или иначе свя заны с идеологическими заказами или же лич ными амбициозными попытками тех или иных индивидов уловить дух времени и действовать ему в угоду. Коренная причина таких заказов и попыток – все та же зависть, а ее цель – дости жение власти или же соучастие в ней, вхожде ние в долю сильных. Сегодня универсальное направление миро вого сообщества с его разноликой, но во мно Журнал «Шестое чувство» регулярно принимает участие в культурологических дискуссиях на страницах «Литературной газеты». Сегодня мы публикуем полную версию полемической статьи о христианском осмыслении феномена зависти, опубликоанную недавно в сокращенном виде в «ЛГ» (№ 51, 2008). Материал стал ответом на спорную статью питерского писателя А. Мелихова, утверждающего, что зависть – это позитивный фактор прогресса, непременное условие развития цивилизации, генератор шедевров мирового искусства.

сю свою сознательную жизнь я, рядовой православный гражданин, с ужасом на блюдал, как усилиями разного рода се кулярных идеологов в России постоянно иска жаются традиционные для нее духовные поня тия и смыслы – и подменяются на заказные суррогаты. Сначала при строительстве комму низма, затем – в криминальную «перестройку» и наконец в нынешние лукавые капиталистиче ские будни, лишившие россиян, выражаясь «правдистским» шаблоном, уверенности в зав трашнем дне. Причина моих волнений проста. Жизнь человеческая имеет основания только тогда, когда она утверждена на глубинных, светлых и неизменных духовно нравственных

гом уже качественно идентичной президенту рой заключено в глобализации географических пространств и соответствующем изменении общественного сознания. Это очевидный факт. Внешние причины формирования очередного геополитического мегагиганта также опреде лены – это необходимость экономического вы живания человечества в лице его «лучших представителей». О внутренних же причинах говорить как то не принято («некорректно»), а они для нас крайне важны как проливающие свет на означенную проблему, ибо основыва ются, увы, на чьих то завистливых властолюби вых амбициях, на чьем то конкретном недо вольстве существующим мировым статус кво.

Экология души Так вот: реализовать циклопический процесс глобализации возможно лишь в том случае, ес ли он будет основан на идеологии, эффективно формирующей «нового» человека – адепта об щемирового развала и черного передела. Для создания такого айтматовского манкурта необходимо обесценить все традиционные по нятия нравственности, черпавшие силы от Бо га, и заменить их на ломаные и извращенные понятийные гибриды, морально оправдываю щие и идейно освящающие уничтожение «от жившего» мироустройства. Что, собственно, и происходит. Новая нравственность, формируемая ду хом времени, меняет сегодня светлый источ ник и открыто поворачивается к злу, на кото ром зиждется вся теория и практика утвержда ющегося глобализма, густо замешанного на крови (Сербия, Ирак, Палестина, Афганистан, Пакистан, Чечня, Приднестровье, Южная Осетия и т.д.). Однако очевидно, что там, где льется невинная кровь, угасает всякая правда, напрочь отходит добро и заменяется злым началом – гордыней, завистью, ненавистью и геноцидом. Завистливый к чужим независимым жиз ненным системам глобализм подтачивает се годня все государственные границы, упразд няет национальности и традиции, пытается подорвать и извратить, прежде всего, общече ловеческую традиционную нравственность, базирующуюся на сакральных установках че тырех мировых религий: иудаизма, христиан ства, ислама и буддизма. Ведь при всем своем кардинальном догматическом различии все эти религии, тем не менее, разграничивают добро и зло, тьму и свет, грех и добродетель. Традиционные религии, как известно, истори чески способствовали росту национально ре лигиозного самосознания народов, укрепляли их государственность, патриотизм и национа лизм, стимулировали борьбу с пороками и грехами как на общественном, так и на инди видуальном уровнях. В ортодоксальном ветхо заветном иудаизме (берем только интересую щий нас нравственный пласт) нынешние гло балистские процессы перечеркивают его ба зовый Декалог, в христианстве – девять запо ведей блаженства, в исламе – религиозный коллективизм и национализм, в буддизме – тихую отрешенную созерцательность. И во всех четырех – присущее им понятие Высшего Начала. Как можно назвать такие тенденции? Только подрывным идеологическим тоталитаризмом. Тоталитаризм происходит в самых разных областях человеческой жизни и всегда начина ется с вульгарных упрощений и переосмысле ний кардинальных понятий, на которых дер жится традиционный духовный мир людей. При

этом выхолащиваются глубинные смыслы его нравственных императив, ставятся во главу уг ла узкая прагматика и зоологическая дарви нистская целесообразность. Религиозные кон фессии низводятся до уровня примитивных по литических союзов и группировок, ликвидиру ется их священный надмирный смысл. Запове ди любви, доброй нравственности и запрет «не убий» становятся для тоталитаристов ненави стным «атавизмом», который необходимо срочно преодолеть, «размазать», чтобы развя зать себе руки и узурпировать власть. Вот ко нечная цель всех исторических мировых сверх образований и смысл стараний их политичес ких, экономических и культурологических адептов, вольных или невольных. Так было во все времена, и исключений на сегодняшний день никаких нет. А теперь, наконец, подойдем вплотную к те ме зависти. Сегодня она активно муссируется в СМИ, но отнюдь не как однозначно негатив ное явление, а как один из главных позитивных генераторов глобализма. Так, питерский писа тель А. Мелихов в статье «Обида побежден ных», опубликованной не так давно в «Литера турной газете», выкатывает соответствующий пробный шар – как публицист, автор дает поло жительное и, на мой взгляд, явно ницшеанское определение этого смертного греха, этой убийственной язвы человечества. Почему А. Мелихов стал адвокатом зависти? Неужели он не понимает ее подлинного смысла? Темна вода во облацех, и чужая душа – потемки… Но как иногда удобно и почти всегда конъюнк турно выгодно отвернуться от Библии с Еван гелием и бодро заскользить по жизненной на клонной с томиком Заратустры в руке и расхо жей психологией Оси Бендера в сердце. Ведь в таком случае не надо думать о серьезном и му читься над извечными общечеловеческими проблемами. Но рано или поздно они обяза тельно заявят о себе. Таков непреложный за кон жизни. Ибо куда идти с Заратустрой? К Третьему рейху и ГУЛАГу? К мрачным утопиям Сен Симона, Фурье и Троцкого, где все весело шагают под прицелом в рабочих робах рыть ка налы? Нельзя предъявлять публике свои по спешные умозаключения, за которыми скрыва ется, увы, либо идейная поверхностность, либо перестроечная всеядность, либо субъективные личные симпатии к утверждающимся глоба листским тенденциям. Зависть, по учению Церкви, порождается гордостью. Гордыня же, мать и источник всяко го греха, – это отрицание Бога, нарочитая са модостаточность твари, сотворенной Творцом и от Него отошедшей. Это дьявол денница, падшие ангелы, наши праотцы – Адам и Ева, нарушившие заповедь Божию, закоснелые грешники всех времен и народов.

Экология души Зависть – это стремление обладать тем, что тебе не принадлежит, что ты не имеешь. Это – смертный грех, нарушение десятой заповеди Декалога (десяти заповедей) Моисеева: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всяко го скота его, ничего, что у ближнего твоего». По зависти дьявол отпал от Бога и возжелал присвоить себе Его могущество и власть над миром. По зависти в истории человеческого рода произошло первое убийство – Каин убил Авеля. По зависти сыновья библейского патри арха Иакова продали своего брата Иосифа в рабство. По зависти брат блудного сына дерз ко возвысил голос на отца и осудил его за то, что тот простил заблудшего скитальца, своего несчастного покаявшегося сына и тем самым спас его от верной гибели. По зависти первосвященники руками рим лян казнили Господа нашего Иисуса Христа, желая узурпировать Его подлинно Божествен ную славу и величие. Зависть пробуждает в человеке самые низ менные чувства, которые никогда и ничего не созидают (вопреки тому, что утверждает А. Ме лихов), а только развращают его душу. Руко водствуясь завистью, можно лишь что то ук расть, хитростью присвоить, насилием или до носом отнять, чем то, изловчась, завладеть, поживиться за счет обмана. Вот и все. Да, это типичные для капиталистического уклада не чистые качества человеческой души, потраф ляющие бездушной конкуренции, сомнитель ным успехам и победам. Но – где и в чем? В ростовщичестве, в хищничестве, в коррупции, в обмане, в насилии над неугодными конкурен тами. И в результате – неправедно присвоен ные чужие деньги, проценты, акции, недвижи мость, влияние, власть. Но в основе то – все та же зависть. Циничная и гнусная, как крапленая колода. Зависть приводит людей к взаимной нена висти, к культивированию жестокости, к наси лию и пролитию крови. Зависть не имеет ни од ного положительного параметра. Цель завис ти, по глубокому убеждению Святых Отцов Церкви, – видеть того, кому завидуешь, в не благополучии. Сущность зависти – ложь и зло ба. Она – страсть, и притом самая тяжкая как для окружения, так и для ее носителя. Конец зависти – неминуемое убийство и смерть. Свя титель Иоанн Златоуст так и говорит: «корень убийства – зависть». Это – проверенные тыся челетиями духовные реалии. А. Мелихов говорит: конкуренция и порож даемая ею зависть являются источником про гресса, могучим стимулом всяческих усовер шенствований, причиной рождения шедевров мирового искусства.

Нет! Зависть не может быть созидательной по определению. Она неотделима от духа не нависти и разрушения благополучия ближнего. Это ее родовое свойство, смысл ее существо вания, альфа и омега всех ее проявлений. Зависть может «созидать» лишь концлагеря, дыбу, «испанские сапоги», электрический стул и гильотину. Прогрессу зависть тоже никак не способствует. И уж тем более не приводит к со зданию шедевров мирового искусства. В на стоящем творчестве действуют совершенно иные настроения, а именно – радость, вдохно вение, желание принести людям добро и счас тье. А Сальери – он и есть Сальери. Его зависть закончилась не созданием собственного ше девра, а убийством Моцарта. От зависти по явились Гитлер Шикльбрубер и Сталин Джу гашвили, Македонский и Тамерлан, Чингисхан и Наполеон, Шейлок и Скупой Рыцарь, Нена сытный Банкир и Крутой Брателло, выстроив ший особняки на костях закатанных в асфальт конкурентов и впоследствии узаконившийся на должности мэра или депутата. Все эти персо нажи объединяет то, что однажды они все дружно восхотели власти – через присвоение им не принадлежащего. И это что – прогресс?.. Зависть ведет исключительно к развитию зла во всех его проявлениях. Зло же – всегда деструктивно, хотя часто прячется под личиной добра. Привести пример? Пожалуйста! «Добр» какой нибудь «отмороженный» эстрадник ко каинист, орущий непотребство со сцены и даю щий на виду у публики пожертвования в дет ский дом, где на него молятся все воспитатели во главе с директором. И тем самым освящает ся весь греховный образ жизни этого господи на с тату на выбритом тюленьем затылке. А как же иначе?! Ведь он же никому не нужным детям помогает!... И непотребник кокаинист, извра щенец, которого нельзя подпускать к детям на пушечный выстрел, становится желанным гос тем у несчастных малышей и публичным идеа лом для подражания. А вот олигарх, на ворованные деньги отгро хавший на периферии поселок утопию а ля Го род Солнца с яслями и детскими садами, пре восходящими все европейские стандарты, с первоклассной системой социального обслу живания преданных ему рабо…тников. Горо док мечта, где заняты несколько тысяч человек, получающих зарплату на уровне клерков Сау довской Аравии и живущих в натуральном ком мунизме на отгороженном от внешнего мира заветном пятачке с высоченным забором с сия ющим колье из проволоки Бруно. Все есть! Но за чей счет? А за счет незаконного присвоения общенародных средств, выуженных силой ствола или диалектикой юридического крючка. Но об этом обитатели Города Солнца и слышать ничего не хотят – и поддерживают прикормив

