Журнал "Огни над Бией" №46-2018 by Lyudmila Kozlova

18+ литературное художественно-публицистическое издание Бийского отделения Союза писателей России № 46 2018 г (Бумажный номер) 1. https://magru.net/users/2485 2. ogninadbiyei.netdo.ru (поиск в Google)

3. Проза.ру - Русские писатели. Бийск. Алтай

СОДЕРЖАНИЕ:

ИНТЕРВЬЮ НИКОЛАЯ ТИМОХИНА Лана КРЫМОВА................................................4 ВАРВАРА .........................................................11 Оксана НЕВЕЖИНА.......................................18

ПОЭЗИЯ Владимир ЛИФУНШАН.................106, 259 Максим ТОРБИН......................................131 Владимир СПЕКТОР................................133 Наталия МАВРОДИ.................................136 Марк НЕКРАСОВСКИЙ..........................140 Виктор МОСТОВОЙ................................143 Иван НЕЧИПОРУК..................................145 Андрей ЛИННИК.....................................148 Александр ЖЕРЕБЦОВ...........................197 Павел РОСЛАВСКИЙ..............................218 Светлана КЛИНУШКИНА-КУТЕПОВА..225 Василий ОСИН.......................................231, 256 Дмитрий ГРАСС..............................................263

ПРОЗА Игорь РЕШЕТОВ.......................................5 Амин ИЛЬДИН.........................................62 Владимир ЯКУБЕНКО............................86 Виктор АФОНИЧЕВ................................92 Владимир НУРГАЛИЕВ........................111 Николай ПОРЕЧНЫХ............................117 Алла СОКОЛОВА..................................125 Валерий НЕУДАХИН............................152 Валерий МАРЧЕНКО............................172 Ольга БОРИСОВА.................................183 Николай ЛЕУШЕВ.................................187 Евгений МАРКОВ..................................221

ПУБЛИЦИСТИКА Галина БАКШЕЕВА..............................200 Дмитрий КАЮШКИН...........................202 Алексей ЯШИН ....................................233

Редакционная коллегия:

главный редактор, издатель Людмила КОЗЛОВА – СП РОССИИ Руководитель Бийского отделения (АКПО) Союза писателей России Дмитрий ШАРАБАРИН Редакторы отделов поэзии и прозы Ольга ЗАЕВА (СП РОССИИ) Павел ЯВЕЦКИЙ (СП РОССИИ, член. корр. Российской Академии Поэзии) Иван НЕЧИПОРУК – член МСПС и СП России КОМАР (Краевое Обозрение Молодых АвтоРов) Иван ОБРАЗЦОВ (СП РОССИИ) Интернет-директор Николай ТИМОХИН (Всемирная Корпорация Писателей, СП России) Корректор Юлия РОМАНОВА Контакты: e-mail: max_nin48@mail.ru *** *** *** *** ***** Редакция выбирает и награждает Дипломом Лауреата лучшего автора года *** *** *** *** ***** Первый номер журнала отдан в печать в декабре 2004 г. (Издаётся в соответствии с Законом РФ о печати)

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г АНОНС ЭЛЕКТРОННОГО ПРИЛОЖЕНИЯ К ЖУРНАЛУ «ОГНИ НАД БИЕЙ» № 46-2018 Райнгольд ШУЛЬЦ (Германия Гиссен) публицистика................ 4 Виктория АНФИМОВА (г. Симферополь) стихи......................... 8 Вячеслав КИЛЕСА (Симферополь) проза ................................. 11 Ленора СЕИТ-ОСМАНОВА (Симферополь) проза.................... 20 Никита НИКОЛАЕНКО (Москва) проза ......................................27 Виктор НЕДЕЛИН (Сергиев-Посад) проза ................................ 69 Валерий РУМЯНЦЕВ (Сочи) публицистика ............................ 83 Владимир ВАСИЛЬЦОВ Нина ТУРИЦЫНА

проза

публицистика

.................................106

.........................................................121

Александр РАЛОТ (Краснодар) проза .......................................149 Олег ХАРЕБИН (Красноярск) проза ........................................170 Алина УЛЬЯНОВА (Моск. Обл. г. Королёв) проза

................195

Ахмет ВАУЛИН (Кем. Обл. г. Прокопьевск) стихи ..................201 Олег ПРЯНИЧНИКОВ (Свердл. Обл. Верхняя Салда) проза, стихи .............................................................................................206 Александр МОШНА (Харьков) проза

.................................... 221

Владимир ЛЕБЕДЕВ (Н-Новгород) стихи .................................229 Игорь КАРЛОВ (Эль-Кувейт) проза .........................................270 Константин ЕМЕЛЬЯНОВ (США) стихи ..................................282 Валерий СЕРЯКОВ (Пенз. Обл. с. Башмаково) стихи ..............290

АНОНС ЭЛЕКТРОННОГО ПРИЛОЖЕНИЯ К ЖУРНАЛУ «ОГНИ НАД БИЕЙ» № 47-2018

Сергей БЕЛАЯР (Минск, Белоруссия) проза ......................4 Александр БАЦУНОВ (Алтай, с. Титовка) проза, стихи...18 Александр ПШЕНИЧНЫЙ (Харьков, Украина) проза ......30 Сергей ФИЛИППОВ (Москва) стихи ................................61 Сергей БУРЛАЧЕНКО (Москва) проза ........................79-268 ТРЕБОВАНИЯ К ТЕКСТАМ: 1. Все

строки текста (проза и поэзия) должны быть выравнены

по левому краю – без абзацев.. Текст – по ширине страницы. 2. Заголовки в прозе должны располагаться по центру страницы (с помощью команды «выравнивание по центру») 3. Заголовки в стихах должны быть выравнены по левому краю 4. В заголовках использовать заглавные буквы и полужирный шрифт 5. Тексты, не отвечающие п. 1-4, не принимаются к рассмотрению редакцией.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ИНТЕРВЬЮ НИКОЛАЯ ТИМОХИНА

Лана Крымова:

«Юмор надо чувствовать» Мы продолжаем публиковать интервью с интересными людьми. И сегодня новым собеседником члена Союза журналистов России Николая Тимохина стала – актриса театра под руководством А. Джигарханяна, участвующая в Петросян-шоу, молодая и очень талантливая юмористка – Лана Крымова. Николай Тимохин: Здравствуйте, Лана! Я очень рад нашему общению потому что, я давно с интересом и удовольствием слежу за Вашими выступлениями по телевизору. Как Вам удалось прийти к этому? Кем были Ваши родители? Лана Крымова: Здравствуйте, Николай! Мне тоже очень приятно с вами побеседовать! Когда мне было 12 лет, папа спросил у меня, куда пойдешь, на танцы или в театральную студию? Я ответила, что в театральную студию! Просто так, словосочетание понравилось! А потом... Потом, я поняла, чем я хочу заниматься в своей жизни – актерской профессией! И дальше были различные студии, потом – взрослая студия у замечательного педагога Анатолия Падуки, который вкладывал в нас настоящее ощущение театра через занятия, беседы, рассказы! Папа у меня инженер, мама преподаватель в институте. Сначала родители хотели, чтобы я пошла по их стопам и с математикой была связана, с серьезными науками, но я была непреклонна… и в какой-то момент, родители стали моими помощниками!!! Я всегда и везде училась хорошо, так как в школе мне не разрешали учиться плохо, да, и у меня строгие родители, а потом уже и сама себе не разрешала. Учиться в театральном мне очень нравилось и это прекрасный, веселый, радостный период в моей жизни. Не без драматизма,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г конечно. Раньше я вообще была макси-максималисткой и существовала только на грани глубочайшего расстройства или высшей степени радости-счастья… А потом у меня обнаружились и другие эмоции и чувства!

Николай Тимохин: Вы родились в столице юмора – Одессе. Сыграло ли это определенную роль на Вашем интересе к юмору? И что надо, чтобы стать юмористом?

Лана Крымова: В Одессе я с 12 лет занималась в различных театральных студиях, в 15 окончательно решила, что хочу стать актрисой— и отправилась в Одесский театральный лицей, к Анатолию Ивановичу Падуке, где проучилась последующие два года. Окончила Одесское художественное училище имени Грекова, несколько позже — факультет театрального искусства Ярославского государственного театрального института, три года — с 2010 по 2013 — работала в одесском Русском театре. Этот период считаю одним из самых важных в моей карьере, эдакой прелюдией к отправлению в плавание по безбрежному океану жизни: у нас сложился великолепный творческий тандем с режиссёром Анатолием Антонюком, плюс замечательные отношения с коллективом театра — с некоторыми актёрами общаемся до сих пор! Больше всего запомнились роли Зины Батян в спектакле «Не покидай меня», поставленном по одноимённой драматической балладе белорусского драматурга Алексея Дударева, Мелисанды в постановке «Романтический возраст» по пьесе Алана Александра Милна и кокетки Нади в «Рецепте любви» по рассказам Чехова. Каждая работа становилась определённой вехой, ступенькой в развитии, серьёзным шагом вперёд. А юмор надо чувствовать, пробовать, учиться и прислушиваться к Мастерам этого жанра!!

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Николай Тимохин: В одном из своих телеинтервью Вы упоминали о том, что у Вас есть на каждый день «слово дня». Расскажите об этом подробнее. В силе ли это правило сейчас? И какое Ваше «слово дня» относится к нашей сегодняшней беседе? Лана Крымова: У меня все время есть какие-то размышления про себя, людей, слово дня из этого же раздела. «Слово дня» на нашу беседу: «радость». Николай Тимохин: Вы часто выступаете в юмористических передачах, много играете в театре и снимаетесь в кино. Что для вас первично и главнее из всего перечисленного? Лана Крымова: Вообще-то, театр — это ведь на самом деле постепенный процесс открытия в себе различных дверей: присматриваешься, примериваешься, подбираешь ключи, пробуешь, куда повернуть, где поднажать. Чем больше открытых дверей — тем больше возможностей для самореализации: каждая следующая дверца даёт шанс получить новый полезный опыт. А когда таких дверей набирается достаточно много — ты уже можешь выбирать, какой именно воспользоваться для очередной роли: приходишь к режиссёру и честно говоришь — я могу сыграть так-то и так-то, а могу и наоборот, или ещё вот эдак — что именно вам нужно? НиколайТимохин: Вы являетесь актрисой театра под руководством Армена Джигарханяна. Расскажите об этом театре. Какие у Вас там роли и кто Ваши коллеги? Лана Крымова: С театром мне, можно сказать, просто повезло: я пришла и прямо заявила, что хочу здесь играть! Регулярно посещала

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г все репетиции в качестве зрительницы и в один прекрасный день дождалась своего шанса: в спектакле Вадима Медведева «Ромео Джульетта» срочно понадобилась Розалина — актриса, исполнявшая эту роль, то ли заболела, то ли ушла в декрет. Я предложила режиссёру свою помощь, успешно прошла пробы — и плавно влилась в наш замечательный коллектив. Вообще у нас очень сильный актёрский состав и необычайно талантливые режиссёры: когда постоянно вращаешься в обществе таких людей — всё время ощущаешь потребность развиваться, двигаться вперёд, расти над собой! Коллектив у нас очень дружный: мы как одна большая семья, в которой нет места сплетням, никто не считается изгоем, все стараются поддерживать друг друга, помогают в трудных ситуациях. Кроме того, работать с талантливыми и одарёнными людьми всегда безумно интересно — особенно, когда прямо на твоих глазах рождаются совершенно уникальные вещи: не модные перфомансы, где все бегают голые и изображают из себя невесть что, а именно человеческие актёрские спектакли! При этом далеко не всё актёры труппы считаются медийными людьми, пользующимися всенародной славой, раздающими автографы на улицах и регулярно мелькающими на сайтах популярных изданий. Основная задача, которую ставит перед собой большинство артистов нашего театра, — приложить максимум усилий, чтобы стать по-настоящему профессиональным актёром! А всё остальное рано или поздно приложится само собой, в том числе, известность и медийность — это ведь не цель, а лишь одна из многих составляющих актёрской профессии. Главное — желание: если хочешь сыграть какуюнибудь роль, свыше тебе непременно будут даны испытания и соблазны, преодолеть которые можно исключительно благодаря трудолюбию, помноженному на искреннее желание воплотить в жизнь тот или иной образ, проявив при этом самые яркие грани своего таланта. А возможностей развивать своё актёрское дарование в нашем театре хоть отбавляй: репертуар ежегодно пополняется замечательными постановками, так что мы постоянно задействованы в самых различных спектаклях. Николай Тимохин: Раз уж мы заговорили про Армена Борисовича – легенду советского кино и всеми любимого артиста, расскажите, как Вам с ним работается, какой он человек?

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Лана Крымова: Работа в театре под руководством Армена Борисовича — это настоящая школа жизни, непрерывный творческий урок непревзойдённого гения актёрского искусства. Наш художественный руководитель бывает практически на всех репетициях, советует, делает замечания, следит за игровым процессом — в общем, всегда находится рядом. В жизни Джигарханян просто очень добрый и потрясающе интересный человек, а вот на репетициях это довольно строгий Учитель — именно так, с большой буквы. Просто слушать этого мудрейшего человека, делящегося с нами необычайно глубокими мыслями — это уже огромное счастье, перед которым меркнет всё приземлённое и сиюминутное. В общении с Арменом Борисовичем есть всё — и актёрская составляющая, и просто обычные человеческие темы: он рассказывает нам о действительно важных вещах, причём зачастую даёт такие рекомендации, которых не сыщешь ни в одном учебнике. Первый и главный совет Джигарханяна — следовать собственной природе: не нужно быть похожей ни на кого из признанных мастеров, наоборот, следует раскрывать свой собственный дар, ну и, конечно, много и усердно трудиться. Лично мне удача улыбнулась ещё раз: я играю с Арменом Борисовичем в одном спектакле — трагическом фарсе «Театр времён Нерона и Сенеки» по одноимённой пьесе Эдварда Радзинского. Маэстро, разумеется, исполняет одну из главных ролей — древнеримского философа Сенеки, а у меня роль маленькая, эпизодическая. И, тем не менее, я не устаю благодарить судьбу за такую уникальную возможность — стоять на одной сцене рядом с величайшим мастером перевоплощений.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Николай Тимохин: Вы часто выступаете в Петросян-шоу с разными артистами, например, с Владимиром Винокуром. Перенимаете ли Вы что-то для себя из их актерского опыта и мастерства? Лана Крымова: Да, действительно. Помимо съёмок в кино, я также периодически участвую в юмористическом телевизионном проекте «Петросяншоу» — в компании с актёром Николаем Бандуриным. Вообще для выступления на эстраде нужна бешеная концентрация! Когда на сценку тебе отводится всего 5-10 минут — нет времени, чтобы раскачаться, войти в роль, за этот короткий промежуток нужно выложиться по максимуму: создать законченный образ, поведать зрителям свою историю, передать множество мыслей и эмоций — да ещё постараться, чтобы всё это выглядело смешно! И хотя у меня были различные комедийные роли, начиная ещё со времён Русского театра, хорошо сыграть ту или иную юмористическую героиню на концертных подмостках бывает очень и очень непросто. Пожалуй, одна из самых любимых моих работ такого плана на данный момент — миниатюра «Справка», в которой я играю несколько забавных персонажей, страстно жаждущих получить права на вождение машины, а мой партнёр, замечательный артист эстрады Владимир Винокур — в роли врача-психиатра, который, ежедневно общаясь с психами, сам потихоньку сходит с ума. Николай Тимохин: В своей биографии Вы указываете такие навыки как увлечение конным спортом, а также владение фортепиано и английским. Вот такой широкий диапазон Вашего таланта. Как это помогает Вам на сцене и в повседневной жизни? Лана Крымова: Я еще много чем увлекаюсь, я увлекающийся человек. Очень! Все, чем я живу в жизни, я, конечно же, использую в ролях на сцене! Поэтому жить жизнью для меня очень важно! Жизнь – это вдохновение, чтобы творить на сцене! Вот так!

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Николай Тимохин: Что для вас успех и слава, важны ли они? Лана Крымова: У меня есть одна из любимых книг, которую я недавно прочитала, это – Айн Рэнд "Источник". Так вот, мысль из этой книги: «желать и стремиться по-настоящему нужно к тому, что не может зависеть от людей»! Вот, например, стать великим художником зависит от меня, а стать известным художником зависит от людей! Николай Тимохин: Лана, хочется поблагодарить Вас за интересную беседу и пожелать Вам новых творческих свершений. Лана Крымова: Спасибо Вам!!!

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ИНТЕРВЬЮ НИКОЛАЯ ТИМОХИНА

Варвара:

Моя музыка – вольная Специально для читателей нашего журнала, член Союза журналистов России Николай Тимохин, побеседовал с той певицей, чья музыка несет в себе не только историю, но и невероятную теплоту. Ее энергетика притягивает к себе и дает спокойствие. Один раз, побывав на ее концерте, ее невозможно забыть. Это – известная этно-поп исполнительница, заслуженная артистка России, российская певица – Варвара. Николай Тимохин: Варвара, Вы окончили российскую академию музыки имени Гнесиных. А позже и ГИТИС по специальности «артист музыкального театра». И начали свою карьеру в коллективе Льва Лещенко в качестве бэк-вокалистки. Что у Вас осталось в памяти о той работе, какой получен опыт? Варвара: Лев Валерьянович очень многое мне дал в творческом плане. Это замечательный этап моей жизни, и я благодарна, что судьба связала меня с ним. Я очень много взяла от него как артист и получала огромное удовольствие, работая с ним. Благодаря ему я начала сольную карьеру, выбрав именно это направление – этно-фолк. Лев Валерьянович однажды сказал, что у меня голос ближе к фолку, к этнической стилистике. И я рискнула. Но я не хотела останавливаться на каком-то конкретном стиле. На моих концертах можно услышать разные культуры, разные языки. В мире тысячи разных интересных традиций, фольклора, и мне хочется делиться ими со зрителями. Николай Тимохин: Позже Вы так отзывались о Льве Лещенко: «Этот человек помог мне найти свое «я» на сцене, свой собственный

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г уникальный стиль, воплотить творчество в жизнь, помог поверить в себя и сделать первый шаг». А сейчас Вам приходится встречаться со Львом Валериановичем? Вы когда-нибудь исполняли песни из его репертуара? И какие песни Лещенко Вам ближе всего? Варвара: Мне близки все его песни. Как и любому русскому человеку. Они все о важном, все не оставляют равнодушными. Лев Валерьянович очень многое вложил в культуру нашей страны. Мы встречаемся на сборных концертах, съемках, на юбилейных вечерах. На одном из них я исполняла его песню «Родительский дом». Николай Тимохин: После ухода из Государственного театра эстрадных представлений, Вы начали сольную карьеру под псевдонимом «Варвара». Трудно ли было начинать? И как Вы выбрали свой псевдоним? С чем это связано? Варвара: Мне всегда нравилось имя Варвара. И оно гармонирует с той музыкой, которой я занимаюсь. В переводе с греческого имя значит «дикарка», а моя музыка – вольная, не ущемленная в какие-либо форматы. Когда мы начинали, было сложно представить, как все получится. Я понимала, что иду в разрез со всем, что было на эстраде. Понятие «не формат» преследует до сих пор. Но мы верили в себя, в то, что делаем, и верим до сих пор. Любовь и вера своему делу помогают нам. И когда вижу полные залы на концертах, понимаю, что все делаю правильно. Мой творческий путь – сложный, но невероятно прекрасный и интереснейший. Мой зритель знает мое музыкальное звучание и приходит именно на него. Этот стиль нарабатывался годами. В нем – совокупность чтения, фильмов, путешествий, знания истории. Все это я переношу на музыку. Николай Тимохин: Вы исполняете песни в стилях этно-поп и фолк. Почему Ваш выбор пал именно на это музыкальное направление? Чем эти стили особенны от других направлений в современном

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г песенном творчестве? Какого возраста в своем большинстве Ваши слушатели? Варвара: Все идет с детства. Мне всегда была интересна история, культура разных стран, фольклор, сказки. Пою с трех лет, и на детских праздниках всегда ставила какойнибудь фольклорный номер. Мой стиль многогранный – у меня много хитов, «форматных» песен, которые крутятся на радио. Есть андеграундные песни, песни аутентичного плана, на разных языках – гэльский, шведский, ирландский, армянский, древние языки, язык фарси. Я пошла глубже, чем просто народная песня. Ведь у России очень богатая история, в творчестве и культуре наших предков, в их традициях, очень много всего. Я объездила практически весь русский Север, лично знакома со многими представителями малых народностей России. И их культура – богатейший, самобытный пласт общероссийской культуры. В своем творчестве мне хочется подчеркнуть это. Кроме того, мой стиль не дает мне останавливаться, я все время открываю что-то новое. Каждая моя песня отражает любовь к природе, к русской культуре, отражает меня саму – настроение, мироощущение. Песни часто собираем, буквально уходя в народ – в далеких деревнях, городах. Композиция «Сказания о Варваре» пришла, например, из Смоленской области. В ней слышен традиционный этнический распев, издревле известный в Смоленской области еще со времен Александра III, и на него положено старинное духовное сказание. Ее мне «подарила» бабушка, с которой мы познакомились случайно. На концерты ко мне приходят люди разного возраста – от молодежи до старшего поколения. И меня это радует. Интерес к русской культуре и русской песне в последние годы очень вырос.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г И вполне можно сказать, что мое творчество создается вместе с поклонниками. Альбом «Лён», в котором собраны только русские песни, был записан благодаря им. Там можно услышать как известные всем композиции, так и старинные, которые мы решили воссоздать. Все композиции переработаны в совершенно новой интерпретации и переведены на современный язык. В записи использованы и старинные музыкальные инструменты – колесная лира 11-12 веков, также рожок, волынка. Николай Тимохин: На российском ТВ есть и было немало всевозможных музыкальных проектов и шоу, конкурсов. Таких как «Фабрика звезд», «Голос» и другие. Нужны ли такие конкурсы, и как Вы к ним относитесь? Какова потом судьба их победителей? Варвара: Я считаю, что все проекты хороши, так как открывают новые таланты, дают шанс молодым исполнителям. Талантливых ребят очень много. Проблема в том, что не все могут продержаться на плаву, так как многие приходят туда неподготовленными. А когда оказываются без поддержки продюсеров, сразу после эфиров их забывают. На проекты нужно идти с четким знанием, что ты хочешь показать зрителю и, что ты будешь делать после проекта, независимо от продюсеров. Нужно иметь план в голове и рассчитывать на себя. И понимать, что, если пришло долгожданное признание, наступило время работать еще больше. Сильные личности всегда выживут. Благодаря той же «Фабрике» стали известны Ирина Дубцова, Полина Гагарина, к примеру, и они востребованы. С появлением «Голоса» появились достойные новые артисты. Детские конкурсы – считаю, тоже нужны. В этом году я была председателем детского музыкального конкурса на фестивале «Славянский базар», и хочу сказать, что все участники – очень талантливые. Даже если они не станут артистами, этот опыт им очень поможет в жизни. Николай Тимохин: Варвара, с кем из коллег по цеху Вы общаетесь?

сотрудничаете,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Варвара: Поддерживаю отношения со многими. В плане сотрудничества наш последний проект был с Мариной Девятовой – совместный концерт под названием «Два пути». Это акустический этно-фолк концерт с полностью живым звуком. Специально к нему мы записали совместную песню с одноименным названием. Концерт этот не имеет аналогов и разнообразен по своему музыкальному наполнению. Я бы даже назвала это музыкальным спектаклем, в котором показаны два пути девушек, которые шли своей дорогой, у каждой – своя женская судьба и доля. Но их пути пересекаются, их соединяет русская народная песня. Две россиянки, две хранительницы исконно русского очага и культуры. Своим музыкальным, песенным языком мы разговариваем со зрителями о разных сторонах повседневной жизни, событиях и переживаниях, которые волнуют всех: ошибках и удачах любви, ярком успехе и тягостном разочаровании, всеобъемлющей радости и глубокой печали, сердечной гармонии и душевной горечи. Все концерты «Два пути» проходят с аншлагами. Николай Тимохин: Современную российскую песню не критикует только ленивый. Она частая тема у юмористов и пародистов. Как Вы это прокомментируете? Какое будущее у современной песни? Варвара: Я не берусь комментировать. Могу лишь сказать, что сейчас есть и много хорошей качественной музыки. Она всегда будет востребована. И по-настоящему талантливые артисты останутся на сцене. Те, которые живут музыкой, для которых цель не просто стать популярным. Может меняться мода на какие-то течения, стили, но честная и искренняя музыка, которая трогает за душу, вызывает эмоции, всегда будет жить. Например, сейчас очень популярен шансон, через какое-то время будет популярен другой музыкальный стиль. Люди сами выбирают, что им слушать, все меняется. Николай Тимохин: Вы много гастролируете за рубежом. В 2002 году Вы записали несколько своих песен с симфоническим оркестром Швеции

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г в известной шведской студии «Cosmo». Так родился хит «Это позади». В Арабских Эмиратах, записали альбом на арабском языке. Что из зарубежных поездок Вам запомнилось больше всего? Как Вас принимает публика? Какой опыт остается от таких выступлений? Варвара: Меня хорошо принимают за границей. Очень комфортно работать в Восточной Европе – в Турции, Хорватии, Греции… Наверное, в моих аранжировках есть сплетение и востока, и севера, а это похоже на их национальную музыку. Опыт работы за рубежом многое дал. И не только в музыкальном плане, но и жизненном. В Дубаи, например, я приехала с плохой школьной базой английского языка. И пришлось осваивать его максимально быстро. Чтобы практиковаться, ловила любую возможность поговорить с носителями. В итоге обратно уезжала с идеальным беглым английским. В плане качества сейчас российский рынок вышел на хороший уровень и у нас появился новый production. На момент, когда я работала в Швеции, ситуация была другая. Я была поражена, насколько качественно шведы могут свести песню. Сейчас, Слава Богу, и у нас есть такие профессионалы.

Николай Тимохин: В многочисленных интервью Вы говорили о том, что "Семья самое дорогое, что есть у человека". И что "Семья у Вас

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г всегда на первом месте". Как Вы успеваете все совмещать? И что, по-вашему, самое главное, составляющее в семье? Варвара: Работа для меня очень важна, но я никогда не ставила ее на первое место и не лишала себя женских семейных радостей. Считаю, что семья для женщины всегда должна быть на первом месте. И в основе семьи должны быть любовь и уважение. В отношениях мелочей не бывает, важно быть внимательными и терпимыми друг к другу. В нашей семье есть два негласных правила: не переходить на личности и не тащить в дом рабочие проблемы. Дом — это семейный очаг, его нужно оберегать. Важно уметь контролировать себя, свою речь. Эмоции пройдут, а обидные слова могут надолго засесть. В отношениях важную роль занимает и женская мудрость. Где-то промолчать, сдержать себя, не срываться, дать партнеру возможность высказаться. Николай Тимохин: Поскольку наш журнал литературный хотелось бы знать, остается ли у Вас время на чтение? И что любите Вы читать? Варвара: Мне очень нравится классика. «Мастер и Маргарита», исторические книги, очень люблю Марселя Бриона, обожаю Джейн Эйр. Нравится Дина Рубина из современных. Я люблю почитать! Николай Тимохин: Варвара, большое Вам спасибо за интересную беседу. Удачи Вам и сокрушительных творческих побед.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ИНТЕРВЬЮ НИКОЛАЯ ТИМОХИНА

Оксана Невежина:

Современная эстрадная песня – удивительное явление Интересные собеседницы продолжают радовать наших читателей. И специально для журнала «Огни над Бией», член Союза журналистов России Николай Тимохин взял интервью у певицы и артистки, выступающей в жанре пародии в юмористическом кабаре-дуэте "Не парни" «Петросян–шоу» – Оксана Невежина. Николай Тимохин: Оксана, расскажите о начале Вашей творческой карьеры. Вы мечтали о сцене с детства? Оксана Невежина: Мама рассказывает, что сначала я начала петь, а потом уже говорить, радовала всех соседей и родственников своими песенками. Особенно любимые были песни Аллы Пугачевой, вот лет с трех, как себя помню, я хотела стать певицей. Потом, правда, в подростковом возрасте, я засомневалась, т.к. делала большие успехи в музыкальном училище по классу фортепиано, думала о карьере пианистки. Но все-таки судьба все расставила на свои места… Теперь я крышку инструмента редко открываю, но если надо могу запросто сыграть и Шопена и Брамса, всё-таки одиннадцать лет занималась. А уж «Мурку» вообще запросто. На самом деле, все, чем будущий актер занимается и увлекается с детства, сильно пригождается в профессии, все идет в копилку и расширяет актерский диапазон. В музыкальном училище на третьем курсе я поняла, что не могу не петь, фортепиано-это здорово, но сил нет, как хочется петь. Меня прослушала заведующая кафедрой сольного вокального пения, и сказала: «Голос есть, голос большой, будем ставить». За два

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г года частных уроков, я подготовила программу для поступления в консерваторию, пела серьезные арии Мусоргского и Моцарта… В Петербурге в консерватории профессор из приемной комиссии мне сказал: «Вы такая худенькая и такая артистичная, прослушайтесь в наш Театральный Институт». Вот так судьба и забросила меня в артистки. Я удивительно легко прошла все туры, а конкурс был огромный – триста человек на место! И поступила в Санкт-Петербургскую Академию Театрального Искусства, драматический факультет отделение эстрады мастерская Исаака Романовича Штокбанта. Николай Тимохин: Вы закончили академию театрального искусства. Какие у Вас остались воспоминания об учебе? С кем Вы учились? Оксана Невежина: Конечно, учеба в театральном институте – это незабываемое время, очень интересно, очень весело… Посудите сами, вот как выглядит день студента театрального ВУЗа. Утром – «Хореография» или класс по «Вокалу», далее – «Сценическая Речь» или «Сценическое Движение» (акробатика, жонглирование). Потом, обязательно гуманитарный предмет. Например, «История Изобразительного Искусства», у нас эти лекции проходили в залах Эрмитажа или Русского Музея, потом перерыв на обед и далее четыре-пять часов «Актерского Мастерства»…Я просто получала огромное удовольствие от каждого дня. А какие чудесные у меня однокурсники!!! Мы были очень дружный курс, и сейчас, хоть и не в одном городе живем, но тепло общаемся, благодаря соцсетям все в курсе, у кого что происходит и в личной и в творческой жизни. Наш мастер – Исаак Романович Штокбант художественный руководитель театра «Буфф» дал нам возможность со второго курса выходить на сцену и работать в театре. Конечно, это огромный опыт и бесценная практика, мы выступали и на Основной сцене со спектаклями и с эстрадными номерами в «Зеркальной Гостиной». И получали небольшую зарплату – прибавку к стипендии, что было весьма актуально в студенческие годы. Моя ближайшая подруга и однокурсница – Ирина Виноградова, талантливейший человек, помимо того, что она сама отличная

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г актриса, она еще обладает писательским талантом, многие мои номера, которые вы видите в «Петросян-шоу» написала для меня Ирина, так что у нас с ней двадцатилетняя крепкая творческичеловеческая дружба. Николай Тимохин: Вы не просто актриса театра, но еще и вокалистка. Что для Вас главнее? Какие Ваши роли Вам наиболее запомнились и почему? Оксана Невежина: Я обожаю работать в музыкальных спектаклях и мюзиклах, сейчас жанр «Мюзикла» покоряет российских зрителей. В прошлом сезоне я прошла кастинг в постановку «Поймай меня, если сможешь и получила характерную роль Кэрол Стронг. Понимаете, тут не надо выбирать, тут ты и актриса, и певица одновременно. И яркий комедийный монолог можешь подкрепить хорошим вокалом. Николай Тимохин: Как Вы попали в «Петросян-шоу», что этому способствовало? Оксана Невежина: Честно говоря, меня к Евгению Вагановичу за руку привел мой хороший друг Роман Селецкий, мы с ним вместе прошли кастинг и оба были приняты в труппу артистов « Петросян-шоу». Николай Тимохин: За несколько дней до этой нашей беседы, на российском ТВ состоялась премьера юмористического кабаре-дуэта «Не парни» в «Петросян-шоу», в котором с Вами выступила Дарья Руднева. Расскажите об этом проекте и о Вашей работе с Дарьей.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

Оксана Невежина: Дарья – чудесная во всех отношениях девушка, она и певица прекрасная, и пародистка, очень артистичная и очень творческая. Мы с ней практически сразу нашли общий язык и подружились. И на нашу удачу режиссер «Петросян-шоу» Михаил Смирнов предложил нам с Дарьей объединиться в дуэт. И чтобы исполнить музыкальный номер о том, что было бы, если бы мужские песни исполнили женщины, который написал замечательный автор Гарри Польский. Михаил Смирнов очень нам помог с концепцией дуэта, считаю, что если бы не он и его режиссерский гений, то и дуэта нашего не было бы. Мы с Дарьей с удовольствием включились в работу и решили не останавливаться на одном номере, мы будем продолжать дуэтное творчество и уже готовим номера для следующего выпуска. Николай Тимохин: Я знаю, что Вы в детстве жили в Семипалатинске. Поделитесь воспоминаниями об этом периоде жизни в нашем городе. Оксана Невежина: Я родилась в Оренбурге. Мой папа военный врач. И когда мне было два годика, его отправили служить на Семипалатинский ядерный полигон. Мы с мамой поехали вместе с ним и прожили в Казахстане восемь лет, так что мои первые друзья, школа и музыкальная школа, в том числе, – все началось в

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Семипалатинске. Когда мы там жили, еще проходили испытания оружия, и нас прилично трясло. Я боялась и просила Снежную Королеву не трясти за крышу наш домик, помню, как дрожали стены, и ходуном ходила мебель по квартире. Слава Богу, что сейчас это все закончилось…. И к слову сказать, я, когда молюсь, всегда прошу, чтобы не было войны….. Всегда хожу в составе «Бессмертного полка» с портретами дедов. И дочку беру с собой, для меня это важно… Николай Тимохин: Раз уж мы заговорили о нашем городе, то не могу не упомянуть тот факт, что Евгений Петросян познакомился с Еленой Степаненко, будучи на гастролях именно в Семипалатинске, еще в советские времена. Кстати, я был тогда на его выступлении. А каким Евгений Петросян видится Вам сейчас, расскажите о нем. Оксана Невежина: Представьте себе, в Семипалатинске моей маме удалось взять автограф у Евгения Вагановича. Он в блокноте нарисовал ей рожицу с одним зубом и сказал, что-то типа: «Это я в старости»… Потом этот блокнот попал в руки мне и моему младшему брату. И мы его прилично изрисовали, так что автограф сохранился, пусть и не в самом лучшем виде, но тем не менее. И вот представьте себе, что спустя много лет, я имею честь работать рядом с легендарным Евгением Вагановичем! В «Петросян-шоу» Евгений Ваганович прежде всего руководитель, и я вам скажу – чудесный руководитель, мудрый, справедливый учитель и наставник. Евгений Ваганович – человек потрясающей работоспособности, честно говоря, непонятно, кто из нас моложе. Он настолько энергичен и харизматичен, что, порой, кажется, что из всей нашей компании он самый юный! Дай бог ему крепкого здоровья! Я очень благодарна судьбе за такой поворот! Николай Тимохин: Вместе с Вами на одной сцене кроме Дарьи Рудневой выступают и другие молодые не менее талантливые артисты, расскажите о них.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Оксана Невежина: Я уже упоминала о Романе Селецком, с ним меня связывает пятилетняя дружба, что называется, мы прошли вместе и огонь и воду. Надеюсь, испытание медными трубами выдержим тоже. Вместе с Романом мы организовали кавер-группу «Ретро-Аккорд» радуем публику лучшими хитами советской эстрады. Вообще, мы ребята творческие, не сидим на месте, все время что-то придумываем. Не исключено, что и кино свое снимем когданибудь. Кстати, Роман закончил ВГИК с красным дипломом, он не только актер, но и режиссер. С Германом Леви я близко познакомилась уже во время репетиций «Петросян-шоу», Гера колоссально умеет поддержать, всегда найдет правильные и нужные слова, я в жанре пародий новичок, и Гера много со мной репетировал, помогал – давал советы. За что ему огромное спасибо! И вот мы вчетвером с Дашей, Романом и Германом решили объединиться и сделать юмористически-пародийный концерт «Веселый вечер», надеюсь, и в ваш город приедем с гастролями! Самое главное для нас – радовать зрителей, дарить тепло, и даже не побоюсь этого слова – лечить смехом! Николай Тимохин: Оксана, расскажите интересные Вашей жизни.

и курьезные случаи из

Оксана Невежина: Когда мне было три или четыре годика, в Семипалатинск с творческим вечером приехал Андрей Миронов. Мама нарядила меня, огромный бант на голове завязала и отправила на сцену – букет Миронову дарить. И я пока шла, маленькая смешная с тяжелым букетом наперевес, обратила на себя огромное внимание зала. Так вот Андрей Миронов взял меня на руки и громко сказал на весь зал: «Артисткой будет!» Как же мне обидно сейчас, что я этого абсолютно не помню…. Андрей Миронов любимейший актер! Легенда… А вот еще курьезный случай из моего детства. Я обожала Аллу Пугачеву! Это просто певица номер один и сейчас для меня! Все ее песни знаю наизусть! У меня была мечта попасть на ее концерт. И вот мы с родителями отдыхаем у бабушки в Одессе на море, мне лет десять… И нам удается купить билеты в «Зеленый

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г театр» на сборный концерт, где выступают разные звезды – а в финале Алла Пугачева! Я аж не могу спать – жду не дождусь, весь концерт на иголках. И, главное, столько певцов выступают перед ней. Часа два уже концерт идет – а Пугачевой все нет! И тут весь зал как заорет неистово… Папа говорит: «Оксана, смотри-смотри, вон Пугачева выходит». И дальше я ничего не помню….Вы не поверите….я упала в обморок! Надеюсь, в следующий раз, когда мне повезет увидеть, а еще лучше и увидеть и услышать Аллу Борисовну, я буду стойкой, и не позволю себе терять сознание. Николай Тимохин: Вы часто в песнях пародируете различных певцов. А что для Вас современная эстрадная песня? Все ли нравится и почему? Оксана Невежина: Современная эстрадная песня – это удивительное явление, в ней может быть, что называется «два притопа – два прихлопа» – и это становится хитом…Я люблю разную музыку от фольклора до джаза, главное, чтобы «душа развернулась»… Семипалатинск – Москва – Семипалатинск, 2017

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

& ИГОРЬ РЕШЕТОВ ТРЕТЬЕ ЗЛО Роман. Продолжение. Начало в №40 «Огни над Бией»

ГЛАВА ВОСЬМАЯ В конце концов, мне пришлось поверить, что это то самое место, где был купол портала, и что мы действительно находимся на Терре. Первое безапелляционно утверждал указатель, с упорством алхимика, изобретающего философский камень, раз за разом выдающий один и тот же результат. Второе мне убедительно доказал егерь, предъявив документы, где испанским по белому значилось, что он действительно тот, за кого себя выдаёт. Может быть, я и не поверил бы ему окончательно, если бы он, довольно хладнокровно держась под прицелом пистолета, не проводил нас к своему флаеру, который я конфисковал у него без зазрения совести. Кажется, он был только рад такой развязке… Только поднявшись в воздух, я расслабился, почувствовав относительную безопасность – здесь нельзя было незаметно подобраться, и опять похитить Рику, всадив мне в мозг отравленную иглу. От пережитого испуга меня всего трясло так, что пришлось поставить флаер на автопилот. Но прежде я сделал пару кругов, визуально проверяя отсутствие слежки, и лишь после этого задал курс на Ла-Парру. Я, конечно, понимал, что лучше и проще было бы отправиться прямо на базу Отдела, но база находилась в Карпатах, и для перелёта через континент, а затем – через океан нам потребовался бы как минимум глайдер – я и мысли не допускал о полёте на общественном стратоплане. Глайдер не вынешь из кармана, за ним нужно идти, или лететь туда, где пасётся масса народу, а я чувствовал, что сейчас в любом человеке мне будет видеться агент инсектов. Это был иррациональный, совершенно параноидальный страх, ничем не обоснованный, но я ничего не мог с собой поделать, и хотя знал, что это просто обычная нервная реакция, но, повторяю, поделать с собой ничего не мог. Я даже не сообразил, что у меня в кармане есть аптечка, доверху набитая суррогатной храбростью, которой хватило бы на сотню Трусливых Львов, мне было не до

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г этого, я был занят – я боялся. Не так уж часто в своей жизни я испытываю страх такой силы, и каждый раз лучшим выходом мне представляется забиться в нору, и переждать. Это помогало всегда, должно было помочь и сейчас – затаиться, переждать, оглядеться и успокоиться, до тех пор, пока я не смогу рассуждать рационально – вот что мне было необходимо! Рика беспокойно поглядывала на меня, но ничего не говорила, и я был ей благодарен за это. Приземлившись на окраине, я отправил флаер назад к хозяину, а сам, поминутно оглядываясь, потащил Рику в первый попавшийся отель-автомат. «Мучос Грасиас» оказался одноэтажной гостиницей на шесть номеров – такие на Земле принято называть мотелями, но мне было начихать на его статус, главное – он был абсолютно пуст, и лишь голографическая запись-копия симпатичной черноволосой латинки за декоративной стойкой приветливо улыбалась, без устали раз за разом перечисляя услуги, какими мы могли здесь воспользоваться. Я набрал на заказном табло номер своего кредита, втащил Рику в комнату и накрепко заблокировал замок. Всё. Теперь я, и моя подопечная были в полной безопасности… на некоторое время. Ну, во всяком случае, всё, что от меня зависит, я пока сделал; теперь, для того, чтобы действовать дальше, я должен был сначала просто немного полежать на спине с закрытыми глазами. Мне нужно было расслабиться, и заглянуть внутрь себя – туда, где глубоко под слоем сознания таился давний невроз, возникший ещё тогда, на заре моей юности, когда я, пятнадцатилетний пацан, впервые набил морду отчиму, и обостряющийся с тех пор каждый раз после любого серьёзного боя, заставляющий меня бояться собственной тени. Говорят, такое случается с некоторыми – запаздывание адекватной реакции. Сначала насовершаешь такую гору дел – куда там трём богатырям! – а потом до тебя начинает подсознательно доходить, что ведь и с тобой могло приключиться бо-ольшое несчастье! Трусость постфактум, вот как-то так… Против этого есть только две реальные защиты, если нет водки – логика, организующая внутреннюю дисциплину, и… молитва. Честно. И едва ли человек, способный разумно рассуждать, найдёт в этом противоречие, поскольку – что есть молитва, как не способ духовной организации и самодисциплины? И что есть логика, как не способность человека к организации мысли? И поскольку дух и мысль в человеке неразделимы, то можно смело опираться и на то и на другое, памятуя, что молитва является логикой веры, а логика – молитвой интеллекта… Так я рассуждал, вытянувшись прямо на полу, потихоньку успокаиваясь, и даже начиная с удовольствием прислушиваться к шуму воды в душевой – леди Маргарет Дортленд изволили принимать водные процедуры. И процедуры эти, судя по громкому мелодичному мурлыканью из-за двери, нравились ей несказанно…

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Первая заповедь ментального этикета, которую людям на Терре начинают вдалбливать, как только они становятся достаточно взрослыми, чтобы внятно выражать собственные мысли: отделять в себе человека от животного. То, как я это делал, лёжа на полу, и занимаясь нравственной софистикой, вызвало бы одобрительную, хотя и с долей снисхождения к варварской прямоте, улыбку моего преподавателя по этикофилософии. А вот то, как я окончательно привёл себя в хорошее расположение духа, с его точки зрения не лезло ни в какие морально-этические рамки, и как раз таки ставило меня на одну ступень с животным, но сейчас я этим не смущался – наоборот, почувствовал некий… м-м-м… подъём, как моральный, так и физический, что уж там скрывать. Я представил Её Светлость обнажённой, с розовым распаренным телом, омываемым серебряными струйками тёплой воды, и то, как она проводит тонкими маленькими ладонями по своей высокой упругой груди, и то, как она переступает на кафельном полу стройными босыми ступнями… Запуганный, загнанный зверь внутри меня, забившийся в угол подсознания – подальше от моих психофилософских пассажей – любопытно высунул нос наружу, с удовольствием наблюдая представляемую его взору внутреннюю картину, принюхался, лакомо облизнулся, и, удостоверившись, что в окружающем мире всё вроде в порядке, успокоился окончательно, свернувшись клубочком и довольно мурлыкая. О терзающем его страхе он больше не вспоминал. Вот и славно. Я поднялся с пола, чувствуя, как обносит голову проклятая слабость, мучившая меня с самого утра, вызвал по голофону спецкодом, гарантирующим закрытую связь, своего дорогого чифа, и принялся скандалить. – Где портал? – было первое, что я спросил. Это неважно, что пришёл я не через тот портал, каким уходил – купол-то, и охрана, всё равно должны были быть… – Какой портал? – сказал Дед, ничуть не удивившись, что видит меня по голофону, а не в своём кабинете, хотя мне самое время было бы объявиться. – Ч-чёрт! Почему нет купола?! – не очень логично поправился я, но Дед сразу понял. – А-а, ерунда, – беззаботно махнул он рукой, как обычно с полуслова разобравшись в ситуации. – Просто Комитет решил, что нынешние меры охраны неэффективны! Вечно они после драки дубьём машут… Купола начали убирать, охрану – расформировывать и переводить на другие объекты. Теперь у всех порталов, ведущих на Землю, будет установлено стан-поле – было решено, что так надёжнее… Что ж, это здорово походило на правду. Купола порталов, ведущих в Запретный мир – чистая фикция, вешка, поплавок. Времянки из лёгкого дешёвого пластика – всё равно никто не пользуется, поэтому убрать их не составляет никакого труда, а джунгли быстро берут своё обратно, видимо, поэтому я не

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г заметил никаких следов убранного купола, а также следов техники – скорее всего, убирали с помощью грузового гравилёта, чтобы не портить флору, и не пугать фауну… – Ну-ну… А почему не было комитета по встрече? Ну, там, фанфары, гербовые вымпелы, фейерверки? Тортик с чаем? – Как не было? – нахмурился Дед. Нырнув рукой в сенс-панель, он глянул в голоэкран, и скрипуче сказал: – Вот, пожалуйста, рапорт... Та-ак… Для встречи был направлен отдельный десантный отряд спецподразделения «Гепард»… Угу… ага… вот! В районе портала двадцать семь-семнадцать охраняемые объекты… не обнаружены?.. Эт-то ещё что за новости… Развёрнутые поиски… ага… прочёсывание результата не дало… Егерь участка показал, что двое неизвестных – мужчина и женщина – угрожая оружием похитили принадлежащий ему флаер марки «Рамфоринх»… ну, это уже другое, – перебил он сам себя. поднял глаза, и развёл руками. – Похоже, ты их на самую малость опередил, – Дед свёл большой и указательный пальцы, показывая, на какую малость я опередил знаменитых «Гепардов». Я хотел было высказать ему в том смысле, что с такой оперативностью им не в спецназе работать, а воспитателями в яслях, но меня неожиданно прошиб обильный холодный пот, колени задрожали, и я без сил рухнул в кресло – похоже было на то, что я всё-таки решил разболеться всерьёз, а иначе с чего бы мне чувствовать себя так хреново? И я не стал больше искать виноватых среди правых, а только устало махнул рукой: – Может, оно и к лучшему, что ребята не успели, а то как раз попали бы под раздачу… Я, знаешь, весь на таком нерве сейчас – пострелял бы их к такой-то матери… Или они – нас… – М-мда, – неопределённо хмыкнул Дед. – Это да… Кстати – вы где сейчас? – Мы в Ла-Парре, в отеле-автомате «Грасиас»… тьфу, блин, «Мучос Грасиас», то есть… – Сейчас я кого-нибудь за вами пришлю, – деловито обещал он. – Чёрта лысого ты пришлёшь кого-нибудь! – сказал на это я. – Ты приедешь сам, и с тобой приедет Рамирес! Только так! – А что так? – Да вот так уж… – Да объясни – почему? – Дед начал раздражаться, но мне было всё равно – я был слишком занят, борясь с дурнотой. – Потому, что я доверяю только вам. Можешь прислать ещё Лонски, Маккензи, Протокина – любого из тех, кого я знаю. Если ты пришлёшь кого-то, кого я не знаю в лицо, или знаю, но усомнюсь, что это он, я пристрелю его без разговоров, прямо сквозь дверь!

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Ты можешь толком объяснить? – изображение Деда на голоэкране чуть шевельнулось. – Её похитили прямо возле портала, и сделали это не К"Рет"ги, а люди! Пять человек представились ей сотрудниками службы безопасности муниципалитета Сан-Кристиана... – На кой чёрт муниципалитету служба безопасности? – удивился Дед. – Скорее всего, брякнули первое, что пришло в голову. В любом случае, я считаю, что сейчас любой незнакомый мне человек представляет непосредственную угрозу для Рики... э-э, графини Солтри. – Ага, значит, она уже просто – Рика, – многозначительно подметил Дед. – Ну-ну. – Ничего не «ну-ну»! Её похитили люди, понимаешь? – Ну разумеется – люди! Что ж ты думаешь, К"Рет"ги сами стали бы этим заниматься? Представляешь, как это выглядело бы? – Не знаю, как это выглядело, но как бы то ни было, гвардейцы охраны не заподозрили ничего дурного, расслабились, и подпустили террористов на расстояние выстрела, поэтому похищение удалось. Я же не намерен подпускать так близко никаких незнакомцев. Пусть это паранойя, но я буду подозревать всех и каждого! – Если вы не страдаете паранойей, – Дед насмешливо выгнул бровь, – это ещё не значит, что «они» за вами не следят, так, что ли, говорят у вас на Земле? – Думай что хочешь, но я никому не позволю в себя стрелять – хоть он дерись! Дед задумчиво водил пальцем по столешнице. В ванной шумела вода. Я расслабленно сидел в кресле, не забывая поглядывать в окно. Отель-автомат я выбрал замечательный – в нём были надёжные двери, и все подъездные пути были как на ладони. Хорошая позиция. – Ты твёрдо уверен, что поступаешь правильно? – спросил наконец Дед. Я глубоко вздохнул, стараясь успокоить внезапно разыгравшиеся нервы. – Я перестрелял кучу народа, чтобы освободить её, и перестреляю ещё вдвое больше, если это потребуется, но отдам я её только тому, кому полностью доверяю. – Ты взбесился, – спокойно сказал Дед. – Чёрт побери, да! Я чокнулся! Я свихнулся! Я, чтоб мне сдохнуть, чёртов сумасшедший псих, я ненормальный – я взбесился, и перекусаю всех, кто попытается наложить на неё свои лапы, или щупальца, или псевдоподии – кому там ещё её успел просватать любящий папаша? – Не ори! – тихо и зло процедил Дед сквозь зубы, глядя через моё плечо вглубь комнаты. – Добрый день, Ваша Светлость. Я резко обернулся, и вскочил. На пороге ванной стояла бледная Рика, и слушала наш разговор.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Э-э, Рика, позволь тебе представить: Владислав Львович Дед, мой начальник... – я немного растерялся, может – это присутствие Рики так на меня повлияло, поскольку одета Её Светлость была весьма символически. – Очень рада, – Рика сделала книксен, слегка оттянув полы коротенького халатика. Мы с Дедом оба вылупились на её стройные ножки, не в силах отвести взгляд. По бесстрастному, как скала, лицу Деда расползлась широкая трещина, заменяющая ему радушную улыбку. – Ваша Светлость, я чрезвычайно рад буду сообщить Его Высочеству, что вы находитесь в добром здравии. – Буду весьма признательна вам за любезность, – Рика важно наклонила голову, обмотанную полотенцем на манер тюрбана. Дед многозначительно взглянул на меня, я пожал плечами. Мою репутацию спасал только тот факт, что я по-прежнему был одет в камуфляж, увешан оружием, и грязен, как чушка. В противном случае никто не поверил бы, что мы с Рикой не любовники. Впрочем, её, кажется, это мало заботило. Повернув бледное лицо ко мне, она раздумчиво произнесла: – Значит, это всё-таки К"Рет"ги… Так я и предполагала – не зря папа последнее время был так озабочен. Значит, они меня всё же похитили, – её глаза на секунду потеряли свой блеск, и приняли то отсутствующее выражение, какое я видел в бетонном бункере. Она вдруг мелко задрожала и оперлась на мою руку. – Инсекты, – выговорила она, передёрнувшись от омерзения. – Ты знаешь? – совсем растерялся я. – О том, что ты... – я осёкся. – Что я замужем за насекомым? – спросила она. – Глупый, конечно знаю. А ты не хотел мне про это рассказывать, да? – она склонила голову, и с каким-то новым интересом поглядела на меня. – Я просто хотел... – Уберечь меня от лишнего беспокойства, – закончила она за меня, нервно засмеявшись, и этот сухой, дробный, такой неестественный смех больно резанул моё сердце. – Да, – ответил я, опустив голову. – Как это было? – спросила Рика, всё ещё дрожа. – Они... – она сглотнула, попыталась произнести что-то, и не смогла, но я сразу понял что она хочет знать. – Что ты, нет конечно! – торопливо ответил я. – Нет! – Слава Богу, – прошептала она. – Если бы это случилось, я бы не вынесла, я бы... – её опять передёрнуло. Она тревожно поглядела на меня, и спросила: – Они не доберутся до меня снова? Ты им не позволишь? – Конечно нет... – Обещай, что убьёшь меня, если им это удастся... – её голос задрожал, как струна, и вся она в этот миг была как струна – натянутая, тонкая, очень, очень

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г опасно звенящая. – Я... – Обещай!.. Обещай!! Обещай!!! Обещай!!!! – она вот-вот готова была сорваться в штопор истерики – она уже сорвалась, потеряла контроль над собой, это было видно по отчаянным, совершенно обезумевшим глазам, покрытым тонкой, вот-вот готовой лопнуть плёночкой слёз, и слова и уговоры были здесь так же бесполезны, как валериановые капли, и я, сжав чувства в кулак и стиснув зубы, немного отстранился и залепил ей звонкую пощёчину. Рика, приоткрыв рот, изумлённо всхлипнула, а потом прислонилась к моей груди, и разразилась бурными рыданиями. – Я сейчас подъеду, – деловито сказал Дед, с молчаливым интересом наблюдавший всё происходящее. – Ты меня убедил, жди. И дай ей что-нибудь успокоительное… – он подумал, и добавил, – и сам прими… – он отключил связь. Лично я считал, что его убедило как раз поведение Рики, а вовсе не я, но спорить я не стал, просто поднял её на руки, усадил к себе на колени, и принялся утешать. Следующие две недели я провёл в госпитале. Джунгли Колумбии – неподходящее место для туристических прогулок, – где-то в их недрах я ухитрился подхватить малярию. Полагаю, что именно из-за этого я после возвращения вёл себя как сбрендивший параноик, вместо того, чтобы спокойно взять глайдер и доставить Рику на базу Отдела. Сердечно попрощавшись с Рикой и её отцом (описывать эту сцену я не считаю нужным – и без того тошно) я, оставшись наедине с Дедом, почувствовал себя настолько плохо, что ему пришлось немедленно вызвать врача. До сих пор, подстёгиваемый чувством долга, я держал себя в состоянии относительного бодрствования, но как только моя миссия была окончена, наступила реакция, и я расхворался не на шутку. Первые трое суток для меня слились в непрерывные кошмарные сны ночью, и в лихорадочный озноб, перемежающийся со стуком зубовным – днём; в массу лекарств и заинтересованные взгляды медсестёр. Малярийной лихорадкой на Терре никто не болел уже лет сто, и поэтому я находился в госпитале на особом положении редкого экспоната. Едва лишь мне стало лучше, как меня тут же навестил Дед, волоча на хребте громоздкую коробку ментосканера с шипастой полусферой нейрошлема. К докладам, отчётам, донесениям, релизам, коммюнике, и прочей бюрократической чехарде он относился как к личному врагу, и расправлялся быстро и беспощадно. Он кратко, безо всякого интереса, справился о моём самочувствии, и решительно потребовал немедленного отчёта о моих

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г похождениях. – Слушай, чиф, – сказал я, нерешительно поглядывая на ментосканер. – А в устной форме – никак? Дед сумрачно поглядел, но ничего не сказал, просто достал из кармана коробку кристаллофона, и приготовился слушать. Я подробно, шаг за шагом, описал ему все мои действия, тщательно избегая личных оценок, выводов, и комментариев – только факты. О произошедшем в бункере я не рассказал почти ничего – описал только свои героические действия, и кратко упомянул, что К"Рет"гу не удалось довести до конца его гнусное предприятие. Кроме того, я тщательно обошёл стороной все факты личного общения с Рикой. Дед пристально следил за мной всё время моего доклада, а когда я закончил, он задумчиво почесал подбородок, и уверенно резюмировал: – Что-то ты темнишь, парень. Может, лучше сделать ментосканирование? И тебе легче, да и мы быстрее разберёмся. – Вот уж хрен! – любезно ответил я ему. – На этот раз обойдётесь без кина! – Чего так? – фальшиво удивился Дед. – Да вот так! Електричество кончилось, и кинщик заболел. Как-нибудь перетопчетесь! – Ай-я-яй! Да ты, сынок, никак секретами обзавёлся? – Дед игриво подмигнул. – Неужели наша леди не устояла перед бравым агентом, а? – Дед было начал ухмыляться, но напоролся на мой бешеный взгляд, и сбавил обороты. – Шучу, шучу! Экий ты, братец, недотрога! – Слушай, – я сел на кровати, натянув одеяло на плечи – что-то меня познабливало. – Того, что я рассказал, для официального отчёта хватит? – Да хватит, пожалуй, – Дед опять почесал трещащую щетину на подбородке. – Ну и ладно! Не спрашивай, и тебе не соврут – знаешь такую поговорку? – Неужто и впрямь что было? – всерьёз заинтересовался Дед. – Не было ничего! – я тоскливо поглядел на дверь. – Отстал бы ты от меня: меньше будешь знать – крепче будешь спать! Сестра, – позвал я, и когда в проём заглянула любопытная мордочка дежурной сестрички Сонечки, я жалобно попросил, – проводите посетителя. Я устал... от него. Дед фыркнул что-то насчёт молока, которое ещё на губах не обсохло, но беспрекословно удалился. Я же, завернувшись в одеяло и упершись носом в стену, затосковал окончательно. Тот английский протестант-проповедник – как бишь его фамилия – был куда как прав, – не бывает человека, как остров – самого по себе. Каждый из нас с самого рождения живёт среди подобных себе, варится в общественном котле, принимает или отвергает законы, навязываемые ему социумом, занимает ту или иную социальную позицию, бывает «за» или «против», не бывает только воздержавшимся – даже если ему всё равно – не бывает, пусть даже

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г его позиция наиболее нейтральна, всё равно, так или иначе он не может не составить своё мнение, и не придерживаться его потом, даже если это мнение абсолютно конформистское, заключающееся лишь в стремлении вылизать как можно больше задов; различия в отношениях между людьми заключены лишь в мере доверия, и этой мерой человек дозирует своё отношение к окружающим. Я никогда не был мизантропом, но всегда старался держаться от людей подальше, осторожно отмеряя для немногих тщательно выверенные дозы доверия, – и так с самого детства, когда впервые уяснил для себя, что мама не может защитить меня от взрывных педагогических изысков отчима, а если человек перестаёт доверять матери, то кому другому он может отдать предпочтение? Разве что самому себе… Я не доверял матери, не доверял одноклассникам, и друзьям, которых у меня почти не было, не доверял учителям в школе, навязывающим мнения, которых сами не придерживаются, не доверял командирам в армии, посылавшим на убой ни в чём не виноватых людей, и даже не понимавших – за что. Не доверял я и женщинам, стараясь всегда держаться с ними наиболее корректно, так, чтобы никто из них даже и не подумал заподозрить меня в желании жениться – мне и в голову не могло прийти, что я могу всю жизнь прожить рядом с человеком, от которого вечно буду ждать подвоха, – а подвоха я ждал от них от всех. И вот стараниями Деда на сцене появляется некто леди Маргарет Дортленд, и всего одним днём общения сдирает с меня эту многолетнюю шелуху, раскалывает меня, как гнилой орех, и вот я остаюсь сам перед собой – весь на виду, голенький, противно дрожащий на нелицеприятном и суровом ветерке реальной действительности. А действительность была такова, что я умудрился сделать то, чего всегда старательно избегал – полюбить, кажется – глупо и безнадежно, и теперь не знал, что мне с этим счастьем делать… Легче стало к вечеру – ко мне забежал Диего Рамирес, как всегда самоуверенный, элегантный и утончённый, как настоящий испанский гранд. Посидел, потрепался о том о сём, потом, воровато озираясь, сунул мне под подушку плоскую фляжку с марочным коньяком, и смылся. Через два часа я уже во всё горло распевал похабные земные частушки, к вящему ужасу и удовольствию столпившегося в дверях ночного персонала. Персонал краснел и хихикал. Потом пришла старшая сестра, разогнала всех по отделениям, и отняла у меня флягу с остатками коньяка – такими, впрочем, ничтожными остатками, что о них и переживать-то не стоило! Я признался старшей сестре в вечной любви, спел ей про «не ходите, девки, замуж...», и мирно заснул, так и не узнав, были ли по достоинству оценены мои вокальные пассажи. Ещё два дня я развлекал себя тем, что всеми правдами и неправдами цыганил у медсестёр спирт, а потом меня снова навестил Диего, и я опять пил коньяк, на

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г этот раз – под блатные песни «Лесоповала». Употребляя спиртное, я ставил перед собой цель двоякую. Во-первых – нужно было как-то развлекаться, а вовторых – необходимо было тщательно продезинфицировать сердечную рану, оставленную мне на память Рикой. К концу второй недели ко мне в палату снова ввалился Дед, торжественный, как судья при оглашении смертного приговора. – Сынок, – сердечно обратился он ко мне. – Тут к тебе пришёл кое-кто... У тебя приёмный день, надеюсь? – не удержался он от подколки, подозрительно принюхиваясь. Я приподнялся, готовый увидеть самое невероятное – леди Рику во всей красе, пришедшую навестить раненого в самое сердце воина, но в палату вошёл высокий молодой человек в парадной форме лейб-гвардии Его Величества Вильяма Второго, короля Неверленда, держащийся прямо, будто лом проглотил. Его форменный реглан пестрел таким количеством всеразличных значков, жетонов, орденов и медалей, что я его резко зауважал: сразу видно было, что человек не сидел без дела, а с самого рождения участвовал во всех боевых кампаниях, проведённых королевской гвардией за последние двести лет, включая конкурсы правописания и математические олимпиады. Надменное выражение лица молодого человека позволяло с ходу уяснить, кто здесь есть личный адъютант Его Королевского Величества, а кто так себе – пуговка от ширинки. Молодой человек развернул длинный свиток с болтающейся на золочёном шнурке болбошкой королевской печати, ещё раз взглянул на меня, как английский полисмен на собачью какашку, и начал, звучно откашлявшись: «Особым указом от ... числа ... месяца ... года Господнего, Мы, милостью Божией Король и Самодержавный Правитель планеты Неверленд (далее шло перечисление всех королевских титулов и регалий, занявшее не менее пяти минут), за особые заслуги перед Королевским Величеством и Домом великой династии Тернзеллингов, милостиво повелеваем наградить господина Татаринова Алексея Ивановича, агента Отдела особых операций при Комитете по Этике и Культуре Федерации Терры, боевым орденом Святого Савла, надлежит каковой носить на белой шёлковой ленте через левое плечо (далее шла полная выдержка из «Орденского Статута» – ещё пять минут), с неотъемлемым правом пользования всеми привилегиями, дарованными Нашей монаршей милостью носителям сего знака воинской доблести (далее шло перечисление всех привилегий, из которых я запомнил только, что могу теперь беспрепятственно присутствовать на королевских утренних аудиенциях и носить боевое оружие, как холодное, так и огнестрельное, в присутствии самого короля)». Ну, там ещё была королевская подпись, печать, все дела... Когда молодой человек закончил чтение документа и вручил мне ленту с орденом, которую он материализовал в своих руках с ловкостью Амаяка Акопяна, я спросил его, как

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г поживает Её Светлость Маргарет Дортленд, графиня Солтри. – Имеете честь быть знакомыми? – изволил уважительно усомниться адъютант. – Имею, – вздохнул я, разглядывая орден. Семиконечная платиновая звезда, усыпанная бриллиантами. В середине, на золотом поле чернью изображение святого апостола Савла, благословляющего племена язычников. Красивая безделушка... – По сведениям официальных бюллетеней, Её Светлость изволит пребывать неотлучно в своём имении Солтри, до особого распоряжения Его Высочества принца Амори, герцога Дортленда. – И что сия аллегория означает? – поинтересовался я. – На нормальном языке? – Его Высочество опасается за безопасность Её Светлости, поэтому в поместье Солтри усилена охрана, и... А по какой, собственно, причине, изволите интересоваться? – вдруг построжал ревнитель придворных тайн. – А я, собственно, изволю по той причине, что я обещал графине (парня даже передёрнуло от такой фамильярности) прислать ей кое-что в подарок. Не возьметесь ли любезно помочь мне? – я, конечно, бесстыдно врал – ничего такого я Рике не обещал, но это не от жадности, а просто потому, что события опередили меня примерно настолько, насколько я опередил «Гепардов» возле портала – я просто чуть-чуть не успел… Но я всё равно хотел сделать Рике подарок – редкий и очень дорогой – хотел от чистого сердца, но, стыдно признаться, лелея при этом своекорыстную цель – напомнить о себе. – Я полагаю, вам удобнее будет воспользоваться официальными каналами, – с уже меньшей долей высокомерия попытался отказаться тот. – Понимаете, это вещь очень ценная, поэтому я предпочитаю переправить её с надёжным человеком... вроде вас, – я был сама любезность. – Ну, – засмущался польщённый адъютант, – вряд ли Его Высочество одобрит... – Его Высочество не будет против! – уверил я великодушно, – а Её Светлость будет просто в восторге! И очень, очень будет вам признательна! – я специально обозначил голосом, насколько признательна ему будет Рика, и парень окончательно рассиропился, высунул язык и истекал слюной от усердия. – Вот эту вещицу, – я нырнул рукой под подушку и протянул ему тщательно опломбированную нанопластовую коробочку, в которой лежал флэш-кристалл, контрабандно доставленный мне всё тем же неугомонным Рамиресом, единственным, кто бывал вхож в мою конуру на базе во время моего отсутствия – я, как и Дед, не имел собственного адреса, довольствуясь служебным жильём. – Что это, позвольте поинтересоваться? – весьма корректно осведомился адъютант.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Композиторы Запретного мира, я обещал графине, – небрежно ответил я, наблюдая исподтишка, какое впечатление это произведёт на парня. Впечатление, надо признаться, было – ого-го! Всё высокомерие моментально покинуло его лицо, он поперхнулся, и выпучился на меня, как будто жабу проглотил: – Это же... Это... – прохрипел он. – Это же – целое состояние! Какую сумму надлежит перечислить на ваш кредит Её Светлости? – Ты что, плохо слышишь, солдат? – строго сказал я. – Это подарок! Искусство не имеет цены, оно – общее достояние: «арс омнибус коммунис», понял? – Н-но... Но... – Всё, солдат, можешь идти, аудиенция окончена! – я величаво взмахнул рукой. Дед тут же подхватил его под локоток, и любезно «препроводил», но вскоре вернулся, усмехаясь, и покачивая головой. Ой, что-то часто наш Дед улыбаться стал – к добру ли?! – Знаешь, сынок, – сказал он мне. – Я всегда подозревал, что ты – не дурак, а просто очень хорошо притворяешься… Это же надо было так разделать королевского адъютанта, хоть и младшего! В блин, можно сказать, раскатал! Вот помяни моё слово – быть тебе королевским зятем, при таких-то способностях!.. – Да иди ты, и без тебя тошно. – Послушай старика, сынок, зря ты ерепенишься! – Отстань, давай лучше выпьем – орден обмоем. – Слушай, а ты вообще когда на работу выходить собираешься? – Дед опасливо выглянул в коридор, прозондировав окрестности на предмет наличия строгой старшей сестры, принял у меня уже открытую фляжку, и присел на край кровати. – От преступности житья нет, а ты тут благородные коньяки стаканами хлещешь! – Да он же синтетический – из мазута гонят, – пояснил я. – Три копейки стоит... – Всё равно, нельзя так, сынок, – наставительно сказал Дед, отдышавшись от глотка. – Труд, он завсегда облагораживает – ты мне сам это не раз и не два говорил! – А что, есть работа? – оживился я, прихлёбывая коньяк. Работа, это хорошо! Работа, это просто отлично – она помогает отвлечься от личных проблем не хуже коньяка. – Как не быть, – качнул головой Дед. – Ну, тогда сейчас допьём, и пойдём работать! – с готовностью согласился я. – Ты мне только штаны раздобудь – без штанов работать категорически не буду! ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Если вы полагаете, что Комитет по Этике и Культуре, присвоив себе диктаторские полномочия, загнал в бутылку и держит там, словно джинна из

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г сказки, всю Федерацию, то вы, пожалуй, будете не очень далеки от истины. Но, в большинстве случаев, это касается чаще всего правительственных структур. Власть – слишком могущественный джинн, чтобы не ограничивать его пределами бутылки. Лозунги вроде: «Делать грязную работу в белых перчатках», «Отмывать дочиста в грязной воде», так любимые политиками на Земле, здесь не имеют силы. Если ты любишь иметь дело с грязной водой – работай в прачечной, или на водоочистных комбинатах, но в политику не лезь! Хочешь делать грязную работу – бери ЭМ-перфоратор, и вперёд – в забой, на стахановский подвиг! А уж коли носишь белые перчатки – изволь быть джентльменом. Поэтому Комитет постоянно проводит негласные проверки, выявляя недобросовестных руководителей, и немедленно присваивая им статус добросовестных рабочих на трансурановых шахтах, с обязательным поражением в гражданских правах на определённый судом срок. Мне, кстати, доводилось там бывать, и ничего страшного я там не увидел. «Пораженцы» работают на общих основаниях с вольнонаёмными гражданами, имеют те же условия жизни, на их кредит регулярно перечисляется полноценный заработок, за исключением, разумеется, налоговых, штрафных, и пенсионных вычетов. Они могут жениться, разводиться, заводить детей – всё, как у всех. Единственное, чего они не могут, так это покинуть определённую территорию в пределах планеты, пока не кончится срок. Правда, требования охраны безопасности труда запрещают им работать в тех местах, где на них может лечь ответственность за жизнь и здоровье других людей. Такого не пошлют ремонтировать лифт, работать на скрепере, ему не доверят ультразвуковую дробилку или лазер-резак, поэтому они, в основном, задействованы там, где требуется неквалифицированный труд, а больше, пожалуй, ограничений нет. Это – что касается структур государственных. Иное дело структуры частные. Общества, фирмы, банки, тресты, корпорации и концерны – все они контролируются правительствами, и Комитету до них, вроде бы, никакого дела быть не должно. Однако, не тут то было. Кажется, я уже упоминал, что в этом мире нет конкуренции? Ну, так это я немного не того. Конкуренция, безусловно, есть, куда же без неё, родимой! Кони – и те наперегонки бегают, а уж люди – и подавно. Есть конкуренция, есть, только она здесь никогда (почти) не принимает тех безобразных, диких и беспощадных форм, как на Земле. Правительства, безусловно, контролируют подавляющее большинство частных гешефтов. Любое порядочное планетарное правительство имеет очень мощный, добротно сколоченный и организованный бюрократический аппарат, и использует его на всю катушку, но даже в этом случае оно бывает иногда не в состоянии уследить за некоторыми ретивцами, всегда опережающими его на шаг, и любящими загонять общественную мораль в узкие рамки собственных интересов.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Тогда на сцене появляется местное отделение Комитета, и разбирается с ними по-хорошему – грозит пальчиком, и говорит: «Ай-я-яй».. А если не выходит по-хорошему, то за дело берётся Отдел особых операций, и разбирается уже по-плохому – бьёт чем-нибудь тяжёлым по непонятливой башке, и говорит: «Ноно! Не балуй!» «Quis custodies ipsos custodes?» – извечный вопрос, волнующий ещё древних латинян, – «кто будет сторожить сторожей?» Для Отдела он не несёт никакого смыслового значения, ибо давно решён нами в положительную сторону. Ктокто, конечно – мы! – Корпорация «Протей», головная фирма зарегистрирована на Титании, в звёздной системе Гаммы Лиры. Их интересы распространяются, в основном, в различных сферах медицинских услуг, в фармакологии, биоэнергетических технологиях... – по голоэкрану скользили, меняясь, изображения каких-то зданий, видимо, имеющих отношение к корпорации, а Дед продолжал говорить. – За последний год корпорация совершила гигантский экономический скачок. Не такой, конечно, чтобы вторгнуться в сферу интересов таких гигантов, как «Солар Галакси» или «Медикал Империал», но, в общем-то, вполне заметный – на фондовых биржах с недавней поры их акции прибавляют почти по пункту в день. Вроде – ничего противозаконного, но, понимаешь, странное дело... Он – скачок этот – ничем не обусловлен. Не увеличились инвестиции, не повысился уровень производства, никаких капитальных вложений, ни новых технологий – ничего! То есть, конечно, определённое расширение производственной сферы имеет место, но абсолютно без привлечения посторонних капиталов… Возникает здравый и вполне резонный вопрос – а почему тогда? В чём секрет? Такое может быть только в том случае, если все служащие перестанут есть, спать, отменят выходные, и начнут вкалывать по тридцать два часа в сутки – так нет же! Никаких нарушений трудового законодательства ни официальные органы, ни местное отделение Комитета не обнаружили! Наоборот – всё настолько в порядке, что даже придраться не к чему – аж тошнит, какие там все правильные! – Ну, так а чем ты тогда недоволен? – удивился я. – Люди шевелятся, строят светлое будущее... – Да всем недоволен! – рявкнул Дед, рубанув ладонью воздух. – Так не бывает! Всегда хоть что-то, хоть щелочка, хоть малюсенькое нарушение имеется! А здесь – ухватиться не за что, понимаешь. Нет оснований для официального расследования – не дают они их, и точка. Ни с какой стороны не подкопаешься! – Ну, и кого там надо убить, чтобы они дали основание? – поинтересовался я. – Никого не надо убивать, – мрачно буркнул Дед. – Ты же не дурак, понимаешь, что нашему Отделу оснований не нужно. Запахло от соседей дымом – ломай

