Утром нас, разодетых в пиджаки и галстуки, привезли в тюрьму, находившуюся посреди пустыни километрах в 30-ти от города. У нас забрали фотоаппараты, документы, сумки. Пока на нас оформляли пропуска, мы встали в нескольких метрах от двери в проходную. Ждать пришлось около получаса, поскольку шла пересменка. Сразу поразили две вещи. Первая – как много женщин работает в мужской тюрьме. Вторая – каждый, кто выходил из дверей, извинялся перед нами. После того как извинилось человек 20, я не выдержал и спросил у Дэвида, в чем дело? Он ответил, что мы стоим очень близко от двери (3 – 5 метров!) и все выходящие извиняются и одновременно благодарят, за то, что мы их пропускаем. Я сразу вспомнил свои оттопанные студентами ноги и входную дверь на пружине во второй корпус УдГУ, у которой одна створка была постоянно закрыта на шпингалет, из-за чего в большой перерыв возникали значительные пробки. Американцам такие проблемы были неведомы. Пересменка закончилась, и нам предложили расписаться в каком-то журнале, что мы идем в тюрьму на свой страх и риск, и что правительство США не несет за нас никакой ответственности! Наши дамы зароптали, но Дэвид успокоил их, сказав, что нас поведут в “облегченную” зону, где досиживают те, кому до выхода осталось менее полугода (или года – точно уже не помню), что, по его мнению, было фактически гарантией безопасности. Мы расписались и пошли. Сначала нас усадили в какой-то аудитории, где местный психиатр, доктор медицины Марк Катц, кратко проинструктировал нас, как вести себя на “зоне” и ответил на наши вопросы. Не в меру упитанный психиатр периодически подергивал головой, хихикал невпопад и громко сопел. Обсуждая позднее психиатра, я списал его поведение на издержки профессии, а наши женщины пришли к выводу, что ему самому было бы неплохо пройти курс лечения. Миновав три высоченных забора и трижды показав охране документы, мы оказались на обширной площади, разделенной на сектора, предназначенные для различных спортивных игр. Я разглядел баскетбольную и волейбольную площадки, а также футбольные ворота (для соккера). Оказывается, почти все свободное время зеки могут резаться в спортивные игры, и мне стало понятно, почему негры так здорово играют в баскетбол. Когда мы проходили по дорожке мимо площадок, игравшие там зеки прекратили игру и уставились на нас. Здоровенный толстый негр с искренней радостью в голосе воскликнул: “Велкам!”, от чего мы поежились, а наши дамы прижались к нам поближе.
С нами (8 женщин и 3 мужчины) шли два работника тюрьмы, вооруженных лишь дубинками. Но, как нам сказали, на самом деле все было под гораздо более пристальным контролем. Первым делом нас повели в библиотеку, где роль библиотекаря выполнял немолодой уже индеец (кажется, из зеков) с длинными, седоватыми волосами, собранными сзади в хвостик. В библиотеке посетителей не было, и индеец посетовал, что книги теперь почти не читают, а если и берут литературу, то преимущественно религиозную. Я спросил, есть ли у них книги русских писателей? “Да, конечно, Толстой и Достоевский” – ответил книгохранитель (“Война и мир”, “Преступление и наказание”). На вопрос о том, как часто их читают, он ответил, что на его памяти еще ни разу не брали. Индеец был из местного племени Кумийяи и он снова вывел нас во двор, чтобы показать святыню его племени – капище, оказавшееся при строительстве на территории тюрьмы. Когда мы вышли во двор, то были удивлены открывшейся картиной...
Со стороны, наверное, виднее... 09:22
В один из дней нашей программы, когда мы собирались на обозрение богоугодных заведений г. Сан-Диего, руководитель Гэри объявил, что с русскими хочет встретиться журналист местной авторитетной газеты “The San-Diego UnionTribune” Брайан Кларк. Когда мы приехали на экскурсию в дом престарелых, журналист уже ждал нас. Не помню почему именно, но за интервью он обратился ко мне (наверное, как к “профессору”) и Людмиле, активистке из Адыгеи. Мы поговорили о перспективах взаимоотношений США и России, о перенимании опыта строительства демократии, о программе “Открытый мир” и ее пользе для молодых россиян. Напоследок журналист сказал, что ему нужна наша фотография, но фотограф газеты сможет встретиться с нами только завтра. На завтра у нас были запланированы походы по музеям Сан-Диего. Мы договорились о встрече в 9 утра у Музея человека. Зная, как американцы ценят свое и чужое время, мы на всякий случай пришли в 8.50. Фотограф появился без одной минуты 9. Мы поздоровались и предложили ему сделать фото на ступеньках музея. Фотограф поморщился и ответил, что это слишком банально и чтобы мы не беспокоились и осматривали экспозицию, а он в это время будет искать хороший фон и ракурс. Ходили мы по этому большому музею больше двух часов, рассматривая скелеты динозавров, саркофаги из Египта, мумии ацтеков из Мексики, многочисленные Удмурт ПЕН-клублэн альманахез
67