Экология души

шего их господина не за страх, а за совесть. Он – хороший, добрый, святой, он любит людей, детей и собак. Вот – психология защиты безза конников, сколотивших когда то капиталы на кражах и аферах (веники менял на «Жигули»), а теперь добропорядочных и уважаемых «авто ритетов» во власти. А ведь они только из хищ ной зависти пошли когда то на все эти аферы, дерзко пожелав того, что им не принадлежало. Где же здесь позитив? Или такие примеры и есть искомый прогресс? Простите… Не строится храм на крови и народное сча стье – на коррупции и убийстве. От зависти возникли все расистские теории национального превосходства, доктрины пер вой и второй свежести, поделившие народы земли на сверхлюдей и недочеловеков. От за висти – переделы мира и войны, гнет капитала и сексуальная революция, торговля наркоти ком и ржачка над сакральным миром религиоз ной духовности. От зависти – стравливание на родов и издевательство над патриотизмом, развал семьи и массовое совращение подрас тающего поколения. От зависти – черные квад раты в живописи, поток сознания и порнозаумь

в литературе, грязь, ложь и подлог в публицис тике, фальшь, фразерство и смысловой сум бур в современной философии, вульгарный экуменизм и догматический релятивизм адеп тов новой мировой религии. Вот такие дела, уважаемый господин Мели хов. И не стоит потрафлять духу времени и оп равдывать зависть, напяливая декоративные овечьи шкуры на волка. Кожа тотчас прорвется, и весь мир увидит подлинный звериный оскал. Зависть – не прогресс (правда ведь?), а фор менная травля остаточных добрых начал в об ществе, противостоящих силам зла. А их дей ствие мы видим повсеместно. И все же не в си ле Бог, а в правде. И – в доброжелательстве. Желание добра ближнему – вот то подлинно созидательное начало человеческой души, ко торое противостоит зависти. Именно оно – и только оно одно на протяжении всей человече ской истории создает не печальные разновид ности глобалистского барака, а нравственно здоровое и светлое общество. Протоиерей Михаил ХОДАНОВ

Крик души

РОССИЯ ВИНОВАТА?.. ГРУЗИНСКИЕ ЭТЮДЫ

«На холмах Грузии лежит ночная мгла». А.С. Пушкин «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе!» (Пс. 132, 1.)

сть весьма распространенное историчес кое заблуждение – когда один народ, по совершенно необъяснимым причинам, объявляет себя выше другого. Отсюда возника ют многочисленные неприятности, и прежде всего для того народа, который ставит себя в особенное положение… Примером тому может служить трагедия в Южной Осетии, пробудившая лично во мне вихрь чувств – и боль, и недоумение, и страх пе ред подлостью человеческой натуры. Да да – именно подлостью… После конфликта президент Грузии Саакаш вили всю вину стал валить на Россию, приводя избитые доводы о том, что русские, дескать, аг рессоры и оккупанты, и проявилось это давно, еще в позапрошлом столетии. Я не удержался и побежал в ванную комнату, к зеркалу, чтобы очень внимательно посмотреть на оккупанта, заглянуть ему в глаза. Глаза были печальными. Дело в том, что у меня очень размашистая родословная. Отец мой родился в Забайкалье, а мать – в Закавказье. Все «ЗА»… В Иркутске есть улица Пестеревская, с нее, собственно, и начинался этот красивый сибир ский город. Когда мои бородатые предки всту пили на забайкальскую землю, встречаясь с местным жителем, дружелюбно хлопали его по плечу и задавали один и тот же вопрос: «Ну, что, брат монгол, как вы тут живете можете?». А тот улыбался, кивал головой радостно и повторял: «Брят, брят, бурят!». Вот отсюда и пошла «Бу рят Монголия»… Предкам и в голову не приходило – платить деньги за скальпы, колонизация протекала мирно, прибайкальские буряты в большинстве своем очень охотно стали креститься. Конечно же, не сразу. Предки моей матери оказались в Закавка зье вскоре после подписания Георгиевского трактата. Деревня, в которой родилась моя ба бушка, столетие праздновала в 1904 году. На праздник приезжал наместник в Закавказье граф Воронцов Дашков, бабушка его хорошо помнила, потому что он посещал дом моего прадеда и пил с ним чай с коньяком. В книге, которая называется «Русские в За кавказье», больше половины фамилий – моя родня. Это они привозили из Швейцарии пле

менных коров мясомолочного направления, с твердыми копытами, чтобы без всякого вреда паслись на каменистых склонах кавказ ских гор. Коровы до сих пор являются основой животноводства в современной Армении. Предки экспортировали швейцарские сыры в Швейцарию, приводили в порядок знамени тые абастуманские леса, сняли первый кино фильм в Грузии и пробили первый туннель, со единивший южные земли с матушкой Россией. Да и деревянные балконы вокруг домов, на ко торых так любили в жаркий полдень отдыхать знатные грузинские женщины и которые с та ким чувством изображают на своих картинах грузинские художники, тоже изобретение рус ских. Они, видите ли, где бы ни были, скучают по дереву… Иными словами, двуглавый орел – символ моего Отечества, вполне мог бы стать моим фамильным гербом. И все это я рассказываю не для того, чтобы привлечь внимание читателя к своей скромной особе, а затем, чтобы яснее обрисовать ситуацию и свое право рас суждать о ней. Итак, понятно, почему я оказался потомком оккупантов в Закавказье, и вина моя заключает ся в том, что мои сердобольные православные предки не выдержали криков о помощи, доно сившихся из за Кавказского хребта, пришли на помощь и обеспечили местным народам на долгое время мир и благоденствие. Нет смысла вдаваться в подробности этого исторического процесса, они настолько всем известны, что повторять их, значит вступать в полемику с та кими «образованцами», как Саакашвили. А это го делать мне совсем не хочется. Кстати, мое рождение было тоже забавным и знаменательным. Отец мой, естественно фронтовик, после контузии в 43 году был на правлен служить на границу с Турцией. Назва ние села, в котором находилась погранзастава, до сих пор значится в моем паспорте как место моего рождения: Ахалкалакский район, село Карзах. Рядом – озеро Хазапини – Мертвое озеро. Половина его находится в Турции, дру гая половина находилась в СССР. Ахалкалаки переводится как Новая крепость. Она была по строена русскими для защиты православных собратьев от мусульманских набегов. Еще есть

Крик души город Ахалцихе – у этого города приблизитель но такая же история. Не могу удержаться и не сказать, что нынешнее руководство Грузии изо всех сил стремится ввести в эти крепости на товские войска, и, если это им удастся, нарису ется парадоксальная картина. Войдут туда не американские, французские или итальянские, а именно турецкие войска, поскольку турки, как известно, – члены НАТО… И сразу же возникает слишком много вопро сов. За что же боролись тысячи грузинских пат риотов, отстаивая свою гордую и многостра дальную страну? За что погибали? Выходит, за то, чтобы их самонадеянные потомки легко мысленно перечеркнули все это?.. Но вернусь к своему рождению. Моя матуш ка, пока отец служил на границе, ждала ребен ка в Тбилиси. Но, соскучившись по сибирскому супругу, решила навестить его, а это в горах, очень высоко относительно уровня моря, куда никакие автобусы не ходили. Укутали матушку в тулуп, посадили на лошадь. И повезли. Мороз, между прочим, был за 40 градусов. Доехала она благополучно, но… Младенец решил появиться на свет раньше срока. Все бы ничего, но капитан медицинской службы Головин (настоящий князь, между про чим) был в стельку пьян, и пришлось обращать ся к местной повитухе – армянской бабушке Мариам. Она и приняла новорожденного. Шле пала его, пока он не залился в крике, щедро по солила каменной солью, выкупала и… ...Младенца завернули в чистую шкурку яг ненка, мехом вовнутрь, положили на остываю щий «тяндыр», особенную печь, в которой пекут хлебные лепешки. Так что… Я не без основания могу утверждать, что имею отношение не только к Бурят Монголии, но и к Грузии, и даже к Армении, по которой много путешествовал. Школу я закончил в Тби лиси и два года проучился в местном универси тете, изучая кибернетику. Потом я уехал в Москву учиться в столичном университете на факультете журналистики. И знаете, почему уехал? Потому что грузинский национализм становился очевидным, и не толь ко русским… Все начиналось с таких, казалось бы, невинных пустяков. За столом слышались многозначительные тосты за великого грузин ского царя Ираклия II, который во время своего правления «допустил единственную ошибку»: присоединил Грузию к России. С армянами велись бесконечные споры о национальной принадлежности замечательного поэта Шота Руставели. – Шота, нет такого имени у грузин, он Ашот Руставян! – Он – Шота – месх из города Рустави, – воз ражали грузины.

– Наши ученые нашли бутылку с рукопи сью, – продолжали настаивать армяне, – и в ней документ, подтверждающий армянское происхождение великого поэта… – Но бутылка была из под Боржоми, – блес тяще парировали представители одной из са мых процветающих национальностей, живших на территории великого Советского государст ва. Да да, это действительно так. Достаточно сказать, что прожиточный минимум представи теля Грузии в семь раз превышал прожиточный минимум жителя Воронежа. Это официальные статистические данные тех времен, закрытые разумеется. Я часто вспоминаю легенду, связанную со знаменитой Сурамской крепостью, вернее ее развалинами, на которых я в детстве не раз бы вал. Суть легенды в следующем. Место, на кото ром она строилась, стратегически очень важное – на пересечении путей, по которым на Грузию шли мусульманские завоеватели. Грузинский царь, строивший ее, несколько раз терпел неуда чу: крепость по каким то причинам развалива лась. Тогда местная колдунья подсказала ужас ный выход: вмуровать в стены строящейся кре пости сына наследника. И царь пошел на это. Я был на развалинах этой крепости и видел стека вшую по останкам стены струйку воды – слезы замурованного мальчика. Вопреки всем законам физики. Думается, что после недавних событий слезы мальчика должны течь гораздо обильнее.

Началом этим «пустякам» послужили слова Никиты Сергеевича Хрущева, оброненные им в Тбилиси в шутливой форме во время пышного банкета: «У вас нет национального самолюбия, – сказал глава могучего государства, – у вас все вывески на русском языке…» Каждому главе любого государства надо быть очень осторожным в своих высказывани ях, потому что большинство принимают их слишком буквально. Грузины с энтузиазмом принялись переписывать вывески на магази нах, но этого им показалось мало. Они всю про мышленную документацию перевели на гру зинский язык. Самое странное во всем этом было то, что многие современные технические термины в древнем языке Грузии просто отсут ствуют. Например, «заглушка», «вентиль», «кран» или «задвижка». Местные деятели при бавили к подобным словам грузинские оконча ния – «заглушкис», «вентилис», «задвижкис» и так далее. Грузинские таксисты очень вырази тельно распевали песню: «Чеми гули – покрыш кахар, чеми гули – Хванчкара»… («Мое сердце – покрышки, мое сердце – Хванчкара»…) Когда в Госплан СССР стала поступать доку ментация на грузинском языке, его сотрудники пришли в недоумение: кто же это будет перево

Крик души дить? Так что национальному самолюбию гру зин, в конце концов, был нанесен «чувствитель ный удар». Тем не менее, я не могу удержаться от опи сания общей картины житья бытья в Грузии в те незабвенные времена. Я жил и учился с грузи нами, армянами, айсорами, турками, татарами, азербайджанцами, греками, евреями, осетина ми, поляками, эстонцами, немцами и чехами. На весь Тбилиси был один самый настоящий негр – директор парка «Муштаиди», где мы про водили свое свободное время. В парке функци онировали парашютная вышка, детская желез ная дорога. Негра все, особенно дети, очень жалели, зная, как к ним безобразно относятся в Америке. Он ходил в белой шляпе и был похож на негритянского певца Поля Робсона. Собственно, о национальности любого из моих тогдашних друзей я не задумывался. Тако го вопроса не существовало, все мы были деть ми. И у нас у всех было счастливое детство, по настоящему счастливое, уверяю вас.