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г дверь! Пожар там, или не пожар, потом видно будет. – Ну, и? – Ну, и заслал я к ним одного человечка, под видом спеца по биотехнологиям, чтобы он там устроился, и немного покопал. – Накопал что-нибудь? – Накопал, – проворчал Дед. – До недавних пор копал, слал регулярно отчёты, и всё-то в этих отчётах в полном ажуре, а я носом чую – липа! Тогда я его отзываю, он увольняется, всё честь по чести – получает расчёт, и исчезает! Я жду-пожду – его нет. Я снова жду. Потом осторо-ожненько делаю запрос по официальному каналу, якобы от имени родственников. И мне отвечают, что он в тот же день погиб в результате несчастного случая – попал под приземляющийся глайдер, представляешь, какой идиотизм? – А вскрытие? – спросил я, хотя уже начал догадываться. – А вскрытия не было, – издевательски скривился Дед. – Останки покойного в тот же день кремированы, согласно требованию завещания, обнаруженного при нём же! Каково? Н-да-а, а дельце-то действительно пованивает чем-то нехорошим! – Тогда я – очень аккуратно – пристраиваю к ним ещё одного агента, и что ты думаешь? Та же история! – Слушай, чиф, а тебе нас не жалко? – не выдержал я. – Я, конечно, всё понимаю – курочка по зёрнышку клюёт, и тем сыта бывает, но… Мы ведь, всётаки, живые люди... – Да живой он, – отозвался Дед так досадливо, будто его этот факт глубоко возмущал. – Я его не отзываю – боюсь… несчастного случая. – Чиф, – осторожно сказал я. – А я ведь тоже боюсь... несчастных случаев, ты это не учёл? Дед откинулся на спинку кресла и полуприкрыл свои совиные глаза – верный признак того, что сейчас он возьмётся за своё излюбленное занятие – перечисление всех моих грехов. – Лёша, – проникновенно начал он. – Мы с тобой работаем вместе уже пять лет. За эти годы ты провёл пять блестящих операций, закончившихся летальным исходом, и сто тридцать семь менее блестящих – с разной степенью нанесённых тобой телесных повреждений. За каждую из этих операций Председатель Трибунала – лично! – в присутствии многих восторженно аплодирующих официальных лиц драл мне задницу, без пощады, и скидок на седину и мои немалые заслуги! Лёша, на моей заднице уже живого места не осталось, и всё благодаря одному тебе! Так что я голову готов прозакладывать против пустой пивной банки, что это скорее ты им устроишь несчастный случай, а не они тебе! И в этом я уверен так же бесспорно, как в том, что Бог создал мир за неделю! И какого чёрта ты устраиваешь здесь диспут, если всё равно мы оба

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г знаем, что не успею я скомандовать «фас!», а ты уже всех перекусаешь? Дед передохнул, и продолжил, уже более спокойным тоном: – Лёша, я всё понимаю… Ты в последнее время очень много работал, четыре операции подряд, причём последняя – боевая… нервы у тебя на пределе – мне это известно. Твой прикреплённый психолог уже дважды меня предупреждал… И я клянусь чем угодно – вот выполнишь это задание, и уйдёшь в отпуск на какой угодно срок! А пока… Ну пойми ты – психология момента такова, что оперативная ситуация требует агента именно с твоим психотипом и темпераментом, а таких у меня – жук начихал. Я поговорил с психологом, он согласился меня поддержать, с оговоркой, что его мнение мною учтено, и всю ответственность я беру на себя, впрочем – как всегда. Из двух зол выбирают третье. Отозвать агента нельзя, оставить там – тоже. Поэтому я выбираю третье зло – пусть мне опять дерут задницу за мои и за твои грехи. А уж ты там постарайся... Мне порой кажется, что Трибунал специально использует наш Отдел в качестве именно пугала. А что? Смертная казнь запрещена, кругом гуманизм. Настоящие злодеи – из тех, что резать и убивать любят – почти ничего не боятся! И тут приходит агент, и докладывает: «Так, мол, и так, операция проведена успешно, но – вот незадача! – есть жертвы!» – «Как – жертвы? – фальшиво ужасаются в Трибунале. – Какие жертвы?» – «Ну, какие, какие... – мнётся неловко агент, – человеческие, понятно!» – «А без них никак нельзя было?» – грозно насупливаются в Трибунале. – «Не-а!» – сокрушённо разводит руками агент. – «А не специально ли ты их, сукин сын, укокошил?» – рычит Трибунал в притворной ярости. – «Да что вы, как можно?» – искренне ужасается агент. – «Н-ну... ладно, – недовольно, но уже отходчиво, сопит Трибунал. – Иди, и чтоб больше – ни-ни!» – «Есть!» – радостно козыряет агент, и уходит навстречу новым подвигам, новым жертвам... И – что самое интересное – мы в этих жертвах действительно не виноваты – как-то так само получается... А кому надо – те узнают, и на ус намотают, уж будьте спокойны! Не может человек жить, уж совсем ничего не боясь. Даже в такой добропорядочной Вселенной – не может… – Ладно, чиф, чего там. Я постараюсь, – ответил я. – Когда выдвигаться на позиции? – Как обычно, – сумрачно ответил Дед. «Как обычно», значит – вчера. Что ж, у нас по-другому и не бывает! Рабочим порталом на Эдну, полчаса на ЭМ-поезде до станции «Звёздная» – через бескрайние океаны степей, раскачивающих волны трав под ветрами, дующими с глухого серого неба, три километра по довольно ровной дороге пешком, до частного портала – и я на Титании. Планета ярко выраженного земного типа, солнце – «жёлтый карлик», гравитация 0,93 G – ничего такого

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г особенного, разве что трава с лёгкой лиловинкой, и деревья непривычного вида, да ещё птицы здесь четырёхкрылые. Впрочем, на самом-то деле, должно быть, и здесь есть чему поудивляться, если пожить подольше, да приглядеться повнимательней, однако в каждой избушке свои старушки, и каждая планета имеет свои особенности – всему удивляться в конце концов устаёшь. Помню, как однажды на Эссе я наблюдал в зоопарке прелюбопытную картину: чернокожий уроженец Зимбулезе (Африка, Терра) увидел настоящего, живого бронтозавра (то ли привезённого с Цайти – там что-то похожее водится, а то ли генетически восстановленного), мечту палеозоолога в полный рост – огромную тридцатиметровую махину с величаволенивыми движениями, с маленькой надменной головкой, снисходительно-тупо поглядывающую вниз, на суету смешных маленьких человечков. Увидел он его – остановился, конечно, зашёл справа-слева, покачал головой, уважительно присвистнул, покивал благодушно, да и отправился глядеть на бегемота. Есть где-то в человеке предел, когда чудеса он начинает принимать если и не в штыки, то, по меньшей мере, со здоровым скепсисом, а то и вовсе безразлично, потому что их в каждой дюжине по двенадцать, а совершенно обыденные вещи (как бегемот, например) вызывают непонятное умиление, как старые, разношенные, но сердцу милые домашние шлёпанцы. Таможенный контроль я прошёл довольно быстро, хотя и не без задержек: единственные компрометирующие меня вещи – станнер и фальшивое удостоверение личности не вызвали никаких подозрений, что было вполне естественным – на станнер у меня было официальное разрешение, а липовые удостоверения Отделу изготовляли государственные паспортные службы, так что и здесь придраться было не к чему. Другое дело – аптечка. Медикаменты всегда и везде были в цене, и всегда обкладывались таможенными пошлинами, а на такую аптечку, как у меня, облизнётся любой здравомыслящий человек, да ещё с развивающейся планеты, вроде Титании. Многофункциональный медицинский блок, размером с книгу, с экспресс-лабораторией, с кибердиагностом, с санитарно-терапевтическим узлом, что называется – вещь в себе! Но мне показалось, что те препоны, которые мне начала чинить женщина в форме инспектора, были вызваны некоторыми личными мотивами, – то ли ей нужна была взятка, то ли я ей просто понравился (судя по невероятно тщательно изученными ею документам – она их только что не обнюхала), и она привлекала моё внимание, как умела. Надо сказать, что в таком случае она потерпела полное фиаско: повода для взятки в данном случае не было, а заставлять человека заполнять одну за другой два десятка форм таможенных деклараций, каждый раз выискивая в них ошибки – не самый лучший способ вызвать его приязнь! Уж лучше бы она мне цветы подарила, что ли… Наконец эта мегера насосалась моей крови, шлёпнула штамп-голограмму на транзитное

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г свидетельство, на удостоверение, кислым голосом пожелала мне счастливого пребывания, и обратила своё внимание на другие жертвы, а я, вырвавшись из её цепких ручек, рванул к выходу из терминала, проклиная по пути бюрократизм и чиновничью братию, вместе с чиновничьей «сестрией». Стоянка флай-такси располагалась тут же, на обширном асфальтовом поле (здесь пока ещё недостаточно богаты, чтобы мостить улицы дорогостоящим – в условиях развивающейся экономики – пластобетоном), где всё пространство было занято, в основном, наземными такси, и только с одного краешка, отгороженного символической жёлтой оградкой, стояли лёгкие, похожие на ярких стрекоз флаеры, и мощные, монументальные утюги-глайдеры. Место автотурникета при входе занимала небольшая прозрачная будочка-стакан, в которой заправляла делами, пожалуй, единственная встреченная мной достопримечательность – молоденькая симпатичная шатенка. К ней я и направился. – Добрый день, милая барышня, – галантно поздоровался я. – Добрый день, сэр, – девушка безразлично скользнула по мне взглядом. – Мне нужно в Мэйсон-Сити, – я широко улыбнулся – кто-то когда-то мне сказал, что у меня обаятельная улыбка. Если даже это и не было преувеличением, то шатенка, кажется, придерживалась совершенно иного мнения. – У меня нет возражений, – огорошила она меня, даже не соизволив поднять взгляд, так что моя улыбка осталась витать в воздухе, навроде как у чеширского кота. – Я хочу нанять флаер, помогите мне, пожалуйста, – я принял немного более деловой тон – ни к чему размениваться на комплименты, коль скоро они не достигают цели. Впрочем, и цели-то я никакой не преследовал, так, захотелось развеяться, потрепаться со встречной симпатяжкой… – Я здесь для этого, – равнодушный взгляд, равнодушный тон… – Вашу водительскую лицензию, пожалуйста. Я протянул ей пластиковый квадратик с моим фото, данными, и серым кружочком микрочипа с краю. Девушка сунула его в щель ридера, сноровисто пробежала пальцами по клавишам терминала, и только тогда соизволила взглянуть на меня. – Каков срок абонемента? – Бессрочный, если можно. Видите ли, я журналист, и сколько здесь пробуду… – пустился я было в объяснения, но передо мной уже лежала моя лицензия, а поверх неё ещё один пластиковый квадратик – ключ. – Предупреждаю вас, сэр, что ежедневно с вашего счёта будет сниматься полкредита в качестве оплаты за пользование; если вы решите прервать пользование, то, для возврата транспортного средства, введите в инерциал автопилота код, указанный на обороте ключа, либо обратитесь по контактному

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г номеру, указанному ниже, в противном случае прокатная фирма не несёт ответственности… – Я согласен, – торопливо сказал я. – Тогда поставьте здесь отпечаток большого пальца, – перед моим носом оказалась чёрная полоска сканера, я тиснул на ней свой отпечаток, подтверждая, что согласен с грабительскими условиями. Ну и ну! Полкреда в день – на эти деньги в любом другом месте флаер оставался бы в моём распоряжении целую неделю! А-а, чёрт с ними, пусть подавятся сиротским куском – всё равно по этим документам деньги снимаются с одного из анонимных счетов Отдела, которым, пардон за каламбурчик, счёта нет. – Спасибо, – улыбнулся я на прощание, но девушка вновь была занята клавиатурой, и вторая моя улыбка, как и первая, беспомощно растворилась в пространстве. Абонировав флаер, я добрался до Мэйсон-Сити, первого по величине города на планете, столицы и экономического центра, где располагалась контора головной фирмы «Протея». Сняв номер в первом попавшемся мотелеавтомате, с приторно-пошлым названием «Сладкий сон» (точной копии, кстати, памятного мне «Мучос Грасиас»), я, даже не распаковав, бросил в комнате свой невеликий багаж, и направился прямиком в контору, приняв настолько деловой вид, насколько это позволяли мои артистические способности. Контора… При этом слове в мыслях возникает ассоциация с каким-нибудь пыльным, заросшим лопухами переулком захолустного ильфопетровского городишки, и ветхого двухэтажного здания в этом самом переулке, в каковом здании подслеповатые клерки в очках с бинокулярными линзами, в суконных костюмах и непременных нарукавниках щёлкают костяшками абаков и потея крутят ручки арифмометров... И ещё скрипучие стулья и обитые дерматином двери, с незатейливым малогеометричным узором из обойных гвоздей… И пыльный фикус в углу. Контора «Протея» была десятиэтажным тетраэдром из суперстали и стеклобетона на проспекте Пия Великого – главном проспекте столицы Титании. По виду нипочём не скажешь, что там внутри происходят подозрительные вещи, наоборот – солидность, преуспеяние, благонадёжность так и выпирают наружу этого дорогущего неоурбанистского архитектурного шедевра. Зеркальные автоматические двери впустили меня внутрь, и я оказался в административном холле, вовсю кишащем без дураков занятым народом, снующим туда-сюда как инфузории в капле воды. Миловидная администраторша, единственный островок относительного покоя среди всеобщей беготни, с устремлённым внутрь себя взглядом, без единой секунды промедления отрапортовала мне, что мистер Чински сегодня принять меня не может ввиду очень плотного рабочего графика, но если моё дело может потерпеть до завтрашнего дня, то

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г у мистера Чински имеется пять свободных минут, с тринадцати ноль семи до тринадцати ноль тринадцати, по местному времени. Если угодно, она запишет меня на приём к мистеру Чински именно на это время. Мистер Чински – если кто ещё не понял – это такой протеевский пресс-секретарь, главный спец по связям с общественностью. По большому счёту мне было всё равно, кого первого брать за галстук, поэтому я подтвердил, что да, мол, мне угодно, и меня тут же записали. Я рассыпался было в благодарностях, но про меня уже забыли – девушка одной рукой жала кнопку приёма голосвязи, а другой шарила в сенс-поле супернового компа с объёмным конструированием функций. Я отошёл от неё, немного обескураженный такой деловитостью с виду довольно легкомысленной девчонки, и, поскольку меня больше никто не задерживал, и не интересовался моей личностью, пошёл, простите за прозу, шляться по зданию – просто оглядеться, составить мнение. Никакой особенной легендой меня обеспечивать Дед не стал. Во-первых потому, что меня совершенно невозможно было внедрить, – ни в химии, ни в биологии, ни в биотехнологиях, ни в каких других смежных областях я был ни в зуб ногой. Во-вторых, я слишком прямолинеен (читай – туп), чтобы разрабатывать объект в качестве внедрённого агента. В-третьих, меня и не нужно было внедрять. От меня, как это уже не раз случалось, требовалось одно – провокация. Я, под видом журналиста, должен был прийти к комунибудь из шишек, и задавать очень неудобные вопросы, как раз те, на которые Дед не имел ответов. Если результатом беседы будет корректное умалчивание, малозначащие отговорки, и прочее хождение вкруг да около, то меня обязательно постараются убрать после беседы, оформив всё в виде столь нелюбимого мной и Дедом «несчастного случая». Тут нужно было просто глядеть в оба – и всё. Кроме того, меня должен был прикрывать кто-то из агентов Отдела – ведь на затылке-то глаз у меня нет! – но Дед не сообщил мне, кто это будет – он имеет обязательную привычку прятать в рукаве туза. Так что можно было с лёгкостью предположить, что меня будет прикрывать весь Отдел! Впрочем, с равной лёгкостью можно было предположить и обратное. «Верти головой во все стороны! – строго-настрого приказал мне Дед. – На Аллаха надейся, а ишака привязывай!» Впрочем, я и сам намерен был так поступать – бережёного Бог бережёт! Если же результатом беседы станет прямое признание (в чём я сильно сомневался – примерно на триста процентов), либо прямой отказ отвечать (что тоже маловероятно), либо прямая угроза (а вот это уже – вариант!), тогда у Отдела будут все основания возбудить против корпорации дело на основании моих показаний. План был прост, как молоток, и эффективность его должна быть такой же убойной. Пока же я шатался по зданию, заглядывал во все углы, задавал проходящим

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г мимо какие-то пустяковые вопросы, моментально получал толковые ответы и шёл дальше. Присмотреться к происходящему, прежде чем начинать действовать, никогда не лишне – вдруг да приметишь что интересное, ну а если и нет, так хоть будешь знать, в какую сторону в случае чего удобнее смыться. Чтобы не слишком выделяться, я старался попасть в тот наполненный деловой энергетикой ритм, который царил в помещениях и коридорах. Вокруг меня, не задерживаясь ни на секунду дольше, чем того требовала необходимость, деловито сновали люди. Множество людей, не бегающих, но ходящих очень быстро и с какой-то маниакальной целенаправленностью, проносились мимо меня, обмениваясь точно вымеренными, дозированными фразами, передавая из рук в руки документы, лазер-карты и флэш-кристаллы, и всё это на ходу, не задерживаясь ни на секунду сверх необходимого. Этот, на первый взгляд хаотический, но определённо строго подчинённый какой-то неведомой системе ритм меня буквально зачаровал, – однажды поймав его, казалось невозможным из него выйти, и я уже ловил себя на том, что и я куда-то спешу вместе со всеми, стремлюсь к чему-то, чего не постигал, и чего – я это чувствовал нутром – не смогу постичь никогда, потому что было во всём происходящем невидимое и страшноватое нечто, порождённое людьми, но нечеловеческое, как одно из чудовищ Босха... Когда я это осознал, меня прошиб холодный пот. Я не трус, хотя и боюсь очень многих вещей, но – чтоб мне сдохнуть! – очень, очень давно я так не пугался!! В этом безусловно деловом, но странно и пугающе целостном, словно пульсирование гигантской амёбы, ритме, смутно угадывалась какая-то обречённая, вечно повторяющаяся бесконечность, действующая просто гипнотически, как если несколько часов подряд смотреть на движущуюся полосу ленточного транспортёра; было в этом ужасном ритме что-то извращённо-механическое, словно совокупление двух идиотов – ни малейшего мерцания жизни, ни даже интереса к происходящему – только равномерное, целенаправленное движение тазом, последовательность бесстрастных фрикций, с остекленевшим, остановившимся взглядом, с ниточкой слюны с безвольно отпущенной губы… И ещё одно, очень похожее, вспомнилось мне, сразу испугав до колик в желудке… Однажды, ещё в далёкой юности, мне довелось увидеть фильм, в котором революционные парижане казнили на Гревской площади аристократов. Косая полоса остро отточенной стали меж двух чёрных столбов без устали ныряла вниз с обыденностью маятника; казнённых мертвецов увозили целыми телегами, сгружая тела, словно дрова, но не это, и не горы отрубленных голов, скалящихся в предсмертной муке, и не ручьи крови, заливавшей эшафот, поразили меня тогда, а само зрелище безумной, нечеловеческой рациональности гильотинирования. В дальнейшем мне доводилось видеть,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г как людей расстреливают, а потом добивают прикладами и штыками, да я и сам испытал на себе нечто вроде четвертования, но никогда – НИКОГДА – казнь не пугала меня больше, чем при виде гильотины, – страшного бездушного механизма, опошлившего, превратившего в бесчеловечный фарс трагедию великого и ужасного таинства; механизма придавшего гибели тысяч людей равномерную и циничную массовость конвейера, поставившего на поток саму смерть, отнимавшего последние жалкие крохи человеческого достоинства, как на скотобойне. Так и виделось: поднимается нож, фиксируется человек, опускается нож, падает голова, убирается тело… поднимается нож, фиксируется человек, опускается нож, падает голова, убирается тело… поднимается нож, фиксируется человек, опускается нож… Не знаю, почему при виде окружающих меня людей мне пришла в голову именно вот эта аналогия – может оттого, что была в их рабочем ритме такая же жуткая, зачаровывающая именно вот этой жутью безысходность; нечеловечная подчинённость безэмоциональному, бесчувственному служению функциональности. Здесь не было жизни – для неё не было места, здесь был лишь процесс, имитирующий даже не жизнь, а лишь её смутное подобие… Я ринулся к выходу, расталкивая людей, торопливо извиняясь и кидая по сторонам затравленные взгляды, но никто не пытался меня остановить, задержать, даже просто отвлечь; никто не обращал на меня внимания больше, чем нужно для того, чтобы увернуться от меня. Я форштевнем ледокола рассекал людскую массу, а она смыкалась вслед за мной; я озирался назад, ожидая, что все они за моей спиной, значительно переглядываясь, смотрят мне вслед – и даже почти желая того! – и ни один из них даже не царапнул меня взглядом – казалось, не было силы, которая могла бы разделить этих плотно связанных неизвестной мне общей задачей людей! Только на улице я немного пришёл в себя. Отерев пот со лба, я рванул прочь от здания, мысленно клянясь самому себе, что ноги моей не будет здесь больше. Но, по мере того, как я удалялся и успокаивался, разум брал верх над эмоциями, и вскоре я поймал себя на мысли, что пытаюсь анализировать увиденное – добрый знак! Правда, мысли в голове расползались в разные стороны, я пытался ловить их за скользкие хвосты, но они выскальзывали и исчезали, а их место занимали другие. Где-то я видел нечто подобное… не помню. Помню только, что это не было нечто ужасное, наоборот – что-то, имеющее цель, общую задачу, структурную целостность и упорядоченность, но абсолютно не страшное, и даже восхитительное в своей природной рациональности, но восхитительное именно потому, что тогда это никак не соотносилось с людьми… В конце концов я плюнул, и перестал об этом думать. Дед всегда говорил мне, чтобы я больше полагался на свою интуицию, потому что она гораздо умнее чем

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г я сам. Подсознательное учитывание совокупности всех замеченных факторов, и, как следствие, интуитивное озарение – со мной это часто случалось. Гораздо реже мне удавалось решить проблему, если я пытался анализировать с помощью логики. Дед утверждал, что это не глупость – во всяком случае, не обычная, стандартная глупость, когда человек считает, что он и так всё знает, и не хочет знать большего, или ленится размышлять. (Кстати, – сказать по каким критериям Дед отличал настоящих, кондовых дураков? «Они никогда не признают, и никогда не признают, что они глупы!» – говорит он). Я не был глуп, просто несколько рассеян, и жаден до дополнительных фактов. Я пытался логически мыслить, не используя при этом принцип «бритвы Оккама» – не умножать сущностей свыше потребного. Проще говоря, пытался жонглировать гораздо большим количеством предметов, чем мог удержать, и ещё ухитрялся постоянно на что-то отвлекаться. «Ты не дурак, сынок, – всегда говорил мне Дед. – И, коль скоро это так, то позволяй своему подсознанию мыслить за тебя. Не будь дураком, и признай, что ты глупее, чем оно!» Так я и поступил. Просто зашёл в какое-то кафе, за витриной которого увидел живых официанток, сел за столик, и сделал заказ. Общеизвестно, что официантки – это именно та порода женщин, которая чрезвычайно нравится мужчинам, поскольку поднимают... нет, не то, что вы подумали. Они поднимают мужчин в собственных глазах. Они как правило привлекательны, милы, обходительны, в меру интеллекта стараются поддержать беседу, слегка флиртуют, заманчиво вертят попами, никогда не спорят, со всем соглашаются, иногда позволяют себя ущипнуть, улыбаются, прислуживают, и при этом остаются недоступными, (в данное время и в данном месте), сохраняя некий ореол загадочности; в общем, делают всё то, чего мужчинам так не хватает в жёнах. При всём этом они берут у вас деньги, ничем не оскорбляя ваших чувств (за исключением тех случаев, когда нужная сумма не наскребается) и ухитряются ещё получить с вас чаевые, но никогда не ложатся с вами в постель, если вы им не нравитесь – настоящий европейский вариант квазигейши! Я обыкновенный мужик со здоровыми рефлексами, и мне тоже нужно время от времени тешить своё самомнение – даже чаще, чем многим, поскольку я отнюдь не Ален Делон, и у меня нет ни красоты, ни харизмы, и я не излучаю никакой суперсексуальной энергии. А скучая по Рике, я становился ещё и меланхоличным нытиком, поэтому не осуждайте меня за то, что мне захотелось немного развеяться! В конце концов, я ведь зашёл не в стриптиз-шоу, а просто пообедать в нормальном кафе, с нормальными, в меру симпатичными, и довольно вежливыми официантками. Заказав себе гренки, ростбиф с жареным луком и гранатовый сок, я с удовольствием разглядывал официанток, вертевшихся юлой, поглощал вкусную, добротную и питательную снедь, и наслаждался покоем. Всё было

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г замечательно, вот только разве что сок немного горчил, да официантки метались слишком рьяно, стараясь поспеть во все места сразу, очень точно и расчётливо разнося блюда и напитки, но ведь это же их работа. И ещё сок... Правда, скорее всего, это не натуральный сок, ну, да невелика беда! По большому счёту, ведь и ростбиф тоже никогда не пасся, жуя на лужайках нежную зелёную траву, и мыча – это видно по цене блюд. Скорее всего это искусственно выращенная говядина, но если я не могу отличить её от настоящей, то какая мне разница? Я доел свою порцию, заказал ещё кружечку тёмного эля на сон грядущий, перекинулся парой весёлых скользких шуток с миловидной официанткой, и пошёл в отель, довольный самим собой, и всем миром. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Пробуждение моё было лёгким и приятным. Казалось, я выспался на сто лет вперёд, и теперь готов был своротить горы, а заодно и предгорья. Весело напевая, я принял контрастный душ, оделся, и отправился побродить по городу. Ночью прошёл дождь (планета была не великого богатства, не могла позволить себе погодных установок, и дождь шёл тут когда ему вздумается), солнце блестело в кое-где скопившихся лужах. До встречи с мистером Чински оставалось добрых два часа, за мной никто не следил – я несколько раз специально проверился, и я разгуливал по городу, словно был не на задании, а на школьной экскурсии, с любопытством осматривая любую мало-мальски приметную достопримечательность. Правду сказать, архитектура зданий не будила полёта воображения – колония на Титании была основана сравнительно недавно, и на то, чтобы создать собственный пласт культуры у неё не было ни времени, ни средств. Вся организация жизни исходила из соображений экономического соотношения желаемого и возможного. Рентабельность была здесь единственным фактором, определяющим экономическое положение государственных структур, поэтому всё здесь подчинялось строгой функциональности, в ущерб творческому потенциалу. Как и любое молодое государство, вынужденное пробивать себе путь среди заматеревших в экономических войнах соседей, Титания старалась привлечь инвестиции за счёт максимального снижения налоговых и таможенных квот, и создавая льготные условия для любого, кто согласен будет помочь ей подняться на ноги. Естественно, что такое положение вещей было выгодно для разного рода нечистоплотных деловиков, готовых платить большие деньги только лишь за то, чтобы никто не совал нос в их мутные делишки. Но это всё так, между строк. Я просто хотел сказать, что, любоваться в Мэйсон-Сити было особо нечем. Высотки, набитые офисами, перемежались с целыми кварталами складов, гаражей, и ангаров, сменяющимися новыми

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г высотками, вплотную соседствующими с производственными площадями… Весь потенциал огромной планеты скопился на нескольких обустроенных пятачках городов – земли здесь было в избытке, но никто не желал тратить средства на инфраструктуру – люди предпочитали жить друг у друга на головах, лишь бы не обременять себя расходами на строительство новых городов – в них пока не испытывалось острой нужды – на транспорт, и на связь, и на передачу энергии между ними. Государства, как и люди: едва придя в этот мир, они начинают рубиться за место под солнцем, за благосостояние, за обеспеченность, за уверенность в завтрашнем дне… Так проходит вся их жизнь, и только в конце её, обеспеченные, влиятельные, уверенные, они вдруг понимают, что воспользуются всем этим уже не они. Все живущие здесь работают на перспективу, считая, что такое положение вещей продлится недолго, и закончится ещё при их жизни. Все они мирятся с неудобствами, считая их временным явлением, и не понимая, не желая понимать, что ничто не бывает более постоянным, чем временное – именно в силу того, что люди готовы с ним мириться, полагая, что это не навсегда! Что ж, им ещё предстоит это понять, а пока здесь царила обычная деловая, но несколько сумбурная атмосфера становления, обрастания финансовым жирком, и взращивания политической мускулатуры, примерно как в земных Соединённых Штатах девятнадцатого столетия. Оставалось только порадоваться, что, несмотря на такую занятость, они всё же ухитрялись отдавать дань историческому наследию, время от времени возводя монументы в честь особо отличившихся национальных героев. Таких в деловой части города было немного, и я обошёл их почти все. Немного дольше я задержался у памятника Пию Великому. Интересный факт: восемьдесят лет назад этот человек стал самым популярным диктатором, пожалуй, за долгие годы истории человечества. Его правление было таким разумным, а решения настолько бесспорно устраивающими большинство, что жители Титании, как это ни парадоксально, признали диктатуру самой приемлемой формой правления. И с тех пор, уже семьдесят с лишним лет, планетой управляют Почётные Диктаторы. Таковых за это время было четверо, но каждый из них вроде бы устраивал население, поскольку правил на вполне легитимной основе, – единственным условием легитимизации был обязательный приход к власти посредством государственного переворота. А электорат искренне считает, что только очень умный, хитрый, очень изворотливый, и имеющий сильный характер человек, пассионарий, если хотите, может прорваться к власти и стать у руля и ветрил именно таким вот способом. И вот уже семьдесят лет в коридорах власти идёт такая подковёрная грызня, какая паукам в банке и не снилась! Как они при этом ухитряются сохранять экономику – одному Богу ведомо… Впрочем – это их дело, а я нахожусь здесь не для социальных исследований. Что хорошо для них, то приемлемо и для меня. Я кружил и кружил по улицам, и

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г всё было прекрасно... Солнце мне улыбалось сквозь весёлые кучевые облака, радужно играло в стёклах витрин, и все люди кругом были доброжелательны и милы. Скоро я пойду на эту дурацкую встречу, и по долгу своей дурацкой службы буду задавать милому и доброжелательному мистеру Чински свои дурацкие вопросы, беспардонно отвлекая его от важных и срочных дел. Естественно, что узнать мне ничего не удастся, потому что узнавать тут совершенно нечего, – всё и так ясно, как апельсин: Дед просто ошибся, сделав неправильный вывод из совершенно очевидных предпосылок, и мне придётся его разочаровать, но он умный, он меня, конечно, поймёт, и он на меня, конечно, не обидится… Всё идёт просто отлично… Всё отлично… Не всё… Не всё… Я даже вздрогнул от неожиданно пришедшей в голову мысли. Что со мной творится? Ещё вчера жизнь казалась мне доверху наполненной горькой чашей суеты сует, так что же такого произошло, что сегодня я считаю её прекрасной? Над этим следовало поразмыслить… Собраться, и поразмыслить… Всем отлично известно, что пессимист – это хорошо информированный оптимист. Если отталкиваться от этого рассуждения, то мой непосредственный начальник был очень хорошо информированным оптимистом, и, находясь под его неусыпным руководством целых пять лет, я приучил себя трезво смотреть на окружающие меня вещи – так резко повышаются шансы на долгую и плодотворную жизнь. Так что же меня так неожиданно обеспокоило? Я решил подумать над этим… Вчера я прибыл сюда в совершенно нормальном, рабочем настроении, готовый выполнить несложную, довольно рутинную даже миссию катализатора, которую уже выполнял до этого десятки раз – ничего особенного, задать пару неудобных вопросов, и поглядеть, кто из-за них начнёт дёргаться… Но во время посещения объекта разработки я вдруг почувствовал такой моральный дискомфорт, что полностью потерял самоконтроль, и выскочил оттуда в довольно плачевном состоянии духа, та-ак. После этого я немного успокоился, но не настолько, чтобы захотеть расцеловать асфальт под своими ногами, как сегодня. Хорошо. Если и дальше вести размышления в таком ключе, то можно прийти к выводу о несоответствии моего вчерашнего состояния сегодняшнему. Очень резком несоответствии – настолько, что это заметно невооружённым глазом. Невооружённым глазом… Невооружённым… Да, так отсюда вывод: кто-то, или что-то, воздействовало на меня так, что я, незаметно для себя, утратил способность к критическому анализу ситуации. Хорошо, идём дальше. То есть, конечно, ничего хорошего, но дальше мы всё равно идём… только не надо отвлекаться… не отвлекаться… Каким образом на меня можно воздействовать? Логическим убеждением – раз, но это не тот случай. Никто и

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ни в чём меня логически не убеждал, и убеждать не собирался, я даже словом сегодня ни с кем не перемолвился. Внушением – два. Но это невозможно по той же причине. Что ещё, что ещё, что ещё?.. Странно, что мысли могут заедать, как испорченная пластинка... Чем ещё можно было воздействовать на моё состояние?.. Психотронным излучателем – три, но тогда за мной кто-то следует, постоянно держа излучатель включённым на малой частоте, а это не так – псиантенну в карман не спрячешь. Либо же под излучением находится та часть города, в которой я нахожусь, но тогда я «повеселел» бы ещё до визита в офис, и, кстати, вряд ли даже заметил бы это… Маловероятно, что специально по случаю моего прибытия был включён широкодиапазонный излучатель. Из-луча-тель… Чёрт, как тяжело рассуждать – со мной точно что-то не то, обычно я думаю быстрее, и, во всяком случае, не так неохотно! Надо, чёрт возьми, надо взять себя в руки, встряхнуться, а то я будто галоперидола объелся… а вот это мысль, и весьма здравая, кстати! Очень может быть, что некий наркотик… возможно – психотропного действия… Я замедлил шаги, всё больше погружаясь в рассуждения. Наркотик... препарат… Мысль хорошая, но возникают некоторые проблемы с... э-э-э... инфильтрацией. Кто и каким образом? Варианты закрутились в голове, как цветные картинки калейдоскопа. Воздух в номере... Вода в душе... Н-нет, пожалуй, слишком уж как-то… глобально. Из пушек по воробьям… Неловко толкнувший меня случайный прохожий с инъектором... Да нет, конечно… Хотя вообще-то… Не с инъектором, конечно, это просто глупо – как это будет выглядеть, когда на людной улице один гоняется за другим со шприцем в руках? Но вот если вспомнить, что подавляющее большинство так называемых «частных» отравлений на протяжении всей истории человечества происходило через пищу или питьё, вот тогда-а… И почему самое очевидное всегда приходит в голову в самую последнюю очередь? Конечно же не инъектор, и не воздух, и не вода! Перед моим внутренним взором возникло вчерашнее кафе, вкусная еда, немного горчащий гранатовый сок. Нет, скорее уж эль – он всегда с горчинкой… И официантки… Я ещё раз мысленно прокрутил в голове вчерашний вечер. Нет, вроде, ничего особенного, но всё же… Всё же… Если всё хорошенько припомнить, сопоставить, и провести соответствующую аналогию, то мне, например, их поведение напоминало поведение людей в офисе «Протея». Бред? Как сказать… Такая же целеустремлённая деловитость, такое же равнодушное выражение глаз. Просто их было не так много, как в коридорах офиса, и это не бросалось в глаза, не было таким очевидным. Мне вдруг стало здорово не по себе. У них что здесь – круговая порука? Да нет, не может быть… Где тот «Протей» – а где то кафе? И вот тут-то, казалось напрочь уснувшая, интуиция подбросила мне очередную хлебную крошку.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Любой, даже самый никудышный человек, являясь личностью, обладая индивидуальностью, всегда испытывает потребность в самовыражении. Самовыражается каждый по-своему, в силу способностей и возможностей – не в этом суть. Суть в том, что человек всегда стремится быть отличным от других, и достигает этого различными способами. Но, являясь также существом стадным, или общественным, если угодно, и попадая в непривычную среду, в чужой социум, прежде, чем начать «самовыражаться», он сначала старается оглядеться, оценить эти самые свои возможности и способности, трезво сравнить их с тем, что может ему противопоставить среда. Для этого нужно некоторое время, поэтому вначале он старается, так сказать, «слиться с ландшафтом», стать похожим на всех других, быть среди них незаметным, и не выделяться до поры, пока не поймёт что к чему – по сути дела, ведёт себя так, как и любое другое стайное существо, попав на чужую территорию. В силу того, что выделяться мне было совершенно ни к чему, я вёл себя именно так – старался слиться с толпой, стать её частью, и делал это совершенно автоматически, на рефлексах, поэтому не сразу понял, что это удаётся мне не слишком. И вовсе не потому, что я был тут белой вороной, нет – никто не тыкал в меня пальцами, – до меня вообще никому не было дела, но как-то внутренне я понимал, что не могу слиться с толпой. Это ощущение было совершенно неосознанным, на уровне интуиции, и именно интуиция свела всё воедино, утрясла, и протянула мне на блюдечке уже готовое резюме – толпа, в которой я находился, не была однородной, поэтому я никак не мог выбрать надлежащую линию поведения! Наверное, я должен был обратить на это внимание гораздо раньше. Должен был, но меня сбил с толку обычный напряжённый городской ритм. Есть детские головоломки, как будто бы состоящие из хаотического нагромождения изогнутых линий, но, вглядываясь в них очень внимательно, можно заметить, что эти линии составляют определённый, довольно простой рисунок. Цветок какой-нибудь... Или зайца… Когда знаешь, куда глядеть, у тебя как будто открываются глаза. И я вдруг стал подмечать, что на улице вокруг меня довольно много людей двигаются иначе, чем в обычной городской толчее – теперь, когда я знал, на что нужно обращать внимание, я ясно увидел, как уличная суета обретает для меня форму двух разнохарактерных направлений, словно бы наблюдал, как рядом друг с другом, не смешиваясь, и заметно отличаясь качественно, проходят два морских течения – порой это бывает видно из глайдера или стратолёта. Одни вели себя абсолютно нормально, – и я даже сперва не знал, как для себя определить эту категорию нормальности, однако… Легко искать отличия, когда есть с чем сравнивать, и я понял, я нашёл. Нашёл главное отличие, и оно было в том, что так называемые «нормальные» совершали… не знаю, как лучше сказать… даже не то, чтобы ошибки, а просто кучу различных

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г действий! Они были либо мрачны и озабочены, либо веселы и беспечны, они двигались расхлябанно и разболтанно, либо ступали величаво и сдержанно; они заходили и забегали в магазины, кафе и офисы, выходили и выбегали из них, закуривали, и бросали окурки, чертыхались, наступая в лужи и на ноги друг другу; они толклись на перекрёстках и мостовых, глазели на витрины и ловили наземные такси, они жестикулировали и смеялись, они показывали пальцами, поправляли галстуки и шляпы, они почёсывались, чёрт побери! Они отличались самым главным, тем что и отличает людей – они вели себя! У них проявлялись ярко выраженные признаки поведения… И рядом с ними были другие. Такие, как в конторе «Протея». Их движение было упорядоченно и целеустремленно, они не отвлекались ни на что, словно марширующие легионы, словно танковая колонна, а если и делали что-то, что напоминало бы поведение, то делали это уж как-то механически, принужденно, что ли, и оттого видно было, что они делают это скорее для того, чтобы не привлекать лишнего внимания. И я окончательно разобрался в разнохарактерности их манер, хотя внешне они и не отличались, но интуиция подсказала: одни из толпы были живыми, а другие – притворялись ими! Не все, далеко не все, но – много. Очень много. Вот тут я снова перепугался, но, подавив первый приступ паники, заставил себя рассуждать разумно. Что здесь не так – я понял. Теперь мне нужно решить: следует ли мне бежать отсюда, сломя голову, чтобы донести до Деда если не факты, которых у меня не было, то хотя бы подозрения, или стоит остаться, действуя в рамках легенды, попытаться копнуть глубже, и, возможно, попасть в западню. Все мои чувства, вся моя интуиция совместно с разумом кричали мне: «Не ходи никуда, беги отсюда, угони первый попавшийся глайдер, и рви к порталу!» – «А как же задание?» – «К чёрту задание! Ты придёшь в «Протей», и тебя там сцапают! Это же мышеловка, огромная мышеловка, величиной, возможно, с целый город! И никто не озаботился даже наполнить её сыром – так они уверены в себе!» Я понемногу снова начал паниковать. Действительно – к чертям задание, надо убираться отсюда как можно скорее, но я не знал, удастся ли мне добраться до портала. Если меня действительно отследили, и если действительно попытались чем-то опоить, то это легко выяснить с помощью аптечки, нужно просто неторопливо, как и раньше, не привлекая к себе лишнего внимания, дойти до гостиницы, провести экспресс анализ крови и мочи, и выяснить всё точно. Факты – вот что мне необходимо, факты, и… станнер. Без оружия я среди них словно голый – кстати, довольно показательно, что я сегодня и не вспомнил о нём, когда уходил – нет, со мной явно что-то не то – так вот без оружия в напряжённых ситуациях я начинаю нервничать, и это заметно. А я должен быть незаметным, и хотя мне совершенно неясно, как это сделать, но это нужно сделать, это главное, тогда я выберусь, тогда всё получится… Не стану скрывать: уже гораздо позже, разбирая по косточкам это дело,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г которое вполне реально могло привести людей к такой бездне, из которой нет выхода, Дед сокрушённо признавал, что при всей его мощной агентуре, при всей его изощрённости в разведывательном деле, и способности к анализу данных, он даже не предполагал, с чем мне здесь придётся иметь дело – слишком уж противоречивы и неподробны были сведения. Аналитики твердили, что всё плохо, внедрённые агенты – что всё отлично. Затевать крупномасштабную операцию только для того, чтобы проверить, что же там на самом деле происходит, было нецелесообразно по тактическим, дорого по экономическим, и просто глупо по политическим причинам. Именно поэтому Дед и решил нанести точечный удар, – задействовать меня в моём обычном качестве живца, и решение его, в обычных условиях, было логически оправданным – ничто не говорило в пользу того, что здесь скрывается не обычное экономическое преступление, поэтому мой мудрейший и всепредусмотрительнейший чиф так по-детски облажался; поэтому так неуклюже всё и вышло дальше; поэтому Комитет едва не получил удар, от которого оправиться уже не смог бы никогда, – никто тогда не предполагал масштаба катастрофы, уже готовой разразиться в мире, расколов на части, либо вовсе поглотив человечество, едва-едва начавшее ощущать себя единым монолитным сообществом… Я сидел в своём номере, в мотеле с дурацким названием «Сладкий сон» и тупо глядел перед собой. В голове было пусто. Пусто, холодно, и тихо до умопомрачения – ни одна мыслишка не нарушала комариным писком этой гулкой тишины. Кажется, моя пружина раскрутилась до конца, и завод кончился – я был опустошён, вычерпан до донца. Слишком много было событий за последний месяц. И то, казалось бы пустяковое дело на базе Космического Патруля в системе Тэты Кентавра, где я старательно изображал собой тупого армейского служаку-аудитора, пытающегося вывести на чистую воду целую группу нечистых на руку баталёров, едва не прикончивших меня в конце концов, и тем выдавших себя с головой; и последующий демарш на Малом Краснокожем, где я отработал вполне прилично, но ничего, кроме нахлобучки за это не получил; и последующее спасение Рики, больше похожее на сюжет какой-нибудь космической оперы, нежели на боевую операцию – уверен, если информация об этом деле когда-то всплывёт, оно станет притчей во языцех, памятником той непроходимой глупости, которую совершили мы с Дедом, непозволительно рискованно поставив на карту всё непонятно ради чего, и тем не менее выиграв… И вот теперь – это дело на Титании. Было слишком много всего, и я устал. Я был выбит из колеи тем, что мне удалось увидеть, я понятия не имел, как мне это всё интерпретировать, я был растерян, деморализован, и не знал, что мне делать. Здесь совсем не то, за чем меня сюда послали, и это, конечно же, было несправедливо, но сейчас я желал не справедливости – мне всего лишь нужен был реальный противник, кто-нибудь, с кем всё

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г будет просто и ясно, кто-нибудь, кому можно вначале нанести полновесный «расслабляющий удар», а затем арестовать и препроводить, с наслаждением цитируя ему в затылок местный «кодекс Миранды»: «В течение сорока восьми часов стандартного времени вы обязаны дать правдивые показания, подтверждённые данными полиграфа. В случае отказа от дачи показаний, либо в случае зафиксированного факта дачи ложных показаний, либо при явной их недостаточности, следствие оставляет за собой право подвергнуть вас ментоскопированию и психотропному допросу!» Здесь не было ничего похожего, – некого было хватать, вязать, и волочь, некому было предъявить обвинение, и некого арестовать, а тёмная комната, в которой я неожиданно для себя оказался, была наполнена даже не чёрными кошками – всего лишь их призраками, а я не мог, не умел драться на равных с призраками… Анализатор аптечки показал наличие у меня в крови остатков мощной дозы психотропного наркотика из группы неопентоталов, и уже одно это говорило о многом – такие наркотики идут в ход тогда, когда человека хотят использовать как послушное орудие чьей-то воли. Значит, меня вычислили – теперь не имеет значения, как и когда – и решили использовать. Скорее всего, хотели чтобы я тоже послал Деду липовый отчёт о том, что всё в порядке. Дальнейшая участь моя была ясна: поскольку приказа на внедрение у меня не было, и я должен был вернуться как можно скорее, меня потом просто ликвидировали бы. Несчастный случай. Чистой случайностью было то, что меня не «приняли» ещё вчера, прямо в том самом баре, с милыми и услужливыми официантками, где я позволил себе так глупо расслабиться. Меня спас ускоренный метаболизм, которым я расплачивался с матушкой Природой за форсированную мускулатуру, коей «наградили» меня спецы в Центре трансплантации и редуцирования тканей и органов – именно благодаря ему я всего лишь почувствовал изрядный прилив эйфории и немотивированной любви к окружающим, вместо того, чтобы прямо там же, за столиком, превратиться в благожелательную говорящую чурку. Должно быть, именно поэтому они и не решились взять меня ночью, в номере – им было известно, что я такое, и как могу испортить настроение… И теперь, возможно, у них припасено для меня что-нибудь ещё этакое… более изощрённое. Хотя я на их месте не стал бы мудрствовать лукаво, а ещё на улице оглушил бы меня из станнера… или прикончил – в зависимости от их обстоятельств. Впрочем, я был уверен, что это всё ещё впереди, и что в покое меня уже не оставят – это лишь вопрос времени. Так или иначе, я попал в переделку, из которой выбраться мне было вряд ли суждено, и понимание этого оптимизма мне отнюдь не прибавляло. К порталу меня не пропустят – это к гадалке не ходить… И из офиса «Протея», буде я направлю свои стопы туда, меня тоже не выпустят… Собственно, мне теперь вообще здесь дальше носа не уйти… И если раньше я ещё мог рассуждать о богатстве вариантов, то теперь у меня был

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г лишь один выход – связаться со своими по закрытому каналу, передать всё, что мне известно (до обидного мало!), а потом забаррикадироваться в номере, и отстреливаться до последнего патрона в ожидании кавалерии. Я решительно подошёл к терминалу связи и включил его... То есть, я хочу сказать, что попытался включить его! Терминал был мертвее мёртвого, и меня это нисколько не удивило, вероятно потому, что подсознательно я уже приготовился к тому, что меня обложат как волка, просто не ожидал, что они пойдут на то, чтобы отрезать связь – это федеральное преступление, и даром оно не проходило ещё никому и никогда, и раз они бестрепетной рукой сделали это, то мои дела ещё хуже, чем я думал, потому что люди, пошедшие на такое, не остановятся ни перед чем, и это было тем более плохо, что в окно я увидел приземляющийся на площадку перед мотелем бело-зелёный полицейский глайдер. Похоже, они – кем бы они ни были – решили форсировать события, и мне теперь уже точно больше ничего не оставалось, как только следовать навязанным ими правилам игры. Ну, по крайней мере, один-то плюс в этом точно был – вгоняющие меня в депрессивную меланхолию призраки наконец рассеялись, и передо теперь мной стоял так недавно вожделенный мною вполне конкретный противник. Будет чем похвастаться перед святым Петром, шепнул внутри ехидный голосок… Молчи, грусть, молчи – это будет славная охота, а для меня, кажется, последняя. Только я ведь не Акела, я не промахнусь! Спешно выдернув из раскрытого чемоданчика станнер, который даже не доставал ещё с тех пор, как здесь объявился, я спрятал его за спину, и отворил дверь навстречу подошедшему полисмену, затянутому в пластолитовую броню служебного комбеза. Что ж, против станнера она не поможет... – Вы – господин Татаринов, ти-ви журналист, служащий «Медикал Ченнел»? – вежливо откозыряв, спросил стоящий на пороге полисмен с пустым взглядом и невыразительным лицом. За его спиной я видел, как его напарник, очень ненавязчиво, и очень предусмотрительно занял позицию за корпусом глайдера. – Да, а в чём дело? – так же вежливо спросил я, одновременно вскидывая станнер, и стреляя ему в лицо. – У вас назначена... – он не договорил, а его рука рванулась к кобуре. Мне же пришлось с прискорбием признать, что батарея моего станнера полностью разряжена. Но я ведь точно помнил, что она была полна – зелёный глазок индикатора весело подмигивал, когда я укладывал станнер в багаж! Значит, всё же здесь – все за всех, и все на одного, и поэтому батарея оказалась пустой – кто-то побывал у меня в номере, пока я прогуливался, и разрядил её. Поздно понял. Непростительно ошибся. Конец. Я сделал единственное, что мне оставалось в этом совершенно отчаянном положении. Шлем полностью прикрывал все уязвимые точки этого парня, но

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г он почему-то не озаботился опустить забрало, и я резко ткнул его пальцами в глаза, одновременно перехватывая руку с оружием. Пока я выворачивал ему кисть, а он лишь кряхтел от боли, второй выскочил из глайдера, и открыл пальбу из своего станнера. К счастью, мне удалось укрыться за широкой спиной нападавшего, и почти вся доза ультразвука досталась ему – меня лишь слегка тряхнуло, будто несильно током ударило. Полицейский мягко осел, выпуская оружие, и через секунду я был готов к перестрелке. Жизнь, уже было вытекшая из меня, как из прохудившегося ведра, вновь стала наполнять мою истерзанную сомнениями душу; тугая пружина боевого взвода, казалось бы, безвозвратно утратившая упругость, вновь скручивалась, придавая мне новые силы – теперь я видел перед собой врага, готов был к схватке с ним, и – самое главное – больше не испытывал тягостных сомнений! Никакой рефлексии, никакой кафкианской ереси, закравшейся было ко мне в душу, то ли под воздействием наркотика, а то ли из-за расшатавшихся вконец нервов, больше не было и в помине. Мертвецы они, или люди, похожие на мертвецов, было уже неважно для меня, – они уязвимы, и это главное, а количество их – вопрос не принципиальный! Да хоть вся планета!.. Я на военной тропе, и скоро гроба подорожают! Полицейская модель станнера отличается от той, к которой привык я, и поэтому первый выстрел я потратил впустую, а в следующее мгновение второй полисмен уже полностью укрылся за глайдером, и оттуда посылал в меня разряд за разрядом, одновременно вызывая подмогу по трансмиттеру. Я же цирковой обезьяной кувыркался по стояночной площадке перед мотелем, уворачиваясь от выстрелов, и отчаянно старался попасть в него. Это могло продолжаться вечно, во всяком случае – до тех пор, пока у одного из нас не кончились бы заряды. Корпус машины надёжно укрывал его от излучения, поэтому он мог просто прижимать меня огнём к земле до тех пор, пока не прибудет подкрепление – вот тогда мне крышка. Я уже подумал было плюнуть на всё, и попытаться спастись бегством, как вдруг откуда-то сбоку, из кустов небольшого скверика, прилегавшего к мотелю, мелькнула – всего на одно мгновение – яркая вспышка лазерного целеуказателя, направленная точно в голову моего противника, а затем он нелепо взмахнул руками, и тряпичной куклой опрокинулся на мостовую. Я-то, погружённый в болото неожиданно возникшего душевного неуюта, совсем было позабыл про наблюдателей, которых Дед послал следом за мной, а они не дремали – помощь пришла как раз вовремя! Я пристально всматривался туда, откуда неизвестный друг пальнул из станнера в полисмена, но в сквере уже никого не было. Жаль. Я мог бы передать послание через него, это было бы дополнительной гарантией, но, видимо, Дед строго-настрого приказал коллегам не раскрываться. Что ж, они всё равно доложат о том, что здесь произошло, а Дед уж сам сделает выводы, и я уверен, что эти выводы будут не в пользу тех, кто осмелился напасть на его агента с оружием в руках. Ну, а мне пора уносить

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ноги. Я вскочил, и во всю прыть ринулся к машине. – Глайдер «семь», глайдер «семь», – надрывался в кабине трансмиттер. – Глайдер «семь», доложите обстановку! Гоаннек, Мэйз, что там происходит?! – Всё в порядке, – надсадно пропыхтел я, забираясь в глайдер, и переводя управление на ручное. – Мы его взяли, Мэйз легко ранен – у этого парня был лучевик... – Кто это? – после секундного замешательства спросил диспетчер. – Это Гоаннек, – немедленно соврал я, поднимая глайдер с площадки, и пристраиваясь к транспортному потоку. – Здесь ситуация «два икса», нападение на сотрудника полиции... – Что у вас с голосом? – не унимался он. Ну и недоверчивый же тип! – Он здоровый, как бык, форсированный, наверное! Ударил меня по гортани... – плёл я первое, что приходило мне в голову, пристраиваясь к транспортному потоку. Летающих машин здесь было не так уж и много – основная воздушная магистраль проходила гораздо южнее, к тому же на Титании, как и на большинстве развивающихся планет, жители отдавали предпочтение дешёвому и экономичному наземному транспорту на гравиподушках. Глайдер легко влился в негустую череду машин, и у меня появилось несколько секунд на размышление. Пока я оторвался, но это был отрыв всего на один небольшой шажок, и я лихорадочно перебирал варианты бегства. К тому порталу, по которому я сюда прибыл, меня, скорее всего, не пропустят. Прорваться через рабочий портал с боем – это верный шанс... для самоубийцы. Перед каждым стационарным рабочим порталом обязательно есть зона отчуждения, окружённая кольцом боевых башен – на случай, если соседи с той стороны настроены не очень дружелюбно. Меня могут уничтожить на подлёте тремя десятками различных способов прежде, чем я успею объяснить, почему несусь как угорелый. Да, если уж на то пошло, меня ещё по дороге сто раз собьют! Моё преимущество – быстрота, и я быстренько должен найти правильное решение. – Внимание, внимание, всем патрулям! – верещал неутомимый трансмиттер. – Всем патрулям! Совершено нападение на полицейский глайдер номер семь! Гоаннек и Мэйз, предположительно, убиты! – Эй, парень! – завопил я, перекладывая рули и направляя машину к виднеющейся милях в сорока от города диспетчерской вышке космодрома. – Эй, парень, ты чего плетёшь?! Пьяный, что ли? Это же я, Гоаннек! Ребята, – я врубил общую связь, – кто сегодня на пульте? Проверьте его, он наверное пьян! – я поднял глайдер выше остальных машин, включил маяки и сирену, и погнал на всех парах. Вышка заметно приблизилась, а за мной ещё никто не гнался – это обнадёживало. Диспетчер пытался что-то говорить, но я продолжал вопить, перебивая его на каждом слове, так что ничего толком нельзя было разобрать, и я на это очень рассчитывал. Мне

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г нужно добраться до космодрома, там я воспользуюсь спецдопуском, возьму космокатер, и доберусь до базы Космического Патруля, где в обязательном порядке должен быть расквартирован как минимум батальон космодесанта, это мой единственный шанс. Космический десант – это вам не фунт карамелек, он для того и существует, чтобы проводить локальные силовые акции на планетах, и подчиняется он непосредственно Комитету по Этике и Культуре Федерации Терры, которому даже федеральное правительство не указывает, в какие бочки затычки вставлять. А вот если служащий особого отдела при Комитете, воспользовавшись допуском «Три нуля», запросит помощи, то что ж… Она будет ему предоставлена, на то они и существуют, наши бравые десантники. Я сладострастно скрипнул зубами, представляя, как во главе штурмовой роты навожу здесь шороху, разнося всё в пух и прах, и железной рукой правлю бал до прибытия подкреплений… и тут же отогнал от себя это соблазнительное видение. Vade retro, satanas, vade retro! Изыди, сатана, ибо велико искушение, ох, как велико! Разумеется, прокисшие от бездельного болтания в космосе десантники только рады будут поразмять кости, но вот что потом скажет обо всём этом Трибунал? Да если и не скажет, что скажу я сам себе, командуя боевым отрядом, крошащим в мелкий винегрет безоружных людей? Боюсь, таким эпизодом своей жизни я постеснялся бы хвалиться перед райским ключником апостолом Петром, а уж бесы-то не преминули бы внести его в свои хартии, для последующего предъявления на предмет оплаты векселей… Нет, видно придётся мне просто взять взвод охраны, с тем, чтоб парни беспрепятственно переправили меня домой, и этим ограничиться… А жаль. Страшно хотелось отыграться за тот унизительный, совершенно лишивший меня самообладания страх, который я здесь испытал, но, как говорится, оружие мудреца – терпение, а смирение – высшая добродетель, поэтому придётся смириться и потерпеть… Эфир полнился радующей моё сердце неразберихой. Орал я, орал диспетчер, орали ещё несколько его коллег с соседних участков, орали экипажи патрулей, – никто ничего не мог толком понять, а вышка всё приближалась, а погони всё не было! Аккуратно выйдя из основного транспортного потока, я резко снизился и сбавил скорость до положенной – иначе по мне вполне могли бы открыть огонь на поражение – подлетел к ограждению, перемахнул на ту сторону, и сразу же посадил машину, демонстрируя мирные намерения. Космодром является федеральной территорией. На космодроме свои порядки, и военная полиция тоже своя, и с ней лучше не ссориться. Будь я хоть четырежды агентом Отдела, и грози этим парням впоследствии самое суровое наказание – всё равно это не защитит меня от травматических последствий задержания, если я буду залупаться. Но если я буду вежлив и корректен, если смогу объяснить им ситуацию, то никаким титанийским зомби меня отсюда не выцарапать, факт! Тем временем из КПП космодрома выскочили трое, взяв глайдер под прицелы

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г лучевиков, и я заметил, как на крыше шевельнулась бронированная башенка, повернув в мою сторону ребристый ствол стационарного плазмотрона – с этими не забалуешь! – Выйти из машины с поднятыми руками! Резких движений не делать, стреляем без предупреждения! Руки на машину, ноги на ширине плеч! – серьёзные ребята, прямо сердце мёдом обливается, на них глядя! Я и не собирался делать резких движений. Покорно покинул кабину, принял рекомендуемую позу, в которую до этого так много раз ставил других. Что ж, должен же я был когда-нибудь испытать это на себе, для полноты ощущений. – Я агент Отдела особых операций при Комитете, Алексей Татаринов. Мой допуск – «Три нуля», мне срочно нужно к начальнику космодрома! – говорил я, пока меня обыскивали и изымали станнер. – Это очень важно... – Не суетись, парень, – в поле моего зрения появилось широкое скуластое лицо одного из охранников. Глаза его лучились уверенностью и добродушием, безо всяких признаков мертвечины. – Ты нарушил границу федеральной территории, и уж коль мы тебя сразу не сожгли, то нашего кэпа тебе так и так не миновать. Он в этом болоте самая главная жаба, так что своим допуском ты ему в морду тычь, а мне до него дела нет. Ребята, – кивнул он двум другим, – проводите аресто... кхм, – задержанного, к кэпу, и бегом назад! Заковывать меня не стали, просто сунули в открытый кар, ткнули в бок стволом лучевика, и порекомендовали – настоятельно так – не дёргаться. Я и не дёргался. Сидел спокойно, кроткий аки агнец, благожелательно поглядывая на своих конвоиров, и почти любовно – туда, где на взлётных площадках мирно дремали до поры приплюснутые полусферы космических катеров на гравиприводах – на одном из них я скоро отправлюсь в космос. Я даже глаза закрыл, представляя: вот я вхожу в рубку, вот сажусь в кресло пилота, вставляю в ридер автопилота навигационную карту… И опять надо мной разверзнется бесконечная чёрная бездна, сияющая бриллиантовой пылью, и я буду падать, падать в неё, со сладким замиранием сердца… Жаль, что моего образования никогда не хватит для того, чтобы стать настоящим навигатором, – всё что я умею, это пользоваться автопилотом, и летать по маркерам в пределах прямой видимости, но мне, родившемуся в мире, где космос ещё лет сто будет доступен только избранным, и этого хватает с краями!.. Ветер обдувал моё лицо, бодрил кровь, и душа моя едва не пела! Я ушёл-таки! Натянул нос всем этим... зомби. Интересно, чем же это удалось одурманить так много людей сразу – я больше, чем уверен, что город ими просто кишит! Ни один препарат не может держаться в крови настолько долго, это невозможно. Значит, действительно – психотронные излучатели? Это плохо. Прежде всего для правительства Титании. Психотроника, и все смежные с ней области науки давно находятся под особым наблюдением и контролем, причём очень жёстким,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г а пси-оружие запрещено Линкоковской конвенцией ещё до образования Федерации Терры. Если здесь обнаружится что-то подобное, то планету ждут серьёзные санкции – скорее всего её лишат статуса автономии лет на двести, а легитимная диктатура сменится директорией Комитета. Что ж, и правильно – тем планетам, где люди позволяют своим правителям запрещённые приёмы, ещё рано вылезать из детских подгузников, и другой формы правления они не заслуживают. Меня, улыбающегося во всю пасть, вытолкнули из кара, провели через полупустой холл вышки, мимо застеклённой будки полусонного администратора, мимо таких же полусонных охранников в форме внутренней службы, и подняли на лифте на самый верх, в наблюдательную башню. Двери лифта распахнулись, и я оказался в наполненном солнечным светом помещении. Возле одного из огромных панорамных окон, идущих по периметру башни, и сделанных здесь скорее по прихоти дизайнера, чем по необходимости, скрестив руки на груди, спиной к нам, стоял невысокий крепкий мужчина с серебрящимся сединой, коротко стриженным бугристым затылком. – Извините, господин вымпел-капитан, – негромко кашлянул один из моих сопровождающих. – Мы тут задержанного привели. – Хорошо. Можете идти, – ответил он, не оборачиваясь. – Но... – попытался было возразить конвоир. – Идите, – без выражения прервал его начальник. – Всё в порядке. Мои сопровождающие недоумённо переглянулись, но спорить с вымпелкапитаном здесь, кажется, было не принято – они молча козырнули начальственному затылку, и синхронно шагнули назад. Двери лифта сомкнулись за моей спиной, и когда мужчина повернулся ко мне, я понял, что рано радовался, что ничего ещё не кончено, а всё только начинается, и что никуда я от них не ушёл! Его безжизненный взгляд, как бы обращённый внутрь, сказал мне больше, чем тысяча слов. – Вам была назначена встреча, – бесстрастно сказал он, направляя на меня раструб станнера. – Вам следует на неё явиться. Продолжение роман Игоря Решетова читайте в № 48 журнала «Огни над Бией»

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

АМИН ИЛЬДИН

ТЕЛА ПРОШЛОГО Роман. Продолжение. Начало в №40 «Огни над Бией» Гл. 5. Под тленом одеяний – Нет, он точно свихнулся! Астрид терпеливо слушала его жалобы. Вертолет летел над низкими горами, в долинах между которыми иногда показывались стены построек. Стада бестолковых животных шарахались от вертолетного шума. Поголовье стад было громадным, что, по мнению Рина, означало отсутствие на планете хищников. Здешнее человечество, вымерев, будто бы утянуло за собой всю нападающую, активную живность. – Взгляни, Рин, – сказал дайон. – В той долине еще сохранился снег… или цветы? Рин перевел взор из глубины возмущенной души и обратил вслед за перстом Астрид. И впрямь, по левому борту открылась широкая долина, устланная белоснежной, почти светящейся скатертью. Только то был не снег. Рин направил машину ниже, развеял скорость, и им стало отчетливо видно самое большое эрраонейское кладбище. Кости, видимо, миллионов существ лежали под солнцем, покрывая и стены окружных нагорий, и дно долины. – Колоссальное скопление, – сказал Рин, качая головой. – Но почему здесь?.. – Потому что здесь Храм. – Что? Астрид показала вниз, но Рин не мог ничего разобрать за белым облачным светом, за туманной дымкой, повисшей над сплетеньем костей. – Ближе, ближе, – умоляюще прошептала она, и Рин испуганно и восхищенно остановил взгляд на ее фигуре, напряженно согнувшейся в кресле подле него. – Быстрее… Прости, слишком медленно… Она исчезла, и лишь тающая спираль разряда отмечала ее бросок. Но Рин и сам уже понял причину ее беспокойства: на дне долины, окруженные холодным озером останков, стояли полуразрушенные стены храма. Сохранились несколько башен, у подножия которых покоились рухнувшие купола. Стекло витражей испускало густое сияние, покрывавшее белизну ближайших костей зыбким узором. Астрид ожидала Рина на крыльце храма, счастливо улыбаясь. На ступенях лестницы лежали крупные черепа. Рин надолго завис над стенами

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г храма, решая дилемму посадки машины. Осквернять и давить кости он не решился, и наконец опустил аппарат прямо в храмовый зал, у пустого амвона. Астрид бродила вдоль стен, прикасаясь пальцами к стенам. – Это ведь значит, что Бог есть? – громко сказала она. – Наверное, – Рин поднял глаза к бледнеющему небесному апогею и взбежал на амвон. Ужасная догадка на миг ослепила его. – Та женщина… она выдавала себя за тебя. Не из этого ли храма она говорила со мной? – Никакой женщины не было, Рин, – печально ответила Астрид. – Была машина, и она хотела уничтожить ваш корабль. – Но как мог сохраниться этот храм? В атеистическом обществе? Дайон не понял вопроса. Поднявшись к иконостасу, он нежно прикасался пальцами к голой стене, чертил какие-то знаки. – Раньше тут висели иконы, – сказала Астрид. – Потом их отодрали и унесли… или сожгли – кто знает? Но образы Бога остались на стенах. Странно, что его изображали в виде скопления звезд… Рин вышел на крыльцо и потрясенно созерцал великое нашествие смерти. Ему думалось, что некогда все живое и мыслящее в этом мире пришло сюда, в эту неприметную сухую долину, и пало тут в последней молитве. – Они же были дебилами, почти как мой папаша, – тихо шептал он. – Нет, – сказала Астрид, незаметно встав за его спиной. – И безбожниками они тоже не были. Это кладбище ангелов. Рин попытался представить эту картину. Уродливые человекоподобные существа, уже не способные осмысленно существовать, в едином порыве, инстинктивно пришли сюда в необъятном количестве. Их братья гибли в лесах, на площадках у брошенных кораблей, в коридорах развлекательных небоскребов, а они выбрали смерть под открытым небом, в местности, сохранившей мечту о Боге. Эта мысль умилила Рина. – Они говорили: ин шаа Аллах, – сказала Астрид. Но не обманывало ли его сейчас зрение? На вершине плоской гряды, замыкавшей долину, вырастал еще один храм, такой же белый, как кости. Зеленоватые лучи солнца стекали с его низких стен, как струи медленных ручейков. И кто-то, кажется, копошился там, обходя раз за разом пристанище новых стен. Астрид, поглощенная мыслью о храме, ничего не желала видеть, ветер снес с ее головы капюшон и надул в большие темные глаза слезы. Пожалуй, она дожидалась каких-либо откровений, и осталась бы там надолго. Перспектива еще одной встречи не обрадовала Рина, но его личные чувства всегда разбавляло желание стать именно тем, кто не прошел мимо случайного человека. – Там есть кто-то, Астрид, – сказал он. Дайон часто заморгал, сделал два шага и перенесся. Дожидаясь ее возвращения, Рин сидел на ступенях крыльца. Изредка над полем смерти повисал глухой одиночный звук – оседали прижатые

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г друг к другу кости. Его внимание было устремлено вдаль, туда, где состоялась встреча дайона с неведомым строителем. Уже две фигурки зависли там над покатым склоном. Дувший с переменной силой ветер порой сносил их силуэты – или же глаза Рина утомленно слепли. Он присел, прислонился к холодной стене храма и надел шапку. Солнце опускалось к скалистой гряде, тень заполняла долину, и блеск костей сменялся серостью мягких сугробов, наваленных вперемежку с острыми льдинами. Звездочки, как сонные мухи, облепили почерневший зенитный желоб в небе. Рин задремал. Его разбудила нервическая ходьба Астрид. Сложив на груди руки и обратившись взглядом на север, где горели костры на вершине горы, она бродила по крыльцу храма. Было почти темно, на западе оседал закат. – Боже, я опять все проспал, – пожаловался Рин. – Что же ты не разбудила меня? Она засмеялась и развела руками. – Летим теперь, Рин, он нас ждет… – Кто? – Мой духовный собрат. Серафим с Нерона. – Неужели? Как он тут оказался? – Он возводит новый храм. Это его развлечение. – Разве может постройка храма быть развлечением? – Летим скорее, мне не терпится продолжить беседу! В машине Рин думал о верности Астрид. Одно из ее упований свершилось – она отыскала собрата, который мог проводить ее на Нерон, в главный Храм Божий. Но она вернулась за ним. Это мучительно его тронуло, и он с благодарностью посадил вертолет на плоскую вершину горы, следуя указаниям дайона, подающего ему сигналы взмахами рук. Было что-то детское и игривое в жестикуляции Астрид. За ее спиной то появлялась, то исчезала высокая фигура в белом до пят балахоне, и ветер драл бороду неизвестного. Зачем-то опять повторялся вчерашний сценарий, и Рин опасался больших разочарований. – Вам неизвестно, сколько времени прошло в этом мире за мое отсутствие? – вместо приветствия сказал бородач. Рин с изумлением всмотрелся в черты его облика. Лицо не было человеческим – скорее имело те же пропорции, те же составные части: глаза, нос и рот, скрытый за свисающими светлыми усами. И эта вынужденность композиции создавала эффект впечатляющей тяжести, плотной массы, повисшей на слабых подтяжках. Казалось, неудержимая маска лица вот-вот отвалится от черепа, но не расхлещется вдребезги, а глубоко уйдет в землю. Лицо Аcтрид имело ту же природу, но то была принужденность легкости, увлекаемой в небо всяким дуновением ветерка. – Понятия не имею, – ответил Рин, – да и откуда? – В прошлое мое посещение все люди были мертвы, а нынче вы пугаете небо своей машиной. Вы из нового поколения – откуда бы ему взяться…

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – А-а, нет, я с другой планеты. – Вот в чем дело. Что же вас привело сюда, если уж космос больше не держит? – Икона. Мы ищем икону. Вам знаком художник Иелахим Нессмет? Муж скривил лицо при этом имени, пальцы его правой руки сложились в спасительный жест. – Это предатель. Иначе его и не называют. Его же низвергли семьсот лет назад. – Это я слышал, – терпеливо произнес Рин, не удивляясь тому, что неизвестный знает его родной язык. – Но вот за что?.. – Он способствовал рождению Бога. – Бога! – почти возопила Астрид. – Ложного Бога, который сделал Вселенную и всех нас смертными. – Так значит, – шепотом сказал дайон, заглядывая в тяжелое, мрачное и несчастное лицо строителя, – Бог недавно родился? – Родился! Он уже умер. Он недолго прожил, ведь он был человеком. К тому же больным, дебилом. Не беспокойтесь, мы бережем его окаменевшее тело в мавзолее размером с планету! Правда, есть опасение, что пространство предательски накренится, и эта глыба покатится куда-нибудь, уничтожая на пути все преграды. Почему-то год от года труп Бога, хоть и уподобившись праху, увеличивает весомость, а в недрах его происходят неведомые процессы, зарождение сверхтяжелых металлов. Это может быть опасно! – Я ничего не понял, – честно признался Рин. – Вы давеча так хорошо рассказывали мне о Нероне, – ласково проговорила Астрид. – И о божьем Храме. А сейчас ругаетесь… – Я говорил о другом Боге, подлинном. Он один и может спасти нас от разрушения. Его-то мы на самом деле и ждали, и до сих пор ждем. – А этот кто тогда? – с улыбкой сказал Рин. – Сын Денницы и этой… тьфу, не хочу называть имя… Этот путаный разговор проходил при свете двух костров, резкими и живыми красками запечатленных на фоне вечернего, нерешительно повисшего неба. Белая высокая стена вставала за спиной отрывисто говорившего бородача. В низком корыте был разведен раствор, рядом лежали ведро и лопата. Поверх раствора уже появился воздушный, как полусфера мыльного пузыря, ледок. – Значит, вы серафим? – Да, мое имя Иаков. Так меня нарекли в Храме, но прежде я тысячи лет странствовал в одиночестве по Вселенной в образе дайона, безымянный и страждущий. За эти годы я пропустил великие битвы с булыжниками, и все, что мне осталось – лепить, строить, писать… – Великие битвы, но с кем? – Вы что, не читали Библии? Или вы атеист? – Но вы сами сказали, что подлинный Бог так и не появился. – Битвы с посланцами Ямы, Адской Ямы. Теперь они все мертвы, выброшены

