ОБЩЕСТВЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ «СОЮЗ ВЫПУСКНИКОВ ОИИМФ»
№2(4) 2003
МОРСКОЙ : ВОКЗАЛ
11 i
История наших встреч Наконец, на пороге светлый МАЙ! С воодушевлением и радостью встречаем мы его: грядут замечательные праздники. После такой нескончаемо удручающей зимы особенно ярким будет Воскресение Христово; к Первомаю, Бог даст, появится и первая листва...(как известно, в лучшие времена в Одессе в это время зацветали каштаны и полностью расцветали, почти освободившись от одежды, девушки). Засим - всегда щемяще трогательный День Победы. Но есть еще событие огромной важности и ценности, хотя далеко не всем народам, и даже далеко не всем водникам доведется принять в нем участие. ЭТО - ВСТРЕЧА! 42-ю Прибалтийскую встречу называют Ассамблеей, Конференцией. Видимо, будут и другие отличия от предыдущих ( одно такое - рекордное количество заявок- уже очевидно), хотя, несомненно, подтвердятся лучшие традиции и ритуалы. Эту встречу трепетно ждут многие и многие, тем более, что пройдет она в Санкт-Петербурге в дни празднования 300-летнего юбилея славного города. Возможно, именно этим фактом, возможно, вообще привлекательностью и доступностью для многих места встречи ( имеются в виду границы), возможно, вследствие общей тенденции оживления водников - такого наплыва желающих еще не знала история наших встреч. Оргкомитет с сожалением даже вынужден отказывать тем, кто припоздал с заявками. Мы поздравляем всех с праздниками, приветствуем наших "старших братьев" - опытных, искушенных, проложивших дорогу дружбы - организаторов из всех прибалтийских краев, желаем им с честью преодолеть все препятствия. А многочисленным гостям - получить максимум впечатлений, и притом быть хозяевам и организаторам в радость. .Тем, кто не смог стать участником, постараемся дать максимум информации в следующем выпуске журнала.Теперь пожалуйте к нам, в дорогую (ох, дорогую!) сердцу Одессу - 14-15 июня 2003 года! "Союз выпускников ОИИМФ" Накануне очередной Прибалтийской встречи водников еще больший интерес вызывают материалы из сборника "Одесские каникулы на Балтии," изданного в 1998 году (см.№№2, 1(3)2003г. "ОВ"). Как это будет расскажем по прошествии 42-ой встречи, а пока - о том, как это было. Через розовый флер воспоминаний Венера Чернышова в каком-то смысле - рекордсмен встреч. Она присутствовала на всех, кроме первой стартовой клайпедской 1960 года. И не по своей вине: просто сбор происходил весной, а Чернышова после окончания ОИИМФа была распределена в Вентспилс только осенью того же года. Встречи же, которые проходили в Вентспилсе, были всецело выпестованы и подготовлены оргкомитетом, который на протяжении ряда лет возглавляла Венера Гавриловна. А что значило в то время организовать встречу? О, это была целая одиссея! Тогда слово "спонсор" еще и в дурном сне не снилось, как и не снилась скатерть-самобранка, которая разрешила бы все гастрономические проблемы в добывании дефицитной колбаски или не менее дефицитной ветчинки. И денежки были только те, что далеко не бурным потоком поступали к ней из скромных "инженерно-технических" карманов выпускников. А ведь еще надо было найти подходящее помещение для столов, подходящую "ночлежку", подходящий транспорт и, само собой, " родить" песенный репертуар, репризы, остроты и "высокий пафос поздравлений и пожеланий". А еще памятные, отнюдь не пластилиновые медали, и "фирменные" пригласительные билеты, и плакаты, которые, как правило, развешивались по всему порту. Все это, естественно, с неба не падало - все было делом рук оргкомитета и приобщенных энтузиастов, которые, как и сама Чернышова, с мучительным нетерпением ждали в гости своих дорогих оиимфовцев. Наверное, двугорбому верблюду легче было пролезть в игольное ушко, чем за пару месяцев создать, хоть и временную, но прекрасную страну Аркадию, в которой от души предавались отдохновению желанные однокашники. Интересуюсь у Венеры Гавриловны - с какой стати она свою молодую жизнь повязала с ОИИМФом? С какой широты появилась в Одессе? - Из российской глубинки, Костромской области. Самое близкое "море" от нас - Рыбинское водохранилище. Поступила совершенно случайно. У меня была подруга, на год старше, которая уехала учиться в Одессу и время от времени слала мне красивые письма. В одном из них разрисовала мне юг и Одессу в таких соблазнительных тонах, что душа моя затосковала. А главное, она много писала про институт, в котором училась и который "связан с водой". Это, пожалуй, все и решило - достала я справочник и нашла в нем ОИИМФ. Послала туда документы, и, поскольку аттестат был в порядке, меня вызвали в Одессу, где я сдала экзамены и стала студенткой. И тут выяснилось : моя подруга расписывала вовсе не ОИИМФ, а свой "водный", гидротехнический институт, он находился буквально рядом с Водным и сейчас, кажется, называется инженерно-строительным. Факультет я особо не выбирала, зачислили на механизаторский, и, слава Богу, начала на нем учиться. - А Одесса не разочаровала провинциальную девочку? - Нет, конечно! Я начала вовсю заниматься спортом: волейбол, ручной мяч, но в основном и более серьезно увлеклась спортивной гимнастикой, занималась ею вплоть до окончания института, "тянула" на мастера спорта… - Нетрудно представить себе студентку с прекрасной спортивной фигурой, молодую, красивую.. Наверное, за Вами ходили табуны вздыхателей? - Ходили, конечно, но семейных пар от этого больше не становилось. Замуж я вышла уже в Вентспилсе, за
