Дар любви. Воспоминания о протоиерее Феодоре Соколове

6-е издание, исправленное и дополненное

Москва • Издательский дом «Никея» • 2016

Серия «Наследие семьи Пестовых и Соколовых»

Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р15-516-0799

ISBN 978-5-91761-291-1

© Издательский дом «Никея», 2016 © Соколова Г. Ф., 2016

Содержание

Предисловие к первому изданию.................................... 11

Глава I. АКСИОС! Патриарх Московский и всея Руси Алексий II ................ 15 Митрополит Рязанский и Касимовский Симон (Новиков) .......................................................................................... 18

Высокопреосвященный Анатолий (Кузнецов), архиепископ Керченский ................................................ 19 Архиепископ Тираспольский и Дубоссарский Савва (Волков) ........................................................................... 28 Игумен Дионисий (Рыбчинский) .................................... 41 Иеромонах Дионисий (Локтаев) ..................................... 44 Иеромонах Иероним (Крюков) ....................................... 57 Инок Всеволод ................................................................. 59 Протоиерей Димитрий Смирнов .................................... 60 Протоиерей Владимир Силовьев .................................... 64 Протоиерей Александр Салтыков ................................... 73 Иерей Константин Татаринцев ....................................... 74 Иерей Александр Ильяшенко ......................................... 93 Иерей Максим Запальский ............................................. 94 Диакон Алексий Фатюхин ............................................... 99 Монахиня Елисавета ..................................................... 103 Инокиня Спиридония ...................................................117

Глава II. СОКОЛОВЫ Наталия Николаевна Соколова ..................................... 121 Серафим Соколов .......................................................... 142 Протоиерей Николай Соколов ...................................... 145 Екатерина Владимировна Ткаченко ............................. 160 5

Любовь Владимировна Важнова ................................... 171 Галина Филипповна Соколова ..................................... 177

Глава III. «…И ИЗ НАЧАЛЬНИКОВ МНОГИЕ УВЕРОВАЛИ В НЕГО…» Константин Михайлович Харчев .................................. 207 Михаил Михайлович Опарин........................................ 221 Александр Васильевич Толкачев .................................. 226 Борис Михайлович Лукичев.......................................... 229 Леонид Алексеевич Ширяев..........................................237 Игорь Николаевич Кудинов .......................................... 252 Валерий Витальевич Парфенов .................................... 261 Л. Н., сотрудник МВД .................................................... 269 Татьяна Владимировна Калнина .................................. 274

Глава IV. «СЕ АЗ И ЧАДА МОЯ…» Андрей Прокопьевич Юдаев .........................................279 Татьяна Геннадиевна Арефьева .................................... 294 Елена Мурашкина ......................................................... 303 Юрий Викторович Арефьев........................................... 310 Ольга Борисовна Лемешко ............................................ 316 Владимир Евгеньевич Бобылев .................................... 322 Раба Божия Анастасия ................................................... 324 Раба Божия Елена .......................................................... 326 Людмила Селенская ...................................................... 329 Алексей Евграфович Селезнев ...................................... 333 Ольга Селихова .............................................................. 339 Николай и Елена Сурковы ............................................ 349 Светлана Свердленко..................................................... 353 Евгения Владимировна Белобородова ......................... 358 Раб Божий Димитрий .................................................... 368 Анна Петровна Данилова ............................................. 377 Вера Ивановна Шубина ................................................. 381 Татьяна Владимировна Соколова ................................. 383 Михаил Валентинович Подмарьков ............................. 389 Александра Михайловна Кудинова............................... 396 6

Раба Божия Татьяна....................................................... 402 Мария Глыбовская ........................................................ 403 Наталья Александровна Гродницкая ............................ 405 Татьяна Юрьевна Юночкина......................................... 412 Раба Божия Валентина .................................................. 420 Нонна Ильинична Иоананидзе..................................... 422 Димитрий Решетник ..................................................... 425 Людмила Тимофеевна Библая ...................................... 428 Ольга Валентиновна Шматина ..................................... 433 Александр и Елена Михайловы..................................... 437 Наталья Алексеевна Щепотина ..................................... 445 Ирина Витальевна Козловская...................................... 447 Татьяна Васильевна Семенова....................................... 449 Алтарник Михаил .......................................................... 450 Наталия Владимировна Графская ................................ 452 Даша Селезнева ............................................................. 459

Глава V. «РАЗГОВАРИВАЙТЕ С НИМ, КАК С ЖИВЫМ, ОН ВАС СЛЫШИТ…» Тамара Каримова ........................................................... 463 Тамара и др. ................................................................... 465 Раба Божия Светлана..................................................... 465 Светлана......................................................................... 466 Татьяна........................................................................... 466 Раб Божий Максим ........................................................467 Раба Божия Наталья ......................................................467 Дети воскресной школы ................................................ 469 Болящая Алевтина......................................................... 469 Сборщики пожертвований ............................................ 469 Елена Гавриченко ..........................................................470 Ирина Моздакова ..........................................................471 Татиана Володина..........................................................472 Раб Божий Димитрий ....................................................473 Раб Божий Алексей ........................................................473 Наталья Гродницкая .....................................................474 Светлана Лихоманова ....................................................475 7

Маргарита Ядренникова ...............................................476 Катков Евгений Петрович ............................................ 477 Анна Маршинина ......................................................... 477 Владимир и Валентина Каневские ................................ 478 Д. С. ................................................................................479 Галина Соколова ............................................................ 480 Иерей Константин Татаринцев ..................................... 481 Иерей Андрей Кашинцев............................................... 484 Иерей Николай Еременко .............................................487