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г на поверхность. Есть подозрение, что они сознательно стали жертвами хитроумного плана… – А как они выглядят? – Как? Я однажды видел, в космосе. Булыжник из льда и камней, а в нем безобразная замурована статуя… – Статуя! – вскричал Рин. – Я говорил, Астрид, надо было разбить ее… – И вам попадались, значит. Да их много теперь по вселенной кружит. Он не позвал их за собой, отвернулся и пошел вдоль стены. Рин глянул на Астрид и двинулся следом за серафимом. Тот был высок, на голову выше его. Бурление пламени ни единым штрихом не ложилось на складки светлого строгого облачения. Зато его полы были запятнаны множеством капель раствора. Вдруг Астрид, просительно улыбнувшись Рину, забежала вперед и преградила Иакову путь, знакомым жестом сцепив на груди руки. – Расскажите еще о Нероне, пожалуйста! – Да что я вам расскажу, юноша! Сами увидите, когда найдете дорогу. – А вы меня отведите! – Каждый дайон самостоятельно ищет путь на Нерон, в Храм Божий. Найти этот путь – пройти полдороги до Господа. Правда, пока никому не ведомо направление оставшегося пути… – А почему такое название? Звучит довольно сурово, – заметил Рин. – Это не наше название, а ваше, человеческое. Так назывался корабль, на котором впервые прибыли эрраонейцы на нашу планету. Это имя какого-то древнего бога. Мы же и вовсе никак не называем Нерон между собой. Это безымянное место – уголок Бога, где возвели первый во вселенной Храм, прообраз всех остальных храмов. Мы начали миссионерскую деятельность, и копии Храма, с незначительными вариациями, появились на многих мирах. Один из них вы видите в долине. Ему два миллиона лет. Даже в эпоху гонений на веру его не решились снести. Храм – материальность устремленности к Богу, попытка представить и воплотить душу самого Господа… И прошу вас не путать! Произнося «Бог», я имею в виду грядущее наше спасение, но отнюдь не то окаменевшее тело, что по стечению обстоятельств подмяло вселенную под себя, а теперь медленно рассыпается в пыль… – А чем вы занимаетесь там, на Нероне? – сказал Рин. – В Храме постоянно находятся небольшое число моих братьев – ведь мы привыкли странствовать и творить. Лишь глава Храма, Аггей, не покидал его со дня основания. Дайоны, нашедшие Храм во Вселенной, проходят обряд инициации и познают свою сущность. Дух разделен на мужское и женское начала, на серафимов и ангелов. Серафимы воюют с врагами мира, ангелы залечивают раны… Но все это условно. Среди нас немало ангелов, охотно сжимающих меч и копье, и серафимов, изливавших целебное снадобье на души

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г противников. И нет серафима могущественнее Аггея – но душа его женская, много слез пролившая у тел ложного Бога и Денницы. Между ангелами и серафимами случаются браки, основанные исключительно на духовной связи. Разумеется, эти отношения не являются половыми. Не спросив позволения, эрраонейцы устроили под стенами Храма поселение, куда со временем стали ссылать всевозможных преступников. Пожалуй, они надеялись на благотворное влияние святости, на покаяние и выздоровление этого люда. Но ошиблись. В то время, как серафимы бились в космосе с отбросами Ада, а в Храме служили вселенские литургии, злодеи плодились, грешили… Это ведь настолько человечно, правда? – обратился Иаков к Рину, стремительно обернувшись. – Наверное, – смущенно сказал тот. – Они подняли мятеж и освободились от эрраонейского надзора. Эрраонейцы умоляли серафимов о помощи в обуздании преступных масс, но те не вмешались. Это стало первым конфликтом Человека и Храма. На Нероне по сей день нет порядка, несмотря на усилия власти… В этих людей генетически заложены агрессия, смута души… К счастью, они вымирают… Вымерли. – Вам нелегко терпеть человеческое присутствие? – До людей мне почти нет дела. Моя стихия – космос, моя сущность – энергия, мое время – до финала Вселенной… Впрочем, Человек способен помочь нам. Пророки писали о последнем человеческом поколении, которое откажется от животных инстинктов и посвятит жизнь искупительной Молитве. Она-то, как говорится, и призовет Бога-спасителя. И Бог придет, но Человек уже не застанет его. Пока среди людей не замечено стремления к покаянию, к забвению голода, страстей воспроизводства и прочего. Мы возлагали надежду на эрраонейцев, но их последнее одряхлевшее поколение окончило свои дни в развлекательных небоскребах, накачавшись наркотиками, ослабляющими отторжение полов. Сама природа призывала их на монашеский путь… они предпочли иное. – Многие из них умерли в библиотеках, – заметил Рин. – Меньшинство. – Почему их тела нетленны? – Это их наказание: плен в том облике, что более всего непригляден Вселенной. – Моя жена тоже нетленна, но она не эрраонейка… – Мне трудно ответить… Возможно, она мыслила, как они… – Нет… нет!.. Астрид с легким испугом и замешательством замедлила шаг и протянула к Рину руку. – Я не могу знать доподлинно, – примирительно сказал серафим, – и никто не может… – Вы говорите о людях с презрением, – сказал Рин, – но забываете, что и сами были некогда человеком…

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Это правда. Но есть и иная версия, согласно которой многим из нас, серафимам и ангелам, созданным божьим промыслом, еще предстоит стать людьми. С высот духа пасть так низко… Да, но были и люди, достойные восхищения, и не мало. Они стали прообразом последнего поколения. Природа нередко развлекается творением прообразов, и внимательный, вдумчивый взгляд уловит нарастание величин событий… – О каких людях, Иаков, вы говорите? – Они давно вымерли, но отойдите подальше и присмотритесь к стене… – Кости! Вот что служит вам материалом! Отвлеченный от тяжелых и безответных дум, Рин свежим взглядом прошелся вдоль длинной стены, и отчетливо увидел ряды черепов, реберных, бедренных и других костей, поднимавшихся ввысь скрепленными раствором рядами. Пламя костров, зажженных для него Астрид – о чем он не знал, – как в искажающем зеркале истончалось и расплывалось на белом листе стены. – Эти существа снились мне, когда я был маленьким, – сказал Рин. – Они были безумны, и мне их ужасно жалко… Но не святотатство ли это? – Нет, и они были бы счастливы бессмертию своих тел, составивших новый храм, – спокойно сказал серафим. – Я только вступил в свой сан, когда до Храма дошла весть об их великом паломничестве. Вместе с несколькими товарищами мы прибыли на Эрраонейю. Миллионы немых существ собрались в долине и коротали последние дни у стен малого храма, постясь. Они не умели молиться, просто сидели, лежали и умирали одно за другим. Ин шаа Аллах – вот что порой выговаривали они. Мы читали им проповедь, став на крыльце храма, но не думаю, чтобы они ее восприняли. И все же они молились – инстинктивно, в душе. Надеюсь, мне доведется узреть еще что-то подобное. Мы были не в силах накормить их, и они умирали и умирали… Два года спустя я застал долину до краев заполненной костями, тогда же подумал о возведении нового храма – могилы и вместе с тем благодарности за человечность. Астрид заворожено слушала. За все время долгих речей Иакова она ни секунды не стояла на месте и ходила вокруг него, словно не в силах налюбоваться. Его, видимо, забавляло это, и говорил он, в основном обращаясь к Рину, но иногда, застыв в пышной позе, тяжело и почти величественно смотрел на дайона. – А паутина не задержала вас? – опомнилась Астрид. – Вы о той слабой защите, что установили от нас эрраонейцы? Нет, я не придал ей значения, – с неприятным бахвальством сказал Иаков. – Мне нужно продолжить работу. С этими словами он подошел к корыту, взял лопату и принялся, расколов ледок, перемешивать густой и тяжелый раствор. Преодолев всю ширину стены и завернув за угол, Рин чуть не свалился на пирамиду из черепов с огромными вместилищами для мозга и сглаженными, примитивными чертами лиц. В

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г каждом из них им узнавался облик отца. По ту сторону Астрид задавала Иакову новые и новые вопросы: через нее будто лился какой-то поток. Рин почти не вслушивался в их разговор, прерываемый звуками хлюпающего раствора. Ему сделалось грустно, голова кружилась и чудилось отчего-то, что выйди он сейчас к ним, никого не застанет. Серафим, судя по всему, перешел на личное и описывал века странствий, труда, молитвы и «одиночества». – Проводите меня все-таки на ваш Нерон, – настаивала Астрид. – Я никому не расскажу о вашей помощи. – Нет, юноша… – Но я же могу попросту проследить ваш путь… – Нет, за мной тебе никогда не угнаться! Способны ли эти создания, энергетические сгустки, чувствовать человеческие эмоции, задался вопросом Рин. Так было похоже, что серафим нарочно задорит дайона, нарочно разжигает его интерес. Отложив с некоторым сомнением череп, Рин сделал обратный шаг и обратился к Иакову: – Что за история вышла с Богом? Я, честно сказать, мало что понял… – Ох, – вздохнул серафим, – с этой болтовней я никогда не начну работу. – У вас впереди века и века до финала истории, – вы, вроде бы, так выразились. – Хорошо, – кивнул Иаков и отбросил лопату, с которой стекали тяжелые густые капли. – Хорошо, я буду краток, потому что это не лучшая повесть. Она позорит Храм. Просвещать взыскующих, конечно, святой долг серафима, но истово следовали ему наши предшественники, представители прошлого поколения духов – ныне, жестоко разочарованные, они удалились в кельи. На смену им пришло новое поколение, которое по-своему смотрит на вещи. Никто не обязывает нас быть снисходительными. Но я снизойду… Он встал в угрожающей позе, уперев руки в бока. Цвет его лица и борода потемнели. Рину была непонятна такая реакции, эти мгновенно возникшие ожесточенность и раздражение – уже потому, что он ожидал чего-то невиданного доселе, более изощренного, чем логика и почти человеческие эмоции. Он прислонился спиной к стене, считая расстояние до Иакова относительно безопасным. Астрид стояла между ними с растерянным видом – локон черных волос опять выбился из-под платка. – У высших существ, как вы знаете, не бывает детей. Между ангелами и серафимами невозможна телесная связь. Мы принимаем человекоподобную форму лишь потому, что она позволяет нам в некоторых ситуациях максимально сосредоточить свои энергетические возможности, направить их на тонкое дело. Но это здесь, во Вселенной. Иное дело в яме Ада, где доминирует закон материальности. Самые светлые духи обрастают в Аду грубой шкурой и заражаются проказой, от которой разлагаются и умирают. Но Денница изобрел способ обойти эту долю: эволюция. Уместнее назвать этот процесс

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г деградацией. Заменив духовную плоть доспехами Ада – защитой от вечного зноя Ямы, Денница и его преследователи прельщали Вселенную миражами свободы и беззакония. Многие – увы, к позору нашему! – поддались и отбыли в Ад. Среди них были Еремин и его жена… Дотоле ангелы не решались на этот поступок, они скрывались за спинами серафимов. Но она пошла следом за… даже и не за мужем. Еремин преподнес ее в дар Деннице, и впервые за все время Вселенной свершилось преступное, непотребное – высшие существа сочетались… Она умерла родами, Денницу, как считается, уничтожили его же прислужники… Но ребенка вынес из Ада дурак Нессмет. Он мнил себя величайшим героем! Итогом союза падших серафима и ангела стал… – Иаков вновь глубоко вздохнул и презрительно покачал головой, – человек, причем слабоумный… Несмотря на это, храмовники встретили заболевшего Нессмета и приняли попечение о младенце. Никто не знал еще, что случилось нечто глобальное: Вселенная приняла облик новорожденного. Точно неведомо, отчего так случилось. Оттого, возможно, что он был единственным существом, появившимся вне ее. Расширение вселенной сменилось процессом сжатия, и теперь всякий дух мог покинуть ее пределы и со стороны видеть ее во всей полноте, что ранее было нам недоступно. К тому же, вслед за вынесенным из Ямы младенцем на поверхность были выброшены все обитатели Ада: их закаменевшие трупы, памятники предательству, до конца времен будут кружить в космосе! Но человеческие глаза, смотря в небо, всегда видят прошлое. Вселенная будет рассыпаться, как завядший бутон цветка, а человеческое ничтожное сознание, привыкшее к обманчивым схемам своего восприятия, продолжит любоваться миражам давно минувшего. Умершую шлюху все прославляли еще долгие годы. Ребенка лелеяли. С ним и впрямь, несмотря на безумие, обращались, как с Богом. Мы ожидали его выздоровления и дальнейших чудес. Мне довелось лицезреть Бога вскоре после инициации. Я пришел на планету, где стоял его дворец. Он сидел в кресле, заваленный подушками в целях предотвратить падение, мужчина лет сорока – на самом деле ему было сто сорок. Он что-то лопотал, пускал слюни, кашлял. Нянюшки, девы в белоснежных одеждах, утирали ему рот. Что-то порой его беспокоило, он принимался глухо скулить, взмахивал руками. Ему сшили очень красивое платье с узором в виде карты Вселенной, но все оно было заляпано. Это безобразное зрелище привело меня в дрожь. Думаю, как и многие, втайне, я отравил тогда душу сомнением в божественности этого… недоумка. Ему кланялись, мудрецы говорили с ним, занимая место в изножье кресле. Идиот старел и ничем не проявлял себя, кроме слюней и бреда. В возрасте трехсот лет, ужасающе дряхлый, он умер. В тот же миг вселенную пронизала судорога и началось сжатие. Если бы не наши усилия, конец не заставил бы долго

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ждать. Тело лже-Бога, проклятого всем разумным, что наполняет вселенную, было забальзамировано и помещено в самый надежный, самый стерильный склеп. Но оно разрушается, хоть и в тысячу раз медленнее. Чешуйки пыли отделяются от него и взмывают ввысь, а в недрах заледеневшего мертвого организма происходят неведомые процессы. Сейчас все больше мыслителей храма предполагают, что все это было нарочно устроено злодеями Ада во главе с Денницей. Они сознательно пожертвовали собой, чтобы уничтожить вселенную. Вот и все, что вкратце я могу рассказать вам. Я не многого был свидетелем, поздно достигнув сана. Иаков придвинул к себе ведро и стал наполнять его раствором. Глаза Астрид блестели, пальцы тискали подол одеяния. Рин устало смотрел на догорающие костры. Наполнив два ведра, серафим легко подхватил их и взмыл на вершину лесов, укрепленных вплотную к стене. Задрав голову, плохо различая впотьмах его прямую вытянутую фигуру, Рин сказал, что вынужден продолжить прерванный путь. – Пустое, – ответил Иаков сверху. – Сомневаюсь, чтобы поделки Иелахима стоили вынесения в мир из забвения. Но куда лежит ваш путь? – К Сладкому озеру. – Неподалеку отсюда есть озеро. – Что ж, спасибо за интересный рассказ. Идем, Астрид? С явным сомнением даймон качнул головой, но последовал за Рином. Он оборачивался и ловил отрывистый звук, издаваемый инструментами строителя. Достигнув машины в молчании, Астрид неожиданно страстно взмолилась не торопиться с отправкой. – Чего же ждать? И так потрачено время… Аррим ждет нас… – Рин, нет смысла сейчас спешить. Впереди долгая ночь. Приляг, отдохни. Я хочу попытаться выведать у него место нахождения Храма. – Зачем тебе это? – Зачем?! В этом мое будущее! – Да, прости… Но не обманет ли он тебя, не погубит ли? Я не очень-то доверяю ему и его словам. Он мне не нравится. – Он удручен и сердит, он желает большего влияния на события мира, чем строительство храма из останков… Но он не опасен. Астрид быстро провела пальцами по его щеке и поспешила обратно. Рину вспомнилось, что он хотел попросить ее проведать Аррим, но сейчас для этого потребовалось бы повысить голос – а он не желал, чтобы Иакову стало известно о его дочери. Для серафима, когда-то разочаровавшегося в человечестве, Рин невольно стал воплощением объекта презрения. Нет, рассуждал Рин, занимая место внутри аппарата, прорезавшееся под конец истории раздражение было направлено уже не против далекого и ненужного Иакову человечества, а против

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г него лично. С человеком и его низостью серафим еще способен был сжиться, но вынести человека, тянущегося к высокому и духовному… Его мысли крутились вокруг Аррим и отца. Как они проводили ночь? Рин лежал и смотрел сквозь прозрачный купол кабины на звезды. Ему не верилось, что все это уничтожится, сжавшись – лишь потому, что умер какой-то глупец, которого другие глупцы ошибочно почитали богом. Он задремал, и первый поверхностный сон странно искажал и растягивал его мысли. Рин проснулся от боли в шее, приподнял голову и прислушался. – Астрид? – позвал он. Ее не было рядом. Рин сверил время: он проспал чуть дольше часа. Покинув кабину, он споткнулся о неожиданную густую, близкую темень, сделал два шага, вернулся и взял фонарик. Вскоре он разглядел стену, она поблескивала фиолетовым длинным телом. Леса были передвинуты, на земле валялись ведра с вытекшим замерзшим раствором и мастерок. Рин испуганно открыл рот и хотел в голос позвать Астрид, но расслышал тихий диалог по ту сторону строения. Судя по звуку, они перебирали кости и забавлялись тем, что давали черепам имена. Они мило беседовали, и у Рина от обиды потемнело в глазах. Он погасил фонарик и затаил дыхание, вслушиваясь. Первым его побуждением и вовсе было уйти, завести машину и улететь, оставив дайона-предателя. Но он сдержался, потому что не смел снизойти до мальчишества. – В храме нет ничего интересного, – говорил Иаков. – Богослужения, медитации… Все, кто хоть сколько-нибудь расположены к творчеству, бегут и находят другое занятие. Но их удел горек. Мы редко способны делить результаты трудов, изысканий с собратьями. Нам, в сущности, наплевать на творения их духа. В работе мы эгоисты. И все же так замечательно, если рядом есть друг. – Я могу быть твоим другом, – ответила Астрид. – Могу навещать тебя. – Ты не совершенна, многого неспособна понять. Ты – дайон, ограниченный дух, слишком зависимый от прошлого. Путей к Богу он узреть не способен, а потому устремлен к утраченной памяти о человеческой жизни. – Да, это так. Я постоянно пытаюсь вспомнить. – Но этот путь ложен. В момент смерти тела ты не случайно был выброшен в космос, юноша. И это случится вновь, найди ты свое прошедшее. Нет-нет, только вперед, по направлению к Храму, даже окольной дорогой! – Я никогда его не отыщу. – Отыщешь. Обязательно. – И там стану полноценной? – Да, пройдешь инициацию. Но вот… этого можно достигнуть и раньше… – Что? Как? – Обряд очень прост, во Вселенной есть области, созданные для того, чтобы меняться и понимать себя. Мне ведомо, где они расположены, я отведу тебя.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Там ты расстанешься с этим тленным облачением, пахнущим пылью прошлого, приговоришь назойливые полу-воспоминания к вечному забвению! – Так просто? – засмеялась Астрид. – Но что изменится во мне? – Все изменится! Исчезнет зависимость от прошлого, непонимание, неуверенность… Тебе не придется уже от безысходности странствовать с человеком. Ты и видеть его не захочешь. – Рин мой друг, у него есть дочь… – Зачем они тебе, юноша? Пускай занимаются своим делом. Забудь. Ну же, обнажи душу, а я взмолюсь, чтобы ты вышла из испытания ангелом. Я возьму тебя в жены. Ведь ты согласишься? – Я? Скрючившись под стеной, у самой земли, Рин захлебывался холодным воздухом, застревавшим в судорожно стиснутом горле. – Я приведу тебя в Храм и скажу, что повстречал ангела в космосе. Не бойся, я не обманываю тебя. Два абсолютно разных создания, два разума дожидались решения Астрид. – Всему свой срок, – сказала она. – Я сама найду Храм. А пока я должна сопровождать Рина. – Кому должна? Человечишке? Нет, не должна! – Отпусти, я ухожу! Что-то ударило в стену неподалеку от Рина, яркая вспышка выбила несколько черепков из кладки. В отверстие хлынул синий электрический свет и резко погас. Над головой Рина, на вершине стены происходила борьба. Окрестности пронизывались бешеными, паническими рывками свечения. Астрид и ее противник исчезали и вновь появлялись. – Отстань от нее, ты! – закричал Рин. Сплетенные тела упали к его ногам. Астрид удалось высвободиться и отскочить за спину Рина, который едва успевал следить за событиями. – Вот, значит, за что тебе хочется держаться – за локоть человека, – сказал, поднимаясь, Иаков. Фонарный луч снизу касался его взъерошенной бороды. – Уходите, улетайте! Тебе, дайон, я желаю встретиться с трупом того хилого человечка, которым ты был когда-то. Храма ты не достигнешь. Пока не исчезнет вселенная, ты вечно будешь возвращаться в могилу прошлого и умирать… Это научит тебя ценить добро… Прочь! – заревел он. Серафим шагнул прямо в стену и растворился в ней. Рин нащупал холодные пальцы дайона и обхватил их. – Идем! Идем скорее! Она плелась за ним, и временами Рин переставал чувствовать ее пальцы в своей руке. Его ноги разболтанно подгибались, и слабость влачилась следом. Усадив Астрид в кресло, Рин оживил винты единственным точным

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г прикосновением и включил прожектор. Вертолет взлетел, но не прошел и сотни метров, как налетел на невидимый удар. Обшивка кабины выдержала. – Это он? – сказал Рин. Астрид не ответила, и Рин схватил турель управления пулеметом. Расстреляв на воздух все патроны, он успокоился и напряженно прислушался. – Его нет, – произнесла Астрид. Мгновение она была налетом прозрачной пыли на спинке кресла. – Его нет, он улетел. Не знаю куда. Не могу проследить его путь. – И черт с ним! – Я никогда не найду Храм. Рин угодил в паутину этих слов, хотя в них не прозвучало упрека. Возобновив прежний курс машины, он сидел на краешке кресла, не решаясь откинуться, и, наклонив голову, робко посматривал на Астрид. Она сжалась в линию, сложила на коленях тонкие руки, и уныло опустила глаза. Жалеет ли она об отвергнутой участи? И почему отвергла ее? Зависимость от прошлого, страх перед будущим – какое бы благо оно ни обещало? И для нее Рин был всего лишь постскриптумом забытого прошлого? Если так… Для Аррим он являлся гидом у входа в музей абстрактного для нее человечества – строгим цензором, избирательно открывающим перед ней экспонаты. Если это было единственным объяснением того, что они не бросили Рина, то и себя ему стоило спросить, для чего он живет, куда движется, почему до сих пор терпит себя – даже краткие периоды бодрствования последних лет? И вновь за ответом его отсылали в прошлое. Ради прошлого жил он – чтобы таскать в себе воспоминания, воскрешая исчезнувшие для прочих минуты, и ради прошлого прибыл на эту планету: чтобы найти затерянное в далеком прошлом. Мысли, приходящие к нам, не всегда внятны для нас. И Рину была не доступна глубина собственной мысли. Она скорее служила фоном для привычного мелкого самоедства, уже не справлявшегося с функцией совести. Рин осуждал себя, что невольно связал еще одну душу привязанностью, зависимостью. В книжках, читанных в детстве, подобные ситуации разрешались всегда радикально, насильственно. И он мог бы прогнать Астрид, заставить ее вернуться в долину и дождаться прибытия серафима. Ждать для нее не в новинку, она привыкла к этому в их сонном соседстве. Но выбор ее был сделан. И Рин встрепенулся от необходимости действия, способного выразить его благодарность и не напрасность жертвы. Астрид вздрогнула от оживившихся движений Рина, трогательно подняла испуганные, совсем человеческие в тот миг глаза, и сама отдала Рину слабые сжатые кисти, за которыми тот тянулся. Рин приложил их к щеке и тихо сказал: – Спасибо, мой лучший друг. Дайон улыбнулся, и оба они обратились взглядом за купол кабины, где

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г прожекторный луч сглаживал холмы и долины. Оба дожидались солнца, но большая часть долгой ночи была впереди. Гл. 6 Невидимый страж Не замечая хода часов, они проговорили всю ночь – так долго, как никогда прежде. – Он был жестоко прав, – говорила Астрид. – Дайон убогое и неполноценное создание. И хотя серафим сулил мне какое-то сверкающее бытие, у меня не хватило бы духу устремиться к нему, оставив позади пустоту. Должна же быть связь с прошлым, правда? – Иногда она слишком прочна, – со вздохом сказал Рин. – Да и сказал же кто-то: все лучшее, что способно случится в жизни, уже произошло в прошлом… – Память у меня есть, это я знаю, но заполнена она не переживаниями, не образами, а картинами… – Картинами? – Да, изображениями пейзажей – вроде тех, что ты мне показывал. Я настолько отчетливо помню их, что имей способности, обязательно написала бы… – Как странно… Но что это значит? Ты была художником в человеческой жизни? – Понятия не имею. – Астрид пожала плечами. «Не Камнилл ли сидит рядом со мной? – думал Рин. – Не его ли душа? Не могло совпасть… А может сам Нессмет ведет меня к своему кладу? И в это с трудом верится. Он был серафимом, затем человеком, умер… и стал дайоном, моим спутником поневоле?.. Возможно ли?» – Опиши мне свои идеи… Как бы ты изобразила их на холсте? – Хорошо. Вот площадь, и на ней много-много народу, куда-то бегут, спешат. На всех деловые костюмы скупых расцветок… Но лица смеются – это дети, наряженные взрослыми. Между ними кружит стая белых голубей – таких белых, что кажутся клочьями разорвавшегося облака… Сжав подбородок пальцами, Рин мотнул головой. – Что, что такое? – с испугом подалась к нему Астрид. – Нет, ничего. Еще, Астрид… опиши мне другие картины! – Вершина горы… и взгляд почему-то жаждет найти там наблюдателя, зрителя, обращенного вдаль, к синеватым холмам – колыбели всходящего солнца. Но зрителя нет. – Печально… – Нет, ведь осталось время, и оно ощущает само себя, паря над холмами этого мира! – Мне не доводилось встретить таких полотен, и я не могу представить, кому из известных художников они могли бы принадлежать… А из пережитого тобой,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Астрид, что-то вызывало в тебе желание взяться за кисть? – Нет, ничего. Во мне нет тяги к искусствам, даже зачатков, и описанные картины навеки останутся только воспоминанием кого-то другого… не меня. Рин помолчал. – Скажи, Астрид, почему Иаков называл тебя юношей? – А почему ты считаешь меня женщиной и зовешь женским именем? – Но ты, сама… кем считаешь себя? – Никем. У меня нет пола. Я не могу отыскать в себе ни мужского, ни женского начал… – Но ты… ведешь себя женственно… – Это твое чувство, Рин. Твоя потребность облегчить его выражение… а я просто есть. – Прости. Разговор прервался, но Рин продолжал его про себя, и губы беззвучно проговаривали бешено бегущие мысли. – Я знаю, Рин, о чем ты пытаешься спросить меня последние два часа, – сказал дайон. – Об Аррим. – Да, и… – И напрасно боишься. Ты боишься, что я подумаю, будто нужна тебя только для помощи… Я знаю, что это не так. Ты меня любишь. – Люблю! – Хорошо, что ты владеешь и этим чувством – не важно, чем оно вызвано и к кому обращено. Твоя дочь в порядке, она скоро нагонит нас… – Нагонит? – Она перемещается на машине вроде этой. – Но откуда умеет? – Не забывай, она прожила на год дольше, чем ты планировал. Мы многому научились. Ты встретишься с Аррим возле озера. Как странно она говорила, какое всесилие заключалось в ее словах. Он смотрел на нее точно от самой земли, задавленный тяжестью собственной ничтожности. Но и остальные его товарищи внезапно выросли перед взором Рина до ужасающих величин. Он так долго считал себя предводителем, так привык принимать решения – и они разбили его самомнение… Они с ходу приступили к строительству собственных судеб – не за его спиной, а открыто. Старик, со своим больным мозгом, вздумал обуздать древний корабль, дочь находила себе кумиров, ничуть не похожих на Рина, своевольничала с такими отвагой и вызовом, что выставляла его опасливым неуверенным человеком, напрасно считавшимся среди них первым. Они предстали ему иными вселенными, бесконечно чужими, вселенными со своим временем, чувствами… А теперь и Астрид, венчавшая эту троицу исполинов, понимавшая ощущения

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Рина куда глубже его самого. Рин был раздавлен и сжался в том же положении, которое принимала не столь давно Астрид. Однако это был самый интимный и откровенный разговор, состоявшийся между ними, и Рин молча переставлял в уме новые впечатления. Все слишком быстро менялось за эти дни. А может ему так казалось… Это были третьи… нет, пятые… не удавалось вспомнить какие сутки непривычного бодрствования, когда он засыпал урывками, и перепутались день и ночь. Потерянные годы жизни давили из прошлого, все спешило кругом, все проявлялось на грани предела. Рин едва поспевал следом. Он забывался в эти часы, открывал глаза и то видел, то не находил дайона рядом с собой. Сил удивляться не было. А потом легкий звон взбодрил Рина и заставил напрячься. По-прежнему стояла ночь, но снизу что-то тускло подсвечивало, размывало ее. – Мы добрались, это озеро, – громко сказал он. Усилив мощность прожектора и опустив машину, он завис над поверхностью водоема. Работа винтов пробила в спокойной озерной глади воронку и окрутила ее водоворотом. – Когда же утро наступит? – слезно сказал Рин. – Проклятые бесконечные ночи… Он устремил вертолет вверх, опасаясь удара или столкновения. Мучаясь неуверенностью в отсутствие Астрид, Рин поднимал машину все выше, но не мог высмотреть ни очертания берегов, ни размеров озера. Зависнув на высоте в три сотни метров, Рин потянулся за сумкой, где лежали карты и справочники, зажег в кабине освещение и спешно листал страницы. Бессмысленность поисков, нереальность затеи вновь встали перед глазами, застя точные и развернутые чертежи озерных окрестностей. Он снова наткнулся на описание побережья: обилие холмов с отвесными склонами и долин, по которым в озеро стекали множество рек. Как найти здесь обитель Иелахима? Определив свое положение, Рин направил машину к западному берегу озера и нашел среди острых скалистых вершин место для приземления. Остановив винты, он вышел и надел куртку. Застыв на кромке бегущего в воду спуска, Рин долго смотрел вдаль, и в призрачном свете первых лучей, далеко обогнавших светило, несмело скользивших над планетой, озеро предстало перед ним серым дымчатым телом. Дул ветер, было холодно, и торчавшие кругом обломки скальной породы казались липкими. Голые деревья закрывали от взгляда Рина песчаный берег. Он вернулся в машину, гадая, где Астрид, и решил дожидаться утра, когда и начнет поиски. Он так привык, пробуждаясь, видеть мир изменившимся, что даже не удивился, что у края холма, лицом к озеру, стояла Астрид, и ветер водил мелкую рябь по ее темному одеянию. Он еще не вполне понял, что это дайон, но какая-то ледяная складка в его душе заполнилась теплым спокойствием, и Рин зажмурил

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г глаза. Мокрый солнечный свет, пронизанный испарениями, обливал тонкую фигуру дайона подобием пленки. Этот свет не способен был вызвать теней – только ощущение скользкой плотности, пропитавшей скалы и землю. Рин не спешил присоединиться к дайону, он думал о недавнем описании картины из ее прошлой жизни: Астрид невольно стала частью полотна, не предполагавшего действующих лиц. Но скоро Рин вспомнил о дочери, об отце, и покой оставил его. Ища спасения от этих мыслей, он выпрыгнул из машины и подбежал к Астрид. Полуобернувшись к нему, она улыбнулась. – Аррим уже близко, – сказал дайон. – А Эран? Ты не была у него?.. Хотя прости, ты не обязана… – Его не узнать. Он окружил себя уймой помощников, и намерен сегодня же вылететь… – Сумасшедший. – Нет, он смотрится очень счастливым. Он одержим работой. Но куда лететь, Рин, зачем… если все вот-вот завершится? – Серафим тебе не встретился? Не верь его словам. Я думаю, что вселенная – душа Бога, а душа бессмертна, это всем известно. Иаков болен, раз предрекает миру гибель, которую мы все застанем. Если душа Бога и погибнет, то в одиночестве… в абсолютном одиночестве, подавившем весь прочий разум… большой и малый… наш с тобой. Не стоит об этом печалиться, Астрид. Как найти икону?.. – Я чувствую присутствие энергии искусственного происхождения на той стороне озера. – Значит, отправляемся? Свершим все, и покинем этот пустой мир. – Да, покинем, – печально произнесла Астрид. Вертолет взмыл по направлению к солнцу. Рин морщил лицо и нагибал голову, спасаясь от ледяного, бегущего навстречу света. Астрид смотрела, не отводя глаз, и на полу тех загадочных тихих комнаток, что были преддверием ее духа, блестели дивные мозаики, сотканные пляской расщепляющихся лучей. Этот свет, не являвшийся для нее средством питания или источником бодрости, не мог ни согреть, ни испугать Астрид своей яркостью, но она не просто пропускала его сквозь себя: она принимала послание каждой частицы, не слышимые другими. Рину вспомнился рассказ Астрид о полете сквозь космос. Там, где взгляд человека упирался в отталкивающую тьму, ее окружали океаны узоров и символов – письменность миллионов светил, алфавиты вселенной. Небольшое, с полумесяцем глубокого залива на северном побережье, озеро перекатывало на гладких ладонях обильное крошево солнечных огоньков. Над уступами скал крутились птицы. Восточный берег, над которым нависли поросшие лесом холмы, стремительно приближался. Усталость давно

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г победила в Рине художника, и его сознание равнодушно отбрасывало озерные виды, что непременно привлекли бы в состоянии благодушия. Наконец на фоне скал и песка маленькой бухты они увидели аппарат наподобие вертолета, переглянулись, Рин начал снижение… И что-то ударило в днище их аппарата, подбросив машину. – Что это? – хрипло вскричал Рин. Последовал повторный удар, чуть замедливший ход винтов. Рин дернул ручку и взмыл вверх и в сторону. – Что это, Астрид? Снова Иаков? – Нет. Он живой… по-нашему живой… А это искусственная сила, какой-то поток… Зависнув, Рин ожидал, что из кабины чужой машины вылезет летчик. Неизвестный вертолет отхватил приличный кусок пляжа загрубевшей тенью. Рин навел на него бинокль. Ни единого следа не пятнало поверхности песка. Подав аппарату еще один сигнал оповещения, Рин возобновил попытку снижения, и вновь их машина была атакована невидимой силой. Радар фиксировал наличие мощных энергопроцессов, но Рин был слишком далек от физики и математики, чтобы разобраться во множестве данных, о чем пожалел в ту минуту. – Я иду на разведку, – сказал дайон, но Рин удержал ее, схватив за рукав. – Мы пойдем вместе. Да и эта машина, возможно, не то, что мы ищем. Рин отвел вертолет за пределы бухты и посадил на вершине скалы, у подножия холма. – Мне абсолютно нечего взять с собой, – пожаловался Рин. – Никакого оружия, кроме пушки. – Он указал на крыло вертолета, из-под которого выставлялось пулеметное дуло. – Знаешь, я очень плохой делец. Стоило мне привыкнуть к мысли, что все население мира – трупы и чудаки вроде того парня из водоема, я перестал ожидать подвоха. Пожалуй, стоит слетать на корабль за оружием… Не приложу ума, с чем мы имеем дело? Рассмешив самого себя, Рин притащил из леса дубину, и они украдкой пошли к бухте. Рин постоянно сдерживал готовую ринуться Астрид, и когда до аппарата оставалось не более двухсот метров, она пресекла его возражения взмахом руки и исчезла, проткнув спицей теплеющий воздух. Громко хлопнуло и разорвалось совсем рядом, и возникшее из ничего тело Астрид было отброшено. Рин сразу же кинулся к ней. Что-то змеилось и рассекало безветренную тишину, и Рин – если он не ошибся – заметил полу темного балахона, мелькавшего на краю бешеного кружения. Рин помог Астрид подняться на ноги. – Не ходи, – прошептала она. – Пойду, – твердо ответил он, но теперь уже дайон удержал Рина, обхватив ледяными пальцами его запястье. Отойдя на десяток шагов, Рин пожал плечами

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г и со всей силой запустил во врага палкой. Вновь тот же вихрь сбил ее на лету и откинул. – Да что же это такое? Астрид, признайся: Иаков? – Нет, это не он. Но, пожалуй, он бы совладал с этим… неприятелем. Я отыщу его, Рин, попрошу о помощи… – Не согласится. – Согласится, если я пообещаю ему… союз… – Нет, Астрид. Ради достижения моей цели – нет, ни за что! – Тогда еще попытка… – Нет, поищем в другом месте. Облетим все побережье. Но, Астрид… ты заметила полу черного скомканного одеяния? И этот запах, принесенный вихрем – запах сырого мусора… Они пошли наверх, к вертолету. – Глянь, Астрид, этот враг вырвал клок из твоего платья! Дайон потянул повисшие края, стягивая прореху в своем одеянии. Вспарывая заблиставшую на солнце дымку, вертолет взял первый виток над озером. День прошел в бесцельном кружении. Были осмотрены несколько объектов, издали показавшиеся Рину строениями, была распечатана тысячелетняя тишина пещер. Отчаяние крадущимися шагами подбиралось к Рину. И разом, всеохватным броском заключило под свой колпак. Астрид тоже была печальна и молчалива. Намотав десятки кругов над озером, уставшие от неизменной панорамы, они подверглись схожему давлению извне. И втайне наблюдали уже друг за другом – за тем, как влияют посылы отчаяния на их восприятие. Астрид не способна была представить физическую усталость Рина, но она видела его душу, раздавленную неудачей. Душа барахталась под гнетом печали, тужилась приподнять ее крышку – и рассыпалась, рассеивалась, упрощалась. Печаль переходила в тоску, к первобытному раболепию перед всем неявным и скрытым. Тоска заставляла душу искать опору там, где она обошлась бы своими силами, и та творила для себя карманных убогих божков, кланялась им и просила подмоги. Рин оживал на минуту, веки, моргнув, сбрасывали наросшую шелуху усталости, он закидывал взгляд в беспредметную глубину, уравнявшую камни и воду… Тщетно! И, прежде чем сникнуть обратно в дебри невежества и усталости, он находил глазами недоступный зачарованный берег. Астрид и сама тосковала. Но для нее тоска не была схождением к примитиву. Ее тоска увиливала от притяжений апатии и обретала свободу и передышку в просторах Вселенной. Ее миниатюрную копию Астрид носила в себе. И там тоже был утешитель Бог, и Астрид смирилась с его смертностью. Напитавшись разреженной легкости, Астрид одевалась в наряды плоти и вновь утомляла разум напрасным бдением.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Астрид, – опомнился Рин и резко повернул к ней лицо, – ты предупредила Аррим? Знает она, что к тому берегу приближаться опасно? – Да. – Странно, я не заметил твоего отсутствия. – С тобой пребывала моя душа, а мысль унеслась к ней… – Забавно. Ты говоришь, душа… Душа духа. Это парадокс, в своем роде. Астрид не поняла его тяжелой, академическим, постаревшим голосом сказанной шутки. Рин утвердил аппарат на месте минувшей ночевки, и отошел к обрыву. Солнце жгло и хотелось сорвать с головы шапку, но ветер, сверливший воздух сквозными порывами, расплескивал тепло вечера. Рин дожидался прибытия дочери. Он переводил взгляд от вод к южному небосводу. А Астрид развлечения ради разгуливала по поверхности озера, забредала на мелкие островки… Издали она смотрелась зыбкой, как отражение. Слабый и долгожданный звук взрыхлил задумчивую апатию Рина. Он приложил кисти ко лбу, хотя солнце ничуть не мешало ему смотреть, и упивался ростом подвижной точки на горизонте. Он взметнул руки, все-таки смахнул шапку и замахал уже ею. Прибывающий аппарат отвечал едва видимым при дневном свете огоньком прожектора. Рин с гордостью следил за его полетом, ведомым волей и знанием дочери. Но потом аппарат пересек условную линию посадки, но не начал снижения и не сбавил скорости, и Рин встревожено побежал вдоль берега. Он выкрикивал имя дочери, но голос его накрыл гул двигателей летящего вертолета. И лишь когда машина его миновала, Рин вспомнил – нет, не поступок Аррим, не ее слова – вспомнил своевольно очерченные грани ее характера, который так хорошо изучил, и помчался к своему аппарату. Но он опоздал, и продлевал свое опоздание, дожидаясь запуска и разгона двигателей. – Астрид, останови ее! – закричал он, высунув из кабины голову, но дайон исчез. Рин обронил шапку, и она полетела с обрыва в воду. А близ враждебного берега уже разворачивалось сражение. Неведомый злобный дух сбивал вертолет Аррим с курса, винт машины все надсаднее молол воздух. Возможно, сыграло воображение Рина, но он увидел тощую вытянутую фигуру в балахоне, свисавшем до самой воды. Безголовая, похожая на мусорный пыльный вихрь, фигура отталкивала машину Аррим. Рин с радостью расстрелял бы ее, но патронов совсем не осталось. Вертолет Аррим, увлекаемый упрямой силой, заваливался на правый бок. Свой аппарат Рин направил в брюхо неведомой твари. Но из кабины гибнущего летуна, брошенный точной рукой, в сторону берега и неведомого запретного вертолета, полетел снаряд, а за ним второй. Два взрыва взметнули на берегу тучи покрасневшего в свете огня песка, и серое облако заслонило от Рина картину сражения. Но он пронесся сквозь пыльный занос, разбросал его и завис

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г над северным побережьем, над догорающим остовом чужой машины. Аппарат Аррим, наклонившись, стоял в пяти метрах от берега, и девушка, выбравшись из кабины, не решалась ступить в воду, а сверху на дно оседал разгоряченный песок. Рин приземлил машину, выпрыгнул и закричал, обращаясь к Аррим: – Не мочи ноги, я тебя вынесу! Девушка засмеялась и помахала ему рукой. – Тебе смешно? А мне нет, совсем нет! – Папа, прекрати! Это был единственный выход. Астрид мне все растолковала… – Конечно, без нее тут не обошлось. – Я никого не призывала к риску, – донесся голос дайон, и Рин, обернувшись, застал ее стоящей на валуне. – Но откуда взялись эти бомбы? – У меня полный вертолет оружия, папа! – И с кем ты собралась воевать? Аррим пожала плечами. Рин по колена вошел в воду, обнял дочь и велел ей забраться к нему на спину. Она противилась и хохотала. – Папа, ты же совсем старичок, я тебя раздавлю! – Я что, постарел? – Да и я выросла, если ты не заметил. А где, кстати, дед? – Он нас покинул. Астрид тебе не сказала? – Нет. Астрид?.. Как покинул? – Он стал слишком умным и выбрал другую стезю. Он хочет исправить корабль и лететь на нашу родную планету… – Да где он?.. А-а, он говорил мне об этом. Много раз. Он даже планировал твое убийство, с тем, чтобы овладеть кораблем и изменить курс… Рин стоял, опустив руки, и мокрая тяжесть, обвившая ноги, тянула его к жесткому мерзлому дно. – Приятные подробности узнаю об отце… Мы встретим его на обратном пути. Если успеем. Рин доставил дочь до сухого места и полез в кабину переодеваться. И пока он, волнуясь и торопясь, искал запасные штаны, Аррим и Астрид что-то внимательно изучали. – Что там у вас? В прибрежной воде перекатывались обрывки ткани, птичьи перья и кости, обрывки водорослей – разнородный мусор, подхваченный ураганом и брошенный в миг затишья. – Кто не давал нам прохода? – Вот, это, – сказала Астрид. – Это был сторож, папа. Я о таких читала.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Я отыскала пещеру. Последнюю в окрестностях этого озера. – Наш решающий шанс обрести Икону, – сказал Рин, подходя к ним. – Но не плохо бы и вооружиться… – Об этом мы не подумали, – улыбнулась Аррим. – Оружие осталось в вертолете. – Ты предлагаешь мне намочить вторые штаны? Я итак лишился замечательной шапки… Я отчитаю тебя после – обязательно… – В пещере опасности нет, – сказала Астрид. – Оружие там без надобности. – А икона? Она там есть? – Я икон никогда не видела. Но там есть мертвецы. Они шли по еще неостывшему песку, и Рин задался вопросом, чей вертолет был разрушен Аррим и как долго он простоял здесь. Вечернее небо, оцарапанное острыми облаками, словно покрылось ледком. Как бывает весной, чудилось, что вдыхаешь не просто воздух, но и частицу этой плывущей голубизны. Рин был благодарен случаю, приведшему их на Эрраонейю именно весной. – Астрид, ты снова не оставляешь следов, – сказал он, посмотрев вспять. Кончики белых ступней изредка показывались из-под плотного облачения. Далеко-далеко на юге в небо, пропитанное весенней влажность, взлетала ракета. – Попрощайся с дедом, Аррим. Они провожали несущийся в небо огонь. – Видела бы ты его под конец, Аррим. Меня берет гордость, что мой старик стал таким. Она плакала, будто видела в небе горящий венок. Вход в пещеру был низким, скрывался под выступом в виде портика. В узкой нише стояла старинная лампа, но масло в ней давно испарилось. Аррим и Рин зажгли фонари и вступили в пещеру. После тесного коридора перед ними был зал, и две мумии лежали на полу. – Вот они, – сказала Астрид. – Трупы умершего времени. Ни к кому из них я не относилась при жизни. Им не сразу сделалось ясно, что эти скорченные сухие огрызки – людские тела. Облегавшая их одежда выцвела, но сохранилась лучше, чем ее обладатели. – Взгляните, один зарезал другого, – сказал Аррим. – А затем они рухнули. – И второй разбил череп о камень. Они похожи на резиновых кукол, из которых вытек воздух… Только одну проткнул нож, а вторую – камень. Сколько же лет они тут лежат, эти неопрятные мумии? Глиняные кувшины и чашки занимали каменные естественные полочки на стенах пещеры. Многие из них выделялись искусным исполнением, но никто не протянул руки, чтобы приблизить их к глазам. Давнее преступление, свершившееся здесь без свидетелей, не нашло другого выхода для

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г своей гнусности, как осесть на глиняных стенах посуды серой колючей пылью. Глазам было больно смотреть на те отвердевшие скопления пыли, что проницали пещерный мрак, как звезды из дальних галактик. – Идемте дальше, – позвала Аррим. – Нет ли среди них Нессмета? Никто не мог ему ответить. Они прошли еще одним коридором и вступили в тупиковую камеру с низким потолком. Ее надвое разделяла ширма из белой пыльной материи. Крадучись они подошли к ней и заглянули внутрь. Там, в закутке, на низком ложе покоился вытянутый камень. – И все? – вырвалось у Рина. – Лететь сквозь космос тысячи или миллионы лет, пока гибли миры и человечества, чтобы найти камень? – Бородатый камень, – поправила его Аррим. – Бородатый? Где? – Это одно из нетленных тел, – весомо сказала Астрид. Ороговевшая борода, панцирем покрывавшая грудь, высохшая голова, с которой свалилась шапка, оплывшие черты лица, характерные для больных проказой. – Значит, он? Иелахим Нессмет? Мертвец не откликнулся. Рин обратил внимание на то, что ложе было шире его тела. Обхватив окаменевшее тело, он попытался свалить его на пол пещеры. Направляемый нетвердой рукой Аррим, блуждающий луч фонаря скакал вдоль неподъемной фигуры покойника. – Помогите! – вскричал Рин. Втроем они перевернули мощное тело, и Рин раскидал укрывавшие ложе тряпки. Под ними лежала тетрадь и написанная на доске Икона. Она была около двух метров высотой и страшно тяжелая, но Рин поднял ее и потащил к выходу, ничего не видя. За его спиной что-то кричали дайон и девушка, но он перебирал ногами, натыкался на стены, падал грудью на Икону. И вдруг удар всех возможных и представимых цветов отбросил Рина. Икона пылала красками. Он закрыл глаза руками, закричал, но на сетчатке его глаз навсегда отпечатался образ сверкающих крыльев ангела, стоящего посреди чертога великого эрраонейского императора. Уже не нужны были фонари, чтобы осветить пещеру. Ее буйные краски утихли, не били в глаза радостью воскрешения, но плыли в едва движимом воздухе грота разноцветными волнами. Отталкивались от стен, и тысячью отражений, тысячами вариаций сюжета иконы мерещились под смутно очерченным сводом. Рин лежал на холодных камнях. Под правый бок кем-то были подложены липкие тряпки. Аррим и Астрид тихонько переговаривались, стоя у дальней стены. Рин позвал их и медленно сел. – Отец пришел в себя, – громко сказала Аррим и обняла его. – А что я?..

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Ты был, видно, в обмороке. Ты споткнулся, упал и ударился. Ты меня хорошо слышишь? – Да, вроде. И долго? – Около часа. Астрид могла бы привести тебя в память, она предлагала… Ты сильно ушибся? – Я не ушибся. Но у меня что-то с глазами. В них запечатлелась икона и я все вижу сквозь нее. – Это пройдет. Это ожог роговицы. Икона так неожиданно засияла. А мы читаем тетрадь. Представь, в ней рукопись художника, все о его жизни. Астрид надеется встретить в ней указание о верной дороге к Храму. – Давай, Рин, мы поможем тебе перебраться в вертолет, – сказал дайон, бережно взяв Рина под руку. – Икону нужно забрать. И улетать отсюда. – Но не сейчас, папа. Ты чуть живой. Тебе надо прийти в себя, отдохнуть. Не вредничай, идем. – Икона… – Утром перенесем ее в вертолет. Они вышли под звезды. Рин цеплялся за рукава своих провожатых. Усталость последних дней, которую он отгонял вновь и вновь, развилась в недуг, отнявший все силы. Его уложили в кабине. Аррим и дайон хотели вернуться в пещеру с намерением продолжить прерванное чтение. Рин прошептал, что его это тоже интересует, и попросил остаться и кратко пересказать уже известное им. Аррим зажгла слабый свет и начала читать вслух. Так и прошла ночь, в разговорах и чтении. Рин засыпал, просыпался, но утром на удивление хорошо помнил историю Иелахима Нессмета. Из пещеры выливался разноцветный иконный свет. Он плыл по песку, заострял едва видимые обломки сгоревшего вертолета противника, превращал их в скелет динозавра. Рин думал, что это лучшая ночь в его жизни. Все было совершено. Дочери, у которой он отнял обычное существование, он дал взамен и этот мир, и эту возможность открытия чужой жизни. Дайону он дал поддержку, и сполна получил ее в ответ. Эрраонейя заваливалась под звездами в черную яму, а Рин думал о времени. Не о своей личной судьбе, разделенной тысячелетиями холодных снов, но о вселенском времени, вместившем в себя и человека, и ангелов, и войны с метафизическим адом – вместившем все за один затянувшийся день творения. Продолжение романа Амина Ильдина «Тела прошлого» читайте в №48 журнала «Огни над Бией»

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

& ВЛАДИМИР ЯКУБЕНКО ЧУДО НА БЕРЕГУ ГУГДЫ Ни для кого не секрет, что в тайге в великом множестве водятся различные деревья, деревца, кусты и кустики. Причём, довольно разные. Между деревьями водятся различные грибы, охотники и медведи. Для последних, с незапамятных времён, тайга учредила так называемую «Пищевую цепочку». Об этом интуитивно догадывались все, кому доводилось ночевать в тайге в робком одиночестве, если даже до этого ночлега ни о чём подобном они, как говорится, ни сном, ни духом. Но это не про нас. О том, что в то время в тайге водилась ещё и наша троица, знали немногие: наше начальство да жёны. Каким-то образом осведомлены были ещё и комары, мошкара и прочий, мало изученный, гнус, количество которых определению не поддаётся. А если какомуто чудаку придёт на ум подсчитать количество этой кровососущей биомассы, то оперировать ему придётся сотнями тысяч тонн. В этом усомниться не сможет даже птица. Так вот. В этой самой тайге, в числе прочих других, водится ещё и интересная падь с одноимённой речушкой. Но это в наше время она - речушка, а когдато, судя по простору для половодья, это был довольно уважаемый поток, натаскавший в эту пойму массу всякой дорогостоящей мелочи. Не из праздного же любопытства вся пойма пестрит старыми обвалившимися шурфами, из которых ещё не выветрился древний китайский дух. Но эти шурфы нас не интересовали, - стояла задача определить запасы дисперсного золота в неказистом на вид чёрном сланце. А так бы нас сюда и палками никто не загнал. А коль мы уже тут, то, стало быть, была на то такая нужда у Державы нашей. И Ей несказанно повезло, - под рукой оказался Серёга-геолог, знаток не только всех минеральных ресурсов Земного шара, но и некоторых биологических – таких как кряква, шилохвость, нырок, селезень и просто утка. Это обуславливало наличие у него старенькой, некогда вороненой, двустволки с облезшим ложем и, совершенно нового, скрипящего отличной коричневой кожей, патронташа с четырьмя латунными патронами. Папковый боезапас опытный Тартарен хранил отдельно в трёх завязанных презервативах. По четыре патрона в каждом. Пусть уважаемый читатель, почувствовавший лёгкий озноб золотой лихорадки,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г простит меня за незначительное отклонение от темы. Но это читатель так думает. Тема-то вовсе не в невидимом золоте, а во вполне озираемом, в присутствии трёх столичных и двух местных свидетелей, проявлении очевиднейшей сверхспецспособности Серёги-геолога. Но тут читателю надо будет набраться терпения, чтобы в подробностях узнать, как рождаются настоящие мегачудеса. В один из изнемогающих от жужжащей и звенящей от голода летающей нечисти вечеров к нашему табору подрулила абсолютно девственная каратажка. Не скажу, что она прибыла с Марса или Венеры, но в том, что она не Забайкальской прописки, мы с Серёгами могли поручиться своими единственными головами. И не ошиблись. Оказалось, что какой-то столичный институт высмотрел в каких-то, затёртых прошлыми поколениями геологов, картах информацию о том, что наши чёрные сланцы с содержанием дисперсного золота, - ничто иное, как второе в мире месторождение после подобного в Америке! А в то время мы были одержимы лозунгом «Догнать и перегнать»! Во всяком случае, быть не хуже. Каратажку, вместе с геоэлитным экипажем, впихнули в подходящий самолёт, и вот, мы лицезреем нечто, доселе в нашем краю невиданное, дышим разбавленными молекулами столичных воздусей. «Невиданное» относится в основном к геоэлите в ещё не стиранных энцефалитках и, неуместных в тайге, панамках, очень нравящихся не только зелёным ветвям молодых деревьев, но и приставучим щупальцам вездесущего чапыжника. - Прошу к нашему шалашу! – оторвался от костра с варевом Серёгагеолог, скрывая за напускным равнодушием, возникшую вдруг, тревожную озабоченность - так себе, от нечего делать, такие гости в таёжной глуши не появляются. Пришло время объяснить, почему я к имени Серёга добавляю «геолог». Это потому, что в нашей полевой партии был ещё один Серёга. Серёга-горняк. Не Серёгой был только я. В единственном экземпляре. С Серёгой-горняком вообще была какая-то непонятка. Официально это был Ли Ван Дин. Ни единого созвучия, а все звали Серёгой. Вот и приходится мне как-то выкручиваться. Но наш «шалаш» гостям не приглянулся. Один из них, в очках, похоже, старший по должности или званию, вежливо поблагодарил за приглашение, вкратце представился и объяснил причину их появления в нашем медвежьем углу. - Кстати, коллега, похоже, у вас тут есть, где поохотиться. Ружьё без нужды с собой не таскают. - А это, - смотря какая нужда. Слышали, небось, о приказе, запретившем полевым партиям иметь при себе нарезное оружие?

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г - Да уж… «Зелёные» постарались. - Чёрт бы с ними, «зелёными», - нам свои перестраховщики навредили. Запретили. Ну и что? В Тунг-Орочинской партии медведь задрал рабочего. И что? С медведя не спросишь, а вельможный перестраховщик сидит высоко, - его не то, что медведь, Генеральный прокурор достать не может. Или не хочет. Вот и приходится претендовать на возможное, вполне реальное, звание браконьера. Один из гостей собрался, было, присоединиться к разговору, но тут неподалеку, со стороны большой S-образной старицы, раздался дуплет, через мгновение прозвучал одиночный выстрел, и над нами стремительно промчалась «взлохмаченная» стайка водоплавающей дичи. Чуть поотстав от стайки, с громким тревожным кряканьем, нёсся заполошный селезень. Пока мы, задрав головы во встревоженное небо, наблюдали птичий переполох, Серёга-геолог успел сорвать с сучка берёзки ружьё и оглушить нас громовым выстрелом. Не «промазал», - селезень резко снизился и пошёл бреющим. Видя, что не промахнулся и что добыче уже не уйти, стрелок дурашливо прокричал: «Куда, мерзавец? Вернись!» Серёга-горняк кинулся, было, бежать за подранком, но тот неожиданно перевернулся, подобно голубю-вертуну, и… помчался в нашу сторону, набирая высоту и наливаясь, видимо, лютой местью. Над самыми головами онемевших зевак силы его оставили, очертания стремительно летящей птицы превратились в бесформенный падающий комок, глухо ударившийся оземь почти у ног своего убийцы. Комок безжизненно распластался и вновь превратился в красивую, но уже мёртвую птицу. Яркозелёные пёрышки буквально вопили о том, что они родились на зелёной земле, чтобы жить и радоваться жизни, а перья цветом в сгущённое небо свидетельствовали о принадлежности птицы к безграничности надземного пространства. И только задорный завиток на хвосте покорно склонил голову перед могуществом окруживших его существ, посвятивших свои жизни служению бездушному миру камней. Ради этих камней они покидали уютные города и уходили в тайгу, болота, горы. Они спали на камнях и снились им камни. У них и сердца были каменные, и воля каменная, только сами почему-то каменными не были. Свои камни они называли рудами с красивыми именами: железняк, боксит, кварц, антрацит, флюорит… А всё то, что каменным не было, их мало интересовало. Ну, разве что древесина всевозможная – для костра и от непогоды укрыться, да ещё какая-никакая дичь для разнообразия приварка. Потом был шок! Лишь продолговатый «снайпер», как ни в чём не бывало, гордо распрямил свою извечную сутуловатость и вознёсся «главою непокорной» выше сучка,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г с которого только что сорвал двустволку. А поражённые увиденным гости уставились в него с таким видом, будто над его головой воссиял ослепительный радужный нимб, и спешно соображали, - начинать креститься и читать молитву во славу прямого потомка Дианы или немного подождать. Очкастый освободил нос от очков и, часто моргая, озирал забайкальского коллегу, с открытым от удивления ртом. Другой гость с пижонскими, загнутыми к носу бачками, снял панамку и старательно тёр ею вспотевший лоб. А третий превратился в сплошную эмоцию. Присев, он громко хлопнул ладонями по ляжкам и заливисто пропел, - Братцы! Это же надо было видеть! Фантастика! Мюнхгаузен отдыхает! Кто рискнёт рассказать об этом в Москве? - А Вы, Валерсаныч, и не рассказывайте. - Как «не рассказывайте»? Это же… Это же… «Очевидное-невероятное!». - Вот и исходите из этого, - не выходя из шока, пробормотал очкарик. Пока длилась эта экспрессполемика, к оторопевшему, было, Серёге-геологу вернулась привычная сутуловатость. Он, смущённо, словно извиняясь, развёл руками и обыденно произнёс: «Вот, как-то так». И, не давая гостям опомниться, демонстрируя торжественность момента, поднял с земли трофей и вручил очкастому: - На память о посещении всеобильной Забайкальской земли. А теперь разделим консервную трапезу. Прошу! Гости засмущались, - Давайте - в следующий раз. - Можно и так, - согласился Серёга-геолог и посоветовал, где удобнее всего разбить им свой лагерь. - Не волнуйтесь. На нашей двухвёрстке уже нарисован крестик. Его и оседлаем. - Фу-у… Слава богу… Я уж думал, опять мне ощипывать, - Серёга-горняк до телесной рвоты не переносил прилипающий к пальцам, пух. Потом была ночь со спокойным, какие бывают в конце лета, дождём, оплакавшим необязательную гибель безобидной птицы. А утром было бесполезное раскаянье, навеянное, животворящей утренней свежестью и сверканием рассыпанных по траве брюликов. - Ну, вот скажи, Алексеич, какого чёрта я схватил это дурацкое ружьё? – почёсывая спину о прохладную стену зимовья, горестно спросил Серёгагеолог, а теперь ещё и повелитель подранков. - Инстинкт, наверно. - Откуда? Можно подумать, что моё развитие остановилось на первой сигнальной системе.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г - Думай теперь, что хочешь, но мне кажется, ты и подумать не успел, как руки сами схватили ружьё. Такое бывает. Можно сказать, - в состоянии аффекта, вызванном спящим в твоей хищной натуре неандертальским инстинктом. - Тебе шуточки, а мне тошновато как-то. - Потошнит и перестанет, зато столичных пижонов приземлил ты знатно. Так с открытыми ртами и убрались. Чуть в обморок не попадали. Сладко потягиваясь, из зимовья вышел Серёга-горняк и торжественно объявил законный воскресный, день. Прекрасный воскресный день! О чём уже минут двадцать пыталась уведомить нас полуохрипшая кукушка. И что наглядно демонстрировала окружавшая зимовьё опушка, за одну ночь соткавшая из кудрявой голубицы шикарнейший папоротниковый ковёр, впитавший в себя скромный колер небесного бездонья. Матовая пастельная голубизна не вмещалась на опушке и протекла между деревьями в таинственную глубину распадка. Из-за чего само небо выглядело каким-то блеклым, слегка подпорченным полупрозрачным облачком с непричёсанными краями. Скоро солнышко поднимется над кронами таёжного разнолесья, облачко избавится от серости и всё возвратится «на круги своя». А поскольку в составе этих «кругов» повседневно присутствует незамысловатый полевой быт, то я завёл свой «Петушок», - колёсный экскаватор, чтобы притащить в табор сухостоину, оставив Серёге-горняку всё остальное, вплоть до разливания варева по мискам. А нимбоносный раскаивающийся Сергий-геолог уединился со своими бумагами. И все были счастливы. Телом и духом. Несмотря на то, что наш бывалый транзистор, посвистывая и повизгивая, снова принялся долдонить о каком-то «новом мышлении». Похоже, он достал даже нашу знакомую кукушку. Она несколько раз начинала своё «ку-ку» и умолкала, осознав тщетность своих попыток уберечь нас от необычных новостей. 24.07.2017 ПРАЗДНИК СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ Быль Честно скажу, что даже я сам, автор этого рассказа, не могу точно сказать, о чём пойдёт речь: о порядочности и чести, о скрытой подлости и открытом хамстве, о благородстве души человеческой, ибо жизнь переплела всё это в некую кайму того времени, когда всё это происходило. Чем-чем, а уж сплетать воедино несоединяемое жизнь за века изрядно

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г поднаторела. И делает это без всякого труда. Сплетёт воедино вымысел с реальностью, и получай, человечество, легенду! Проживёт легенда пять-десять поколений, - получай, человечество, миф! Проживёт меньше, - жизнь, сама же, подчиняясь времени, её и расплетёт. История эта случилась в доброе советское время в затерянном в казахстанской глубинке совхозе. Сотворили её три человека из двух соседних поколений в тесном совхозном клубе в канун Великого праздника Победы. Входим в клуб и видим: Во всю ширину сцены распростёрся столище, облагороженный кумачом. За столом сливки совхоза, - начальство и представители так называемого актива. На столе аккуратно разложенные коробочки и картоночки. За помпезной кафедрой чисто выбритый секретарь парткома. Рядом с ним председатель профкома товарищ Х. (Фамилию не называю по той причине, что ещё живы их современные им родственники и потомки). Торжественная речь уже сказана, происходит премирование (или награждение) участников в Отечественной войне и уважаемых тружеников тыла. Награждаемые ручными часами, транзисторными радиоприёмниками, под бурные аплодисменты получают «положенное» по списку и скромненько возвращаются на свои места. Всё идёт по давно сложившейся традиции: поздравление, рукопожатие, аплодисменты. Ничего, казалось бы, не могло возмутить праздничную атмосферу принаряженного зала, но присутствующие в клубе каким-то шестым чувством почувствовали, необъяснимую, тяжесть грозовых туч, сгущающихся на их головами, - на сцену поднимался возчик стройчасти, одна рука которого была когда-то похоронена на обожжённой войной чужбине. Секретарь парткома вкратце пересказал трагический кусочек биографии однорукого возчика и, заметно возвысив торжественность речи, произнёс, - Поскольку Вам с одной рукой опасной бритвой пользоваться ОПАСНО, награждаем Вас безопасной бритвой! Зал клуба словно погрузился в какой-то абсолютный вакуум, - не слышно стало даже сиплого дыхания заядлых курильщиков. Однорукий ветеран, вместо того, чтобы принять награду, секунды три посмотрел в лицо секретаря, столько же уделил и глазам профорга. Да, непростой, похоже, был взгляд. Не случайно же профорг откачнулся в сторону на какое-то мгновение с заметно исказившимся лицом. Во всё сгущающейся тишине ветеран покинул сцену и тяжёлой походкой направился к двери. Не зря говорят, что тишина бывает перед грозой. И она грянула! Грянула голосом родного сына председателя профсоюзного комитета, гневно прозвучавшего с задних рядов.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Вы что, суки, делаете? Батя, я тебя больше за отца не считаю! Ты всю войну просидел в плену и наградился именными часами. А Ивану Фомичу, инвалиду войны, бритвенный станок? А ты, партийный вождь, куда смотрел, когда составляли свой позорный список? Для кого десять минут назад ты произносил слова благодарности? Или для чего? Для «галочки»? Можешь ещё раз поблагодарить Ивана Фомича за то, что он не плюнул в ваши наглые рожи! Скоты вы бессовестные! – заплакал и, трясясь всем телом, спешно покинул клуб. Как по команде, стали покидать свои места присутствовавшие. Не прошло и минуты как в клубе никого, кроме «президиума» и нескольких правоверных коммунистов, не осталось. Целую неделю в совхозе шли споры о том, кто испортил праздник. А в конце недели Иван Фомич захворал. А Гнедко, на котором он развозил по стройобъектам пиломатериал, долго еще хватал за рукав нового возчика.

& ВИКТОР АФОНИЧЕВ (г. Искитим)

Тексты публиковались в «Юности», «Севере», «Дарьяле», «Зарубежных задворках», «Литературной учёбе», «Нашей Канаде», «Южной звезде», «Огни над Бией» и других изданиях.