моряка. А в Вентспилс попала по "наводке" Юрия Падерова, будущего начальника порта. Он на год раньше поступил и на правах старшего опекал наш женский коллектив. Это был исключительно компанейский, юморной товарищ, учился также на механизаторском. Мы дружили до самого окончания института, а на последнем курсе он женился, и они отправились в Вентспилс. Училась я легко и с выбором порта проблем не было. Прибалтика считалась престижным районом. В Вентспилсе был наш Падеров, туда я и отправилась. - Чтобы с головой окунуться в организацию встреч выпускников? - Я всю жизнь работала в управлении порта, начинала сменным механиком… Затем начальником отдела рационализации и технической информации. Общественной работой занималась с первых трудовых дней, ..сейчас - зам. председателя профкома порта. Так что организацию встреч само собой, поручали мне. С 1961 и по сей день являюсь бессменным участником встреч. Первые четыре проходили в Клайпеде, под чутким руководством Соломона Натановича Кваши. Это были скромные, почти студенческие сабантуи. Скидывались по рублю, потом по три, был буфет, небогатые столы, общепитовские алюминиевые приборы. А первая встреча именно в Вентспилсе прошла в 1965 году . Уже был сдан Дом культуры, где мы и накрыли столы. Но гостиницы не было, гости , мужчины в основном, жили в спортзале, женщин тоже расселяли без особых удобств. Но на общем настроении эти неудобства не сказались. После была Рига, и опять Вентспилс. -А как вы готовились к той, своей первой вентспилской встрече? -Тогда предприятие не выделяло на встречи ни копейки. Ухитрялись обходиться собранными деньгами. Но какой был настрой! Энтузиазм распространялся на всех, вплоть до начальника порта. У меня сохранился список, где рукой Падерова написано, кто и что должен сделать для встречи. В порту почти все начальники были из ОИИМФовцев, кроме Чувашина и Рымаря, но даже и они с пониманием относились к нашей традиции и очень помогали. Чаще всего встречи проходили в Клайпеде (12), в Вентспилсе (7), Риге и Таллине (по пять). Долго не могли провести сбор в Калининграде, где начальником порт был не имевший отношения к ОИИМФу Михайлов. И первая такая встреча произошла только в 1973 году. Кажется, в 1969 году произошло ЧП в Таллине - за месяц до встречи в спортзале, где намечали собраться, провалился потолок. Форс-мажор…Что делать? Отменять или переносить место встречи? На выручку пришел Вентспилс. С опозданием, но встреча состоялась и традиция не была нарушена. А вот встречу 1985 года условно можно назвать "траурной". К счастью, никто не умер, но потрясение мы пережили изрядное. Из-за тогдашнего антиалкогольного указа. И даже не из-за него, а из-за анонимки в ЦК партии. Тогда первым секретарем Вентспилского горкома партии был наш выпускник, Михаил Бердник, и, хотя он многое сделал для проведения встречи, сам на нее не рискнул прийти. А начальник порта Ю.Падеров на попятную не пошел. Так совпало, что его вот-вот должны были перевести в Латвийское пароходство, в кресло начальника. Но после встречи кто-то написал анонимку в "высокие инстанции", вроде бы утром рано докеры, шедшие на работу, видели у Дома культуры пьяных. Это была абсолютная ложь, но..Оргвыводы были сделаны моментально: Падерову объявили строгий выговор с занесением в личное дело, а Берднику тоже выговор, хоть он на встрече и не был…Это был сокрушительный удар, и в следующие два года встречи не проводились (1986-87). И вот, к чести клайпедчан, в 1988 году на озере Плателяй вновь собрались оиимфовцы. Гуляли за городом, пили , в основном, пиво, хотя водку каждый свою привез.. Наибольшее число выпускников собрали две встречи : в 1974 году в Риге (600 человек) и в 1982 году в Ленинграде - 500. Но в Питере не обошлось без конфуза. Тогда впервые на встречу приехали гости с широкими шевронами на рукавах - некоторые руководители Минморфлота. Все дело испортил , опять же, антиалкогольный режим, царивший в Ленинграде: рестораны тогда закрывались в 12 ночи, и все торжественные мероприятия также, а норма спиртного на человека была 100 г водки или фужер шампанского.. Мы пили "из под полы", и, естественно, многие набрались "до чертиков". Потом устроили дебош в общежитии, где остановились, кто-то оседлал Медного Всадника.. И вдобавок утренний сбор в воскресенье, когда обычно начинается разъезд, был безнадежно сорван. Хорошо, что бывший с нами Евстигнеев ( тогда - начальник Вентспилского порта) вник в ситуацию и разрешил ехать домой вечером. Конечно, наши высокие гости из Министерства были отчаянно разочарованы… - Кто-то из Ваших коллег говорил, что раньше на встречах было больше молодежи… - Правильно, потому, что мы были моложе на 20 лет…И ежегодно наши ряды пополняли новые выпускники. Сейчас, сами понимаете, приток молодежи иссяк, а молодежь 70-80х годов перешла в разряд зрелых людей. …Появилась новая тенденция: к встречам стали проявлять небывалый интерес выпускники старшего поколения. Наверное, тяготы жизни, понимание ее быстротечности наложили свой отпечаток, и люди инстинктивно стремятся к объединению. Мы ведь понимаем - пройдет еще лет 15-20, и многие уйдут, вообще уйдут из жизни, и ничего-ничего больше не будет…А пока мы есть, пока позволяет здоровье, надо не разлетаться, а как можно чаще собираться вместе… - Вы не боитесь, что встречи сойдут на нет? - Наш запас далеко не исчерпан. Сейчас даже если и захочешь остановиться, не получится. В Риге, в прошлом году ( 1997, прим. ред.) , было 420 человек, но было много тех, кто не смог попасть на встречу. ..Если нам не помешали границы, если мы выстояли в нелегкие 90е годы, значит, запас прочности далеко не исчерпан, и мы будем встречаться!
