Литературно-художественное издание Для чтения взрослыми детям
Макс Гувюлер Зебра — это зебра Иллюстрации Юрга Обриста Перевод с немецкого Надежды Рудик ISBN 978-5-91982-062-8 © 2010 Orell Füssli Verlag, Zürich, Switzerland. All right reserved © ООО «Клевер-Медиа-Групп» Подписано в печать 20.06.11 Тираж экз. Заказ №. Общероссийский классификатор продукции ОК-005–93, том 2; 953000 — книги, брошюры р д ру ООО «Клевер-Медиа-Групп» 129085 г. Москва, ул. Годовикова, д. 9, стр. 3
www.clever media.ru www.clever media.ru Отпечатано с готовых файлов в ОАО ИПК “Ульяновский Дом печати” 432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14.
Ма к с Гувюл е р
Жила-была
Зебра. Она выглядела как самая настоящая зебра. Она была как все зебры в её табуне. Зебра среди зебр. Только она была ещё маленькая. Хоть Зебра была мала, кое-что она уже знала, кое о чём слышала. Но многое было ей ещё неизвестно, и ей очень хотелось узнать побольше.
Однажды
она увидела зверя. Зверь был похож на неё и в то же время выглядел немного по-другому. — Что это за зверь? — Это лошадь, — ответила взрослая зебра таким тоном, как будто хотела сказать: это же всем известно. — Почему? — Что почему? — Почему это лошадь? — Лошадь это лошадь, а зебра это зебра. Мы — зебры. Ты лучше вот что, иди-ка травки пожуй, чтобы поскорее вырасти и стать взрослой.
Е БЕЦ Р Е Ж
Маленькой
Зебрё не понравился такой ответ. Она спросила: — Но почему я зебра? Я зебра, потому что у меня есть чёрные и белые полоски? Или у меня есть чёрные и белые полоски, потому что я зебра? — Ну и вопросы ты задаёшь! — сказала взрослая Зебра. А больше она ничего не сказала. Пришлось маленькой Зебре задавать вопросы себе самой и думать, думать. Она думала так: «Я — зебра. У меня есть полоски».
И
она спрашивала себя, белые это полоски или чёрные. Она хотела знать, белые места на её шкурке — это белые полоски на чёрной шкурке? Или же чёрные места на её шкурке — это чёрные полоски на белой шкурке?
А
может, думала Зебра, белые места — это просто промежутки между чёрными полосками? Зебре нравилось размышлять. «Так я белая или чёрная? или я и белая, и чёрная одновременно? или… Я ни та, ни другая?»
Вопрос
о полосках так сильно занимал Зебру, что она больше ни о чём не могла думать.
Даже
во сне чёрный и белый цвета не давали Зебре покоя. И ей снились чёрные сны, а потом белые, а потом чёрнобелые, — всё вперемешку, а не по порядку — в полоску.
Во
сне Зебра видела существ самых удивительных форм. Это полоски растекались, изменялись и вообще вели себя как хотели.
Когда
Зебра просыпалась, она не знала, то ли ей всё приснилось, то ли она наяву встречалась ´ ми созданиями. с чудны
Видно
было, что маленькая Зебра не находит себе места. Взрослые зебры заволновались, вдруг с малюткой что-то не так. — Ты заболела? — спросили они. — Нет, я не заболела, — сказала маленькая Зебра. — Я думаю. «Ах, вот как», — подумали взрослые зебры и сказали: — Ах, вот как! Ну, думай-думай.
И
маленькая Зебра думала и думала. Она думала так: «Если я избавлюсь от белых полосок, то не о чем будет и беспокоиться». И она пожелала, чтобы белые полоски исчезли. Это было не так-то просто.
По
правде сказать, это было очень трудно — желать, чтобы полоски исчезли. Но когда у Зебры всё получилось, другие зебры спросили её: — Кто ты?
«Почему они спрашивают, кто я?», — опечалилась малютка Зебра. И она пожелала, чтобы белый цвет вернулся к ней. Что же ей оставалось делать? Это было ой как непросто: пожелать вернуть себе белый цвет. Зебра закрыла глаза и желала изо всех сил, пока желание не исполнилось. Но теперь она стала совсем белая! — Кто ты? Белая лошадь? — спросили большие зебры.
Снова
загрустила Зебра. Она стала держаться в стороне от других зебр, как будто не была больше одной из них. Она одиноко паслась на лугу и не знала, чего же ей теперь пожелать. Но однажды, месяцы спустя, она наконец поняла, чего ей хочется. И загадала желание. На этот раз загадывать желание было ещё труднее. Много дней пришлось Зебре думать над своим желанием. И ей было немного страшно: вдруг не получится?
Но
желание исполнилось! Зебра была счастлива. Она очень радовалась. Другие зебры посмотрели на неё и почти ничего не сказали. Они сказали только: — А вот и ты.
н е ц о К