ГЛАВА 1,
В КОТОРОЙ ВСЕ УЗНАЮТ УБИЙСТВЕННУЮ НОВОСТЬ Бар «Сучок» был забит под завязку, как обычно. Те, кому не хватило столиков, ели с пола. Барсук Старший покосился на двух залётных сычей, примостившихся под соседним столом и цедивших из трубочек мутный мухито. Сам Барсук никогда до такого не опускался. Сидеть нужно за столиком. В крайнем случае, у барной стойки. Пить мухито под столом — это просто себя не уважать. А таким, как эти двое сычей, вообще не следует пить мухито, — между прочим, если бы они спросили его мнения, он бы так им прямо и сказал. Уж кто-кто, а Барсук Старший знал толк в мухито. И в сычах он тоже знал толк. Сладко-терпкий коктейль с забродившими домашними мухами — напиток коварный. Сыч 5
закажет его разок, потом ещё и ещё раз — и, глядишь, вот он уже затянул свои печальные народные песни, и глаза у него подёрнулись бессмысленной птичьей плёнкой… — Вам чего? — завопил над ухом официант Йот, то ли перекрикивая шум, то ли просто от нервов. Барсук всегда приходил в бар «Сучок» по пятницам. И вовсе не потому, что другого бара в Дальнем Лесу не было, — хотя другого и не было. А просто потому, что он любил это место. Здесь можно было расслабиться после долгой рабочей недели. Подёргать усом под музыку в стиле плесктреск. Поболтать с друзьями. И вкусно поесть. К примеру, фирменное блюдо от шеф-повара «Пень-Колода». Большой, жирный, трухлявый, полный чуть подкопчённых на солнце личинок… — Мне, пожалуйста, «Пень»… Нет. Нет. Нет. Он ведь дал себе слово, что будет худеть. Будет сбрасывать лишний жир, из-за жира он совершенно не в форме. Как преследовать преступника с таким количеством барсучьего жира?.. Так что — бег трусцой и маленькие порции пищи. Полезной пищи… — «Пень-Колоду»? — сварливо уточнил Йот. — Нет. Пожалуй, все же не «Пень»… — Определитесь! — завизжал Йот и швырнул на пол блокнот для записи заказов. — Чего вы всё-таки хотите? Вас тут много, а я один! Я совершенно один! И все чего-то хотят! Боже мой! Ах-ха-ха-ха-ха-а-а! Официант Йот затрясся в приступе хохота. Йот был койотом с очень расшатанной психикой. Его хохот обычно перерастал в рыдания. Всё из-за несчастного детства. Койоты из его стаи были бандитами из Ближнего Леса; в своё время Барсук Старший не раз предлагал им встать на путь исправления, предупреждал, что до добра преступная жизнь их не доведёт, но поделать ничего не мог — на преступников Ближнего Леса его полномочия не распространялись… Так что он мог лишь давать советы — а койоты презрительно 6
хохотали в ответ. И вот однажды все они полегли в стычке с другими бандитами за пограничную приозёрную территорию. Все в одну ночь. Кроме Йота — ему удалось спрятаться, он тогда был ещё ребёнком. Барсук Старший, прибывший на место бойни, забрал малыша Йота сюда, в Дальний Лес, и позаботился о том, чтобы его взяли на воспитание законопослушные животные. Чтобы он не пошёл по кривой преступной дорожке… — Ах-ха-ха! То одно, то другое! То пень, то не пень! — всхлипывал Йот. Двое сычей, оторвавшись от мухито, таращились на Йота возмущёнными круглыми глазами. На клюве одного из них повисла жирная забродившая муха. — Прекрати истерику, парень, — сказал Барсук. — Возьми себя в руки. А вы чего уставились? — повернулся он к сычам. — Койота никогда не видали? — Вызывающее конфликтное поведение, — мрачно сообщил сыч с повисшей мухой. — Шокирующая сцена, — констатировал сыч без мухи. — Мы получили большую травму. — Мы сычи-адвокаты. Мы требуем компенсации за моральный ущерб. Бесплатное блюдо от шеф-повара, — резюмировал сыч, который был с мухой, а теперь остался без мухи, потому что она наконец упала с его клюва на пол. — Бесплатное блюдо! — взвыл койот Йот. — Да я из вас самих сейчас блюдо сделаю! Рябчиков с ананасами! Цыплят табака! — Угроза убийством, — высказался один из сычей. — При свидетелях, — мотнул клювом другой. — Как Старший Барсук полиции Дальнего Леса, — вмешался Барсук Старший, — должен сообщить вам, что у нас, в Дальнем Лесу, мусорить в общественных заведениях запрещено. Это карается штрафом. — Мы никогда не мусорим! — хором возмутились сычи. 7
— Муха, — сказал Барсук веско. — Вы бросили на пол муху. Но я, так и быть, вас прощаю на первый раз. Дальний Лес — гостеприимное место. А теперь вот что. Вы подбираете свою муху. Ты, — Барсук повернулся к Йоту, — приносишь господам сычам «Пень-Колоду» в подарок от заведения. — Опять пень? — завыл Йот. — То пень, то не пень, то пень, то не… — Ну всё, кончай ныть, — отрезал Барсук. — Им — «Пень». Мне — карпаччо из дождевых червяков. А моему другу, который сейчас придёт, принеси-ка соевый мышиный паштет и… — Я буду то же самое, что Барсук! — Барсукот, как всегда, пробрался в бар незаметно и вспрыгнул на табурет как будто из параллельного измерения. Только что его не было — и вот уже он тут как тут, уши домиком, усы встопорщены, хвост подрагивает в такт музыке в стиле плеск-треск. Две