ПАМЯТЬ НЕПРЕХОДЯЩА При всем желании, из поселка Троицкое, что на Одесщине, море не увидишь. Зато хорошо видны звезды, особенно в темные южные ночи. А звездное небо не хуже моря будит фантазию, бередит душу, зовет в неведомые странствия. Однако в жизни Валерия Пашуты не романтика сыграла самую главную роль. После школы и до призыва в армию он успел поработать на заводе. Отец его был учителем, но технику и ремесло любил до самозабвения. -" Воспитание в семье, безусловно, повлияло на мое желание учиться в техническом вузе, "- рассказывает Валерий. " ..В принципе, я не стремился ходить в моря, а лишь хотел работать в сфере, как-то связанной с
морем.. Некоторые мои товарищи, закончившие школу раньше, наезжая домой, много чего интересного рассказывали об ОИИМФе. Они мудро посоветовали хочешь, старик, без особой нервотрепки попасть в институт, дуй на подготовительные курсы. Так и сделал, довольно гладко сдал экзамены и без всякой "волосатой руки попал в институт" (Напомним, шел 1977 год, когда механизм "блата" работал весьма эффективно во всех сферах жизни) …Если учебу Валерий Леонидович начал без "блата", то, став студентом, подпал под влияние "блатной романтики". Что это за субстанция? В общих чертах - определенный шарм в одежде, но непременно с джинсами и кроссовками, это длинные волосы, "жертвоприношение" рок-группам и прочие внешние детальки, определявшие молодежный стиль жизни в конце 70х. В институте тогда много училось ребят, чьи отцы работали в ЧМП , в портах, поэтому проблемы с модными шмотками для них решались просто. А что в те годы считалось престижным? Конечно, фирменные джинсы. И зарубежные альбомы с песенными и ансамблевыми хитами. Разумеется, много было наносного, этакий дешевый шик, хотя при этом в жизнь входили и гораздо более серьезные вещи. Не обходилось без конфликтов - на военной кафедре не любили "волосатиков" и непременно требовали стрижки "под бокс". А мы, как могли, маскировались: делали какие-то укладки, умащали волосы бриолином, шли на любые ухищрения, лишь бы сохранить "стиль". Но с годами эта блатная романтика стала отходить на второй план. На старших курсах подсознательно уже начинали себя готовить к реальной жизни за институтскими стенами. Возникали вопросы: а что я из себя, как специалист, буду представлять, будет ли мой профессиональный уровень достаточен для того, чтобы руководить людьми? И вообще, с какой жизненной философией я прийду на производство? - Насколько мне известно, в те годы ОИИМФ считался вузом " многонациональной направленности".. - Действительно, состав студентов был многонациональный, учились ребята и девчата со всего Советского Союза и из многих других стран. В нашей комнате, к примеру, жили украинцы и русские, туркмены, рядом кубинец и парень из Вьетнама, были студенты из Южной Африки. Буквально все, кто лучше, кто хуже, говорили по-русски. Имена у всех иностранцев переиначивались на русский манер: например, вьетнамского паренька мы звали Витьком, он сам выбрал это имя и очень им гордился. Туркмена Бадамова Худойберды прозвали Борей. Никому не приходило в голову доказывать свою национальную "идентичность". Было единое студенческое братство. Единственным местом, где эта "идентичность" проявлялась, был стол, за которым собирались вернувшиеся после каникул из родных краев студенты. С Дальнего Востока привозили красную икру и крабов, Боря баловал настоящими туркменскими дынями, а Витек бананами.. Конечно, мы все что-то заимствовали друг у друга, познавали другой мир через общение, и это было в радость… - В жизни многое забывается, но только не преподаватели. На кого из них Вы хотели быть похожим, кому подражали? - Преподаватели тогда во всем искали научный подход. Заместитель декана Коваленко однажды проделал эксперимент, провел ночь на скамейке знаменитого "пятачка" (внутреннего дворика с танцплощадкой), откуда были видны окна всех корпусов общежития. Потом он рассказывал : " Двенадцать - почти все окна горят, час - несколько погасли, потом еще пара, уже четыре часа - еще три окна потемнели, но уже в полпятого почти на всех этажах начал зажигаться свет..Так когда же студенты спят?!" Возвращаясь мысленно к прошлому, понимаешь, насколько мощные личности учили нас уму-разуму. Например, преподаватель Веремеенко, читавший лекции по подъемно-транспортным машинам. Я до сих пор храню его конспект - это своего рода педагогический шедевр, настолько все было им выверено и лаконично изложено. Незабываемы Грязев, Курочкин, Зубко, преподаватель математики Кабанова - это была очень строгая дама.. Насчет подражания. ..Были случаи, когда приходилось цитировать кого-нибудь из преподавателей, многие выдавали настоящие перлы. Была такая фраза, ставшая знаменитой : " Все и всё сдадут, только не все и не всё сразу"… ОИИМФ заключал в себе такой огромный интеллектуальный потенциал, что, наверное, вокруг него светился энергетический нимб, постигаемый не зрением, а душой. ..Возможно, выпускникам свойственна некоторая идеализация, может, все было не совсем так, как кажется сейчас. Но в любом случае память о студенческих годах, наша общность однозначно переросли в необходимость встреч. - И какая из них стала для Вас путеводной звездой? - Наверное, та, что проходила в Риге в 1983 году. Это была моя первая встреча после окончания института. Ощущались необыкновенная близость, единение, приносящие душевный покой. И что еще приятно: на таких встречах не бывает ни чинов, ни рангов. Все равны, без начальников и подчиненных, нет ни слабых, ни крутых. В первое время после института казалось, что все уже позади, молодость кончилась, однако каждая новая встреча доказывает обратное : нет, не все прошло, просто жизнь идет по другим законам. И создается иллюзия, что ОИИМФ вездесущ - и в Одессе, и в Вентспилсе, и в Риге.. Этакий хороший родной спрут.. Хотя, конечно, очевидна необратимость времени. - Что Вы пожелали бы ОИИМФовцам? - В студенческие годы у нас был такой тост: пьем за самых умных и красивых - за нас! Сейчас мы не такие максималисты, мы поднимем бокалы за ВСЕХ ВЫПУСКНИКОВ! Без исключения. И больше за тех, к кому жизнь отнеслась строже и кому сейчас живется труднее…Став Университетом, ОИИМФ как бы уравнялся с другими вузами Украины, потерял свою исключительность - хорошо это или плохо, не знаю..Но тот ОИИМФ, ради которого мы встречаемся и в честь которого поднимем бокалы на следующей встрече, жив и будет жить
в сердцах и памяти его воспитанников. А память, как известно, бессмертна..