НЕСЛОЖИВШАЯСЯ МОЗАИКА Кто из нас, проживающих за пределами кольцевой дороги, не завидует жителям Москвы? Я о таких случаях не знаю, если только может быть граждане, имеющие недвижимость на Невском проспекте, но их наберётся не много и, большинство из них опять москвичи. С первого класса оболтус с чубчиком или с косичкой на вопрос учителей и родителей, пытающихся того поставить на путь истинный: «Как ты думаешь жить дальше?», уверенно отвечает: «Уеду от вас в Москву». Таким ответом он, может быть, и не убил своих воспитателей, но контузил - точно. И невдомек взрослым тётям и дядям, не дети такие пошли, а они отравили сознание ребёнка своими рассуждениями о лёгком, беззаботном проживании в столице. Дима Кураев, как и все нормальные люди, хотел красивой и хорошей жизни; конкретного плана у него на этот счёт не было, поэтому он после окончания Новгородского университета работал в «Валдайских городских электросетях». В начале сентября, по заведённой традиции среди валдайских энергетиков, он

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г проставлялся перед друзьями – коллегами по работе за начало своего отпуска. Это раньше на весь Валдай был один ресторан «Дары Валдая», куда попасть было проблематично; ломились офицеры из близлежащих частей, следом девушки и не очень молодые дамы, жаждущие выйти замуж или хотя бы мужского внимания, за ними местные аборигены недовольные выбором женщин, отдававших предпочтение военным, но ничего не способные изменить, от этого злые на служивых. Теперь в Валдае более двух десятков питейных заведений, в одном из них с аквариумом посередине зала, с предметами на стенах на морскую тематику и с дверью в туалет с надписью «гальюн», гулял Дима Кураев со своими сотоварищами. Когда ресторация уже почти закрывалась, кто-то из присутствующих предложил поехать на ночном поезде в Москву на день города. Все радостно одобрили, и каждый про себя мучился, как такая гениальная и одновременно простая идея пришла не к нему в голову. Только что сформированная туристическая группа из четверых человек, столько сегодня обмывали вместе с Кураевым его отпуск, пешком отправились по ночному Валдаю на железнодорожный вокзал. Каждый в городе, от карапуза уже начинающего что-то соображать до старика ещё при своём уме, знали расписание прихода скорого поезда Псков-Москва идущего в столицу и из неё. За четыре минуты до окончания первого часа очередных суток поезд прибывал на станцию Валдай, стоянка четыре минуты и через пять часов четырнадцать минут он был уже на Ленинградском вокзале столицы. Билеты взяли самые дешёвые в вагон с сидячими местами, расположившись в креслах, схожими с самолётными, четыре путешественника, утомлённые событиями прошедшего вечера, сразу уснули. За окном: обилие мачт, удерживающих, электрические провода; пути слева, справа, и поезд, как ползущая змея - то влево, то вправо, никак не могущий определиться по каким путям ему ехать, от этого вагоны сильнее обычного раскачивающиеся то в одну, то в другую сторону; ещё дальше видны промышленные и складские здания, сложенные из цветных сэндвич панелей, перемешанные с добротными кирпичными строениями, а за ними высотки – одним словом въезжаем в большой город. Друзья к этому времени уже продрали глаза и пялились в окно. На улице моросил дождь. Кто-то произнёс, констатируя данное явление природы: «Дождь». Другой ответил: «Праздник. Разгонят облака. На это дело о-го-го, сколько денег выделяется!» По приезде в столицу метро уже работало. Когда товарищи добрались до Арбата, почти не было облаков и светило солнце; кругом ряженные: под стиляг, людей довоенной эпохи, цирковых в униформе столетней давности, создающие дух соответствующего времени – похоже за редким исключением единственные москвичи в тот момент на Арбате. Роль современников досталась приезжим, которые, кто важно расхаживал от одной группы людей к другой, казалось, ткни

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г такого пальцем, и он лопнет, как мыльный пузырь; кто, суетясь, вжав голову в плечи, словно чего-то, боясь, перебежками, передвигался туда-сюда. Ближе к одиннадцати часам четыре энергетика с Валдая оказались около Манежной площади, где шёл концерт. Народ ликовал, впав в эйфорию, танцуя и подпевая музыкантам, что даже не было замечено конфуза с появлением очередного певца на сцене позже его голоса. Со словами: «Привет, красавчик!», на Диму Кураева грудью вперёд прыгнула девушка, охватив руками шею, поджав ноги, повиснув словно репей. Опешивший Дима вперился в неё, отклонив тело чуть назад и максимально вытянув голову из плеч. «Что-то курнула», - подумал он. «Я где-то её видел», следующая пришедшая мысль. – Танька – олигарх, - фраза, произнесённая вслух. – Признал. Танька была родом из Валдая и старше его на четыре года, учились они в одной школе, их в Валдае всего-то три, и в то время дружила с его сестрой. После уроков она часто приходила к ним домой, и так как у него с сестрой была одна комната на двоих, он знал почти все Танькины секреты: на кого она положила глаз и отвечает ли тот взаимностью, кто её провожал после танцев, и дошло ли дело до поцелуев. Перед тем как излагать очередную историю, Танька командовала: «Красавчик, закрой уши». На что он всегда отвечал: «Дура!» Репликой: «Как ты разговариваешь со старшими?!», заканчивался их немногословный диалог. Иногда она обращалась к нему «малой», но чаще «красавчик» и никогда по имени. Её место было на диване, садилась целиком, поджав ноги под себя, или ложилась, при этом произносила: «Я отдыхаю», ноги задирала верх, прислонив их к стене; закрывала глаза и начинала рассказывать, как после окончания школы она уедет отсюда, к чертям собачим, а именно в Москву и выйдет замуж непременно за олигарха. Если одежда на ней была несоответствующая к задиранию ног, сестра, кивая в сторону брата, обращалась к подруге: «Смени позу. Всё же видно». И одновременно отвешивала подзатыльник родственнику со словами: «Смотри, чтобы косоглазие не развилось». Танька отвечала: «Ничего он ещё не понимает». Дмитрий в это время, сидя за письменным столом, уча уроки, ещё больше краснел, вжимал голову в плечи, но не отказывался от взглядов в сторону Таньки. Внутри у него всё клокотало, наполняя его существо непонятными чувствами. Ему хотелось прикоснуться к ней, но, как бы нечаянно – в темноте. Если Танька была у них в его отсутствии, по приходу он мог точно это определить. В комнате пахло цветочными духами, по всей видимости, дешёвыми, но аромат был не резкий и довольно приятный, и юным девичьим Танькиным телом. Он жадно вдыхал этот воздух. Танька иногда заводила с ним разговор: – У тебя девочка есть.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Есть, – уверенно врал он. – Красивая? – спрашивала она. – Красивая, – отвечал он, как будто мог быть другой вариант. С Кураевыми жила бабушка, дверь гостям чаще всего открывала она. Танька у неё была любимым собеседником в те короткие промежутки времени, потраченные на снятие обуви и верхней одежды. Непосредственные, откровенные ответы всегда вызывали интерес у представителя старшего поколения Кураевых. – Таня, после школы, куда ты пойдёшь учиться? – интересовалась бабушка. – Баба Катя, замуж я после школы пойду, – отвечала Танька. – И кто твой избранник? – Олигарх. Баба Катя телевизор смотрела и прекрасно знала про олигархов, ей были интересны Танькины суждения. – Не знаю такую фамилию. Не из местных что ли? – спрашивала она. – Баба Катя! Олигарх – богач по-нашему. – В Валдае много зажиточных семей, сейчас почти у каждого автомобиль и заграницу отдыхать ездят. – Баба Катя! Какие олигархи в Валдае?! У нас – отстой! – Сколько денег надо иметь, чтобы в олигархи попасть? – Миллиарды. – Рублей? – Долларов. – Это американские рубли? -Да. – Не видела. – Селезень, – Танька поправилась. – Серёга Селезнев в школу десять долларов приносил, всем показывал. – Столько честно не заработаешь. Какую совесть надо иметь, чтобы столько украсть? Про совесть Танька суждений не имела, этот вопрос её не мучил, она просто пожимала плечами. – И где олигархи живут? – интересовалась Баба Катя. – В Москве улица есть, Рублёвка называется, вот там они и живут. – Откуда ты это знаешь? – По телевизору показывали. – И как ты с ним познакомишься? – баба Катя пыталась узнать Танькину стратегию. – Мне бы до Москвы добраться, а там хоть под машину олигарха брошусь. – Помнится в детском садике, ты замуж за иностранца собиралась, – баба

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Катя напомнила Таньке о её предпочтениях в раннем детстве. – Разные культурные ценности у нас. – А в начальной школе за рэкетира. Тоже разные культурные ценности? – Там другая тема, раз и ты – вдова и отсутствие материальных ценностей. Баба Катя, мне стабильность нужна. – А если не получиться с олигархом? – Тогда за вашего внука замуж выйду. – Упаси, Господи! Сестра и Танька окончили школу, сестра уехала учиться в Новгород и вскоре вышла замуж, родила двух близнецов, доучивалась на заочном и жила счастливо в трёхкомнатной квартире с родителями мужа. Во всяком случаи никому не жаловалась и выглядела хорошо. Дима через четыре года отправился в том же направлении, после учёбы вернулся в родные пенаты и работал по специальности. Про Таньку ничего не слышал, сестра про школьную подругу не рассказывала, он не спрашивал, а других общих знакомых не было. Вспоминал ли он про неё всё это время? Да, вспоминал, в школьные годы часто, потом понемногу стал забывать. Теперь она висела медалькой у него на шее, через годы нашедшего своего героя. Заметил он про себя, духи были не те, что в школьные годы, аромат более изысканный, но запах тела едва уловимый остался от той Таньки. Она была в брючном джинсовом костюме, куртка короткая с загнутыми рукавами, под курткой шёлковая белая блузка, туфли на высоких каблуках. – Занят? – отцепившись, встав на ноги, нахмурив брови, спросила Танька. – Что? – не поняв вопроса, переспросил Дима. – Женат, есть невеста? Статус, какой у тебя? – пояснила она. – Не женат. – Ну, и молодец, – одобрила Танька не спешку Дмитрия в данном вопросе. Четвёрка валдайских энергетиков распалась, Кураев с Танькой отошли в сторону и слушали концерт вместе в обнимку, пританцовывая и выкрикивая отдельные слова из песен. Со временем они потерялись в толпе. Школьная подруга сестры оказалась при жилплощади и не просто со съёмной или комнатой в общежитии, а имела полногабаритную двушку в новом кирпичном двенадцатиэтажном доме. В завершении дня они сидели вдвоём у неё на кухне, пили мартини, закусывая салатами и пловом, рыжий котёнок тёрся о Димкины ноги. Он обратил внимание, что Танька умеет неплохо готовить, о чём высказался вслух. Она ответила: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок», – усмехнувшись, добавила: «И не только через него». Когда изрядно было уже выпито, Танька стала изливать душу: – Школу окончила, рванула в Москву. Поступила учиться в кулинарный техникум, тяжело, но жить можно. По вечерам, как и большинство студентов,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г подрабатывала в кафешках. Вскоре умирает мама, отца у меня и не было, осталась сиротой. После окончания учёбы устроилась в буфет при штабе Московского округа. Там похотливый полковник около меня крутиться начал, всё с намёками, я ему не отказала. Как ни как деньгами помогал, подарки дарил. А я угождала всем его прихотям. Когда поняла, что я его торкнула окончательно, стала свою линию гнуть, склонять к официальным отношениям. Очень тяжело мне дался процесс перехода от статуса любовницы к статусу жены. Старый козёл всё не хотел разводиться, брыкался, но я настояла. Квартиру оставил жене, эту он получал, мы были уже в браке. Тут я его уже не жалела, как лихой всадник загнала лошадку с претензиями на молодого жеребца. Пахала на нём, изображая фонтанирующую страсть, целыми ночами, иногда и днём. Самой было физически тяжело, не говоря о том, что противно, а он всё себя стимулировал. Не выдержало сердце. Две минуты до того был счастлив, потом раз и остекленел взгляд в недоумении. Ещё о ребёнке намекал, хотела я ему от одного лейтенанта родить, не срослось. Всё бы хорошо, да, у него сын есть, тоже военный, после смерти папы поспособствовал, чтобы меня выгнали с работы, а теперь требует убраться с квартиры. – Конкретный мужик? – спросил Дима. – Я его только в гражданке видела, в каком звании понятия не имею. Он сразу был против выбора отца, я их разговор подслушала, этот, мол, я такая сякая, а папа: «Я сынок, повысил качество жизни». Видишь, как культурно со стороны старых козлов это б… у них в Москве называется. Бог с ним, сейчас я устроилась на железную дорогу поваром в вагон-ресторан, деньги хорошие. Спать легли под утро. Он сначала суетился, она всё поправила, было жарко, до него дошло понятие – знойная женщина. В тот день осуществились его юношеские желания. Сбылись ли ожидания? Дмитрий до конца не разобрался, во всяком случаи разочарования не было. Как любит говорить Кураев отец: «Всё для чего-то нужно и каждому достаётся то, что он заслуживает». Дмитрий отметил, что Танька хороша для постели, со второй мыслью высказывания отца, он ещё не разобрался. Он завис у неё до её очередной поездки, уезжая, она предложила перебраться к ней, объяснив, сея намерения нежеланием отдавать кота в приют на время своего отсутствия. Он машинально согласился. Так началась у Дмитрия московская жизнь с её неутихающим круглосуточным шумом, почти отсутствием обоняния, ввиду наличия в воздухе большого количества резких запахов, по этой же причине постоянного ощущения несвежести. Дмитрий устроился в «Московские электросети» и подружился с котом. Он его кормил, за ним убирал, а тот его встречал и провожал на работу, а по утрам дублировал сигнал будильника звонким «мяу». Танька дома бывала редко, сейчас её поезд находился между Москвой и Владивостоком. Кураев, сидя в

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г кресле, смотрел телевизор и рассматривал, лежащие на журнальном столике, глянцевые журналы хозяйки. На глаза попалась статья «Статистика женских и мужских измен». «Существуют некоторые статистические данные, согласно которым было установлено, что 41% представительниц прекрасного пола изменяют своим вторым половинкам, а вот среди мужчин количество неверных мужей достигает почти 61%. Разница между такими поступками заключается в том, что в 50% случаев девушки прекращают свои отношения с супругами, а вот мужчины покинут семью только с вероятностью 5%». «Выходит, 41% рогоносцев, 61% ставящих рога и тут же с вероятностью от 2% до 41% получающих их обратно в ответку. Интересно девки пляшут», – сделав нехитрые вычисления, пришёл к такому выводу Дмитрий, продолжив дальше чтение: «В результате потребности в новых эмоциях, ощущениях и чувствах, на измену решаются около 20% девушек. Парни идут на предательство по этой причине в 35% случаев. Ещё одна причина измены – месть своему возлюбленному за его неверность. Женщины так поступают в 10,3% случаев, а процент мужского предательства по этой причине составляет 1,1%. Кроме того, на супружескую неверность может толкнуть плохое отношение или агрессия вашей второй половинки. 9% женщин решаются на измену именно по этой причине, мужчины поступают так в 6% случаев. Ещё одним толчком к супружескому предательству может послужить обыкновенная физическая неудовлетворённость. 12,5% женщин ищут удовлетворения на стороне, среди мужчин это количество составляет 8,8%. Длительная разлука с любимым человеком толкает на интрижку 9,6% девушек и 11,6% парней. 10% мужчин и 6% женщин изменяют своим вторым половинкам с целью самоутверждения». Прочитав эту информацию, Дмитрий произнёс уже вслух: «Каша! Что от чего считают – непонятно. И кто им всё это рассказал, как на духу?» Перешёл к следующей статье, читал отрывками: «С ростом популярности биологического анализа выяснилось, что как минимум 8% детей называют «папой» отнюдь не своего биологического отца….. Каждый шестой москвич воспитывает чужого ребёнка…. Согласно статистике, частота случаев, когда отец не является биологическим папой ребёнка, может достигать 30%. Это данные некоторых исследований. Правда, некоторые эксперты не совсем согласны с данными изысканиями. Они считают, что вероятность несоответствия составляет менее 10%, но в 4%, то есть в каждой 25-й семье, этот факт можно утверждать достаточно точно». «Познавательный журнал, но это не «Юный натуралист и не «Вокруг света», произнёс опять вслух Дмитрий, перелистав несколько страниц, продолжил дальше чтение: «Регистрируясь на сайте Одноклассники, вы можете преследовать несколько целей – найти родственников, с которыми никогда не виделись, завести интересных друзей и на конец, начать флиртовать с симпатичным человеком. В зависимости от поставленной цели ваши действия при знакомстве будут

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г различны. Если ваша цель – найти себе потенциальную вторую половинку, войдите в раздел «Люди на сайте», выберите по своему усмотрению место жительство, пол и примерный возраст человека, с которым вы стремитесь познакомиться. После этого перед вами предстанут аватарки различных людей, подходящих под заданные параметры. Посетите страницу приглянувшегося вам человека, поставьте оценки на фото или подпишите милый комментарий к понравившемуся статусу. Если вы решительно настроены завести знакомство с хозяином выбранного профиля – напишите ненавязчивое сообщение. Спросите о чём-то нейтральном, побуждая к диалогу, сделайте комплимент, разузнайте об увлечениях, например, «девушка, у вас замечательная фигура, вы любите посещать спортзал?», «на ваших фото столько красивых кораблей – вы моряк?»» «Да, и этот журнал похоже её – библия! Как появилась свободная минута, он у неё в руках. Все новые номера покупает», – задумался Дмитрий. Завтра у Кураева был выходной день, он зашёл на сайт Одноклассников и выполнил все действия, рекомендованные глянцевым журналом. У одной из девушек с именем Марина на странице увидел на фото знакомый двор, их двор. Ознакомился со всеми выставленными её фотографиями; свадебного, в обнимку с особью противоположного пола или отдельно стоявшего мужчины на фотографиях не было. Смело настучал на клавиатуре: – Москва большая, но мы оказывается с вами, живём в одном доме. Ответ пришёл сразу: – И что с того? Дом наш большой, здесь много людей живёт. – Просто. – Я рада, что вы мой сосед. – Это без сарказма? – И, да и нет. – Это как понимать? -Никак. Для вас это важно? – Одновременно два взаимоисключающих утверждения. – А если и с сарказмом, вам это неприятно? – Значит, был неправильно понят. – В каком подъезде живёте? – В гости придёте? – Мужчина, что вам нужно? И не стыдно? – Ой, неправильно ответил! В седьмом, а вы в каком? – Не ваше дело!!! Живите дальше, хороший дом. – Зачем так агрессивно? Такая красивая девушка! – Что вам нужно? – Ваш вариант ответа? – Дмитрий, что вам нужно от меня? Не спится наверно, бессонница.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Марина, вы не хотите общаться? – Я спросила у вас, отвечайте. – Может, чай попьём? – Уже поздно для чая. – А так, вы принципиально не против? – Дмитрий!!! – Значит – да? – Мне не нравиться, когда мужчина общается со мной в таком тоне, вы не мальчик, вам немного должно быть стыдно за своё поведение, я считаю. – Стыдно, но я готов искупить вину при личной встрече. – Кстати, ваш кот сильно похож на вас. – «Каждая вещь со временем приобретает черты хозяина», – Гоголь «Мёртвые души». Могу много что интересного рассказать. – Я вас никогда не видела около дома. – Через пять минут буду на улице, и вы выходите, вот и встретимся. – Да? Я спать ложусь, мне завтра на работу рано вставать. – Я разбужу. – Я сама училась в школе, кстати, в вузе, имеется диплом кооперативного техникума, не думайте, что вы такой умный. Чтобы утром встать, у меня будильник имеется. – Я не считаю себя особо одарённым. – А что тогда вы можете рассказать мне, ещё и многое, может быть, я это знаю сама без вас. «Мёртвые души» кстати, я в школе читала. Вы наверно только с Индии или с Китая прилетели, что у вас разнообразие чая огромное, но, увы, я не любитель этого напитка, просто пью утром со сладостями и всё. – Тогда водка что ли? – Это я вообще не пью. Вы что?! Я постоянно за рулём. – Какао, кофе, мороженное? – Кофе ночью не пьют, от какао и мороженного полнеют, увы. – Давайте я подойду, а что вы хотите: сок, минеральная вода, я куплю в магазине, благо он круглосуточно работает. – Дмитрий, как вы узнали, что я живу с вами в одном доме? Я вас никогда не видела. – Это при личной встрече. Через пять минут буду на улице. – Дмитрий, правда, поздно уже. Я в такое время не выхожу из дома. – Марина, вы же со мной! Через пять минут! – Дмитрий!!! Юморист – вы мой!!! Спать надо и вам советую. Пока. – Чувства юмора – море. Надо нырнуть и именно сегодня. Соглашайтесь. Ещё волшебное слово, пожалуйста. – Нет, нет и нет! Я вас никогда не видела и не знаю.

100

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Как не знаете?! Уже больше часа общаемся. – Это ещё не о чём не говорит. – Как так! У нас с вами уже сложились доверительные отношения. Вы меня обижаете! Я, что похож на маньяка? – Нет, конечно. Но приличные девушки так не поступают. – Я никому не расскажу, тень на вас не падёт. – Вы и, правда, юморист! – Если бы вы выглядели неприлично, то я с вами не стал общаться. – О, как! Ну, извините, вы первый мне написали. – Я и говорю, надо встретиться. Соглашайтесь. Вы ничего не теряете. – Я вам говорю, поздно уже, мне спать пора, вы мне мешаете, завтра идти на работу. Я хочу выглядеть нормально, а не заспанной. Ладно, Дмитрий, приятно было познакомиться. – Марина, вы делаете мне комплимент. Когда девушка упрекает мужчину, что он не даёт ей спать – это похвала. – Дмитрий! Может быть, но ситуация не та, я так считаю. – В любом случае вы будете выглядеть восхитительно. Я уже обуваю ботинки. – А причём тут ботинки? – Но не босиком, же мне идти. – В магазин? – Да. А потом за вами или к вам. – Даже не подозревала, что в моём доме живёт такой мужчина! – Это высокая или низкая оценка? – Считайте сами, как хотите, я сплю уже, не мешайте мне. – Опять похвалили. А взаимопонимания до конца нету, так и сижу надетый, и обутый. – До свидания и ложитесь баиньки. – В одежде, как солдат при готовности номер один? – Как хотите, это ваше дело, я вам не указ. – Не судьба, как писал Александр Сергеевич Пушкин: «Но я другому отдана, я буду век ему верна». – Пушкина люблю, но Есенин дороже и милее мне. – Не возражаю, давайте Есенина декламировать буду: «Пускай ты выпита другим, но мне осталось, мне осталось твоих волос стеклянный дым и глаз осенняя усталость». – Дмитрий, доброй ночи. Я выхожу с сайта. – Доброй ночи, Марина. Сна мне не будет, вы мне разбили сердце. – Шутник. Пока….

101

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г На следующий день Кураев, как только зашёл в Одноклассники, получил сообщение: – Здравствуйте, Дмитрий. – Здравствуйте, Марина. Может, сегодня чайком побалуемся? – Сегодня я занята. – Опять отлуп. Так и до обезвоживания организма недалеко. – Пригласите ещё кого-нибудь, много девушек на свете. – Вы меня за кого принимаете?! – А почему именно я? – Словами трудно объяснить. Может, встретимся сегодня? – Дима, я плохо чувствую себя, вид ужасный, мне надо искупаться и лечь отдыхать. Правда, я как разбитое корыто. – Шансы у меня есть на встречу? – Сегодня? – Вообще. – Скажите, откуда вы знаете, что мы живём в одном доме? Где и как вы меня нашли? – Всё очень просто, случайно попал на вашу страницу, увидел фото на фоне дома, с этого и началось. Так что никаким секретным агентом не являюсь. – Что началось? Чаю испить захотелось? – Примерно так. В ответ пришёл смайлик – рожица с улыбкой. Дмитрий написал: – Так и не ответили на вопрос про шансы. – Я о вас ничего не знаю. Хоть расскажите о себе что-нибудь. – Что именно хотите знать? – Всё. – Я и сам про себя всё не знаю. Может при личной встрече? – Хотя бы самое основное. Я располагаю только информацией из Одноклассников о вашем возрасте и где учились. – Могу добавить, что сейчас работаю в «Московских энергосетях», в общем, ничего интересного. Встречаемся? – Сегодня однозначно нет, через два дня. – Хорошо. Спокойной ночи. Правда, сна не будет. – Спокойной ночи. Мне так нравиться ваш кот! Прикольный вообще. Через два дня вечером. Он ей: – Привет! Время пить чай. – Я знаю. Сейчас голову феном высушу. – Жду. Квартира номер … Через пятнадцать минут раздалась трель домофона. Дмитрий снял трубку и ничего не спрашивая, нажал на кнопку с изображением ключа, после чего сразу

102

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г припал к глазку. Через пару минут из лифта вышла девушка, она осмотрелась по сторонам и, определившись, куда ей надо, направилась в сторону Дмитрия. Он не стал дожидаться, открыл дверь со словами: – Проходите, Марина. – Дмитрий, чур, не пугаться, я только что с работы, приняла душ и сразу к вам, – произнесло милое создание, впорхнув в квартиру. Действительно она была мила, даже лучше, чем выглядела на фотографиях. На вид, она принадлежала к тому типу девиц, которые маниакально следят за собой, сидят на строгой диете, хотя уже достигли первой стадии болезненной худобы, тело пропитано кремами, руки, ноги ухожены, маникюр, педикюр, на голове – эффект мокрых волос. – Сюда, – показал Дмитрий в сторону зала, где был уже сервирован журнальный столик. – Сейчас, – произнесла Марина и шмыгнула ванную, мыть руки. Оттуда вышла неспешно, рассматривая интерьер квартиры. – Уютненько у тебя, – резюмировала она. – Что будем пить? Есть вино «Чёрный полковник», «Чёрный доктор», коньяк «Остров Крым», – предложил Дмитрий. – А «Чёрной вдовы» нету? – пошутила Марина. – А такое вино есть? – Наверно, нету, но всё ещё впереди. А пить будем коньяк. Кот тёрся около Марины, почему-то подставляя именно хвост для поглаживания. После второй выпитой стопки Кураев дал волю рукам, руки пошли по телу Марины, даже без показного сопротивления. Она в отличие от Таньки оказалась совершенно другим типажом и ростом чуть ниже, и габаритами где на размер, где на два меньше. И самое главное её целиком захватывала страсть, раздевалась и раздевала импульсивно, со срыванием и бросанием одежды в разные стороны, далее царапалась и кричала, была непредсказуема, давая волю эмоциям. В аналогичной ситуации Танька действовала, как по написанному сценарию с заранее отрепетированными манипуляциями. По окончании всего Марина быстро наделась, поправила перед зеркалом причёску и выпорхнула из квартиры. Дмитрий только успел спросить: «Тебя проводить?» На что она ответила: «Не надо». Он подумал: «А мне даже и лучше». Ночью кот нагадил на постель, что за ним никогда такого не водилось. На следующий вечер он получил сообщение: – Привет! Как дела? – Только с работы приехал. Чем занимаешься? – Убираюсь, пыли налетело много. – Утром не проспала? – Нет. А, ты?

103

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Всё хорошо. В гости придёшь? – Сегодня нет. Уберусь и спать упаду. – Тогда, спокойной ночи? – Дима, а это без сарказма? – Конечно без сарказма. – Скажи, а ты меня хочешь? – Тогда, сегодня придёшь? – Дима!!! – Это значит – да? – Я просто спросила, между прочим. – Значит придёшь? – Дим, ну я же тебе объяснила, что не могу, я не придуриваюсь, честно, правда. – Тогда, спокойной ночи. – Хорошо и тебе того же. На следующий вечер он написал первым: – Сегодня встречаемся? – Может, поздороваешься сначала? – Добрый день! – Вечер. – Точно, добрый вечер! – А почему бы тебе не сказать, что ты хочешь меня? – Как гласит восточная мудрость: «От слов «халва, халва» – во рту слаще не станет». – Это ты про что? – Про это. А на самом деле кукиш. Ты бы как хотела? – В смысле? – Сверху, снизу или другой вариант? – Что за вопросы!? – Страсть одолевает. Душа гудит, как самовар. – О, как! Первый раз слышу от тебя такие слова. Гудит или шумит? – А, какое имеет значение. Примета такая есть про самовар. Если гудит, то к неприятностям, а если шумит, то к гостям. – Значит – шумит. Придёшь? – Дима, я устала, выпила бутылку пива, перегаром прёт и спать хочется. – Желание огромное, невтерпеж, перегар не страшен. – Не в моих правилах предстать перед таким мужчиной, как ты, в таком виде. – Ты льстишь. Сегодня и точка. – Дима, я с перегаром, как свинья грязная и вонючая. Почему ты не понимаешь моих проблем, подожди несколько дней. Я действительно хочу, чтобы ты был

104

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г всегда рядом. Как кот? – Вчера не ел, худел наверно. Сегодня сломался, жрёт. – Несколько дней потерпи. Пока. Целую. На следующий вечер Кураев написал: – Какие планы у тебя сегодня? – Дай мне свой сотовый, позвоню завтра, поговорим обо всём. Если хочешь. – А почему не сегодня? – Я объясню, почему не сегодня, если тебе интересно. – Объясняй. – Дима, я не одна живу. Есть муж, но мы с ним не спим вместе. – Это значит, не будем встречаться? – Я хотела поговорить на эту тему. – Что ты предлагаешь? – Его перевели на другую должность, сейчас у него не будет ночных дежурств. Не бросай меня, пожалуйста. Кураев теперь понял, почему она сразу убежала в тот вечер, почему постоянно занята. Но и он не свободен, и вообще живёт в Москве на птичьих правах. Об этом он умолчал. Завтра из поездки возвращается Танька, несколько дней и он опять один, и можно снова встречаться с Мариной. На следующий день Танька не вернулась, сотовый телефон был недоступен, а когда и через день не пришла домой, Дима заволновался не на шутку. Позвонил на её работу, там ответили, что поезд прибыл вовремя. Вагон-ресторан она сдала. Обзвонил больницы и морги – ничего похожего. В полиции заявление не приняли, так как не прошло трое суток, и намекнули, если будет настойчив, то возбудят дело на него. Посмотрев им в глаза, он понял, что именно так оно и будет. Уволился с работы, две недели отрабатывать не заставили и вечером с двумя сумками, в одной из которых находился кот, на поезде Москва-Псков ехал на Валдай. В субботу ещё с тремя друзьями Кураев сидел в питейном заведении с аквариумом посередине зала, с предметами на стенах на морскую тематику и с дверью в туалет с надписью «гальюн», отмечали его начало работы в «Валдайских электросетях», звучала композиция Danike$H «Где всё началось, там всё и закончится». P. S. Через месяц Дмитрий, будучи в Москве, вечером, когда до поезда оставался какой-то час, добрался до Танькиного дома. Увидел свет в окнах, у него отлегло на душе, он надеялся, что именно она там, и у неё всё хорошо.

105

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

' * * * Обычный, как многие, с виду я, В словах не терплю шелухи. Я славе большой не завидую, Читая чужие стихи. Другого поэта волнение С моим зазвенит в унисон. Мне кажется, в это мгновение Я чувствую так же, как он.

ВЛАДИМИР ЛИФУНШАН С. Турочак, Республика Алтай

И озаренье молнией мгновенной: На нотный стан ложится – «ре диез». И только изредка, почти украдкой, Одним мизинцем, выровняв очки, С той долгожданной чудо-лихорадкой Он нотные записывал значки.

Как будто нежданно-нечаянно Свою мне протянет ладонь, И образы сознание прошили Как будто в ночи нескончаемой Ему, пытаясь, что-то прокричать, Блеснёт путеводный огонь… А клавиши спешили и спешили Под пальцами быстрее И образ тревоги не кончится, зазвучать. И мир нужно срочно спасать, И вдруг очень остро захочется Как будто мир по-новому Ещё что-то лучше создать. открылся, Все чувства обнажая в нём, РОЖДЕНИЕ МУЗЫКИ Как будто вечер тихо засветился Ласкающе-таинственным огнём. Сергею Душкину посвящается Виски сжимались мыслями Мы среди боли, радости, до боли, печали Звенящих тактов замыкался круг, Его не замечали частых мук. И все фортиссимо, глиссандо Не знали, как в ночи порой и триоли звучали Вдруг стали музыкой – Аккорды, ноты – превращаясь летящей из-под рук. в звук. Берёзы за окном листву роняли, Шум ветра – ухо непременно И отблеск лунный на стекло Его переведёт в грустящий лес. упал.

106

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г А в комнате, склонившись над роялем, Счастливый автор тихо засыпал.

ДАЛЬНОБОЙЩИК Я шофёр, и никаких гвоздей! Мой удел – дорога, ветер в лоб. Под капотом – сотни «лошадей», Я могу их всех пустить в галоп. Сколько раз в морозы, без огня, Исправлял поломки день-деньской. Дальнобойщик – кличка у меня – Это всё равно, что волк морской. Пусть маршрут в десятки, сотни вёрст, И рессоры стонут, как в бреду, Пусть вот-вот заклинит задний мост – Всё равно с дороги не сойду. Под моей ногой дрожит педаль, Еду сквозь недели, сквозь года. Трасса – моей жизни магистраль. К ней судьбой приписан навсегда. Десять лет кабина – дом родной, И теряю преданных друзей: Кто разбился, кто ушёл в запой, Кто калекой стал в душе своей. Я своих погибших помянул – В дальних рейсах неизвестность ждёт: Друг мой Колька за рулём заснул, «Прозевав» смертельный поворот. Пусть любой ко мне придёт в гараж,

Я его в напарники возьму. Пусть накрутит, хоть недельный стаж, И поймёт, наверно, что к чему. Не страшусь воды и ни огня, С совестью в ладах всегда людской. Дальнобойщик – кличка у меня– Это всё равно, что волк морской.

ПЕРЕД ВЫХОДОМ Опять привычное волненье Разрезан зал клинком фанфар. Вот-вот начнётся представленье, Все замерли и млад, и стар. Чтецы, танцоры, пианистки Снуют, то плача, то смеясь, И только шепчутся артистки, Слегка у зеркала вертясь: «Как наша Прима разодета, Что крутит пальцем у виска, И то, что песенка не спета Её последняя пока. И что причёска у Алисы Опять получше, чем у нас» … А я, волнуюсь у кулисы И жду, когда придёт мой час. С противной дрожью по колену Исчезнет привкус пустоты – Боюсь шагнуть на авансцену Из закулисной суеты. * * * Если б был твоим я мужем, То любовью был контужен, И с твоей роднёй был дружен, Никогда б тебе не лгал.

107

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Не искал другой бы доли, Не мечтал бы о футболе, Целовал почти до боли, О тебе стихи слагал.

Без тебя совсем другой рассвет, Без тебя удачи в жизни нет, И деревья каждый день скорбят, Если нет поблизости тебя.

Если б был твоим я мужем, То тебе был очень нужен: Я б стирал, готовил ужин И всегда дарил цветы. Драил пол без приказанья До потери, до сознанья. Угадав в глазах желанья – Исполнял твои мечты.

Без тебя ни лето, ни зима, Без тебя всё в жизни кутерьма. Без тебя и видео – пустяк, Без тебя я вечный холостяк!

Если б был твоим я мужем, Каждый день – в дожди по лужам Или по январским стужам – На руках тебя носил. В праздники дарил колечки, «Танцевал всегда от печки» И своей Богиней вечной Я б тебя провозгласил.

У тебя всё классно – без меня.

Но скажу: «Всё это сложно Или, даже – невозможно. Будь предельно осторожна С тем, кто о твоей красе Дифирамбы до рассвета Будет петь зимой и летом. Даже мне не верь вот в это: Я такой же, как и все».

БЕЗ ТЕБЯ Без тебя не мокрая вода, Без тебя не мчатся поезда, Без тебя нет лёгкости в ногах, Без тебя и штиль, как ураган.

108

В твоём доме блеск и чистота – Всё в порядке, на своих местах. Полочки хрустального огня…

МОНОЛОГ ЖЕНЫ АРТИСТА ОТДЕЛА КУЛЬТУРЫ У других-то мужья, не в пример моему, Днём и ночью порядок в хлеву и дому. Разукрашен чердак и на зависть всем – скот. Ну, а мой-то дурак всё поёт да поёт. У других-то мужья, не в пример моему, Повидали на свете войну и тюрьму. И в руках всё горит от метлы до сохи, Ну, а мой паразит – сочиняет стихи. У других-то мужья, их лелей да лелей: В день зарплаты несут много длинных рублей. Ну, а мой очень гордо получит чуть-чуть… Так и хочется в морду купюры швырнуть.

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г У других-то мужья так с цементом мешки Поднимают без помощи правой руки. Ну, а мой, весь шатаясь от ветра, идёт, И, нисколько не каясь, всё поёт, да поёт.

Но – всё не так, как у людей. Валерию Панину с. Онгудай «Я на алтарь свой стих кладу» … Стихи кладу в своём быту То на алтарь, то на плиту, А то на поручни перил… Ну, кто бы кейс мне подарил?

И в скандалах моя жизнь вся катится вниз: У других-то мужья… ну, а мой-то – Борису Брабендеру артист! с. Майма

ЭПИГРАММЫ и поэтические пародии Наталье Антошкиной с. Артыбаш «Разлохмаченное сердце Покатилось в никуда» … Нить жизни навсегда утрачена И нет тепла в моей груди, Поскольку сердце – разлохмачено: Не накрутить на бигуди! Надежде Митягиной г. Барнаул «Всё натурально, чисто, искренне, Без пошлостей и без затей. И всё – гармония и истина, Но – всё не так, как у людей». Талантом взяты все вершины, Успех – и никаких гвоздей. Удача, дача – две машины,

«Спасенье жгло по тормозам, Ломая мысли, руки, рулевые тяги» … Все чувства шли на абордаж, Ломая подсознанья страсти. Злой Ужас заломил вираж, Сжигая тормозами счастье … Марине Василевской г. Горно-Алтайск «Чужой, приходящий из форточки ветер, И мысль механически: так появляются дети». Хочу напомнить, милая Марина, О том, что знать вы всё-таки должны: Как минимум, здесь должен быть мужчина, А ветер, дождь и снег не так уж и важны.

109

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Мирре г. Горно-Алтайск «Сердце рвётся, как пузырь мечтаний, Я шатаюсь в призрачных глазах. Где ты, милый, настоящий, пряный?..

Эпиграммы

Здесь я, здесь, да оглянись же, Мирра! Преодолевая жуткий страх, За спиной у своего кумира На виду всего честного мира Призрачно шатаюсь на глазах …

Вот если бы взглянуть на глобус Лет через двести или даже сто, То, может быть, там будет слово «Лобас» Ведь так о них не написал никто!

Светлане Аняновой с. Чоя

Маше Светлой г. Горно-Алтайск

«Пусть засыпает свет, и телефон отключен, У всех свои заботы и дела, И ожиданием дверной замок замучен» … На кухне мясорубка спит неслышно, Посудный шкаф распался на куски, И кто же знает, как всё это вышло: Дверной замок вдруг запил от тоски. Владимиру Фролову с. Чоя «Струился дух по шалашу, Душа – дисплеем засветилась …» Когда я шёл лесным простором И видел, как цветёт он буйно, Душа светилась монитором Размером в девятнадцать дюймов.

110

Лидии Лобас с. Турочак Автору замечательных рассказов о домашних животных.

Стихи читаю Ваши и пока – В моей душе цветут сплошные лилии: Поэзия прозрачна и легка, Как то, что в Вашей значится фамилии. Сергею Кривоносу, журналисту г. Сватово, Луганской области, Украина Мы с детства с именем Сергей – Рифмуем слово – воробей. Но только здесь другой прикол: У нас Сергей – всегда орёл! Ольге Левшиной г. Новосибирск «Мне бы зимою в Оби искупаться, Только нет рядом мужчин настоящих …»

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Как ей понравиться? Вопрос. Ответ нашёл я в январе: В тридцатиградусный мороз С ней в прорубь прыгнуть на заре. Владимиру Ветрову – программисту Горно-Алтайской налоговой инспекции.

& ВЛАДИМИР НУРГАЛИЕВ

Родился в 1960 году в городе Семипалатинске 20 января. После окончания школы поступил в Томский государственный университет. В 1982 Майкрософт – гигант корпорация, Третий год от застоя – прострация: году приехал в город Бийск Алтайского края для работы на одном из крупных Ей, для полного счастья заветного, - предприятий города. Литературу любил с детства. Время от времени Не хватает Владимира Ветрова! сам пробовал писать рассказы и стихи. Занимаюсь в городской студии прозы «Аспект». В декабре 2012 года в Канаде издана книга Владимира Нургалиева «Мы живём, работаем, чтобы выжить. От СССР до современной России». Лауреат журнала «Огни над Бией». В 2014 году получил от издателя приглашение на встречу с читателями в Канаде. В январе 2015 года в издательстве «Альтаспера» издана вторая книга прозы и публицистики Владимира Нургалиева «Россия и Украина в 2014 году». В Бийске в 2015 году издана книга прозы «Любимчики».

БЛУЖДАЮЩИЕ ОГНИ (фэнтези)

...Геологическая партия – в то далёкое лето. Он, молодой парень, рабочий партии. Таскать треногу, теодолит, штангу стало для него привычным делом. Оседлать коня,

111

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г проехать на нём пару десятков вёрст. Да, запросто. А тут запрос по рации, у геолога Василия сели батареи в спецприборе по поиску урана. Юрий и напросился съездить к Василию, в одиночку мониторившему местность. Но, вот незадача, подзаблудился. Дело к ночи. Бросил палатку на землю, залез в неё и уснул. Проснулся от чего-то непонятного, творившегося вблизи. Блуждающие синие огоньки. Цепочка огней, двигавшихся невдалеке. Окликнул: «Кто там?» Огоньки замерли в воздухе. И погасли. Юра поближе подтянул за ремень карабин. Взвёл его, вглядываясь в темноту. «Это я. Эльвира!» – донеслось из темноты. Юрий включил фонарь, который сразу высветил в ночи тонкую фигуру девушки, невесть откуда взявшуюся здесь, в пограничной зоне Горного Алтая. Девушка юркнула в палатку и прижалась к парню. Её губы нашли губы Юры, слившись в долгий поцелуй. До того у него никогда не было девушки. И эти поцелуи вскружили парню голову. Два перевозбуждённых молодых тела слились в единое целое, не оставляя времени для расспросов и разговоров. Проснулся только к обеду. Его конь, почуяв собрата, заржал. И вскоре к Юрию подъехал Василий. Довольный привезёнными батареями тут же зарядил ими прибор. Расспросив парня об обстановке в геологической партии, отправился дальше искать уран. Через год к порогу квартиры Юриных родителей, с которыми он в то время жил, подкинули малютку с запиской: «Это твоя дочь... Эльвира!» Дочь быстро выросла. Вышла замуж. Родила внучку Катю. ...Юрий Евгеньевич, отяжелевший под собственным весом, грузный мужчина в толстых очках, близоруко всматривается в свою маленькую, весёлую и задорную непоседу-внучку. Силится вспомнить: «Как тогда всё произошло?» 26 ноября 2017

ГОСУДАРСТВО ДЛЯ ВОРОВСТВА (фэнтези)

Как показала практика, постсоветские государства разваленного СССР, были созданы для воровства. Коррумпированные бывшие советские чиновники, дельцы и бандиты грабили Советское Народное наследие. Обращали всё в собственные частные богатства... ...Мальчишки Генка и Колька шли по опушке леса, собирали грибы. Вдруг, в траве увидели портфель-дипломат. Переглянулись. «Найденное делим пополам», – почему-то шепотом промолвил заводила Колька, на голову выше ростом своего товарища. «Хорошо», – чуть слышно ответил Генка. Взявшись

112

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г за ручку, Колька вытащил дипломат из травы на тропинку. Осторожно щёлкнул замками. Подпружиненная крышка дипломата тотчас открылась. Сначала пацаны даже ничего не поняли. На зелёном фоне травы открылась опять же зелень... Это были доллары. Генке и Кольке было по шестнадцать лет. Что-что, а зелёные доллары, им уже приходилось держать в руках и разглядывать их. Долго не раздумывая, товарищи вытряхнули грибы на землю из пластмассовых вёдер. Стали наполнять вёдра бумажной «зеленью». Вскоре у них появились новые японские мини-мотоциклы (скутеры), на которых они стали катать своих любимых девчонок. На пальцах рук Генки и Кольки засверкали красивые золотые перстни, на шее заблестели увесистые золотые цепочки с золотыми крестами. Жизнь удалась...

ДИВАН В КУСТАХ

5 ноября 2016

Диван в кустах! Ну и что? Сейчас этим никого не удивишь! Мебели выбрасывается много. Вот и притащил сюда диван бездомный, чтобы спать. А вот и он. Мужик, с виду лет пятидесяти. Ни молодой, ни старый. Стройный и высокий к тому же. Это Олег. Мой новый знакомый. Идёт медленно, опираясь на палку. – Что хромаешь? – спрашиваю его. – Железяку неудачно уронил на ногу, – сдавленно отвечает мне. Сразу всё становится понятным. Олег подрабатывает грузчиком на погрузке металла в металлоприёмке. Вот и пострадал поэтому. Он молча проходит мимо меня и окликает уже из кустов: – Будешь? – Иду! – отвечаю. Протискиваюсь сквозь густые заросли кустов и присаживаюсь рядом с Олегом на диван. Он сосредоточенно достаёт из принесённого с собой пакета полторашку дешёвого вина, буханку хлеба и кусок колбасы и выкладывает это всё на импровизированный стол в виде пластмассового ящика, перевёрнутого вверх дном. Начинает есть и запивать вином. Время от времени протягивает полторашку мне. Я отхлёбываю несколько глотков кислого вина и возвращаю ему. Вино быстро заканчивается, достаёт вторую... Олег большой любитель чтения книг. Сейчас люди выбрасывают художественную литературу. А Олег подбирает книги и аккуратно складирует в нишу под диваном. Вот и сейчас я вижу открытую художественную книгу рядом с ним.

113

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Распечатали вторую полторашку вина. Опять пустили её по кругу. Давно всё переговорено. Я знаю всё про него, он про меня. Достаю принесённую мною подборку за последние годы бийского журнала: «Я расскажу вам о Бийске». Кладу рядом с Олегом. – На досуге почитаешь! Здесь встречаются и мои рассказы, – говорю. – Ладно. Сейчас посплю и почитаю. Если есть свежие номера других бийских журналов, неси! – Хорошо. Дома посмотрю. Спи, пойду домой, а то жена занервничает. – Ок, – Олег вытягивается во весь рост на диване и тут же засыпает. Не успел я встать, забежал бездомный пёс Черныш, часто ночующий с Олегом, и мигом смахнул с импровизированного стола остатки колбасы и хлеба. При этом, чуть не опрокинув и остатки вина. Я тотчас закрутил крышку. Олег уже пьяно храпел. Черныш заскочил на диван и тут же улёгся у него в ногах. На Черныше был хороший ошейник. Но он никому не давал его снимать, и при попытке это сделать, чтобы ослабить ему шею, он рычал и клацал зубами... ...Сейчас идёт снег с дождём. Кусты облетели, явно обозначив диван, засыпанный жёлтой осенней листвой, с размокшим от дождя раскрытым томиком книги. Олега давно уже не видно, куда-то перебрался. Я по привычке иду мимо по тропинке прогулочным шагом. Вдруг слышу яростные крики вороньей стаи, преследующей собаку Черныша, с таким знакомым и привычным мне ошейником. Черныш бежит от вороньей стаи, в зубах у него ворона. Он подбежал ко мне. Положил ворону на траву. Та ещё была жива, слабо трепыхалась, но лететь уже не могла. Я скорее поспешил уйти, чтобы не видеть, как Черныш будет завтракать пойманной птицей...

ДОМИК У МОРЯ

8 октября 2016

(миниатюра)

Семён медленно ходил по городу и фотографировал его достопримечательности на свой мобильный телефон. На память! Назавтра, они с женой, уезжают жить в город Сочи. Где, по линии жены, ей достался в наследство от деда домик у моря. Семён родился, вырос и всю жизнь прожил в этом сибирском городке Б. И теперь, будучи пенсионером, предвкушал ещё пожить и у моря, о котором знал только понаслышке. Перестройка и крушение СССР, застали его семью с двумя маленькими детьми, которых надо было обувать, одевать, учить – выводить в люди. Но градообразующее предприятие, на котором, к тому времени Семён отработал десять лет, сократило половину персонала, в число которых попал и он. Жена работала в городской аптеке

114

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г фармацевтом, за мизерную зарплату. И первое, что сделал Семён, чтобы добыть денег на пропитание, взял ковёр, подаренный ему на свадьбу матерью, немного, теперь уже ненужного в квартире хрусталя, и пошёл на местный импровизированный рынок. Через полчаса всё это было распродано, за небольшие, но такие нужные сейчас семье деньги, тем же торговкам, которые там торговали. Довольный этими вырученными деньгами, Семён отправился в ближайший большой магазин, отовариться продуктами для семьи. И только он отошёл от базара, как от него отделились два крепких парня и устремились за ним. Они догнали Семёна, остановили и потянули за куртку, намереваясь залезть в карман, в который он только что положил пересчитанную им выручку за проданные вещи. Семён пытался освободиться от захвата, но тут же получил такой мощный удар в лицо, что упал навзничь. Закрыл ладонями виски. И не зря, два мощных пинка пришлись именно по его ладони, прикрывавшей висок. «Бьют на убивание!» – пронеслась в голове Семёна мысль, после чего он потерял сознание. Наутро, с разукрашенным синяками лицом, он пошёл на базарчик. Увидел группу парней, которые ограбили его вчера, стоящих кучкой с краю. Понял – это рэкетиры, крышующие и доящие данный базар. Напрашиваться на вторичное избиение не стал, ушёл домой отлеживаться и прийти в себя после пережитого накануне ограбления. На том и закончилась его предпринимательская торговая деятельность во вновь открывающемся в стране «свободном» рынке. Потом Семён уже краем глаза видел, как теряли квартиры, здоровье, а порой, и саму жизнь, некоторые его знакомые, от безысходности и безнадёги влезшие в бизнес и наделавшие долгов, в результате «честной, свободной» конкуренции. Когда поджигали их гаражи-мастерские, перед тем выкрав станки и механизмы, которые они приобрели на кредиты для предпринимательской деятельности в виде ремонта автомобилей, изготовления мебели или окон... ...Семен, молча, фотографировал достопримечательности городка Б. Свою двухкомнатную родительскую квартиру, он оставлял, теперь уже взрослым дочери и сыну. Дочь работала в фирме по производству охладительных напитков. Мыла изнутри кунги машин-длинномеров, перевозящих готовую продукцию. Очень уставала. Приходя с работы, сразу ложилась спать. Сын перебивался случайными заработками подсобным рабочим в импровизированной строительной бригаде во главе с соседом-печником. «Какой он, домик у моря?» – думал Семён, медленно бродя по городку. Сердце его щемило от неизвестности, предстоящей перемены мест... 14 января 2016

115

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г РАЗНОСЧИК ГАЗЕТ (зарисовка дня) Парад. Опять в нашем городке стали развлекать народ зрелищами. И горожане с удовольствием ходят на такие мероприятия.... ...Много народу. В том числе и я. Сквозь толпу людей идёт парень с газетами в руках. Обыкновенный. Во всех отношениях. Неброско одетый. Среднего телосложения. Просто идёт сквозь толпу людей. Поравнялся со мной. Остановился. Я взял у него из рук одну из газет. Развернул, чтобы посмотреть её содержание. Газета была монархического толка. С большим количеством фотографий духовных лиц в церковном облачении. Парень терпеливо стоял рядом и ждал. «Сколько?» – спросил его. Он назвал цену. «Но ведь ты делаешь наценку!» – поинтересовался я. «Небольшую», – ответил разносчик газет. Я вернул ему газету. Он пошёл, не спеша, дальше сквозь толпу людей, лицезрящих парад. В общем-то, парад только начинался, площадь перед людьми ещё была пустая. И только далеко левее видно было уже начавшееся шествие людей с флагами. Доносилась бодрая музыка марша. В воздухе царило праздничное настроение. Было солнечно и по-летнему тепло. Всё располагало к веселию, радости и умиротворению. Я пошёл за разносчиком газет. Вскоре он распродал все газеты и, подойдя к свободной лавке, лёг на неё и вытянулся во весь рост. Я присел рядом на другую скамейку. Стал задавать ему вопросы. Выяснилось, парень живёт с молодой женой и маленьким ребёнком в съёмном жилье. Денег не хватает, потому хотят поехать жить в Москву, где оплата труда на порядок выше здешней. ...Прошло полгода. Уже зима. Но почему-то у меня в памяти теперь постоянно этот парень, отрешённо лежащий на деревянной лавке. Спокойный и задумчивый, плывущий по течению нашей размеренной и уже устоявшейся за последнее десятилетие, жизни. Без блеска в глазах, с одной единственной мыслью – выжить... 9 декабря 2017

116

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

& НИКОЛАЙ ПОРЕЧНЫХ Несколько лет сотрудничал с местной районной газетой в качестве внештатного корреспондента. В 1991 году вернулся на родной Алтай, работал школьным учителем. В настоящее время на пенсии по выслуге лет. Проза публиковалась в региональных и местных журналах.

БЛАЖЕННАЯ Весной, как это обычно бывает в наших краях: промозглой и грязной, – практически друг за другом, с интервалом в неполный месяц ушли сначала мать, а следом и отец Катерины Кузнецовой – когда-то первой деревенской красавицы Катюшки Поповой. Ушли неожиданно. Во всяком случае – нежданно, потому что, вроде как, и не болели ничем особенно, больше обычного на нездоровье не жаловались. Одним словом: жить бы да жить ещё, казалось... Но в день первых похорон после многих лет бесстрастия увидела вдруг заплаканная Катерина – будто только сейчас глаза раскрылись – как сильно состарилось лежащее на белоснежной наволочке изборожденное частыми морщинами лицо матери в чёрном кружевном платочке, как иссохли, истончились кисти её рук, держащие крест. Переведя взгляд, ужаснулась, чуть не вскрикнув, сама уже не первой молодости дочь тому, как осунулся и похудел сидящий у изголовья гроба убитый горем отец. А через три с половиной недели, похоронив и отца, осталась пятидесятилетняя Екатерина в родительском дому в три небольших комнатки, считая кухню, полной и единовластной хозяйкой. Хозяйствовать, правда, особенно было не над кем, так как животину они никакую давно не держали, повывели ещё лет восемь тому. Разве что за котом ухаживать – матёрым красавцем серой с отливом масти и с большим пушистым хвостом, да рыжему Трезорке поесть выносить, старой дворняге со свалявшейся промеж пролысин шерстью. Ещё, правда, огородик за избой в шесть соток имеется, где растёт в основном картошка и на небольших аккуратных грядках традиционные огурцы висят на шпалере, помидоры к колышкам подвязанные, морковь, свёкла, лук с чесноком, перец болгарский и красный (острый), капуста завязывается да укроп

117

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г самосевом по всему пространству. Редиска ещё, которая так радует в начале лета забытым за зиму настоящим овощным вкусом, но повторно посеянная уходила в дудку, не оправдывая ожиданий. Эта забота давно уже была основным делом Катерины. Правда, по настроению и в хорошем самочувствии, и старушка-мать выходила порой покопаться в землице, подсказать чего по старой памяти своей неразумной дочери. Впрочем, какая она неразумная? Хоронили и Анну, и Петра потом практически всем немногочисленным населением посёлка. На поминках Петра Алексеевича осмотрели односельчане ещё раз, тщательно и с пристрастием жилище Екатерины – ладно всё, вроде: крепка изба, простоит ещё не один год. Банька во дворе небольшая, но топится по-белому. Не пропадёт блаженная, – решили, – в полной могуте пока баба, в конторе отделения уборщицей работает сколько лет уж. Годиков через пять, если законы не переменят, на пенсию выйдет, а пока вдобавок к зарплате и старики что-то деньгами оставили, не всё на похороны ушло. Тосковать, конечно, будет – она ведь у них за большого ребёнка была, ну да тут уж ничем не поможешь. Вообще Катерина – женщина в посёлке уважаемая, хоть и не совсем обычная. Красавица в молодости, походившая одновременно и на Наталью Варлей, и на Аллу Пугачёву, после того давнишнего теперь пожара ходит, прикрывая обезображенное ожогом лицо платком. Горели они с молодым мужем в новой, специально для них отстроенной хате. Её-то он сумел в окно выбросить, пламенем уже объятую, а сам, пока выбирался, сильно обгорел. Не выжил. И ребёночка потеряли – на четвёртом месяце была… Помутилось сознание Екатерины после этого… Потому и замуж больше не вышла, хотя поначалу в женихах недостатка не было, несмотря на не красящий её шрам на лице. Потом отстали женихи, а женщину единодушно признали блаженной. Вот так и прожила блаженная Екатерина бобылкой до своих пятидесяти лет. Книжки читала, когда свободное время было, не такие, чтоб умные очень, серьёзные, а так, всё детские больше. А когда, случалось, на настоящее что-то наталкивалась – про жизнь людскую реальную, счастьенесчастье человеческое – заболевала, головой мучилась, поэтому избегала такого чтения. Музыку любила слушать. Кто-то давно подарил ей диск с духовными песнопениями (а, может, сама купила и забыла), и она частенько, уединившись, вставляла его в старенький плеер и слушала… слушала, замирая и уйдя в себя. Вообще-то она музыкальное училище до замужества окончила, да вот только уборщицей по жизни и сгодилась.

118

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Как она хотела, чтобы на похоронах родителей духовой оркестр играл! Но где его теперь взять? Последний раз Катерина слышала похоронный марш «живьём»: из медных труб, туб, тромбонов и валторны; с участием чёрно-белого, как домино, кларнета, а также со звоном медных тарелок и ударами в большой барабан, – когда провожала своего Серёженьку, лет тому уже тридцать назад… Народу тогда много было. Молодёжи много: его и её друзья. Торжественно… Душевно… А теперь всё так обыденно, что на безразличие смахивает. Без порядка, так строго почитаемого тогда («в старину», – подумала она). Гроб чуть не с порога сразу в машину ставят и вперёд. С городов моду взяли. Люди пройти в колонне уже не умеют, не ряды, а кучки какие-то с пустотами. Уходит культура прощания... А ведь тризна – это второе, после рождения, наиважнейшее для всякого человека событие. «Боже мой, – слово такое не каждый слышал сегодня!», – сетует Екатерина. Всё так, только не слышала она тогда, на похоронах любимого своего мужа Серёженьки, ничего, и не видела, потому что в больнице, в ожоговом центре лежала… Однако, что ж теперь, упокоились навечно родители родные, а ей дальше как-то жить надо. Осознавала это Екатерина, хотя не очень понимала, «как?». Привыкла одним днём жить. Но исчезнувшие вдруг повседневные заботы о престарелых родителях сбивали её с толку, создавали пустоты в привычном дневном распорядке, заставляли замирать среди дел, силясь вспомнить что-то, что ещё обязательно надо бы сделать. Тут ещё отпуск, который дал ей управляющий в связи с похоронами. Во дворе грязь, в огороде тоже пока делать нечего – вот и получается, что весь день дома, и дома, и одна… Подходила тогда она к портрету на стене над постоянно заправленной большой железной койкой и стояла, стояла недвижимо по полчаса и больше. О чём думала в эти минуты отвыкшая, казалось, от этого занятия женщина?.. Потом, вроде как, просыпалась, спохватывалась и опять бралась за какую-нибудь работу, лишь бы чем заняться. Завершив очередную какую работу, садится обычно Екатерина у окошка, что во двор выходит, и смотрит, ни о чём не думая, на соседний дом, неухоженный маленький шлаколитой пятистенок: извёстка на стенах пообшарпалась, посерела – давно бельевой щётки не видела; участок земли перед домом, что с её забором граничит, сорняками зарос. Хозяева-то, настоящие, деревенские, лет пятнадцать тому, как ушли уже в мир иной, и с тех пор дачники в нём проживают в летнее время, каждые три-четыре года меняясь, перепродавая

119

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г избушку. А два последних года зимовали в нём: очередной городской хозяин заселил туда племянника своего, великовозрастного и больного, чтобы в их городской квартире не мешался, а с ним впустил бомжа, для пригляда. Мать Катерины, покойная, жалела их, подзовёт, бывало, к невысокому забору и то одно, то другое из съестного что передаст. Они ведь всё больше пили, о еде шибко не думали, хотя и сажали что-то на грядках помимо картошки, которую хозяин осенью в город увозил. Но в самом конце зимы нынешней плохо совсем почувствовал себя племянник, пришлось забрать его и в больницу определять, где он вскоре и умер от рака гортани. А бомжа хозяин теперь выселяет, так как продавать решил хатёнку. Пока вроде как за сторожа он был, чтоб ребятишки не набедокурили в пустой хате, а буквально на днях приехал дядька и сказал, что покупатель нашёлся. Всё, мол, убирайся, откуда пришёл. В тот день вечером – темнело уже – выйдя во двор, услышала Катерина разговоры оживленные на улице рядом с калиткой соседей. Она вышла к своей, посмотреть. Ребята молодые под руки пытались завести Толика – так звали этого бомжа – во двор и в дом чтобы. Пьян он был, видно, крепко. Бормотал что-то, вскрикивал. Катерина окликнула. – Не хочет идти. Говорит, не живёт он здесь больше, – ответил кто-то из парней. – Его собаки покусали, тёть Кать. –Ну-ка ведите его сюда, – неожиданно для себя распорядилась Катерина. Мальчишки, замолчав, – а это были школьники, она по голосам узнала каждого – поволокли Толика к её калитке и так же, молча, вопросительно остановились. – Ведите в дом, – сказала Катерина и пошла вперёд. Проснувшись поутру в незнакомой обстановке и найдя себя лежащим на диване под плотным покрывалом с поблекшими цветочками, Толик не мог сообразить, где он и как сюда попал. Не особенно, правда, волнуясь: мало ли. Стояла тишина. Постепенно он стал вспоминать вчерашний вечер. Вспомнил про собак и задрал штанину трико – на ногах, на обеих голенях белели бинты. Свои брюки он тут же увидел висящими на стуле. Заозирался взволнованно: «В больнице, что ли? Не похоже…». Тут тяжело стукнула входная дверь, и послышалась возня. «В кухне», – сориентировался Толик. Через минуту в комнату, где он лежал в ожидании самого невероятного, вошла… Блажная Катерина. Вообще-то так её называли

120

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г только сами, скорее, придурковатые. Блаженная она. И теперь Толик это тоже понял. Она улыбалась. Ни он сам ни разу не видал, никто другой никогда не говорил, чтобы видел на её лице улыбку. Вот именно такую – добродушную и осмысленную. – Ну что, Анатолий, как спалось? – спросила она, вытирая руки о передник. Толик молча крутил головой, не в силах справиться с охватившим его смущением и стыдом. – Ну, ничего, не стесняйтесь. Хочется ещё спать – спите. А то – вставайте, завтракать будем. Она снова по-доброму улыбнулась, поправив на голове платок, чтобы прикрыть ожог на правой стороне, и прошла в следующую комнату. Она слышала, как гость поднялся, поспешно влез в брюки, потом прошёл в кухню, нашёл на вешалке у входа свою верхнюю одежду, постоял с полминуты, что-то для себя решая, и вышел, прижав без стука дверь. Она видела его выходящего из калитки в окно. Толик, озираясь по сторонам, быстро удалялся по улице. Объявился он на следующий день к вечеру. В наступающих уже сумерках, как вчера, озираясь по сторонам, боясь, чтобы его увидели, он крутился у калитки, не решаясь войти во двор. Некоторое время Катерина наблюдала за ним в окно из-за занавески и… улыбалась. Её волновал этот нескладный мужичонка с лицом, похожим на крысиную мордочку: у него было узкое, вытянутое вперёд лицо, которое продолжалось дальше таким же узким прямым носом, под которым была маленькая щёточка усов. Маленькие добрые и стеснительные глазки были собраны к переносице. Виноватые какие-то глаза… В общем-то, это лицо вполне было сравнимо и с милой мордочкой ежика, выглядывающее из колючек. Оно было серым, и поэтому такие же серые редкие усы совсем не шли Анатолию, но он их носил, наверное потому, что с лицевой растительностью было не совсем – на скулах щетина не росла вовсе. Они сидели за кухонным столом у растопленной печи и пили чай. На дворе, как это часто бывает в конце апреля, после очень даже тёплых денёчков резко похолодало, и пошёл дождь со снегом. Толик, оказывается, съездил в город, снял в банке пенсию и привёз Катерине подарок: он купил ей белую орхидею в горшочке с землёй. Недешёвым оказался цветок, но, «назвавшись груздем…». Просто в магазине Анатолий вспомнил, как однажды жена принесла с работы такой цветок – подарок от сотрудников на её день рождения – и укоряла его в том, что он, мол, на такое не способен, «он разве бы догадался». Услышав цену уже на кассе и вздрогнув, проснувшийся в Анатолии кавалер, тем не менее, не стал мелочиться. Промокший и продрогший, Толик теперь животной радостью радовался

121

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г теплу, излучаемому голландкой. Вдобавок к тому, что он продрог как собака, его сухое худое тело била дрожь от давно забытого волнения – рядом женщина, – и до жара в ушах он по-мальчишески стеснялся. Стеснялся своего вида в несуразном наряде совсем не к случаю; стеснялся, представляя, как она его, пьяного и беспамятного, бинтовала, обработав прежде места неглубоких укусов какой-то мазью; стеснялся своих манер, вернее их утерю за долгое время «иной» жизни. Катерина поняла это по-своему. – Может, от головы что-нибудь, на поправку, – и она неумело вроде даже как подморгнула ему. – У меня есть грамм сто пятьдесят. – Нет-нет! – решительно отверг Толик и взялся за бокал с чаем. – Ну: нет – так нет. Ему показалось, что его отказ порадовал хозяйку. И ему тоже от этого стало приятно. – Я вообще-то не пью… – не пил раньше, – он смутился, поняв абсурдность сказанного. – Ну, рассказывайте. Расскажите о себе, – просто предложила она, отхлебывая из своего бокала. Разговаривая с Анатолием, Катерина всё время переводила взгляд на орхидею в горшке, стоявшую тут же в кухне на подоконнике, в её глазах при этом появлялось какое-то отстранённое выражение, взгляд как бы уходил в себя. Заметив эти повышенные знаки внимания к его подарку, Анатолий обрёл ещё большую уверенность в себе, и ему захотелось открыться перед этой женщиной, оправдаться перед ней, что ли, как ни перед кем прежде. – Я – бывший пожарный, прапорщик. Мне сорок восемь лет. Ушел на пенсию по выслуге 3 года назад. Между прочим, получаю неплохую пенсию. – Ну вот, какой жених знатный! – заметила она, улыбаясь, ничуть не обидев его этими словами. – А семья где, товарищ прапорщик? – Была семья… Он стал рассказывать. Как женился – поздно довольно, в тридцать лет почти, а его избраннице тогда было шестнадцать. Как они жили... Как он пытался наладить нормальные семейные отношения, чтобы, как у людей. Про свои суточные дежурства. Про её встречи с «подружками»... Но он всё прощал, потому что дочь росла у них. (У него прошлый месяц последний раз алименты за неё удержали). Екатерина слушала и думала о своём. Боже! Как давно она не думала! Она слушала Толика и представляла свою с Сергеем жизнь. Которая могла бы состояться. Если бы не этот пожар… И дочь у них была бы уже взрослой, и

122

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г внуки, наверное, были бы… Орхидеи… Целый огромный букет белых орхидей он преподнёс ей на свадьбе… – Жена говорит: я влюбилась. Ну, я и ушёл. А куда? Так на улице оказался, я ведь уже на пенсию вышел – так бы хоть в пожарке перекантовался. Познакомился с Виктором где-то в кафэшке. Сдружились вроде… Екатерина положила свою ладонь на руку Толика, которая лежала на столе и всё время вздрагивала. Толик не заметил. Он смотрел куда-то мимо, в противоположную стену, в небольших его, близко посаженных к переносице, глазах с белёсыми ресницами стояли слёзы. Спали они в эту ночь врозь. Катерина не пригласила, постелив ему на том же диване, а он не осмелился предложить себя. «Ничего. Не пацан ведь, потерплю, – разговаривал про себя сам с собой Толик, стараясь не ворочаться и не скрипеть пружинами лишний раз. – Главное – сейчас не выкинуть ферт какой. А баба она вроде хорошая. И что, что на два года старше? Пожил я с молодой…» Всю ночь и Катерина не спала, думала. Думала: неужели с ней такое может быть? Что она, больная, «блажная» и ненормальная, вдруг к концу жизни своей горемычной счастье обрела? Обретёт. А что? Мужик, вроде, хороший. Во всяком случае – не буйный, похоже. Намыкался в жизни, знает цену-то. А одной ей ох уж как тоскливо… Утром они позавтракали вместе, и вообще вели себя как давно совместно живущие муж и жена. Это немного походило на детскую игру в папу-маму. Лица их светились счастьем, особенно у Катерины, которая даже однажды – на мгновенье – упрекнула себя за излишнюю стойкость. А что – могли бы и вместе переночевать, в одной койке. А там будь что будет. Ну да ничего. Всё правильно. А она своё возьмёт теперь. За все три десятилетия возьмёт... Нет, откуда у неё вдруг такие настроения! Вот ты поглянь… – удивлялась она своим мыслям и посмеивалась в душе. После завтрака Толик походил по комнатам, посмотрел фотографии на стенах и, не зная больше чем заняться, объявил деловито: – Я пойду. Надо мне… в одно место. Катерина промолчала, и он ушёл.

123

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Явился Толик на третий день. Вечером его со смехом и грязными комментариями, которые, к счастью, Катерина не разобрала толком, привели к калитке те же ребята пьяного вусмерть. Кого-то из старших Толик, похозяйски, упорно приглашал с собой в дом выпить ещё по стопочке, но тот под тяжелым взглядом хозяйки опустил голову и вовсе ушёл, посчитав, что свой товарищеский долг он выполнил. Молча отворив калитку и встав в сторону, Катерина пропустила ребят с пьяным «женихом» в ограду и кивнула в сторону дома. Скоро мальчишки выскочили обратно и, попрощавшись, тоже убежали по своим делам. Всю ночь Катерина рыдала. Её не огорчил поступок Анатолия. Просто она вдруг, после тридцати лет забвения, вспомнила отчётливо всё, что так глубоко и навсегда, было, провалилось в её памяти. Она впервые за столько лет задумалась о своей жизни – всерьёз, как нормальный человек. Она осознала теперь, что она нормальный человек, нормальная зрелая женщина. Она как будто проспала эти тридцать лет и вот теперь только проснулась. И увидела, и поняла, что кругом идёт жизнь. Что её жизнь продолжается, и что жить – надо. И что жить она будет хорошо – ведь жизнью нельзя разбрасываться, коль Бог её тебе дал. Она перестала рыдать. Слёзы обиды, которые текли по её щекам (о, как давно она не плакала!), сменились на слёзы радости. Катерина чувствовала неизбывное счастье в своей груди и на сердце. Она молилась шепотом и благодарила Бога за своё исцеление, потому что она хорошо понимала, что с ней произошло. Она – исцелилась. И это было убеждением нормального, здорового психически человека. Она говорила себе: «Но ведь любой сумасшедший считает себя нормальным. Вдруг я так же»? В одной ночнушке Катерина поднялась с кровати и стала на колени перед иконой Казанской Божьей Матери, маминой иконой. Как могла, как умела, она стала молиться. С каждой минутой её уверенность крепла, и скоро она совершенно успокоилась. В соседней комнате на диване завозился Анатолий, напомнив о себе. За окном уже серел рассвет. Катерина оделась и вышла. Толик делал вид, что спит – она хорошо видела это. – Вставайте, Анатолий, – сказала Катерина ровным голосом, по которому бедный Толик сразу всё понял. – Давайте, я вас чаем напою, и поезжайте, наверное, куда вы ездите. Ничего у нас не выйдет, уж извините.

124

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Она ушла на кухню, давая гостю собраться. Толик в этот раз спал, как пришёл, только куртка с кепкой были на вешалке. Разгладив давно не стриженные волосы ладонями, он вышел в прихожую, обул грязные свои ботинки, влез в куртку и, взяв в руку фуражку, выскочил на улицу. Катерина прошла в свою комнату, чтобы посмотреть в окошко на уходящий важный фрагмент её жизни. Она серьёзно так думала. Ведь эта встреча всё перевернула, развернула её сознание, психику. А может быть, всё произошло немного раньше? Когда умерли и оставили её одну родители?

& АЛЛА СОКОЛОВА Родилась в 1944 году в Ленинградской области. Школу окончила в г. Горняке, Алтайского края. В Бийске - пединститут. Работала в детских учреждениях и на промышленных предприятиях Бийска. Автор многих книг поэзии и прозы для детей и взрослых. Пишет сказки, пародии, эпиграммы, басни. Иллюстрирует собственные книги. Участник городских литературных конкурсов. Победитель конкурса «Поющий город» –2016. Член литературного объединения «Парус». Член Бийской писательской организации СПР, кандидат на приём в СП России.

КВН

Когда вижу «Клуб весёлых и находчивых», невольно вспоминаю игру 80-х годов прошлого столетия в городском Дворце культуры нашего Бийска. Я, бывшая воспитательница детского сада, в те годы работала на производстве полимеров в цехе аммонитов дозиметристом на участке дефектоскопии. После живого муравейника неугомонной ребятни окунулась в мир скукоты и хронического недосыпания. Бывало, просидишь всю смену в комнате под названием «Пульт» и ни разу не понадобишься со своим переносным дозиметром. От такой работы чувствуешь себя не в своей тарелке. Как-то раз в конце ночной смены под монотонное жужжание пишущих приборов я задремала в самый неподходящий момент. Сплю в кресле и сквозь сон слышу: – О, в какой вальяжной позе у нас трудятся дозиметристы!

125

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Открываю глаза – директор предприятия. Вот позорище-то! И чтобы больше не попадать впросак, решила в ночные смены сочинять для работников нашего участка стихи. Небольшой опыт в этом я уже имела: в школе за мои творения однажды даже пацаны чуть не отлупили. А здесь мой опыт пригодился сначала на участке, потом и в цехе. А было это так. Намечалось проведение игры КВН между цехом пластмасс и нашим цехом на тему «Техника безопасности на БХК». Мне предложили принять участие: сочинить частушки и исполнить их в конкурсе «Домашнее задание». В помощницы дали аппаратчицу с другого участка. В назначенный для репетиции день мы встретились с ней во Дворце, познакомились. Я прочитала и спела Нине частушки, распределила куплеты, а тут и баянист подошёл. Началась репетиция. Мне хотелось, чтобы наш номер на конкурсе прозвучал выразительно и артистично, а Нина почему-то дёргалась: – Мы что, артисты, что ли? Как споём, так и споём. Ну, думаю, с такой помощницей конкурс фиг выиграешь. И я, как заправский хормейстер, стала её раскручивать. – Нина, – говорю, – нас послали на игру, значит, надеялись, что не подведём. Понимаешь? – Ну, – буркнула помощница. – Вот тебе и ну! Стараться надо. В её куплетах я расставила акценты. – Вот здесь – удивись, здесь – руками разведи, это слово выдели голосом… Ну, давай ещё разок. Баян заиграл известный мотив «Ярославские ребята», и Нина запела: Что за чудо в нашем цехе? Тут «бычки» и там «бычки». Ну откуда это чудо? Ведь не курят мужики. От репетиции к репетиции дело пошло на лад; и вот, когда моя помощница уже почти вошла в роль Марии Мордасовой, к нам подошла миловидная нарядная дама и дала Нине какой-то совет. Мою Нину будто кипятком ошпарили. – Ещё ты меня будешь учить! От такой грубости я оторопела. Даже баян в руках баяниста недовольно протянул: о-о-о… – Ну, как знаешь, – ответила дама с недоброй ноткой в голосе и отошла. Я давно заметила эту миловидную женщину, как она с интересом поглядывала в нашу сторону и улыбалась. – Кто это? – спросила я у Нины.

126

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – А, – отмахнулась она, – из Управления, раньше у нас работала. – Я слышал, она за «Аммониты» болеет, – поделился баянист. И вот, наконец, настал долгожданный день игры. Когда представили членов жюри и назвали председателя, встала и раскланялась та самая миловидная дама, старая знакомая Нины. Началась игра. Я и не заметила, как дошла очередь до нашего конкурса. Пока мы пели, в зале не смолкал смех. Нам долго аплодировали. Мы за «домашнее задание» получили самую высокую оценку. А когда подвели окончательный итог игры и председатель жюри назвала счёт, оказалось, что наша команда набрала на два балла больше. Наши болельщики обрадовались: – Мо-лод-цы! Ура! Ам-мо-ни-ты! – неслось по залу. Но председатель подняла руку, призывая к тишине. Улыбаясь, она сказала: – Минуточку! Я не закончила. Не вижу в зале представителей парткома и комитета комсомола цеха аммонитов. Несколько голосов слабо возразили, что представители есть. – Есть, но мало, поэтому с команды снимается три балла. Итак, поздравляю с победой команду пластмасс и прошу вручить денежный приз. Теперь обрадовались другие болельщики, а я подумала: «Причём тут партия и комсомол?» Но вслух не спросила. И никто не спросил. В зале гудели, двигались, хлопали сиденьями. Мы с Ниной молча пробирались к выходу. Интересно, о чём она сейчас думает? И, как будто прочитав мои мысли, Нина процедила сквозь зубы: – Отомстила, крыса канцелярская.