8
свеженарисованные чёрные полоски влажно блестят на морде. — Мой юный друг. — Барсук по-отечески похлопал его по плечу. — Тебе моё блюдо не подойдёт. Я взял себе карпаччо из дождевых червяков — так, лёгкая закуска, чтобы не наращивать жир... Сырые ломтики дождевого червя — неправильная еда для животного твоего вида… — Мой вид — барсукот! — с вызовом сказал Барсукот. — У меня полоски! Барсучья еда мне вполне подходит. Так что подайте-ка мне карпаччо из червяков! — Подайте ему! — снова заголосил Йот, и сычи-адвокаты притворно поперхнулись мухито. — Принесите ему то, не знаю что! То ли мышиное, то ли червивое, то ли дождевое, то ли дрожжевое! Он то ли кот, то ли не кот!.. — Я Барсукот, — упрямо сказал Барсукот. — Младший Барсук полиции Дальнего Леса. И я буду карпаччо. — Два карпаччо из червей на пятый столик! — завопил официант Йот, удаляясь на кухню. — И «Пень-Колоду» под седьмой столик в подарок от заведения, пусть подавятся!.. — …Лягушки квакают. — Барсукот вывернул своё треугольное ухо под каким-то невообразимым углом. — Наверное, что-то случилось. — Иногда лягушки просто квакают, — мудро отозвался Барсук. — А вдруг какое-то серьёзное преступление! — В голосе Барсукота прозвучала надежда. Он хотел её скрыть, но не смог. — Ты хотел бы, чтобы в Дальнем Лесу произошло серьёзное преступление? — строго спросил Барсук. — Ну конечно нет. — Барсукот зажмурил один глаз и нервно почесал полоску на морде. Ну конечно да. Ему хотелось, чтобы в Дальнем Лесу Кто-нибудь уже совершил наконец настоящее зверское преступление. Он понимал, как важна для всех обитателей 9
леса их спокойная, безопасная, полная взаимного доверия жизнь… Но все эти мелкие, робкие правонарушения, из которых состояли его рабочие будни, — как же они ему надоели. Кража кедровой шишки, не убранный с поляны помёт, выдернутое из хвоста перо — кому это интересно? В этих преступлениях не было ни фантазии, ни дерзновения, ни жестокого коварства. Не таких преступников мечтал ловить Барсукот, когда шёл на службу в полицию Дальнего Леса… Койот Йот поставил перед ними карпаччо, так сильно хлопнув тарелками, что кусочки сырых червей вывалились на стол и медленно поползли в разные стороны в бессмысленной надежде на спасение. — Серьёзное преступление — это всегда беда. — Барсук Старший покосился на Йота, ловко собрал со стола уползающие кусочки и сунул в рот. — Это чья-то трагедия. Чьято потеря. Иногда даже чья-то смерть. Ты понимаешь меня, Барсукот? — Понимаю. — Барсукот печально посмотрел в свою тарелку. Есть червей совсем не хотелось. Он лениво подцепил когтем кусочек карпаччо — тот, что казался чуть более живым, чем все остальные, — вытащил его из тарелки и стал лапкой подталкивать к краю стола. — Не надо играть с едой, — строго сказал Барсук, но тут же осёкся. — Прости, сынок. Ты уже совсем взрослый, а я всё делаю тебе замечания. Кушай как знаешь. Лягушачье кваканье нарастало. — Они не просто квакают. — Шерсть на спине у Барсукота встала дыбом. — Они передают новости по квакаунту. Это настоящий позор — что мы, сотрудники полиции Дальнего Леса, не подключены к лягушачьей новостной сети. Мы всё узнаём последними! — Не люблю я эти новомодные штучки, — поморщился Барсук Старший. — Если будет какая-то по-настоящему важная новость, нам сорока совершенно спокойно принесёт её на хвосте… Посмотри, в этом баре ни у кого нет квакаунта. 10
Старый добрый «Сучок», он совсем не изменился со времён моей юно… — Квак! Две бурые пупырчатые лягушки ворвались в бар и запрыгнули под соседний столик, к двум сычам, которые сидели над «Пнём-Колодой» с такими кислыми лицами, точно это был обрубок их отчего дуба. — Квак! Убили! Квак! Убили! — заголосили лягушки. — Кого? — хором спросили Барсук и Барсукот. — Кого? — заволновались посетители бара. — Квак! Не скажем! Мы квак вам не скажем! Вы себе квак! квакаунт не подключили! Мы скажем только сычам! Квак! И они что-то сказали на ухо сычам. — Именем закона, — мрачно сказал Барсук Старший, — я приказываю вам, жабы, сейчас же дать показания! — Убили-и-и! — послышался знакомый надтреснутый голос Сороки. — Зве-е-ерски убили! Тяжело дыша, Сорока ввалилась в бар и стряхнула с хвоста на пол кусочек серого меха. — Докладывай, информант Сорока. — Барсук мрачно оглядел кусок меха. С внутренней стороны он был влажным и красным. Барсук Старший потянул носом: кровь.