Письмо офицера Сложным путем, через несколько границ, благодаря дружеским рукам (в частности, спасибо Славе Мартыненко и Людочке Пекарь), ко мне пришло необыкновенное письмо. Написано оно хорошим человеком, офицером, которого -единственного из всех на ВМК- я хорошо помню, а на приложенной фотографии, случайно или нет, не знаю- мои товарищи по курсу. Как ни лестно слышать добрые слова, принимаю их в адрес журнала и тех студентов, которые были , по словам автора, "..свидетелями и участниками всех студенческих дел той поры, больших и малых, героических и менее, светлых и не совсем". Редактор Здравствуйте, уважаемая Танечка! Не удивляйтесь, так я бы обратился к любой Вашей сокурснице, тем более с ИЭФа. С большим интересом прочел журнал "Одесский Водный" №2. Запали в душу слова "..Приходите, звоните, пишите. Ругайте, хвалите, предлагайте. Но делайте же, наконец, что-то!" После чтения погрузился в "туман далекого прошлого" и решил написать, выполнив тем самым одно из организационных положений "Союза выпускников ОИИМФа"…Мне приятно с Вами предаться ностальгии по ушедшему времени, когда мы и учились, и лечились бесплатно, и не надо было давать взятки, а на Кавказ ездили не воевать, а отдыхать, кушать шашлыки и запивать их хорошим вином. Представляете, в 60х годах на призывных комиссиях в военкоматах Грозного и Нальчика я отбирал ребят для службы в подводном флоте! А что сейчас творится?.. Многое изменилось, встало с ног на голову. Сейчас Россия перенасыщена "общечеловеческими ценностями": безнравственностью, преступностью, криминалом и коррупцией . Плюс – жуткое расслоение общества по уровню жизни, что не приводит к его консолидации. Лучше бы все эти "прелести" оборотнинедочеловеки отправили обратно "за бугор", да и сами бы там остались. Скажу откровенно, в теперешнем устройстве нашей жизни не смог себя найти, много в ней непонятного, противоречивого и неприемлемого. А как хочется с гордостью сказать : "Я – гражданин России". Уверен, пройдет время, страна сбросит с своей шеи воров и бандитов, и вновь станет великой. "Жаль только, жить в это время прекрасное уж не придется ни мне, ни тебе".. Вспоминая о прошлом, ни в коей мере не собираюсь выдавать рецепты на реанимацию былого или указывать пути к светлейшему будущему. Просто вспомним. Немного о себе. Я, Шмелев Олег Алексеевич, работал в ОИИМФе во время Вашей учебы ( 1968 – 1976 гг.) , преподавал на 2-х курсах всех факультетов, а специальные дисциплины – на старших курсах экономического и эксплуатационного факультетов. Кроме того, курировал кафедру физвоспитания, ДНД, возглавлял студенческие отряды на сельхозработах, занимался духовым оркестром, был курсовым офицером и членом партбюро ИЭФ. То есть, много времени уделял внеаудиторной работе. Вот об этом и хочу вспомнить! Считаю этот период лучшим из 28-летнего стажа службы, хотя с благодарностью вспоминаю и другие этапы. Служба получилась. Выполнение перечисленных поручений предполагало постоянное общение со студентами, между нами сложилось полное взаимопонимание. В этом помогало и то, что в свое время (1949 г.) закончил первый курс Ленинградского Военмеха, познал быт и все прелести студенческой жизни. К моменту прихода на ВМК за плечами уже был 20-летний стаж службы на флоте, ВВМФ им.Фрунзе, офицерские курсы подводного плавания, Военная Академия (1964 г.), служба на подводных лодках. На ВМК в ОИИМФе был на должностях преподавателя, старшего преподавателя, начальника цикла ВМП. В жизни студентов всех поколений много общего, невзирая на всякие общественные катаклизмы. Мне были близки и понятны многие проблемы и интересы студентов, они приходили и просто поговорить, и посоветоваться. Старался понять и помочь. Они отвечали доверием и поддержкой в выполнении поставленных перед нами задач. Неоднократно приглашали на дни рождения, был и в семьях. Запомнилась свадьба А.Климова (экон.ф-т). На ней мы были с женой, подаренная нами кукла вызвала большое оживление. А как забыть выпускные вечера! Эксы по традиции "захватывали" ресторан гостиницы "Красная", а экономисты даже в "Лондонскую" ухитрялись вписаться. Сколько добрых напутствий молодым специалистам звучало на таких вечерах! От некоторых из них впоследствии приходили письма (это эксы Кваша,Фролов и другие), встречался со ставшими офицерами (Трапезников и др.). Не могу не вспомнить об учебных сборах студентов. Они проходили при Управлениях начальников передвижения войск на бассейне и Военных комендатурах портов. Мои группы разъезжались по всем портам Балтики. При проверках командиры воинских частей положительно оценивали подготовку и дисциплину курсантов. На всю жизнь запомнился приезд в Клайпеду! Мне был оказан исключительно теплый, радушный прием. Был приготовлен номер в гостинице, где проводились и "пресс-конференции", и "встречи без галстуков". Проверив в комендатуре свою группу, встретился с выпускниками предшествующих лет – А.Котейва (экон.) , И.Шалаев и В.Кузечкин (эксы) и др. Они показали свои рабочие места, познакомили с портом и городом. Побывал в гостях у Шалаева и Котейва, и с последним даже ездил в гости в деревню к его родным.. Всемогущие и пробивные эксы под предлогом приезда "большого руководителя " из Одессы ( то