Глава VI. ЦАРЯ НЕБЕСНОГО ПОСЛУШНИК ВОСПОМИНАНИЯ................................................................. 493 Ирина Николаевна Князева .......................................... 493 Наталья Александровна Гродницкая ............................ 495 Инна Владимировна Еременко ..................................... 496 Галина Казакова ............................................................497 Раба Божия Наталья ...................................................... 498 Надежда Русакова .......................................................... 500 Раб Божий Тарас Киящук .............................................. 502 Андрей Прокопьевич Юдаев ......................................... 504 Олег Васильевич Шведов .............................................. 506 Екатерина Владимировна Ткаченко ............................. 528 ПИСЬМА ОТЦУ ФЕОДОРУ ПОСЛЕ ЕГО ГИБЕЛИ .................... 535 ПИСЬМА БЕЗ ПОДПИСИ ....................................................... 551

Вместо эпилога К 15-ЛЕТИЮ СО ДНЯ ГИБЕЛИ ОТЦА ФЕОДОРА ..... 563 В память о Папочке, с благодарностью и любовью… ................................ 565

По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою. (Ин. 13, 35)

Предисловие к первому изданию 1 Был вечер. В московском храме Преображения Господня шла всенощная. После чтения Евангелия на амвон вышел священник и, осенив себя крестным знамением, обратился к пастве: — Не было на свете человека, который не хотел бы быть счастливым… Счастье! Какое точное и емкое слово. Как полно описывает оно человеческие устремления не только земной, но и грядущей жизни. Конечно, все мы, собравшиеся в тот вечер в храме, желали его себе. Священник говорил о различии между мнимым и подлинным счастьем, о легкости первых шагов на ложном пути и о сложности возвращения на верную дорогу, о трудностях хранения путеводной нити и о единственном Источнике помощи. Он говорил так просто и убедительно, словно сам уже прошел этот путь и оттуда, из области счастья, протягивал нам руку. Не один год мы держались за нее — сильную и ласковую, мужественную и добрую руку отца Феодора. Нам тогда казалось, что жизнь с ним рядом продлится долго-долго… Но вот не стало его на земле, и теперь воспоминаниями о нем, словно кусочками смальты, выкладываем мы его портрет. Разными путями шли мы к обретению веры. Одного — скорби, другого — поиск смысла жизни, новых 1

5-е издание книги, приуроченное к 10-й годовщине гибели о.Феодора, содержало новое предисловие А.Е.Селезнева.

11

общественных идеалов, третьего — будто бы простое любопытство привели в храм. Многим из нас вера открывалась через плоды духовных даров отца Феодора. Покоренные его открытостью, мы тянулись к нему, не всегда осознавая, что встреча с ним — дар Божий. Расточая на всех свое богатство, отец Феодор никого не обделял — так велико оно было. А свидетельство божественности дара как раз и заключается в его неистощимости. Только дары бесконечного Бога не иссякают, а прибывают. Он никогда не читал нравоучений, не учил методом «от противного», на недостатках других, а раскрывал перед нами сокровища веры и давал возможность самим увидеть, какие мы счастливые, к какому богатству причастны. Любили ли мы его? Как могли, как умели, как он научил. Любил ли он нас? Что сказать, если в каждом из нас живет тепло первой с ним встречи? Любовь никогда не перестает (1 Кор. 13, 8) — значит, он не «был», а «есть», и об этом говорит каждый из нас. Говорит от полноты сердца (см.: Мф. 12, 34). В первой главе о нем вспоминают лица духовного звания. Затем родные: мама, братья, сестры, жена. Потом те, кто с ним вместе участвовал в возрождении храма, кто начинал восстановление христианских идеалов в обществе, в армии и среди осужденных. Духовные чада дополняют образ воспоминаниями эпизодов его пастырского водительства. В последней главе собраны письма, оставленные на могиле батюшки, свидетельства его посмертного участия в нашей жизни. Эти письма — естественное продолжение общения с отцом Феодором. В них упование нашей веры, надежда на милость Божию и на возможную встречу с батюшкой: «чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Его восьмилетний сын в письме своему папе за всех нас выразил это упование: «…До свидания в Царствии Небесном». Да не посрамит Господь и нашей веры. Аминь.

ГЛАВА I

Аксиос!

Рукоположение во иереи. 6 января 1989 г.

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II Семье Соколовых, родным, клиру и прихожанам Спасо-Преображенского храма в Тушине г. Москвы, руководству и сотрудникам Синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями Дорогая матушка Галина со чадами, родительница Наталия Николаевна, Преосвященный Владыка Сергий, родные и близкие, досточтимые клирики и прихожане Спасо-Преображенского храма! Примите мое глубокое соболезнование в связи с постигшим всех нас общим горем — безвременной кончиной известного московского священнослужителя, настоятеля Спасо-Преображенского храма в Тушине, протоиерея Феодора Соколова. Отец Феодор покинул этот мир в расцвете сил, когда ему исполнилось всего 40 лет. Неисповедимы пути Господни, и по всем земным меркам он должен был еще жить долго, принося духовную пользу как пастырь Церкви Христовой многим и многим людям. Однако Господь судил иначе, и мы, христиане, призваны отныне смириться с потерей преданного Святому Православию, талантливого и трудолюбивого пастыря, каким был отец Феодор Соколов. Несмотря на свой молодой земной возраст, он сумел с исключительной самоотверженностью и истинно пастырской ревностью послужить Святой Православной 15