ГРИБНОЙ ДЕТЕКТИВ Дед Макар с женой Евдокией остались одни в большом собственном доме. Сын и дочь со своими семьями живут в городе, слава Богу, работают, внуки учатся. Отчий дом дети не забывают, приезжают не только отдохнуть от городской суеты да насладиться природой, но и родителям помочь по хозяйству. У детей свои автомобили. Дед Макар тоже не безлошадный: как ветерану войны, к празднику Победы правительство подарило «запорожец». «Хорош конь, – говорит старик, – ни овса, ни сена не надо». Ездит с женой к детям в город, а то в лес по грибы по ягоды или за травами целебными да вениками берёзовыми. По соседству с Макаром в стареньком родительском доме живёт Мишка, крепкий мужичок лет сорока, любитель справедливости и чужого добра. Мишкин язык не дружит с руками: язык говорит одно, а руки делают другое. И по причине такого несоответствия меньше половины Мишкиной жизни прошло в деревне, по соседству с

127

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Макаром, а бόльшая половина в казённых домах. Садили Мишку за то, что украл; садили за то, что хотел украсть, но не успел; за то, что хотел прокатиться на чужой машине и сел за руль без спросу… Так и мотал Мишка срок за сроком и в конце концов получил звание рецидивиста. Подошла грибная пора, и старики стали собираться в лес. Макар пошёл в гараж за машиной, а Дуся говорит: – Дед, давай Мишку позовём, он просил, чтоб его взяли за грибами, когда поедем. – А чё не взять? Пущай проведёт время с пользой, всё одно безработный. Евдокия сходила к Мишке и сказала, чтобы собирался. Дед вывел машину. Пришёл Мишка – в руках ни ведёрка, ни корзинки. – Грибы-то куда будешь собирать? – удивилась Евдокия. – Я взял пакет, – хлопнул по карману Мишка. Приехали в лес. «Запорожец» в кусты спрятали, заметили место и разбрелись по лесу. Евдокия далеко от мужа не отходит – рядом спокойнее и за себя и за него. Набрали грибов, покричали Мишку – не отзывается, пришли к машине, а машины нет. – Может, мы не у этих кустов оставили? – подумала вслух Евдокия. – Как не у этих? Вон рябина приметная, вон кусты, – возразил Макар. – Может, скажешь, такая рябина одна на весь лес? И пошли старики на поиски, но сколько ни ходили, всё напрасно: рябины и кусты есть, а машины нет. – Дед, а не Мишкиных ли это рук дело? – осторожно спросила Евдокия. – Сам о том думаю, – нахмурился Макар, – ить он в деревне-то боле трёхчетырёх месяцев не живёт. Може, на казённы харчи пора? Пойдём, Евдокея, на дорогу, там на попутке уедем, аль автобус подстатится. – Давай отдохнём малость, я дюже умаялась. – Ну давай, – согласился Макар, и старики сели на сухой пригорочек. С горем пополам добрались грибники до дому – и сразу к Мишке. Двери оказались на замке. Поспрашивали о Мишке детвору. Сказали – не видели. Подошла соседка Фима. – А на шо тебе Мишка так срочно, шо ты детишек затеребил? – спросила она у Макара. – Да мы с ним по грибы ездили, а домой собрались – ни машины, ни Мишки. – Таки спёр машинку Мишка, а в городе продал, – уверенно заявила Фима. – Ты чё каркаешь, ворона! – вспыхнула Евдокия. А Макар, глядя в небо, сказал: – Молю Бога, пущай Мишка покатается да вернётся, я не рассерчаю. Слух о пропаже Мишки и Макаровой машины дошёл до ближних улиц, и к дому Макара потянулись новые соседи. – Ведь на наших глазах парнишка рос, – рассуждали одни.

128

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Ага. А вырос мужиком вороватым. Снова посадят, – говорили другие. – А ты шо стоишь? – подступила к Макару Фима. – А чё делать-то? – Да ты побеги к Сыщенко, он тебе разом отыщет и Мишку, и машинку – у его ж кобель немецкий. – Надо сбегать, – спохватился старик и пошёл к участковому, а соседи остались рассуждать. – Есть такая болезнь – клептомания, – сказал знаток медицины. – Может, Мишка клептоман, вот и тянет его на чужое добро. – А чё не проверяли парня на таку заразу, а всё сажали? Може, нашли бы да извели ту холеру, – недоумевала Фима. – Кому это надо? – послышался голос из толпы. – Нет, бабоньки, это не болезнь, ему там нравится, – заключила соседка с ближней улицы. – Помните, как он залез в чужой дом, его поймал хозяин и спросил: «Тебе морду набить или в милицию сдать?» А Мишка ответил: «В милицию сдать». –А что? Нынче другие времена, – подал голос знаток тюремной жизни. – Это раньше кандалы да голод, вши да холод. А теперь там тебя обуют-оденут, вовремя накормят, спать уложат; там нет безработицы, стаж идёт, храм под боком, библиотека, интернет… Да чего там только нет! –Ой, не знаю, не знаю, – протянул недоверчиво знаток медицины, – вы что, там были, что так хорошо описываете? Этот вопрос остался открытым, потому что откуда ни возьмись появился Мишка. Соседи сразу обступили его со всех сторон и засыпали вопросами. Но тут на трёхколёсном мотоцикле вместе с дедом Макаром и овчаркой подъехал Сыщенко и, не откладывая в долгий ящик, сам повёл допрос. –Где был, Михаил? –В городе. –Что делал? –Грибы продавал. –А где машина? –Какая машина? –«Запорожец» деда Макара. –У деда Макара и спрашивайте. –Мишка, ты куда дел мою машину? Зачем нас в лесу бросил? – запричитал старик. –Вы чё тут все собрались?! – пришёл в ярость Мишка. – Дело на меня шьёте?! –Кончай выступать! – пристрожил Мишку участковый. – Отвечай на мой вопрос! На чём до города ехал? –На попутке.

129

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г –Свидетели есть? –Откуда у меня свидетели?! – закричал Мишка. –Беру тебя, Михаил, под арест как подозреваемого в краже чужого автомобиля. Найдётся машина – отпущу, не найдётся –дело передам следователю. Сегодня уже поздно. Завтра будем искать. Настало завтра. Макар по рокоту мотора узнал мотоцикл участкового и вышел встречать. Дуся закрыла дверь на замок и пошла следом. Поздоровались. Сыщенко пожал старику руку и приказал: –Садись, дед, на заднее сиденье, а ты, баба Дуся, – в люльку! –А где же кобель немецкий? – спросил Макар. –Зачем тебе кобель? –Дак машину-то как без собаки искать? –Машины все одинаково пахнут. Садись! Поехали! В лесу грибники нашли предполагаемое место стоянки пропавшей машины, но «запорожца» там не было. Трое «сыщиков» долго бродили по лесу в бесполезных поисках – машина будто сквозь землю провалилась. –Нет – значит, Мишка спёр и в городе сплавил, – сказал дед Макар. –Но Мишка бьёт себя в грудь и божится, что на попутке уехал. Я сегодня с ним снова говорил. Сомневаюсь в причастности Мишки к краже. –Сомневайся, сомневайся. Дуся, слышь, он сомневается. –Не пойманный – не вор, – ответила жена. –Ну, так что будем делать? – спросил Сыщенко. –Ещё искать или домой поедем? –Домой! – махнул рукой Макар. –Тогда, дамы и господа, прошу занимать свои места. –Постойте-ка! – насторожилась Евдокия. –Гляньте вон туда, чего там блестит? – и она показала в сторону дальних кустов. –Надо подойти поближе, отсюдова не разобрать, –сказал Макар и пошёл куда показывала Евдокия. Когда старик добрался до дальних кустов, Сыщенко с Дусей услышали его возгласы и поспешили к нему. –Лесовик тя хвати! – ругался Макар. – Ить ходили же мы тута-ка, только с другой стороны ходили! Вот и не нашли коня мово. Подошли Дуся с участковым и увидели: в кустах стоит «запорожец», поблескивая стёклами окон. –Это Леший нас водил, –сказала Дуся, –два дня водил. –Не ты бы, Евдокеюшка, ещё бы водил. –Ну вот и славно, – сказал Сыщенко, – мои сомнения оправдались.

130

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г –И слава те, Господи! – радовался дед Макар. –С моей души грех свалился. –Ладно, дед, буде тебе журиться, – сказала Дуся, – не один ты грешил. Поехали Мишку на волю выпускать! Надо перед ним повиниться да получше накормить. –Правильно, – сказал участковый. Запели моторы, и три «сыщика» повезли в деревню радостную весть.

' МАКСИМ ТОРБИН Торбин Максим Сергеевич, родился в городе Москве 31 августа 1988 года. Закончил юридический факультет в Институте Управления и Права. Все представленные стихи опубликованы на портале стихи.ру – ссылка на страницу - http://stihi.ru/avtor/minizloo.

*** А мысли под зноем палящего взгляда, Пытаясь обратно забраться в душу, Раскидывают по дороге зачатки яда, Готовя нам вечную муку. *** Весь мир обуздали какие-то клики, Пропажу ища, пропали как нити, И в голове звуки слов обидой поникли Передавая не слова, а какие-то крики. Весь мир обездоленный стал спотыкаться, Дышать неровно, выплескивая волны, А солнце привычное стало мяться, Переходя из золота в серебро луны. И небо на лицо земли накинуло саван, Иногда открывая нам прекрасные лики, А ночь стала душить день, как проклятый мавр, Заподозрив в измене!

131

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г *** Шуршат слова, шуршат воспоминания. Проходит жизнь, страницами шурша. Я знаю век, мы свой растратили. Напрасные слова, чужие голоса. *** Схватившись за поручни в метро Времени, Проношусь по знакомым остановкам и станциям. А жизнь ходит по вагону с кошачьей грацией, Щекоча пассажиров скрученными жизнью пальцами. Остановка, выпускают людей по очереди. Выхожу, переворачивая улицы чугунным шагом. Все дома впереди заплывают большим многоточием! Я иду сквозь них напролом, с нахрапом! А в углу кабака ты сидишь, задумавшись, Обнимаясь со стаканом трепетно. На лице у тебя от удивления брови хмурятся, И слова вылетают из уст лепетом. Подойду, обниму я тебя с нежностью. Извинюсь, опоздал не намеренно. Я тебя так давно искал, судьбу белоснежную, И по жизни прошел расстояний не меряно. *** Улица, дождь. Деревья голые стоят. Иду без зонта. (Злость)… Улица, дождь. Деревья голые стоят, А я опять несусь Прочь! Под плачь, осеннего

132

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Дождя… Ищу Тебя!.. Улица, дождь. Стою ловлю твой взгляд, А ты идешь Прочь… Вечер, Дождь. Играет джаз, Осенняя хандра несет Грусть. …(Сон)… Удары капель По стеклу Разносят стон Дождя: Ом. Он. Бзин. Бзум… И в тишине, В Наполненной комнате Осенней грустью И слезами дождя, Лежу в сознании, В молчании… Осознаю! И молча с пониманием Киваю Сочувственно Дождю.

' ВЛАДИМИР СПЕКТОР Родился в Луганске в 1951 году. Редактор литературного альманаха и сайта "Свой вариант". Автор более 20-ти книг стихотворений и очерковой прозы. Заслуженный работник культуры Украины. Сопредседатель Межрегионального союза писателей, член Правления Литфонда. Среди последних публикаций – в журналах «Слово-Word», «Новый Континент», «Радуга», «Сетевая словесность», «Дети Ра», «Зарубежные задворки», «Этажи», «Чайка», «Камертон», «Золотое Руно», «Особняк», «Интер-Фокус», «Фабрика литературы», «Клаузура», «Литературная Канада», газетах «День Литературы», «Поэтоград», «Литературные известия»... В 2015 году стал лауреатом международного литературного конкурса «Открытая Евразия». В 2017 году - серебряным призёром Германского международного литературного конкурса «Лучшая книга года на русском языке» в номинации «Поэзия». С 2015 года живёт в Германии.

133

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г *** А вы из Луганска? Я тоже, я тоже... И память по сердцу – морозом по коже, Ну да, заводская труба не дымится. Морщины на лицах. Границы, границы... И прошлого тень возле касс на вокзале. А помните Валю? Не помните Валю... А всё-таки, помнить - большая удача. И я вспоминаю. Не плачу и плачу. Глаза закрываю – вот улица Даля, Как с рифмами вместе по ней мы шагали. Но пройденных улиц закрыта тетрадка. Вам кажется, выпито всё, без остатка? А я вот не знаю, и память тревожу... А вы из Луганска? Я тоже. Я тоже. *** По улице Советской иду, иду, иду… И длится сон, как детство, и память на ходу Выхватывает фото полузабытых лет, Где что-то или кто-то знакомы или нет, Кто лучше, а кто - хуже Кто хоть чужой, но свой. Где тот, кому я нужен, кивает головой. Где явь сильнее фальши, а сны еще легки. Где чудеса не дальше протянутой руки.

134

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г *** - У домика Даля, где часто бывали, Увидимся снова? - Не знаю. Едва ли. Хоть там всё, как прежде, скамейка, аллея… Но сердце — левее, и время — чуть злее. Я помню, я знаю, и, память тревожа, Спешу вдоль аллеи, в надежде, что всё же У Даля в четверг соберутся поэты... Так было. Я помню. Спасибо за это. *** Из одной провинции в другую… Далью занавешено окно. Раньше знал – топор плывёт в Чугуев. А теперь не знаю – всё равно. В хоре пел «В коммуне остановка». А теперь мурлычу «всё пройдёт». В незабытых снах всё было ловко. В жизни всё всегда наоборот. *** На окраинах воздух свежей, На окраинах дышится легче. Там «Ещё», позабыв про «Уже», Беззаботно шагает навстречу Дню и ночи, не думая впрок, Кто удачливей – принц или нищий? Тот – не близок, а тот – не далёк... Ну, а воздух – действительно чище. *** От прошлого не в восторге. Что в будущем? Нет ответа.

135

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Разведчик товарищ Зорге Погиб. И доклада нету. А радио говорило И даже предупреждало: Настанет время дебилов. Хотя их всегда хватало.

*** Не хочется спешить, куда-то торопиться, А просто – жить и жить, и чтоб родные лица Не ведали тоски, завистливой печали, Чтоб не в конце строки рука была – В начале…

НАТАЛИЯ МАВРОДИ Родилась в Мариуполе Донецкой области. С детских лет живет в Луганске. Образование высшее. По профессии – инженер-литейщик. Автор книг стихов «Две стороны», «Времена не выбирают», книги сказок «Снежка», соавтор краеведческой книги «Гостиница «Украина» («Октябрь»). Ул. Пушкина, 3». Стихи, рассказы и сказки напечатаны во многих коллективных сборниках и периодических печатных изданиях Украины, России, Беларуси, размещены на интернет-ресурсах. Сопредседатель Межрегионального союза писателей (МСПС), заместитель главного редактора альманаха и сайта МСП «Свой вариант». Лауреат литературных премий имени Олега Бишарева и имени Михаила Матусовского.

136

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ДОРОГА

Наполненным ядом. Не верю тем знакам, Что словно клоака, Как хорошо, как радостно Ввергает в пучину дышать – Бодрит дыханье долгая дорога, всеобщего мрака. Но… И строчки сами сыплются Верю дыханию чистого слова. в тетрадь – Верю в Писание – жизни основу. То весело и радостно, Верю в любовь и доброе братство, то – строго. Родственных уз святое богатство. Верю, что всё Какая удивительная жизнь! – бумерангом вернётся, То шквал в душе, Тот, кто плевал – то – тихое легато, А мысли вновь и дерзки, и свежи из колодца напьётся. Верю, что жизнь – И в ритме пульса – чудесная штука. чёткое стаккато. Верю лишь в лучшее! Больше – ни звука! Непредсказуемая музыка дорог! Она зовёт, лаская слух, и манит, И дразнит бес, и охраняет Бог, ДОВОЕННЫЕ ДЕВЧОНКИ И солнца луч – сквозь пелену И МАЛЬЧИШКИ в тумане. Моим родителям И мы идём. Карабкаемся вверх, и их сверстникам, Усталые, спускаемся в долины, поколению конца 20-х Смешав и пораженья, и успех, годов ХХ века Себе твердим, что беды – одолимы. Довоенные девчонки и мальчишки, Сколько тягот вам назначено И благодарны солнечным лучам, судьбой! Что пробивают серости тумана – Оккупация, бомбежки, Пусть тяжело гибель близких – натруженным плечам, Поколенье, опаленное войной. Дорога – и любима, и желанна. Согревала ветхая одёжка, Видели навязчивые сны: НЕ ВЕРЮ – ВЕРЮ Не конфеты снились вам – картошка, Не верю пророчествам Много хлеба и что нет войны. Злобного творчества. И свершилось! Вот она – Победа! Не верю тирадам,

137

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Мчалась с фронта Мы растворяемся друг в друге в дымных поездах – И, все препятствия презрев, Возвращались к вам отцы В нечеловеческой напруге и деды, Хотим заполнить каждый нерв. И, казалось: счастье – навсегда. Дальше понеслось всё В сосудов ровное теченье в карусели Привносим боль закрытых тем, Будней, праздников, событий, И грезим, грезим излеченьем дат… Души соседней… А зачем? Вот уже и дети поседели, Время внукам выходить на старт. Зачем напрасные потуги Но…шальные ветры закружили, По-своему все изменить? Вывернув судьбу как лапсердак: Порядка ложные услуги – Говорят вам, что не так вы жили, В чужой узор – за нитью нить. Думали и делали «не так». И все чаще Обречены на всевнедренье – средь житейской стужи Энергий, мыслей, чувств – Вам сверлит висок один вопрос: толпой. Ведь бывало раньше и похуже, И очень редкое везенье: Но смеяться вы могли до слез. Хоть иногда побыть собой. Прост ответ: была и цель, и вера, Розовел надеждой горизонт, ХОРОШО! А сейчас: история – химера, Все решенья, как дырявый зонт. Как хорошо душой свободной И под фейерверков майских Вдруг вознестись над суетой, вспышки – Над завистью, всегда голодной, Скорбь и боль И над убогой клеветой. в ослабших голосах, Довоенные девчонки Как хорошо, раскинув руки, и мальчишки, Парить, парить за кругом круг, И укор в страдающих глазах. Над паутиной чьей-то скуки, И надоедливых услуг. *** Там в небесах под облаками, Вновь полюбить земную твердь, И песнь в терновнике с шипами, И жизни пёстрой круговерть.

138

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ПОКА ЕСТЬ ЧУДАКИ… Чудак, кто верит в чудеса, Простак, кто в чудеса не верит. Любава Быть чудаком и верить в чудеса, Купаться летней ночью в море звездном, За журавлем гоняться в небесах – Я точно знаю: никогда не поздно. Дыханье от восторга затаив, Увидеть волшебство в совсем привычном, И, слыша незатейливый мотив, Величье ощущать в полете птичьем. Бежать куда-то за своей мечтой, Вновь совершая тысячу ошибок, Не сомневаясь, спор вести с судьбой, И грезить о награде из улыбок. О, как мне жаль угрюмых простаков, Кто, ошибаясь, в чудеса не верит, Тех, чьи сердца закрыты на засов, Чьи наглухо забиты в детство двери. Мир будет жить, пока есть чудаки, Пока Земля дыханьем их согрета, Пока родятся с легкой их руки Стихи и песни, сказки и сонеты. Пока мазки ложатся на холсты, Подснежники цветут средь зимней стужи, И, следуя законам красоты, В песчинках зреет качество жемчужин.

139

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

' МАРК НЕКРАСОВСКИЙ Историк по образованию. Поэт. Член Союза писателей ЛНР, Союза писателей России, Межрегионального Союза писателей. Автор книг «Мы Одиссеи в жизни и любви», «Мы всё же достигаем высоты», «Танго смерти». Постоянный автор альманаха «Свой вариант» Лауреат фестиваля «Пушкинское кольцо-2010» (Черкассы). Призёр VIII Международного фестиваля в Дюссельдорфе, победитель в нескольких номинациях Международного фестиваля «Пристань менестрелей» (Балаклава, 2010) и др. Стихи последних лет, посвящённые событиям на Донбассе, опубликованы в сборниках «Ожог», «Час мужества», «Время Донбасса», «Выбор Донбасса», «Строки мужества и боли» и др. В 2015 в Ханты-Мансийске на сцене Югра-классик по мотивам поэмы «Танго смерти» была поставлена театрально-музыкальная постановка «Последнее танго». *** Взрыв и вылетели двери, А из окон стеклопад. Дыры в стенке, в шифоньере Во дворе упал снаряд.

Всё обычно, всё рутинно. Авель Каину не брат. Порошенко так картинно Принимал вчера парад. ***

Смерть осколками летела, Покрошила всё вокруг. На земле соседки тело. Весь в крови её супруг.

Добровольно стал карателем. Добровольно убивал. А теперь рыданье матери. Где сыночек мой пропал?

Это так нас замиряют: «Дальнобойным получи». Замиряя убивают Добровольцы-палачи.

У меня такой сыночек На войне не забывал Из Донбасса разных точек Мне подарки присылал.

140

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Для хорошего солдата Всё что нравится - трофей. И добром забита хата Всё «подарки» от людей. А теперь пропал безвестно Не оставил и следа. Сразу бросила невеста. Власть забыла - как всегда. Душу рвут рыданья матери Плач несётся к небесам. И гниют, гниют каратели. По полям и по лесам. *** Нас враг грозил всех истребить войной И город превратился наш в солдата. А вы оставили свой дом родной. Здоровые, спортивные ребята. Уехали, чтоб тихо переждать. Кто победит, тому почёт и слава. Привыкли вы от жизни только брать. И победившим вы кричите браво. Окончится война. Вернётесь вы домой. Награду требуя от власти за чужбину. С деньгами, а не с нищенской сумой. Рассказывая о «геройствах» сыну.

У вас всегда хороший аппетит И смутность времени для вас отрада. Бог вас простит, конечно, Бог простит. Но ждать от города прощения не надо. *** Помнишь август? Взрывы ближе, ближе… Город наш обстрелами распят. В дом соседский, улицей чуть ниже, К нам от «братьев» прилетел снаряд. Что ни залп, то новые потери. Боль утраты трудно передать. После взрыва заживо сгорели Внучка с бабушкой, отец и мать. Бывший «брат» твердит, что долг солдата Город наш от нас же зачищать. - «Колорады», «террористы», «вата». Всех под корень надо убивать. Помним август. Защитили город. На колени город мой не стал. Но вчера стучала боль как молот – В детском парке список прочитал. В детском парке саженцев аллея И детей, убитых имена. Дерево Марины, дерево Сергея… Не жалеет никого война. ***

141

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Когда осядет пыль из-под сапог, Когда оружие сдадут на склады, И станет снова милосердным Бог, Когда гостям незваным будут рады. Когда долги научимся прощать, И драки не устраивая, спорить, Когда не будем врать и обещать, И станет близким нам чужое горе. Когда не будет брошенных детей И старики не будут без опоры, И власть не будет обижать людей, И рухнут высочайшие заборы.

Весь мир на звучащем мольберте Создал гениальный трубач. Плевать, что скандалят соседи. Сбежала жена. Денег нет. Маэстро влюблён в силу меди И вытянул счастья билет. *** Иссякают чувственные реки Тяжесть быта давит на виски. Что-то умирает в человеке И совсем не пишутся стихи.

Когда не будет «во спасенье» лжи, Когда предателей всё сгинет племя, И государств исчезнут рубежи... А бывает так – из дикой скуки, Как я хотел пожить бы в это время. Быт поправ и скуке вопреки, Пишется, хоть отрубите руки. Пишутся, как дышатся, стихи. ТРУБАЧ А он не умел делать деньги И вечно был, замкнут в себе. Любил Джетро Талла и регги. И соло играть на трубе. Когда душа его пела, Ласкал он трубу, как жену. И словно женщины тело Она отвечала ему. И были в музыке этой Экстаз и томленье души, Страсть, что горит как комета, И шёпот в ночи: "Не спеши". Вся жизнь от рожденья до смерти, И радость, и горестный плач.

142

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

' ВИКТОР МОСТОВОЙ Родился 10.03. 1952 г. в шахтерском крае, прославленном Алексеем Стахановым. Окончил Коммунарский горно-метуллургический институт. 17 лет отдал шахтерскому труду, совмещая работу с творчеством. В 1993 году был принят в Союз писателей СССР, который был позже реорганизован в Международное Сообщество писательских союзов. Один из основателей Межрегионального Союза писателей, член Конгресса литераторов Украины, член Интернационального Союза писателей. Более 40 лет руководил городским литературным объединением «Стахановец».Выпустил 13 поэтических сборников; награждён литературными премиями им. О. Бишарева, Б. Горбатова, М. Матусовского, Ю. Каплана, Б. Гринченко; был лауреатом многих международных поэтических конкурсов и фестивалей. Печатался в антологиях, альманахах, коллективных сборниках, газетах и журналах в Москве, Петербурге, Киеве, Луганске, Донецке, Мельбурне, Канаде, США. *** Лютуют «незалежны» и «свидомы», Несут и смерть, и слёзы артобстрелы. Взошла заря, платок накинув вдовий, И на Донбасс сквозь чёрный дым смотрела. Мой край, ты искалечен и изранен, Земля моя в воронках и осколках, Но выстоит Донбасс, и утром ранним Взойдёт светло и улыбнётся зорька! ***

143

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Из горла лишь хриплое бульканье, И крик захлебнулся в крови… Дома и деревья обуглены, И стены снаряд раскроил. Снег в красных растёкшихся лужицах, И пахнет горелой зарёй, И, глядя на все эти ужасы, Смерть скалится чёрной дырой. *** Хорошо стоять и слушать Бой часов у стен Кремля, Но изводит болью душу Мне шахтёрская земля. Ветер утренний и свежий Знобко трогает меня, А в Донбассе так зловеще Смотрит смерть из-под огня.

Но Божье око Всё видит… Всё! *** Я в лес, как в музыку, входил, Бродил по тропам, как по нотам. И лес один, и я один – Мы песенным полны полётом. Той песни солнечный мотив Переливался в хвойных лапах. Я в лес, как в музыку, входил, Мелодии вдыхая запах. *** Брожу по тропке, мчусь по трассе, Гуляю лесом иль проспектом – Мой мир мелодий и фантазий Среди закатов и рассветов. А ночью лунный свет в экстазе Изводит душу, бьётся в танце. Мой мир мелодий и фантазий, Подольше ты со мной останься!

И уже не бой курантов Полнит площадь торжеством – *** Слышится разрыв снарядов Вдалеке, в краю родном. Коляска покатится в лес, Покачиваясь с боку на бок, *** И сны из лучистых колец На хвойных закружатся лапах. Хожу, как зомби: Не жизнь, а бред! По тропке коляску везу. Мне бесы злобно В лесу и тепло, и уютно. Хохочут вслед. Иду и смотрю на весну. День Весна эта – внучка-малютка. одинокой Берёзовый бережный свет. Стечёт слезой,

144

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Лес плещется в радужных звуках. Пусть старость ступает мне вслед – Весна моя в детях и внуках. ***

' ИВАН НЕЧИПОРУК

Тёплый день на тропку вышел И согрел лесную душу, Старых елей корневища Повылазили наружу. А развесистый орешник Удивил изгибом веток. От цветов весенних, нежных Лес живым струился светом.

Родился и проживает в Горловке. Выпускник Горловского ИИЯ и Славянского ГПУ (филфак, заочно). В Утром звонок, тих под вечер, довоенном прошлом – шахтёр. Член Исцелял он хвойным духом. правления Межрегионального союза Взять бы за широки плечи писателей, исполкома МСПС, член СП И обнять его, как друга! России, членкор Крымской литературной академии. Руководитель Литературного *** объединения авторов Донбасса «Стражи весны». Член редколлегий журналов Что меня ждёт – я не ведаю - «Пять стихий» (Донбасс), «СевероТам, за небесной чертой, Муйские огни» (Бурятия), «Огни над Бией» Дух ощущаю святой (Алтай), «Метаморфозы» (Беларусь). И по ночам с ним беседую. *** Грешною тенью бреду Поэт всегда – И спотыкаюсь я сослепу. тринадцатый Внёс ли я в мир доброту, апостол. Сердца кристальные Елена Крикливец россыпи? Не верьте, что творцом быть очень просто, Мир слова – не тщета и суета, Не просто связка мыслей в три нахлёста…

145

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Поэт почти тринадцатый апостол, Когда не мыслит жизни без Христа!

Надо мной не плачут чайки, Надо мной кричат грачи.

Кроны тополей пусты… На ветру трепещет осень, Сквер, осунувшись, простыл. Сдирая безразличия коросту, Расплёскивает душу по листам. И октябрь с собой уносит Прогоревший дух листвы. И сквозь погосты да помосты поступь… Заболел мой край войной… Когда поэт – И друзья считают чаек тринадцатый апостол, Ему никак не избежать креста. Над холодною Невой. И по Родине скучая, Не торопятся домой… *** Памяти Е. З. *** А годы всё колючей Страна уже не может и капризней, Счастливые моменты далеки… без погромов, И без маразмов ей уже невмочь… Ещё вчера мы, Саднят истории лукавые изломы: словно мотыльки, Живей живых Артёмовск Летели смело к свету без Артёма, взрослой жизни, А нынче нам полёты не с руки. И маршал Жуков обречённо прочь Уходит в край обиженных героев, Оглядываясь вспять, Оставив пьедесталы для химер… мгновенья меря, В стране неладно сшитого покроя Себя считаем племенем Народ увлёкся дикою игрою, младым, Так и не взяв намеченный барьер. Но пожиная времени плоды, Мы отмечаем в дневниках МСК потери, Смыкая поредевшие ряды. Чего бы ни просили у небес, О чём бы ни мечтали мы ночами КРИКИ ЧАЕК НАД НЕВОЙ (Когда истории сиюминутный срез Чугунными истоптан сапогами), Тают в облаках лучи… Но всё что нынче происходит с нами – Ветер свищет, как нагайка, Необратимый жизненный процесс. Воздух сладостно горчит.

146

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Не думать о возврате к старым дням, Когда беды ничто не предвещало. Оставить всё как есть, махнув устало, Отдав прошедшее полуночным теням… И новый мир из рваного металла, Как данность с упованием принять.

ЖИВЁТ МЕЧТА Назло тяжёлым болевым векам Живёт мечта! Сквозь дым и облака Идёт сквозь гул разрывов канонады К звезде полей, что нынче далека, За пеленой вселенской снегопада.

*** Дышит край мой ковыльным привольем, Пахнет воздух полынью седой. Этот край был веками намолен, И вчерашнее Дикое Поле Нынче стало нам Русью Святой.

Пробиваясь огнём и секирой Нас дороги и судьбы свели. Мы полпреды Мечты накал несказанно высок: славянского мира Уйти б к реке, послушать шум осок, И вздрагивать при каждом крике выпи… Из Донца Но время горькое опять клюёт в висок, мелового потира Причащаемся тела земли. И чашу скорби всё же нужно выпить.

КТО НЕ СКАЧЕТ Ещё вчера кричавшие: «Осанна!», Сегодня перекрасились нежданно, Благоразумия уже не сохранить, Когда в загуле и в угаре пьяном, Злой дух толпы, витая над майданом, Рождает крик, взывающий: «Распни!» И хмурый день становится кровавым. Народ кричит и требует расправы (Найдут виновных, ведь никто не свят)… Зигуя небу жестом ультраправым, Толпа, как зверь рычит: «Отдай Варавву!», И скачет… Кто не скачет – тот распят! ***

147

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

АНДРЕЙ ЛИННИК

Родился в 1970 году в Харькове. Окончил Богословско-педагогические курсы при Харьковской Духовной Семинарии. Член Союза писателей России, Межрегионального союза писателей, литобъединения авторов Донбасса «Стражи весны». Руководитель поэтической студии «Кастальский ключ». Лауреат литературной премии имени «Молодой гвардии». Лауреат XXIV Международного поэтического конкурса «Пушкинская Лира», учреждённого Международным Обществом Пушкинистов (Нью-Йорк, США, 2015). Лауреат и дипломант многих международных и всеукраинских поэтических конкурсов и фестивалей. Автор поэтических книг «В начале пути», «Катарсис». В поэзии наиболее лаконичной и гармоничной формой считает сонет.

ТАБЛИЧКА «ВЫХОДА НЕТ» Сонет

«Выхода нет» – лаконична табличка в метро. Было бы странно увидеть табличку иную. Кто же страну на колени поставил родную? Может, в своём исказил её зеркале тролль? Долго мы шли и протоптано множество троп, Верили, строили… Всё неужели впустую?! «Что же нам делать?» и «Кто виноват?» – негодуем. Мы повторили судьбу Вавилонов и Трой. Что ж так трагична страны нашей странная роль? Веник мы свой, распустив на отдельные прутья, Поняли поздно: легко и сломать, и согнуть их. Нынче и рады б назад – да потерян контроль. Вот и маячит табличка пророчеством горьким… Господи Боже, спаси нас, упрямых и гордых!

148

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ГОРЬКИЙ СМЕХ Да, быть семи пядей не нужно, Понять чтобы: дело – труба! Когда-то ведь жили мы дружно: Поехать я мог в Ашхабад, Я ездил свободно в Тбилиси, В Москву – да хотя бы куда! А нынче – любой независим, Повсюду одни господа. Товарищей нет и в помине, Распался Советский Союз. В своей «незалежной» пустыне Друзей своих бывших боюсь. Мозги мне полощут усердно: Мол, НАТО, – спаси, помоги! Россия – не просто соседи, А якобы наши враги. А я «нерушимый» припомню «Республик свободных союз». Живётся теперь нелегко мне. …И горько, сквозь слёзы, смеюсь.

*** А я живу и радуюсь весне И месяцу любимейшему – маю. Ещё совсем недавно падал снег, И вот уже каштаны расцветают. А я живу и радуюсь весне! И о весне свои слагаю песни. Наверно, в сердце обручился с ней, Так утомившись от худых известий. Душа болит, что ненавидят Русь, Что правят бал нацисты в Украине… Но – вновь весна! Спасителю молюсь: «Благодарю! Прости!.. И не отрини»… ***

ХВАЛА ВЕСНЕ! Сонет

День ослепителен. Бежит по лужам Март – Беспечный сорванец, от счастья ошалелый. И формулы Зимы, начерченные мелом, Он лихо стёр с доски – мальчишеский азарт. И неожиданно, как выстрелы петард, Пробьются почки на деревьях обомлелых. И юноша-Апрель войдёт походкой смелой, Разложит чинно Май пасьянс зелёных карт. Пока не включена ещё духовка Лета, Пустите в серость душ лучи любви и света! Весне слагаю песнь, хоть миллионы раз

149

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Всеоживляющая, дивная воспета. Но ликованье пусть живёт в строке сонета. Хвала тебе, Весна, сегодня и сейчас!

ВНОВЬ ПРИШЛИ «ОКАЯННЫЕ ДНИ» Сонет

Не стремился я сделать карьеру, Чужд мне с детства помпезности шум. Вот работаю нынче курьером – На горбу бандероли ношу. Был рождён я в советскую эру. Да, «цепляли на уши лапшу»… А теперь весь «в лапше», словно шут. В море лжи не утратить бы веру! Бунин прав – «окаянные дни». И сейчас вновь настали они! Порожденья ехидны во власти. Кто отец всякой лжи – знаю я. Не сломаться бы лишь, устоять… И Господь отведёт все напасти.

РУССКИЙ Но горжусь прилагательным РУССКИЙ, Что оно и ко мне прилагательно! Владимир Миронов-Крымский Пусть скачут на майданах «патриоты», А я упорно скорбный труд вершу, Пусть Русь клянут, пускай орут до рвоты, На русском, на родном стихи пишу! И верю я, что как бы ни старался Какой-нибудь «сопливый патриот», Мой скорбный труд уже не пропадёт. Я от корней своих не отрывался,

150

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г От предков-русичей не отрекался. Воскреснет Русь, её звезда взойдёт!

КТО СПАСЁТСЯ? Сонет

Ларисе Ефремовой

Склоняю голову пред таинством весны И радуюсь Господнему творенью. Любуюсь расцветающей сиренью. И в прошлое ушли зимы седые сны. И чудится уже: на свете нет войны, Болезни нет, предсмертного томленья И смерти нет, а есть преображенье, Где будем праведникам мы сопричтены. Но так лишь кажется в денёк погожий, Наш мир земной с небесным так несхожи. Лишь тот обрящет Рай, кто много возлюбил. И мне дано понять в скорбей юдоли: Спасётся тот, кто жил по Божьей воле, Кто веровал, терпел и Заповеди чтил.

151

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

ВАЛЕРИЙ НЕУДАХИН

Работал воспитателем в Кадетской школе г. Бийска, увлекается народными ремёслами, пишет стихи и прозу. Стихи публиковались в журнале «Огни над Бией», «Бийский Вестник», в антологии «Бийск романтический»

ЕГО ЗВАЛИ БУРУНДУК Буранак, что означало «рожденный во время бурана», спускался вдоль русла реки Бельтертуюк. Солнце зацепилось за вершины гор, что выделялись на левом берегу Катуни, и готовилось закатиться в ночь. От скал повеяло прохладой. Камень быстро остывает, и стоит появиться незначительной тени, как тут же настает природное безразличие, а за ним и ночной дискомфорт от низких температур. Оставаться наверху не хотелось, но и спускаться к водопаду, а далее к урезу большой реки, не хотелось. Возле водопада останавливаются туристы на ночевку, и допоздна проводят в увеселении и шумном восхищении природой. Место, и правда, дивное по своей красоте. Отсюда начинается мореновая долина, ее называют – Эдиганская долина, в которой расположены остатки древних курганов и скалы исчерканы петроглифами давно ушедших народов. Сам водопад необычен тем, что речушка Бельтертуюк на своем излете перед впадением в русло старшей сестры упирается в скальное отложение, невесть как образовавшееся на пути водной струи. Трудно предположить, что раскололо огромный камень, образовав узкую щель, в которую и ринулись воды потока. Шумный и красивый, богатый энергией гор и тайги падает водопад, подняв миллиарды капель над собой. В этом месте и люди начинают говорить громче, чтобы перекричать рев воды. А затем не в состоянии быстро отойти от зрелища природного феномена, продолжают в повышенных тонах обсуждать у костра прошедший день. В этом крике не видят главного и не чувствуют сакрального, исходящего от дикой природы. Человек удивляется сейчас, почему не слышат, не замечают истинной природы жизни. Люди теперь очень шумны, они расплескивают вокруг себя энергию и разгоняют этим те тонкие проявления природы, которые

152

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г их окружают. А между тем человек – тоже природа и обладает теми же составляющими, что и все остальное в царстве природы. В нас от рождения заложена способность понять голос окружающего мира. Если человек наносит вред окружающим людям и природе, он разрушает и собственную структуру. А это влечет за собой вторжение в тело болезнетворных духов. С этой напастью всю жизнь борется Буранак. Травник, Алтайский целитель, называют его сейчас люди, что приходят к нему за помощью. Он занимается лечением, и счет спасенных жизней давно уж перевалил за тысячу. Серьезному этому занятию отдается до самоупоения души. Модно сейчас стало брать целебную силу трав, да не все это умеют делать. Большое количество фирм открыли промысел, продают все, от чаев и до лечебных сборов. Народных рецептов не спрашивают, сами изготавливают и расхваливают их чудодейственные силы. Молодежь в горы не идет, нанимает сборщиков трав, и в больших объемах собранного иной раз не видят, что содержится в конечном рецепте. Встречал он таких сборщиков. Наедут и идут в горы, поднимаются на перевалы, заходят в ущелья. Разговаривал один раз с таким. Утром с похмелья, еле шевелясь, ползет по косогору, собирает травы, заработок делает. Что ж ты творишь, разве можно в таком болезненном состоянии целебные ростки даже в руки брать. Какое здоровье духа передашь ты с набранным сокровищем больному человеку. Никто молитвы с утра не прочитает, не попросит прощения у природы за урон, нанесенный ей. Чтобы трава эффект дала, нужно время знать, когда собирать ее. Одну с утра до обеда сорвешь, а к другой только вечером подходить дозволено. Правду мудрецы говорили: «Не все золото, что блестит». Отделить нужное от вредного сложно и знающему человеку. Высушить каждое растение – тоже наука непростая. Устроишь под крышей проветриваемое пространство, и обдувает свежий воздух каждую травинку. Медленно подсыхает, понемногу – сохраняя целебные свойства. Что можно сберечь в сушильных печах, когда в течение часа приготавливают рецепт. Не сушат, а сжигают. С другой стороны, туристы сметают все с прилавков аптек и магазинов. Знающий человек – травника ищет. Чтобы избежать общения с незнакомыми и шумными людьми, он повернул налево и по большим валунам, здесь дороги уже не было, только пешеходная тропа, подошел к беседке. Когда-то смастерили для укрытия от непогоды, и ей успешно пользуются туристы. Посидел, отдохнул. Лучи солнца падали еще на камень и тепло струилось от него, играя с воздухом. От прохлады, поднимающейся с Катуни, два эти потока вихрем подкручивали сухую траву и гоняли ее по кругу на поверхности крупных валунов.

153

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Когда-то здесь по этому берегу Катуни прошла экспедиция Вячеслава Шишкова, прокладывая правобережный вариант Чуйского тракта. Да принят был усредненный с переходом с берега на берег в Усть-Семе. Так и не прошла в этих красивых местах знаменитая дорога. Послушав музыку водопада, старик решил, пора устраиваться на ночлег. Вещей немного, сборы трав он оставил для просушки в омшанике, в паре километров отсюда и заберет их попозже. Нашел костровище и по укоренившейся привычке принялся наводить порядок в округе. Собрал мусор и убрал сломанные ветви, сносил в кучу разбросанные дрова. Очистил тропинку, что спускалась к воде. После этого стал готовить место ночлега. Странное это дело, что не понимают люди простой истины. Чист Алтай не тем, что воздух свежий и реки не засорены, а тем, что душа у этого места светлая, не засоренная энергетически. Жаль, конечно, что мусор оставляют после себя приходящие соприкоснуться с красотой этих мест. Но зависит это от воспитания, и ничем не восстановишь недостаток его. Природа, бывает, наломает лес ураганом или наводнением, потом многие раны сама и зализывает, исправляет свои ошибки. А вот приходящий турист набезобразничает и уедет. Чтобы прийти лет через несколько в эти же места и удивиться беспорядку, который сам и начал. Хватит ворчать, все одно люди у нас хорошие. А неразумие их с годами исправится и заставит беречь окружающие источники дива и красоты. Поздно бы только не было. Буранак развел огонь, повесил котелок с водой, приготовил сбор трав и чайную заварку. Он давно уже не ел помногу, старому желудку малость нужна. Достал вяленое мясо, флягу с молоком, которым его угостили пастухи, работающие высоко в горах. Вода закипела, он заварил чай и приступил к ритуалу кормления огня. В его селении огонь почитали особо и традиции соблюдали даже тогда, когда власть искореняла все, что связано со старыми верованиями. Дал огню пищи – положил кусочек мяса. Полил из горлышка молоко на край пламени костра. При этом его сухие, все в морщинах губы шевелились, читая молитву. Словно в благодарность за это, пламя костра колыхнулось к его рукам и тут же отклонилось, чтобы не обжечь. А может, просто волна воздуха тронула пламя костра. Старик посчитал, что дух огня принял его жертву и приступил к ужину. Вяленое

154

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г мясо приятно согрело пустой желудок. Усталость постепенно уходила, и конечности ощутили приятную истому. Он не устал, привык к длительным переходам за долгую жизнь. Но отдых телу старался давать своевременно. Над рекой поплыл туман, обещая прогнать дневную жару и принести прохладный влажный воздух с мелкими капельками влаги, которые к утру осядут на полог палатки. Свет еще пробивался из-за кромки гор, и темнота не обрушилась на окружающие деревья и камни. Воспоминания выплыли из глубины сознания. Что-то часто в последнее время они тревожат его белую от седин голову и заставляют возвращаться в тот или иной момент его жизни. Он не выбирает их, скорее они выстраиваются в очередь и попеременно тревожат его память. Родился Буранак в семье шамана. Ребенок был поздний и для матери, и для отца. Появился на белый свет в зимний день. Дул сильный буран, снегом перемело все тропинки и дорожки в горах. Набутило снега полные загоны, овец из кошары выпустить не было возможности. Неизвестно почему, отец принял такое явление природы как нехороший знак. Их род расположился вдоль реки по обе ее стороны. Раньше все народы селились вдоль водных потоков. Позже с приходом Советской власти, по реке прошла граница района. И их некогда богатый род разделился на половинки, даже были созданы два села, которые и названия получили каждое свое. А в то время жили дружно, только не было мира между двумя шаманами, которые соперничали во всем. У мальчика была «отметина шамана» – большое родимое пятно в половину тела. Буранак, как все последователи семьи шамана, впадал временами в транс, терял сознание, на него нападала падучая. Старый отец, который загнал девять коней, готовился передать занятие сыну. На обод бубна шамана натягивалась кожа марала или коня, на нем кам и путешествовал в другие миры. Каждый бубен служил от одного года до девяти лет и, зная, сколько коней загнал отец, можно было судить о возрасте самого человека. Вражда между двумя кланами шаманов закончилась тем, что сын второго кама, чтобы овладеть властью над сеоком, во время очередного гадания прикрыл выходное отверстие для дыма в аиле шкурой. А отверстие это является центром вселенной «кол» или «гол» и соединяет средний мир с двумя другими. Не смогла вернуться душа старого шамана и появился новый, который предстал перед своим народом. Ушел к тому времени и отец Буранака, оставил на ответственном посту сына. Только не удалось обжиться на высоком месте скромному молодому человеку. Начались козни с противоборствующей стороны, и чтобы не накликать беду

155

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г на свой народ, вынужден был молодой шаман прекратить камлание и, забрав мать, переехать в другое селение. Там он не показывал свою принадлежность к шаманскому роду, а спустя время, занялся травничеством. На новом месте он получил прозвище бурундук. Толи за собирательство свое и бережливость. А может из-за того, что ограда у них полная этих светлых зверьков была. Поселиться в новом селении привелось на краю поселка, остальные площади были заняты. Рядом располагалась тайга, и ели опускали свои мохнатые лапы прямо через изгородь во двор. Облюбовали это место веселые животные с первого дня и уж больше не оставляли новой семьи. Подружились, так сказать. Буранак их подкармливал, а они в противоречие всем законам природы даже орехи кедровые приносили. Запрыгнет на стол на улице и выковыривает из-за щек свои запасы. Сказка алтайская гласит, что обиделся медведь на то, как бурундук от него орехи прятал, и решил завладеть ими. Что только не вытворял мохнатый хитрюга, но не поддавался на его уговоры маленький зверек. Берег орехи, зиму нужно выживать, всю осень заготавливал. В один момент чуть не помирились, да заревел медведь, бурундук кинулся бежать, попытался зверюга схватить лапой маленького. Да ускользнул тот. С тех пор на спине пять темных полосок осталось. Так на запасливость и обижался мохнатый, ему ничего не перепало от щедрот природных, с тех пор зимой лапу сосет. Не только удивительным травником, но и костоправом заправским слыл по округе и далеко за ее пределами. Мать с детства в обучение старому алтайскому знахарю отдала. А тот учил просто и доходчиво: положит стеклянную емкость в мешок и разобьет ее. А юноша должен был через ткань собрать в единое целое. И собирал, пальцы чувствовали малейший изъян, и любой перелом без надреза кожи собирал. Даже привозили больших спортсменов с Семинского перевала, где у них база находилась. Всем помогал. Достаточно пожил на этом свете, много хорошего людям сделал, и от этого душа радостная и спокойная, не жалко в иной мир уходить. У Буранака было еще одно увлечение, он любил музыку, свою национальную. И инструмент особый. Старожилы поговаривают, что этот инструмент имеет очень необычную историю появления. Согласно легенде, охотник, идущий по лесу, услыхал прекрасные и диковинные звуки, которые были ему незнакомы. Подойдя поближе к источнику звука, он увидел медведя, залезшего на дерево и дергающего лапой щепку. При подергивании деревянного сучка и образовывалась странная, но очень завораживающая мелодия. Охотника посетила мысль: а не смастерить ли

156

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г музыкальный инструмент, способный издавать такие пленительные звуки. Так появился смычковый, губной инструмент. Старик порылся в одежде на груди, достал из футляра комус. Совершенно иначе слышен этот музыкальный инструмент на природе. Такое звучание и в залах камерного театра не найдешь. Любовь к комусу у него осталась от шаманства. Те иногда медитируют перед камланием под эти звуки. Устроившись поудобнее (ничто не должно отвлекать в этот момент исполнителя), он поднес ободок корпуса к зубам, «открыл» горло и несколько раз пошевелил языком, словно проверяя его гибкость. Указательным пальцем правой руки тронул за язычок. Над рекой поплыл звук. Инструмент этот восстанавливает душевное равновесие. Погружается в медитативное состояние человек, успокаивается и испытывает крайнее умиротворение. Как известно, здоровье напрямую зависит от способности расслабляться. Повторные удары по язычку и движение языком справа налево и обратно придали голосу комуса звук ветра на перевале. Когда душа шамана идет к мировому дереву, она преодолевает семьдесят семь перевалов. С ног сбивают ветра на верхних точках, которые дуют круглый год. А когда природа вдруг рассердится, то начинает сбрасывать всех и вся с перевала, словно закрывает дорогу на другую сторону. Сколько седловин наяву, в среднем мире преодолел Буранак. Тот перевал запомнил на всю жизнь, да и отметина от него осталась. Вечером перед восхождением он забыл покормить огонь. Наутро погода испортилась, но молодость и нетерпимость побороли осторожность и здравомыслие. Буранак решительным шагом ушел на перевал, один. Высота большая, и даже летом седло находилось под снегом. Шагать налегке непривычно, и он поднимался к кромке облаков, закрывших тропу довольно быстро. Ничего не предвещало беды. Повалил снег белый и пушистый. Он прочно ставил ногу с очередным шагом и, ощутив опору, переносил груз на опорную. Когда изменилась погода, он не сумел понять и шагал, не останавливаясь. Вдруг резко похолодало, и пушистые снежинки превратились в злую жесткую крупу. Она наотмашь с ветром хлестала в лицо, словно подавая сигнал к повороту назад. Да жаль потерянного времени, затраченного на подъем. Вершина седла вотвот должна была появиться в снежной пелене или почувствоваться в перемене поверхности тропы на спуск. Но ощутил он ее по-другому. Резкий порыв ветра

157

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ударил в лицо и во все тело с такой силой, что Буранак вынужденно опустился на четвереньки и попытался удержаться руками и ногами за снежный наст. Но юношу понесло вниз с ускорением. Он, наконец, зацепился за неровность, успел выхватить нож и воткнул его со всей силы по самую рукоятку в снег. Но это движение запоздало, под человеческим телом просто «поехала» масса снега. Скорость падения все увеличивалась. Кроме того, его завертело в снежном желобе и он уже не в состоянии понять, где плотный снег, чтобы использовать нож и остановиться. И вдруг почувствовал боль в спине, тело выскочило на оголенные камни, и на острых гранях отдельными тряпками осталась одежда. Боль достигла в один момент апогея, и он потерял сознание, уловив напоследок, что удалось остановиться. Тут же засыпало снегом, который скатился вслед за ним. Без сознания пробыл недолго, очнулся и руками оттолкнул снег с лица. Очень хотелось дышать, хорошо, что засыпало неглубоко. Страшно саднило спину, прилипли окровавленные остатки одежды. Холодно. Он постарался шевелиться, но осторожно. Сначала подвигал пальцами рук, затем предплечьем и поднял обе руки. Проделал эту операцию с ногами. Пошевелил головой. Неужели повезло и обошлось без переломов. Попробовал лечь на живот и от боли, возникшей между лопатками, понял – основная проблема в спине. Ему повезло, что затащило в снежный капкан. Когда провалился в него, основная масса лавины проскочила сверху. Потому и присыпало его не основательно, а так, слегка. Заглянуть, чтобы рассмотреть рану, он конечно не мог. Повезло и в другом, лежал он не в снежном ложе, а на камнях. Цепляясь за них, Буранак поднялся из расщелины. Он посмотрел вверх, чтобы понять, сколько продлится снежный заряд. И погода словно почувствовала, что зря обидела человека на перевале. Начали затухать порывы ветра, и вскоре появилось солнце. Так бывает высоко в горах, где погода меняется каждые четверть часа. Он дополз до края ледяного языка и здесь уже смог подняться на ноги. Затем мелкими шагами вдоль кромки снега приступил к подъему наверх. Каждое движение, каждый шаг отзывались болью в спине, но идти необходимо, так как начал ощущаться холод от снега. Стащило метров на двести, это пустяк для здорового человека, но он с ними справится и в таком состоянии. Около часа, то обходил камни, то трамбовал снег, чтобы сделать очередные шаги к спасению. Наконец, шагнул через перевал. Вид открывался удивительный: перед глазами снежные пики, сверкающие на фоне уже голубого

158

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г неба, а внизу долина с разноцветием альпийских лугов. Среди этого великолепия ему необходимо двигаться, ни на минуту не останавливаясь… Когда дошел до летника пастухов, то старая алтайка долго охала над его измочаленной спиной, натирала какой-то мазью, прикладывала тряпки, пропитанные сильно пахнущей жидкостью. А он, почти теряя сознание, пытался объяснить, что произошло. Пролежал он три дня, устал живот, так как повернуться на спину или на бок не давала боль. На четвертый поднялся, поблагодарил за помощь и отправился в путь. Но на спине осталась отметина о приключении – шрам вдоль позвоночника. Буранак изменил положение языка, и комус зазвучал по-новому. Словно капли воды падали с потолка пещеры на пол, и эхо от падения гулко разносилось и уходило в неведомые глубины. Многие источники берут начало из-под земли, многие – собираются по капле от таяния снега. Все они набирают силу и складываются в ручьи и реки. Замерзшие зимой они просыпаются с теплом и превращаются в бурные необузданные струи воды, несущиеся вниз – на равнину. Где встречаются углубления, образуются озера. Иные круглые, как блюдце. Другие копируют линию ущелья. В них смотрятся горы и, прихорашиваясь, каждое утро купают отражение своих снежных вершин в глади воды. Душа шамана, чтобы добраться к духам, преодолевает на своем пути девяносто девять рек. При пересечении их вплавь, он использует бубен, как лодку. Гребет колотушкой, словно веслом и переплывает. Много воды на Алтае. Это – богатство горной страны, велики запасы этой кладовой. Только последние годы тают ледники, все выше поднимается их нижняя граница. Пришло потепление, и лед превращаются в воду на вершинах гор. За зиму сил не успевают набраться и пополнить то, что за лето растерялось. Той зимой мало выпало снега, а морозы стояли сильные. Промерзла земля, потрескалась от низкой температуры. Все ждали весны, как она придет? Явила себя рано, с теплом. Растопила тот снег, что выпал за зиму и принялась за ледники. Влага накапливалась в реках, некуда ей в землю уходить, ведь грунт замерзший был. Вот и шла вода по верху, сметая все на своем пути. В тот день спешил он к больному, срочно помощь костоправа понадобилась. Предстояло два дня пути. Остановился на ночевку на заимке. Уставший был, упал, сразу в сон ушел, опрокинулся даже, ужинать не стал. Впопыхах не приметил хозяйку дома, что копалась в дальнем углу, и не поблагодарил за огонь в очаге. Утром прощения попросил да что толку от этого. Нарушил традицию, знать не будет дороги.

159

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Уже к полудню подошел к реке Чуя. Попасть на тот берег нужно. Мост подвесной пешеходный, раскачивается под ветром. Набежит высокая волна, захлестывает на настил – не видно куда ступать. Да что ж себя жалеть, когда больной ждет. Ну, вымокнешь немного, на ходу отогреешься, совсем пути мало осталось. И он осторожно ступил на первые доски. Руками схватился за поручни, пальцы от напряжения побелели. И, перебирая мелкими шагами и цепляясь за трос, начал двигаться. На берегу безлюдно, и помочь никто не сможет. Все ближе середина моста – самое опасное место. Уловив момент, когда воды стало меньше, он засеменил ногами, чтобы быстрее пройти этот участок. Но поскользнулся и встал одной ногой на колено. В этот момент догнала большая волна и наклонила нитку моста почти вертикально к поверхности реки. Он удержался и продолжал находиться в положении, когда тело было параллельно потоку. Тут же попался промежуток между валами, и настил резко развернулся почти на сто восемьдесят градусов. Тело, словно камень, пущенный из пращи, вылетело и поднялось вверх. Не помогли и руки, уж очень сильным оказался толчок и неожиданным. Пролетев по воздуху, он с головой ушел под воду. Все тело обожгло холодом, сдавило грудную клетку. Вынырнув, попытался схватить воздух легкими, но вдыхал его вместе с водой. Захлебываясь и чертыхаясь, постарался повернуть тело в воде ногами вперед и лег на спину, чтобы встретить удар о пороги ногами. Очередной камень своим острым краем распорол одежду, а вместе с ней и кожу на спине. Впереди был самый большой и неудобный порог, который скрылся под поверхностью и этим еще более опасен. На таких в определенный момент возникает «бочка», когда вода закручивается за камнем в трубу. Если затянет в такую бучу, хоть человека, хоть лодку, то болтает там несколько дней и не отпускает, пока вода не спадет, и не изменится воздействие потока на тело. Спас его, как водится, случай. С берега в реку упала большая лиственница, корни подмыло. Бурный поток не успел ее оторвать от берега и трепал ветви, как енот-полоскун, только во стократ мощнее. Зацепился за макушку уже онемевшими пальцами и начал подтягиваться, спасаясь, согреваясь и радуясь, что помощь получил. На берег выбрался уж без сил, но нашел силы и отполз подальше от уреза воды, полежал отдыхая. Поднялся и побежал, чтобы согреться, не чувствуя и не понимая, насколько серьезно река разодрала кожу и мясо спины. Отнесло его на добрый десяток километров. Он бежал, тяжело двигаясь, огибая заросли на берегу. Когда добрался до места, одежда почти высохла.

160

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Помощь, конечно, оказал, собрал кости ноги охотнику. А после в горячке провалялся рядом на нарах. На спине добавился еще один шрам – порвало кожу сучком. Ругал себя за то, что не поблагодарил хозяйку, в этом вся беда. Буранак прижал комус к зубам плотнее, изменил положение правой руки и начал перебирать пальцами, постукивая попеременно ими по язычку. Послышался звук копыт скачущего коня. То ускоряя, то замедляя «бег коня», играя горлом, исполнитель почувствовал блаженство скорости. После такой игры на инструменте, человек испытывает умиротворение, неспешность. Снимается раздражительность, усталость и недовольство жизнью. Также нет места и гневу, который проходит бесследно, оставляя после себя только уравновешенное и благодушное состояние. Появляется совсем другой взгляд на мир – беспорочный, светлый и оптимистичный. Продолжались воспоминания. Один год установилась жаркая погода, стояла все лето. Солнце высушило все деревья и травы. Пришлось скот высоко в горы, на непривычные места поднимать. Буранаку тоже пришлось передвигаться в поисках трав, и он шел к кромке лесов, поднимаясь все выше. Доводилось большие расстояния проходить за день и юноша уставал. Но везде ему были рады и принимали как гостя. В такую погоду много нечисти появляется на земле. Видимо псы, что привязаны к мировому древу и призваны на защиту, от жажды не реагируют на шулмусов (злых духов), и те вылезают из-под земли, и ну куролесить в среднем мире. Беда от них большая, и пока природа справится с ними, много дней пройдет. А за это время всякие недоразумения случаются, от которых человек страдает. Беркуты, что на ветках сидят и за порядком наблюдают, тоже от жары дремлют и не все видят. Случилось заночевать в охотничьем омшанике, и ближе к вечеру решил волосы подстричь, уж очень жарко было. Помогал пастух, молодой парень. Не знал всех примет потаенных и остриженные волосы бросил в огонь. Чуть не закричал от отчаяния Буранак. Да исправить ничего нельзя было. Легли спать, да утра не дождались. Посреди ночи услышали топот множества копыт. К тому же жарко стало. Проснулись, а к омшанику пожар таежный подступает. Страшное дело, остановить огонь очень сложно и убежать от него не всегда удается. Скорость движение пожара, особенно верхового, достигает скорости курьерского поезда. До Катуни три километра. Это единственная преграда, что остановить огонь может. Вот и потекли по тайге вместе с животными, птицами. Насекомые те вспыхивали искрами и падали уже пеплом на камни. В едином порыве к реке бежало все живое. Боковым зрением удалось увидеть медведя,

161

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г а за ним – барсуки. Оба животных – порождение бога нижнего мира Эрлика. Прокладывал себе дорогу благородный олень – марал. Следом за ним, делая большие прыжки, неслась кабарга. Тоже олень, только роста маленького. Буранак поспевал за животными и почти успел добежать до большой реки. В последний момент завалилась лиственница и сучьями упала на тело сзади. От огня уберегся, да распороло сломанными ветками спину. Наложило третью борозду вдоль всего позвоночника. От удара не вниз, а вперед отлетел травник. И с головой ушел под воду. Низовой пожар загнал всех выживших в воду. Теченье небольшое было, и кровью наполнилась речная вода, но ни одно животное не отреагировало на это. Хищники вместе с травоядными стояли по горло в воде и ждали окончания пожара. Держались и люди. Вышли на берег, животные уже разбежались в разные стороны. Не надо сжигать волосы в огне. Они человека с землей связывают и в единстве держат. Алтайцы даже траву не косили до середины прошлого века. Грехом считалось. И вновь изменил положение языка и щек Буранак. Среди крон деревьев стал слышен водопад. Его вода ревела, падая с высоты, и ударяла в камни. Комус помогает слиться с природным началом. Хозяин инструмента привыкает к нему, как к родному дитя, и не мыслит дня, прожитого без соприкосновения с этой простой и, в т о же время, волшебной музыкой. Познаешь себя и раскрываешь свой потенциал. Тяжелая действительность не кажется такой угрюмой, мир будто бы окрашивается в яркие волшебные краски, заставляя человека поверить в чудеса. Все дело в естественном звучании, завораживающем играющего и слушателя. Вода играет ключевую роль в жизни народов гор. Она несет в себе чистоту ледников и энергию солнца, растопившего снежные шапки гор. Замерзшие капли воды снегом и льдом поднимаются высоко в горы и проводят время на священных вершинах. Они близки к богам и, спускаясь в долины, разговаривают с человеком и передают ему волю Ульгеня, верховного бога. Когда душа шамана приходит в святилище духов, то перед общением омывается в озере, расположенном возле мирового древа. Только после того, как с водой смывается отрицательная энергетика, душа окончательно допускается к духам. При движении по дорогам среднего мира всегда нужно соблюдать правила и традиции. Они плохому не учат, их писали наши предки, кровью и ценой жизни. Человек привык грешно проживать, а случится напасть какая, идет к шаману за выручкой. И пытается кам помощь оказать, только движение к верхнему миру проходит через испытания, которые возникают на

162

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г пути. Чем больше человек грешит – тем больше препятствий. Трудно душе кама приходится, много сил тратит на грешных людей. Не приметил Буранак, когда у костра сидел, машинально потянулся ножом и дрова поправил. Задел ненароком пламя, а делать этого никак нельзя. Ни топором, ни огнем дрова в очаге не поправляют. Понял, что очередное испытание уготовано ему. Они в тот момент шишковали. Дело это небезопасное, хотя и привычное. Кедр дерево мощное, и ветви свои с шишками высоко в небо поднимает. Те мужики, что моложе, залазят на могучие лесины, чтобы оттуда сбивать вкусные и полезные плоды. Главное в этом деле ловкость и руки крепкие, да внимательность. Без них не добыть ореха. Высоко забрался, на самую макушку, поднялся. Сквозь густую хвою даже склон горы разглядел. Привычно приступил к работе, удерживаясь ногами и одной рукой. Второй сбивал шишки. Мужики внизу собирали, и все шло хорошо. Потянулся чуть дальше, и вдруг за спиной неожиданно треск раздался. Кедровка пропела и сразу в сторону порхнула. Как она не побоялась и не улетела раньше, ведь люди кругом. Этот треск и стал причиной происшествия. Дернулся в сторону Буранак, попытался ухватиться за другую ветку и, потеряв опору, полетел вниз. От встречи с ветками дерева падение замедлилось, но попытки на лету ухватиться хоть за какую-нибудь из них, не имели успеха. Пролетел приличное расстояние и почувствовал, как острый сук зацепился ниже ягодицы за брюки и, оборвав ремень, надежно нанизал на себя человека. Спину было больно, явно разодрал от поясницы и до самой шеи по позвоночнику. Уже позже понял, что спас ремень: пока он натянулся, сдерживая инерцию тела, да пока лопнул, – погасил силу падения. Если бы не он – всякое могло произойти. Главное – жив. Мужики сняли на веревках с дерева неудачливого заготовщика, несколько дней отлеживался, а затем кухонными делами занялся, чтобы мужиков для работы освободить. С тех пор очень внимательным стал травник, традиции и верования старался не нарушать, что не раз спасало жизнь. Но понимал, что не закончились его злоключения, и ждет пятая полоса. Недаром прозвище у него – бурундук. Жизнь шла размеренно, ночь сменяла день, а затем и сама отдавала бразды правления в руки утра. Буранак научился чувствовать каждый росток, всякую веточку. Он, конечно, нарушал старые обычаи, рвал травы, а по верованиям его народа трава является волосами земли. Но табу не распространялось на лекаря. К тому же он не срывал ни одной ветки, чтобы не попросить прощения у Земли. Долгие скитания по долинам и ущельям, склонам и альпийским лугам укрепили его. Сделали знатоком

163

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г алтайских трав. Все перевалы знали его в лицо, звери и птицы при встрече уступали дорогу, даже суровая росомаха. Он понимал язык птиц, зверей и насекомых. Ему понятны были явления природы. Все это он использовал во благо здоровья своих земляков, а сам довольствовался малым. Ожидания «пятой полосы» иногда тревожили его, но не пугали. Если быть пятому случаю, значит не миновать, как бы не пытался от него бежать. Хороший шаман за свою жизнь загоняет девять коней, которые скачут от трех до девяти лет. Самые могучие едут на девятом коне и обладают большой силой. Шаман никогда не делится своей силой с более молодыми – нельзя. Другому не поможешь и сам растеряешь свое могущество. А вот травник передавал свои знания с большой охотой. Помощь таких как он, всегда людям нужна будет. К нему приезжают большие умные люди и узнают секреты мастерства. Да только как передать те знания, когда под градом пота он собирал керамический кувшин сквозь мешковину. Разве можно передать словами, как душа должна попросить прощения у сорванной травинки. Как передать словами смысл и состояние жизни, полученные от каждой морщины Земли. Душа шамана просит у духов, чтобы они дали стадам хороший приплод, чтобы росли и размножались дикие животные. Никогда не должен этот благодатный край выгорать под солнцем или заливаться водой, промерзать в морозах или гореть в огне. Это и есть главная задача – просить духов за свой народ. Знахарь тоже просит помощи для человека, только не поднимается в верхний мир, а творит добро на земле, в среднем мире. И подвержен ударам природы, как простой смертный. Буранак прикурил у огня, и его отозвали в сторону. Увлекли разговорами, и он докурил трубку до донышка – унес чужой огонь из очага, а этого делать нельзя. Спохватился, да уже прошло время, попросил прощения у духа огня, но в душе стал ждать события, которое должно прийти обязательно. В тот день он поднимался на перевал, на котором ходил не один раз. Погода солнечная, ни одной тучки на горизонте, и все предвещало благополучный исход дела. До седла оставалось пройти двести метров, налетела такая хмарь, что давненько он не видел. Из-за кромки хребта, как из большой трубы, потянуло черные тучи. Они настолько темные и их было так много, что затянули небо в считанные минуты. Ливень обрушился сверху. И при полном отсутствии молний это явление необычно. Видимо, время пришло. Знахарь не успел понять, что же произошло, над самой головой раздался взрыв – один, второй… третьего удара он не слышал. Разряд молнии проскочил между двумя тучами, и на пути этого

164

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г разряда оказался человек, которого бросило с тропы под камень. Удивительным оказалось то, что выжил. Буранак не знал, сколько времени был без сознания. Часы на руке остановились в тот момент, когда его ударило, а спросить не у кого... В небе сверкало солнце, ручейки от дождя стекали по камням вниз. Как спустился и дошел до людей, не помнил. Пастухи рассказывали, что пришел черный, как головешка, коней видом своим напугал. Упал и в горячке пролежал три дня, ухаживала за ним такая же старая, как он, алтайка. Первые слова, которые она произнесла ему, пришедшему в сознание: – Пять полос у тебя на спине, как у бурундука. Свежая – от ожога от правого плеча и до поясницы. После этого случая он стал видеть людей, мог сказать, что было в прошлом и поведать, что ждет впереди. Видел и свою жизнь, знал про себя в будущем все. Закончил играть, тщательно упрятал в футляр комус. Смолкла музыка, но остались звуки природы. Завтра рано вставать. Времени мало, а сделать нужно еще так много!

СТАРАЯ ЛОЖКА Василий сидел возле затухающего костерка, рядом стоял котелок с ухой. Настаивалась, набирала тепло от угольков. Кругом крутились мальчишки, они знали, что старый казак обязательно угостит их ухой. Он всегда это делал, собирал вокруг себя босоногую детвору и под воспоминания угощал ушицей. Сам же ненавязчиво в своих рассказах учил жизни. В этот раз пострел Мишаня с ходу озадачил своим вопросом: – Дед, ты свою ложку бережешь пуще глаза. Чем она так дорога? Старик примолк, задумался на минуту… Яркий солнечный луч упал на веки. Он не обеспокоил и не принес неудобства, а просто, словно позвал к жизни. Заставил с трудом открыть глаза, преодолевая боль, которая образовалась из-за того, что долго не смотрел на белый свет и не радовался его течению во времени. В сознании появилось яркое пятно, и хоть не видел еще окружающей обстановки, почувствовал, что жив и находится на этом свете. Постепенно пленка, размазывающая очертания внешнего мира, начала таять, растягиваться во все стороны, приоткрывая картинку жизни. Возникло желание повернуться и посмотреть, кто там стучит возле печи кухонной утварью. Василий попробовал исполнить свое непреодолимое желание и приподнял правое плечо, навалившись на левую сторону. Но вновь вспыхнули яркие искры, веки сами собой закрылись, а с

165

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ними словно шторка опустилась на сознание. Он застонал и провалился вновь в черноту беспамятства. Не увидел, как от печи к лавке метнулась мать, готовая встать на защиту сына. Взять на себя частицу боли, беспамятства, опрокинуть все на своем пути, лишь бы принести хоть какое-то облегчение сыну. – Миленький, очнулся. Будь неладна эта лихоманка. И она, продолжая что-то шептать, намочила чистую тряпицу колодезной водой и приложила к горячим воспаленным губам. Но с этого момента словно изменилось что, ее уст коснулась легкая измученная улыбка, и впервые из глаз покатилась слеза. Сколько дней она не отходила от своего казачка, сколько ночей отсидела у лавки, поддерживая слабую голову сына, не допуская соседок, не потому, что была такой недоверчивой, а понимала – только ее руки поднимут сына с больного ложа. – Ой, то не вечер, то не вечер… Начала напевать, как давно, когда укачивала маленького сына. После гибели мужа осталась одна с младенцем на руках и не представляла, как выживать и поднимать первенца. Евдокия рано овдовела, пошел ее благоверный с казаками новый острог поднимать на слиянии рек Бии и Катуни. Так и остался на стрелке рек в тот роковой час. Сложил голову в бою с воинами ханскими, что напали подло на острожек и спалили его вместе с защитниками. Спустя время испросила она разрешения поселиться в том месте, где муж погиб смертью лютою. Хотя к берегу цветы приносила да поминала любимого. Второй раз замуж не вышла. Не то чтобы никто не звал, просто не смогла – к другому человеку привыкать нужно душой и сердцем. Так при гарнизоне новой крепости и состояла. Обстирывала казаков да драгун, пищу им готовила. А при них подрастал и Вася ее. Баловать его некогда, вся в работе и заботах о защитниках. Рос малый крепким, мог за себя постоять. Помощник матери знатный поднимался. Хороший парнишка вырос, способен к военному делу, даже сам комендант крепости как-то раз похвалил за умение. Исполнилось юноше семнадцать лет, приписали его к казачьей сотне. Жалование положили, сподручнее жить стало. Конем обзавелись, соседи помогли сбрую справить, одеть и обуть парня. Дядька Митяй, крестный, оружие и снаряжение собрал со своими друзьями. И начал парень Отечеству служить, хорошей подмогой матери стал, поднялись на ноги и стояли крепко. На этот раз попал в сохранщики ясачных сборщиков. Казна Российская налогом полнилась и ради добычи казаки готовы были терпеть тяготы и опасности военной жизни, частый голод, лютые морозы зимой и страшного гнуса летом. Предстояло преодолеть расстояние от острога Бикатунского до Телеуцкого озера и собрать налог с тех племен, что там обитали.