есть, меня) даже проникли к мэру города и получили разрешение посетить закрытый для простых смертных бар "Бочка". Это было уникальное заведение! Посреди небольшого зала в центре круглого стола стоял большой вращающийся цилиндр с массой стеклянных колб и трубопроводов, наполняемых по желанию любой маркой пива того времени и, конечно, весьма почитаемым "Сенгусом". Услужливые официанты внимательно наблюдали за нами, своевременно наполняя бокалы пивом и тарелочки разными сортами рыбы. Тогда и произошел самый значительный обмен мнениями и воспоминаниями, благо память еще была свежей, а почки молодыми да крепкими. А какие песни пелись за круглым столом, а после на перроне и в вагоне экспресса, уходившего в сторону Паланги! На другом краю огромной страны, в Корсакове, довелось провести с выпускниками несколько вечеров за "пулькой". Они слишком уверовали в заповедь преферанса – "карта-не лошадь, к утру повезет", и ошиблись, бедолаги. Пришлось им рассчитываться дарами моря, которые в изобилии хранились в дровяном сарайчике. Что было – то было. С большой теплотой вспоминаю о духовом оркестре института, создававшим и поддерживавшем праздничное настроение в факультетских колоннах на демонстрациях и других мероприятиях. Принял его в составе 3-4х музыкантов, а затем он значительно увеличился и встал вопрос о закупке дополнительных музыкальных инструментов. Признаюсь, мои познания в музыке были дилетантскими, но зато имелся замечательный маэстро — Натан Тынессон, направленец из Эстонии, отличник учебы, влюбленный в музыку и отлично знавший и понимавший ее, скромный, пунктуальный человек. Пришлось немало потрудиться, прежде чем был создан достойный оркестр. Большую помощь в этом оказывал ректор Николай Игнатьевич Коваленко. По моей просьбе для участников оркестра были выделены комнаты в 5м корпусе общежития, ранее занятые сотрудниками института. До этого музыканты были разбросаны по разным корпусам, как пчелы по сотам улья, что сильно затрудняло работу с ними – репетиции, инструктажи и пр. Затем все они приобрели по доступной цене форму ММФ. Конечно, это дисциплинировало и подчеркивало серьезность момента при их выступлениях. Полезными были и плотные бесплатные завтраки перед выходом на демонстрацию – ведь на пустой желудок трудно было вынести такие нагрузки. Все ребята вовремя сдавали сессии, получали стипендии, были дружны и организованны. Весьма сожалею, что не успел ввести, по предложению Натана, в состав оркестра девушек. В Прибалтике это принято. Представляете, если бы впереди оркестра шагали нарядно одетые (по форме) красивые девушки-барабанщицы! Даже для видавшей виды Одессы это было бы открытием! Однажды после очередного прохождения Натан попросил меня зайти в общежитие. Там, перед выстроенным оркестром, с выполнением всех положений воинского Устава, он вручил мне транзистор с памятной гравировкой : Уважаемому Олегу Алексеевичу от личного состава духового оркестра ОИИМФа. 1 мая 1976 года. Я был растроган и горд. До сих пор этот миг остается в моей жизни ярким и дорогим. По решению начальника ВМК и ректората мне довелось курировать работу кафедры физвоспитания и ДНД, сложились деловые отношения, полное взаимопонимание с преподавателями кафедры и с заместителями деканов. В институте было много хороших спортсменов и спортивных достижений команд. Вспоминаются факультетские соревнования. Нашему ИЭФу, более чем наполовину состоявшему из девушек, нелегко было состязаться с мехами, судомехами и многочисленными эксами. Но в зачет также входила массовость – в процентном соотношении участников к численности факультета. И мы рискнули! Первое место по числу участников, отличные выступления девушек-легкоатлетов и ребят обеспечили 1-е место на институтской спартакиаде. Это была неслыханная до того победа! По окончании спортивных мероприятий в узком кругу проводился "разбор полетов", в одном из "закутков" спортивной кафедры института или на его водной базе. Было, было.. А как не вспомнить смотр художественной самодеятельности факультетов! Председателем комиссии была зав.кафедрой иностранных языков Г.Новикова, наш факультет представляли зам.декана по быту Людмила (фамилию запамятовал), преподаватель английского языка , и я. При обсуждении программы разгорелся сыр-бор. Я настаивал на включении возможно большего числа участников и хора с народными музыкальными инструментами. Ведь не обязательно было петь только под лозунги вроде "партия – наш рулевой" и т.п. .Номера эти не включили под предлогом того, что невозможно найти столько участников. Каковы же было удивление жюри и бурное оживление в зале, когда ИЭФ открыл свое выступление именно хором! Это было замечательно – на сцене более 30 человек - ребята все в форме ММФ, девушки строго нарядны. С каким задором они исполнили студенческие песни! А первым был гимн студентов ОИИМФ, жаль, слова не помню. Если Вам удастся их восстановить – передайте в наследство теперешним студентам. Массовость участников, дополненная хорошими сольными выступлениями, принесла успех факультету, мы заняли призовое место. В этот момент я готов был обнять каждого из участников. Это также незабываемый миг жизни. Разве можно забыть о трудовых семестрах на полях области или в стройотрядах! В то время они были неотъемлемой частью студенческой жизни. После тяжелой умственной нагрузки была возможность расслабиться на лоне замечательной украинской природы, отдохнуть душой и телом, да и оказать немалую помощь сельским труженикам. В последние годы на меня возлагалось руководство сводным студенческим отрядом института.