На территории Преображенского храма после освящения

Церкви, выполняя ответственные послушания в нынешнее весьма непростое время. Став настоятелем Спасо-Преображенского храма в Тушине, он в течение последних десяти лет провел огромную работу по возрождению из руин этой московской святыни, украшающей ныне въезд в столицу по Волоколамскому шоссе. К молодому, богословски образованному и открытому батюшке тянулись люди, его христианское любящее сердце и свойственная всей семье Соколовых жизненная энергия немало способствовали утверждению духовности и сплоченности верующих в этом возрожденном московском приходе. С 1995 года протоиерей Феодор вел большую работу в Отделе внешних церковных сношений — в секторе по работе с военнослужащими. Им было много сделано в деле воспитания молодых воинов в духе верности своему долгу и любви к Отечеству. В последнее время он неутомимо и плодотворно трудился в Синодальном отделе Московского Патриархата по связям с Вооруженными силами 16

Аксиос!

и правоохранительными учреждениями, являясь заместителем председателя Отдела по связям с Министерством внутренних дел и Министерством юстиции. Трудясь на этом поприще, он проявлял пастырскую заботу о тех, кто был лишен свободы и находился в заключении, стремился возродить их духовные силы и подвигнуть через покаяние и исправление к доброй, порядочной жизни. Выражаю Преосвященному Владыке Савве и сотрудникам отдела Наше глубокое соболезнование в связи с понесенной тяжелой утратой. Труды отца Феодора были не раз отмечены священноначалием Русской Православной Церкви. Отец Феодор был прекрасным семьянином. Его многодетная, крепкая, дружная и верующая семья являла и являет собой яркий пример подлинно христианского отношения к браку и совместной супружеской жизни. Верю, что все его девять детей не останутся одинокими в своем горе, но найдут должную поддержку со стороны не только родных, но и всех духовно близких отцу Феодору людей. Протоиерей Феодор Соколов много потрудился во славу Божию и на пользу всем, кто окружал его при жизни. Пусть же благодарность наша за все, что успел сделать этот любвеобильный и энергичный пастырь, проявится деятельным состраданием, сочувствием и заботой в отношении его матушки и детей, чтобы помочь им разделить скорбь и постигшую их невосполнимую утрату. Переживая боль разлуки с отцом Феодором, мы тем не менее утешаемся словами святого апостола Павла: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Полагаю, что слова Апостола полностью приложимы и к жизни, и к светлому образу скончавшегося протоиерея Феодора Соколова. Да упокоит тебя, дорогой наш сослужитель, Всеблагий Господь в селениях праведных, о чем — наша общая молитва. Вечная тебе память!

17

Глава I

Митрополит Рязанский и Касимовский Симон (Новиков) Многоуважаемая матушка Галина Филипповна! Не будучи знаком с Вами лично, но хорошо знаком с Вашим супругом — отцом протоиереем Феодором, дерзаю и я выразить Вам свои соболезнования. Думаю, что никто Вам сейчас не скажет «не скорбите», потому что горе, постигшее Вас, слишком велико и слова «не скорбите» выше сил человеческих. Но мне хочется сказать Вам словами святителя Московского Филарета — по крайней мере, не предавайтесь скорби. Отдайте в послушании Богу то, что Он благоволил взять — Вашего мужа, но берегите то, что оставил беречь — детей своих и себя берегите для детей. Известный писатель Иван Никитин искал утешение в чтении святого Евангелия: Измученный жизнью суровой, Не раз я в себе находил В глаголах Предвечного слова Источник покоя и сил. Как дышат святые их звуки Божественным чувством любви, И сердца тревожные муки Как скоро смиряют они!.. Здесь все в чудно-сжатой картине Представлено Духом Святым: И мир, существующий ныне, И Бог, управляющий им.

18

Аксиос! И сущего в мире значенье, Причина, и цель, и конец, И Вечного Сына рожденье, И крест, и терновый венец. Как сладко читать эти строки, Читая, молиться в тиши, И плакать, и черпать уроки Из них для ума и души!

Простите, матушка, за многословие. Храни Вас Господь Бог. Отцу Феодору вечная память здесь, на земле, и Царство Небесное на небе. Высокопреосвященный Анатолий (Кузнецов), архиепископ Керченский Знакомство с отцом Феодором у меня началось очень давно, с начала 60-х годов, когда меня познакомили с Николаем Евграфовичем Пестовым и Зоей Вениаминовной, дедушкой и бабушкой отца Феодора. В то время я был уже в сане игумена и преподавал в Московской духовной академии. Я очень дорожил этим знакомством и, приезжая в Москву в свободные дни, конечно, первым долгом приходил к ним. Мы уходили с Николаем Евграфовичем в его комнату и долго-долго беседовали. Иногда беседы эти длились не один день. Мне случалось останавливаться в их доме и жить там по нескольку дней. Эта семья стала для меня духовно очень близкой. Я вспоминаю старый дом на улице Карла Маркса, куда я приходил, комнатку Николая Евграфовича, иконный уголок и маленький престол, на котором когда-то тайно совершал литургию отец Сергий Мечёв, сын Алексия Мечёва — святого угодника Божия. Почему-то очень 19

Николай Евграфович и Зоя Вениаминовна. 1973 г.