Детский сад, который я посещал, относился к локомотиво ремонтному заводу: обыкновен ный садик, но… Нас, послевоенных детей, хо лили и лелеяли, как сегодняшним детям и не снилось. Кормили черной и красной икрой, каждое утро медицинская сестра отправлялась на вокзал и встречала батумский поезд. Ей пе редавали два ведра с морской водой, которой нас обтирали, не без основания считая, что это крайне полезно детскому организму. Нас отправляли на дачи. Как то летом мы от дыхали в Махинджаури, изумительное место вблизи Батуми. По утрам мы смотрели на море и наблюдали тренировки на баркасах учащихся Нахимовского училища и очень им завидовали. Другим летом нас увозили в Цагвери – это рядом с Боржоми. Хвойные леса, минеральная вода струилась из многочисленных источников прямо у нас под ногами. Перед нашей дачей возвыша лась отвесная скала, в ней были пещеры. От ска лы наш дом отделяла бурная река, в которой в жаркий полдень под камнями пряталась форель. Однажды нам объявили, что недалеко от нас отдыхает дедушка Сталин и завтра мы пойдем к нему в гости. Помнится, мы шли по цветущему саду, на ветвях деревьев распевали птицы, жужжали пчелы и шмели. Честно признаюсь, никаких автоматчиков в кустах и людей «в каму фляжах» я не видел. Не помню я и «сопровожда ющих». Мы подошли к скромному двухэтажно му домику, опоясанному деревянной верандой, на которую и вышел Иосиф Виссарионович в сопровождении пожилой женщины в грузин ском национальном костюме. Позже мы, дети, рассуждали между собой: это его мама. Но… матушка Сталина умерла в 1937 году.

Иосиф Виссарионович остался в памяти не высоким рыжеватым человеком в простом бе лом френче. Был он без фуражки, на лице были видны оспинки. Одна из наших девочек – Гюль нара Кипиани поднялась по ступенькам и пре поднесла Сталину цветы. Он поднял ее на руки и расцеловал. Он о чем то спрашивал нашу воспитательницу, она, краснея, отвечала. По том мы ушли. Следующий день я тоже запомнил: нам де лали прививку от оспы. Процедура эта доволь но болезненная, но нам объясняли: видели у дедушки Сталина оспины на лице? Дело все в том, что он жил до революции, а тогда прививок не делали. Чтобы и мы не стали «рябыми», нам необходимо все вытерпеть. И мы терпели. Вся кий раз, когда я смотрю на свое правое пред плечье, вспоминаю Сталина… Хотелось бы заметить, что Иосифа Виссари оновича в Грузии в те времена не очень жалова ли. Курьезным образом его считали осети ном(!!!). Джугашвили, Джуга – такого корня в грузинском языке нет, он – Джугаев. Мелочным националистам казалось невозможным, чтобы великий представитель их нации был сыном са пожника. Придумывали глупые легенды о том, что мама у Сталина была очень красивой, слу жила у одного князя и… Чепуха, одним словом. Позднее его называли сыном Пржевальского, похож, дескать… Великий путешественник по сещал Грузию и… Разумеется, и это сплошная глупость! Странным образом некоторые грузины мно гим великим людям приписывают грузинское происхождение. Петр I – грузин, уверяли меня с полной серьезностью. «С какого бока?» – не вы держал я. «Алексей Михайлович был старень кий, а при дворе был грузинский посланник – красавец. Ну и…». Ну что можно ответить на это? Любят они намекнуть на свое «аристократи ческое прошлое». Известный певец и киноактер Вахтанг Кикабидзе на экране телевидения рас пинался о своем царском происхождении, в чем я очень и очень сомневаюсь. Следует заметить, что среди грузинских юношей бытовало и бытует твердое убеждение, что они как кавалеры неотразимы и что русские женщины, в отличие от грузинских, особой нравственностью не отличаются. Что же каса ется сердечных дел, то тут грузинские юноши, по их собственным представлениям, могли бы дать фору даже парфянским жеребцам. Неко торых дам, а они, наверное, знали, что говори ли, это утверждение чрезвычайно смешило. Выносливость в любви – не национальный при знак, утверждали они и приводили очень убеди тельные доводы. Кстати, приписывать знаменитым людям свое происхождение присуще и армянам. Не

Крик души давно один из них с полной серьезностью убеж дал меня в том, что шесть римских императо ров были армянами. – Надеюсь, это были не Калигула, не Нерон, неприятные были ребята, – пытался париро вать я нелепейшее утверждение. Мне по большому секрету объяснили, что Саакашвили на самом деле Саакян, но об этом распространяться не стоит. Не хочется касаться неприятных моментов, но раз уж зашел разговор… И, что самое удивительное, всякий разговор с армянами и грузинами заканчивается одними и теми же парадоксальными заявлениями: Рос сия должна… Россия виновата… А если Россия не хочет, американцы нам помогут… Чем? Во время развала Советского Союза я не раз слышал о том, что Грузия очень скоро ста нет самой процветающей страной благодаря своему климату и морю. «Мы создадим турис тическую зону, у нас море, у нас мандарины, у нас вино…». Я не возражал, хотя с морем у грузин получаются сплошные накладки. Но я отвлекся…

После XX съезда что то переменилось. Как будто над солнечной Грузией нависли плотные облака. Небо нашего детства перестало быть безоблачным. Грузины обиделись за грузина Сталина, появились разговоры и… Я не политик и всю жизнь избегаю давать ка кие то оценки и заявления, но на уровне сред нестатистического представителя своей стра ны могу иметь свое мнение и делать какие то выводы. Мне кажется, что особенную роль во всем этом, я уже говорил, сыграла довольно неуклюжая политика Никиты Сергеевича Хру щева. Каждому известно, с какой ответственно стью должен вести себя человек государствен ного масштаба. Осетинская трагедия имеет до статочно глубокие корни. Вначале это безот ветственное разделение народа «на южный и северный», затем присоединение одного из них к Грузии, затем… Насколько мне известно, осетины – потомки воинственных аланов и ко согов, которые мирно сосуществовали в Тьму тараканском княжестве, управляемом Мсти славом Удалым, со славянским населением. А уж много позднее грузинские правители при гласили их на свои «северные» земли защищать Грузию от не менее воинственных горцев. И спустя много времени вздумали попросить их покинуть давно обжитые земли. Покинуть... куда? На бытовом уровне отношение грузин к осе тинам, мягко говоря, пренебрежительное. И «туповатый», дескать, они народ, и ворова тый. Не знаю, не знаю… Один из моих самых

любимых русских писателей – осетин Гойто Газ данов, я не буду приводить в качестве примера Валерия Гергиева. У меня много знакомых и друзей осетин, тупых я среди них не замечал. Осетинские девушки очень красивые. Светло волосые и темноглазые. Ниночка Оттаева, Валя Цховребова, Этери Мехтеева. У Ниночки отец работал на заводе, у Вали был директором за поведника, родители Этери преподавали в МИФИ. Среди юношей осетин я часто наблю дал настоящих богатырей, прямо таки сказоч ных. У меня был сосед осетин, который без по сторонней помощи внес пианино на третий этаж. Солтан Рзаев, товарищ моей спортивной юности, был также невероятно силен. Я однаж ды решил с ним посоперничать на ринге. Ох, и плохо мне пришлось. Феликс Гаглоев всю жизнь мечтал о море, но судьба его распорядилась иначе. Тем не менее, он своими руками постро ил настоящую крейсерскую яхту и плавал на ней по Тбилисскому озеру. Проблема заключа лась в том, что он не мог в замкнутом простран стве озера развить на ней настоящую скорость. Вспоминаются слезы на глазах Ниночки От таевой, когда мы проходили мимо православ ного храма в Тбилиси и она сказала, что в этом храме отпевали ее бабушку. Помнится, Хрущев во время пребывания в столице Грузии заявил о том, что в Тбилиси слишком много решеток! А они действительно были, обрамляли прекрасные парки и… Мы строим коммунизм, а у вас решетки, безапел ляционно заявил глава государства. Решетки бы ли, как в Летнем саду, в Петербурге, сохранивши еся с XIX века, но их снесли. И мы – молодые бал бесы, гуляя по городу, решили зайти в зоопарк. Решетки уже сняли. До билетных касс было дале ко, и мы не стали затруднять себя: перешагнули через невысокий парапет и направились к волье рам. И нас остановил старый курд дворник с ме далью «За отвагу» на выцветшей ленточке. Он очень печально посмотрел на нас и стал на каж дого показывать пальцем: «Ты не купил билет, ты не купил… ты… Послушайте, а слона чем кор мить?» Нас было четверо: русский, грузин, де вочка осетинка и еще одна девочка, папа у кото рой был грузин, а мама – русская. Почему то большинство курдов в Тбилиси были дворниками. Помню осенний Тбилиси, слышится шарканье проволочных метел об ас фальт. Это курды сгребают листву, опавшую с платанов, и поджигают ее. Весь город окутан дымом. И еще пахнет (как в Париже) каштана ми. Их, нанизанные на нитки, продают за 10 ко пеек пожилые женщины. Как мы любили эти вкусные каштаны…

Разделение народа! В политике это, види мо, известный прием. Крым присоединили к Ук

Крик души раине, в дурном сне не представляя, чем все это может кончиться. И уж наверное, и Б.Н. Ель цин не подумал, когда объявил, что суверенитет можно разбирать полными пригоршнями. Мы хорошо знаем, во что все это вылилось. И самое последнее: ныне здравствующий первый президент СССР Горбачев все сделал для того, чтобы объединить Германию, но ниче го не смог сделать для того, чтобы сохранить в едином государстве три славянские республи ки – Россию, Украину и Белоруссию. Вот было бы государство так государство… И упаси Бог назвать меня националистом, шовинистом или кем нибудь еще в подобном роде. Делая исторические оценки отношения к нам со стороны Запада, я слишком трезво смо трю на вещи. Хотя и оставляю право за своими оппонентами оспаривать мое мнение. Кстати сказать, уже после конфликта в Осе тии я лично слышал истерические крики со сто роны московских грузин о том, что нам, рус ским, земли мало, что мы – империалисты, что мы… И это говорят грузины, прожившие в Москве большую часть своей жизни, доктора наук, получившие образование и ученые степе ни в России… Поневоле приходят в голову мыс ли о «пятой колонне»! А кто, позвольте спросить, начал? Кто расст релял наших миротворцев, кто громил из «Гра дов», танков и тяжелых артиллерийских орудий Цхинвал? Русские «агрессоры»? Неожиданным прозвучал упрек в адрес Рос сии со стороны армянина, живущего на Алтае: «Русские виноваты!». «В чем?» – всплеснул я руками. Он стал произносить что то невнятное, и тогда я задал ему конкретный «бытовой» во прос: а армяне могут простить Турции геноцид? Никогда, с жаром воскликнул он. А почему ж вы думаете, что осетины простят грузинам гибель двух тысяч стариков, женщин и детей? Он заду мался и произнес в конце концов: «Почему же русские раньше не ввели 56 ю армию?». И опять русские оказались виноватыми. Еще один алтайский эпизод хочу переска зать. Я познакомился там с грузином сваном, живущим в селе и женатом на русской женщи не. Мы разговорились о Сванетии, о ее замеча тельных альпинистах, среди которых самым знаменитым «Снежным барсом» был Хергиани. «Он погиб, – печально сообщил мне сван Ва лера. – Шел в связке с другим альпинистом, со здалась критическая ситуация, и напарник об резал веревку. Понятное дело, русский был…» Он даже не обратил внимания на то, что разго варивает с русским.