Разработанное мною положение по проведению этой операции понравилось проректору, П.Р.Дубинскому, и оно было принято.Там предусматривалось все – сбор и отправка, размещение на местах, организация работ и досуга, возвращение. Все наши ребята работали хорошо, СМИ ( степная печать) сообщали о победителях, а с не выполнявшими норму проводилась соответствующая работа. Приходилось с удивлением наблюдать, как наши труженики после активного труда на полях возвращались, изнеможденные, и сваливались на койки, но после небольшого отдыха находили силы для не менее активного вечернего отдыха. Однако, на работу утром не опаздывали, как бы ни хотели отоспаться. Остановлюсь на двух моментах. Выполняя разнарядку, декан ИЭФ В.Чекаловец с трудом укомплектовал отряд, в него вошел и студент Степан Персиянов (Клайпеда), у которого только что родился второй сын. Я настаивал на его освобождении от участия в отряде. После длительных переговоров и под мою личную ответственность было разрешено не вызывать студента. Срочно поздравил его и сообщил об освобождении от работ. Потом Степан говорил, что мою телеграмму ему вручили на пороге, когда он выходил за билетом на самолет. Вся семья была на седьмом небе! Какое облегчение жене! Второй эпизод о том, как в один из выходных дней все разбрелись кто куда. Я пошел в посадку "по орехи". В густой тени большого дерева заметил двоих наших тружеников, обжаривавших на костре какую-то приличную тушку. Пожелав приятного аппетита, пошел дальше. А вернувшись в лагерь, обратил внимание на бабульку, которая расспрашивала о пропавшем гусе. Все стало ясно. Пообещал помочь ее горю, а заодно узнал стоимость пернатого. По прибытии горе-"охотников" предложил отнести бабушке указанную сумму. Товарищ Лисицин принес вместе с деньгами бабульке массу извинений. Выпущенная "молния" с дружеским шаржем на любителей дичи стала развлечением для всего отряда. Положение члена партбюро факультета и курсового офицера обязывало вникать во все стороны жизни факультета. На память об этом периоде осталась модель ПЛ "С-66", искусно выполненная лично Олегом Блохиным при помощи всей группы. Эту лодку мы посетили для проведения занятий на 2м курсе, когда она прибыла на консервацию в порт. Кстати, им же были сделаны несколько моделей боевой техники для учебного класса ВМК. На подарке была надпись : Капитану 2го ранга Шмелеву Олегу Алексеевичу от студентов V-го курса ИЭФ ОИИМФ. И это событие – еще один важный для меня момент жизни! Но были и неприятные моменты. Однажды с места учебных сборов в Таллине раньше на день-два уехал студент-экономист Мехед. Ему, еще до института отслужившему в армии, надоело выполнять распорядок дня в казарме наряду с молодыми матросами. К тому же, он истосковался по молодой жене, оставленной в знойной Одессе. Нарушил воинскую дисциплину. Конечно, это не могло не отразиться и на мне. Потом прошел слух, что студент А.Кнобельман (экон. ) собирается выехать "за бугор". На ВМК срочно приняли меры, обвинив во всех мыслимых и немыслимых грехах, отстранили от выпускных экзаменов по ВМП, а, следовательно, он не мог получить диплом об окончании института – такой был порядок. Началась тяжба. Из комсорга курса, отличника учебы сделали изгоя. На заседании ВМК в присутствии представителей ректората (или деканата, не помню) я один выступил против единодушного мнения об отстранении Александра от выпускных экзаменов: это было как гром среди ясного неба. Но поступиться принципами я не мог. Впоследствии узнал, что Александр женился на болгарской девушке и все же уехал в дружественную Болгарию. Вот эти два момента, думаю, возымели свои последствия, появились недоброжелатели и клеветники. Меня стали обвинять в фамильярных отношениях со студентами. На кафедре возрастали неприятности. Дошло до того, что ректор вызвал к себе весь состав ВМК. Считая недостойным принимать участие в подобном разборе, я молчал. Но итог всему подвел Николай Игнатьевич. Может, это нескромно, но приведу слова ректора : "Товарищи офицеры! Вас на кафедре 19 человек, а могу выделить только тов. Шмелева". Эта оценка почти десятилетней моей работы в ОИИМФе была и остается в памяти самой большой наградой. Напоследок хочу сказать, что с большим волнением жду день 17 мая 2003 года, поскольку приглашен в Санкт-Петербург на Встречу выпускников. Там и поговорим о том, что не вместилось ( да и не могло!) в это пространное воспоминание. Желаю больших успехов в учебе и жизни всем студентам, коллективу института. А тем, кто вступает в трудовую жизнь или уже работает, желаю трудиться так, чтобы сегодняшние непростые российскоукраинские отношения становились прозрачными и доверительными. Чтобы границы не были помехой для дружеских уз, зародившихся в стенах родного вуза.