хорошо запомнился этот маленький дубовый столик рядом с иконами, служивший престолом. Бывая у них, я обычно всегда служил панихиду по Коле Пестове, старшем сыне Николая Евграфовича и Зои Вениаминовны. Мы часто беседовали о Коле и на другие темы. Николай Евграфович очень много мне рассказывал о своей жизни, потом со временем даже исповедовался у меня. Помню его последнюю, генеральную исповедь. В течение жизни он, безусловно, много раз исповедовался, но вот как-то однажды говорит: «Лет мне уже много, наверное, скоро предстоит уходить в мир иной, поэтому я бы хотел пройти генеральную исповедь за всю жизнь». Был он человеком духовным, очень скромным, чистым и светлым — земным праведником, не побоюсь этого слова. Мне это известно лично, и поэтому я его глубоко почитаю. Очень теплыми были у меня взаимоотношения со всеми членами его семьи: и с Зоей Вениаминовной, и с их дочерью Наталией Николаевной Соколовой. С дедушкой 20

Аксиос!

и бабушкой постоянно жили их внуки Коля и Катя, поэтому они и оказались первыми Соколовыми, с которыми я познакомился. А однажды, когда я гостил у Николая Евграфовича и Зои Вениаминовны, к ним приехала их дочь Наталия Николаевна со своим маленьким сынишкой Федей. Черноголовый, кудрявый мальчик, такой симпатичный, скромно улыбающийся. Я к нему относился как к маленькому мальчику. Это естественно, ведь было ему тогда всего лет шесть. Не все время я был гостем Николая Евграфовича и Зои Вениаминовны, выпала и мне возможность оказать им гостеприимство. Как-то однажды Зоя Вениаминовна приехала в лавру с внуками Симой и Федей. Я водил их по лавре, показал академический музей. Однажды Зоя Вениаминовна выкопала мне куст белого жасмина, росший у них под окном на Карла Маркса. Она выкопала часть его и передала мне с Симой, чтобы я посадил его в Сергиевом Посаде. В лавре я посадить его не мог, и поэтому он рос перед домом, где жила моя сестра и останавливалась мама, когда приезжала в Загорск (так назывался в то время Сергиев Посад). Сначала это был частный дом на улице Северной, потом на Полевой. За сестрой «переезжал» и куст жасмина. Каждый раз, когда я бывал у нее, меня всегда встречал этот куст, как привет от Пестовых. Помню поздравление Николая Евграфовича, Зои Вениаминовны, всей семьи с возведением меня в сан архимандрита. Так мне странно это было! «Боже мой, какой же я архимандрит?!» — думал я. А когда меня поставили в епископы и направили в Вильнюс (это был уже 1972 год), бывать у Пестовых случалось значительно реже. Когда я приезжал из Вильнюса в Москву, на вокзале меня обычно встречал Коля. В то время они еще жили на улице Карла Маркса. А потом Николай Евграфович как ветеран труда получил квартиру в Тушине, я же был переведен в Сирию, в Дамаск. Богу угодно было сделать наше общение более духовным, насыщенным молитвами 21

Молодой чтец

друг за друга, поэтому он развел нас на тысячи километров. Но каково же было наше общее удивление, когда мне в Сирии предложили вступить в жилищностроительный кооператив в Москве рядом с домом Николая Евграфовича! Это событие было как бы ответом Господа на наше стремление друг ко другу, знаком, что Он нас слышит, а Промысл Его заключался в другом. Кончилась моя командировка в Дамаск, и меня перевели правящим архиереем в Уфу. С Федей я виделся в эти годы время от времени, но это не оставило большого впечатления. Он учился, потом пошел в армию, и когда вернулся с военной службы, мы с ним какое-то время жили несколько дней в одной комнатке. Он спал на раскладушке, а мне было преимущество — я спал на диванчике. Очевидно, с этого времени можно исчислять период нашего более тесного знакомства. В то время он серьезно готовился к поступлению в семинарию и уже был иподиаконом у Патриарха.

22

Аксиос!

Иподиаконствовали дети Соколовых давно, еще со времени, когда Святейший Пимен был митрополитом Крутицким и Коломенским и приезжал служить в Гребнево. Святейший очень любил и ценил эту семью и, естественно, после армии пригласил Симу, Федю и Колю к себе служить. Федя стал учиться в семинарии, а я в то время был в Уфе, изредка приезжал в Москву и останавливался у Николая Евграфовича. В редкие наши встречи он делился со мной своими планами, говорил, что хочет жениться, быть священником, и даже просил у меня благословения на брак. Так началась у него своя жизнь. В 1990 году он получил приход в Тушине, а меня с того же года отправили в Англию. Сима и Коля Соколовы — алтарники митрополита Крутицкого И вот, приезжая в отпуск в Мои Коломенского Пимена скву, я стал прихожанином храма Преображения Господня — храм-то рядом с моим домом. Отец Феодор всегда меня приглашал послужить здесь, и я всегда, когда у меня была такая возможность, служил с ним вместе. Именно это наше совместное предстояние пред алтарем оставило у меня самые яркие воспоминания об отце Феодоре. Перед литургией я у него исповедовался, так что в этом смысле он был для меня и духовным отцом. Я видел, как он во время всенощной стоит у жертвенника, читает синодик и вынимает частицы, частицы, частицы… За каждую душу, записанную в его синодике, молится. Утром после встречи он опять у жертвенника — вынимает частицы из просфор и молится. Так 23