ло в Грузии школы, в которой бы не было гру зинского ансамбля зажигательных танцев. Гру зинские и русские классы соседствовали в од ном здании. Можно было пойти на стадион и совершенно бесплатно выбрать вид спорта, ко торым ты хотел бы заниматься. Профессио нальные тренеры, получавшие зарплату от го сударства, занимались с нами, детьми. Лично я увлекался легкой атлетикой, плаванием и вод ным поло. Честное слово, у меня ни разу не спросили, кто я по национальности. Одного мо его тренера по легкой атлетике звали Отар Ге оргиевич, другого – Пушкин. Первый был грузи ном, второй армянином. Они любят называть своих детей «пышными» именами. Самый лю бимый тренер по плаванию отзывался на имя отчество Сан Саныч. Фамилию – Сафронов. Я мог бы рассказать о кружках во Дворце пи онеров, располагался он в бывшей резиденции наместника в Закавказье – графа Воронцова Дашкова. Хотели стать авиамоделистом, пожа луйста, хотели строить корабли, будьте любез ны. Детская железная дорога ждала нас по вы ходным дням. Только водитель паровоза был взрослым, а кондукторы, стрелочники и прочий персонал были мы – дети. Кстати, музыкальные кружки были не только грузинские, но и рус ские. Входит однажды в класс наш замечатель ный директор школы Илья Яковлевич Шенгелия и объявляет: ребята, выручайте. Через неделю конкурс на лучший самодеятельный кружок, а у нас его нет. Давайте быстро научимся играть на разных инструментах, составим хор и высту пим. Приглашаю в него только тех, у кого с ус певаемостью все в порядке. Так я и попал в са модеятельный кружок. На вопрос, на чем бы я хотел научиться играть, я ответил не сразу, ре шил посоветоваться с бабушкой. Она была че ловеком с юмором и порекомендовала освоить балалайку! Разумеется, балалайку. Мы выигра ли районный смотр. Я тренькал изо всех сил по трем струнам, а хор воодушевленно пел. А под конец моя одноклассница Этери Папуашвили (мама – русская) нежным голосом выводила Санта Лючию. Чудесные, доложу вам, были времена, чудесные… А какие были замечательные грузинские ки нофильмы, какая живопись, какой театр! До сих пор вспоминаю замечательный спектакль, по коривший Англию. Назывался он «Ричард III». Два мальчика близнеца, жившие по соседству, играли в нем маленьких принцев. Их отобрали во Дворце пионеров, они занимались в драм кружке. И никакого блата, никакого… Родители мальчиков работали на заводе.

* *

Если Россия и была когда то страной окку пантом, то странная это была оккупация. Не бы

Грузия! Что хочется вспоминать о ней? А хо чется рассказать о том, как однажды ранним ут ром мы шли мимо просторного кукурузного по

Крик души ля, на одном конце которого трудился пожилой грузинский крестьянин, с повязанной косынкой головой. Мы обошли окрестности и поближе к вечеру возвращались обратно, усталые, пропы ленные. Крестьянин продолжал орудовать мо тыгой уже на другом конце поля, и мы прошли мимо. «Молодые люди, – окликнул он нас. – По чему не здороваетесь, когда проходите мимо пожилого человека?» Нам стало стыдно. Мы остановились и стали извиняться. Он пригласил нас разделить с ним скромную трапезу, достал узелок, в котором оказались хлебные лепешки, сыр, огурцы и помидоры, и небольшой глиняный кувшин с ви ном. Мы достали свои припасы. Мы очень слав но посидели и поговорили, он рассказывал нам местную историю, объяснял обычаи. Мы сиде ли и любовались пейзажем, и нам в голову не могло прийти, что именно в этих местах, спустя несколько десятилетий, будут взрываться гру зинские снаряды. Среди нас были две грузинские княжны Вач надзе, одна армянская княжна по имени Эра и потомок князей Цицишвили (Цициановых) Зу раб, чья бабушка была смолянкой, прекрасно говорила по русски и по французски и совер шенно не владела грузинским языком. Это не прилично, пытался внушить ей внук, который не был националистом и женат был на украинке. Что поделаешь, – отвечала бабушка с непере даваемым петербуржским выговором. Перед тем как отправиться в туристический поход, мы с Зурабом покупали у мясников азербайджанцев мясо для шашлыка. Как по азербайджански филейная часть? – нервничал князь, а я не знал, что ему ответить. Азербайд жанец мясник никак не мог понять, что от него хотят, а когда понял, радостно заулыбался: вам ляжка нужна? Так бы и сказали, ляжка… И еще один эпизод, оставшийся в моей па мяти. Знаменитый Джварский монастырь, вос петый в бессмертной поэме Лермонтова «Мцы ри». Я давно не был в Тбилиси и, наконец, ока зался в нем, осенью, когда листва с деревьев уже облетала и с гор тянуло запахом снежных вершин. Я вышел из дома очень рано и пошел вдоль Куры в сторону древней столицы Грузии – Мцхета. Перед тем как влиться в Тбилиси, Кура делает плавный изгиб, в этом месте она расши ряется, и на ней после весенних и осенних па водков образуются островки, на которых любят гнездиться дикие утки. Когда то я охотился на них. На берегу всегда находилась лодка, при надлежавшая неизвестно кому. Лодкой можно было пользоваться с одним условием: оставляя ее в определенном месте, нужно было поло жить в специальный ящичек на носу рубль. Лод ку я обнаружил на прежнем месте, слил из нее воду, сплавал на безжизненный остров, на ко тором уток не оказалось, вернулся обратно.

Когда же хотел оставить в ящичке рубль, обна ружил в нем несколько заплесневевших руб лей, оставленных кем то до меня, и понял, что лодкой давным давно никто не пользовался. И убедился в том, что какая то очень счастливая пора моей жизни закончилась. Расстроенный, я решил подняться в Джвар ский монастырь и исполнил свое намерение, но шел не по дороге, по которой ездили автомоби ли, а по крутому склону. Когда же я оказался у полуразрушенных ворот, меня остановил доб родушный милиционер, сообщивший, что на территории монастыря находится иностранная делегация, для которой детский хор будет петь старинные грузинские песни. Он попросил меня не мешать. Я присел рядом с ним на краешек скалы и стал вглядываться вдаль. Панорама от крывается великолепная. Справа – Мцхета, сле ва – Тбилиси. Горы, горы, горы… Милиционер вдруг расстегнул кобуру и достал из нее… бу терброд с сыром. «Хочешь?» – предложил он мне, но я отказался. Тогда он стал аппетитно уп летать его, и в это время раздалось удивитель ное пение. Детские голоса, отражаясь от полу развалившихся стен древнего монастыря, раз неслись далеко окрест. Я слушал совершенно пораженный и затем спросил милиционера: о чем они поют? Тот дожевал последний кусок, проглотил и сказал задумчиво: «Ну о чем гово рится в старинных песнях? О том, что надо лю бить друг друга, сеять хлеб, выращивать вино град, а если, упаси Бог, на твою землю придет враг, надо брать в руки меч и защищать ее до по следней капли крови». Он говорил буднично, со вершенно без пафоса. Пение закончилось, де легация уехала, милиционер тоже исчез, а я один бродил по территории монастыря и думал о словах, которые до сих пор сохранил в памяти. А еще некоторое время спустя я опять ока зался в Тбилиси и навестил своих старинных друзей. Не обошлось без застолья: домой я возвращался поздно, транспорт уже не ходил. После острых грузинских блюд ужасно хоте лось пить. Я обнаружил автоматы с газирован ной водой, но у меня не оказалось мелочи. И опять рядом возник милиционер. «Откуда, сынок?» – спросил он у меня. Я от ветил. «Пить хочу, – добавил я, – у вас такая ос трая еда, а у меня нет мелочи». Он снял фуражку, достал носовой платок, вытер распаренное лицо, затем достал из фу ражки пружинку, которая сохраняет ее форму, распрямил и засунул в щель автомата. Вода за бурлила в подставленный мной стакан. «Пей, сынок, – сказал он, – сколько хочешь, пей…».

Владимир ПЕСТЕРЕВ

Литературная страница

ВЕЛИКИЙ ДЕРЖАВИН:

СЕРДЕЧНАЯ ПРОСТОТА Глубоко православный человек, Державин, конечно же, знал, каково значение архистM ратига Гавриила, имя которого он носит, в деле спасения человечества. Это знание подкрепляло и воодушевляло его самого в его правдивых, честных писаниях и его смелых делах. Ю.И. Минералов

редо поэта, выраженное в программных стихах, сквозь артистизм и минутные эмоции, всегда говорит о важном, неред ко – о главном. Как и Ломоносов, Державин для такого случая обратился к Горацию, написал свой «Памятник». В читательском сознании его заслонит гениальная пушкинская вариация, но Державин в «Памятнике» вполне самостояте лен и автопортретно точен. А кредо такое: «В забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить, в сердечной простоте беседовать о Боге и истину царям с улыбкой говорить». Самое важное здесь – сердечная простота. Именно она отличает державинскую религиоз ность и полновластно проявляется в стихах. Державинская беседа о Боге «в сердечной про стоте» – это, в первую голову, ода «Бог» – одно из самых значительных произведений русской словесности, с которого, по мнению Д.А. Анд реева (и в этой частной оценке одиозного авто ра, конечно, нет никакого оккультизма), «неда ром началась великая русская литература». Самый человечный из поэтов памятников, Державин всегда сочетал молитву и гражданст венную героику с комизмом, с улыбкой. Здесь можно говорить о православной иронии, о ко торой в наше время интересно рассуждает О.А. Николаева: «...порой тот смех, который вызы вают у нас его потуги на значительность и несо крушимость, бывает более отрезвляющим и целебным, чем грозное обличение и морализи рующее назидание. Во всяком случае, само ирония – явление очень полезное, а в литерату ре и художественно богатое… Снижение собст венного образа, помимо всего прочего, чрез вычайно полезно и очистительно для человека.