С любовью, Новгородская область, гор. Малая Вишера О. Шмелев
Первый Одесский Джаз-Бэнд Продолжение статьи, опубликованной в русскоязычном журнале BONUS (г. Торонто), начало см. в №1 (3) 2003 г. "Одесского Водного". 3. ВОСХОЖДЕНИЕ ПЕРВОГО ОДЕССКОГО ДЖАЗ- БЕНДА. Итак, днём рождения первого Одесского джаз-бенда можно считать 30 апреля 1945 года, когда нас после первого концерта чуть ли не выносила на руках публика. Мы верили в успех своего первого выступления, но не ожидали его таким бурным. В те времена можно было говорить не о простом росте, но от взлёте нашей популярности в городе. В
актовый зал института, где около 800 мест, на наши концерты набивалось более тысячи зрителей и наших болельщиков. Выступления джаза проходили, как правило, в сопровождении остроумных конферансье-зубоскалов, весельчаков и хохмачей из тех же студентов, которых также очень любила публика. Их живой неотразимый юмор всегда был на злобу дня и неизменно встречался и провожался взрывами хохота и аплодисментами. Нас публике конферансы представляли обычно весёлыми коротенькими куплетами. Так, лично моей визитной карточкой служил куплетик типа: Павел Никеров – трубочка-бас, В этом вы все убедитесь сейчас, после чего я издавал череду каких-нибудь дичайших басовых звуков, под хохот зала. По мере роста нашей популярности в городе, нас стали зазывать к себе на платные концерты профессиональные заведения – различные дворцы культуры и клубы. Мы особо не упирались, учитывая собственный заработок, тем более, что Ашот / руководитель оркестра, Ашот Петрович Авакьян. Прим. ред./ и здесь выступал рачительным защитником наших меркантильных интересов. Однако, он же внимательно следил за тем, чтобы мы во время выступлений на "танцульках" не теряли и не снижали своего мастерства и поддерживали его не должном уровне. Именно тогда мы узнали, что любовь к джазу у Ашота зародилась после знакомства и последующих встреч в Ленинграде с молодым военным дирижером, Иосифом Вайнштейном, и концертов джазовой музыки руководимого им оркестра. Кроме того, у него была налажена довольно тесная связь с Леонидом Утёсовым, который любил приезжать в Одессу, и даже как- то заходил к нам на репетицию, похвалил исполненную в его честь вещицу. Заглядывая в свои дневниковые записи., могу восстановить наш тогдашний репертуар: джазовые обработки песен "Раскинулось море широко", "У самовара", "Сулико", "Добрая ночь".. Много "одесских" песен – "Гоп со смыком", "С одесского кичмана", "Лимончики" и многие другие. В 1946 в культурной жизни советского студенчества произошло знаменательное событие : Министерство высшего образования объявило всесоюзный конкурс-фестиваль в области студенческой самодеятельности, предусматривавший два этапа – по областям, и в 1947 году – между коллективами, занявшими первые места на областных фестивалях. Нужно ли спрашивать, собирались ли мы участвовать в этом фестивале ?! Первое место в областном конкурсе "кровь из носу" должно было стать нашим! Такую конкретную задачу поставил перед нами Ашот. Как минимум, мы должны были получить путевку в Ленинград, а там посмотрим.. Никто из нас не сомневался в том, что по Одесской области мы займем первое место и поедем в Ленинград. Но чем черт не шутит! И Ашот разработал конкретную программу подготовки к областному фестивалю, которую мы, не покладая рук, осваивали. В конце 1946 года фестиваль в Одесской области состоялся, и мы действительно заняли первое место! Хочешь не хочешь, теперь надо было готовиться к Всесоюзному конкурсу. Когда министру морского флота доложили, что мы заняли первое место на областном фестивале, он сказал: -Ну что ж, молодцы ребята, но они должны прилично выглядеть в Ленинграде,- и распорядился, чтобы всем нам по такому случаю пошили парадные костюмы, что и было блестяще выполнено пленныминемцами, отбывавшими срок в Одессе.
4. ЗАКАТ ПЕРВОГО ОДЕССКОГО ДЖАЗ-БЕНДА. Перед отъездом в Ленинград Ашот немало нам понарассказывал про джазы московских и ленинградских вузов, про их огромную популярность у студенческой молодежи, несравнимо больший по сравнению с нашим опыт и мастерство, и даже не пытался нас настраивать на победный выигрыш, особенно у прославленного студенческого джаз-ансамбля МВТУ, на концертах которого он неоднократно был. Однако и срамиться перед ними было недопустимо, поэтому готовились мы к этой поездке на полном серьезе. Расчет у Ашота был элементарно прост: не гнаться за большими баллами конкурсной комиссии, а всего лишь вызвать аплодисменты у ленинградской строгой "джазграмотной" публики. При этом планы строились на том, что студенческая публика любит все чисто "одесское", особенно если оно преподнесено чисто по-одесски. И что же? Расчеты Ашота оказались настолько верными, что не только публика своими продолжительными аплодисментами, но и строгая конкурсная комиссия, как пронюхал Ашот, используя подпольные связи, занаряживала нам за выступление совсем неплохие баллы. И хотя призового места мы не заняли, нас ожидала поощрительная премия, и нас предупредили о том, что предстоит воспроизвести несколько коротких музыкальных фраз на закрытии фестиваля. И вот все мы явились в парадных костюмах на итоговый вечер фестиваля. Но что это? При зачтении итогов мы не услышали своих имен не только среди награжденных поощрительными премиями, но даже среди участников фестиваля! Произошла какая-то нелепая ошибка, и Ашот рванул за кулисы. Мы с нервозным нетерпением ожидали его появления.. Вот он появился…с прокисшим выражением лица. Никакой ошибки не было." Марш все домой, там расскажу". Мы пошли в общежитие не солоно хлебавши. Что же произошло? Ашот объяснил, что перед самым завершающим заседанием комиссии ей стало известно о готовящемся очередном постановлении ЦК КПСС по вопросам культуры, в котором джазовая музыка и сами джазы подвергались уничижительной критике, о чем заранее была извещена конкурсная комиссия с предупреждением о том, чтобы она не допустила в своей работе непростительных ошибок при подведении итогов фестиваля. В конце своего рассказа Ашот добавил, что МВТУ им. Баумана погорело больше нашего – его джаз, занявший одно из призовых мест на фестивале, не только не был награжден, но даже не упомянут в числе участников. А чтобы окончательно нас добить, его друг посоветовал нам прочесть статью А.М.Горького о джазе в газете "Правда" от 18 апреля 1928 года, на которую в готовящемся постановлении ("Об опере Вано Мурадели " Великая дружба") имеется ссылка.
