businessroom
Илона Гурьянова. Эстонское всё из советского ничего Сегодня в гостях у «4room:» Илона Гурьянова — Председатель Союза дизайнеров Эстонии, графический дизайнер, организатор международного фестиваля Design Night, а также одна из вдохновителей выставки эстонского дизайна RAKURSS, которая открылась в феврале этого года в Санкт-Петербурге. Текст: Алексей Абакумов Фото предоставлено Илоной Гурьяновой
Еще в сов е т с ко е вр е мя во всем эстонс ком дизайне, вплоть до упаковок продуктов питания, царила особа я эс тети ка, котора я у большинс т ва союзных республик ассоциировалась с западом. И после того как Эстония стала независимым государством, она полностью ориентировалась в сторону европейс кой культ у рной модели. Это был шаг отказа от советского прошлого, который сопровождался категоричным отрицанием всего, что было сделано раньше. Поэтому около 20 лет эстонский дизайн шел по своей собственной тропинке, и лишь сегодня мы начинаем постепенно узнавать, какие же эстетические концепции им двигали все эти годы. «В прежние времена Эстони ю час т о на зы в а ли «со ветский запад». И я думаю, что это не случайно. Когда большинство союзных республик гнались за массовостью продукции, мы пытались сохранить «качество» к а к гл а вн у ю с о с т а в л я ю щую дизайна. Мы не хотели и не могли делать плохие
вещи. Причина заключалась в том, что у нас оставалась традиция эстетики, которая уходила корнями в культуру ст раны, культу ру производства и когда‑то хорошее промышленное искусс т в о. К п ри меру, к а ж д а я эстонская семья очень трепетно относилась к устройству своего жилища и кропотливо отбирала для него только эстетически пригодные предметы. Так что у нас просто не было возможности делать плохо». Сама концепция советс кого государс тва подразумевала интернациональность. Эта модель успешно применялась в дизайне. « Хор ош и й русс к и й д изайн мы всегда очень ценили и уважали. Даже нес мо т ря на т о, ч т о на ш эстетичес кий вкус уст роен немнож ко по‑другому. Все‑та ки русские и эстонцы имеют разную культурную базу. Основное наше отличие заключается в том, ч т о м ы м и н и ма л ис т ы, и наша эстетика очень тесно взаимосвязана с религией. Но, по‑моему, дизайн — это универсальный язык, где националь-
ность практически не имеет значения. Если она и важна, то только чтобы устраивать конкурсы, где будут говорить о том, что в этот раз более интересные решения предложила та страна, а не другая. Это подогревает соревновательный дух». Современный эстонский дизайн воспитывался на советских традициях. «По сей день мы продолжаем испытывать влияние советской школы дизайна. И, по‑моему, это очень даже неплохо, ведь во времена СССР нас у чили, что можно создать все что угодно из ничего! Поэтому сегодня наши запа дные коллеги постоянно удивляются: «Как вы можете самостоятельно делать такие вещи? Это же невозможно!» Они считают, что для реализации идей нужны большие деньги или, к примеру, глубокие познания в электрике… Но наши дизайнеры могут сделать все сами. И это нас отличает». Теперь эстонцы пытаются найти свой национальный путь развития дизайна. «Сег одн я на м ж и ве т с я гораздо сложнее. Если мы, быть может, являлись лучшими в Советс ком Союзе, то теперь это не та к. Иногда мы смеемс я, не зна я какое направление лучше — быть самыми хорошими дизайнерами в Во с т оч ной Евр опе
или быть не самыми хорошими в Западной Европе. И это крайне сложный вопрос, потому что у нас никак не получается выбрать свой путь. Мы просто не можем понять, куда мы лучше вписываемся с нашей концепцией. С одной стороны, мы чувствуем, что мы являемся частью скандинавского дизайна, но с другой — на нас сильно влияют Западная Европа, Центральная Европы и прибалтийские страны. Но я все‑таки думаю, что нам ближе всего традиции Латвии и Литвы. Поэтому мы сейчас дружим с их центрами дизайна и стараемся делать некоторые вещ и совме с т но. Таким обра зом, мы на деемс я, что в ближайшее время у нас получится создать «индекс» балтийского дизайна. Что из этого выйдет — посмотрим». Минималистичный и ла коничный эстонс кий д и з а й н по с в о ей э с т е т ике близок скандинавским школам. «Наша культ у ра дос тат очно бл и зк а фи нс кой — у н а с по х ож и й т е м пе р а мент и даже язык. Поэтому мы близко дружим и делаем много совместных проектов. А еще нам очень нравитс я вс я с ка ндина вс ка я эстетика. Но соревноваться в ней крайне трудно — достаточно лишь посмотреть на историю их школы ди-
«Эстонский дизайн когда-то существовал, был сильным, но в советское время его просто смели». зайна, и станет все понятно. У финнов очень давно существует развитая промышленность, соответственно, т ворчес к ие возмож нос т и у ни х появи лись гора здо р а н ьше. Кр оме т ог о, он и знают, как продавать свои вещи, и у них это успешно получается.