Это его отрезвляет. Это его освобождает. Это, в конце концов, веселит. Ну а что? Смех в Древ ней Руси ведь и был направлен на самого рас сказчика». Олеся Николаева находит в патериках об разцы православной иронии – как правило, здесь улыбка помогает прийти к смирению, к раскаянию, к гармоническому ощущению соб ственного малого значения в Божьем мире: «Историю, в которой также есть доля шутки, рассказывают и об авве Иоанне, послушном ученике аввы Павла. Возле скита, где они жили, было кладбище, а там жила гиена. Старец уви дел возле этого места навоз и наказал авве Ио анну убрать его. Авва Иоанн спросил: – А что же я буду делать с гиеной? Старец с улыбкою отвечал: – Если она нападет на тебя, свяжи ее и при веди сюда. Брат пошел вечером, и вот напала на него гиена. По повелению старца он бросился, что

Литературная страница бы схватить ее, но она убежала. Тогда Иоанн по гнался за ней со словами: – Авва мой велел связать тебя! И, поймав, связал. Между тем старец с беспокойством его ждал. И вот, наконец, видит: идет Иоанн со свя занной гиеной. Старец удивился, но, желая смирить его, сказал: – Глупый! Зачем ты привел ко мне эту глупую собаку?». Нередко мы связываем развитие ироничес кой интенции и индивидуального стиля с секу ляризацией культуры, с отказом от христиан ских идеалов. Так бывает. Но Державин сочетал страстную тягу к самовыражению с православ ным благочестием. Поэт всегда помнил семей ную легенду о своём первом слове – слово это было Бог. Знак Провидения не обманул: о Боге поэт сложит свою лучшую оду. Державин темпераментно отстаивал пра во личности на независимое поведение, на своего рода эстетическую неангажирован ность, редкую и в галантном веке, и в наше время. Своего читателя он принимает то в бога том камзоле, то при орденах и в ореоле вель можного величия, а порой – и запросто, в до машнем халате. Обратимся к одному из про граммных и художественно совершенных про изведений поэта – к стихотворению 1807 года «Признание»: Не умел я притворяться, На святого походить, Важным саном надуваться И философа брать вид; Я любил чистосердечье, Думал нравиться лишь им, Ум и сердце человечье Были гением моим. И далее, оппонируя «берущим вид фило софа»: Словом: жег любви коль пламень, Падал я, вставал в свой век. Брось, мудрец! на гроб мне камень, Если ты не человек. Итак, «если ты не человек»; человечность провозглашается мерилом подлинного творче ства и – это также было важным для Державина – подлинного служения государству. Как госу дарственный деятель, Державин ненавидел по литтехнологов того времени – прилежных чита телей осуждённого поэтом «Махиавеля». Ис креннее служение монарху, олицетворяющему Родину, Державин не представлял без просве щения и патриотизма. Тут не до честолюбия, не

до интриг, в которых, впрочем, он под старость лет тоже знал толк. Говоря о поэте Державине, мы непременно произносим слово «самобытность», объясняю щее основную черту, основную краску его та ланта. Сомнений нет: стиль Державина был яр ко окрашенным, неповторимо авторским. И юмор, и гражданственная сатира были в этой палитре необходимыми красками автопортрета. Открытие личности поэта во всей ее слож ности и связи с эпохой являлось в поэзии Дер жавина через критический самоанализ, осуще ствлявшийся в ироническом ключе и в частнос ти – вместе с самоиронией. Б.А. Успенский пишет: «Говорить о языке Державина трудно – куда труднее, чем о языке Тредиаковского, Сумарокова, Ломоносова. По чему так? Потому что он ближе к нам – и не только по времени. Он ближе к нам потому, что мы – в какой то мере – находимся в русле со зданной им традиции. Какие то приемы, новые для своего времени, которые должны были по ражать современников, – нами не воспринима ются как новые; то, что призвано эпатировать, может приниматься как нечто вполне естест венное и закономерное» («Язык Державина»). То, что Державин называл «забавным рус ским слогом», было, по большому счёту, его личным произведением, связанным с неволь ной тенденцией к созданию национального ли тературного языка. В известном шутливом сти хотворении 1777 года поэт многозначительно проговорился (умение говорить о самом сокро венном в шутливом тоне – одно из замечатель ных свойств Державина): Французить нам престать пора, Но Русь любить И пить: Ура! Ура! Ура! («Кружка».) Сколько раз позже на Руси этот мотив повто рялся то в благородном патриотическом запа ле, то с улыбкой – во времена Пушкина и Грибо едова; Сталина и Твардовского. Ещё совсем не давно, в девяностые годы, пессимисты не без оснований прогнозировали переход России на латиницу в течение ближайших пятидесяти лет, а несколько позже – и отказ от русского языка… Вряд ли эти залихватские строки Державина можно напрямую отнести с ощущением «окон чания периода ученичества» в русской литера туре, но как подтверждение державинского стремления к борьбе за самобытность русской жизни, а вместе с нею – и литературы, репризы «Кружки» воспринимаются и по сей день. В стихотворении 1770 года «Пламиде» уже проглядывает силуэт личностного «естества»,

Литературная страница столь важного для поэтики Г.Р. Державина. Красноречивое, со множеством восточных пре увеличений, объяснение в любви завершается полным авторским ощущением комизма ситуа ции: «Но, слышу, просишь ты, Пламида, в зада ток несколько рублей…». И тут же становится смешным, комичным сам автор, незадолго до этого восклицавший: Хоть был бы я царем вселенной Иль самым строгим мудрецом, – Приятностью, красой сраженный, Твоим был узником, рабом. Так в поэзию Державина проникает само ирония – умение поставить себя в двусмыслен ное положение, да так, чтобы читатель ахнул, чтобы понял: перед ним – не литературная функция, а полнокровный человек, которого не расчислишь! Вот и оказывается, что умевший выразить трагизм бренной человеческой жизни автор оды «На смерть князя Мещерского» с её погребальным «металла звоном» прекрасно чувствовал смеховое начало, и эти два свойст ва взаимосвязаны. Тёмные места, иносказания, анекдоты, ко торыми Державин в 1809 году объяснял свои художественные открытия, – все воспринима ется как части единого целого, его творческой лаборатории. Само намерение Державина раскрыть при роду собственных сочинений было сродни эн циклопедическим мечтаниям Дидро и Д`Алам бера, философскому системному размаху Геге ля и многим другим памятникам исследова тельскому максимализму эпохи Просвещения и её предтеч. Нужно было непременно разложить единую науку, единую материю на детали и объ яснить каждую ее составную часть в строгом стройном порядке законченной структуры. Но – по счастью – у Державина не получилось строй ной логичной системы, а вышел художествен ный беспорядок, и стихи он объяснял то лице зрением вороны на снегу, то пением настояще го учёного снегиря («снигиря», как пишет Дер жавин на беду современных корректоров). В «Объяснениях…» Державин с демонстра тивной щегольской лёгкостью указывает на ре альные имена адресатов сатирических строф «Фелицы» – самой счастливой оды, которая стала для поэта входным билетом в высший свет и в историю литературы. Называются име на титулованных особ, князей и графов: Г.А. По темкина, П.И. Панина, С.К. Нарышкина, А.А. Вя земского, славного А.Г. Орлова... До сих пор школьники и студенты, изучающие оду «Бого подобной царевне Киргиз кайсацкия орды», читают в учебниках об этом сатирическом под тексте и не удивительно: сам автор настаивал

на такой трактовке! Но не было ли и классичес кое объяснение формой лукавого художествен ного артистизма? Как известно, бытовая правда не всегда вы ше правды поэтической – и прославленные строки «Фелицы» оказываются прежде всего монологом автора, его признанием, а вовсе не воспринимаются как изящный придворный юмор «для внутреннего светского употребле ния». Да Державин ни по духу, ни по букве и не был придворным человеком в начале 1780 х го дов, когда написал, озоруя: Мой ум и сердце просвещаю, Полкана и Бову читаю, За Библией зевая сплю. Таков, Фелица, я развратен, Но на меня весь мир похож… Разумеется, Гаврила Романович Державин никогда не предпочитал Полкана и Бову Свя щенному Писанию, и духовные оды Держави на – тому подтверждение. Более того, в «Объ яснениях…» по поводу строки «За Библией зе вая сплю» написано: «Относится до князя Вяземского, любивше го читать романы (которые часто автор, служа у него в команде, перед ним читывал, и случа лось, что тот и другой дремали и не понимали ничего) – Полкана и Бову и известные старин ные русские повести». Вероятно, именно фамилия князя Вяземско го была написана на полях личного екатеринин ского экземпляра «Фелицы» напротив строк: «Полкана и Бову читаю…». Можно ли считать эти строки «Фелицы» сатирическими? Сатира, на помню, состоит в уничтожающем осмеянии по рочных, по мнению автора, явлений, а Державин к деятельности легкомысленного генерал про курора относился неприязненно. В то же время сатира – одна из форм проявления комизма. Ис торики литературы, а в первую голову – привер женцы социологического направления – ухвати лись за сатирический подтекст «Фелицы», за вполне достоверный образ Державина гражда нина и не увидели в «Фелице» черт ироническо го автопортрета. А ведь эта ода прекрасна тем, что здесь и не определишь с уверенностью, где кончается сатира и начинается самоирония. Тем интереснее «Фелицу» перечитывать. Обратимся к другим стихам счастливой оды, вернувшись на несколько строф назад: … Подобно в карты не играешь, Как я, от утра до утра. «…» А я, проспавши до полудни, Курю табак и кофе пью, Преобращая в праздник будни, Кружу в химерах мысль мою…

Литературная страница Трудно поверить, что эти иронически лири ческие строки автор написал о ком либо, кроме своего лирического героя. К тому же державин ская страсть к карточным играм – факт истори ческий, подтвержденный самим поэтом в авто биографических «Записках из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающих в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина». Путаница комического и сатирического в оде «Фелица» – это торжественное низложение лирического героя с пьедестала непогрешимо сти, когда лирический герой стихотворения то и дело отождествляется с предметом сатиры. Интонация, подходящая для такого низложе ния, – интонация самоиронии. И знаменитая державинская откровенность, внутренне мотивированная отчасти как борьба с ханжеством («Признание» – «Не умел я при творяться, на святого походить…»), находит вы ход в самоиронии: Курю табак и кофе пью. Кофейная церемония встречается у поэта и в стихотворении «Евгению. Жизнь Званская», написанном в 1807 году, через двадцать пять лет после «Фелицы»: Тут кофе два глотка; схрапну минут пяток… Интонация самоиронии явственно проведе на и в комментариях, помещенных Держави ным в «Объяснения…». Чего стоит хотя бы взя тое в скобки замечание воспоминание о том, как Державин вслух читал романы своему на чальнику, князю Вяземскому. Вспомним еще раз эти строки: «… романы (которые часто ав тор, служа у него в команде, перед ним читы вал, и случалось, что тот и другой дремали и не понимали ничего)…». Соотнося стиль «Фелицы» с блёстками на писанного не одно десятилетие спустя и поме щенного в «Объяснения…» авторского коммен тария к этой оде, ещё раз убеждаемся, что са моирония была естественной составляющей державинского стиля. В державинской сатире «Фелицы» есть и ис поведальные ноты – они звучат тем сильнее, чем сильнее самоирония. Трагизм прорывает ся в отважном, без кокетства, признании собст венной греховности и – что редко для честолю бивого творческого человека – ординарности: Таков, Фелица, я развратен! Но на меня весь свет похож. О ком это? О Потёмкине, об Орлове? Лично стная страстная интонация выдаёт обратное: здесь мы имеем дело с лирическим героем, с художественным вторым «я» Державина. И та кая сатира – отнюдь не «железный стих, обли тый горечью и злостью», брошенный в совре менников, в общество, в порок, олицетворен ный этим обществом, – во вне. Державин точно