166

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Поручение это не одного дня, задач много возникало в связи с эти походом. Дело вроде привычное – не первый год сборщики направлялись по этому маршруту. Знали, что к чему и как действовать надо. Да только в этом году разгулялись воины джунгарского хана, нападали на мелкие группы русских и изводить смертью угрожали. К тому же привычным этот поход был для служивых старших возрастов, а вот Василию поручение оказалось в новинку. Щекотали нервы ощущения опасного и увлекательного путешествия. Не так прост путь кажется, как его браво рисуют казаки, уже побывавшие в таких переделках. Дядька Митяй старшим от казаков назначен был и сразу рьяно приступил к делу. Указал каждому, что с собой взять надобно. Да и шутка ли, кроме своей лошади необходимо по две-три коняги под грузовые седла поставить. Непривычно собираться в столь дальний путь впервые. Васька несколько раз проверял – все ли взято. Мамка советами и заботой своей одолевала, все норовила сунуть в арчемаки то теплые вещи, то из продуктов запасы. За этими сборами, суетой придорожной и спать путем не мог. Все ночами снилось, что в пути, а враги одолевают со всех сторон. Вот и махал руками, обороняясь от ночного неприятеля, да понукал коня, уходя от мнимой погони. Наконец, пришел день отъезда. Встал рано, окатил колодезной водой из ведра молодое тело. Наскоро позавтракал, запряг коней и приторочил сумки походные, снаряжение приладил на себя понадежнее и направился к месту сбора. По заведенной традиции за воротами острожка остановили коней, спешились и помолились за успех трудного дела. Оставив заботы, тронулись вверх по Бие, поднявшись на крутой правый берег. Хороша сторонушка, погода ясная оказалась и видимость отличная. Вдали проглядывались горы, особо выделялась Бахташ, ближе всех стояла. Митяй сказал, что это еще предгорье, а дальше совсем интересно будет. Велел и учил присматриваться и примечать, что встретится. В чужие края едем, туда со своими обычаями ходить негоже. Соображать необходимо, что можно делать, а чего нельзя. Гостям завсегда местные рады, тем более что русские на их защиту от джунгар встали, однако свой уклад жизни не меняли и всячески его защищали. Лошади ходко шли, не уставшие еще и без груза. Решили, что на дневку останавливаться не будут. Пока свежие, подальше пройти надобно. Начался сосновый бор, от жары укрыли разлапистые деревья. Шли с опаской, несмотря на спокойную обстановку. Впереди, на удалении двигался кто-то из дозорных. Подавал сигналы для принятия решения. А уж за ним остальные по-над лесом, на открытые места старались не выходить, чтобы ненароком не привлечь внимание к такой оказии. Скоро пошли косогоры и увалы, сплошь травой покрытые. Лошади от такого обилия потерялись немного и на ходу хватали губами траву, тянули ее на себя, почти не склоняя головы. Цветы полевые ковром усыпали землю, а

167

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г в низких местах поблескивали на солнце блюдца озер и ниточки ручьев да мелких рек. По стволам сосен сновали бурундуки и белки. Нет, да и вспорхнет какая-нибудь птица. А дядька Митяй все науку преподавал, как вести себя на пересеченной местности да по приметам видеть, нет ли рядом постороннего. Не только человека, но и зверя приметить надобно. А по поведению живого существа и поймешь, что тебя за очередной опушкой да горкой поджидает. Первый день незаметно скатывался к завершению, подошли к ночевке. Место приметное и удобное. Река рядом, для коней луговина богатая и к безопасности все продумано, есть варианты отхода, и наблюдать за окружающей местностью удобно. Судя по костровищу – не раз тут останавливались. Распрягли коней, стреножили и отпустили пастись, а сами ночлегом занялись и приготовлением пищи. Вот тут-то и обнаружил свою промашку Василий. Все они с мамкой приготовили и положили в мешок, да ложку забыли. Пересмотрел на пять рядов все. Нет! Как быть далее? Признать промашку перед товарищами неудобно, засмеют. Предупреждал Митяй, что проверить перед отъездом все надобно. Переусердствовали с матерью, а мелочь пропустили. Такая ли уж мелочь. Голодный казак – не воин в поле. Можно и нужно выстрогать из полена, да только никогда этим не занимался – нужды особой не было. Ну да справится, не маленький. Чтобы в глаза не бросилось, напросился первым в дозор, перекусил накоротке мясом сухим, да хлебом и поехал обходом становище охранять. На коне не побалуешь с ножичком, так что отложил изготовление ложки на более позднее время. А когда вернулся, стемнело. Через край попил холодной похлебки и спать лег. С утра в заботах никто не приметил, что без инструмента важного он в пути оказался. Вот ведь оказия. Так хотелось юшки горяченькой похлебать. Терпи казак, терпи. На второй день горки пошли, места интересные. Ручьи зазвенели и запели на перекатах и водопадах. Уклон больше стал, вода быстрее скатывается, чистая, аж до хрустального прозрачного света. Камни большие попадаться стали, а где и скалы к реке подходят. Идешь вдоль каменной стены, над головой нависает. А с другой руки вода речная под самые копыта бьется. Темный и черный лес окружающий стал. Тайга. В иных местах за стволами и света белого не проглядывается, настолько плотно деревья стоят, ветвями цепляются. Здесь уж и совсем владения племен алтайских начинаются. Провожающие говорят, что очень много родов у них. Всех объединили словом одним и тубаларами кличут. Расположились они широко на земле: от реки Катуни и до озера Телеуцкого. Подходили к реке Лебедь. Бежит она по черневой тайге: кругом пихта да ели растут. Осина и береза попадаются. Река теплая, перешли вплавь. Старший из сборщиков упомянул в разговоре, что золото здесь промышляют бродяги таежные. А почему реку – Лебедь назвали, сказать не мог. Вроде, лебеди сюда

168

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г прилетают и в окрестных озерах иную зиму живут. С обычаями странными дорога сводила. В один день молодой, как и Василий, казак Петро подал сигнал тревожный. Встали и замерли. Лошадей поглаживали по шее, успокаивали всячески, чтобы не заржали и не выдали своего местоположения. Митяй вперед выдвинулся, с полчаса не было. А вернулся, смеется в усы – покойника заприметили. Дозорный увидел на деревьях какойто короб из бересты сооруженный и поднял тревогу. Оно, конечно, правильно сделал, да только страшного не было. Чего покойника опасаться, живых нужно бояться. И поведал странный обычай местный. Тубалары хоронят иногда умерших на деревьях. Чтобы, значит, зверь не раскопал и на высоте не потревожил. Не позорил и не потравил покойника. Завернут такого в бересту, наклонят дерево и привяжут короб повыше. А затем макушку отпустят, она и поднимет захороненного на высоту недосягаемую. Иного обертывали в берестяные пласты, обвязывали веревками и подвешивали на кедре. Это совсем уж высоко, кедр – он вон какой, в небо упирается. В основном шаманов и детей так хоронят. И те и другие близко к богу, вот и висят на деревьях. Почему в бересту? Запримечено, что она убивает всю заразу. Вот в чистоте и хоронили. Вася тоже заприметил как-то темное пятно на огромной осине, оказалась куча хвороста на большой высоте. Такие сооружения ведьмиными гнездами называют. Зацепится одна ветка сломанная за ствол. За ней другая, третья. Какую ветер надует, какую птица принесет. И образуется огромный ком переплетенных на высоте веток. И действительно, словно гнездо большое. Так и не получалось ложку изготовить. Сначала ошибку сделал, взял полено возле костра, уж обстрогал наполовину, да решил на вкус попробовать. А она смолой отдает, хвойная порода попалась. Горячее варево хлебать – к языку прилипнет. Да, по правде говоря, некогда. Вокруг много нового и интересного встречается. Все приметить надобно, не век в подручных ходить. Только юшки горяченькой так хотелось похлебать из котла. А нет, не получалось. Не просить же ложку, в самом деле. Он каждый раз придумывал причину, чтобы не садиться вместе со всеми к приему пищи и окружающие не догадались о его маленьком просчете – этой тайны, от которой он уже уставать начал. Второй день резал из березового полена «кормилицу», стараясь, чтобы попутчики не застали его за этим делом. А особенно заняться изготовлением ложки некогда, все в разъездах и делах. Вместе со сборщиками налога объезжали одно селение за другим. Часто на прежнем месте уже не находили жилищ, кочевой народец. Что ж тут поделаешь. Местные жители платили ясак русским по 2-3 соболя, по котлу и по тагану железному с человека в год. Эквивалентом пушного обращения был сначала только соболь, а теперь и другие дорогие меха. Кроме того, жизнь их сложна тем, что они двоеданцами являлись. То есть платили дань еще и Джунгарскому

169

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г хану. Тяжела ноша для простого народа, обложили его со всех сторон, а земля богата зверем и достаточно, чтобы платить в два конца. Юноша все больше за природой и за обычаями местными наблюдал. Часто собирал вокруг себя детей. Давал потрогать свое снаряжение, а там за разговорами и узнавал многое. Дети, они, не боясь, делились тайнами, вот и рассказывали о своей жизни. Большое удивление вызывала природа, такой не было уж в местах обитания русских людей. Все было непривычным: и горы подпирающие головами облака, и вековые кедры, смотрящие смело в небо; травостой – мечта любого казака, ручьи с чистой снеговой водой. Отношение к источникам было у местных особенное. Они их почитали как святые места. Словно не понимали, как из-под земли вода берется, словно волшебство какое. Не любили, когда посторонние воду набирали. Дядька Митяй сказывал, что у монголов совсем жестокий обычай существует. Заприметят, если кто в воду по малой нужде сходил – смерти лютой подвергают. Священные ристалища и в реках, и в вершинах блюли. У всякого своя священная гора, на которую поднимались лишь в большие праздники, и то только по повелению шамана, их здесь камами называют. А на всяком святом месте ленточки подвязывают из белой материи да кучи камней складывают – «обо». Возле них духов кормят и поят, кладут кусочки пищи и поливают напитками. За делами, заботами и интересом и время незаметно пролетело. Ясак собрали полностью, сделали, что намечено. Пора в обратный путь собираться, домой-то дорога веселее будет. Юшки только охота похлебать, да с ложкой все дела не заканчиваются. Поскольку предупредили сборщиков, что джунгары безобразничают в горах, нападают и грабят, было принято решение усилить охрану, внимательнее быть в дороге и на стоянках. Ночью дозоры выставлялись вокруг бивака. Налог беречь надо – государево отныне добро. В один из вечеров, когда встали на ночевку, пошел в дозор Василий. Устроился хорошо, под скалой каменной. Во все стороны видимость отличная, а спереди река воды несет. Пока светло занялся ложкой. Осматривался по сторонам и короткими мгновениями подтачивал ножом инструмент обеденный. Уже стемнело, когда ложка была готова, он небольшим камешком отшлифовал поверхность ее. И тут его внимание привлек какой-то шорох. Неприметный и тихий. Зверь такого не оставляет. Обратившись весь во внимание, он завертел головой, но ничего особо подозрительного не приметил. Увидел только коршуна, поднявшегося в небо, и отметил про себя, что полет этот неурочный по времени. Сумерки, не должна птица на крыло вставать. Он наклонился влево и сунул готовую ложку за голенище сапога. Тут же почувствовал толчок в спину и боль под правой лопаткой. Словно обожгло.

170

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Стрела, пущенная из джунгарского лука, в сердце направлена была. Да наклонился казак в этот момент, пряча кормилицу свою и вошла остроконечная в правый бок. Он закричал, чтобы упредить товарищей об опасности. Да сам не услышал крика, только хрип со стоном от боли вырвался из глотки. Василий из последних сил потянулся к винтовке, нащупал скобу. Слабеющим пальцем потянул изо всех сил за курок. Раздался не выстрел, а гром. И упала темнота. Василий открыл глаза, уже без ощущения той страшной боли, которая преследовала всего несколько часов назад и прошептал: – Мама… Тут же перед глазами появилось похудевшее лицо матери, которая поняла, что все страшное уже позади. Она все пыталась понять, что он желает сказать. А ему так хотелось юшки похлебать. Наконец, поняла его, налила похлебки, прогремев чугунком возле печи, и села рядом. Подчерпнула первую порцию варева и протянула сыну. В руке была ложка, которую он все же смастерил к концу похода. Спасительница, сохранившая казаку жизнь. Он с каким-то отчаянным удовольствием потянулся к краешку и сделал первый глоток. На поправку казак пошел. Ну и, Слава Богу! Костер давно потух, остывали и угли. Мальчишки сидели у котелка притихшие и смотрели на ложку, которую старый казак держал в руке: – А ты говоришь, ложка…

171

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

& ВАЛЕРИЙ МАРЧЕНКО ЗА НАЛИМАМИ Как только прошел ледоход и вода в реке вошла в берега, мы втроем, брат Володя и Коля Тонких отправились на берег ставить переметы на налимов. С вечера накопали больших дождевых червей, которых почему-то называли салазанами. Копали на жилище, где когда-то стояли дома первых солдатовских поселенцев. От домов и построек не осталось и следа, а вот ямы от погребов и подпольев сохранились. Сохранились и очерченные канавами и бугорками огороды, на которых салазаны водились в изобилии. Мы с Колей по очереди копали землю, а Володька собирал червей. Часа за два нам удалось набрать литровую банку первоклассных червей. Дувший весь день ветер к вечеру стих. Стало тепло и тихо. Солнце, бледножелтое, утомленное за долгий день ходьбой по небосводу, медленно пряталось за горизонт. Мы радовались наступившей весне, той ее золотой поре, когда молодая листва только-только начинает покрывать деревья, а изумрудная трава землю. В низинах, где больше сырости, поднимается белесая пелена вечернего тумана, который стелется над землей, обволакивает прошлогоднюю осоку, усевшуюся растрепанными куделями на болотные кочки. Мы торопимся домой и что есть духу несемся по едва просохшей дороге к селу. Ветер надувает шаровары пузырями, треплет выбившиеся из-под резинок подолы рубашонок. Днем было тепло, и мы поспешили одеться по легкому, чтобы лучше ощутить весну. Но стоило уйти солнцу за горизонт, как наступающая ночь потянула на землю вместе с темнотой и прохладу. Мы пробегаем через луг и только на пригорке переводим дух. И сразу же становится тепло. Но оно очень скоротечно и через минуту-другую мы вновь пускаемся наперегонки. Наш с братом дом ближе и здесь мы прощаемся с Колькой. Договариваемся, что завтра заходим часов в шесть за ним, а от него на реку, в Павлову забоку. Червей, чтобы не задохлись в банке, вываливаем в старый чайник и накидываем сверху влажный мох. Надо еще заткнуть носик чайника. У нас уже есть опыт, когда черви за ночь через носовое отверстие покинули отведенную им камеру хранения.

172

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Все, теперь черви надежно упрятаны, и мы с братом идем ужинать. И сразу спать. Маме наказываем разбудить нас как можно раньше. Вроде спать не хотелось, а едва дошли до кровати, уснули мгновенно. После вечера только утро помнилось, а ночь как в бездну канула. Мама любит, когда мы встаем рано. Она сама все рассветы на ногах встретила и нас приучала к тому, чтобы мы не залеживались по утрам в постели. – Кто рано встает, тому Бог дает, – любила повторять она, – а сонливый да ленивый идет после за крапивой. Не только на рыбалку, но и за ягодами мы привыкли вставать рано. Роса, комары, туман – все наваливается разом, когда выходишь из дома и заходишь в лес. И одежда до пояса промокает, и комары нещадно кусают, а доберешься до сочной, отливающей синим глянцем черники, про все неудобства забываешь. Но ягоды ягодами, а пока мы идем на рыбалку. Одеваемся тепло, на улице очень даже прохладно, хотя к обеду станет тепло и тащиться по жаре в сапогах и фуфайке станет очень неприятно. Но с мамой насчет теплой одежды мы не спорим. Лучше спрятать часть одежды по дороге или оставить сапоги в последнем доме, где живет Колина тетка, тетя Таня. Я укладываю в хозяйственную, из кирзовой кожи сумку переметы. Брат проверяет наличие червей в чайнике. Они разбежались по стенкам в попытке убежать наружу. В носик тоже забралось несколько червей. Так что меры по предотвращения бегства насадки оказались не лишними. Коля уже ждет нас у ворот своего дома. У него за плечами небольшой рюкзак, заполненный чем-то до отказа. – Пацаны, – радостно произносит Коля, – я картошки взял. Там костер разведем, напечем, такая вкуснятина будет. Ну вот, а мы с братом не догадались даже взять хлеба. Но друг успокаивает нас, говорит, что и хлеба и соли он тоже не забыл взять. Идем полем за деревней, чтобы не привлекать внимание любопытных хозяек, которые выгоняют коров. Расскажут своим сынкам, а те чего доброго придут на наши места. Но село миновали благополучно. Встретился только дед Исай, идущий из леса. Старику за восемьдесят, а он все как молодой по лесу шарится. И на реке мы его часто видим. Сидит с толстыми прогнутыми удочками, с концов которых свисают толстые лески. Мы первое время подсмеивались над дедом. Чего можно поймать на такую грубую снасть? Но смех наш оказался преждевременным. Если мы переходили с места на место в поисках рыбы, то дед брал ее терпением. – А чего за ней бегать, – безразличным тоном произносил он, – проголодается, сама приплывет.

173

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г И действительно, рыба приплывала к тому месту, где стояли удочки деда и заглатывала его червей с громадными крючками с такой жадностью, как будто ничего вкусней до этого не ела. Однажды мы были свидетелями, как дед выволок на берег здоровенного язя. Мы так расстроились, что на другой день прибежали на это место раньше деда. Просидели все утро, но кроме сопливых ершей и чебаков ничего не поймали. Но другая рыба к этому месту все-таки подходила. Несколько раз по поверхности воды появлялись беззвучные всплески и во все стороны разбегались так же молча круги. И насадку нашу брала рыба. Потому как несколько раз кто-то большой и сильный брал червей со дна и волок их в глубину. Леска натягивалась, поплавок уходил под воду, но вытащить так никого не удалось. У нас даже оторвало леску. Мы предположили, что это сделал громадная щука. Ушли мы с дедова места как всегда с мелким уловом. А нам так хотелось поймать крупную рыбу, чтобы удивить друзей и порадовать родителей. Каково же было наше удивление, когда мы пришли на следующее утро на это место. Оно было занято. Дед Исай сидел в своей неподвижной позе, уставившись в громадные бесформенные поплавки. Мы еще издали заметили, как один из них медленно поплыл вверх по течению и стал скрываться под водой. Но в этот момент старик взял удочку, сделал короткую оттяжку на себя и стал бороться с ходящей в глубине рыбиной. Мы сгорали от зависти и очень хотели, чтобы рыба у него сорвалась, так же, как и у нас. Но та, легко обманывая нас, не могла перехитрить деда, за что и поплатилась своей жизнью. На этот раз дед вытащил на берег леща шириной с лопату, которой чистят снег. Нам бы спросить у деда секрет его успеха в ловле крупной рыбы, но не позволяло самолюбие. А все оказалось гораздо проще, чем мы думали. Особого секрета у деда не было. Просто он рыбачил на надежную, грубую снасть, к которой мелочевка не подходила, а крупная брала наверняка. Нашу же тонюсенькую леску и крючки-заглотыши солидная рыба брала и рвала с большой небрежностью, даже не дав нам возможности ее почувствовать на удилище. Мы грешили за оторванные крючки на щуку, а нам пакостили самые миролюбивые лещи и даже язи. Вот и сейчас, проходя мимо деда Исая, мы сделали вид, что не заметили его. Но тот, видимо, захотев с нами пообщаться, спросил: – Рыбачить пошли, ребятишки? Оно самое впору. Налим должон брать. Мы пробормотали, что пошли просто посмотреть на реку. Говорить о рыбалке – значит остаться без рыбы. Это суеверное предсказание мы соблюдали свято. И уж если нельзя было пройти мимо кого-то, чтобы нас не остановили и не спросили, то мы применяли еще одну уловку – пускались во весь дух.

174

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Но дед Исай был настроен доброжелательно к нам, пожелал удачи, вряд ли поверив нашим словам. Село подходило к концу, и мы уже не боялись с кем-то встретиться, чтобы нам не испортили предстоящую рыбалку. У тети Тани мы оставили фуфайки, оставшись в пиджаках. Было довольно прохладно, но день обещал быть жарким и уж лучше потерпеть немного холода сейчас, чем потом тащиться по жаре в тяжелой одежде. Река от последнего дома была в полукилометре, который мы пробежали за считанные минуты. Стало жарко, но как только сбежали в долину, по которой текла полноводная протока, сразу почувствовалась прохлада. Но теперь бежать нельзя. Надо подыскивать подходящие места, чтобы забросить переметы. Вода страшно мутная. Только-только сбросила с себя ледяной панцирь. Кое-где льдины громоздятся на берегу. С них стекает мутная капель. Изъеденные теплом, они при малейшем ударе рассыпаются на мелкие, совсем не колючие иголки. Даже не верится, что совсем недавно она мертвой хваткой держала под собой воду, не пропуская для ее обитателей ни глотка воздуха. Неожиданно из-под берега вылезает дядя Володя Москвитин. – Подсматриваете, где переметы поставил, – неожиданно начинает он обвинять нас в грехе, который мы даже и в мыслях не держали. – Да что вы, дядь Володя, – бодро заявляет Колька, – у нас свои переметы есть. Место вот подыскиваем, где поставить. – Дальше идите, – не меняя недоверчивости в голосе, провожает нас дядя Володя. – Здесь у меня все заставлено. Мы очень расстроены, что лучшее место занято. Берег, конечно, большой, вон сколько вдоль тянется. Сколько реки, столько и берега. Но беда в том, что к воде не везде есть доступ. В отдельных местах берега заросли непролазным кустарником и там невозможно поставить переметы. Есть хорошие, чистые участки, но вода моет песчаные берега, и они постоянно обваливаются. В таких местах тоже переметы не поставишь. На другой день ни за что не найдешь. Нам же нужны песчаные, чистые от коряг отмели, с которых удобно забрасывать переметы. Хорошие места есть в Павловской забоке, но идти туда далеко. Хотя половина пути уже пройдена, не возвращаться же назад. Я с братом иду по дороге. Колька, как добрая собака ищейка, в беспрестанных поисках. Он то и дело уходит к реке, продирается сквозь заросли, а потом неожиданно появляется уже впереди нас. Наконец из-за кустов раздается его истошный крик: – Пацаны, место классное нашел. Идите сюда. Мы не сразу решаемся двигаться туда, куда приглашает нас Колька. Мало ли что он там нашел. Он-то налегке, а нам продираться сквозь заросли калины,

175

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г боярышника, черемухи с сумками, в которых лежат снасти и еда. Колька зовет нас снова, но мы продолжаем оставаться на месте. Уже не раз так было, когда он нас таким образом заманивал далеко не в лучшие места. Колька видимо знает, что просто так нас не обмануть, и идет нам навстречу. Только треск стоит. Очень скоро появляется и он сам. Лицо довольное, словно кто пирогами угостил. – Нет, пацаны, правда, – начинает он азартно уговаривать нас, – это только вам здесь кусты, а берег чистый. Там такие заводи. И главное с дороги не видно, и никто не догадается, что здесь переметы стоят. Последний довод Кольки особенно важен. Снасти, конечно, не воруют, а вот проверить могут. А если доступа к реке нет, то в такие места никто и не суется. Мы идем следом за Колькой. Он продолжает рассказывать о хорошем месте, которое отыскал на берегу. Скоро кусты кончаются, и мы подходим к берегу. Конечно, здесь не так чисто, как там, где поставил переметы дядя Володя Москвитин, но все-таки и здесь неплохо. Начинаем разбирать переметы. Колька распускает шнур, а мы насаживаем червей. Забрасывает переметы он. У Кольки это красиво получается. Раскручивает над головой свинцовое грузило и, когда оно, набрав обороты, поравняется с рекой, с силой отпускает его. Свинчатка со свистом рассекая воздух летит над водой, увлекая за собой переметный шнур с десятком крючков, на которых насажены салазаны. Мелких червей мы насаживаем на крючок кисточкой, крупных завязываем в узелки, чтобы они не вытягивались во всю длину. Таких червей рыба легко стягивает с крючков и не засекается. А вот в узелках, по нашим представлениям, червей рыба не обсасывает, а целиком затягивает в рот. Часа через два все переметы расставлены. Но поймать рыбу в этот день мы не рассчитываем, а потому собираемся домой. Еще раз проходим по берегу, замечаем места, где поставлены переметы, и тем же путем возвращаемся на дорогу. А денек разыгрался на славу. Даже в пиджаках жарко. Но это обманчивое тепло. От реки несет прохладой. И когда Коля захотел снять пиджак, чтобы спастись от жары, то очень скоро надел его. Когда подходили к тому месту, где ставил переметы дядя Володя, там никого не было. – Пацаны, вы покараульте, а я посмотрю. Мы с братом отговариваем Кольку, чтобы он не лез к чужим переметам. – Да я только за шнур подержусь, – не сдается Колька. – Подержишься, а вечером дядя Володя придет проверять, увидит следы твоих сапог и скажет на всех нас, – подает убедительный довод Вовка. Это останавливает Кольку, и вскоре он присоединяется к нам.

176

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г По дороге мы обсуждаем, как рано утром снова придем сюда. На душе светло и радостно. Кругом настоящая весна еще только начинается. С одиноких деревьев, из леса беспрестанно раздаются свист, щелканье, переливчатое пение. Птицы всех мастей и калибров разбирают деревья для гнезд. В глубине леса сердито ухает филин. Он всегда чем-то недоволен. Мы говорим о чем угодно, но только не о завтрашнем улове. На это у нас табу. Иначе рыба узнает, что на нее поставлена засада и не подойдет к нашим переметам. У тети Тани пьем холодный квас. Такая прелесть. Немного отдыхаем и идем домой. Мама давно поджидает нас, на столе, под чистым полотенцем, истомились пироги. Целая гора вкуснятины с грибами, мясом, ревнем, с ягодами сушеными и с вареньем. Мама тоже о рыбалке нас не расспрашивает. Она знает, что если рыба и поймается, то только завтра. Пока мы с братом уплетаем пироги, она дает нам задание – почистить в огороде, в ограде и за оградой. Мы рады стараться. Ухватив по паре пирогов, спешим на улицу. В конце огорода отец ремонтирует изгородь. А нас ждет прошлогодняя ботва. Хорошо просохшая, она мгновенно охватывается ярко-красным пламенем. Горят костры и в соседних огородах. Оттого, что праздник впереди, на душе особенно радостно. Ожидание и подготовка к нему – это ли не праздник. Убрав огород, принимаемся за ограду. Здесь работы куда больше, чем в огороде. Мусору за зиму накопилось ого-го сколько. И хотя большую часть хлама мы еще раньше перетаскали на свалку, по углам ограды набирается его предостаточно. Вроде целый день на ногах, а усталости никакой. Но это так кажется. Она уже накопилась и ждет не дождется своего часа, чтобы свалить нас в постель. Там-то она возьмет свое. Прибегает Колька. Не вытерпел. Похвастался, что у себя в огороде нашел червей. Показал размеры. Прямо с доброго ужа. – Нет, правда, – уверяет нас Колька. – Я думал, что это ужи свернулись под соломой. Тут, конечно, Колька чуточку приврал, Ужа с червяком спутать никак нельзя. Да и не будет уж дожидаться, пока его в соломе откопают. Он заранее уползет. Но то, что ужи водятся в навозных кучах, мы знаем. Они там откладывают яйца. Целые связки их лежат в тепле и потом, в конце мая из них полезут юркие ужата. Тонкие, тоньше карандаша, такие же как и их мамаши черные, с желтыми пятнами на голове. Колька зовет нас покопать еще червей, но мы отказываемся. Хотим еще убраться за оградой. День, длинный-предлинный, кое-как вместе с солнцем за горизонт. Мама уже второй раз предлагает нам оставить работу на завтрашний

177

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г день, но в нас вселился неудержимый бес трудового энтузиазма. Мы вовсю орудуем на улице. Рада радешенька только что вылезшая из земли травамурава. Мы по ней прошлись сначала граблями, а потом еще и метлой, но она все равно осталась на месте и только еще ярче зазеленела, освобожденная от старики и пыли. Наконец-то сделано все. На дворе уже сумерки и заметно похолодало. Но так легко и радостно на душе от пришедшей на землю весны. Залетали майские жуки, тяжело надсадно гудя полетели на молодую, едва появившуюся на свет зеленую листву берез. Это сейчас их время. А утром они будут сидеть тихо на деревьях и объедаться зеленью. Стоит тряхнуть березу и оттуда, словно спелые орехи, посыплются жуки. Иногда мы собираем их в качестве насадки на переметы. Но рыба почему-то на них не берет. Потом в одной из книжки про рыбалку я прочитал, что жуки для насадки мало пригодны. А вот их личинки, так называемые хрущи, первое лакомство для язей и голавлей. Голавли в нашей Оби не водятся, а вот язя много. Но вот где ему взять личинок, мы не знаем. Хотя наш учитель по зоологии Василий Емельянович, рассказывая о жуках вообще и майском в частности, утверждает, что личинки его живут в корнях молодых сосенок. И если встречаются засохшие деревца, то это прямая примета того, что под ней живут жуки. Проверяли мы с Колькой утверждение зоолога на практике, находили засохшие сосенки, выкапывали их, но никаких личинок не обнаруживали. Закрадывалось сомнение в правдивости рассказа Василия Емельяновича. Но он быстро нашел оправдание, сказав, что личинки были там год назад, давно вывелись, улетели в виде майских жуков. А подъеденные ими корни худобедно поддерживали жизнь в сосенках все лето и погибли уже осенью. Больше поисками хрущей мы не занимались и в качестве насадки использовали самых доступных и проверенных на практике дождевых червей. В тот вечер пролетавшие майские жуки ни о чем таком, что мы собираемся в будущем искать их недоразвитое потомство, не думали. Они были уверены, что спрятали деток в надежных местах. И это было действительно так. С легким сердцем и душой, с чувством гордости от проделанной работы вошли мы с братом в дом. Наскоро поужинали и в постель. Вот тут-то и почувствовалась усталость в ногах и руках. Но сон так быстро сморил нас, что не успев помечтать с братом о завтрашней рыбалке, мы мгновенно уснули. И таким же коротким мгновением показалась майская ночь. Неимоверно хотелось спать, когда мама разбудила нас. Можно было бы схитрить и выкроить у нее для сна еще минут двадцать, а то и целых полчаса. Но оказывается, уже пришел Колька и ждет нас в ограде. Здесь уже не до сна. Колька, если его даже мама не пустит в дом, все равно найдет способ разбудить нас. В прошлый раз он так застучал в наше окно, что

178

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г переполошил всех в доме. Ругаться на Кольку бесполезно. Может делает вид, а может так по натуре, но угроз и обид в свой адрес он не принимает и не воспринимает. Как сказала про него наша бабушка Домна, хоть и не прилично, но очень метко – ему хоть наплюй в глаза, все божья роса. Но не только Колька не умеет обижаться, но и на него обижаться у нас не получается. И даже когда случались мелкие размолвки, и Колька уходил от нас, в нашей компании сразу становилось неуютно. И игры уже были не такими веселыми, и идти куда-то без Кольки было неинтересно. Чаще всего не Колька, а мы искали с ним примирения, после чего наши отношения становились еще более крепкими. На сборы уходит не больше пяти минут. Володя, хоть и младше меня на целых три года, никогда не хнычет, что ему не дают поспать. Напротив, он очень рад, что мы его берем с собой на рыбалку. Когда братишка был поменьше, он всегда увязывался с нами на речку. Но я делал все, чтобы не брать его с собой. Колька, кстати, тоже помогал мне в этом. Нам казалось, что рыба ловится плохо из-за присутствия рядом с нами малыша, хотя брату было уже лет десять и он самостоятельно мог все делать. Только вот удочки он закидывал через голову, что считалось верхом неумения рыбачить. Но со временем Володька научился делать все не хуже нас, а когда уходил рыбачить один, то приносил уловы не хуже, а то и лучше наших. В конце концов, брат стал полноправным членом нашей компании, а в рыбалке самым надежным партнером. Только вышли на улицу, сон как рукой сняло. Погода, будто зная, что у людей предстоит праздник, очистила небо от туч, приготовилась выпустить на него теплое и ласковое весеннее солнце. И вдруг совсем неподалеку, в березняке, растущем за нашим огородом, забормотал тетерев. А из глубины леса ему последовал ответ. Колька уверяет, что видел прилет тетерева, когда шел к нам. Ему можно верить и не верить. В другой раз можно было бы с ним и поспорить. Увидать тетерева не так-то просто. Вот он, кажется, распевает совсем рядом, но сколько мы ни вглядываемся в березы, не можем увидать лесного петуха. И прилетел он в околок со стороны леса, а не через село. Колька же шел по улице и вряд ли видел его перелет. Обо всем этом я только подумал, но говорить другу не стал. В такое праздничное утро не хотелось ссориться по пустякам. Решили идти по улице. Хочется посмотреть, как преобразилось к Первомаю село. Почти во всех дворах ограды побелены, а у Пивоваровых даже покрашены ставни. Мы поравнялись с их домом и тут же из ворот вышли два брата – Петя и Серега. Серега учится

179

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г со мной, а Петька с братом. Но большой дружбы у нас с ними нет. Братья любят подраться, но на этот раз они настроены миролюбиво. Здороваться между собой мы, пацаны, еще не привыкли. И проходим молча мимо ребят. Они тоже молчат. Но когда мы отошли на несколько шагов, Петька громко произнес: – А мы знаем, куда вы пошли. Вы переметы поставили. Колька не выдерживает, останавливается и сообщает, что идем мы просто так, посмотреть на реку. – Не врите, – не унимается Петька, – я все равно подсмотрю, где вы ставите. Вот зараза, надо же, все настроение испортил этот Петька. Некоторое время мы идем молча. Но недолго. Из дворов уже начинают выгонять коров и нам волей-неволей приходится здороваться со взрослыми. Наверное, зря мы пошли селом. Вон и дед Голобоков вышел из-за своего двухметрового забора. Сейчас начнет нас буравить взглядом, думать о нас, как о ворах его злосчастных ранеток. Колька будто угадал мои мысли, сообщает радостную весть о том, что нынче его отец выписал по почте саженцы яблонь. Ба, как же я забыл, ведь мы тоже выписали пять саженцев. Возможно, скоро их пришлют. Пусть тогда Голобоков подавится своими ранетками. Мы радуемся возможности отомстить сельскому куркулю таким простым способом. И даже не думаем о том, что саженцы – это еще далеко не яблони и прежде чем придется откушать яблоки, пройдет не один год. Но это уже мелочи. Главное, есть от чего ждать. Нас даже не пугает то, что и саженцев в наших огородах тоже еще нет. А вот уверенность, что они будут, есть. Все, кто выписывал их в прошлом году, вот также в мае получили. Значит, и нам вышлют, не могут не выслать, не имеют права. Наконец-то село закончилось. Мы даже не заходим к Колькиной тетке. Вроде и в фуфайках не тяжело. Да пока еще и не жарко. И сегодня мы управимся с переметами намного быстрее. Не надо искать места и расставлять снасти. Теперь только остается проверить, снять рыбу, подживить крючки червями и снова забросить в воду. О рыбе, которая теперь уже попалась, мы по-прежнему не разговариваем. Но когда увидали десяток налимов, которых выбросил на берег дядя Володя, глаза у нас загорелись. Теперь Москвитин добрый и шутит с нами: – Видали, огольцы, как ловить нужно? Налимы, будто маленькие змеи Горынычи ворочаются на земле, вертят своими длинными хвостами, пытаются ползти по земле. У самых больших спины черные, бока светло-коричневые, в разводьях, а пузочки совершенно белые. Какой-то парадокс. Ведь спиной-то они всегда к свету находятся, значит, ей и быть более светлой. Но видно налимам виднее, в какой цвет окрашивать свою

180

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г шкуру. Один налим совсем близко добрался до берега. В душе мы желаем, чтобы он свалился в реку и ушел от Москвитина. Зачем ему так много. Колька похваливает улов, деловито спрашивает у дяди Володи, – не было ли сходов рыбы. Дядя Володя охотно делится с нами впечатлениями о рыбалке. Действительно, кто-то сошел с крючка, большой и сильный. Точнее, не с крючка, а просто оборвал поводок. Дядя Володя складывает налимов в мешок, а мы бегом скрываемся к нашим переметам. Так хочется, чтобы и у нас попалось столько же рыбы. Нет, пусть не столько, а хотя бы половина. Наконец-то добираемся до своих переметов. Колька проверяет свои, мы – свои. И сразу же разочарование. На первых крючках сидят бычки, растопырили свои, как крылья, передние поплавки. Этих головастиков мы никогда не берем. Противны они и потому, что целиком заглатывают крючки, так что стоит немалого труда, чтобы извлечь его из прожорливой бычковой пасти. И только на последнем крючке извивается небольшой налимчик. Против тех, что поймал дядя Володя, наш налимчик выглядит неразумным дитем. Но и с ним приходится повозиться. Мал налим или большой, крючок он заглатывает намертво. Второй перемет намертво зацепился за корягу. Жалко, конечно, отрывать, но ничего не поделаешь. Вполне возможно, что зацеп произошел из-за рыбы, которая, как правило, поймавшись, старается найти спасение в корягах. И только на третьем перемете нас ждет удача. Шнур натянут вниз по течению. Я берусь за него и начинаю выбирать на берег. Но там, в глубине, кто-то упрямо не хочет уступать и тянет снасть в глубину. С радостным волнением я тяну шнур на себя. Рыба уступает моей силе, но продолжает сопротивляться. Она все время давит вниз, а приблизившись к берегу, стремительно уходит вверх по течению. Я не даю слабины чтобы она, не дай Бог, ушла в коряги. Сапоги мои проваливаются в ил так глубоко, что я не могу их выдернуть. Через край одного из них хлынула вода. Обожженный холодом я делаю отчаянный рывок и переступаю на безопасный участок. Шнур все время крепко держу в руках. В сапоге хлюпает вода, но разве стоит обращать на внимание на такую мелочь, когда в руках ходуном ходит шнур. Теперь уже не давая рыбе опомниться, тяну его прямиком на берег. Грязно-желтый налим выползает на берег. И едва его туловище оказывается на суше, неожиданно обрывается поводок на перемете. Рыба быстрее меня соображает, что это для нее значит. Она сгибает свой мощный хвост колесом, поворачивает свою тупую, с большим ртом и маленькими глазками, морду к воде и сделай она еще одно движение телом, только б я ее и видел. Но Колька,

181

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г стоявший в этот момент где-то позади меня, бросается вперед, падает на налима, загребает руками и его и кучу грязи и только успевает крикнуть, чтобы я тащил его за сапоги на берег. Мы с братом ухватили Кольку каждый за одну ногу и потащили на берег. Мы проявили столько усердия, что в один миг проволокли друга по земле несколько метров, и возможно, тащили бы еще, не издай он жуткий вопль. Налим уже выскользнул из Колькиных рук, а его мы волокли голым пузом по песку и палкам. Мы не могли не захохотать, а вот Кольке было не до смеха. С ног до головы он был облеплен грязью, а когда снял фуфайку и показал нам свой белый, как сметана живот, то на нем было множество длинных и коротких царапин, а в пупке торчал обломок палки. Им-то и зацепился Колька и заорал дурниной. Нельзя сказать, чтобы эта поездка на пузе сильно огорчила Кольку. Ради такого налима он бы и в реку спрыгнул. А что касается ссадин и царапин, то редкий день обходился, чтобы Колька где-то себе что-то не повредил. Раны он свои никогда не перевязывал, не смазывал йодом – все на нем зарастало, по словам нашей бабушки, как на собаке. Раз уж я описал этот случай с Колькой, то расскажу еще об одном, который произошел значительно позднее. Мы уже отслужили в армии и собрались небольшой компанией одноклассников и друзей. Расходились далеко за полночь, с песнями, а кое-кто, и в частности Колька, не на своих ногах. Взяли мы с Ванюшей Хариным друга под руки и, горланя песню про ночку темную, двинулись домой. Ночка действительно была темная, да к тому же прошел дождь, оставивший на земле пусть небольшие, но все же лужи. Поскольку Колька шел, разумеется, с помощью нас и между нами, то все лужи доставались ему. Мы не могли бросить друга в беде и упрямо вели его домой. В одном месте, правда, произошла небольшая заминка. Колька заупрямился и никак не хотел идти вперед. Тогда мы с Ванюшкой покрепче подхватили Кольку по белые рученьки и двинулись вперед с новыми силами. Да не тут-то было. Колька, как столб, уперся и остался стоять на месте. Мы двинули его вперед и снова такая же картина. На наше счастье изза туч выглянул робкий месяц, и мы успели заметить, что Колька уперся в электрический столб, а мы усердно бьем друга лбом об него. Хорошо, что Колька не понял, что с ним произошло, и продолжал мычать свою любимую песню про месяц на небе. Дальше мы добрались до его дома без приключений. Правда, перед тем, как завести друга в дом, покуряли его головой в стоявшее у колодца ведро с водой. Колькина кровать стояла на веранде. Свет горел только до полуночи, а потому раздевали мы его в полной темноте. Собственно, и раздевать-то нам особенно не пришлось. Только и успели снять с Кольки выходной пиджак, как он

182

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г в белой рубашке и брюках бухнулся на кровать. Довольные, с сознанием исполненного долга, мы с Ванюшей отправились по домам. Мы договорились встретиться утром пораньше и попроведовать Кольку. Картина, представшая нам в Колькином доме, была, мягко говоря, удручающей. Колька в трусах и майке сидел на крыльце, а тетя Тася, его мать, полоскала в ванне одежду сына. Досталось и нам на орехи. – Друзья называются, умудрились уложить сынка на кровать, а я там калину рассыпала. Вот полюбуйтесь. Тетя Тася достала из ванны рубашку, которая еще вчера была совершенно белой. Теперь же она стала в темно-фиолетовый горошек. – А помои зачем разлили? – не унималась тетя Тася. – Какие помои? – почти враз произнесли мы с Ванюшкой. Колька делал нам отчаянные знаки, чтобы мы молчали. – У колодца которые стояли. Вот оно что. Оказывается, это в них мы окунали Кольку нынешней ночью. Но это было потом, а пока мы очищали от грязи Колькину фуфайку, выливали из сапог воду, выжимали портянки и радовались, что налим не ускользнул от нас.

ОЛЬГА БОРИСОВА Ольга Борисова – поэт, переводчик. Автор пяти поэтических сборников, книги рассказов и сборника сказок. Переводит с семи европейских языков. Победитель и призёр различных международных фестивалей и конкурсов в Чехии, Болгарии, Германии, Франции и России. Лауреат международной премии «Славянские традиции». Стипендиат министерства культуры РФ. Сборник «На кончика пера» признана лучшей книгой в конкурсе «Созвездие духовности - 2017 г.» (Украина). Победитель конкурса малой прозы «Мой дом - 2017 г.». Рассказ «Чёрные птицы» прозвучал на радио-Гомель- Плюс (Белоруссия). Неоднократно побеждала в конкурсах переводов с болгарского и французского языков. Публикуется в российских и зарубежных журналах. Её работы вошли в серию «Классики и современники» (Национальное агентство по СМИ и печати). Стихи Ольги переведены на

183

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г иностранные языки (французский, болгарский, македонский и сербский). О. Борисова – член Европейского Конгресса Литераторов, руководитель Самарской региональной организации РСПЛ, главный редактор литературнохудожественного и публицистического альманаха «Параллели». Член ЛИТО «Точки» при Совете по прозе СПР. С её участием прошли показы документальных фильмов телеканалами: «Культура», «Рен-ТВ», «Новости -24 Самара», «Спас».

РЕПОРТАЖ – Вот жмоты! Не могли билет на самолёт купить, – возмущалась Яна, прибавляя шаг. – Теперь трясись двое суток в вагоне. Хорошо хоть в купе поеду, а не в плацкартном, как прошлый раз. Утром, когда она ещё нежилась в постели, раздался телефонный звонок от главного редактора: – Яна Игоревна, сегодня вы отправитесь в Беслан. Поезд в одиннадцать. Нужен репортаж о современной жизни города, о людях, переживших трагедию в 2004 году. Документы готовы, заедете и возьмёте у секретаря. Оператор в Волгограде снимает сюжет. После прилетит. Десять лет назад Яна получила должность тележурналиста в престижном медиа-холдинге и ни разу об этом не пожалела. Ей нравилась работа, позволяющая посещать различные форумы, конференции, пленарные заседания, общаться с интересными людьми. Только личная жизнь у неё както не складывалась. Жила Яна в однокомнатной квартире, больше похожей на дорогую, но не обжитую гостиницу, из которой сбежал даже кот Васька. Поезд уже стоял на платформе. Отыскав нужный вагон, она вошла в тамбур и поставила рюкзак на пол. – Вам помочь? Не успела Яна возразить, как мужчина лет шестидесяти взял её поклажу и понёс по узкому проходу вагона. – Какое у вас место? – Одиннадцатое. – Так мы ещё и соседи. У меня двенадцатое, – он улыбнулся. В купе уже сидели двое: угрюмый молодой мужчина и женщина средних лет, упорно смотревшая в окно и не ответившая на приветствие. «Да, весёлые у меня попутчики», – подумала Яна, располагаясь на полке… Поезд набирал ход. За окном промелькнули окраины города, замелькали перелески и посёлки. Первым нарушил молчание сосед с двенадцатого места: – Ну что, чай будем пить? Женщина, оторвавшись от окна, отрешенным взглядом посмотрела на

184

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г попутчиков. Молодой мужчина выложил на стол провизию и, прихрамывая, вышел из купе. Вскоре вернулся: – Сейчас проводница чай принесёт, – женщина достала из сумки пирожки, ещё какую-то снедь. – А у меня ничего нет. О поездке узнала за два часа до поезда. Не успела купить, – пожаловалась Яна. – Здесь всем хватит, – устало ответила женщина. За чаепитием понемногу все разговорились. – К сыну приезжал, – завёл разговор Сергей Иванович, – жена отправила. Езжай, говорит, мол, посмотри, как живут. Все ли у них нормально? Сын два года назад женился, с тех пор дома ни разу не был. Посмотрел! Встают чуть свет, выпьют по чашке кофе и на работу бегут. Домой приходят поздно. Салатиками и пельменями, что по пути в супермаркете купят, поужинают и спать ложатся, так как снова рано вставать. Жалко мне вас, москвичей, – добавил, посмотрев на Яну. Вся ваша жизнь искусственная, не настоящая. Радости в ней нет! Бег за призрачным счастьем, а счастье-то должно быть настоящим. Семья должна быть, дети. А вам тачки крутые подавай, квартиры, чтобы бахвалиться перед другими, мол, смотрите какой я успешный! Всё на Европу равняетесь. А что Европа?! Запутались они там совсем. У нас своя жизнь. От корней отрываться нельзя! Вот когда поймете, в какую ловушку попали, уже поздно будет. Яна поежилась. «Может он и прав, – подумала, – но где эта другая жизнь?! Не заработав денег, в городе не проживешь. Вот и бежим чуть свет на работу, поздно возвращаемся и тянем эту лямку до самого-самого… Б-р-р! – и вдруг вспомнила: «Вот и кот от меня сбежал». – В Москве жить непросто, – вдруг заговорила женщина. Мы здесь уже десять лет, – она тяжело вздохнула, – а привыкнуть никак не можем. Раньше в Беслане жили... Все затихли. Стало ясно, что рассказ пойдёт о событиях первого сентября 2004 года. – Мы с мужем в Беслан попали по распределению после окончания первого Московского медицинского института, – начала она. – Устроились работать в городскую больницу. Он – хирургом, а я – врачом-педиатром. Вскоре нам дали квартиру, а через два года у нас появилась Верочка, – женщина снова отвернулась к окну, но, справившись с волнением, продолжала. – Первого сентября ей исполнилось тринадцать лет. Вера росла красивой девочкой… Отправилась на линейку... как положено… в белом фартуке с большим букетом цветов… Больше мы её не увидели… – крупные капли покатились из глаз женщины. Она полезла в сумочку за салфетками. В этот момент Яна посмотрела на мужчину, назвавшимся Павлом. Он смотрел на рассказчицу с явным сочувствием. В его серых глазах застыла боль. «Откуда

185

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г у него такое сострадание? Видно, тоже пережил что-то похожее…» – После освобождения школы Верочка исчезла, – дрожащим голосом добавила незнакомка. Ни среди живых, ни среди мёртвых её не было. Искали везде! Во всех городах, посёлках, аулах Осетии, в Чечне, даже обращались к старейшинам, всё бесполезно… Оставаться в Беслане мы больше не захотели. Через три года муж нашёл работу в Москве. Все эти годы мы продолжали её искать. Обратились во все организации по поиску людей. И вот вчера нам сообщили, что нашлась девушка… похожая… в психиатрической лечебнице Тихорецка. Я тут же купила билеты. Она это или нет – не знаю, но очень надеюсь, что, наконец, найду нашу Верочку. Меня Ольгой Александровной зовут, – добавила осипшим голосом и отхлебнула глоток остывшего чая. – А я в Ростов-на-Дону еду. Живу там. В Москву приезжал в госпиталь на очередной осмотр. После ранения с ногой проблемы, – заговорил, до сих пор молчавший, Павел. Я в другой Осетии был – в Цхинвале, во время грузинской авантюры. Насмотрелся всего: как их танки прямой наводкой по подвалам били, а там старики, женщины и дети прятались; как устроили охоту за женщиной, пытающейся спрятаться в подворотне; как давили гусеницами машины с людьми. Жуткие дела они творили. Не щадили никого! Если бы наши войска не подошли, ничего не осталось бы от Южной Осетии. Они бы её с лица Земли стёрли, – он взял ложку и зачем-то помешал чай. – Меня в бою осколком мины ранило. Сознание потерял. Очнулся в подвале. Женщины меня окровавленного, с перебитой ногой нашли и туда затащили. Перевязали, шину наложили. А как стемнело, мальца к нашим послали. Ночью меня бойцы вынесли и в госпиталь отправили. Если бы не те женщины, не сидел бы сейчас с вами, – Павел вытащил ложку из стакана и отпил полкружки чая. – Поехать бы да спасибо сказать, но я даже лиц их не запомнил. – Да, потрепала нас жизнь! – вступил в разговор Сергей Иванович. – Всем досталось. Я ведь афганец. Совсем сопливым мальчишкой туда попал. Хорошую школу жизни прошёл. Потом Краснодарское высшее военное авиационное училище закончил. Женился, сыновей народил. Старший – хотел по моим стопам пойти, но мать заупрямилась и не пустила. Хватит, говорит, одного офицера в семье! Помотались мы с ней по гарнизонам. Всё на её плечах. Всё стерпела, вот только теперь у неё сердечко шалит. Вторую группу дали. В кармане пиджака Сергея Ивановича зазвонил мобильник. – Вот, Полинушка моя беспокоится, – он достал телефон и вышел из купе. Яна молчала, хотя и понимала, что настала её очередь рассказать о себе. «Что я им скажу? – крутилось в голове, – что живу в параллельном мире, сытая и довольная жизнью?» Неожиданно для себя, она выпалила: – А от меня кот Васька сбежал! Даже он не выдержал одиночества. Я ведь журналист, дома бываю редко, всё по командировкам мотаюсь. И сейчас в Беслан

186

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г еду, делать репортаж для телевидения. А материал вот, в этом купе, даже ехать никуда не надо! Можно я расскажу о вас – о вашей Верочке, о женщинах, что вас спасли, о Сергее Ивановиче и его Полине… – Это будет лучший репортаж моей жизни! – под стук колёс воскликнула Яна и тихо, умоляюще добавила: – Ведь вы позволите?

& НИКОЛАЙ ЛЕУШЕВ Леушев Николай Геннадьевич, родился в 1956 году, в селе Яренск Архангельской области. Закончил Архангельский медицинский институт, работает врачом-терапевтом в поселке Урдома. Литературным творчеством занимается несколько лет.

ЛОДКА Рассказ Василий делает лодку, пятиопружку. Работа привычная, приятная. Руки сами знают, что делать. Сколько лодок за всю жизнь изготовлено — и себе, для рыбалки, и людям — не сосчитать! Плоскодонки мастерил из широкой доски. Долблёнки из цельного ствола — душегубки, на воде быстрые, но вёрткие, опасные без привычки. Чуть резко, неосторожно повернулся, дёрнулся — и оверкиль! В воде рыбак. Баркасы строил, большие, на четыре тяжёлых весла, на четырёх гребцов, — траву, сено возить из-за реки. Так, бывало, нагрузят — вода в двух пальцах от края борта! Ничего, плывут. С кормой делал, без кормы — разные… Давненько не занимался этим ремеслом. А тут, как всегда в серёдке лета, накатили деньки эти… Окаянные. Яркие, знойные, радостные, наполненные хлопотами, счастьем — когда-то. Пустые, совсем ненужные — теперь. Да вечера и ночи эти, белые, бесконечные, принялись доканывать. Благостные, желанные — в те годы зрелые. Такие муторные, щемящие — сейчас… Бродит старик сутками — ни сна, ни дела! Мается. Сунулся с тоски в «мастерскую» — сарайку за баней, а он, голубчик, тут его и ждёт! Давно

187

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г забытый. Материал — доска, бруски, ёлка. Вот что нужно! Выволок на свет божий, и пошло дело! Киль уже готов, из цельной нетолстой ёлки, к нему в пазы — опруги, шпангоуты по-мудрёному. Гнутый, закруглённый корень ёлки будет носом. Сейчас набирает борта, снизу вверх, внахлёст, из тонкой сосновой доски. Не спешит, некуда спешить, давно на пенсии. Хорошо делает Василий лодки. Шуршит из-под рубанка тонкая стружка, жёсткая ладонь привычно оглаживает доску. Ровно текут мысли. Думается о прожитом. Вспоминаются жёны, дети… Первая жена у Василия была Александра. Погибла она, утонула. Река забрала. Летом, на сенокосе было. Косили за рекой, на заливных лугах. Погода стояла как на заказ: знойная, с ветерком. Сено сушило быстро: поворошил денёк — и метать можно. Работалось споро. На покосы выходили всем колхозом: вместе и косить веселее, и зароды легче метать. Обедали тоже вместе, на костре варили кашу или суп. Котёл огромный! Усаживались вокруг него на свежескошенной траве взрослые, ребята. Хорошо!.. Замер рубанок на половине доски… Вечереет. Прошло стадо. Розовая пыль висит над улицей, там, в конце её, под высоким крутым берегом — река… …Очень рано, с зарей, проснулась Александра, как что-то толкнуло её. Глаза открыла — будто и не спала! Стараясь не разбудить домашних, тихонько проскользнула на крыльцо, подняла к ласковому солнышку лицо и… замерла. Всё в мире изменилось вдруг: цвета, звуки, запахи — всё стало ярче и милее. Необъяснимая радость теснила грудь. Неожиданные, непонятные слёзы на лице, но ни грусти, ни печали. Чудно… Как-то особенно долго собиралась сегодня невестка на покос, тщательно выбирая, что надеть. И надо же — оделась во всё новое, чистое, чем вызвала явное недовольство свекрови. Ишь набасилась! Промолчала старая. Но когда Александра неожиданно села за столом не на своё место у печи, а в передний угол, испугалась даже свекруха: — Ос-с-споди — как гостья! — вырвалось у старухи. — Да что вы, мамаша, смотрите — день-то какой сегодня! — ещё неожиданнее в ответ Александра. Обедали на пожне весело, шутили, хохотали. Больше всех смеялась и радовалась Александра. Но, расстелив чистое полотенце с едой, ни к чему не притрагивалась. Сидела, положив руки на колени, и всё звала подруг: — Айда, бабы, купаться! Наконец, не выдержав, вскочила — и бегом к реке! Девки, бабы — за ней. Шумно было. Искупались — одеваться. Похватали свои рубашки, сарафаны — одна рубашка лежит… Разбираться — чья, кто?! Видят — Александры! Кто-то вспомнил, что нырнула она…

188

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Пока мужики прибежали (купались отдельно от мужиков), время ушло. Василий, резкий такой был, с ходу — нырять… Нашёл, вытащил. Давай откачивать… Даже говорили, что какие-то признаки сразу были… Но вот уже вечер. Не воя и не причитая, горько плачет свекровь. Молчит, безучастная ко всему, пятилетняя Зойка. Трёт глаза и всё оглядывается растерянно по сторонам — не верит происходящему — старший Алёша. Голодным плачем захлёбывается в зыбке золотушный Пашка. Глядя на детей, плачет Василий. И теперь уже на своём законном месте — в переднем углу, на столе под образами, лежит Александра. Тихая. Спокойная. Нарядная… Доска валяется на песке, сидит работник, курит… Десятки лет одно и то же видит: как в сумрачном водовороте омута серебряно сверкают рыбки и плывёт, летит по кругу с ними обнажённая Александра. Тоже вся сверкающая, в зеленоватых солнечных лучах… Но не доплыть ему, не дотянуться… Крепкий табак нынче попался — глаза ест. Через две недели после похорон Василий привёл в дом Наталью. А куда деваться? Хозяйство, трое ребят, старшему девять, младшему два, матьстаруха еле ходит. Сенокос в разгаре, пахоту не закончили, там, гляди, и рожь поспевать начнёт. Самого сутками дома нет — много работ в колхозе в эту пору! Председательствовал тогда Василий. Ох уж эти колхозы! Кисет упал в песок, снова крутит самокрутку — не замечает. Судорожно затягивается, пальцы подрагивают. Жизни не видел, детей не видел! День и ночь работал, а свои же, колхозные, — предавали… Вредительство даже «шили», было. «Сорвал посевную!..» Всего-то на полторы недели позже сев начали. Сообщили… Тут же проверяющий из области: — Война идёт! Страна недополучит хлеба! Следователь — то же: — Вредительство. По законам военного времени! В поле выйти проверить (земля-то мёрзлая: север!) — нет их! Зато бумага в органы готова. Если бы не первый секретарь — ехать тогда Василию не колхоз отстающий поднимать, а «более крайний Север» осваивать, да за казённый счёт. В запечатанной теплушке… Отстоял первый. А вот на войну не отпустил. «Здесь твой фронт, — колхозы!» Сколько раз впрягался Василий! Честный был председатель — голодал, но колхозного не брал, горсти зерна колхозного домой не принёс! Детей мучил… Видано ли где: семья председателя — и без коровы! Дети без молока. Пала тогда корова, вернее, «люди добрые помогли»: притащила кишки за собой с пастбища — ткнули косой в брюхо. Забрела, видать, на чужой надел, потоптала. Петрович, счетовод тогда, в сорок третьем:

189

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г — Давай, Василий Иванович, спишем какую похуже телушку на падёж. Ну ли хоть овцу! Голодают твои-то. Вон в «Первомайском» помогают своим, «процент» — положено на падёж. — Только попробуй! Под суд отдам! Процент! Не посмотрю, что свояк! И отдавал под суд, бил по рукам, чужих, своих. Жёсткий был председатель Василий, гордый. А отчётно-перевыборное — почти все колхозники и половина правления против! Петрович какой-нибудь очередной избран председателем. Прокатывают Василия. В сердцах плюнет и — в соседний леспромхоз, на валку леса, там хоть деньги. Опять жена одна дома бьётся, дети одни. Только успокоится, полгода какие-то, — предрайисполкома: — Выручай, Василий Иванович! Тебя снова в «Труженике» выдвигать будем. Двоих после тебя сменили, а всё одно — на трудодень больше четырёхсот грамм не выходит, против твоих двух кило. Председатели, ети их! Только домой мешками таскать! Снова мечется Василий по пожням, по полям с утра до ночи. Снова председатель. Избрали. Глаза у людей открываются, когда есть-то хочется. …Табачок потихоньку успокаивает. Звенит в руках лучковая пила, мысли постепенно возвращаются к ней, к лодке. «Неизвестно, чья ещё будет…» — бормочет про себя Василий, хотя в глубине души уже определился. Знает, вернее, придумал, кто на ней поплывёт. Семья это будет: ОН, ОНА и дети, трое. «Сами они ещё молодые. ОН — крепкий такой, лет ему под тридцать, самое то, за вёслами, вот на этой скамье. Широко расставленными ногами в броднях упирается в среднюю опругу… Вёсла сделаю лёгкие, из сосны опять же, голубые, а лопасти красным покрашу. Такие, когда из воды, мокрые, на солнце далеко видать! Рукоятки у вёсел уже гладкие, отполированы крепкими мозолистыми ладонями. Уключины из цельной берёзки, прочные, не скрипят, долго не износятся; да в рундуке запасных пара. Гребётся мощно, аккуратно, без брызг, только ровные полоски на воде от капелек с вёсел. Лодка словно чувствует силу гребца: идёт быстро, ровно, послушно, как будто знает, что ценный груз везёт. ОНА на руле, напротив него. Совсем молоденькая. Правит, весло под мышкой держит. На голове платочек беленький, на ногах резиновые сапожки, черные, блестящие, аккурат по полной икре. Смотрит на него, улыбается. ОН, притворно грубовато: — На реку смотри, на топляк наткнёмся! Сам доволен. Радуется». И от этих мыслей наконец тоже чуть улыбается Василий, впервые за целый день…

190

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Наталья была второй дочерью у соседа, писаря. И было ей всего девятнадцать, но на удивление спокойно пошла она за Василия. Как потом оказалось — не от хорошей жизни в родительском доме. Нелюбимой дочерью была у отца. Справно жил писарь, зажиточно: новенький пятистенок, хозяйство, лошади, коровы. Со странностями был мужик. Всё парня ждал, наследника, а жена ему одних дочерей приносила. С первой как-то смирился. И потом, когда всё так же девки рождались, даже любил по-своему младших. Наталье же не простил: сын должен был вторым быть! Мстил ей. Бывало, в запое, мог запросто, как котёнка, вышвырнуть дочь из избы на мороз. А когда потом младшие дочери одна за другой помирали от тифа, упрекал её, рыдал всё, пьяный: — Ты-ы-ы бы лучше померла-то! Ты-ы-ы… Почему-у-у не ты-ы-ы?! Наталья вышла замуж «на троих детей». Старшим был Алёша. Толковый парень, умный и с хитринкой. В школу ходил за пятнадцать километров. Неохота, бывало, идти: — Давай, тятя, лучше понянчусь с маленькими. Отправит строгий отец: — Ступай, Алёша, учиться надо! Уйдёт, а уже на следующий день явится обратно. Уроки не учил. В первом классе заставят букварь читать — он книжку откроет и давай декламировать: — Ма-ма! Ра-ма! Бойко тараторит, но каждый раз по-разному одно и то же место. На картинку смотрит и сочиняет себе, да складно так! Хохочет папаша: — У нас Алёша букв ещё не знает, а читает уже хорошо! Молодец!.. Умер Алёша рано — тринадцати лет, от простуды. Поздней осенью, в распуту, возвращался с учёбы. Школа была в селе, за рекой. Снег уже лежал. Холодно, сыро; то примораживало, то оттепель с дождём. День проглядывал хмурый, короткий — с девяти до двух, а в третьем часу небо уже серело, сумерки подкатывали. Как красиво, весело на реке летом, как ласкова река в солнечный день! Бескрайние золотистые пески и плёсы тают в синей дымке, по берегам ярко пестреют выкошенные луга. Ходят катера, снуют лодки. Над всем этим высокое голубое небо. Щебечут птицы, орут чайки, тёплый ветерок рябит волну… И как даже не тоскливо — пугающе мрачно смотрит большая северная река поздней осенью. Неоглядное, шире километра, тёмно-свинцовое пространство ледяной воды, полностью забитое рыхлым мелким льдом, плотным мокрым снегом — шугой. Всё это мощно, непрестанно движется, трещит, бурлит, встаёт на дыбы. Над водой низкое серое небо, чёрные тучи, из них то дождь, то снег. И постоянный пронизывающий холодный ветер. Кругом ни души — нечего делать на реке в это время, нечем любоваться.

191

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Река уже стояла, вернее, вставала. Не сразу она встаёт, кряхтит грозно, недовольно, натягивая на себя ледяное одеяло, укладываясь на долгую зиму. Несколько дней требуется могучей, чтобы заснуть до весны под белым панцирем. Сало — шугу, небольшие льдины — сбивало, где поуже и на поворотах, в плотную массу, в торосы. Там уже переходили кто посмелее. Алёша тоже не из робкого десятка и переходил, бывало; правда, не один, с товарищами. Заскучал в интернате. Долго зимника ждать! Рванул один после уроков, полтора часа — у реки Алёша! А тут главное — знать где. Да ещё досочку обязательно прихватить, не забыть! Метра полтора. Без неё — совсем страшно… «Вот здесь надо, у кустов. В этом месте и лёд набило плотно — затор, и следы на снегу. Топтались, видно, долго. Пацаны, наверно, старшие…» Тоже долго стоит, топчется, решается. «Ох и широко же здесь — тот берег едва виден… Морозит сегодня. Может, обратно?» Смеркаться начало… Решился. Домой шибко хочется — две недели не был. Пошёл Алёша. Ну, с Богом! Хорошо идёт, ловко, быстро. Нельзя задерживаться! Кидает досочку — мостик, с льдинки на льдинку, с кучки на кучку. Три шага по ней — встал на твёрдое, нагнулся, подтянул досочку — кинул дальше, снова три шага по мостику. По сторонам не смотрит — нечего там смотреть! Только — вперёд, на три шага… А по сторона-а-ам! Всё шуршит, журчит, скрипит, переливается. Льдины в затор сбило плотно друг к дружке, стоя, — держат хорошо. В сумерках они ярко-белые, а лужицы, промоины, полыньи, «озёра» — чёрные, страшные! Неизвестно, мелко там — льдина — или бездна… Ещё страшнее, когда громкий треск, скрип, — вдруг подвижка! Стремительно темнеет. Но вот уже и тот берег хорошо виден, метров сорокпятьдесят ещё… Внезапно сзади, где-то на серёдке реки, страшно бухнуло, затрещало. Досочка сдвинулась вправо. Вздрогнул Алёша, шагнул за ней вправо и сразу провалился правой ногой! Зачерпнул полный валенок ледяной воды, но неглубоко, по колено! Дёрнул ногу — не даёт! Зажало льдом. Запаниковал, забился в ловушке. Схватившись руками за льдину, рванул Алёша изо всех сил и выдрал наконец босую ногу из папкиного валенка! Пошатнулся, шагнул влево и тут же ухнул с головой в смертельный холод. Дна уже не почувствовал… Секунды пролетели, минуты?.. Пока осознал Алёша, что висит на руках, держась за лёд, по горло в воде. Сжало всего страшным ледяным прессом, не двинуться! — Ма… ма… ма… Не вдохнуть, не выдохнуть от холода…

192

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г — М-м-ма-ма-а-а!!! Снова треск — снова подвижка. Чуть свободнее стало ногам. Обламывая ногти, раздирая в кровь руки, колени, босую ногу, вывернул из полыньи на лёд страшно тяжёлое, непослушное тело. Тут же пополз, поминутно снова то рукой, то ногой проваливаясь в холод, уже не чувствуя его и почти без страха; на карачках, на ощупь, наугад! Почему-то, как бабка, причитая тоненьким голоском: — Осподи-и! Осподи-и! Осподи-и-и! Туда, к чернеющему спасительному берегу, к дому… Когда выбрался на дорогу, стемнело уже. Нельзя стоять! Знает Алёша — бежать надо, идти хотя бы! Семь километров. Не идут ноги… Коробом стало пальто, брюки, проволокой волосы на голове: утонула шапка, рукавицы, валенок. Не работают мышцы, сковало — будто резиновые. Смекнул — с трудом «переобулся»: портянку из уцелевшего валенка как мог отжал, намотал чуней на босую ногу. Крупная дрожь начала сотрясать худенькое тело, до боли свело челюсти, пугающе-громко застучали зубы. Но пошёл, не чувствуя уже ни рук, ни ног… Как-то до дому добрёл. Забегали все сразу, завыли бабы. Забросили парня на горячую печь, растёрли, завалили одеялами, полушубками. Поили горячим молоком, чаем, сушёной малиной, травами. Снова растирали. Всю ночь топили баню, парили. Молились… Но не встал Алёша. К утру закашлял, поднялся сильный жар, началась одышка, бред. Просил всё, задыхаясь: — Лёд уберите! Лё-ёд! Грудь льдина давит. Лё-ёд уберите!.. Привозили фельдшера, на родах был в соседней деревне. Осмотрел. Диагноз поставил — пневмония крупозная. — Стрептоциду бы надо… Да далеко, в райцентре, — сто километров с лишним. Велел водкой растирать… Прометался Алёша в страшном жару четверо суток и умер, от пневмонии. В народе простудой называли. Не лечили тогда от простуды… Над рекой проплыли огоньки: зелёный, жёлтый. «Двиносплав» прошёл — катер, мачта только видна из-под берега. Подпрыгивают, расплёскиваются огоньки. Близко стариковская слеза… Снова шуршит стружка. «Проконопачу кручёной паклей, просмолю пекомваром. Скамейки шкуркой отшлифую, покрашу жёлтым… Дорого не запрошу… Так отдам. На дно лодки трапик из реечек, чтобы ноги у ребят — сухие. Рядом с хозяйкой дочь, большенькая. Умница. Мальчишки — те на носу, „капитаны“!..» Младший Павел деловой был. Все швейные иголки, бывало, на реку снесёт. Туго с едой по весне — одна картошка. Как только ледоход пройдёт, Паша

193

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г уже на рыбалке. Целыми днями на реке. Вечером шагает гордый — полный котелок плотвы в руках несёт. Ни крючков, ни лески нет, а без рыбы ни за что не вернётся! Вместо лески — волос длинный, прочный, из конского хвоста. — Кормилец наш! — сквозь слёзы смеётся Наталья. Последнюю швейную иголку бесполезно прятать — найдёт Пашка! Раскалит на костре, загнёт — переделает в крючок! Снова Наталья без единой иглы в хозяйстве. Райпотребсоюз-то — пятнадцать километров по тайге, когда ещё сбегаешь! Стерпит мачеха, не ругает. Ладно — уха вечером на столе. Добытчик! Дружно жили, как брат с сестрой. Вырос деловой Павел. Девятнадцати лет, в сорок третьем, забрали на войну. Воевал до Победы, был в разведке. Вернулся живым. Гордость отцу — на груди принёс «За отвагу», Красную Звезду и орден Славы. Да две нашивки за ранения. Как, где — не рассказывал, не любил. И ещё одна беда, без нашивки, позже обнаружилась. Испортила его война — сильно выпивать начал… Не взяла Пашу пуля. Погиб дома. Нелепо погиб — утонул. На машине везли из райцентра товары в поселковый магазин. Выпили, по пути добавили. Мужики — в кузов, на ящики с макаронами, курить. Павел — за руль. Хорошо поехал, но там, где дорога вдоль реки, вдруг съехал в воду. Мужики с хохотом поспрыгивали, неглубоко вроде! Паша выбраться из кабины не смог… Дочь чаще вспоминается уже большой, взрослой, двадцати девяти лет… А родилась слабенькой — думали, не выживет. Мать всё плакала, Бога молила. Отставала Зоя с самого рождения. В пять лет не говорила ещё, бродила за бабкой, держась за подол, и всё пальчик в рот. Так и росла, бедная, рядом, как подорожник какой; тихая, незаметная, безмолвная. В школу не ходила вовсе. «Засматривалась» она. — Родимчик её забират! Святой водой бы надо! Заговором! —советовали бабки. Делает что-нибудь Зоя по дому или на улице и вдруг застынет. Смотрит, смотрит перед собой через предметы, как будто видит что. Потом падает — и судороги. Язык искусает, обмочится… Припадки у неё были. Не помогали заговоры… Дома сидела, нянчилась с маленькими. Молоденькая мачеха, натерпевшись обид от жестокого отца, жалела её. И Зоя привязалась к ней, полюбила. Летом Зоя постоянно на огороде. Когда повзрослела — много работала. Но в лес, на сплав, у механизмов — где заработки — её не брали. А работать хотела, помогать хотела, видела, как трудно живётся семье. «Высокая была, баская, а гулять не ходила. Хорошая была. Работала, работала… О чём думала? Тосковала?.. Хотела, наверно, и гулять, и дружить. Любить, нянчить своих детей. Был, может, и тот, единственный, при случайных встречах с которым тревожно и радостно билось девичье сердце… Никто уже

194

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г не узнает. Тогда всё некогда было спросить — сейчас уже не спросишь…» Сутками метался Василий по реке, на катерах, на своей трёхопружке, по затонам, отмелям, кустам — безрезультатно. Искал, кричал, звал Зою. Хотя сразу понятно было — бесполезно звать. В память врезалось: лето, жара, ярко светит солнце, ослепляюще блестит река, а глянешь на небо — чёрное небо! Реку даже просил, чтобы отдала дочь… Отдала… Дома сидит Василий. Сам почернел. Без сил уже — ни сна, ни еды. Видит вдруг — один прошёл, другой. Вышел на улицу: люди всё идут, идут куда-то, быстро идут, молча… Побежал отец, понял всё сразу. На реку… А взяли Зою на катер, когда Василий был на сплотке, в соседнем леспромхозе. И взяли-то сходить вверх по реке, на нефтебазу за горючим — мазут, солярка, масла там всякие. Тут всего: день — туда, день — обратно. Помощником взяли — шланги подавать, сторожить. Некого больше было, лето — все на сенокосах, на сплаве, не хватало рабочих. Да и сама просилась. Опять же люди на катере постоянно: капитан, он же рулевой — за штурвалом, да моторист. Тот, правда, всегда в моторном… Ходили с баржей, на короткой сцепке. На барже две-три большие бочки — вот туда и заливали. Ну а помощник — он на катере, в трюме, или на барже, вроде бы и под присмотром. На базу пришли, загрузились, обратно вышли — всё нормально. Рулевой вперёд смотрит, моторист — у мотора. А когда пропала помощница — и не заметили. Всё вроде в трюме была… С вечера готовилась Зоя на работу: тщательно прибрала в доме, вымыла полы, выбрала, что надеть с утра — всё новое, самое любимое. Утром вскочила, быстро оделась. В сумку кинула ломоть хлеба, пучок лука, молока бутылку — и бегом на реку. — Господи, день-то какой сегодня! …Монотонно стучит дизель на «Шиговарах», шустро бежит катерок вниз по реке. Вечер. Полный штиль. Закат. Не слышно птиц и не мешает шум мотора. Тишина. Зоя на корме. Плывёт с ней вместе золотисто-розовое небо. И плавно, вправовлево, разваливаются волны. Две первые — большие, ровные и гладкие. В них небо изгибается, переливается причудливо, дрожит. За ними мелкие — все с гребешками, пузырями, пузырьками. Разбивается и рассыпается в них золото на миллионы разноцветных огоньков и бликов. Тёмно-зелёные огромные шары, валы всё выплывают у кормы. Манящие, тяжёлые, густые. И хочется смотреть, смотреть, и невозможно взгляда оторвать… Так и плыть бы всю жизнь по розовой реке, не помня ни горя, ни печали, забыв насмешки, взгляды и обиды. Как хорошо, легко сегодня на душе! И радостно, и больно,

195

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г слёзы на глазах! И всё зовёт, зовёт её куда-то голос, такой знакомый, ласковый, родной. Засмотрелась Зоя… Искали её долго, больше недели… Нашли Зою плотогоны — с плота увидели. На плоту и повезли. Навстречу из посёлка вышел катер, с плотом-то не причалишь. На катере довезли, на «Шиговарах». Туда, на берег, и бежит Василий. Пришвартовался катер. Отпрянула толпа от резкого, останавливающего дыхание, осязаемо липкого, сладкого запаха. От ужасающего, отталкивающего цвета. От неправдоподобно огромных размеров: жара, вода парная сделали свое дело — полопалась одежда, кожа… Тихо было. Лишь он один, прижавшись щетинистой щекой к безобразно-белому черепу, к тому, что было недавно застенчивой улыбкой его ребёнка, просил негромко что-то, нараспев; гладил, прибирал всё распадающееся. Баюкал? Запоздало. На коленях, на раскалённой палубе. Да она постукивала тихонько, поплёскивала тёплым прибойчиком в борт катера. Величавая, спокойная и равнодушная. Река. Похоронили Зою в селе. В посёлке не хоронят: заливает река посёлок каждую весну, в половодье. Топит. Могилка её недалеко от церкви. Там и лежит его Зоя. Бедная Зоя. Хорошая Зоя… …Темнеет. Прохладная пыль под босыми ногами. На зеленоватом небе загораются звёзды. Летят гудки со стороны реки, и всё плывут, дрожат там изумрудные, янтарные огни… Давно уже нет и Натальи… Снова курит Василий Иванович, глаза влажные. Поплакал — чего скрывать. Полегче стало на душе, и пусто как-то… Вот поплывут на его лодке те — молодые, дружные. «Просто так» поплывут — у костра посидеть, отдохнуть, как сейчас говорят. А вечером на берегу, на лавочке, их старики. Она: — Глянь, не наши ли гребутся? Он (ласково, давно уже увидел и радостно узнал по этим вёслам — два красных солнышка всё загораются в гребках!): — На-а-аши, мать, наши! Мечтает Василий. Но давно уже никто не заказывает ему лодки. Сейчас всё больше на дюралевых, из магазина. Прочнее и с мотором — сила, скорость. Отлично делает Василий лодки. Славные получаются, красивые, лёгкие. Мастер Василий. И рыбу хорошо ловит. Но давно не был он на рыбалке. Давно уже не любит Василий рыбалку. Не любит реку. Совсем темно над лодкой. Рубанок вжикает, поёт пила, белеет стружка на песке. Работает Василий. Улыбается.