Глава I

мне довелось наблюдать его главное качество — молитвенность. Теперь, оказавшись в селениях праведных, он продолжает молиться за нас, и мы, занесенные в его синодик, можем рассчитывать, что он, находясь пред Престолом Всевышнего, по-прежнему вынимает за нас частички. О других его достоинствах, с необходимостью присущих пастырю стада Христова, — заботе о приходе, о людях, его глубокое, искреннее чувство духовной ответственности и перед Богом, и перед своими духовными чадами свидетельствует ответная горячая, преданная любовь к нему паствы. О пастырском его служении в тюрьмах мне также известно немало. Во время моего служения в Уфе я, также как и он, посещал зоны строгого режима, бывал в камерах одиночного заключения и таким образом приобрел небольшой личный опыт общения с заключенными. Встречаясь с отцом Феодором в Москве, мы часто беседовали на «тюремные» темы, делились впечатлениями. Тюрьма — особое место. Там нет места хитрости, двусмысленности в отношениях друг с другом. Личность каждого здесь представлена как на рентгене. Поэтому так важно священнику или архиерею, посещающему тюрьму, с самого начала взять верный тон. Заключенные смотрят на тебя как на человека «с воли». Им все равно, в каком ты сане, гораздо важней, что ты можешь им дать, чем помочь. Нужно почувствовать, правильно воспринять психологию этих людей: «Зачем ты пришел ко мне в застенок? Поучать? Я уже сам все знаю. Или ты мне сочувствуешь и готов понести часть моего бремени? Но я вижу тебя насквозь, и если твое желание искренне, то вот тебе мое сердце, а если нет — контакта не получится». В условиях заключения иногда не все можно сказать, но каждый понимает другого с полуслова. Отец Феодор понимал и отвечал без слов на вопросы, которые нельзя было задать вслух.

24

Аксиос!

То, что я слышал, свидетельствует об искренней любви к нему оступившихся людей. А для пастыря нет большей награды, кроме веры обращенного тобой ко Христу, веры, невозможной без любви. Есть определенное сходство в отношениях с заключенными и военными. И те, и другие не свободны в смысле передвижения, ограничены в общении с родными и близкими. Но причины, вынудившие одних шагнуть за колючую проволоку, а других — в казармы, самые различные. Прежде всего, это устроение души. У одного есть чувство долга, и он осознает свою обязанность перед Родиной — быть защитником Отечества. Если это офицер, он отдает этому служению всю свою жизнь. Человек, преступивший закон, нарушил не только нормы общежития, за что и огражден от общества, но лишил себя внутренней ограды и открыл свою душу буйству греха. Однако и те, и другие одинаково тянулись к отцу Феодору, и те, и другие ждали от него искренности, простоты и сердечности. Он умел разговаривать и с военными, учитывая специфику их служения. Представляю, насколько сложно общение с солдатами, с призывниками, оказавшимися в армии, лишенной духовной основы. Отец Феодор мне рассказывал об этих трудностях, о том, как ему приходилось даже брать под свою защиту солдат, бежавших от дедовщины, заступаться за них, просить перевести в другую часть и т. д. Были случаи, когда он таких беглецов приводил к себе домой, кормил и както устраивал их судьбу. Не знаю, как они находили отца Феодора, но слухами земля полнится, и о добром пастыре слава разносилась быстро. Сердечное отношение к тем, кто попал в тяжелые условия — будь то тюрьма или казарма, — естественно вызывает ответную любовь. Гораздо сложней расположить к себе души тех, кто по долгу службы поставлен властвовать над другими. Власть часто делает людей черствыми и неспособными к состраданию. И тем не менее отец 25

Глава I

Феодор мог растопить лед отчуждения командиров и воинских начальников высокого ранга. Этому помогало простое общение, когда люди приходили в его дом и оказывались в обстановке семейных отношений отца Феодора. Они видели такое отношение детей к родителям, между членами семьи, которое вообще сейчас редко встречается в семьях. Больше разлад, эгоизм, стремление к разобщенности, недоверию, к самолюбию. А в семье отца Феодора они всегда видели взаимную любовь. Это самая главная добродетель, которая объединяет людей. Его дом был открыт для всех, и люди, приходя к нему, научались этой добродетели. Они видели пример построения малой Церкви — семьи, и им хотелось следовать этому примеру. Семья отца Феодора — это еще один его подвиг. Они с матушкой Галиной родили девять человек, среди которых нет ни одного эгоиста. Я часто бывал в его доме и могу это сказать с уверенностью. Большая семья — это большое благо. Жизнь показывает, что в таких семьях не бывает эгоистов. Один ребенок очень часто становится для родителей большим крестом и наказанием. А когда много детей, каждый думает о другом, и преимущество никому не дается — мать всех любит, и отец всех любит. Эта любовь ко всем, объединяющая семью, и есть малая Церковь. Бывая в семье отца Феодора, я видел, как он учил своих детей молиться, помогать друг другу, заботиться друг о друге. Приходилось наблюдать также участие бабушки в воспитании внуков, что тоже редко в наше время. А бабушка, Наталия Николаевна, несла с собой тот особый «пестовский» дух, вскормивший самого отца Феодора. Поэтому я смотрю на его семью как на образцовую христианскую семью, с которой можно брать пример для доброго подражания. К сожалению, время летит быстро. Пролетели эти десять лет, и отца Феодора не стало. Казалось, перед ним 26

Три поколения Соколовых

только открывался такой большой, ответственный и высокий путь служения Церкви, но Господь взял его из этой жизни, как созревший колос. Известно, что Господь забирает к себе человека только тогда, когда он готов перейти в тот мир, в самый удобный и полезный для его души момент. Вот, видимо, этот момент и был у отца Феодора самым лучшим для перехода его из этой жизни в будущую. Мне известно, что свою кончину он предчувствовал, и о своем смертном часе он, конечно, думал. Осмыслить этот факт по-человечески невозможно, здесь просто воля Божия и вразумление каждому из нас — как мы должны быть ответственны за свою человеческую жизнь и всегда быть готовыми предстать пред Богом, прежде всего тогда, когда об этом, может быть, и не думаем. Свои воспоминания об отце Феодоре я хочу завершить словами Иисуса Христа: Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы.