и красочно описывает привычки и характеры со временников, поскольку сам он – один из них, и сам также «похож на весь свет». В этом состоит и психологическая ценность поэтического от кровения, и несомненная ценность историчес кого свидетельства, правдивого документа. Разумеется, не стоит отмахиваться и от ав торских державинских «Объяснений…», выдаю щих систему прототипов образов «Фелицы». Конечно, герой оды, этот петербургский мурза, не случайно наделен узнаваемыми чертами князя Вяземского, графа Орлова, князя Потем кина и т. д. В этом есть и свойственное XVIII ве ку галантное лукавство (до Державина, впро чем, едва ли свойственное оде, как высокому жанру), и залог достоверности характеров. Державин попросту списывал с современников те нюансы характера, которые, скажем, И. С. Тургеневу в иных случаях приходилось нахо дить, ведя дневники за героев своих романов. Сатирическая круговерть – разгаданная Екатериной Великой пародия на Потемкина, Орлова, Вяземского, Нарышкина – скорее вто рой план «Фелицы», чем её соль. Представим себе, что на первом плане здесь – самоирония, выражающая внутреннюю авторскую боль, его стыд, жалобу, удаль. Гневной сатирой – почти без самоиронии – звучат следующие строки «Фелицы», посвя щенные нравам прежних царствований и при званные подчеркнуть благолепие екатеринин ской просвещенной монархии. Читая их, мы ощущаем контраст со строфами, выражающи ми державинскую самоиронию: Там с именем Фелицы можно В строке описку поскоблить Или портрет неосторожно Ее на землю уронить. Там свадеб шутовских не парят, В ледовых банях их не жарят, Не щелкают в усы вельмож; Князья наседками не клохчут, Любимцы въявь им не хохочут И сажей не марают рож. Заметим, что до Державина в оде, прослав ляющей монархиню, было бы невозможным употребление таких «подъяческих» оборотов, как: «Там свадеб шутовских не парят…». Отве шивая поклон новому царствованию, Державин искренне (к тому времени Карл Маркс ещё не написал ничего дурного про «разрешённую смелость») бичевал пороки царствования прежнего, царствования Анны Иоанновны (кратковременное правление Петра Третьего отставной гвардеец тактично опустил). Тоска по совершенству, трагическое осозна ние ущербности человеческой природы связа

Литературная страница лись здесь с порывом «исправить порок», пока зав этому несовершенному человеку пример совершенства – Фелицу. В этой борьбе с ущербностью мира прочитывается привычный пафос эпохи Просвещения, но им отнюдь не ис черпывается сложность смысловых пластов державинской оды. В цепочке просвещенчес ких нравоучений находится звено лирической самоиронии, открывающей личность поэта. В «Фелице» сила самоиронии, пожалуй, преоб ладает. В оде «Вельможа», в целом ряде корот ких сатирических стихотворений – «Справки», «Правило жить» и других – Державин показал себя принципиальнейшим, не «лощившим по лы» сатириком, убеждённым в правоте собст венных представлений о долге, государстве, законе. Признание, выраженное в стихотворении «Храповицкому» (1793), показывает основной принцип Державина сатирика: Богов певец Не будет никогда подлец. В дружеской полемике с литературно ода рённым А.В. Храповицким, статс секретарём Великой Екатерины, определялось кредо Дер жавина сатирика, и в другом стихотворении «Храповицкому» (1797) Державин в ответ на дружеский упрёк в лести («Люблю твои я стихо творства: в них мало лести и притворства, но иногда – полы лощишь…») писал: Извини ж, мой друг, коль лестно Я кого где воспевал; Днесь скрывать мне тех бесчестно, Раз кого я похвалял. За слова – меня пусть гложет, За дела – сатирик чтит. Пушкинский и гоголевский приговор этой формуле Державина хорошо известен в рус ской литературе: «Слова поэта суть дела его». Державинская стратегия считается отменён ной временем, но вдумаемся в смысл про граммных строк поэта и политика. Автор духов ных од, обнаруживших искреннее религиозное чувство, Державин спасался делами. Безупреч ность поведения для Державина была важней безупречности словесной, литературной. Жизнь для него выше литературы, и, право, ес ли бы это было наоборот, стихотворения Дер жавина потеряли бы в органичности. Когда же после кончины «богоподобной Фе лицы» на престоле возник новый государь – им ператор Павел Петрович, правдолюб Державин остался певцом Фелицы. Конечно, он не забы вал воспевать и Павла, но эти низкие поклоны казались принуждёнными, чувствовалось, что

Державин грустит по времени, когда можно было «портрет неосторожно ее на землю уро нить». Павел неосторожностей с портретами не прощал. И эпитафией императору стали не предназначенные для этого строки постарев шего Державина: «Умолк рев Норда сиповатый, Закрылся грозный, страшный взгляд». Так и открылась зависимость художественного уров ня од Державина от искренних устремлений автора. Искренность в политических одах Держави на первична: потеряв веру в государя, Держа вин утрачивает и вдохновение. Потому к держа винским воспеваниям Фелицы не следует отно ситься как к высокопарному выражению при дворного этикета, это свободное искреннее творчество. Подобно М.В. Ломоносову, поучавшему в одах императриц, Державин очертил Екатерине Второй круг ее монарших достоинств, и за этим чувствуется некоторая наставительность: им ператрице не рекомендуется делать то, что позволяли себе её порочные предшественни цы, нужно как никак соответствовать тому иде алу, который изобразил одописец. Таково об щественно политическое значение сатиричес кого отрывка, посвященного ужасам прежних царствований. Державин был талантливым са тириком и умел страстно бичевать пороки. Но в «Фелице» всё таки сильнее личностное авторское, державинский самоанализ. В «При глашении к обеду», в «Похвале сельской жиз ни», в стихотворении «Евгению. Жизнь Зван ская» Державин опоэтизировал мир русского застолья. Смачное описание яств у Державина всегда связано с авторским началом: хозяином стола обязательно оказывается лирический ге рой. Любил поэт автопортреты на гастрономи ческом фоне, с раблезианской роскошью «про стого русского обеда»! И точно так же лиричес ки воспринимается самая вкусная строфа «Фелицы»: Или в пиру я пребогатом, Где праздник для меня дают, Где блещет стол сребром и златом, Где тысячи различных блюд: Там славный окорок вестфальской, Там звенья рыбы астраханской, Там плов и пироги стоят; Шампанским вафли запиваю И все на свете забываю Средь вин, сластей и аромат. Державинская ирония лишена глумливого ехидства. В ней мало скепсиса и сарказма, за то хватает радости и весёлого шутовства. И к безблагодатному снобизму иронистов послед него десятилетия ХХ века Державин не имеет никакого отношения. У них другие трубы, дру

Литературная страница гой дым – пожалуй, что пониже и пожиже. Про шу считать последнее замечание проститель ным брюзжанием не без самоиронии. Когда я перечитываю или вспоминаю изма ильскую оду Державина, на ум всегда приходит девиз российской петровской гвардии: «За веру и верность». Державин служил в гвардии и знал цену этим словам. Вспоминаются и другие сло ва – из первой русской военной присяги, кото рую лично составил император Пётр: «…обеща юся всемогущим Богом служить всепресвет лейшему нашему царю государю верно и по слушно, что в сих постановленных, також и впредь постановляемых воинских артикулах, что оные в себе содержать будут, все исполнять исправно. Его царского величества государства и земель его врагов, телом и кровию, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях, какого оные звания ни есть, храброе и сильное чинить противление, и всякими образы оных повреждать потщусь. И ежели что вражес кое и предосудительное против персоны его ве личества или его войск, такожде его государст ва людей или интересу государственного, что услышу или увижу, то обещаюсь об оном по луч шей моей совести, и сколько мне известно бу дет, извещать и ничего не утаить; но толь паче во всем пользу его и лучше охранять и исполнять. А командирам моим, поставленным надо мною, во всем, где его царского величества войск, го сударства и людей благополучию и прираще нию касается, в караулах, в работах и в прочих случаях должное чинить послушание, и весьма повелению их не противиться. От роты и знамя, где надлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив не пременно и верно, так как мне приятна честь моя и живот мой, следовать буду. И во всем так поступать, как честному, верному, послушному, храброму и неторопливому солдату надлежит. В чем да поможет мне Господь Всемогущий»». Служить, не щадя живота своего – суть этой военной доблести так ясно проявилась в подви ге суворовской армии, штурмовавшей Измаил. И Державину удалось в стихах остаться на из маильской высоте доблестной армии. Ода «На взятие Измаила» получила, пожалуй, наиболее массовое читательское признание из всей ли тературной баталистики XVIII века. В этой про странной, но написанной явно на одном дыха нии оде – и политическая концепция, и баталь ные сцены, и прославление победительного Росса, и, конечно, осанна самодержице: Всяк помнит должность, честь и веру, Всяк душу и живот кладет. О россы! нет вам, нет примеру, И смерть сама вам лавр дает.

Там в грудь, в сердца лежат пронзенны, Без сил, без чувств, полмертвы, бледны, Но мнят еще стерть вражий рог: Иной движеньем ободряет, А тот с победой восклицает: Екатерина! – с нами Бог! Какая в войсках храбрость рьяна! Какой великий дух в вождях! В одних душа рассудком льдяна, У тех пылает огнь в сердцах. В зиме рожденны под снегами, Под молниями, под громами, Которых с самых юных дней Питала слава, верность, вера, – Где можно вам сыскать примера? Не посреди ль стихийных прей? В финале оды Державин берёт высокую но ту реквиема. Это одни из самых торжественных и величавых строк в русской героике: А слава тех не умирает, Кто за отечество умрет; Она так в вечности сияет, Как в море ночью лунный свет. Времен в глубоком отдаленьи Потомство тех увидит тени, Которых мужествен был дух. С гробов их в души огнь польется, Когда по рощам разнесется Бессмертной лирой дел их звук. Суворов в оде не назван. И, в связи с тем, что и отношения будущего генералиссимуса с Потёмкиным после Измаила омрачились, Суво ров ревниво воспринял оду Державина. Об этом эпизоде взаимоотношений двух близких натур, двух великих современников, рассказа но в книге «Суворов был необъяснимым чу дом…» (М., «Лепта», 2006). Екатерининские и павловские времена пре доставили Державину ещё немало поводов для торжественных батальных од. Золотой век, ге роическое время… После измаильской победы, на небывалом празднике в Таврическом двор це, звучали стихи Державина, положенные на музыку Осипом Козловским. Это был гимн сильной, молодой империи, осенённой мисси онерской и просветительской идеей. Тогда над «национальной идеей» не корпели в кабинетах политтехнологов. Идея была радостной, она звала к деятельному самосовершенствованию и звалась Победой. И державинский гимн пы шущей здоровьем екатерининской России уде сятерял силы: Гром победы, раздавайся! Веселися, храбрый Росс! Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ

Литературная страница

СУВОРОВ

ПРОТИВ ТЬМЫ ВЕКА СЕГО Заметки о книге «Наука побеждать генералиссимуса Суворова», составленной игуменом Петром (Пиголем)

Суворов – один из сокровенных образов русской души. Великий воин, защитник Отечества. Сотни книг, тысячи стихотворM ных строк потомки посвятили всенародM ному герою России. Книга, составленная игуменом Петром, показывает СувороваM мыслителя, построившего действенную воспитательную систему на основе праM вославия. Это был вдумчивый и изобреM тательный воспитатель армии! И для отца Петра, составителя книги, армейский опыт – не абстракция. Он служил на СеM верном флоте, защищал рубежи ОтечестM ва. Давно известно, что каждый русский человек, имевший отношение к армии, сохраняет особый интерес к личности СуM ворова.