18
К примеру, у наших дизайнеров нередко появляются отличные идеи и прототипы, которые могли бы быть коммерчески успешн ы м и. Но и м не х в ат ает инвестиций, чтобы тир а ж и р ов ат ь э т и п р е д ме ты или хотя бы отправлять их на ярмарки. Ес ли у тебя ес т ь только и дея, но не т п ро т о т ипа (или продукция не была выпущена тиражом), то тебе уже труднее показать себя. То есть быть конкурентом для западных брендов можно, только если у тебя есть хорошая слаженная команда. И сей час мы с тараемс я решат ь э т о т воп рос — как полностью продвигать концепцию с момента зарождения идеи до реализации разработанного товара на рынке». За последние 20 лет Эстония пересмотрела свое дизайнерское наследие. «После того, как мы вышли из состава Советского Союза, мы обратились к тому, ч т о у н ас бы ло р а н ьше. К п римеру, в 1940 ‑е годы в Эстонии были очень хорошие заводы, которые производили стекло, керамику, фанеру, мебель… У нас была изобретена миниатюрная камера Minox, которая фиг у рирова ла в фи льма х про Джеймса Бонда. Эстонс к ий ди за йн когда‑то с уществовал, был сильным, но в сове т с кое врем я его просто смели. Лишь остав а л а с ь в о з мож но с т ь с о здавать предметы дизайна по одному эк земпляру для ра зличных выставок. И все. Не было возможности тиражировать даже самые лучшие задумки. Да, большие заводы сущ е с т в о в а л и в с о в е т с к о й Эстонии, но они производи ли п роду к цию та кого качества, что дизайнерам было стыдно свое имя приписывать к этим предметам. Когда мы стали независимыми, возникла новая проблема — эти старые заводы начали приватизировать люди, которым было наплевать на дизайн. Они и х п о к у п а л и , ч т о б ы н а житься, а не для того чтобы продвигать эс тети чес кие концепции и за нимат ьс я продакт-девелопментом. И в тот момент, когда мы стали эту среду восстанавл и в а т ь, в с е е в р опе йс ко е производство начало утихать и переноситься в азиатские страны. Так что тепе рь н а м у же не о бх о д имо действовать по другой схеме. А лет через десять, я думаю, да же эти заводы не понадобятся! Скорее всего, ди за йнеры буду т п род а в а т ь л и ц е н з и и н а т о вар, а ты его сможешь производить самостоятельно на 3D-принтере. Все очень быс т ро мен яе тс я. И н у ж-
но улавливать и отзываться на все перемены в мире. Поэтому мы сейчас активно занимаемся сервис-дизайном. Многие фирмы специа льно перепрофилировались, чтобы заниматься этой деятельностью». По с ле вы хода и з ССС Р эс тонс к ие ди за йнеры постарались залатать те творческие и производственные пробелы, которые ограничивала советская власть. «Мне кажется что за пос ледние годы мы почт и успели нагнать то, что было у п у щено. Хотя, на верное, иконы 1940‑х годов все‑таки бы л и б оле е и зве с т н ы м и. Да и сам дизайн был сильнее и крепче, чем сегодня. Это мое мнение, я не знаю точную статистику. Сейчас все происходит очень быстро. И у эстонцев получается оперативно схватывать все а к т уа льные и ус пешные веяни я и п рименят ь их на практике. Им помогает трудолюбие. К примеру, уже через три года после выхода из СССР появилось много новых мебельных заводов, которые производили новые коллекции. На самом деле, картина дизайна тогда очень поз и т и вной бы л а . Но о д н а п роблема с у щес т вова ла ка к тогда, та к и сей час — чтобы нормально жить, ты должен быть не просто хор ош и м , т ы до л же н бы т ь очень-очень хорошим специалистом. Например, если у тебя не будет заказчиков, куда ты будешь двигаться? А если ты вообще не создаешь свои коллекции, а лишь делаешь детали для шведс кого и немецкого дизайна? Кто к тебе пойдет? У нас с у ще с т в ов а л и с в ои п р о блемы. И до сих пор существуют. Я не хочу сгущать крас к и, та к ка к эти с ложности не такие серьезные, к а к и м и м о гл и б ы б ы т ь . И я очень горжусь, что в таких условиях эстонцы смогли сохранить свою эстетику и продвинуться в будущее. Сейчас мы на правильном пути, как мне кажется». Теперь, когда с прошлым в с е яс но, н а до с мо т р е т ь в будущее. «Дизайн пос тоянно обновляется. И тебе необходимо под черк и в ат ь, ч т о т ы не копируешь что‑то старое, а предлагаешь что‑то новое. Вы могли подумать десять лет на за д, что вс я работа будет идти через Интернет? Что вам даже не понадобитс я с т ул и с т о л в о ф и с е? Что вы сможете работать прямо из кафе? Такие вещи нельзя предсказать. Что будет дальше — это 3D-принтеры, на которых мы будем печатать как свои р аб о т ы, т а к и п ро т е зы для инва лидов… все что угодно! За этим будущее».