27

Глава I

И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 14–16). Отец Феодор был поставлен светильником и светил всем. Он освещал всем путь к возможной встрече в Царствии Небесном, и свет этот остается вечной памятью о нем. Архиепископ Тираспольский и Дубоссарский Савва (Волков) В октябре 2000 года по благословению Святейшего Патриарха Алексия я летал в Венецию и в полете пережил событие, память о котором не оставляет меня по сей день. Именно оно и побудило меня внести лепту в воспоминания об отце Феодоре. К сожалению, закончить работу к первому изданию книги «Дар любви» я не успел. Так бы и остались под спудом мои воспоминания, но, узнав, что книгу решили переиздать с дополнениями, предложил их для публикации. Отсчет времени моего знакомства с братьями Соколовыми начинается со студенческой поры — счастливейших дней, прожитых в лавре преподобного Сергия. В семинарии у меня было послушание ухаживать за ныне покойным профессором догматики Василием Дмитриевичем Сарычевым (монахом Василием), который был тяжело болен, у него был рак. Жил он при академии в комнатке, а я все время находился при нем. А на день памяти святой княгини Ольги в 1980 году он у меня на руках умер. Но кроме этого, я еще пел в хоре у отца Матфея (Мормыля) вместе с будущим владыкой Сергием, бывшим уже тогда старшим иподиаконом Святейшего Пимена. Кто-то из иподиаконов Патриарха был переведен, и у них образовалась вакансия. Произошло это 28

Аксиос!

вскоре после похорон Василия Дмитриевича. Сергий мне и говорит: «А ты не хотел бы к нам? У нас освободилось место первого тенора. Нужно помочь в иподиаконском деле, но там нужно и петь». Как сейчас помню этот день. Было начало осени, мы с ним прогуливались возле Патриарших покоев лавры. Предложение его мне было очень лестно, но и страшно. Сердце забилось! Ответил я ему как-то уклончиво, что-то вроде «вряд ли смогу, я этого делать не умею». Иподиаконское послушание у какого-нибудь архиерея нравилось далеко не всем, и у каждого из нас, семинаристов, были свои причины для того, чтобы миновать его стороной. Мне, например, вместе с теперешним владыкой Арсением, а в ту пору Юрой Епифановым, довелось побывать в Эстонии на служении с митрополитом Таллиннским Алексием (будущим Святейшим Патриархом), тогда еще я и увидел, как это сложно, трудно. Потому я и избегал этой чести. К тому же довлел надо мной «комплекс провинциала». Если в электричке я попадал с иподиаконами в один вагон, всегда старался сидеть гденибудь в сторонке от них. Издалека, словно гадкий утенок на стаю лебедей, смотрел я на шумную компанию ребят, весело и живо что-то обсуждавших. Я-то простой деревенский паренек, а они почти все москвичи, образованные, культурные. По-видимому, мой аргумент отказа от иподиаконства Сергий сразу отмел, но мне ничего не сказал. Через короткое время я попал в лазарет, и там меня навестил отец Феодор. Принес мне яблочко и сказал: «Выздоравливай поскорее и приходи к нам. Мы для тебя место держим». Смело так зашел, хотя до этого наше знакомство было шапочным. Но Феодору я тоже ответил, что вряд ли смогу. После смерти профессора Сарычева мне дали новое послушание — сопровождать различные делегации, посещавшие лавру, да еще остался хор у отца Матфея. Этим я и прикрывался.

29

Глава I

Наступили зимние каникулы 1981 года. После Рождества я уехал домой в Саранск и вдруг дома получаю телеграмму за подписью старшего инспектора академии игумена Елевферия: «21 января быть в Богоявленском соборе на службе святителю Филиппу, митрополиту Московскому». Тут же собрался, первым поездом приехал в Москву. В лавре доложился старшему помощнику инспектора, а мне говорят: «Вы должны быть сегодня в Переделкине». Вместе с отцом Агафодором (теперешним наместником Донского монастыря) мы добрались от Патриархии до домовой церкви Патриаршей резиденции. Служба началась в 18 часов без Святейшего, он задерживался. Пели втроем: отец Сергий, отец Агафодор и я. Поначалу я волновался, но не очень сильно. А как Святейший Пимен появился, приехал с отцом Феодором, да еще встал рядом со мной, я от волнения стал жутко фальшивить. В кармане брюк у меня была иголка, и я стал колоть себя, чтобы как-то встряхнуться. На мою фальшь Святейший ничего не сказал. Тут же рядом стоял Сергий, замолвил за меня слово, сказал, что пою первым тенором, но только начинаю. Сергию про иголку я рассказал, и потом при встречах частенько мы с ним смеялись, вспоминая этот эпизод. На следующий день Святейший служил литургию, причащался. Перед службой отец Феодор попросил меня, чтобы я вышел с умывалом. Было это много лет назад, и прическа у меня была не такая, как сейчас. Иеродиакон Пантелеимон и отец Сергий во время чина омовения подняли с моей спины полотенце и им мою шевелюру снесли, а потом, когда опустили полотенце, волосы как бы убрали. Святейший тогда громко сказал: «Ну, вот и причесали». Сказал громко, конечно, но так, чтобы слышали только мы втроем. А после службы был легкий завтрак, на который были приглашены иподиаконы. Роль иподиаконов в богослужении понятна, и оказаться в храме в этом качестве 30

Аксиос!