водное слово отца Петра приглашает читателя следовать за помыслами и движениями души Суворова: «На Ру си всегда народом были особо любимы «чу до богатыри» – «христолюбивое воинство» и его православные вожди – люди, которым выпадает на долю нести за всех нас тяготы походов, подвергаться смертельным опас ностям в битвах… Молодое поколение вос питывалось на поучительном примере их жизни, деятельной, жертвенной любви, рев ностного и самоотверженного служения ве ре и Отечеству». Как заметил ещё Державин, Суворов по беждал не только земных врагов – внешних супостатов, но и супостатов внутренних. Мы открываем духовный мир Суворова – и в этом нет натяжек, духовная жизнь Суворова действительно была насыщенной, и он ос танется в истории истинно православным воином. Православная этика была краеугольным камнем жизненной системы Суворова – солдата и богомольца. Репутация благочес тивого генерала позволила уже современ никам его называть полководца русским ар

Игумен Петр (Пиголь)

хистратигом Михаилом. Да, Суворов был ге роем православной России, молитвенным генералом, построившим свою идеологию на началах патриотизма и христианской че ловечности. Противоречивость этого спла ва – солдат и богомолец – осознавалась Су воровым. В анекдоте о последнем пребыва нии Суворова в чешской Праге полководец сам признается в том, что проливал кровь, и сожалеет об этом обстоятельстве. Но воен ный гений Суворова был направлен на до стижение победы при наименьшем крово пролитии. Солдат и богомолец в ужасе от шатывался от предложения понапрасну проливать чью либо кровь, утверждая нрав ственные ценности в военных кругах. Перед итальянской кампанией 1799 года, анализи

Литературная страница руя боевой путь и идеологию французских генералов, Суворов заметил: «Не довольно знать воинские достоинства неприятель ских военачальников. Надобно знать и их нравственность». Суворову была необходи ма уверенность в том, что его политические противники – проконсулы французской ди ректории – есть «кровопийцы разбойничье го вертепа». Французская революция пред ставлялась Суворову «гиеной», ибо её вожди посягнули не только на помазан ников Божьих – монархов, но и на сами Бо жьи храмы.

Одна из нравственно дидактических схем, разработанных А.В. Суворовым для занятий с личным составом.

Книга, составленная первым проректо ром Российского православного института (РПИ) имени апостола и евангелиста Иоан на Богослова игуменом Петром (Пиголем), не повторяет сложившийся и многократно переизданный суворовский канон. Мы ви дим, какую точную творческую работу про вёл отец Пётр, собирая драгоценные крупи цы суворовской мысли по письмам и прика зам полководца. Рядом с текстами, которые традиционно объединяют под заглавием «Наука побеждать», помещены рисунки Су ворова с дидактическими подписями полко водца. Великий военный педагог на иллюст ративном материале обучал воинов духов но нравственным законам. Среди этих за писей Суворова читатель найдёт немало по

лезных, поразительно актуальных афориз мов: «Святый храм – твердыня доблестям неодолимая. Что дерево без корня, – то по читание ко власти земной без почитания ко власти Божией. Воздай честь Небу, потом земле». Великое спасибо составителю сборника за публикацию таких записей, объединённых под названием «Стратегия на все времена». Убеждён, что для всех читателей, нерав нодушных к образу Суворова, а особенно – для русского офицерства эта книга станет находкой и компасом, с которым и нашим современникам легче и яснее будет путь сражений против тьмы века сего. Александр АРСЕНЬЕВ

Литературная страница

БЛАГОДАТЬ (Продолжение. Начало читайте в №6 «Шестого чувства» за 2008 год). Одна из главных действующих лиц – евM рейская девочка София, христианка. После трагической гибели ее отца и матери деM вочку принимает семья русского священM ника. В 1938 году семью репрессируют. Два сына священника и его приемная дочь остаются живы и их разбрасывает по всему свету. Повесть написана на пределе драмаM тичности и поражает своей простотой и жизненной правдой. Она – живое свидеM тельство несокрушимой веры людей в бесM конечное милосердие и любовь Божию.

ранция. Конец 1938 года. Вечеринка по поводу празднования католическо го Рождества. Весь праздный Париж ждет встречи с несравненной Руфой – пред сказательницей и ясновидящей. Натали уже третий раз была на такой вечеринке. Ей двад цать пять, она молода, красива, талантлива и, как ей казалось, любима. И, помня наставле ние бабушки никогда не узнавать свою судьбу, она спокойно относилась ко всему виденному и слышанному, не проявляла к знаменитости никакого интереса, в то время как ее спутники Николя, Зизи и Киса штурмом брали очередь в комнату, где принимала гостья. Изо всех уг лов слышались невероятные рассказы о чудо предсказаниях. В воздухе витало и одно общее для всех предсказание – Вторая мировая война. ...Выпив бокал шампанского и погуляв в зимнем саду, молодая женщина спустилась в дамскую туалетную комнату припудрить носик и поправить прическу. Любуясь собой, она вдруг увидела в зеркале Руфу, внимательно глядевшую на нее, хотела обернуться, но та ее опередила: – Не оборачивайся, Наташенька, – услыша ла она бархатный голос, – ты так похожа на свою бабушку Анфису! Слово, данное ей не уз навать судьбу, держишь, молодец! Но пришло время и мне выполнить обещание, данное по друге. Должна тебя предупредить о страшном предательстве и измене, а жить ты останешься с Николенькой... – Николя?.. – На судьбе твоей написано: «с Николень кой...»

Литературная страница – Но у меня все так хорошо, я любима, жду ребенка, мы собираемся пожениться… – Тут от ражение ясновидящей исчезло, Натали оберну лась, она была одна. Выбежав из дамской ком наты, спросила у швейцара, кто перед ней вы шел. Тот ответил, что только она входила и вы ходила, больше никого не было. Не найдя спут ников, оделась и, взяв такси, поехала домой. ...Голоса то доносились издалека, то исче зали. Еле можно было разобрать медицинские термины. Открыв глаза, Наталья застонала. – Доктор, больная пришла в себя... – Вот и хорошо. Мадам, вы меня слышите? Я вас узнал, вы актриса. Кому сообщить, где вы находитесь? Вас ведь привез сюда таксист, мой друг, вам стало плохо, открылось кровотечение, и он привез вас в клинику: – Кровотечение… Что с ребенком? – К сожалению, ничего утешительного, вы его потеряли. Мы еле вам сохранили жизнь. – Скажите, что это сон! Где Руфа, Николя, где девочки?.. – Она шевельнулась: – Как больно!.. – Если чувствуете боль, значит, это не сон, простите, мадам, мне надо уходить, ждут больные. Подошла медсестра. – Меня зовут Люсия. Мадам Натали, кому сообщить, что вы здесь? – Ничего не надо. Дайте мне побыть одной, – слезы текли по щекам, но не было сил и желания их вытирать, – никому не сообщайте, где я, даже если меня будут спрашивать. Это возможно? – Думаю, да, у нас частная клиника, я сооб щу доктору о вашем желании. Прошло три дня. Ее никто не искал. Только таксист заезжал каждый день, привозил цветы и фрукты. Заканчивался год, который за какие то три дня разрушил всю ее жизнь. Зашел док тор, справился о здоровье, настроении, сказал, что хочет выписать, тем более что шофер опять приехал поздравить ее перед началом 1939 го да, но готов отвезти домой. Еще дал свой до машний телефон, сказав, если понадобится, звонить в любое время. Натали согласилась, ей надоело больничное заточение, на душе было пусто, и она с благодарностью за внимание и участие уехала. В дороге не обнаружила денег. Однако водитель был счастлив ей услужить. Он сказал, чтобы она об оплате и не думала, это – дань ее таланту. Договорились, если она ему когда нибудь понадобится, он обязательно к ней обратится. Домработница даже не спросила, где Ната ли отсутствовала три дня – привыкла, что та пропадает у жениха или в театре, только удиви лась чужой одежде и ее бледному виду, и Ната ли поняла, что ее и тут не спрашивали. Ощуще ние было такое, будто все это происходило не с

ней, а в какой то другой жизни. Жить не хоте лось. Отпустив прислугу, она разожгла камин, по совету доктора налила себе красного вина, забравшись в кресло с ногами, и затянулась си гаретой. Все куда то медленно поплыло... Резкий стук в дверь вернул ее в реальность. На пороге стоял шофер такси, держа на руках мальчика лет четырех, тот был без сознания. Рядом стояла девочка и плача, повторяла по русски – Спасите Николеньку... – Я только стал отъезжать, не знаю, откуда взялся мальчик! Они не говорят по французски, поэтому я бы не хотел иметь дело с полицией. Помогите мне!.. – Спасите Николеньку! – девочка упала на колени и стала целовать ее руку, – не сдавайте нас полиции! – Ты говоришь по русски? Вы из России? – Слава Богу, вы меня понимаете! Помогите, спасите Николеньку, я век за вас молиться буду, если надо, и жизнь отдам! – А тебя как зовут, большеглазая? – София... – У вас тут есть родные? – Нет. – Что случилось с ребенком? – Машина резко сдала назад, стукнув маль чика. Он не удержался на ногах, мы давно не ели, – упал и стукнулся головой о парапет. Но шофер не виноват, это я недоглядела. Колю уложили на диван, он открыл глаза и удивленно на всех посмотрел. Софочка пере крестилась и с улыбкой бросилась к нему: – Миленький мой, родненький, как ты меня напугал, – и уже строго: – и шофера чуть под беду не подвел... – Ты кто? У меня болит голова, мне плохо, я хочу спать,– и опять закрыл глаза. Наташа быстро набрала номер доктора и мысленно молилась, чтоб тот оказался дома. Трубку поднял он сам: – Что случилась, моя дорогая, вам нехорошо? – Спасибо, со мной все в порядке... Вы нам срочно нужны! – Но скоро Новый год... –Умоляю! За вами заедут... и если вы не про тив, Новый год встретим у меня. Или вы не один? После недолгой паузы: – Пусть едет машина, я уже выхожу... Шофер француз чуть отошел от испуга и поехал за доктором. Софочка тут же на диване уснула рядом с Николенькой. Наташа накрыла стол и привела себя в по рядок. Она всматривалась в спящих детей, и мысли о конце жизни как то сами собой исчез ли. Где то без двадцати двенадцать появились доктор и таксист, с провиантом, шампанским,

Литературная страница красивым букетом цветов и большим тортом. – Пока пациенты спят, сядем за стол. Я так рада, что именно вы оба сейчас здесь, со мной, – и обратившись к шоферу: – Как вас зо вут, мой спаситель? – Поль... – Вы когда нибудь узнавали свою судьбу? – Нет, а зачем? То, что задумал Всевышний, все равно не изменить... – Наверное, вы правы... Поль, вы два раза спасли меня. Первый, когда привезли в клини ку. Доктор сказал: на полчаса позже – и меня бы не стало. Второй раз, когда привели этих де тей... Такое чувство, что прошла целая веч ность. И я – это не я. Если б не эти русские гос ти, я бы сегодня свела счеты с жизнью. На Рождество у меня было все и... в один миг это исчезло. Меня даже не искал мой жених и подруги... – Когда вы были в клинике, вас искала поли ция. Микаэль не разрешил вас беспокоить. Мы подтвердили ваше алиби, и они уехали. Не стали вам ничего рассказывать, вы были так слабы... – Алиби... Для чего? Что то случилось?.. – Да, мадам. – И что же? Говорите, не бойтесь. Я хочу все плохое оставить в этом году. Ну! Говорите же! – В ту ночь, когда вы были на операционном столе, в номере дешевого отеля случился по жар, и потом нашли в постели три обгоревших трупа... Ваш жених Николя и ваши подружки Зи зи и Киса, их опознали... Поэтому вас никто не искал. Простите меня, я вам причинил боль... Но вы бы все равно узнали. Простите еще раз. У доктора в полиции важный пациент, он обе щал вас не беспокоить. – Дорогие мои, давайте поднимем бокалы за наше знакомство, я так ему рада, – и выпив все вино, хозяйка встала и, обняв обоих гостей, каждого чмокнула в макушку. – Поль и Микаэль, можно я буду вас считать моими назваными братьями, у русских так принято. – О, для нас это большая честь, – сказал доктор, – раз уж вы хотите оставить все плохое, я должен вам это открыть как врач. Прости, сестренка, но у тебя теперь не может быть детей... Наступила скорбная пауза, все невольно повернулись к спящим детям. – Знаешь, сестренка, ты что то говорила про судьбу, – задумчиво сказал Поль, – вот она, сама пришла к тебе, мальчик не узнал девочку, значит, он забыл все, что с ним было. Я свою ба бушку собираюсь отправлять в Австралию к ее младшему брату. Девочка мне понравилась, смышленая и очень добрая. Думаю, они пола дят. Микаэль, твой пациент полисмен сможет нам помочь, нужны документы... на племянницу из деревни.

