Ольга Силаева
Князь Перемог и древние славянские эсэмэски
изворотливого вруна, дважды женатого! Князь! Всё это время ей писал князь! — Попадись он мне, — процедила Ладушка, — не посмотрю на рану, всё ему выскажу! Стражник закашлялся: — У вас будет такая возможность. Идёмте, сударыня. — Ведь какой врун, — шумно возмущалась Ладушка, пока они шли вниз; в горницу высыпала дворня, огромными глазами смотрела тётка, но Ладушке было безразлично. — И ещё рассуждал: мол, с жёнами у него деловое соглашение, и даже на других женщин он не смотрит, едва меня повстречал. Как же, разве светлый князь себе хоть в чём-то откажет! А я, дурёха, всему верила! Не снимая шлема, одетый в чёрное конвоир провёл её по двору, придерживая под локоть, и усадил в тёмную машину, больше похожую на медицинскую капсулу из нового княжеского лазарета. Вот и ещё одной диковины теперь без князя не станет, грустно подумала Ладушка. А ведь при Перемоге малые дети перестали умирать. — Так что вы ещё можете рассказать нам про вашего, гм, князя? — поинтересовался стражник, усаживаясь за руль. Сверху с неприятным чпоканьем опустилась непрозрачная крышка. Ладушка неприязненно посмотрела на него. Нет уж. Пар она выпустила, но — всё. Перемог — её. Ему она всё и выскажет. А не этому чужаку в шлеме. — Ничего. Какая вам разница? — Да, в общем-то, никакой… — Он, морщась, набрал команду на небольшом экране, почему-то держа левую руку на весу; Ладушка с ужасом и восторгом поняла, что первый раз в жизни отрывается от земли. Она вцепилась в сиденье, глядя, как позади уменьшается отцовский терем… …и пропустила секунду, когда конвоир снял шлем и на Ладушку уставились смеющиеся зелёные глаза князя Перемога Милого. — Привет, — легко сказал он. Ладушка моргнула — князь не исчез. — Ой, — тихо удивилась она. Он протянул ей правую руку. — Извини, левую руку кабан поцарапал. Князь Перемог Милый. Очень приятно. — Ла-лада Еремеевна. Князь с весёлой и нежной улыбкой кивнул ей. Откинул волосы со лба здоровой рукой.
421