— Кто-то убил Зайца, — давясь слезами, проговорила Сорока. — Жестоко, зверски убил Зайца. И не просто убил… А с… с… съел. На несколько секунд в баре «Сучок» воцарилась полная тишина. Потом двое сычей, пошатываясь, выбрались из-под соседнего столика, растопырили крылья и затянули свою печальную народную песню: — О-о-ой, мы сычи-сычи-сычи, кого хочешь засычим, засычим, засычим, ух-ух-ух! Ой, рукава мы засучим, и ногами засучим, засучим, засучим, ух, ух!.. — Кто это сделал? — побледневшими губами прошептал официант Йот. — Кто убил Зайца? — Мы это выясним, — мрачно сказал Барсук Старший. — Преступник не останется безнаказанным. — Вот именно, — кивнул Барсукот. Он уже жалел, что мечтал о настоящем преступлении. Зайца было жалко. Заяц был хорошим парнем.
ГЛАВА 2,
В КОТОРОЙ ОБНАРУЖИВАЮТСЯ ЗВЕРСКИЕ ДЕТАЛИ — Все кыш с места преступления! — закричал Барсук Старший. — Вы затопчете улики! Разойдись! Разлетись! Расступись! А ну-ка все — назад! Звери неохотно отступили на несколько шагов, и Барсук с Барсукотом смогли наконец протиснуться в центр поляны. Несколько дочиста обглоданных косточек, пара кусочков меха и пятно крови на пожухшей траве и палых листьях — вот всё, что осталось от Зайца. Такого жестокого убийства в Дальнем Лесу не было уже давно. Барсук Старший потянул носом: терпкий, пряный запах осени. Обвёл глазами окрестности: золотисто-рыжая листва, точно шкура волшебного пятнистого зверя, наброшена на деревья. Красота, какая же 13
красота! А они убивают… Барсук почувствовал усталость. Страшную усталость. Бросить всё и уйти в спячку. Прямо сейчас. В конце концов, он имеет на это право, и зима уже близко. Уйти в спячку, а потом сразу на пенсию. Больше не возвращаться. Пусть они убивают друг друга среди золотистых деревьев, а потом затаптывают следы. Лично он будет спать… — Барсук Старший! Что с тобой? — шёпотом спросил Барсукот. — Я в порядке, сынок. — Но… ты стоял с закрытыми глазами и покачивался из стороны в сторону. — В глазах Барсукота застыла тревога. — Ты ведь не собираешься впасть в спячку прямо сейчас? Сначала мы с тобой должны арестовать Волка, так ведь? Ты ведь не хочешь, чтобы я ловил Волка один? — Я не впадал в спячку, — устало сказал Барсук Старший. — Просто немного задумался. А что касается Волка… Его виновность сначала нужно доказать. Не обвиняй животных огульно, сынок. — Ежу понятно, что Зайца съел Волк! — возмутился Барсукот. — Да, мне понятно, — выкрикнул из толпы какой-то ёж. — И нам, — подвякнули другие ежи. — Нам абсолютно понятно. Это Волк убил Зайца! — Вот именно! — загалдели другие звери. — Я понимаю ваше возмущение, — обратился Барсук Старший к толпе. — Волк будет наказан по всей строгости закона, если он действительно виновен. А теперь, Барсук Младший полиции Дальнего Леса, оцепить место преступления! Гриф Стервятник, приступить к экспертизе! — Слушаюсь. — Барсукот нехотя начал вбивать деревянные колышки вокруг места преступления. Гриф Стервятник внимательно изучил красное пятно на траве, потеребил клювом кусочек меха, пару раз клюнул косточку, прошёлся туда-сюда, потом отлетел к краю поляны. 14