теоретически мог бы любой семинарист, но сидеть за одним столом со Святейшим Патриархом... Это было что-то из области невозможного. Тем не менее я сидел за одним столом с Патриархом вместе с отцом Феодором, владыкой Сергием и другими. Сидел и думал: «Надо же! Еще вчера в Саранске с мамой, бабушкой, а сегодня…» Впору хоть опять себя иголкой колоть — не сплю ли. С той поры, со дня памяти святителя Филиппа, началось мое близкое знакомство с семьей Соколовых. Отца Феодора мы видели нечасто, он редко бывал в Патриархии. Там в саду был флигелек, куда мы, младшие иподиаконы, обязательно возвращались после всех служб в московских храмах. Старший иподиакон отец Сергий всегда был при Патриархе, отец Агафодор и мы. Вот такой компанией мы там и жили. Конечно, что-то менялось, например, на место иеродиакона Пантелеимона пришел отец Петр (Карпусюк), теперешний епископ Друцкий, викарий Витебской епархии. Никогда я себя никому не навязывал, всегда всех стеснялся, смирял себя тем, что мне нужно посидеть одному, почитать, помолиться, чтобы «не засветиться». А отец Феодор, наоборот, вытаскивал меня «в свет», обтесывал потихоньку. Пригласил он меня на свою свадьбу. После венчания была очень торжественная свадьба в банкетном зале гостиницы «Советская». Для меня все это было ново, раньше никогда я не был на таких мероприятиях, тем более в Москве. Помню всех сестер и брата матушки Галины. Мы сидели за столом рядом, привыкали друг к другу. Очень скоро торжественность обстановки уступила место праздничному веселью. То один за столом запоет, то другой, а мы, иподиаконы, сидели кучкой и дружно так запели «Во кузнице». Всем очень понравилось, подружки, сестры матушки, — к нам. И тут уж мы начали, как говорят, «давать песняка» вместе. Так и осталось в моей памяти живое чувство присутствия с гостями на трапезе.

31

Глава I

Осенью в год смерти Брежнева медицинская комиссия признала меня годным для армейского послушания. С лаврской площади нас троих, одного семинариста (кстати, полного тезки брата матушки Галины, да еще из той же деревни) и двоих из академии, проводили в армию. И мы втроем попали в одну часть — на ядерный полигон в Семипалатинск. Перед этим я попросил отца Сергия меня от иподиаконства освободить, и с сентября я ни с кем не общался. Уже в армии под Новый год получил письмо от отца Сергия. Оно у меня хранится до сих пор. Писал он о самых обычных вещах. Владыка Сергий вообще был человеком очень простым, несмотря на то что держал себя с достоинством. Иначе и нельзя было — келейник Патриарха. Все это понимали и держались с ним на почтительной дистанции. Прислал он мне письмо, в котором описывал иподиаконские будни, и среди прочего описал такой эпизод. Приведу его полностью: «Сегодня служили Божественную литургию. После поздравления духовенством Святейшего с принятием Святых Таин он меня подзывает и спрашивает: „Где тот паренек, который пел первым тенором?“ — „Ваше Святейшество, он в армию ушел и служит под Семипалатинском“. — „О, там холодно бывает зимой. Отец Сергий, напишите ему, пусть он поет, не стесняясь своего голоса, и его по достоинству оценят“». Слова Святейшего Пимена оказались пророческими, но петь-то я мог и хотел только «Богу моему», а меня заставляли петь нечто другое. В Семипалатинск мы, лаврские, попали в канун 35-летия открытия полигона. Застали там еще домик, в котором Берия останавливался. К этому дню начальство, силами личного состава, готовило, как водится, праздничный концерт. Оно и понятно, не взрыв же устраивать по этому поводу. Нас троих еще не сразу взяли в часть, политработники проверяли нашу благонадежность. Но 32

Аксиос!

поговорили с нами, поняли, что мы вполне нормальные ребята, а для страховки все-таки рассовали по разным подразделениям. Так и оставались мы до дня окончания службы под зорким наблюдением политотдела. Взяли нас с такой установкой: «Только не думайте, будто мы не знаем, что все церковные семинаристы хорошо поют» — и с первого дня включили нас в программу концерта. Шел Рождественский пост, я душевно противился натиску политотдела петь постом, говорил, что не могу без благословения решиться на такое дело. Откровенно говоря, я не очень-то искал благословения. И так ясно: пройдет пост — и можно петь. А тут приходит это письмо от Сергия. Звоню начальнику политотдела: «Товарищ полковник, благословение получено». Дни летят, служба идет, идет и подготовка к концерту, он планировался на 15–20 мая. Ждали маршала рода войск из Москвы, какую-то комиссию, потому что там взрыв все-таки тоже готовился. Великим постом, прямо на Страстной, у меня умерла бабушка. Пасха в тот год была 7 мая, а она скончалась 3-го. Я попросился домой на похороны, но меня не отпустили под тем предлогом, что бабушка не считается близким родственником. А для меня она была очень близким человеком. Она меня воспитывала, она привила мне любовь к Церкви, но разве это объяснить словами? В общем, остался я в части, настроение, понятно, далеко не певческое, тем не менее меня гоняют на репетиции. Под самыми разными предлогами стараюсь от них отлынить. Наступил день концерта. До взрыва дело не дошло, к тому времени был подписан мораторий на ядерные взрывы, и прекрасно обошлись концертом. Уж не знаю, чем руководствовался политотдел, только нашу певческую группу он утвердил в таком составе: трое нас православных из лавры, три баптиста и еще двое пареньков неизвестного вероисповедания. Готовили мы 3–4 песни, но 33