– Вот видишь, Наташенька, – так по рус ски? – какой у тебя братик Поль, у него все про сто. За твою новую жизнь! Под бой часов хлопнуло шампанское. – Спасибо, Господи! Девочка называла мальчика Николенькой. ...Руфа сказала, что на судьбе написано «НИКОЛЕНЬКА!» Россия, 2005 год. Маленький провинциаль ный городок. Анна пришла на работу и приняла смену. На ее попечении шесть лифтов, их обход и проверка занимают менее часа. Капитальный – дольше, они его делают вдвоем. Помещение находится в подвале, шестнадцать ступенек вниз, через узкое окно еле пробивается днев ной свет. Обойдя с молитвой все лифты, она возвращается, делает запись в журнале. На сто ле лежит стопка прессы, опять кто то из девчат принес. Да, работа несложная, и чем то надо сутки нагружать мозги, чтоб разум находился в движении, желательно, творческом. У Анны все гда под рукой духовная литература, молитвы, бумага и карандаши, как минимум. Увидев све жую «Комсомолку», женщина заулыбалась, это был нужный ей номер. Нашла результаты кон курса, в графе «утешительный приз» ее фами лия дважды. Обрадовалась, для первого раза неплохо. Машинально стала просматривать всю газету. Ее заинтересовал материал о знамени том французском актере. Сколько Анна себя по мнила, она знала этого человека, он был в ее жизни всегда как родственник. В СССР шли французские фильмы, и ей хорошо известен творческий путь Николя Вивье, по крайней ме ре, по тем фильмам, что разрешались в стране. Мужчина красивый, талантливый, у него были очень разные роли, и со всеми он справился на ура. Писали, что ему 17 июля будет семьдесят, что он в творческом кризисе, одинок, подумы вает о самоубийстве. Но почему то из всей этой трагической, как показалось Анне, ситуации, га зета решила сделать шоу. Был призыв для рус ских женщин в возрасте «вернуть самого сексу ального мужчину к жизни». Чушь! Как так можно! Он прежде всего человек, ему плохо, а они... шоу!.. Еще обещали печатать письма и фотогра фии в газете, победительница будет редакцией отправлена в Париж. Да, мир перевернулся! Ан не так захотелось поддержать не актера, а про сто человека Николя Вивье, которому сейчас плохо, а грядет юбилей. Но на этом хотят как то грязно заработать... И она набрала телефон приятельницы. – Говорите, вас слушают... – Леночка, привет, помнишь, я отправляла песни на конкурс, два утешительных приза, сейчас в газете прочитала. – Да, Анюта, привет. А не написано, что вы брали? – Нет.

Литературная страница

– Молодец, может, скоро услышим твои пес ни. Что еще у тебя интересного?... – Да вот тут статью в «Комсомолке» про Ни коля Вивье прочитала, думала от возмущения лопну... – Да, неприятное чувство... Его давно не видно, где то с конца семидесятых, у нас все старое показывают. В моей молодости весь женский пол был от него в восторге. – У меня это воспоминания детства и юнос ти. А детвора наша его уже не знает. Пишут, что ему плохо, а сами решили сделать из этого шоу, гадость какая. Твой профессор французского сможет перевести письмо, если я напишу? – Я позвоню сейчас, спрошу профессора, он собирался в Париж к дочери, думаю, в оказии не откажет. – Давай, перезвонишь, я на работе, буду по ка в творческом поиске... Пульт весело подмигивает своими огонька ми, показывая передвижения жильцов ярко го рящими красными лампочками. Дом живет сво ей жизнью. Почитав Псалтырь, помолившись на начало всякого дела, Анна стала перечитывать статью, так как один момент ее поразил. Где же это, кажется, нашла, точно... День рождения – 17 июля, день убиения царской семьи, зовут Николай. Вот это да, навряд ли совпадение. Стоп! Знаю, что нарисовать. Композицию «У каждого – свое окно в мир». Точно! И церквушка на примете имеется необыкновенная, жаль не знаю, что это за храм, где находится... Думаю, Господь откроет. Телефонный звонок. – Пульт слушает.

– Ну что, мать Тереза, возьмут твое посла ние, даже доставят адресату к юбилею, только просили не заклеивать конверт. – Спасибо вам, мои дорогие. А знаешь, Ан на – это благодать, как хотелось бы ей соответ ствовать, ведь имя, как послушание, но это так трудно. – Только профессор сказал, это все пустое, такой человек не оценит твой душевный порыв, такие личности сильно избалованы вниманием, славой, деньгами, женщинами... – Радость моя, а разве душевный порыв тре бует оценки? Самое главное, чтоб он стал свет лым лучиком для человека в трудную минуту. – Я тоже считаю, что это пустое. – Знаешь, в чем заключается весь трагизм данной ситуации? Человеку плохо. Главное сей час, ни кто он, а что ему плохо. Мысль понятна? – Ну, если рассуждать как ты, тогда, может, и нужен твой душевный порыв. Надумала, что бу дешь ваять... – Помнишь композицию «У каждого свое ок но в мир»? И фотографию церквушки нашла прямо для этого случая. И знаешь, что я еще об наружила? Зовут его Николя, Николай значит, а день рождения у него 17 июля, это день убие ния царской семьи... – Вот это да, даже очень интересно. Ладно, на все тебе дают три дня, успеешь? – Да. –Тогда, как ты говоришь, с Богом! – С Богом. Композиция «У каждого – свое окно в мир». – Форточка забита крест накрест, стекло расколочено, ручка оторвана, все затянуто пау

Литературная страница тиной. На нижней створке окна стекло с трещи ной, видна за окном голая ветка, единственный лист дрожит на ветру, идет дождь. Две створки распахнуты, а за окном видна церковь… К вечеру все было готово в цвете. На обрат ной стороне композиции было написано: «У каждого – свое окно в мир» и «Николаю к юби лею, Анна. 17 июля 2005 года». Осталось только заламинировать и купить конверт. Домой Анна пришла в хорошем настроении. Показала рисунок домочадцам, у нее четверо детей и мама. Идея всем понравилась, поддер жать человека надо, ему плохо, да и просто по здравить с юбилеем, если ты его всю жизнь знаешь. Душевному порыву никто не удивился. 22 июля 2005 года. Зазвонил домашний те лефон. Хозяйка взяла трубку. – Анюта, привет. Ты как работаешь, через три дня на четвертый? – Да, Леночка, здравствуй. – Ты же сможешь отпроситься на пару де журств? – Ну, если надо, мне девочки должны. Тебе нужна помощь? – А загранпаспорт у тебя есть? – Да. Я же в прошлом году сделала...Так хо чется в Бари к Николаю Чудотворцу, но пока это все – мечты... –Ты стоишь? – Да нет, сижу на табурете, ноги устают, а что? Какой то прокурорский допрос. – Благодать ты моя ненаглядная, я за тебя ответила «да». – В каком смысле? – Позвонил профессор из Парижа, сказал, что подарок доставил 17 июля. Поскольку твоих

координат на конверте не было, он предъявил свою визитку. Ему через три дня позвонили, по просили приехать. Юбиляр дарит автору на не делю тур вояж во Францию. – И же что мне теперь делать, ты же знаешь мое финансовое положение? – Тебе оплатят все билеты до Москвы, от Москвы до Парижа и обратно. Жить будешь в загородном имении, у тебя будет машина и шо фер в распоряжении. Девушка переводчица и все твои расходы будут оплачиваться. Пред ставь, что ты выиграла конкурс, и это приз, слы шала про такое? Или пусть это будет подарок Николая Чудотворца. – Ой, как больно... – Что случилось? – Да ущипнула себя, проверить, не сон ли это... – Анюта, не сон. Тебе как раз нужен от дых...Ты уже сколько без отпуска? – А что такое отпуск, ты меня спроси... И что я буду там делать неделю? – Ну я думаю, что хотя бы святыни христиан ские посетишь... Ниццу. Ты у нас личность неза урядная, подыши любимым воздухом русской творческой интеллигенции и, глядишь, тоже станешь знаменита... Знаменитое русское кладбище... – Да Ницца не пойдет, для нее одной надо неделю... Ты точно не шутишь, что то голова за кружилась, может, от зазнайства… – смеется... – Короче, узнавай про святыни, набросай программу, ну и морально готовься. До связи. Обнимаю... Анна СОРОКОВИКОВА (Продолжение следует)

Богородица Богородице, Дево Пречистая, Утешая, коснись, озари Белоснежные дали лучистые В облаках золотистой зари. Лучезарного лика сияния Убоится бездонная мгла, Будто в небе слеза покаяния Негасимые свечи зажгла. Опускаясь Покровом спасения, За снегами сошла благодать, Чтобы к светлому дню Воскресения Новой жизни рождение дать! Алексей ГРИБАНКОВ, подполковник милиции

ГРУППА КОМПАНИЙ

«МОНОЛИT»

Группа компаний «МОНОЛИТ» существует на рынке недвижимости уже более шести лет. Она создавалась для оказания профессиональных услуг в области риелторской деятельности и ведения инвестиционных программ в сфере недвижимости. Компании принимали участие в реализации инвестиционных проектов совместно с такими компаниями, как ДСКM1, СУM83, МФСM6, Центр «Поликварт», Мосэнерго, МОЭСК. В настоящее время тесно сотрудничают с крупнейшей строительной компанией Нижнего Новгорода – ВолгоMВятской строительной компанией. Основные направления деятельности компаний на сегодняшний день: – подбор и экспертная оценка эффективности инвестиционноMстроительных проектов; – профессиональный анализ рынка городского жилья и загородной недвижимости; – решение земельных вопросов; – инвестирование в строительство жилых объектов и зданий коммерческого назначения. Тел./факс (495) 788M9347, 788M9348, eMmail: irgMmonolith@mail.ru

Читайте в следующем номере: Генезис глобализма Воспоминания о патриархе Алексии II Миссионерство и рокMнMролл Россия виновата?!.. Благодать

К 100 летию со дня основания Марфо Мариинской обители милосердия

«Благоразумный разбойник». Фрагмент настенной росписи в усыпальнице, предназначенной для Великой княгини Елизаветы Феодоровны (крипта Покровского храма МарфоMМариинской обители милосердия). Ученик М. В. Нестерова, замечательный русский художник П. Д. Корин расписал усыпальницу на библейские и евангельские темы – ангельские чины, три отрока в печи, благоразумный разбойник… Последний сюжет – чрезвычайно редкий в традиции русскоMвизантийской иконописи. Отношение к покаявшемуся на кресте страдальцуMгрешнику до сих пор в расхожем человеческом мнении остается отношением к разбойнику. А ведь он, по своему сокрушению сердечному и за свои жуткие мучения, получил прощение всех своих грехов от самого Христа и первым вошел в рай… Именно эта реальность Наш подписной произвела в свое время глубочайшее духовное впечатление на Елизавету индекс в каталоге Феодоровну, всегда отличавшуюся особыи состраданием ко всем оступившимся, 36726 Роспечати: заблудшим и кающимся.