196

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

АЛЕКСАНДР ЖЕРЕБЦОВ (г. Новоалтайск)

УТРО Начало осени. Прохладный ветер с веста Запутался в ветвях, но не всерьез. Все спит еще, и, как фата невесты, Туман стекает по стволам берез. Уже привычные следы дождя ночного Оставили дорожки на стекле. Ты тоже спишь, и мне до остального Нет никакого дела на земле.

ВЕЧЕР Нить проводов, неясной линией Круг света, фонарем очерченный Твой двор в холодном синем инее, Как с фотографии засвеченной, Пятном за серою оградою Горит окно, мелькают тени, и Я никого здесь не обрадую. Я сам пришел без приглашения. Ты в доме, как в забытой крепости, Прости, что я сегодня вечером С порога говорю нелепости, Чтоб ты смеялась недоверчиво. Пусть будет ветер пересмешничать, Встречая ночь, и солнце севшее. Я говорю, и струи вешние Текут по руслу обмелевшему.

197

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ПОЭТ Он всегда любил стоять на виду, Когда звук хлопков дороже, чем свет. На кураж свой, а скорей на беду, Для себя решил, что будет поэт. Чтобы жечь глаголом, если дано, Чтоб взрывался очарованный зал, Чтоб хлестало через край, как вино, Даже если ничего не сказал. Можно петь и струны рвать на куски, Не имея ничего за душой. Но ведь не зря ж в стихах начало каждой строки Неизменно только с буквы большой. Можно радоваться крохам куска И неделями писать ни о чем, И глядеть через плечо свысока, И не знать, что ты уже обречен. Ангел с облака неслышно слетел И неслышно за собой поманил. А он всегда себе под ноги глядел И ничего в итоге не уловил Он писал и пел, как будто во сне, Было, не было ему ж все равно. И все больше о цветах и весне, А хотя, по сути, осень давно. Может с возрастом замылился взгляд Или все закостенело в груди. А на круг выходит просто петля, И он, кажется, в нее угодил. Хоть еще найти пытался словцо, Чтобы вставить покрасивее в слог. Но сказать ему об этом в лицо – Это выбить табурет из-под ног. Часто путаем мы зло и добро, И от этого немеет душа. Но тогда берется в руки перо, Когда кажется, что нечем дышать, Когда, кажется, что свет потускнел, А колючий ком у горла стоит.

198

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г И вереницы недоделанных дел Спотыкаются о мысли твои. Глупо плакать, что бредешь в темноте, Что все сгорело, только пепел и шлак. И что весь мир твой для тебя опустел, Когда ты иссяк, а Муза ушла. Но ведь еще не догорела свеча. А кризис жанра, далеко не конец Надо лишь помнить, что в начале начал Было слово, за которым Творец

ЛЕТО Гроза прошла и лужи стеклами Под небом, как под образами. На спящий мир природа мокрая Глядела светлыми глазами. Меж лесополосой и пашнею Рябина с челкой непричесанной, И маревом дожди вчерашние Качаются над сенокосами. А у реки под самой гривою, Переплетясь своими кронами, Стоят в тени береза с ивою, Как две подруги разведенные. И опустивши ветви-волосы К самой воде, покрытой рябью, О чем- то шелестят в полголоса, О чем-то о своем, о бабьем. Светает. Клены кривобокие Склонились над травою влажной. И где-то поезда далекие Перекликаются протяжно.

199

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

ГАЛИНА БАКШЕЕВА В прошлом преподаватель математики, а ныне просто книгочея. г. Усолье -Сибирское. От автора: «Уважаемая редакция журнала «Огни над Бией»! Хочу поблагодарить вас за публикацию рассказов писателя Владимира Нургалиева и выразить благодарность за моё знакомство с его творчеством. Высылаю свой отзыв на опубликованные в журнале рассказы».

ВЛАДИМИР НУРГАЛИЕВ – МАСТЕР КОРОТКОГО РАССКАЗА (Читательский отзыв)

Хочу выразить благодарность алтайскому писателю Владимиру Нургалиеву за его короткие рассказы-фэнтези. Хотя этот литературный жанр предусматривает фантазии, автор не стал высоко подниматься над грешной землёй. В своих рассказах он освещает реальные события и насущные проблемы людей. Рассказ «Граната» – самый короткий рассказ, в нём всего одиннадцать строк, но он имеет глубокий идейный смысл и нравственный урок для читателя. Штрихами сюжета автор сумел передать эту непростую ситуацию, которая возникла у героя рассказа. Парень, уцелевший в Афганистане, сохранил гранату, которую в той стране носил тоже для себя, но чтобы не попасть в руки моджахедам. Афганистан закалил характер, обострил чувства, парень не может допустить, чтобы бандитский беспредел в его родной стране продолжался. Он сделал свой выбор, для « шпаны, которым ничего не стоит с живого человека содрать кожу», наш афганец преподал урок справедливости ценой своей жизни. Герой рассказа у Нургалиева безымянный, ему не нужна слава – это его выбор, его менталитет и это усугубляет трагизм рассказа. После прочтения рассказа я ещё долго размышляла и вспоминала эту непростую историю. Я как читатель посоветовала бы Владимиру Нургалиеву отправить этот рассказ на конкурс короткого рассказа, считаю, он достоин участия в литературных состязаниях.

200

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Цикл рассказов «Ракета», «Вагон смерти», «Исход», «По следам Чингисхана», все они посвящены жертвам Семипалатинского ядерного полигона. Нечасто в литературе можно прочесть об этих закрытых темах. В. Нургалиев жизненными историями о последствиях ядерных взрывов смог напомнить людям о прошлом, о настоящем и нашем общем будущем. Нельзя эту тему обходить стороной, слишком велик мировой ядерный потенциал и велика опасность для всего человечества на Земле. Я благодарна писателю за его неравнодушное отношение к проблеме и его гражданскую позицию. На навеянную писателем тему, публикую стихотворение усольского поэта Олега Пенькова, который во время своей срочной службы оказался ликвидатором Челябинского атомного взрыва:

НАС БЫЛО МНОГО Что значит « Ликвидатор – маяковец»? Об этом можно было б настучать Большую и трагическую повесть… Но мы подпиской связаны – молчать. Как мы, юнцы сибирского призыва, Пугая неизвестностью родных, Три года в зоне атомного взрыва Будили дозиметры в проходных. Вот только память… Память не прогонишь; И в ней нельзя создать запретных зон. Да некому сказать теперь:- А помнишь? А нас тогда был целый эшелон! Никто нас не услышит, вот что грустно. Солдат, связавших жизнь с такой бедой, В живых по спискам числится негустоПочти что ты да я, да мы с тобой. И в списках смерть заканчивает чистку, Уж ей на нас и вовсе наплевать… Молчать давали мы с тобой подписку, Но не было подписки забывать! ***

201

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

ДМИТРИЙ КАЮШКИН Родился в Бийске в 1966 году. Служил на боевых кораблях Балтийского и Тихоокеанского флотов, офицер запаса. В настоящее время – предприниматель. Пишет прозу. Публиковался в альманахе «Бийск литературный», в журнале «Бийский вестник». Издал книгу очерков «Путешествие в грибное царство», повесть «Вернуть имя», книгу очерков и рассказов «В Прителецкой тайге». Член редакционного совета альманаха «Бийск литературный».

ЗАГАДКИ И ТАЙНЫ ЛЕНТОЧНЫХ ЛЕСОВ АЛТАЯ (Обзор по страницам тематических интернет-ресурсов, журналистских публикаций и туристических справочников-путеводителей) Предисловие В недосягаемые высоты подняли величие Алтая его земляки. Мы восхищаемся Василием Шукшиным и Валерием Золотухиным, преклоняемся перед их талантом. С болью и теплотой в сердце вспоминаем Михаила Евдокимова. Гордимся незабвенным подвигом Германа Титова. Учимся патриотизму и нравственности у Александра Михайлова. Десятки, сотни, тысячи земляков из разных уголков края являют нашему поколению пример служения отчизне и своей малой Родине. Да, несомненно, люди – главное богатство Алтая. Но славен наш край и степными просторами, предгорными долинами, снежными шапками высокогорных хребтов… И всё это великолепие – среди бескрайних лесов и тайги, среди полноводных рек и бурлящих ручьёв, гремучих водопадов, бесконечного множества больших и малых озёр, среди нескончаемых лугов, полей и пастбищ. Бывает так, что красоты природы подбрасывают нам загадки, ответы на которые, люди ищут десятилетиями и даже столетиями. Спорят ученые и дилетанты, выдвигают теории, версии профессионалы и любители… Но прийти к единому мнению получается не всегда… И мы гордимся именно тем, что необъяснимые природные феномены, сравнимые по своей загадочности,

202

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г таинству происхождения и красоте с самыми яркими чудесами света, есть и на нашей малой родине. Ленточные леса Алтая «Пролетая над землями Алтая, Бог ветра увидел прекрасную девушку Айгуль. Задумал он похитить её, унести в свой заоблачный замок и уговорить выйти за него замуж. Но девушка знала, что любить «ветреного» жениха не просто. Его переменчивое настроение, частые отлучки из дома, непостоянство характера настораживали Айгуль, и она противилась нежеланному замужеству. Однажды, гуляя в степи, девушка почувствовала запах невиданных диковинных цветов и поняла, что Ветер тихонько подкрался, чтобы похитить её. Она испугалась и побежала. Айгуль не хотела быть оторванной от родных мест. Но Ветер, превратившись в Ураган, догнал девушку, подхватил и унёс в свои поднебесные чертоги. Безутешно плакала растерянная и беспомощная Айгуль. И там, на земле, куда падали её слезинки, появилось множество голубых озёр. Волосы девушки растрепались, и зелёные ленточки, которыми она подвязывала косы, слетели и понеслись к земле. И там, куда они упали, выросли леса, чтобы показать братьям путь, где искать сестру. Так и появились ленточные боры Алтая и тысячи маленьких озёр, которыми богат родной и любимый край». Не правда ли, прекрасная тюркская легенда! Недаром на картинах художников Айгуль изображена в образе очаровательной лесной феи! Но куда милее нашим землякам неповторимые и загадочные ленточные леса! Реальные, настоящие! Почему загадочные? Постараюсь убедить в этом и попытаюсь найти разгадку происхождения уникального феномена. А для начала вспомним, что такое ленточный лес, что же нам известно о ленточных сосновых борах. Узкая полоса леса, шириною от пяти до десяти километров, местами более, протянувшаяся на сотни километров. Как правило, вдоль русла реки. Основное дерево – сосна. Почвы преимущественно состоят из песчаных отложений. Вроде бы всё просто и понятно. – И где же здесь загадка, что необычного в представленном описании? – воскликнет скептик. А если таких лент не одна, а несколько? И все они расположены строго параллельно друг другу!

203

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Часто встречается подобное явление в дикой природе? Если рассекают безводную солончаковую степь, в которой на десятки и сотни километров нет ничего похожего! И под каждой из лент толщи песка до нескольких сотен метров! Если возраст лесов тысячи лет, и деревья называют реликтовыми! А возраст каждой отдельно взятой сосны не превышает и сотни лет! Если происхождение боров до настоящего времени так и не выяснено, а ученые до сих пор спорят и выдвигают противоречащие друг другу теории и версии! И самое главное: таких лесов нет нигде в мире! Уже заинтересовались? Ещё бы! А ведь я лишь совсем немного приоткрыл завесу над необыкновенными лесами! Тайну их происхождения и всё, что с ней связано, ёщё предстоит разгадать! И для начала разберёмся с названиями ленточных лесов и местом их нахождения. Даже в таком, казалось бы, простом вопросе кроется немало хитросплетений. Названия ленточных боров созвучны с именами небольших рек, протекающих среди них. Или, иными словами, леса поименованы по названиям рек, вдоль берегов которых и расположились. И ещё одно отступление. Чтобы читателю было понятно, поясню: «бор» и «сосновый лес» – это слова-синонимы. Согласно словарю, бором называют сосновой лес, произрастающий на песчаных почвах. Подобных отступлений будет немало из-за обилия географических терминов и их разночтения в документалистике и туристических справочниках. Итак, четыре алтайских реки из водного бассейна великой Оби: Барнаулка, Касмала, Бурла и Кулунда направили свои стоки в юго-западном направлении и понесли воды к далёкому Иртышу. Они и дали названия пяти ленточным борам, протянувшимся полосами вдоль рек по древнеаллювиальным отложениям – Барнаульский бор, Касмалинский бор, Кулундинский и Бурлинский. Ага, заметили ошибочку! Реки – четыре, а лесов – пять! Да и новое словечко всплыло – древнеаллювиальные! На самом деле никакой ошибки нет. Самым большим и протяженным является Барнаульский ленточный бор. По различным источникам его длина составляет от 200 до 550 километров. Да, немалое расхождение! Не будем лениться и возьмём в руки линейку, чтобы измерить длину нашего бора. Точно: 220–240 километров. Но на алтайской земле лес ведь не заканчивается! Он простирается и дальше, вдоль Иртыша. Местами до казахского Семипалатинска. Так что в цифру 550 можно смело верить. И гордость берёт за такие гигантские расстояния! Ну а справочники, тем более туристические, на то и справочники, чтобы завлекать туристов

204

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г всем необычным и исключительным! Ширина бора на всём его протяжении составляет 8–10 километров, местами аж целых 15! Но, честное слово, лично не проверял! Потому и доверюсь внешним источникам. Если посмотреть на снимок, сделанный из космоса, становится видно, что около села Новоегорьевское лента бора срастается с соседней лентой Касмалинского бора. Так появляется Сросткинский (или Сростинский, от наименования села Сросты?) лесной массив шириной до 40–45 километров. И уже от восточной части этого массива сосновые леса 25-километровой лентой уходят в Казахстан, а с юго-западной окраины перетекают в Михайловский и Ключевской боры. Соизмерима по величине с Барнаульским бором и Касмалинская лента соснового леса. Пересекая Приобское песчаное плато параллельно Барнаульской ленте всего в 10 километрах, она своей северной стороною вплотную примыкает к Кулундинской низменности. Значение и роль Кулунды в нашем исследовании будет ещё довольно велико. А сейчас замечу, что именно этой ленте в большей степени предстоит защищать южный Алтай от жестоких ветров-суховеев и выдерживать их неумолимый натиск. Соединяясь в районе Волчихи с Барнаульским бором, две вышеназванные ленты образуют единое целое – Гатский бор. Постойте, почему Гатский? Ведь выше я уже писал про образовавшийся Сросткинский массив! Возможно, Сросткинский бор и Гатский – и есть одно целое. Ну а если я не прав, то пусть местные жители меня поправят! В тридцати километрах к северу от Касмалинской ленты протянулась лента Кулундинского бора. Своё начало бор берёт у села Верх-Кучук и заканчивается в райцентре Завьялово. При ширине в 8 километров его длина вовсе не велика, всего 120 километров. Да, проигрывает Кулундинский лес Барнаульскому и Касмалинскому! И самая северная лента – Бурлинская. По наименованию реки Бурла. Отдельные источники называют эту ленту Алеусской. Видимо, по названию протекающей рядом реки Алеус. Эх, ещё бы на серьёзном информационном сайте с приставкой «гос» определились с правильным названием этой ленты и остановились на одном из трёх опубликованных вариантов! Стыдно, Господа, стыдно! Ширина Бурлинского бора ещё меньше: всего 5–7 километров, а первые расстояния бор преодолевает в Новосибирской области, начиная от Новосибирского водохранилища. И только пройдя 25 километров, переходит на территорию Крутихинского и Панкрушихинского районов Алтая. Общая длина Алеусской ленты не превышает 110 километров. Постойте, ведь всего получается четыре ленты сосновых лесов: Барнаульская, Касмалинская, Кулундинская и Бурлинская! А где же пятая лента? Ведь в самом начале я упомянул про пять ленточных боров, да и все источники повторяют именно эту цифру!

205

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Приглядимся внимательно к спутниковым снимкам. И в районе посёлков Баево и Ключи, чуть севернее Кулундинской ленты, вдоль притоков реки Кулунды, можно увидеть несколько небольших сосновых боров под общим названием Прослауха-Кулундинские, окруженные берёзовыми околками. Предполагается, что ранее здесь и была ещё одна лента соснового бора длиною до 100 км. Но опять же – это лишь предположение. Потому как в воспоминаниях старожилов сохранились истории о ещё одном ленточном боре, которые простирался вдоль русла реки Алей. В напоминание об Алейской ленте сейчас остался лишь Чупинский бор, не более 5000 гектаров. А может казахский Локтевский бор, протяженностью 30 км, и есть остаточек древнего и более протяженного ленточного леса, о котором все уже забыли? Любая из версий, на мой взгляд, имеет право на существование. Первые загадки С названиями ленточных боров определились. Местонахождение тоже известно. Пора приступать к самому главному! Откуда же эти боры произошли и как появились на свет? Но прежде, чем приступить к разгадке тайны, над которой «ломают копья» и десятилетиями бьются учёные умы, приглядимся внимательно к зелёным полосам. А ещё лучше прогуляемся или проедем на авто вдоль кромки леса. Нет, нельзя не гордиться подобной красотой! Ведь лесов, сравнимых по происхождению и уникальности с ленточными борами нет больше нигде на нашей огромной планете! Правдивости ради, отметим изредка мелькающие сообщения о 25-километровой ленте в далёкой Канаде, о небольших участках лесов вдоль рек Челябинской области, которые местные жители тоже называют ленточными. Но масштаб-то, масштаб!!! Совсем не тот! А неповторимая флора и фауна, о которой я ещё расскажу…. Значение наших ленточных боров настолько велико, что не будь их, не существовало бы сейчас изумрудного и солнечного Алтая во всём его великолепии! Заметили, как при перемещении с севера на юг происходят изменения в главном древе ленточного бора – её величестве сосне! Высота становится ниже, крона опускается ближе к земле, да и сам лес становится более разреженным. Крайние к степи деревья высотой ниже растущих в глубине полосы. Эти изменения связаны с более засушливым южным климатом: осадков выпадает меньше, и основные удары азиатских ветров и песчаных бурь принимают на себя деревья на опушках, защищая не только стоящие за ними, но и весь степной и предгорный Алтай. Именно благодаря ленточным лесам и формируется тот благоприятный умеренный микроклимат, в котором мы живём.

206

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Не удержусь, чтобы не процитировать строки с одного из информационных сайтов: «В ленточных борах сполна проявляются уникальные экологические свойства сосняков. Произрастая на сыпучих песках, сосновые насаждения не позволяют им передвигаться под воздействием ветра, они удерживают песок, который накаляется в жаркие летние дни до 70 градусов. Вот почему лесоводы при закладке новых массивов делают ставку именно на сосну». Так вот оказывается в чём дело! Огромные песчаные отложения! На которых и произрастают ленточные боры! Объёмы песка настолько велики, что многие читатели даже и не предполагают! Вспомнили про древнеаллювиальные отложения? Это и есть те самые песчаные отложения, сформировавшиеся за долгие тысячелетия, по которым и проложены русла уже упоминаемых мною рек. Раскрою «маленькую тайну» самым нетерпеливым. По официальным источникам глубина песчаных отложений под ленточными борами достигает 300…400 метров!!! Слегка подкачала Бурлинская лента, массивы песка под ней составляют до 40 метров. Но может просто описка? Трудно представить под нашими ленточными борами весь этот гигантский объём песка! Но откуда он взялся, если вокруг степь, солончаки и глина, слой которой не превышает и 6 метров? Ответ предстоит узнать чуть позже. После столь долгого отступления я вновь возвращаюсь к загадке появления на свет ленточных сосновых боров. И поверьте, удивительных находок, противоречащих друг другу версий, иногда даже близких к фантастичным, будет, отнюдь, немало! И начнём, пожалуй, с версии, на взгляд автора, наиболее простой и понятной. Происхождение ленточных боров. Теории и версии Когда-то давным-давно территорию Западной Сибири покрывало огромное море. Границы моря находились примерно между Уральским хребтом и Салаирским кряжем. На древней карте можно увидеть, что с севера это море заперто огромными ледниками. А с южной оконечности его подпирают высокогорные Алтай и Саяны. Наполнялось море за счёт вод, стекающих с гор, и в первую очередь за счёт крупнейших рек Сибири, в том числе Оби и Иртыша. Северные ледниковые щиты преграждали стоки в ледовитый океан… По нашей версии сток воды из древнего моря проходил по глубоким ложбинам в юго-западном направлении в сторону Аральского бассейна. Перетекающая вода несла огромные массы песка, которые и образовали песчаные древнеаллювиальные отложения. Когда климат изменился, потеплел, ледники растаяли, море ушло, а Обь вновь потекла в моря Северного Ледовитого океана, на местах водных потоков среди

207

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г мощных залежей песка «поселились» семена сосны, и стали произрастать ленточные сосновые боры. Попробую разобрать данную версию чуть подробнее и прояснить процессы, происходящие в её рамках. И начну со слов «давным-давно». Признаюсь, уж очень не понятно, насколько «давно» древнее море находилось в Сибири, и как это «давно» отобразилось на формировании ленточных лесов. То, что в древности моря покрывали территорию Сибири, известно всем. До сих пор в Кулундинской степи находят окаменелые морские раковины и древних морских моллюсков, населяющих эти моря. Также общеизвестно, что моря за миллионы лет неоднократно появлялись и исчезали. Ага, фраза «миллионы лет» прозвучала! Но имеют ли эти миллионы отношение к нынешним ленточным лесам? Вовсе нет! Даже невзирая на то, что некоторые туристические справочникипутеводители по Алтаю стремятся убедить нас в обратном, называя возраст лесов в десятки миллионов лет. Я же, ориентируясь на официальные научные данные, буду оперировать более малыми цифрами. И цифры, соответствующие годам, будут колебаться в пределах 6 000…12 000. Относится этот период к так называемому четвертичному периоду и связан с последним третьим оледенением на планете. Большинство из нас знакомо с ледниковым периодом не только по известному мультфильму и, надеюсь, знает или слышало, что таяние ледников 10–12 тыс. лет назад явилось началом конца последнего всемирного оледенения. Непосвящённые малознакомы с «четвертичным периодом». Признаюсь, далёк от этого термина и сам. Но не поленился заглянуть во всемирную сеть и убедился, что «четвертичный» и есть тот самый геологический период, который является современным этапом истории земли, начавшийся 2,5 миллиона лет назад, и продолжающийся по сей день. Вот только характеризуется четырьмя оледенениями. А у нас третье и последниее. Пусть этот факт останется на совести издателей и исследователей ленточных боров, с работами которых знакомился автор. Да, очередной экскурс в далёкое прошлое! Но надеюсь, полученная информация не пройдёт бесследно для любознательных! С возрастом и годами определились. Возвращаемся к карте. Стоки ЗападноСибирского моря и вправду могли идти в юго-западном направлении. Этот перешеек мы увидим на карте. И он практически совпадает (или мог бы совпадать?) с междуречьем Оби и Иртыша. Тем более море распространяется и на европейскую часть, и на южно-азиатскую. Бурный переток воды вполне мог сформировать ложбины (лощины), наполненные массивами песка, и даже, по информации некоторых учёных-

208

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г исследователей, пройтись по тектоническим разломам (впадинам) в земной коре. По этим лощинам и впадинам проложили свой путь современные Барнаулка, Касмала, Кулунда и Бурла. Что же дальше произошло с известным морем? Северный ледниковый щит растаял, воды и так неглубокого моря (4-6 метров) хлынули в ледовитый океан, подняв уровень мирового океана аж на 40 метров! А ведь до этого на месте Карского моря была суша, с её долинами и горными хребтами… И всё это моментально ушло под воду. А может и не столь быстро? Несомненно, что и другие природные катаклизмы повлияли на затопление бывшей суши и её понижение. Ознакомившись с научные работами на данную тему, я нашёл немало фактов, что в рассматриваемый период сток Оби и других рек в северные моря всё же был, и никакой ледовый панцирь помехой не являлся… Но эта информация уже далека от загадки происхождения ленточных боров, хотя и приближает нас ко второй, официально признанной научным миром теории, о которой и постараюсь рассказать. Ледниковый период ассоциируется у большинства читателей с диким холодом, вымершими мамонтами и громадными массивами льда. С окончанием ледникового периода начинается всеобщее потепление, и в нашем случае бурные водяные потоки устремляются с алтайских гор к ледовитому океану. Насколько упоминаемые потоки были бурными, можно судить по таянию современных ледников. Мне довелось наблюдать начало жизненного пути малой речушки Актуру из под ледника Большой Ак-Тру. Уже тогда я был поражен мощью, напором, грохотом и объёмами воды, вырывающейся ежесекундно из-под ледяного панциря. И это лишь один небольшой ледник, и одна река. А если льдами покрыто практически всё на сотни и тысячи километров? Массы снега и льда, объёмы воды – несоизмеримы с настоящим днём! Представляете масштаб древнего потепления? По-моему, события сопоставимы с библейскими катаклизмами, а может и в тысячи раз их превосходят. Постепенно происходит глобальное отступление ледника на север. На пути мощнейших потоков встают северные ледовые щиты. Воды, подпруженные встречным ледником, устремляются вспять. Гигантские массы воды ищут выход. И вот они находят его! Левые притоки Оби! Нынешние Барнаулка, Касмала, Бурла… Конечно, же 10 тыс. лет назад их, возможно, ещё не существовало. Но рельеф местности оказался благоприятен, потоки устремляются к Иртышу, далее в сторону Арала и Каспия… В древние лощины, по которым идут стоки, заносятся массы песка...

209

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г И вот льды полностью растаяли, образовались современные русла великих сибирских рек. Малые реки потекли в юго-западном направлении. А на песке, лежащем вдоль их пути, разрослись ленточные сосновые леса. Есть ли в озвученной версии слабые места? Конечно, есть! Как же без них! Я попытался найти те самые ледниковые щиты, которые преградили путь потокам воды. И противоречий в современных источниках нашёл немало. Рисунок с мировым океаном и отмеченной границей северного оледенения однозначно не подходит. Уж больно далека та самая граница! Некоторые научные работы утверждают, что рубеж северного ледникового панциря проходила по параллели, пересекающей устье Иртыша, на месте впадения в Обь, возможно чуть южнее. Можно согласиться! Но опять же, другие источники настаивают, что на территории современной Новосибирской области и к северу от неё, никаких ледников никогда не существовало! Так где произошло столкновение воды и льда? Ведь от этого зависит, куда направят свои потоки подпруженные воды, используя в первую очередь рельеф местности. Наука, на то и есть наука, что даёт пояснение труднообъяснимым фактам. Первоначально вода никуда не убегала, а просто накапливалась в ЗападноСибирской низменности, образуя пресное море, огражденное с запада Уральскими горами, а с востока Енисейским кряжем. По-моему, что-то подобное уже встречалось в нашем исследовании. Уж не то ли древнее Западно-Сибирское море, о котором упоминалось в первой версии? Тогда получается, что обе версии имеют общее окончание: потоки воды ищут выход и находят его в тектонических понижениях, рельефных впадинах… Можно было бы остановиться на изложенных версиях. Тем более они гармонично добавляют друг друга и даже, к моему удивлению, пересекаются. Но… На просторах всемирной паутины я нашёл нечто, перевернувшее всё с «ног на голову»! Знакомство читателя с новой версией начнётся «от обратного». Для начала я приведу аргументы автора версии в её пользу, а лишь после раскрою саму версию. Ведь автор на все сто отрицает ранее сказанное о происхождении ленточных боров. И учёные умы ему не указ! Он смело вступает в полемику с профессионалами и приводит, на мой взгляд, серьёзные и обоснованные аргументы и факты. Спросите насколько серьёзные и обоснованные? Судить вам, уважаемые друзья! Главными понятиями в аргументах автора новой версии или теории происхождения лесов будут «ледниковые траншеи» и «реликтовый лес». Вот с ними мы и будем разбираться. «Ледниковые траншеи», по вышеприведённой терминологии – древние ущелья, лощины, ложбины, стоки, оставшиеся нам в наследство, согласно

210

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г официальной версии, были прорыты ледником много тысяч лет назад. Но является ли именно ледник виновником их появления на свет? Автор заявляет категоричное «нет»! Ну не сползают ледники строго по прямой линии! Неровности рельефа местности заставляют огибать их. И реки никогда не текут строго по прямой! А что же с нашими ленточными борами? Они начинаются от левого крутого берега Оби и практически разрезают склон перпендикулярно сложившемуся рельефу. При этом ленты идут почти по прямой линии, да ещё и параллельно друг другу! И почему река Алей, о которой я уже упоминал, идёт вспять уже знакомым Барнаулке, Касмале, Бурле и Кулунде! Русло Алея тоже находится в проложенных ледником стоках! Но бежит-то Алей не в Иртыш, а в Обь! Что-то с рельефом не то. Ведь получается, ленточные боры местами идут совершенно вопреки уже сложившемуся рельефу! А как же ледниковые потоки, дружно бегущие с северо-востока на юго-запад??? Представим себе на месте левобережья Оби и Кулундинской низменности огромное древнее море. И буквально на одном небольшом участке сосуществуют течения, противоположные друг другу по направлению! Нонсенс? Соглашусь! Похоже, учёные недоговаривают, и тёмные пятна в официальной истории происхождения лесов на самом деле существуют. Нет, можно, конечно, согласиться с наукой. При условии, что перед нами искусственные сооружения. Но кто и зачем мог выкопать подобные траншеи? Есть в новой версии ответ! Но немного потерпим. Приступим к рассмотрению второго понятия – «реликтовые леса». Ну, нравится мне слово «реликтовый»! Тем более оно означает – редкий, редчайший, по словарю Ушакова, сохранившийся как пережиток древних эпох. И что же с этой самой древностью? Для кого-то и события 100-летней давности уже древние времена. Но мы же говорим о событиях 10-ти тысячелетней давности. А здесь уже бесспорно древняя глубина не только веков, но и тысячелетий. А на практике? Поищем реликтовый плодородный слой под нашими лесами? Но нет его. Совсем. Всего сантиметров 10–20, а дальше песок. Неужели за указанный срок слой почвы не сформировался хотя бы чуточку больше? И не говорит ли этот факт о том, что лес сравнительно молод? Загадка? Возможно. У почвоведов есть ответ: мол, на указанной глубине под воздействием бактерий, микроорганизмов происходят окислительно-восстановительные процессы, которые и не позволяют плодородному слою увеличиваться. Лично я бы порекомендовал любопытным и любознательным более подробно поработать над озвученной темой. И вот мы подошли к одному из наиболее интересных и загадочных фактов, связанных со словом «реликтовый». А не поискать ли нам вместе реликтовые

211

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г сосны? Как-никак возраст соснового ленточного бора уже, вероятно, перевалил за первые 10 тыс. лет. Начнём наши поиски с информации о сосне. В первую очередь о сосне обыкновенной. Есть ещё сосна кулундинская, выделенная в особый подвид. Шишки у неё в 1,5…2 раза крупнее обычных, хвоя дольше держится на ветках, само дерево более устойчиво к неблагоприятным условиям, особенно к засоленным почвам… По словам лесоводов в ленточных борах именно такая сосна и преобладает. Но нас интересует возраст. Думаю, что сосна обыкновенная и кулундинская не очень и отличаются по этому параметру. Заглянем в справочники. И информацию найдём в некоторой степени противоречивую. В среднем возраст сосны определяют в 300–350 лет. По отдельным источникам от 100 до 300 лет. Есть сосны, которые доживают и до 400 лет, а в исключительных случаях и до 580. Признайтесь, срок немалый! И вполне можно признать древним! Хотя и безумно далёким от нашего 10-ти тысячелетнего периода! А сейчас вернемся к уважаемым лесоводам-профессионалам и прислушаемся к их мнению по поводу возраста сосны в ленточных борах Алтая. «В 1947 году в борах были организованы специализированные лесхозы, оказалось, что средний возраст сосны – менее 50 лет». В результате ухода и защитных мероприятий за последующие 50 лет средний возраст подняли до 70–80 лет. По словам специалистов, при возрасте более 100 лет сосна, поглощая углекислый газ и выделяя кислород, перестаёт эффективно влиять на окружающую среду. Потому и подлежит вырубке в первую очередь, освобождая место «подрастающему поколению». Вот что говорит автор новой, ещё не озвученной мною теории: «Есть документы о том, что данные боры были включены в состав императорских лесов в 1871 году, при этом лес оценивался как молодой, возраст деревьев около 30 лет. Интересно также, что в 1840 году в правлении Алтайского горного округа была образована «лесная часть». Так что весьма вероятно, что эта «лесная часть» как раз и занималась организацией посадок лесов на этих территориях». Признаемся, в представленных отзывах есть расхождение в возрасте деревьев! Но и не такое уж значительное. А где же древние деревья? Или хотя бы достигшие своего зрелого возраста? Может, сохранились сосны и 200…300-летней давности? Кто-нибудь видел хоть одно дерево в ленточных борах, дожившее до преклонных лет? Нет, не видели! На просторах всемирной сети я нашел фотографии древних деревьев (по одной информации сосны, по другой секвойи, то ли в Канаде, то ли в

212

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Калифорнии). Поистине впечатляет, как выглядят эти гиганты! Есть что-то подобное в Сибири? Скорее всего, нет. Но куда же пропали сосны-старожилы-великаны? Вырубили местные жители? Да, вероятно, под силу. Тем более кое-какую информацию мы уже имеем с середины 18 века. Но хотя бы одно или несколько деревьев могли остаться. Пусть не в ленточных борах Алтая, а на просторах великой и необъятной Сибири, тем более учитывая малую плотность заселения территории. Не осталось. По данным учёных, сосновые леса по всей Сибири не превышают 100…150-летнего возраста. Вспомним фотографии с места падения тунгусского метеорита, сделанные в начале века. Диаметр стволов поваленных сосен не превышает 10–20 сантиметров. А ведь сосна на протяжении всей своей жизни прирастает в диаметре. Поищем иную версию пропажи сосны. Пожары? Некоторые специалисты утверждают, что примерно раз в столетие пожары уничтожают леса. Согласимся. Но тогда весь лес должен быть приблизительно одного возраста. И пожары должны полыхать, как минимум по всей территории Сибири одновременно. Выжигая всё живое. Вспомним пожары 1997–99 годов, когда выгорело около 70 000 гектаров ленточных боров. Страшная по своим масштабам трагедия. Но лес ведь всё равно остался! А в масштабах Сибири тем более! Что-то в версии с пожарами не срастается. Вывод можно сделать только один: леса в Сибири молодые, их возраст не превышает 100…200 лет. Где-то промахнулись с древностью и реликтами. Неужели всё так плохо, и зарождается в душе обида? Не торопитесь, пришла пора предъявить читателю версию учёногоисследователя, которую я анонсировал, начав при её рассмотрении отсчёт «от обратного». Связана новая версия с космосом! А именно с метеоритной бомбардировкой поверхности Земли! Глубокие ложбины и ущелья с произрастающими на них ленточными борами появились не в результате сползания ледников и перетоков вод из древнего моря, а именно в результате столкновения Земли с крупным метеоритным полем! Не буду приводить математические вычисления и обоснования автора версии, связанные с азимутом наклона следов бомбардировки, углами наклона оси вращения Земли к плоскости эклиптики, с плоскостью вращения планет и астероидов вокруг Солнца… Тем более они доступны пониманию и осознанию не каждого. Но выводы, сделанные учёным, процитирую: «1. Все эти объекты упали на поверхность земли одновременно. То есть, это не

213

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г следы катастроф, происходивших в разное время. 2. Это не осколки одного большого метеорита, который раскололся на множество фрагментов при столкновении с атмосферой Земли…., а столкновение с крупным метеоритным полем. Следы очень вытянуты, а их глубина говорит о том, что объекты падали практически по касательной к поверхности Земли, а их большая длина говорит о высокой скорости вхождения в атмосферу данных объектов, которую не смогли погасить ни атмосфера земли, ни длительный контакт с её поверхностью». Вот и разгадка тайны происхождения ленточных боров! Космическая! Немыслимая! Удивительная и уникальная! У кого преждевременно мелькнула обида? Землякам остаётся только гордиться нашим феноменом! Будем справедливы! Лично мне из этой версии не до конца ясно, откуда же тогда взялись глубокие песчаные отложения. И почему растут в ленточных лесах преимущественно сосны? Вопросов множество… Может быть, изучив более пристально и внимательно все работы автора версии, я найду обстоятельные ответы. А ведь у него есть даже ответ, когда произошла эта катастрофа! И дата события приходится на 19 век! Скажу более, автор связывает воедино произошедшую катастрофу с исчезновением древнего государства Тартария! Последствия катаклизма мы наблюдаем воочию, в настоящее время! Ленточные леса Алтая! Гордимся нашими борами, любим их и восхищаемся! Принимать или нет какую-либо из представленных теорий и версий, судить Вам, дорогие земляки. У нас на Алтае И как же нам не восхищаться! Прекрасные строки я нашел в одной из работ о природе Алтая: «Созданы для того, чтобы давать жизнь – такие добрые слова относятся к ленточным борам. Местность была бы однолика и невзрачна, если бы не эти полосы зелени, которые красочной лентой опоясывают желтое совсем не праздничное платье хозяйки-степи. Подобного нигде в России не увидишь. Да и не только в России – во всём мире. Ленточные боры Алтайского края поражают своей протяжённостью. Они словно гигантские зелёные магистрали соединяют северо-восток с юго-западом. Растёт эта зелень непрерывной цепью вдоль древнего стока, имевшего место быть на этих землях. Ленты Алтайских боров, будто нерукотворные стены, делят степь на обширнейшие участки. Благодаря частоколу из деревьев местный воздух насыщается целительным кислородом, оттого и дышится здесь легко и в охотку.

214

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Эти ленты – стражники и врачеватели. Они не дают захватить власть всепоглощающим пескам и одновременно защищают Алтай от разрушительных среднеазиатских и казахстанских ветров. Если эти зелёные хранители исчезнут, то плодородные земли за очень короткий период времени превратятся в мёртвую пустыню Подобное представить даже страшно». По моему, сказано очень ярко и красочно! От себя лишь добавлю несколько слов о растительном и животном мире ленточных лесов. Боры относятся к светлым лесам. Хотя местами сосна и составляет до 90 % от всех деревьев, но в понижениях можно увидеть и берёзу, и осину. Подрост и подлесок представлен рябиной, калиной, шиповником, боярышником. По берегам рек можно встретить иву, тополь, смородину. Среди травяного покрова радуют взгляд брусника, черника, костяника. Богаты клюквой болота. Из крупных животных в борах водятся лоси, рыси, волки, в северных лесах встречаются кабаны. Из животных помельче – лисы, зайцы, белки. Если повезёт, то можно встретить и крупного глухаря. Обилие грибов летом и осенью поражает воображение местных жителей. И конечно нельзя не сказать об излюбленных местах отдыха горожан – тысячах озёр – пресных, солёных, щелочных, минерализованные воды и донные отложения которых обладают исключительными лечебными свойствами, а возможность удачной рыбалки и охоты на пернатую дичь привлекают всё новых и новых любителей активного туризма. От автора Вот и закончилось повествование о ленточных сосновых борах. Признаюсь честно, что к написанию очерка подвигла моя первая книга «Путешествие в грибное царство». Вольно или невольно, но на страницах «Путешествия» я причислил к ленточным борам леса, раскинувшиеся вдоль нижних течений Бии и Катуни, верхне-обские массивы смешанных лесов. И даже в одном из разделов назвал исток Бии колыбелью сосновых лесов Алтая. А почему бы и нет? Ведь любовь к природе в обязательном порядке может и должна подстёгивать и стимулировать воображение автора! Пришла пора исправить допущенные ошибки! Надеюсь, дойдя до этих строк, читатель получил некоторое представление об истинных ленточных борах Алтая! И полюбил их вместе со мной. Не претендуя в своей работе на глубокую исследовательскую направленность, а тем более на околонаучные рассуждения и пояснения, я желаю лишь одного: заинтересовать читателя уникальным алтайским феноменом и прочувствовать гордость за свою малую Родину.

215

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Отбросим бездумные и беcполезные сидения в четырёх стенах, погасим экраны компьютеров и телевизоров, выйдем из дома и направим стопы к новым источникам природных загадок и тайн! Чудеса света – близкие, родные, алтайские – ждут нас! Из отзывов читателей Спасибо, за отличную работу! Я живу в 200 метрах от Касмалинского бора в селе Мамонтово. Лес воспитал наше поколение. Мы, дети 60-х, пропадали целыми днями в нашем бору. Находили еду и воду. Летом ходили пешком, зимой катались на лыжах. Любимое место - косогоры. Где накатывали спуски лыжами и санками. Весной ели кандык, чуть теплее собирали ягоды и грибы. Периодически интересуюсь историей наших лесов. Знаете, что поразило? Бывший директор Мамонтовского лесхоза сказал, что в Касмалинском лесу находили сосны возрастом под 400 (!!!) лет. Такой возраст идет в разрез со многими версиями истории! Насколько я знаю, даже в тайге нет деревьев старше 200. Как здесь, после радиации в 1845 (год могу не точно сказать), сохранились такие деревья? ОПЯТЬ ЗАГАДКА! Огромное спасибо! Владимир Егоров Библиография: 1. http://gossmi.ru/page/gos1_314.htm Госсми. ру. Достоверный источник информации. Ленточные леса Алтая. 2. http://www.ap.altairegion.ru/254-06/8.html Алтайские новости. Ленточные боры. Анатолий Муравлёв. 3. http://www.ouraltai.ru/interesnye-fakty/unikalnye-lentochnye-bory-altajskogokraya.html Алтайские просторы. Туризм и отдых на Алтае. Уникальные ленточные боры Алтайского края. 4. https://ru.wikipedia.org/wiki/Ленточный_бор Википедия. Ленточный бор. 5. http://www.altairegion22.ru/info/tour/les/ Официальный сайт Алтайского края. Чудо, которое можно увидеть только из космоса. 6. http://dmitriev-anatoly2010.narod.ru/data/bor.html Ленточный бор. Дмитриев А.В. 7.http://aktivturizm.ru/attractions/24-sosnovye-lentochnye-bory.html Активтуризм. рф. Сосновые ленточные боры. 8. http://altapress.ru/story/97224 Алтапресс.ru. Сосны-великаны. Где найти реликтовые боры в Алтайском крае. 9. http://altai-flowers.ru/?id=204 Фотосервер. Цветы Алтая. Барнаульский

216

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ленточный бор. 10. http://www.turistka.ru/altai/infor.php?tr=1 Туристка.Ру. Туризм и отдых на Алтае. Степной Алтай. Солёные озёра. 11. http://refdb.ru/look/2985881.html Программа курса «Ленточные леса Алтайского края». 12. http://vlad-gluh.livejournal.com/1431437.html Как погибла Тартария. Часть1. 13. http://skurlatov.livejournal.com/3188704.html Как объяснить происхождение ленточных боров Сибири? 14. http://skurlatov.livejournal.com/3188704.html Как погибла Тартария. Часть 1. Дмитрий Мыльников. 15. http://www.ap.altairegion.ru/149-03/0.html Алтайские новости. Чупинский бор. Л.Извекова 16. https://ru.wikipedia.org/wiki/Сосна_обыкновенная Википедия. Сосна обыкновенная. 17. https://ru.wikipedia.org/wiki/Четвертичный_период Википедия. Четвертичный период. 18.http://www.lnavigator.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=3731:v elikoe-19.sibirskoe-more&catid=5:obrazovanie&Itemid=84 Левобережный навигатор. Еженедельная рекламно-информационная газета Новосибирск. Великое Сибирское море. ______________________ Работа публикуется без авторских рисунков и фото.

217

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

ПАВЕЛ РОСЛАВСКИЙ

Рославский-Нарышкин Павел Викторович родился и живёт в Москве. Имеет высшее образование в области строительства. Работал архитекторомреставратором, дизайнером. В настоящее время занимается дизайном. Пишет стихи и малую прозу. Авторский сайт: https://roslavsky.ru

НАВАЖДЕНИЕ ВЗГЛЯДЫ В ЗАТЫЛОК Герои бумаги, дублёры героев, Дублёры дублёров не знают покоя. Они строят парки, надеясь на крепость, Картонную крепость, не видят нелепость. Смотри! Там и рыцари машут дюралем, Боясь промахнуться и с криком: «Пораню!» На улицах города — так неуклюжи, Как блик фонаря во встревоженной луже. А барды? Послушай. Слова как зарницы. История, вспыхнув, лишь завтра приснится. Разбей декорации, ширмы не видно: Кулисы завалены бранью, обидой. Попробуй расчистить хотя бы тропинку И встретишь угрозы, упрёки, запинку. Абсурд! Отрицая поэтов, рифмуют, Изящество в моде, но строят прямую.

218

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Какой в этой тине из слов и ухмылок Возможен приют, только взгляды в затылок.

НЕНАСТУПИВШЕЕ Меня в герои записал обычный лес и жажда скинуть бремя. Я не искал любовь, но миг внезапного сомнения Заставил обернуться на слова благословения. Ну, что ж, встречай бессонной улицей с голодной завистью запрета. И нарушай покой, и пользуйся моим не наступившим летом. Оно твоё! Уже весна прошла, пора забыть снега? Мне не нужна жара: желания просты, мечта легка. Достаточно рассветного тепла, а ночью я укроюсь пледом.

КРУГ МЕНЕСТРЕЛЯ Он — менестрель, его песнь — наважденье. С ним оживают фантазии, тени, Хищные морды, печальные лица — Всё есть за ширмой седой небылицы. Здесь: и борьба, и признание лжи, Замки в осаде, и игры во ржи. Здесь менестрель — и злодей, и король, Он же герой для принцессы и тролль. Здесь менестрель воспоёт сны морей, Подвиги белых и чёрных царей, Вспомнит предательство, казни людей, Веру, надежду — их дал чародей.

219

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г И менестрель не забудет провидца, Сны, где есть время со всеми проститься, Где всеми правит лишь мысли движенье, Где повторяется песнь — наважденье.

РОМАНТИКА Открыв глаза, вижу смерть... погиб! Дворец в руинах, вокруг враги. В тылу желаний герой погиб. Последний друг и по сказке гид. Его реальность — моя мечта — Пропала с ним. Живу без креста. Мой дух блуждает по чаще слов, Чеканной брани абстрактных снов. И поздно гнаться за верой вброд — Потерян странник, романтик, род.

НОЧЬ Густая и мрачная тень наваждения Легла на белоснежную постель. Так мягко, бесшумно просила прощения. С ней ночь вошла и привела гостей. С ней рвался в окно нервный крик отчуждения, Срывая шторы и роняя стол. Внезапный порыв раскидал украшения, Их звон застыл и превратился в стон. А ветер свободно бродил под стропилами, Зловонный запах приносил с реки, И на половицы ложились белилами Страницы неизвестных книг — стихи.

220

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

& ЕВГЕНИЙ МАРКОВ Евгений Марков родился в 1964 году. Работал снабженцем на предприятиях города Бийска. Публиковался в журнале «Огни над Бией», «Бийск литературный». Живет в селе Лесное, Алтайского края.

ХРАНИТ ДУША Тула. В этом городе, живет моя сестра Рита. Город, давно известный мне и в который так хотелось вновь приехать. И вот я здесь. Прошелся по знакомым местам. Находясь в районе вокзала, неожиданно увидел поезд, следовавший в Крым. И заныла душа: так захотелось поехать туда, в Алушту, к Инге. Нахлынули воспоминания и унесли меня в далекое прошлое. Шел по улице с навернувшимися слезами, оттого стеснялся прохожих. С Ингой я познакомился на танцплощадке, когда впервые приехал на море, которое захотел увидеть, потрогать. Мне было 25 лет. Шел июль 1990 года. Танцплощадка. Звезды. Романтика. Пригласил на танец девушку. Познакомились. Ее звали Ингой. Она произвела на меня неизгладимое впечатление. Необычная девушка! Голубоглазая. Длинные волосы. Стройная. Оказалась моложе меня на шесть лет. После дискотеки погуляли. На следующий день она пригласила меня к себе в гости, в общежитие, где была у нее комната. Четыре дня, проведенные вместе, внесли определенность в наши отношения, поскольку я заинтересовался ею, и она, очевидно, тоже. По истечении этого короткого времени мы расстались. Мне надо было ехать домой на Алтай. Отчего-то заболела душа. Приехал, и буквально через два дня умер долго болевший отец. В сентябре я решил позвонить Инге. Позвонил. Она позвонила мне. Потом переписывались, перезванивались. Приезжал к ней, потом уезжал и снова приезжал, а она все ждала меня. И так семь лет! А я… Вот такой я и есть. Давал ей надежду, а сам потом сбегал. Все думал: «Да успею еще жениться! Какие мои годы?» Все эти годы летал я к ней буквально на крыльях. С нетерпением ждал встреч. Неожиданно связь с Ингой прекратилась. И вот я вновь приехал. Инга встретила меня совсем не так, как раньше. И мне

221

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г показалось, что все яркое и теплое, что было между нами, прошло. С горечью думал о том, что повлияли на наши отношения бытовые проблемы: не было жилья, работы. Хотя я думал остаться. Сходил в бюро по трудоустройству. Работы подходящей не предложили. Я стоял на распутье. Все чаще стал вспоминать о доме. Думать о том, сколько же неправильного сумел сделать за дни пребывания здесь. Была середина февраля. У нас, там, в Сибири морозы. Возможно бураны. Снега сколько хочешь. А тут. Попал из зимы сразу в весну. Снега почти нет. Тепло чуть не круглый год. Я стоял на набережной и смотрел на белокипенный прибой. Пальмы, кипарисы. Для наших мест это кажется экзотикой! Алушта… Сколько раз там, дома, вспоминал эти края. Сколько снов видел! Небо мрачно. Ветрено. Много мусора. И вновь я уехал на свой Алтай. Прошло четыре года. Я часто вспоминал Ингу, скучал по ней. Много раз во сне видел ее с ребенком на руках. Я считал эти сны вещими. И я верил им. После тяжелейшей операции в детстве, мои сны часто сбывались. Необходимо было увидеть Ингу и убедиться так ли это и, наконец, успокоиться. Весной я отправился к сестре, но сначала решил заехать на несколько дней к тетушке, в Москву, а потом уже в Крым, к Инге. И теперь ждал электричку до Серпухова. Это не далеко от Тулы. Солнечное утро. Вокзал. Обычная суета. Здесь скоро сойдет снег. Приведут в порядок улицы города. Сколько лет уж вот так ездил в Москву к тете. Бывал проездом в этих городах. И всегда думал: «Как там сейчас в моей деревне на Алтае?» От поездок кружилась голова. Как далеко от нас Украина! Не давали покоя мысли: «Может лучше бы осенью съездить? Хотя нет! Чего ждать! Сейчас есть возможность. Опять же зачем мне эта поездка в Крым? И как мы далеки с Ингой друг от друга!» Доехал до Москвы и остановился у тетушки. На следующий день пошел в концертный зал «Россия» на сольную программу «Безымянная планета» Валерия Леонтьева. Впечатления незабываемые! Мне повезло, и я сидел во втором ряду партера. Вскоре попал на концерты ВИА «Песняры», «Ариэль», «Синяя птица». Был в Третьяковской галерее. Старался бывать там в каждый свой приезд. Глядя на удивительные картины, испытывал сопричастность к этим творениям живописи. Музей Пушкина произвел сильное впечатление. И конечно, Кремль. Большой театр. Малый театр. Театр эстрады. Быть в Москве и не посетить эти места?!

222

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Все мысли были о предстоявшей поездке к долгожданному югу, туда, где жила Инга. И вот уже через пару часов езды на электричке, город Курск. За окном ночь, и вся в тучах луна. Завтра должно быть тепло и солнечно. Украина. Станция Лозовая. Занесло же меня! Здесь все другое и чужое. Украинская речь. Сумрачно. По сравнению с алтайской природой здесь почти сухо и трава зеленая. К вечеру должен быть в Кривом Роге. А пока – Запорожье. Как-то все не так: не сказал о поездке родным. И это угнетало. Кривой Рог! Солнечное утро. Из заснеженной алтайской весны с робким подтаиванием снега, оказался в московской весне, затем – на Украине. Здесь тоже весна. Позади тысячи километров. Впереди – Крым! Там тоже весна! Да что весна! Почти лето! Зеленели деревья, кустарники. Цвели сады. Доносился приятный аромат. Ждала ли она меня, Инга? Прошло столько времени. Я должен был все-таки разобраться в наших отношениях. Порой казалось, что эта поездка непреодолима. Но вопреки всему я верил в удачу, и она сопутствовала мне в нелегких путешествиях. Приехал, наконец, в Запорожье. Может, удастся сегодня уехать на юг? Крым! Вожделенный Крым! Сколько переживаний, снов и желаний снова посетить эти места! Два часа ночи. Выглянул в окно поезда Москва-Симферополь. Знакомый вокзал. Изумился: «Неужели это произошло?» Тихая радость, волнение и переживание заполняли меня. А как там, в Алуште? Я сегодня с восходом солнца поеду туда. Может, увижу ту, к которой давно стремился. Все как будто просто, но, сколько за этим стоит! Все же мне иногда сопутствовала удача. Вот и сбылась моя мечта. Я снова в этом чудесном краю. Стоял на берегу Черного моря. Слушал говор волн. Дышал особенным воздухом и грустил, оттого, что Инга не пустила меня даже на порог того же общежития, в котором жила. Сказала, что замужем и это случилось после той нашей последней встречи. Хотя я догадывался, что это так. Видел сны. Но я должен был удостовериться и прийти в себя, наконец. У нее теперь своя жизнь. У меня – своя. Грустно. При встрече оказалось и говорить-то не о чем. Все радостное и теплое ушло, и остались лишь воспоминания. Над головой плыли свинцовые тучи. Шумел прибой. С моря дул небольшой ветер.

223

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Немного неудачное время выбрал, но ехать сюда, на море, все-таки стоило. Как же далеко меня занесло! А если еще учесть обратную дорогу? Это путешествие долго будет вспоминаться, как и эти шумевшие волны. Может, съезжу в Ялту, да и назад, к сестре. А там, в Москву, а уж потом домой. Печально. Никто меня теперь здесь не ждет. Время прошло, и не надо строить иллюзий! Может когда и приеду еще сюда. Удивительно, даже в пасмурную погоду море имеет лазурную окраску у берега! А там, в бескрайней дали оно сливается с небом. Сколько вокруг цветов, необычных для меня деревьев! Но на душе сумрачно и хотелось сегодня же уехать. А море все шумело. Я думал о том, что надо жить на родине. В прошлый раз так же успокаивал себя, а мысленно переносился на Черное море. Вот уже на протяжении нескольких лет я приезжал сюда. Приезжал, уезжал. Однако, остаться здесь совсем не было мысли. Доехал я до Ялты и теперь сидел за столиком на набережной. Какие виды! Какой пейзаж! Какие чудные горы! Над ними клубился туман. Белоснежные облака укрывали их вершины. Невольно подумалось: «Хорошо бы сюда в «бархатный сезон!» Заметно увеличилось волнение на море. Слышался всплеск лазурных волн. Небо было темным и сливалось вдали с морем. Пожить бы здесь месяц летом. Но надо было уезжать сегодня, потому что ждала в Туле сестра и волновалась за меня. Надо смириться с тем, что Инга ушла в прошлое, и жить без нее там, где живу. На Алтае. Ялта, Крым, Крымский полуостров. Сколько грез и видений, приятных воспоминаний! Но надо – домой. Ждет мама. Январь 2001 г.

224

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г СВЕТЛАНА КЛИНУШКИНА- КУТЕПОВА Москва -- Феодосия

Родилась в 1965 году в Подмосковье. Закончила Московский Государственный институт культуры, работала главным библиотекарем Московской Областной Государственной Научной Библиотеки им. Н. К. Крупской. Стихи пишу с 11-ти лет. Пишу и исполняю также авторские песни. С 2010 года активно занимаюсь сценической деятельностью . С 2016 года обрела второй дом в городе Феодосия.

Я СКВОЗЬ СОЛНЦЕ И ТЕНЬ Я в весеннем лесу пил берёзовый сок Михаил Ножкин Я сквозь солнце и тень, сквозь прохладу и зной ухожу от людей, от квартир, от привычек... Этот утренний лес -- он так нежен со мной! Он как будто из сказки! Он воздухом дышит... Он наполнен, как в песне, той самой весной, где берёзовый сок, где в стогу было счастье!.. Этот утренний лес, он так нежен со мной! Он мне шепчет: "Ты встретишь любовь, не печалься!.." На каком повороте разбитой судьбы собирать мне последней надежды осколки?.. Ах ты, лес ты мой, лес! Всё стволы да столбы! Всё осинки-рябинки, всё сосны да ёлки! Ах ты, лес ты мой, лес! Добрый, сказочный мой! Эту песню твою я уже не забуду! Ты шепни мне опять: "Будет счастье с тобой!" Будет счастье со мной! Обязательно будет! Это значит -- наступит МОЯ тишина! Это значит -- любимого буду любимой! Это значит, что снова я выпью до дна всю отраву любви моей неутолимой! ...Заливаются трелью скворцы-соловьи, мну бессмысленно травы босыми ногами... Не смогу, не сумею поклясться богами, что тебе отольются все слёзы мои! Из раннего -- 1985

225

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г КОТОРЫЙ ДЕНЬ ДЫХАНЬЕ ПРЕРЫВАЕТСЯ... Который день дыханье прерывается от этой мягкой тонкой белизны... Ну почему всё время вспоминается холодный ветер прожитой весны?!.. А я в тот дождик, мелкий, неуживчивый, отогревала пальцами стекло... Я знала -- рядом, мило и отзывчиво, такое непонятное тепло! И мне казалось: всё, что ни захочется -всё сбудется, лишь только пожелать! Но сказка эта почему-то кончилась... И незачем об этом вспоминать! А воздух полон сна неуловимого -и ты вдыхаешь запахи его... Спасенья нет от пуха тополиного, спасенья нет от сердца своего! лето 1984г

ОТРАЖАЮСЬ В НЕПРОГЛЯДНО-МУТНОМ ОЗЕРЕ Отражаюсь в непроглядно-мутном озере, не решаясь в воду тёмную шагнуть... Я отравлена тобой -- и Феодосией!.. Её запах мне лишь стоило вдохнуть, чтобы сразу же принять безоговорочно всю её -- и порт, и дачи на горе!.. Чтоб, держась за век некрашенные поручни, на молу стоять -- и плакать на заре от чего-то неземного, необъятного, захлестнувшего без спросу, как-то вдруг!.. И такого неожиданно понятного, как привычный, но бесценный сердца стук! Только там я рая слышала симфонию, только там смогла судьбы оковы снять! Только там, с собою в истинной гармонии, я сумела до конца тебя понять!

226

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ...Вижу ясно, отражаясь в мутном озере, как ныряешь ты в прозрачную волну! Я отравлена тобой -- и Феодосией! Я, как ты, теперь навек в её плену! июнь 2016

КАКОЕ ЭТО ВДОХНОВЕНИЕ

Какое это вдохновение -- смотреть в глаза твои лукавые! И мы -- лишь пленники мгновения: ни виноватые, ни правые... В зрачках фламенко пляшут чёртики, и кровь -- волною ярко-алою!.. Но нас поставила на счётчики судьба за прегрешенье малое! За два кредита непогашенных на цену счастья беспроцентную! И об отсрочке глупо спрашивать: цена у счастья-то -- бесценная! Судьба казнит за обладание глазами этими лукавыми -и нас лишает сострадания за наше право быть неправыми!

2014

КАК БЕЗБОЖНО ИГРАЛА С ТОБОЮ ВОЛНА Как безбожно играла с тобою волна -- и купала тебя в своей ярости пенной!.. Я стояла в раскрытом проёме окна -и святая, и грешная одновременно! И смотрела на тёмно-зелёную даль, по которой неслись штормовые накаты!.. Мне казалось, я вижу сквозь неба вуаль паруса одиноких далёких фрегатов!.. Мне казалось, сейчас я свободна совсем -от препятствий, сомнений и лжи паутины! И во имя твоё я пожертвую всем, для тебя -- Богородица и Магдалина! А потом любовался стихиею ты, слыша только ревущей мистерии звуки!..

227

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г А в окне, не стесняясь своей наготы, поднимала я крыльями белые руки -и тянула их к облаку, что над тобой проплывало по воздуха диагонали... Я тебя, словно чайка, звала за собой -чтоб мы вместе блаженство полёта узнали! 2016

ДЕРЕВНЯ Не собираю я рецептов древних -но ворожит знахаркой надо мной простая подмосковная деревня, почти случайно ставшая родной!.. Там старый дом, там сказочная печка, и по дорожкам ползают ужи -а по утрам приходят на крылечко колючие пугливые ежи... В сарае дремлет ласковое сено -и дразднит ноздри свежая уха... А наверху, галдя немилосердно, сороки обсуждают петуха! Внизу -- овраг, ручей и шаткий мостик, и луг, где так и хочется уснуть!.. Там козочка, задравши белый хвостик, спешит мне в руки мордочку уткнуть! Там тишину два караулят стога -во влажной дымке на краю небес... И пыльная разбитая дорога меня уводит в заповедный лес!.. В прохладный лес, где вечные кукушки считают мои годы, как хотят, где лисы выбегают на опушку -и пристально в глаза мои глядят!.. Где по листам в траву стекают капли,

228

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г где сосен шум стихает вдалеке... И где стоит изысканная цапля у озерца на тоненькой ноге... Опять над лесом новый день родился -и красоту окрестную явил! Тот чистый мир, который мне открылся, меня и принял, и благословил! Хоть я не прочь про Турцию послушать -на берега чужие не хочу! Свою больную городскую душу простой деревней русскою лечу! 2014

МЕТЕЛЬ Её звали Метель!.. Белоснежную лошадь, приму бедного цирка, что вечно в пути... И в любом городке оживала вдруг площадь -стоило лишь Метель под уздцы провести! Имя было по ней -ведь, подобно метели, для которой простор всей Вселенной открыт, над землёю она белым вихрем летела в тесном круге арены, не чуя копыт!.. Рядом был человек, обожаемый ею -друг, хозяин -- и Бог!.. С вольным духом в крови, она лишь перед ним гнула гордую шею, подчиняясь не силе его -- а любви! В том покорстве была бесконечная тайна, пред которой всё в мире склоняется ниц! Она лишь для него исполняла свой танец -и сверкали белки из-под тёмных ресниц!.. ...В тихом городе том была ранняя осень -грело ласково солнце -- и ветер был свеж! Кто-то факел зажжённый нечаянно бросил -и мгновенно сухой загорелся манеж! Надо же -- будто черти накликали лихо!

229

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Миг один -- и пылающей алой рекой оказался отрезан единственный выход для Метели с любимым её седоком! Становилось пространство всё Уже и Уже под копытами лошади, белой, как снег!.. Крупной дрожью знобя, сотрясал её ужас, жёг огонь -- но в седле был ЕЁ человек! И, его от пожара собой заслоняя, лошадь вскинулась вверх -- и движеньем одним, прочь отчаянным ржаньем свой страх прогоняя, она ринулась в пламя, взлетевши над ним!.. Но такого кошмара ещё не видала на недолгом веку лошадином своём! И впервые Метель на арене упала -подломилось неловко колено её!.. Но спасён человек! Он зовёт на подмогу -да, увы, сочтены его лошади дни! Ведь суров приговор -- если сломаны ноги, значит -- больше не встать! Пристрели -- не тяни! Захрипела Метель!.. Попыталась подняться, снова рухнув плашмя -- видно, ей суждено в этом цирке сгоревшем навеки остаться!.. Но глаза были жизни полны всё равно! Было в этих глазах столько веры -- и света, пониманье того, что ей встать не суметь, боль, немая мольба -- и любовь к человеку, и готовность принять от него даже смерть! И взглянул человек в этот омут бездонный -и почувствовал сам тот же трепет и жар! И холодная сталь обожгла вдруг ладони человеку сильней, чем недавний пожар! ...Замер город чужой -- только звон благовеста с небольшой колокольни на том берегу... "Коли мука тебе -- будем мучаться вместе! Жизнь отнять у тебя -- не могу! Не могу!" 2012

230

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

ВАСИЛИЙ ОСИН

Родился в 1955 г. в г. Бийске. В 1975г. Окончил Бийский Механикотехнологический техникум (техник-электрик). 1975-1977 служба в Армии. Работал на «Сибприбормаше»: электриком, энергетиком. С 1994 года на железнодорожном транспорте (проводник пассажирских вагонов). Член литературного объединения «Парус». Стихи публиковались в коллективных сборниках, в журналах «Огни над Бией», «Бийск литературный», «Литературная среда» – Томск, в антологии «БИЙСК. Писатели – юношеству» и «Алёнкино лукошко».

ЗМЕЙ И БАРАН Барана змей за норов уважал; За твёрдый лоб, настырность и упрямство. Цинизм и силу аспид обожал: Блаженствовал от грубости и хамства. Для овна аспид делал всё, что мог: Ревниво угождал во всём и ладил, Ласкал рога и ползал между ног; Руно, к тому ж, лоснящееся гладил. Пред овном змей ворота открывал, Кривлялся, угождая самодуру, Поддакивал всегда, хвостом вилял И мерзкую показывал натуру. Не знал ползучий, что рогатый – глуп: Служил предвзято тучному соседу. На овне ж ценным только был тулуп, И зря о чём-то с ним вести беседу. На змея овен тупо наступил, Когда тщеславный друг у ног пластался,

231

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г И гада ненароком раздавил. Гадёныш мерзопакостный скончался. В конкретной басне истинная суть: Бездарный лицемер друзей низложит. А низким, пошлым никогда не будь: Рождённый гадко ползать – жить не может.

ХМУРАЯ ОСЕНЬ Восход, чарующий когда-то, Сменился тоном хмурых дней. Заря палитрой небогата. Рассветы стали холодней. Померкли краски изумруда: Уплыло лето на покой. Повсюду – мокрых листьев груды; Поля, объятые тоской. Исчезла живопись густая, Сверкает рябь холодных вод, И чертит белым клином стая Полупрозрачный небосвод. Луга – с горчинкою полыни. Туман размыл контрастов грань. Деревья голые отныне – Листвой взимает осень дань. Поёт сквозняк в промозглой чаще; Скрипят таинственно леса. Слетают капли наземь чаще. Закрыты плотно небеса. Колонны туч чернее стали. Гроза рождается вдали. Хандрой охваченные дали. Поник покров сырой земли… ***

232

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

публицистика

АЛЕКСЕЙ ЯШИН (г. Тула) Яшин Алексей Афанасьевич — главный редактор ордена Г. Р. Державина Всероссийского литературно-художественного и публицистического журнала «Приокские зори», член Союза писателей СССР, Союза писателей России и Белорусского литсоюза «Полоцкая ветвь», член Правления Академии российской литературы, лауреат многих литературных и научных премий, Заслуженный деятель науки РФ, доктор технических наук, доктор биологических наук, имеет два ученых звания профессора.

ВРАГ НАРОДА И СЕБЕ ВРАГ Именно в таком сером городишке, прежде чем среди зеленых дерев, розовых гор, синих морей и великолепных зданий, могла зародиться мысль, впоследствии вышедшая в мир и пронесшаяся по лицу земли, как бледный призрак смерти. М. Арцыбашев «У последней черты» •Поколение «шестидесятников», к которому безо всякого сомнения относил себя Николай Андреянович, из всех внеслужебных занятий предпочитало чтение. Прочитав еще в школьные годы всю отечественную и мировую классику, уже в сознательном возрасте представители этого славного, более

233

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г неповторимого в новейшей истории отечества, племени все более увлекались толстыми литературными журналами. И теперь, спустя 30—40 лет, даже проживая в другом государстве, Николай Андреянович хорошо помнил все перипетии литературной жизни страны реально победившего социализма. Поэтому, когда умеренно жарким июльским днем последнего года века и тысячелетия Николай Андреянович, благо находился в отпуске, зашел в областную библиотеку в поисках одной занимательной книги по истории колчаковщины (читал рецензию в серьезном журнале), то сразу заинтересовался висевшим в вестибюле плакатом, извещавшим, что такого-то числа (то есть сегодня) состоится встреча литературной общественности, посвященная 70-ле¬тию со дня рождения Александра Ковалева. Мигом вспомнился этот скандально известный писатель, с коим, хотя и косвенно, он даже как-то пересекся. Поскольку до начала встречи оставались считанные минуты, то Николай Андреянович обратил внимание на входящих в библиотеку и сразу сворачивающих налево — в актовый зал людей преимущественно пожилого возраста. Входили и женщины, но они поначалу прихорашивались у вестибюльных зеркал. Николай Андреянович отметил про себя: были они все молодящегося пенсионного возраста, но несмотря на этот возраст, что-то в их манерах, прическах, даже в одежде напоминало сверстниц времен его комсомольской юности. Более того, куртуазно переговариваясь, они чисто машинально произносили слова типа «подставки», «станок», «лабух» и пр.* «Пришли вспомнить боевую молодость», — добродушно подумал Николай Андреянович и, оставив напотом изучение особой роли тезки генералиссимуса Суворова в становлении сибирских университетов, двинулся вослед за напрасно молодящимися дамами. •В просторном зале пришедшие расселись группками, что восполняло его неполноту. Николай Андреянович примостился в самом конце, но хорошо видел президиум, даже узнавая некоторых местных литераторов — по портретам в книгах, по телевизионным выступлениям за те три с половиной десятка лет, что жил он в этом городе. С легкой ностальгией по ушедшей юности вглядываясь в давно знакомые лица, Николай Андреянович добродушно заулыбался, вспомнив по некой непонятной аналогии случай двадцатилетней давности. В городе случилось музыкальное событие: приехал с гастролью ленинградский диксиленд Олега Лундстрема. Особым меломаном Николай Андреянович себя не считал, но бонтон того времени требовал посещать концерты именитых столичных коллективов. _________________ * * Подставки — ноги; станок — постель; лабух — музыкант. Из сленга окололитературной и околомузыкальной богемы шестидесятых и семидесятых годов, преимущественно провинциальной.