Глава I

со сцены нас не отпускали минут пятнадцать. По два, по три раза спели весь репертуар, а нас не отпускают. Успех был колоссальный. На второй день, это было 19 мая, меня вызывают в штаб округа к начальнику полигона генераллейтенанту Ильенко Аркадию Даниловичу. Он меня очень радушно встречает в своем кабинете и объявляет личную благодарность. Тут же находятся мой командир, начальник политотдела. Ильенко дает им указание: всей вокальной группе предоставить отпуск с выездом на родину. «Товарищ генерал, — возражают ему, — они только по пять месяцев отслужили». Он и слушать не стал: «Составьте график, кто куда поедет, и завтра мне его на подпись». Так сбылись слова Святейшего Пимена, и я попал домой на сороковины моей бабушки. Не только Сергий, но и Федя мне тоже писал. Помню, прислал письмо с фотографиями: они с матушкой на отдыхе в Белоруссии, потом было такое радостное письмо — у них родилась первая дочка. Писал, как выбирали монастырь для резиденции Патриарха. Накануне празднования 1000-летия Крещения Руси правительство решило передать Церкви монастырь, любой на выбор. Выбирали специально из самых разрушенных, чтобы государственными силами его восстановить. Федя писал, что Святейший, взбираясь на колокольню Новоспасского монастыря, сломал себе мизинец, и поэтому остановились на Даниловом. Письма эти, конечно, грели душу, и ждал я их, как любой солдат ждет писем из дома. Ведь иподиаконская семья и флигелек в Чистом переулке в самом деле стали для меня родными. Срок службы подходил к концу, и пора было думать о будущем. Передо мной открывалась перспектива возвращения в родной коллектив. Отец Сергий часто мне писал, что ждет меня, готовит место. Федя тоже слал мне письма. А я, при всей любви к ним, стал подумывать о возвращении в родную епархию, в Мордовию.

34

«Было такое радостное письмо — у них родилась первая дочка».

Рекомендацию в семинарию мне давал владыка Мелхиседек, но его перевели на Берлинскую кафедру. Тогда я обратился к новому правящему архиерею. На Пензенской и Мордовской кафедре в то время был ныне покойный владыка Серафим. «Вон что ты надумал, — писал он мне. — Так не годится. Закончи академию, аспирантуру, а там — что Бог покажет». И я вернулся в лавру, в нашу иподиаконскую семью. Снова стоял на свече, потом на кресте. Радостной была наша встреча с Федей в лавре, теперь мы учились с ним на одном курсе. Но после армии мы оба были уже немножечко другими, может быть, не такими порывистыми, хотя семинарское братство крепло. Федя повез меня к себе домой, показал девочек, и наши отношения стали еще ближе, еще теплее. Учился Федя стремительно, как и жил. Неожиданно приезжал в лавру, что-то там сдавал и возвращался к Святейшему Пимену. Да еще не забывал нам напомнить: 35

Глава I

«Отцы, завтра служба там-то и там-то». Теперь я среди «отцов» иподиаконов чувствовал себя своим. Правда, некоторые были уже рукоположены и по праву звались отцами, а я тогда еще не определился. Но по лавре гуляли мы вместе, и я вспоминал свои давние чувства в электричке. Теперь комплекс гадкого утенка у меня сменился гордынькой — чувством причастности к лебединой стае. Летом владыка Сергий, тогда еще иеромонах, предложил мне ехать со Святейшим в Одессу. Эта поездка для меня была полна новых переживаний, впечатлений, каких-то особых чувств. От нахлынувших перемен немножко закружилась голова: как же, я приехал со Святейшим! Неизвестно, куда бы меня занесло, но милостивый Господь меня смирял. В феврале 1986 года наконец-то решилась моя судьба: я получил благословение на монашество. О женитьбе всерьез я никогда не думал, не было поводов, но и монашеские обеты меня останавливали. В мыслях о будущем склонялся к служению целебатом где-нибудь в мордовской деревне, но все сложилось иначе. Став послушником Данилова монастыря, я было распрощался с нашей иподиаконской семьей. Однако Данилов монастырь был и остается официальной резиденцией Патриарха. В то время работы по восстановлению монастыря шли полным ходом, и Святейший Пимен наблюдал за его реставрацией. Через силу, превозмогая серьезную болезнь, он приезжал в Данилов не только для надзора за работами, но и на официальные приемы. По таким случаям меня «по старой памяти» привлекали к иподиаконскому служению, хотя я уже был келейником наместника монастыря, затем экономом. Однажды на Святки митрополит Филарет (Вахромеев) устроил прием в честь Святейшего Пимена, и меня, также по старой памяти, пригласили для этой приватной встречи. Гостями владыки Филарета в тот день были тогдашний наместник Данилов, теперь владыка 36