234

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Выстояв солидную очередь за билетом, он вошел в концертный зал филармонии, с удовольствием выслушал первую часть концерта, восхищаясь энергичностью сухощавого руководителя диксиленда в элегантном белоснежном костюме явно не производства фабрики «Мосшвейпром»... «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст!» — съюморил его сосед и коллега по работе Слава Грачев (тогда Николай Андреянович работал еще в ЦКБ агрегатостроения). В антракте к ним подошел опять же их коллега Лева по прозвищу Диско, известный в городе фарцовщик по граммпластинкам — огромный, с патлатой рыжей бородой, хохочущий басом. — Ну как вам? — поинтересовался Лева, явно намереваясь заскочить в буфет и без очереди («я не так воспитан — стоять в очередях») взять бутылку марочного портвейна. — Знаешь, совсем как молодой, — ответил Слава. — Ха-ха-ха! — громогласно заржал Лева, уперев руки в бока и откидываясь назад, — совсем молодой: под восемьдесят! Ха-ха-ха! Продолжая хохотать, Лева ринулся в буфет смочить горло. ...Размышления-воспоминания о творческом долголетии прервало предупредительное откашливание ведущего встречу, который отрекомендовался ответственным секретарем областной писательской организации. Стихи его Николай Андреянович читал и одобрял. С самого начала встречи его одолевал один вопрос: в какой тональности пойдут воспоминания? Ибо хорошо помнил, как уже сбежав из СССР, Ковалев в своих диссидентских выступлениях по лондонскому радио заявлял: в городе, где он имел несчастье проживать, писатель был только один — Александр Ковалев, а все остальные члены писательского союза сплошь малограмотные графоманы. А в президиуме сидели как раз все коллеги Ковалева по писательскому цеху былых лет. Однако чувствовалось: ведущий говорит по обязанности ответственного секретаря, безлично, не выказывая своего личного мнения. Да, мол, состоял в нашей областной организации в шестидесятых годах известный писательпрозаик Александр Ковалев, автор добротных повестей и романа «Доменный огонь». Некоторые его произведения входили в программу для школьного внеклассного чтения. Писатель не без таланта, замечен был и в столице, даже входил в редколлегию главного молодежного литературного журнала страны. Пользовался расположением и высшего областного начальства... Слушая политкорректное выступление ответственного секретаря, Николай Андреянович ухмыльнулся; сам человек прямолинейный до несдержанности, он в душе завидовал людям с качествами публичного оратора: говорить как бы от третьего лица. Потому, наверное, он никогда и не стремился в начальни-

235

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ки, понимая несовершенство своей натуры. А про доверие к Ковалеву его высокопоставленных опекунов весь город, да что там город, — вся страна не один месяц перешептывалась после бегства счастливчика литературной фортуны. В редакцию всесоюзного журнала того ввел по неким на то причинам главный редактор, известный советский писатель, чьи произведения о войне вошли уже не в рекомендуемую, но в основную школьную программу, по которой в свое время Николай Андреянович учился. А рекомендацию на творческую командировку Ковалева в Лондон на предмет вдохновенья и написания книги о вожде Великой Октябрьской социалистической революции дали областной гебешный генерал и второй секретарь обкома. Все трое и поплатились своими карьерами. А ведь люди эти были непростыми, в других ситуациях сверхпроницательными, как того профессии их требовали, а тут попались... Председательствующий завершил свое выступление аккуратно выверенной фразой, что-де надо помнить о человеке, но более всего о созданных им произведениях. Под аплодисменты речь не подходила по понятию, потому в зале установилась тишина, разрежаемая только недовольным перешептыванием давешних экзальтированных дам. Однако последующие выступления известных в городе, а некоторых и за пределами области, поэтов и прозаиков, а также примы драмтеатра, хорошо знавших Ковалева, имели более мажорный характер. В основном говорили о его таланте, который так и не успел развернуться. Само скандальное бегство в их речах было фигурой умолчания, но как-то само собой подразумевалось, что сгубила дарование тоталитарная система. Экзальтированные дамы аплодировали. Николай Андреянович потерял интерес к происходящему, тихонько вышел из зала, поднялся на второй этаж в комнату каталогов. К сожалению его, нужная книга там не значилась. Вдвойне раздосадованный, он вышел из библиотеки и неторопливо дошагал до центрального парка. Присел на скамейку в тени деревьев, закурил, оставшись наедине с разбуженными воспоминаниями. • Как мы уже говорили, будучи классическим «шестидесятником», в школьные годы Николай Андреянович прочел всю классику: русскую и переводную, благо районная библиотека заполярного военно-морского города, где жила семья, находилась недалеко от дома. Особенно хорошо читалось летними круглосуточными днями с незаходящим северным солнцем. В библиотеке его хорошо знали, потому выдавали книги сразу стопами — сколько донесет. Например, одиннадцатитомное собрание сочинений Н. С. Лескова он приносил домой в два приема, а вот полные собрания трудов Диккенса или Виктóра Гюго приходилось делить на три части. Некоторые многотомные

236

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г сочинения навроде классических китайских «Сон в красном тереме» и «Цветы сливы в синей чаше» он, как одобрительно сообщала завбиблиотекой Надежда Васильевна, вообще брал для прочтения первым с момента поступления этих книг в районное хранилище мудрости лет этак десять назад... Что же касается современной русской литературы, то старший школьник Николка почему-то полагал, что она заканчивается Шолоховым, тогда еще живым, бодрым и не лауреатом Нобелевской премии. Так, наверное, в школе литературу преподавали. Может быть. Кроме того, Николка рос стихийным эстетом, чему способствовала суровая и гармоничная атмосфера окружающего военно-морского порядка. И это эстетическое мироощущение отвращало его взор от неряшливых обложек толстых литературных журналов, по фактуре материала очень напоминавшие ту плотную синюю бумагу, в которую тогда формовались кирпичики пиленого сахара. После окончания школы семья переехала с Севера в среднерусский город Т., а Николка поступил в местный политехнический институт. Он сразу записался в основные библиотеки города и в три районные, что рядом с домом, продолжая дочитывать классику, но уже ХХ века. Здесь он обратил внимание на то, что читающие девушки-студентки (а они почти все тогда читали) интересуются этими самыми толстыми журналами, но самым популярным была «Юность». Не читать ее регулярно — значит не иметь тем для вступительных бесед с девушками. Чтобы не стоять в очереди-записи в библиотеке на очередной номер популярного журнала, Николка с очередной стипендии, которую почти всю отдавал матери, на карманную пятирублевку сделал себе подписку до конца года, которую и повторял регулярно вплоть до демократического пришествия. Куда-то эта «Юность» подевалась; во всяком случае с конца восьмидесятых годов на глаза ему не попадалась... Как-то придя домой на пролетарской окраине города после занятий во вторую смену и вечернего кино вдвоем, то есть уже в полуночь, все спали, Николка прошел в свою комнатку переодеться в домашнее и увидел на столе свежий номер журнала. Приученный все делать по порядку, он превозмог читательский искус и сначала пошел на кухню, разогрел и с неимоверным ночным аппетитом съем оставленный матерью ужин. Заварил чай и со стаканом вернулся к себе, прилег на диван с журналом. От долгого общения с «Юностью» выработался и ритуал: первоочередно Николка читал «забойный» роман или повесть с продолжением. В этом номере начинался роман «Доменный огонь» Ковалева. Где-то в дальней памяти эта фамилия вертелась, но вот в связи с чем? — Не мог по ночному времени вспомнить. Собственно говоря, сегодня читать не собирался, во-первых, по позднему времени, во-вторых, из производственных романов он уважал только советскую

237

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г классику: «Семья Журбиных» Кочетова, «Цемент» и «Энергия» Гладкова... Николка полистал начало романа, что-то его заинтересовало, особенно то, что действие происходит в Т., потому за следующий вечер он прочел его, а в последующие два месяца с легким нетерпением ожидал очередных номеров с продолжением «Доменного огня»; производственный антураж здесь оказался явно ширмой. По прочтении последней части Николка был в некотором недоумении. В отношении чисто художественном? — Нет, роман ничем здесь не отличался от среднего уровня, принятого в журнале; даже со скидкой на молодежный статус. Компатриотство? — Но Николка всего третий год жил в городе, весь памятью о своей североморской родине. Не успел еще адаптироваться к своеобразным местным нравам. Так что? — Как еще не малоопытен был Николка в жизни, выросши в тепличных — не по температуре, а по правильному флотскому устроению — условиях, но чем-то чуждым повеяло от прочитанного. Тем более, что тогда диссидентская литературы до провинции еще не доходила, во всяком случае широко, а западные радиоголоса Николка слушал редко: приемник стоял в общей комнате, где родители вечерами смотрели телевизор. Читая в последние годы современную советскую литературу, Николка уже хорошо чувствовал грань допустимого, а вот в «Доменном огне» хоть и слегка, но грань эта пододвинулась. Наконец он пришел к определенному выводу: так пишет, а главное — публикует, человек, что-то задумавший и при этом решивший плюнуть в глаза сразу многим. •Как человек общительный, вовсе не себе на уме, Николка поделился своими мыслями в институте с одногруппниками из числа читающих в той категоричной форме, что, дескать, писатель Ковалев вот-вот смотается за границу. Кто посмеялся, кто задумался, а факультетский комсорг Петька Старокрещенов, всегда оказывавшийся поблизости, если собиралось вместе трое и более человек, поинтересовался: «Из каких это ты источников знаешь?» На что Николка пошутил: «А это врожденное качество предчувствия; у меня дядька был в бериевские времена полковников НКВД!» Однако и сам он как-то задумался, когда спустя пару месяцев в «Комсомольской правде», а также в других центральных изданиях, появилось сообщение о скандальном бегстве писателя Александра Ковалева. Особо гневно подчеркивалось: бывший советский литератор, опубликовавший несколько повестей, давно задумал измену. Пользуясь попустительством и непростительной близорукостью ряда ответственных руководителей, Ковалев сумел получить двухмесячную командировку в Англию якобы для сбора материалов о лондонском съезде РСДРП — в преддверии 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина. Прибыв же в столицу Соединенного королевства, экс-писатель попросил политического убежища и потребовал тотчас доставить его в публич-

238

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ный дом... Самые гневные отклики публиковались, понятно, в «Литературной газете». Даже, как показалось Николке, профили Пушкина и Горького в заголовке газеты чуть посуровели... Сокурсники как-то странно посматривали на провидца, избегая разговоров о чем-либо кроме грядущей сессии, а Петька Старокрещенов предупредительно вынимал из кармана пачку дефицитной «явской «Явы», как только Николка заходил в институтскую курилку. Николка же смущенно носил лавры сомнительного характера, мысленно ругал себя за ненужную болтливость. В это же время подошла очередь их группе на вечернее дежурство в ДНД. Дежурство несли в пределах студенческого городка, он же целый городской микрорайон со своим штабом в полуподвале общежитского дома. Николка уже не удивился, когда старший по штабу в этот день Петька Старокрещенов оставил его при себе — для особых поручений. Для отказа повода не было, но сидеть сиднем в душном полуподвале вместо приятных прогулок по вечернему городу в компании одногруппников, тем более — одногруппниц? Хотя Николка, как староста группы, по чину был равен Петьке, но пререкаться не стал. Скучно спорить с комсоргами! •После короткого официального инструктажа милицейского лейтенанта, приписанного по вечерам к штабу ДНД, разобрав красные повязки, студенты разошлись. Лейтенант занялся в своем закутке писаниной; как хорошо всем известно по жизни: врачи и милицейские офицеры (рядовые и сержанты грамоте плохо знают) пишут намного больше профессиональных литераторов и журналистов... А Николка с комсоргом принялись двигать шашки. Без интереса, но постепенно увлекаясь. Однако идиллия длилась всего с полчаса; дверь шумно отворилась, в комнату вошли двое: один постарше в штатском и милицейский старлей. — Здравствуйте, товарищи. Где старший? На командный голос из своего кабинетика вышел лейтенант, провел пришедших к себе, затворил ранее открытую дверь. Через пару минут все трое вышли. — Вот что, хлопцы, лейтенант отпускает вас с нами. Я — майор Орешкин из областного управления... из органов; Демиденко — участковый. Вы пойдете понятыми: нужно произвести обыск квартиры врага народа; она в здешнем микрорайоне. Пошли! Пока двигались маршевым шагом неполных два квартала до хорошо знакомого студентам дома почти напротив главного корпуса института, майор в штатском все интересовался у участкового: взял ли ключи, опечатана ли своевременно квартира Ковалева, опрошены ли соседи... Николка еще раньше догадался о персоналии врага народа, а на задумчивом лице Старокрещенова

239

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г явно читалось: неспроста именно их с Николкой взяли в ответственные понятые. Партнер же его, входящий во вкус шпиономании, не разочаровывал свое комсомольское начальство. Квартира невозвращенка показалась Николке роскошной, но несколько запущенной, причем не от неряшества, а в угоду богемному, как писали в газетах о беглеце, образу жизни. Николка с богемой был знаком только по классической французской и русской литературе, но, пройдя за майором и участковым все три полнометражные комнаты, решил: богемному стилю соответствует. Страстный книголюб, он люто позавидовал книжным стеллажам от пола до потолка в рабочей комнате. Спальня его интересовала мало, а майор, скривившись суровым лицом, пробурчал: «Вот здесь этот гад со своими подгаденышами проституток своих гуртом пользовали!» Но в третьей комнате, по-видимому, с назначением гостиной, даже многое в жизни повидавший гебешник присвистнул изумленно. А Николка и Петька вовсе разинули рты. Один участковый остался профессионально равнодушным. Изумляться было чему. И у несмышленыша еще Николки имелись знакомые из потомственных интеллигентских семей, в квартирах которых, в комнате, где проживал сын или дочь из студентов, участок стены метр-на-метр был отведен под подписи фломастером гостей, таких же студиозусов. Расписывались со смехом, распив на пятерых бутылку сухого. Но здесь весь высокий потолок был... сплошь закопчен. Как человек практичный и знающий толк в ремеслах, Николка первым делом задумался: а как это можно было технически исполнить? Наверное, с помощью паяльной лампы, как свиней палят... Решив практическую задачу, Николка сосредоточился на размашистых подписях на потолке. Опять же, узнавая имена некоторых подписантов, известных в городе, он снова задумался о способе исполнения надписей на трехметровой высоте. Решил и эту задачу: приносили стремянку, что стоит в библиотечной комнате, пока были не очень пьяны, взбирались поочередно на верхотуру и каким-то гвоздем или шкворнем царапали по саже, нанесенной на побелку... Здесь размышления понятого прервал майор Орешкин: — Так... осмотрелись? Теперь давай по порядку начнем с прихожей. Я буду диктовать, лейтенант, э-э старший, протоколировать, а вы, понятые, стойте смирно, не перемещайтесь в пространстве, внимательно следите за моими действиями. Да, ни к чему не прикасайтесь, лучше руки в карманáх держите. •Обыск начался с происшествия. Выйдя в просторную прихожую первым, майор завысил голос: — Ты что тут делаешь? Из-за плеча осанистого, но невысокого ростом майора Николка увидел,

240

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г как некто неопределенного возраста, в пальто, но без шапки, с крашеными в рыжину патлами, выводил в растворенную входную дверь ранее стоявший здесь обычный дорожный велосипед. Услышав командный голос, угонщик замер и засопел. — Кто такой? Зачем вещдок взял? — Эт-та... мой велик, вот и пришел забрать. — Документы есть? Крашеный засопел и протянул майору синюю книжку удостоверения, изрядно потертую и захватанную. — Та-ак, Охохонин, фотограф ателье «Светоч»? Некогда сейчас с тобой разбираться. Завтра во второй половине дня явись в райотдел к следователю Угарину. Он и разберется с тобой. Орешкин передал удостоверение участковому, а тот решительно оттеснил фотографа за порог, закрыл дверь за ним на задвижку и поставил велосипед на прежнее место. — Совсем народ оборзел, — ворчал он, — один за границу бежит, другой вещдок выносит... Сама процедура обычно оказалась скучной; через полчаса Николка, сидя на стуле, выдвинутом на середину библиотечной комнаты, даже задремал; сморил его монотонный голос майора. Но из дремоты его вывел тот же голос, но слегка посуровевший: — Понятые, не спать! Смотрите, вот я пересчитываю папки с газетными вырезками, рукописями, журналами... девяносто три, девяносто четыре. Всего — девяносто четыре; записал? — это уже к участковому. ...Когда, заново опечатав квартиру, вышли на улицу, было уже половина десятого. Майора поджидала легковушка (вызывал из квартиры по телефону бывшего хозяина), участковый нырнул в соседний двор по своим хлопотным делам, а Николка с Старокрещеновым дождались трамвая и поехали в недальний штаб ДНД: отметиться об окончании дежурства. Кстати, по выходу из квартиры Петька поинтересовался у Орешкина: — Товарищ майор! А вы подписку о неразглашении у нас отбирать будете? — У понятых подписка не берется, но кричать на каждом углу об обыске незачем, — майор внимательно, остановившись на лестнице, посмотрел на комсорга, — а вы в милиции работали? — Нет, товарищ майор. А почему вы так решили? — Да язык у вас профессиональный какой-то: подписку отобрать... •Наступил пресловутый «миллениум», как обезьянничали с западного на ТВ и эстраде. Потекли годы для страны стабильные — в смысле монотонного,

241

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г но неуклонного ухудшения жизни по всем фронтам; понятно, что при опять же неуклонном росте всех экономических показателей... А раз ситуация стабильная, то время ускоряет свой бег. Вот через неделю наступит последний год первой пятилетки нового века и тысячелетия; по какому-то календарю из индийской мифологии — год петуха. Наш добрый, но злоязычный народ уже шуткует: вот наступил год петуха — и всех нас опустят! Что же с таким народом поделаешь, ведь по телеку уже пятнадцать лет одни бандитские сериалы катают; невольно все лагерные нравы и феню в университетском объеме изучишь! Однако погода под католическое рождество, тоже телевизионщиками активно навязываемое православному народу, установилась изумительная: после теплого декабря — легкий морозец, снежок редко и ненавязчиво сыпет, воздух чист даже в центре города. Вот почему Николая Андреяновича, вышедшего в половине шестого вечера из служебного автобуса, привезшего его с коллегами из подгороднего НПО «Меткость», потянуло не домой к раскаленному борщу по-украински, а в центральный парк, что рядом с остановкой и домом тоже. Из парка, несмотря на позднее по зимним меркам время и крепчающий к ночи мороз, не хотелось уходить. Опушенные снегом столетние сосны в экономном (по Чубайсу) свете фонарей, утоптанные дорожки, редкие прохожие и гуляющие, главное, полное отсутствие подростков с их матом и пивом — все навевало умиротворение и уют жизни. Проходя мимо бюста основателю парка, Николай Андреянович невольно усмехнулся, припомнив, что у регулярно гуляющих по парку стариков и старушек правая аллея именуется Инфаркт-штрассе, а левая Инсульт-штрассе... Юмору все возрасты и болезни покорны. Огибая засыпанный снегом центральный фонтан (впрочем, начиная с эпохи позднего Горбачева, он и летом бездействовал), Николай Андреянович наткнулся на группку из трех пенсионеров, по всей видимости из бывших обкомовцев-райкомовцев, жарко на морозе спорящих: — ...А я говорю, уважаемый Никифор Спиридонович, что Сафонов в шестьдесят шестом стал вторым секретарем обкома! Я ли не знаю? — Да сам тогда в Пореченском райкоме инструктором трудился. А сняли его со строгачем в шестьдесят девятом за эту сволочь писарчуковскую, как его ... Ковалева и бросили в облстатуправление, где он до пенсии и состоял в начальниках отдела. Ха! Я и не знаю... И Николай Андреянович, аккуратно обогнув спорящих партайгеноссе, неторопливо пошагал по центральной аллее, даже подсвистывая легонько веселей музыке, доносившейся из репродукторов, высоко угнездившихся на фонарных столбах. •Слова бывшего борца за прямизну линии партии вновь наполнили голову гаммой воспоминаний: от чтения «Доменного огня» в молодежном журнале

242

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г до относительно недавнего собрания почтенных литераторов в облбиблиотеке памяти писателя-беглеца. Особенно его интересовало, даже тревожило, почтительное отношение местных писателей, преимущественно поэтов-песенников, к бывшему коллеге. А вот коллега-то их почтением не баловал. Николай Андреянович, обладая почти что абсолютной памятью, вернул себя в мыслях в студенческие времена, когда по вечерам, как и все его сверстники слегка диссидентствуя, включал приемник и, постоянно отстраиваясь от отечественных «глушилок» (а самая ближняя располагалась в трех километрах от дома — в здании ДК «Серп и молот»), ловил вражеское лондонское радио. Из всего сонма сбежавших на запад соотечественников Ковалев отличался — в худшую, конечно, сторону — своей торопливой угадливостью: врал и клеветал без всякой логики, а главное — голос, такой паскудный, захлебывающийся голос... В добротных советских фильмах о войне такими голосами говорят, словно лижут сапог оккупанта, предатели, отрабатывающие свой эрзац-хлеб и шнапс из гидролизного спирта. Кстати, он и от фамилии своей отрекся, назывался господином Александером. И не в первый раз, а еще получая «серпастый и молоткастый» паспорт в шестнадцать лет, отрекся от ветхозаветной фамилии своего отца... Истинно по Евангелию — это про трижды отрекшегося апостола Петра. Так вот, и в лондонских радиопередачах, и в прощальном с родиной романе «Доменный огонь» Александер-Ковалев-... (Николай Андреянович запамятовал сложную в произношении первоначальную фамилию литератора) говорил и писал о местных литераторах однозначно и уничижительно. Николай Андреянович, как человек умственно трезвый, напрочь лишенный этакой нервической восторженности, прекрасно все расставлял по своим местам. Есть литература мировая, всероссийская (бывшая советская) и провинциальная. Понятно, что местный поэт-песенник Шагалин и, например, Твардовский стоят на различных ступенях стихотворного пьедестала, но ведь природа-мать не может породить сразу столько твардовских, чтобы их партиями по десять-двадцать штук распределить по всем восьмидесяти (в советское время — ста пятидесяти) региональным писательским организациям? Это нонсенс. А Шагалин вполне приятен на своем месте. А то получится как в давнем выступлении первого секретаря нашей области Ивана Харлампиевича аж на съезде КПСС: «...Раньше у нас был только один писатель — совесть земли русской, а сейчас только одних членов Союза писателей двадцать семь!» И даже если ты на 1/50 выше головой над своими коллегами, то ведь это не повод поливать их ушатами презрения? Тоже мне — шишка на ровном месте. ...А они «в отместку» ему вечер памяти (!?). Этого Николай Андреянович никак не мог понять, хотя и осознавал: литераторы — люди со сложной психо-

243

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г логической конституцией. •А вообще-то Николай Андреянович людей творческих, не только писателей, полагал активными участниками некой глобальной лотереи. Исключая гениев, но число их крайне ограничено. Например, в русской литературе гениями Николай Андреянович полагал Пушкина, Гоголя, Достоевского и Льва Толстого, впрочем, последнего со множеством оговорок. И все. А снизу литературы, не относясь к ней, матушке, расположились в пространстве и времени сонмы графоманов, начиная от классического графа Хвостова — любимого родственника генералиссимуса Суворова, и вплоть до современных властителей дум и чаяний трудовых и нетрудовых масс: эстрадных ёрников, смехачей и авторовкуп¬ле¬тис¬тов, словом, лауреатов высших премий страны. Сюда же Николай Андреянович вполне резонно относил отставных полковников, оставшихся без мужей дам на пятом десятке, бесконечные легионы самопальных поэтов. Все эти почтенные люди занялись литературой, преимущественно поэзией в гомеровских формах, от скуки жизни, выпав из привычных полезных занятий и родных коллективов. А вот между малочисленными гениями и миллионами тружеников-графоманов и расположилась собственно литература, условно подразделяемая по элитную, всероссийскую, столичную, провинциальную (в советское время — периферийную), районного масштаба и чудаческую. Причем провинциальная также представлена в двух градационных формах, относящихся к университетским центрам и к просто областным городам. А теперь — внимание! — самый парадоксальный вывод, к которому пришел после многолетних раздумий Николай Андреянович: деление писателей на выдающихся, талантливых, способных и даровитых (понятие «просто писатель» в этом клане оскорбительно) малозависимо от указанной выше географической классификации, весьма условно, а попадание в ту или иную номинацию суть жизненная лотерея. Проще говоря: в одной ситуации ты выдающийся, в другой — способный. Понятно, что два важнейших фактора сулят удачу в этой своеобразной лотерее: личная целеустремленность и происхождение; словом, как пел Высоцкий: «А если ты, как дерево, родился баобабом, то будешь баобабом жить пока помрешь!». Это значит, что и две крайних категории — выдающийся и даровитый — есть одни и те же способности к творчеству в потенции. А все же появляющееся различие в степени мастерства по мере дления литературной жизни — это уже следствие, но не причина. Здесь можно провести аналогию с пословицей: деньги к деньгам идут. То есть, если литератору А все идет в масть (см. выше), то у него появляется азарт: количество написанного растет снежным комом (ведь издают!), он становится критичным и к качеству своих творений; но последнее

244

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г необязательно: при обильных гонорарах к его услугам толпы редакторов и корректоров, хорошо знающих грамоте. А как пошли премии, лауреатства, ордена и медали, то поспешает ему навстречу и народная признательность. Отсюда всего полшага до титула выдающегося — и марш в живые классики! По неслучайному совпадению все эти А живут в столицах, а в новейшее время не брезгуют тем же Лондоном, Брайтон Бич и даже исторической родиной — последней страной победившего социализма. Но равному с ним по природным задаткам Б явно не повезло с родителями, местом жительства, неволевым характером. Он поначалу с энтузиазмом пишет, хорошо для начального литературного возраста пишет, крепко, как принято говорить в писательской среде. Но года идут, печатают только в родном т-м провициальном издательстве, в столицу не пробиться: в редакциях толстых журналов даже КВВК* брезгуют... А в нынешние вольнолюбивые времена и вовсе счет на «зеленые» идет. От несбывшихся ожиданий азарт спадает, появляется лень безнадежности, от чего страдает количество и, главное, качество сочиняемого. Жить на что-то надо; неумолимо мастерство замещается прикладным профессионализмом: написанием сценариев всенародных праздников, эстрадных куплетов, а сейчас — кормушка в виде изготовления в предвыборные кампании мегатонн газет и листовок-речевок, восхваляющих трудовые подвиги кандидата в депутаты Вована Живорезовича... Так наш Б твердо марширует к идеалам добра и человечества в рядах обычных способных с арьергардом даровитых... А поменяй местами рождения, характерами и родителями А и Б? — Так второй бы уже примеривался к «Андрею Первозванному», а А в лучшем случае редактировал газету областной партии ветеранов «стрелок» малого и среднего бизнеса... Кстати, Николай Андреянович построил такую пессимистическую концепцию не на голом месте. Он даже привел доводы серьезной науки — биологии. Получается так, что гении и графоманы, как правило, имели (последние и посейчас имеют) ту или иную патологию; достаточно вспомнить биографии Гоголя и Достоевского. Только Александр Сергеевич был абсолютно здоров, потому и называют его «светлый гений». А насчет графоманов? — Не поленитесь оглянуться на соседа, пишущего по вечерам и выходным трехтомные поэмы. А вот собственно литераторы, что расположились между гениями и графоманами, все как на подбор здоровяки. То есть и со стороны личного здоровья изначально шансы у них равны. Это как в основополагающем документе ООН, знаменитой «Декларации»: все люди на Земле рождаются свободным и равными в правах... ____________________ * Коньяк выдержанный высшего качества (молдавский). •Автор «Доменного огня» как нельзя лучше подходил под теорию Николая

245

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Андреяновича. Имея задатки добротного «середняка», он уверенно карабкался к всесоюзной известности, то есть уже миновал категорию способных и нацеливался на талантливость. Здесь ему помогло происхождение, место рождения — столичный город, соответствующий характер борца за место под солнцем. И еще он расчетливо сделал верный шаг: сразу не полез в Москву, а временно осел в Т., под столицей, памятуя слова Кая Юлия Цезаря, правда, перевернутые: лучше быть первым в глухой галльской деревушке, чем последним в Риме... Немногие до такого шага додумываются. Скорее всего это ему посоветовали московские покровители — маститые акулы пера. Но не все в жизни гладко идет; избранный шаг был абсолютно правильным в потенции, но воспользоваться им может только человек с выдержанным характером. Вот здесь-то у Ковалева-Александера и выявился изъян: он не смог преодолеть искуса грядущего превосходства по отношению к скромным в своих притязаниях коренным т-им литераторам, его коллегам по писательскому цеху. Отсюда — презрение к скромным служителям муз, а от презрения прямой путь к мании величия. Здесь надо отметить еще один существенный момент, повлиявший на взращивание у Ковалева комплекса неудовлетворенности: он прекрасно понимал, что в суровые брежневские времена — по причине родительской фамилии — ему не дотянуть до «выдающегося»; его предел в ближайшее десятилетие — талантливый с всесоюзной известностью. Вот оба эти фактора психологического характера и подвинули Ковалева к неадекватному поведению. Сначала это проявилось в его сексуальных богемных развлечениях. Сдерживаемый рамками соцреализма, все же в «Доменном огне» он живописал «хаты» в Поречье. А его квартиру и сам Николай Андреянович видел. Учитывая возраст «под сорок» и знакомое по фотографиям явно не плэйбойское лицо (вытянутое, в очках, с редкими волосами) сочинителя, Николай Андреянович совершенно справедливо полагал, что у того был еще и комплекс сексуальной неполноценности, который он и заглушал половой распущенностью. Не надо читать до посинения в глазах Фрейда и Фромма, чтобы понять эту связь... А половой беспредел имеет ту отрицательную сторону (кроме опасности получить дурную болезнь), что и умного человека делает дураком — в том смысле, что толкает на поступки, плохо объясняемые обычной логикой. Отсюда и последний шаг. Самое гадостное — он не подумал о матери, что подставляет под карающий меч многих своих высокопоставленных покровителей: от генерала КГБ до главного редактора всесоюзного литературного журнала. Конечно, размышлял Николай Андреянович, были и до Ковалева диссиденты, перебравшиеся на Запад. Но все они старались не раздражать власти; все шло по некоему

246

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г стандартному сценарию, своего рода джентльменское соглашение: публикация в Самиздате; дурдом; выездная виза в Израиль; пересадка в Вене на самолет nach Брайтон Бич. А своим демаршем, использовав имя Ленина, Александер разрушил эту сложившуюся и всех устраивающую систему. Получается, что своим поступком он нанес огромный вред даже своим собратьям по духу и национальности... •То есть определение «враг народа» применительно к Ковалеву, есть не эвфемизм, но констатация действительного факта. Когда человек противопоставляет себя всему народу, ненавидит его, то судьба его наказывает: он становится врагом самому себе. Так змея кусает свой хвост. Но у пресмыкающихся действуют биологические законы, а у человека с его высокоразвитой психикой? — Правильно, повреждение ее. Виноват ли одержимый в появлении и развитии душевной болезни? С медицинской точки зрения, с позиций медицинской этики такой вопрос безнравственен. Не суди да не судим будешь — евангельские слова опять же. Но как быть в случае осознания, то есть добровольного сумасшествия? — Поощрение порока в себе, распущенность ума и тела, бес гордыни... А вот за это наказывают. Все же в наказании литератор-беглец приблизился к недостижимой в жизни категории выдающихся: сравнялся с самим Иудушкой Троцким — того и другого убрали от глаз людских по приговорам, утвержденным на самом высоком государственном уровне. Скорее всего так можно интерпретировать смерть г-на Александера при странных автомобильных обстоятельствах.

ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ «ПАТРИАРХА» Беседу вел Яков Шафран Осень — как правило, время затихания кипучей природной жизни: все уже выросло, отцвело, дало семя... То же можно отнести и к человеческой активности: время сеять, время взращивать и время собирать урожай своей деятельности. Однако есть люди, не перестающие делать все это одновременно на протяжении всего жизненного пути, не устающие вновь и вновь давать начало новым росткам мудрого, рождать истинное, холить и лелеять посеянную во времени любовь к народному, к отеческому, собирать вокруг себя соответствующих людей, и самые плоды своей неустанной деятельности направлять не для возвеличивания себя, а сугубо для развития дела. Каковым, в условиях «общества торжествующего Хама» и всевозможного расчеловечивания, может быть только забота о сохранении и продвижении культуры, народной мудрости и веры в веры в торжество Истины и Добра.

247

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г К числу таких людей со всей уверенностью можно отнести и Алексея Афанасьевича Яшина, нашего земляка, отметившего в этом году свое 70-летие, известного советского и российского писателя-прозаика, известного далеко за пределами нашей страны, самоотверженного рыцаря русской литературы, искренне и по-настоящему любящего народ, ученого-биофизика и главного редактора выходящего в Туле под эгидой Союза писателей России и Академии российской литературы всероссийского ордена Г. Р. Державина литературнохудожественного и публицистического журнала «Приокские зори». А. Яшин родился 6 мая 1948 г., в мурманском Заполярье – в пос. Белокаменка Североморского (тогда Полярного) района Мурманской области СССР, в семье Яшина Афанасия Андрияновича — моряка-североморца, участника Финской кампании и Великой Отечественной войны. Вот почему Алексей Афанасьевич с гордостью говорит о своем североморском воспитании. Да и как иначе может быть, если учесть место рождения, проживание до 18-ти лет в семье на различных маяках Главсевморпути и гидроотдела Краснознаменного Северного флота, профессию отца, мать-поморку и учебу в Полярной средней школе № 1 им. М. А. Погодина. Тула испокон века собирала у себя самых талантливых мастеров-оружейников, самоварщиков и других искусных специалистов знаменитых тульских промыслов и по традиции, уже в советское время, не менее, в том числе и будущих, талантливых людей – ученых, инженеров, врачей, писателей и представителей иных специальностей. Вот и Алексей Яшин с 1966 года живет в Туле. В 1971 году он окончил Тульский политехнический институт (ныне ТулГУ), а в 1981 году окончил Литературный институт им. А. М. Горького - семинар Б. М. Зубавина – 1-го гл. ред. «Нашего современника», учился на математико-механическом факультете Ленинградского госуниверситета. Как известно, землю солнце красит, а человека – труд. В 1971—1991 годах А. А. Яшин работал в Туле инженером-конструктором, руководителем группы и начальником сектора на тульских предприятиях военно-промышленного комплекса: Центральное КБ аппаратостроения и КБ приборостроения, принимал непосредственное участие в разработке боевой техники, в том числе — зенитного ракетно-пушечного комплекса «Панцирь — С1». Вспомнилось одно из крылатых высказываний выдающегося тульского конструктора Аркадия Шипунова: «...ни в коем случае не останавливаться! А самая дорогая система — это та, которая самая сложная и лучше других отвечает сегодняшним требованиям. Это «Панцирь», естественно, но новый, который придёт на замену тому, что поступает сегодня в войска. Тот, который ещё в голове». Вот также и герой нашего очерка, Алексей Яшин, никогда не стоял на месте в мысли и в работе, всегда стремился и делал самое лучшее и необходимое для сегодняшней жизни и в инженерной деятельности, и в науке, и в литературе.

248

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г В 1991—2007 годах А. А. Яшин являлся первым заместителем — зам. по науке директора Государственного НИИ новых медицинских технологий (Тула). В настоящее время профессор Медицинского института Тульского госуниверситета. Хотел дать короткую справку об Алексее Афанасьевиче в предисловии к интервью с ним, однако разве расскажешь в двух словах о таком талантливом человеке. Благодаря широчайшему спектру способностей, достижения его находятся в разных сферах деятельности, это – математика, радиофизика, информатика, экспериментальная биология и биофизика, литература. Профессор Яшин является создателем двух общепризнанных научных школ: «Биофизика полей и излучений и биоинформатика» и «Живая материя и феноменология ноосферы». Его научными коллегами в данных областях являются: академики В. П. Казначеев и А. И. Субетто. Опубликовано около 1000 научных трудов, в том числе 60 монографий (Россия, Украина, Германия), сделано 40 изобретений и 2 научных открытия. Закономерны и награды за весомый вклад в науку. Он Заслуженный деятель науки РФ, доктор технических наук, доктор биологических наук, имеет два ученых звания профессора, Почетный радист России, лауреат премий Тульского комсомола (1977 г.) и им. Н. И. Пирогова (2008 г.), академик ряда российских, иностранных и международных академий, Почетный член Международного биографического центра (Англия, Кембридж), удостоен ряда почетных наград, в том числе многих медалей, имеет академические звания «Основатель научной школы» и «Заслуженный деятель науки и образования», Почетный изобретатель Европы и Почетный деятель науки Европы (Ганновер). Читатель, несомненно, заинтересуется: а как же Литературный институт? И будет прав, ибо окончание этого вуза не эпизод в жизни героя данного очерка, а закономерность. Литературное творчество, причем в разных жанрах, это вторая, «правополушарная», как любит говорить Алексей Яшин, сторона его даровитой натуры. Он занимается литературной работой с 1975 года. С тех пор издано 30 книг и сделано 500 публикаций. Будучи членом Правления Академии российской литературы, Алексей Афанасьевич отвечает за разработку концепции нового русского критического реализма. Является членом редколлегий ряда московских и тульских литературных изданий. Литературная деятельность писателя также получила достойную оценку, ибо это творчество высокого мастерства, когда произведения, показывающие широкую панораму современной жизни и глубоко вскрывающие суть нашего времени, наполнены чувствами творца, его точными и яркими наблюдениями и раздумьями, вниманием к людям и их жизни, когда каждый герой близок, как член семьи. Ведь по-другому и быть не может, если писатель — патриот как своей малой родины, так и великой Отчизны. А у Алексея Яшина две дорогие его сердцу земли — Североморский и Тульский края. В первом он родился,

249

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г воспитывался и рос до совершеннолетия, а во втором всю жизнь трудился оружейником, биофизиком и писателем. И все силы своей большой души отдавал служению им. Потому-то он, кроме научных званий и наград, лауреат Тульской областной литературной премии им. Л.Н. Толстого (дважды), премий им. А. С. Грибоедова, всероссийской им. Н.А. Некрасова, им. А. П. Чехова, всероссийской литературной им. В.В. Маяковского, международной им. В. С. Пикуля, им. Александра Фадеева, тульской литературной премии им. Ярослава Смелякова, им. Вениамина Каверина, всероссийской премии «Белуха» им. Г.Д. Гребенщикова, Международной литературной премии имени Симеона Полоцкого, премии русских писателей Белоруссии им. Вениамина Блаженного, лауреат «Московского Парнаса». Награжден памятными медалями: «100 лет со дня рождения М.А. Шолохова», «100 лет со дня рождения Мусы Джалиля», «К 75-летию Литературного института им. А.М. Горького», Почетной грамотой Министерства культуры РФ и Благодарностью Министра культуры РФ, золотой медалью им. В.М. Шукшина. Является кавалером орденов «М. Ю. Лермонтов» и «Владимир Маяковский». Вот какое получилось «короткое» вступление к беседе с А. А. Яшиным. Но все же несколько вопросов хотелось бы ему задать. Я. Ш. Алексей Афанасьевич, многие, кто так или иначе имеет отношение к литературе, знают, что всероссийский ордена Г. Р. Державина литературнохудожественный и публицистический журнал «Приокские зори», которыми Вы уже много лет руководите, является Вашим детищем. Расскажите немного, с чего все начиналось? А. Я. Да, тогда, в 2005 году я руководил созданием литературного журнала «Приокские зори», инициатором которого был Николай Николаевич Минаков, и с тех пор являюсь бессменным главным его редактором. Вначале наше издание было межрегиональным и публиковало в основном авторов из Тулы, Тульской и соседних областей. Но далее, с каждым номером, все более и более в редакцию стали приходить материалы из регионов Ближнего и Дальнего Зарубежья. Так что теперь журнал по праву стал не только всероссийским, но и международным. Я. Ш. Благодаря Вашим научным достижениям и вкладу в развитие Тульского государственного университета тираж журнала в 2006 — 2014 гг. печатался в издательстве ТулГУ, и библиотеки города и области, а также крупнейшие библиографические и литературные центры страны и некоторые в Зарубежье постоянно получали в свои фонды «бумажные», как принято выражаться в наш

250

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г «оцифрованный» век, экземпляры «Приокских зорь». Но теперь этого не происходит. Что случилось? А. Я. Ничего особого не произошло, просто в бюджете ТулГУ не стало для этого средств, а в бюджете Тульской области, в отличие от других городов и областей нашей страны, таких как Коломна, Краснодар, Самара и др., расходы на напечатание экземпляров для местных библиотек вот уже много лет не запланированы. Поэтому ныне мы используем следующую схему: электронная версия издания размещается на нескольких русскоязычных сайтах Интернета, включая собственный, и печать бумажных экземпляров происходит по заказам авторов и читателей в издательстве ТулГУ, которое делает это самостоятельно, без участия редакции. Авторы и читатели могут печатать и самостоятельно, получив по своей просьбе оригинал-макет журнала по электронной почте. Я. Ш. Проще говоря, Вы нашли достойный выход из создавшегося положения, а издание не изменило своей сути, так? А. Я. Да, девизы журнала, естественно, остались прежними: а) журнал для читателя; б) главный критерий для публикации: не звания, не степени и прочее авторов, а только качество материалов, в том числе русская грамотность; в) принципиальное не взимание платы за публикации. Думается, это постоянство, наряду с четкой, на протяжении всей истории издания, позицией отстаивания традиций великой русской и советской литературы, с активным участием во всероссийском литературном процессе, значимостью и глубиной поднимаемых тем в «Колонках главного редактора», высоким мастерством публикуемых материалов и именами авторов, и послужило тому, что с 2018-го года журнал получил новый статус. 3 апреля сего года на расширенном секретариате Союза писателей России было решено, что «Приокские зори» сопричастны СПР и выходят под его эгидой. Я. Ш. Согласен, это явное признание заслуг журнала. Перефразируя слова Оноре де Бальзака: «Писатель существует только тогда, когда тверды его убеждения», можно сказать то же и о литературном издании. Но и до этого наши «Зори» отмечались литературными наградами. А. Я. Что и отражено на 4-й странице обложки. За верное служение отечественной литературе и дальнейшее развитие ее традиций журнал был удостоен следующих наград: ордена Гаврилы Романовича Державина — знака литературно-общественной премии «Живи и жить давай другим...» (Г. Р. Державин «На рождение царицы Гремиславы» Л. А. Нарышкину), медали «300 лет Михаилу Васильевичу Ломоносову» — в честь 300-летия со дня рождения великого русского ученого-энциклопедиста и основоположника современной русской поэзии, и медали к 190-летию со дня рождения великого русского поэта Николая Алексеевича Некрасова — знака лауреата Некрасовской литературной премии. Я. Ш. Алексей Афанасьевич, многие знают, что Вы сторонник коллектив-

251

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ного руководства. Расскажите немного о членах редколлегии, о Ваших сотрудниках в редакции. А. Я. Да, как и многие из нашего поколения, я рос и воспитывался в Советском Союзе, поэтому коллективизм, что называется, впитал «с молоком матери». Сейчас многие или не знают, или забыли мудрые слова Сенеки: «Мы рождены, чтобы жить совместно; наше общество — свод из камней, который обрушился бы, если бы один не поддерживал другого». В состав редколлегии «Приокских зорь» входят такие выдающиеся деятели русской и советской литературы, как Анатолий Аврутин (Минск, Белоруссия), Виктор Буланичев (Бийск, Алтай), Вячеслав Лютый (Воронеж), Сергей Прохоров (Красноярский край), Валентин Сорокин (Москва) и Леонид Ханбеков (Москва). В работе над журналом большую роль играют: Яков Шафран — зам. главного редактора и ответственный секретарь, талантливый прозаик, поэт и публицист, Геннадий Маркин — зам. главного редактора и зав. отделом прозы, признанный, замечательный писатель, Марина Баланюк — зав. редакцией и даровитый помощник главного редактора, Владимир Резцов — зав. отделом поэзии и Валерий Демидов — редактор, оба отличные поэты, а также Елизавета Баранова — секретарь и самоотверженный труженик по оформлению заказов, Игорь Карлов — зав. отделом международных связей, тонкий прозаик и публицист, часто радующий нас, кроме рассказов, повестей и статей, еще и удивительными репортажамизарисовками, Виктор Хромушин — web-мастер от Бога и Олеся Янгол — великолепная художница. Я. Ш. Да, как в народе говорят: «В одиночку не одолеешь и кочку», и в «Приокских зорях» подобраля на редкость хороший коллектив. Алексей Афанасьевич, немного ранее Вы сказали, что и авторы журнала, и качество их произведений также повлияли на присуждение изданию нового статуса. Не могли бы Вы назвать имена хотя бы некоторых авторов «Приокских зорь»? А. Я. Это сделать несложно (А. Яшин подошел к книжным полкам, где рядком стоят номера журнала за несколько последних лет и, вынимая их один за другим, стал зачитывать имена). Они, как Вы это сейчас поймете, и «простые» и «непростые». Среди них: Игорь Лукьянов, Валерий Ганичев, Александр Субетто, Леонид Ханбеков, Вячеслав Лютый, Тимур Зульфикаров, Анатолий Аврутин, Владимир Федоров, Владимир Сапожников, Сергей Галкин, Виктор Пахомов, Владимир Корнилов, Игорь Карлов, Ефим Гаммер, Михаил Серебро, Федор Ошевнев, Владимир Жириновский, Лев Дуров, Геннадий Зюганов, Игорь Нехамес, Сергей Овчинников, Валерий Маслов, Наталья Квасникова, Игорь Герасимов, Владимир Бояринов, Ирина Кедрова, Сергей Норильский, Виктор Буланичев, Тамара Булевич, Евгений Скоблов, Вячеслав Алтунин, Сергей Лебедев, Ольга Борисова, Валерий Ксенофонтов, Николай Макаров, Елена Семенова, Сергей Крестьянкин, Валерий Савостьянов, Михаил Майоров, Людми-

252

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г ла Авдеева, Галина Лялина, Любовь Самойленко, Олег Каширин, Константин Струков, Рагим Мусаев, Валерий Акимов, Евгений Трещев, Вячеслав Михайлов, Виктория Ткач, Олег Пантюхин, Ольга и Наталья Артемовы, Сергей Одиноков, Вадимир Трусов, Виталий Кузнецов, Людмила Козлова, Александр Сахаров, Леонид Иванов, Валерий Кулешов, Людмила Сенина, Быхытжан Канапьянов, Олеся Янгол, Валерий Виноградов, Галина Зеленкина, Марк Полыковский, Анна Барсова, Кирилл Карлов, Геннадий Маркин, Владимир Резцов, Яков Шафран и многие-многие другие — всех перечислять займет очень много времени. И молодым авторам, помятуя о старом добром принципе «Молодым везде у нас дорога», также открыты все возможности для публикации, единственное условие, как уже отмечалось,— качество произведений. Я. Ш. Алексей Афанасьевич, многие авторы уже знают о широкой, многоплановой инфраструктуре журнала. Расскажите о ней нашим читателям. А. Я. Да, инфраструктура «Приокских зорь» солидна, она включает в себя альманахи, продолжающиеся серии книг и всероссийскую литературную премию «Левша» им. Н. С. Лескова. Каждый из альманахов журнала играет свою роль в литературном процессе и по-своему интересен для читателей. «Ковчег» (редактор — Шафран Яков Наумович) — литературно-художественное и публицистическое издание, «На лирической волне» — чисто музыкально-поэтическое, «Тульская сторонка» — музыкально-поэтическое и публицистическое (редактором обоих является Сенин Сергей Владимирович). Серии книг занимают уже несколько полок в редакционном книжном шкафу: «Библиотека журнала “Приокские зори”» насчитывает около 60 наименований, «Приложение к журналу “Приокские зори”» — около 40. Премии «Левша» уже 8 лет. Ежегодно 4—5 лучших авторов журнала становятся лауреатами премии и получают ее диплом, медаль и удостоверение к ней. Я. Ш. Нашим читателям, безусловно, будет интересно узнать, чем Алексей Яшин сейчас занимается как писатель и ученый. Не могли бы Вы немного рассказать об этом? А. Я. Только что я издал новый роман «Женщины в человейнике» и работаю над 16-м томом своей научной серии книг «Живая материя и феноменология ноосферы». Этот том называется «Апология человека». Также приступил к серии рассказов. Я. Ш. Коротко и ясно, однако сколько труда и сил души стоит за этим, особенно в наше сложное время. Скажите, раз у нас уже зашел разговор на эту тему, каковы ваши взгляды на современность? А. Я. Взгляд на современность – достаточно пессимистический, ибо живем мы сейчас «на взлете» глобализации, которая всем качествам человека предпочитает инстинкт частнособственничества. А ведь жадность - всякому горю начало, – учит народная мудрость. Все же остальные качества, в первую очередь

253

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г традиционную христианскую мораль, глобализация нивелирует до категории «мораль по вызову», что есть уравнивание в правах добра и зла. Поэтому главной задачей современного русского литературного процесса является отстаивание традиционной морали и нравственности. Я. Ш. Исходя из сказанного Вами, поясните, пожалуйста, нашим читателям, какова на ваш взгляд конкретная роль литературы в данное время? А. Я. Литература всегда должна выражать интересы твоего народа, будучи, в то же время, и общепонятной и нужной любому человеку Земли. Еще В. Г. Белинский учил: «Только та литература есть истинно народная, которая, в то же время, есть общечеловеческая; и только та литература есть истинно человеческая, которая, в то же время, есть и народная. Одно без другого существовать не должно и не может». К тому же современная литература не должна позволить, в силу своих возможностей, совсем увести себя из культурного обихода. Этой цели и служит журнал «Приокские зори» и его альманахи. Я. Ш. Алексей Афанасьевич, мы говорили, что «Приокские зори» стал международным журналом. В чем это проявляется? А. Я. У нашего журнала обширные международные связи с авторами из Украины, Белоруссии, Казахстана, Израиля и других стран Ближнего и Дальнего Зарубежья. В частности, крепкое сотрудничество с Белорусским литературным союзом «Полоцкая ветвь», выходят «белорусские номера» «Приокских зорь». Мы проводим всероссийские и международные дискуссии по актуальным вопросам современной литературы. Так, например, это дискуссия «По проекту “Манифеста нового русского критического реализма”», «”Бумажная” и “компьютерная” литература в свете психолингвистики (аналоговое и цифровое мышление)», «Не хватит ли “сбрасывать Пушкина с корабля истории”? (Что нам следует взять из русской литературы советского периода)», «”Герой нашего времени” в оцифрованном человейнике» и многие другие. Мы единственный журнал в России и мире, который проводит такие дискуссии. Я. Ш. В №3, 2018 «Приокских зорь» мы читали два некролога. Жизнь и смерть, как всегда, идут рядом. Много ли было потерь соратников и постоянных авторов за последние годы? А. Я. Да, Вы правы: как и смерти нет там, где отсутствует жизнь, так и жизни нет без смерти. За последние годы у нас было много горестных и невосполнимых утрат: Владимир Мирнев (был первым президентом Академии российской литературы), члены редколлегии: Наталья Квасникова и Ирина Кедрова; Виктор Пахомов (долгое время был зам. главного редактора), Лев Дуров, Наталья Парыгина (долгое время была постоянным членом редколлегии), Игорь Нехамес (до скоропостижной кончины в августе этого года — президент Академии российской литературы и член редколлегии) и Валерий Ганичев (до февраля 2018 года — председатель Правления Союза писателей России, член

254

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г редколлегии журнала) ушли в мир иной. Все они были и активными авторами «Приокских зорь». Я. Ш. Возвращаясь к озвученному Вами, Алексей Афанасьевич, принципу коллективизма, журнал ведь не является «одним в поле воином», в одиночку всегда было тяжело, тем более в наше сложное время, наверняка ему предоставляется помощь другими участниками литературного процесса и не только? А. Я. Это так. Большую организационную помощь журналу оказывает Союз писателей России, в частности его новый Председатель правления Николай Федорович Иванов. То же можно сказать и об Академии российской литературы в лице ее Президентов, а также информационной службы, работающей в Интернете, это неустанные труженики, пропагандисты АРЛ и нашего журнала — Евгений Маркович Скоблов и Ольга Геннадьевна Карагодина. Тульский государственный университет тоже помогает — печатает «бумажные» экземпляры по заказам авторов. Я. Ш. А родное, Тульское отделение Союза писателей России? А. Я. Наши взаимоотношения с Тульской писательской организацией СПР похожи на отношения хороших сами по себе, но не дружащих друг с другом соседей. Причем, с нашей стороны неоднократно делались шаги по изменению этого статус кво. Однако по причинам, о которых можно только гадать, «воз и ныне там». Жаль, конечно... Но, как сказал Фридрих Ницше, «То, что не убивает нас, делает нас сильнее!» Я. Ш. Алексей Афанасьевич, не будем заканчивать на грустной ноте. Думается, и это поправимо. У такого пассионарного и талантливого человека, как Вы, и у такого замечательного журнала, как «Приокские зори», все главное еще впереди. Благодарю Вас, Алексей Афанасьевич, за интересную и познавательную беседу, из которой читатели и будущие авторы извлекут много для себя важного. От своего имени и от имени членов редколлегии и сотрудников редакции желаю Вам и нашему журналу закономерных дальнейших достижений!

255

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

& ВАСИЛИЙ ОСИН Родился в 1955 г. в г. Бийске. В 1975г. Окончил Бийский Механикотехнологический техникум (техник-электрик). 1975-1977 служба в Армии. Работал на «Сибприбормаше»: электриком, энергетиком. С 1994 года на железнодорожном транспорте (проводник пассажирских вагонов). Член литературного объединения «Парус». Стихи публиковались в коллективных сборниках, в журналах «Огни над Бией», «Бийск литературный», «Литературная среда» – Томск, в антологии «БИЙСК. Писатели – юношеству» и «Алёнкино лукошко».

АРОМАТ ЧЕРЁМУХИ Был месяц май. Солнце щедро дарило тепло. Ветер погулял всю ночь, а к утру угомонился. Андрей и Ксения встретились, как всегда, в сквере около театра. Девушка подставила щеку для поцелуя, а юноша с удовольствием нежно прикоснулся губами. – Привет! - мило произнесла подружка. – Привет! - вынув наушники, так же тепло ответил паренёк. Андрей начал первым: – Письмо красотки предо мною; Его я свято берегу, Читаю с тайною тоскою И начитаться не могу. Кто ей внушал и эту нежность, И слов любезную небрежность? Кто ей внушал умильный вздор, Безумный сердца разговор, И увлекательный и вредный? Я не могу понять. Но вот Неполный, слабый перевод, С живой картины список бледный, Или разыгранный Фрейшиц

256

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Перстами робких учениц… – «Евгений Онегин». Только вместо красотки – Татьяна. – Умница! - порадовался за подружку парень. – Теперь тебе, - и Ксюша стала цитировать: – Настя была несколько тяжела в движениях. Зато Сашка с ходу начал выделывать такого чёрта, что некоторые даже перестали танцевать – смотрели на него. – «Живёт такой парень». Пашка. – Молодец! - похвалила спутница. Ксения любила поэзию Александра Пушкина, а Андрей предпочитал Василия Шукшина. При каждой встрече они разыгрывали друг друга выдержками из произведений любимых авторов. – Куда пойдём? День сегодня хороший! – Не знаю, можно пока здесь прогуляться, - ответил молодой человек и снова одел наушники. Им нравилось молча и непринуждённо подолгу гулять, просто взявшись за руки. Они чувствовали через прикосновение рук слияние душ и сердец. – Да отдохни ты от своей музыки, - первой прервала молчание спутница. – Послушай, как красиво поют птицы. Парень безоговорочно подчинился. Действительно, птицы старались изо всех сил. И он решил, что хиты оркестра Поля Мориа могут и подождать. Сам же, молодой человек, повернулся к спутнице и осторожно вынул из её аккуратного носика крохотное устройство для воспроизведения запахов. Подружка тоже не стала возражать, хотя она очень любила Второй ароматный альбом группы Флора – «Запахи хвойного леса». – Успеешь ты ещё надышаться своими любимыми ароматами, а черёмуха цветёт один раз в году, - как можно ненавязчиво проговорил друг. Наносники прочно вошли в моду и уже завоевали весь мир. Теперь каждый мог дышать тем ароматом, который ему нравился. Как меломан – музыкой. Недалеко от друзей притормозил кроссовер. Брелок в салоне лихорадочно содрогался от громкой музыки: нагрузка на уши была неимоверной. Модно одетые, сидящие в машине парень и девушка явно доказывали что-то друг другу. Нувориш, резко жестикулирующий перед миловидным личиком спутницы, выказывал свою невоспитанность и превосходство, стараясь изо всех сил унизить красавицу. Затем резко распахнулась дверь, и собеседница выпорхнула на свободу. Музыка при этом сразу смолкла: сработала система Анти-форте. Блондинка со всей силы хлопнула дверью и, поправляя юбку, пошла прочь от авто. Стекло двери элегантно опустилось и невежа гневно выдал:

257

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г – Ты ещё пожалеешь! – Да пошёл ты! – не оборачиваясь, бросила девушка. Грубиян включил басы и надавил педаль газа. Система Анти-форте подняла стекло, и только потом загрохотала музыка в салоне, не докучая прохожим и грозя потерей слуха хозяину авто. Брелок неистово запрыгал. Машина рванула с места. А красотка расправила плечи, вздохнула полной грудью и, почувствовав чарующий аромат черёмухи, с достоинством пошла по парку. Ксюша задумчиво выдала: – Когда твой друг во тьме ночной Тебя лобзал немым лобзаньем, Сгорая негой и желаньем, Ты забывала мир земной, Ты говорила: «Пленник милый…». Влюблённые переглянулись, обменялись нежным поцелуем, взялись за руки и пошли ещё медленнее, наслаждаясь ароматом черёмухи и пением птиц…

258

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

ВЛАДИМИР ЛИФУНШАН ПРОХОДЯ ПО ДЕКАБРЮ

*** В прошедший год я посмотрю, В переплетенье чисел, дат. – За всё тебя благодарю – Что не любил, чему был рад.

И по той дороге к школе, Где и ливень, и метель, Я своей подружке Оле Помогал нести портфель.

За неудачи разных дней, Обид, конфликтов целый строй, Они меня ещё сильней И твёрже делали порой.

Шёл с ней рядом, как во сне я, Словно сквозь «девятый вал», От смущения – краснея, Ей записки отдавал. И в подъезде обнимая, От восторга опьянён, Сам ещё не понимая, Как по-детски был влюблён.

За то, что сердца жар отдал Тому, кто был застыть готов. За то, что друга не предал, За то, что нажил сто врагов.

От других мальчишек Олю В потасовках защищал, И в кулак, собрав всю волю, Я от боли не пищал. Ей дарил к Восьмому марта В целлофане – ерунду, И проходя по декабрю, И цветы ей прятал в парту, В преддверьи праздничных забот, Что сорвал в чужом саду. За всё тебя благодарю Мой дорогой, мой Старый Год! Только с «жизненной стихией» Был нисколько не знаком; Посвящение Ольге Вялковой Мне б тогда писать стихи ей На асфальте – угольком. Моя память виновата Мне её поцеловать бы, В лёгкой грусти о былом, Чтоб дыхание свело… Помню, я давно когда-то, Только всё это до свадьбы Был ещё учеником. Почему-то не дошло. За много разных, новых встреч, Души стремительный полёт – Всё это хочется сберечь На много-много лет вперёд.

259

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Разошлись дороги наши, Вышло всё наоборот: Тани, Вали и Наташи Заслонили образ тот. А теперь, года повисли, Наложив свою печать; На твои, из детства, письма Перестал я отвечать. Суета, дала, заботы, Каждый день в сплошной борьбе, Я домой бреду с работы К той, с которой – «так себе». Мне б рвануться из неволи! Только, где набраться сил? Я прощения у Оли До сих пор не попросил…

КАРТИНА НА ЗАКАЗ Шуточная баллада Я прошу вас, столько лет, Уважаемый маэстро! Напишите мой портрет, Где сижу с бутылкой «Экстры». Кошка Мурка под рукой, Если можно – много света, А вокруг царит покой, Чуть дымится сигарета. Справа тумбочка стоит, В белой вазе – облепиха. Рядом женщина сидит Декольтирована лихо. Грудь ей сделайте мощней, Взгляд, в котором нет сомненья. Что я буду делать с ней? Всё – на ваше усмотренье.

260

А другая – в кимоно За моею за спиною По фужерам льёт вино И пьянит хмельной волною. На моих плечах халат, Под халатом – только тело. Подчеркните, как я рад, Что справляюсь с ними смело! И за ширмой, в стороне, Там, где солнца луч касался, Словно в розовом вине, Чтобы кто-то раздевался. Нарисуйте на стене Бутафорскую подкову, Обнажённую во сне Секс – Наташу Королёву… И чтоб полный был угар, Ну, как-нибудь сообразите, Мне гарем в шестнадцать пар В задний план изобразите. И ещё – закат в огне, На моём лице – заботу, Но прошу: моей жене Не показывать работу. На неё смотрел бы сам, Вытирал бы паутину, Иностранным господам Демонстрировал картину. И за этот мой портрет, Что угодно запросите. Да, ещё десяток лет Мне, пожалуйста, скостите! Я прошу вас, столько лет, Уважаемый маэстро! Напишите мой портрет,

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Где сижу с бутылкой «Экстры». Я же склонен к чудесам, Обращаюсь, словно к брату, И клянусь – отдать вам сам Эти строчки в предоплату. ОБРАЩЕНИЕ К ИРИНЕ ОРИЩЕНКО Подражание Константину Симонову Что вы можете знать о войне, О боях и атаках, Ирина? Не пришлось вам, трястись на броне, С вами рядом не падала мина. Не свистели у ваших висков Девять грамм в одиночку и в паре, И не падали вы с облаков В вертолётно-дымящем угаре. В вас нигде не стреляли в упор, Нет растяжек у вашего дома. Не знакомо вам слово – затвор, Да и «стингер» - едва ли знакомо. Ваши уши не рвал крик солдат, Получивших от взрыва осколок, И для вас полевой медсанбат, Как в обычные дни – стоматолог. Вы в кошмарно-пугающем сне От бомбёжки бегом не спасались. Что вы можете знать о войне, Если к ней никогда не касались? Не пришлось вам в атаку бежать, Ночь в болоте лежать до рассвета… Как же можете вы рассуждать О поэтах, прошедших всё это?

НА КРАЮ ПУСТОТЫ Мы с тобою стоим на краю пустоты. За спиной в пыль рассыпались наши мечты. И пусть кто-то другой обещал тебе рай,

261

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Но шепчу, как молитву: «Меня вспоминай»! Вспоминай меня, если ручей зажурчит, Вспоминай, если в небе журавль прокричит, И когда прозвенит запоздалый трамвай – Каждый день, каждый час, ты меня вспоминай. Вспоминай, если ветер швырнёт листопад, Если дождик на крыше стучит невпопад, Если молния с грохотом в небе сверкнёт, Если звёзды зажгутся и ночь настоёт. Эпизод нашей жизни припомни любой, Даже, если он в памяти вызовет боль… Наше прошлое, словно листву - не сминай И меня вспоминай, вспоминай, вспоминай! Я уже не стою у тебя на пути, Было, что-то не так – ты за это прости: За обиды и ссоры, и ветреный май, И за всё, что у нас не сбылось – вспоминай. Вспоминай в жаркий полдень и в сумрачной мгле, И на всех перекрёстках на этой Земле. Позабыть не старайся ни часа, ни дня, Потому, что вокруг – слишком много меня. Мы с тобою стоим на краю пустоты, За спиной в пыль рассыпались наши мечты. И пусть кто-то другой обещал тебе рай, Но шепчу, как молитву: «Меня вспоминай»!

ШОФЁРСКАЯ БАЛЛАДА Вот опять я еду старой той дорого Долгой ночью от заката до утра. Знаю я, какой бывает трасса строгой Или, как она порой ко мне добра. Отлетает пыль до самого откоса, Лик луны сверкнёт над самой кромкой гор, И ложатся километры под колёса, И таранит ночь КАМАЗовский мотор.

262

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г По бетонной полосе до края света Уезжаю то в Батайск, т о в Магадан. Я вернусь, когда наверно будет лето, Через ливни, снегопады и туман. И прорвусь сквозь все заторы и преграды, Не гоняясь за неправедным рублём. Мне не надо славы, почестей, награды – Мне б встречать рассветы, сидя за рулём. На подъём включу вторую передачу И изменит звук редукторная сталь. Я давно уже нашёл свою удачу В день, когда пришёл на эту магистраль. Трасса здесь меня с кабиной обвенчала, «Вниз швыряла и бросала в небеса». Нет конца на ней и нет на ней начала, Как у диска запасного колеса.

ДМИТРИЙ ГРАСС

Родился в Бийске. Образование высшее. Участник Литературных конкурсов для молодых авторов. Лауреат регионального литературного конкурса «Новый писатель», организованного ИД «Регион-Медиа» и газетой «Бийские Ведомости». Публиковался в периодической печати Алтая, в журнале «Огни над Бией», «Бийский Вестник», «Литературная среда» (Томск), «Приокские зори» (Тула). Автор книги стихов «Всё о Любви, даже если...». Член литературного объединения «Парус». Живёт в Бийске. *** Гадая на картах географических, Ищу путь к себе забыто-любимому. Сквозь тропических джунглей, Москитно-леановые непроходимости, Прорываюсь в арктических льдов надменность белёсую И вновь сую нос свой в нечто, похожее на «сюда бы не следует», Но, кто его знает – мой путь, лишь меня отражение. То, что забыть не могу, решаю убрать в сторону, Просто, в старый альбом уважения к памяти. Я, без пяти как оживший – Крыла и копыта, поровну. И, к счастью, помню

263

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г День, За воскресением следующий. Ежемгновенное счастье – утопия. Для мотора жизни нужна разность потенциалов. Дорога к Богу, в семь тонн опия. Улов ловцов душ – Жажды духовной, часы песочные, Но я устал уже Без посоха веры эту быль исследовать, А потому просто Сажусь на облачко, В позу лотоса, болотным илом рождённого, И смотрю, как птицы синие, Клюют моей плоти крошки хлебные. Придумай свой ад, если раем брезгуешь – Говорило мне нечто, похожее на муки совести, Но я рубил свой сук, на котором повесился Самым грязным бельём, В ожидании любви участия. А что любовь? Люби, сколько хочется! Не ной и не требуй, кровь кислотой сворачивая… Стою перед зеркалом, в мечте из кактуса Компасом тикаю, курю восток и охаю. А, нет бы в охапку собрать все свои запахи, Переплавить в цель и стрельнуть собой, по-взрослому. Полночь – я снова бессонницу тискаю, Ищу свою карту, в болоте, лотосом. Перепроверить, не получается. Жизнь – чистовик, Перфоманс, Импровизация. Миг – И держаться уже просто не за что… ***

264

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г *** Слушайте!!! Слушайте и не говорите, что вы не слышали! Люди, застрявшие в суете и рутине, живущие в кредит, от выходных, к выходным, от отпуска, к отпуску, от зарплаты, к зарплате, Бедные люди, разочаровавшиеся в жизни и разуверившиеся в Боге, к вам слово моё – Радуйтесь!!! Скоро! Скоро! Скорей, чем мы думаем, но не скорей, чем хотелось бы, Всё изменится. Вижу, ясней, чем обычно, как будто вижу, в последний раз, Идёт разрушитель, старых догм и обычаев, новый мессия, Новый рассказ о вечности, В наших умах, и душах Заветом Бога прописывать. Слышу, в толпе, недовольных окрики – Кто ты такой?!! На каком основании??? Не пророк, не святой, С маленькой буквы, антигерой, в малодушии заблудившийся – Иди, рассказывай свои байки подзаборным пьяницам! Не смущай порядочных своей глупостью! Людям с утра на работу… Конечно, конечно, милые. Всё, что вы говорите – правда. Я, тот, при встрече с которым, не обязательно снимать шляпу И все слова мои ложь, Но неужели вы сами не видите – День, так хорош и на небе радуга, А он идёт с зонтом на голое тело, В руках азбука, а подмышкой веник берёзовый, Словно видит, как мы запарились.

265

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Я не знаю ни буквы в его словах, Мне неведомы песни его и танцы. Скажу больше – я не достоин смотреть в его сторону, Но вы-то… Как же… Ведь вам предстоит жить в его время. И не надейтесь – этого не распять! Снова крики – отстань ты, юродивый. Нам нужны – Рыбка златая, джин из кувшина и цвет-семицветик. Наш мир – магазин По дороге на кладбище, Зачем нам чужие советы. По технике продаж, разве что … Да что вы, родные! И я через кассу – Проститутка, по цене невыгодной. При желании, мной можно закусывать Даже водку паленую. Любимые мои – я тоже в цепях желаний и страхов, Но ведь речь не об этом – правда? Речка течёт, в океане теряясь. Кто-то сказал, что всегда новА. А у нас, во дворе – Старые песни, про «виноват, потому что…», Будто у нового тела старая голова. Что ж тут диву даваться, Что в моде фильм ужасов – «не до Бога теперь». А он придёт, как приходит лето, В край застывших без любви слепцов. Принесёт настроение души согретой, Но прежде выпорет свято-горькой правдой, Да так, что не всякий и жить захочет. Но тот, кто захочет, непременно получит Ключи от нового времени.

266

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Дорогие мои, любимые – Я тот, кто не умеет ни дорожить, ни любить, ни слушать И слова мои весят – Смешно, аж стыдно. Но сегодня пишу не я – Моё призвание. Оно надрывается в крике, как обезумевший в толпе глухих слепец. Ждите его! Он на пороге! Он не спаситель, но кто-то другой. Возможно тот, кто научит нас плавать в океане неба, Даже в плохую погоду, даже когда нет сил Ни петь, ни плакать, ни тем более быть Самим собой. Так, слушайте! Слушайте! Слушайте и не говорите – Да, кто такой ты? Все мы – злые и добрые… Все мы, рождённые для мечты… Я ничего не знаю о Господе, Но ты, эти строки читающий, Да, да, я о тебе, Дождавшийся и поверивший – Он много расскажет тебе о Нём.

……………………………………………………. А мы, не дождавшиеся маловеры, Уйдём в темноту, огнём опалённые.

*** Что ты боишься потерять – душа, обёрнутая в тело? Свою привычку воевать с иллюзией рисованного мира? Святое дело своего существования – светиться в темноте? Свои амбиции? Роль в игре???

267

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Тебя разденет донага косой лифтёр однажды ночью. И нога твоя уже не переступит порог чужого дома, Который ты своим всегда считала, Где, вроде всё знакомо, Но, Ты знаешь, Будешь знать И, Я верю, Знала Всегда – Гость, всего лишь гость. А ты, как кость, У злой блудницы в горле, Которая тебя всегда мечтала совратить, Растлить и посмеяться… Но, не сдаваться!!! - Слышишь?!! Главное, не смей сдаваться!!! Посмей лететь и петь! Посмей любить и жить! Посмей Остаться Частицей Бога, светящейся во тьме. И ничего не бойся, Ни там, за облаками, Ни здесь, На земле… Пока что свет в тебе, ты не напрасна… - О, душа моя, обёрнутая, в тело. *** Неужели, ты встречная птица? Неужели, ты будешь мне сниться? Неужели, я снова сумел влюбиться

268

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г И сердце теперь не томится, Но бьётся, В такт твоим каблучкам по дороге – Дороге из звёздных снов?... Я попрошу новым днём восходящее Собрать с меня, чёрное, Чтобы тебя не испачкать. А ты окунёшь меня в горное озеро – Только б я чистым вошёл в эту реку. Но я и не знал, что она из него, Точно, из твоих глаз глубины. Улыбнёшься, и я разбросаю Новым созвездием все мечты свои В небе ночном. Это будет наш дом. И двое влюблённых Потом, Может быть, завтра, Скажут в полшёпота - Смотри, как красиво! - Ещё бы – Созвездие Её улыбки… *** Астор Пьяцолло – Либертанго. По улицам гуляет ветер. И время, словно баба Ванга, Пророчит что-то пальцем в небе… ……………………………………… Какие чистые глаза… И, как в них можно не влюбиться. Так хорошо, что даже напиться не хочется… Сказать ей при встрече – Простите за тривиальность, но вы чертовски красивы. Я готов вашу тень пригласить на танец. Хотя, куда я со своими сединами.

269

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г Вот, стою под облаком с букетом своих светлых стихов, Воображая её и себя танцующими в потоках ветра. Аккордеон самозабвенно целует скрипку. Подари мне свою мелодию, юная фея И я напишу к ней свой лучший текст. Я посмею стать тем, кто подарит тебе свою душу. Слышишь – ветер и лебертанго, Пророчат что-то небесное, Где я целую твои чистые глаза.

270

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

ЛАУРЕАТЫ ЖУРНАЛА «ОГНИ НАД БИЕЙ» 2018 год ПРОЗА АЛЕКСАНДР ТИТОВ За цикл рассказов - «Огни над Бией» - №44 и № 47 - 2018 г.

ПОЭЗИЯ ГЕША ГРОБОВСКИЙ

За цикл стихотворений - «Огни над Бией» -№47 - 2018 г.

ДМИТРИЙ ГРАСС

За цикл стихотворений - «Огни над Бией» №46 -2018 г. ***

271

Журнал «Огни над Бией» - №46 - 2018 г

Ог н и н а д Б и е й

литературное художественно-публицистическое из дание Бийского от деления Союза писателей Р оссии № 46 - 2018 г. Издательство “ИП Платонов” Сдано в набор 24.09. 2018. Подписано в п ечать 25.09.2018. У сл.печ.л. 29,2 Заказ 03/18 © Огни над Бией © Издательство «ИП Платонов» © ФОТО НА ОБЛОЖКЕ – Владимир ЛИФУНШАН

272