По пути из Ленинграда в Одессу никто из нас не прикоснулся к инструментам. Да и зачем? Всем было предельно ясно : джазам в СССР пришел конец. Вот допишут секретари в ЦК свое постановление, подпишет его Генеральный секретарь – и все партийцы по стране бросятся его выполнять, и скоро все забуду. что означает само слово "джаз". А самых дошлых, которые захотят это значение все же узнать, отправят к статье Горького в газете "Правда" – "О музыке толстых". Но какая же умница наш Ашот – не поленился, разыскал копию статьи и прочел ее нам в поезде. А написано было буквально следующее : ..Вдруг в чуткую тишину начинает стучать какой-то идиотский молоточек – раз, два, три, десять, двенадцать ударов, и вслед за ними, точно кусок грязи в чистейшую прозрачную воду, падает дикий визг, свист. грохот. вой, треск, врываются нечеловеческие голоса, напоминающие лошадиное ржание, раздается хрюканье медной свиньи, вопли ослов, любовное кваканье огромной лягушки..Весь этот оскорбительный хаос бешеных звуков подчиняется ритму едва уловимому, и, прослушав эти вопли минуту, две, начинаешь невольно соображать, что это играет оркестр безумных…" После этого чтения воцарившуюся тишину вдруг прервал наш конферанс Натан Виницкий : - Не может быть, чтобы все это написал Максим Горький! Скорее всего, это написал Пешков, самый настоящий Пешков. Тем не менее, спустя двадцать лет, у Максима Горького появились последователи из музыкантовпрофессионалов. А уж количество грязи, вылитой на головы отечественных джазовых исполнителей Российской Ассоциацией Пролетарских Музыкантов было не счесть. А перед нами встал другой вопрос: с джазами в СССР все ясно – им конец. Но что же будет с джазистами? Не с нами, любителями, мы заканчиваем институт и разбегаемся по Союзу на работу по специальности. А что будет с профессионалами, ведь их по стране уже тысячи… ..И только через несколько лет стало известно, что многие из ведущих музыкантов-джазистов трагически пережили последовавший период гонений на джазовое искусство. А некоторые из них не выдержали свалившихся на них испытаний судьбы и преждевременно расстались со своими жизнями. Что, например, произошло с лучшим трубачом России и Западной Европы Эдди Рознером? Все у него шло прекрасно до 18 августа 1946 года, пока газета "Известия" не опубликовала статью "Пошлость на эстраде", после которой Эдди Рознер решил вернуться в родную Польшу. Однако, он был задержан на границе чекистами при попытке нелегального пересечения границы и осужден на 10 лет. После смерти Сталина он был освобожден в 1954 году, попытался вновь создать свой оркестр с джазовым репертуаром, но сам после лагерной цинги уже не смог играть так блестяще, и вскоре скончался. Памятно также и знаменитое постановление ЦК КПСС от 1948 года " Об опере Вано Мурадели", когда началась эпоха так называемого "распрямления саксофонов". После этого постановления даже такой всенародный любимец, как Леонид Утесов, был вынужден отойти от джаза и ограничиваться только эстраднопесенным жанром. А такие гиганты, как джазовый оркестр Всесоюзного радиокомитета и Российский Государственный джазовый оркестр, над созданием которых столько трудились такие выдающиеся музыканты как Варламов, Цфасман, да и тот же Утесов, нашли свой конец еще раньше. Госджаз, к примеру, был переименован в Государственный эстрадный оркестр РСФСР. 5. ПОСЛЕСЛОВИЕ Но что примечательного и замечательного можно и нужно отметить в истории отечественной джазовой музыки? С какой бы регулярностью ни повторялись и с какой бы силой и беспощадностью бы ни проявлялись исторические партийные антиджазовые постановления, джазовая музыка снова возрождались, начинала процветать в народной, особенно молодежной, среде. Но партийные боссы не могли понять, осознать и признать закономерности происходящего, и вновь и вновь пытались поставить себя и свои неумелые постановления выше народной любви к этому замечательному виду искусства. 19 ноября 1962 года на заключительном концерте джаз-оркестра Иосифа Вайнштейна в Москве в театре Эстрады, посвященном окончанию Пленума Союза композиторов РСФСР, произошло два характерных события: в связи с большим успехом и великолепным приемом программы оркестра, за кулисы пришли поздравить Иосифа Владимировича и его музыкантов мэтры – Л.Утесов, А.Цфасман, композиторы М.Блантер, В.Соловьев-Седой, А.Эшпай, М.Каждаев и другие. Второе – в разгар замечательно принимаемого публикой концерта секретарь Союза композиторов СССР Д.Кабалевский встал со своего места и демонстративно покинул зал. Затем Т.Хренников, долгие годы возглавлявший Союз композиторов СССР, также выступил против Вайнштейна. А 3го декабря 1962 года газета "Правда" устроила разнос всей джазовой музыке. Появился Приказ министра культуры СССР Е.Фурцевой, осудивший ленинградский джаз-оркестр, и снова пошло-поехало… ..При этом, справедливости ради, нужно отметить, что и в партийной политике время от времени наступали короткие " оттепели" , когда преследования джаз-бендов прекращались или притормаживались, и джазовые ансамбли возрождались и росли, как грибы после дождя. Разрешались даже джазовые фестивали, на одном из которых в Таллине в 1965 году оркестр Вайнштейна получил первую премию. Однако, пора "оттепели" не была продолжительной. Меломаны-водники
«Вы помните, Вы все, конечно,помните...»
"Вы помните, Вы всё, конечно помните…" Наверное это когда-нибудь происходит с каждым: чем дальше мы отдаляемся от чего-то произошедшего в жизни яркого и безвозвратного, тем чаще выплывают из глубин тронутой легким склерозом памяти те времена, в которые хочется вернуться хоть на миг и сделать не сделанное, и вновь пережить не ценимое тогда- в годы беззаботной молодости. У меня таких периодов в жизни два. Это незабвенная служба в стройных рядах Советской Армии, и это попытка поумнеть, научаясь в лучшем в мире ОИИМФ е. Поскольку ни про какую армию в журнале "Одесский Водный" пока еще рубрики нет, я её (армию) не без сожаления опускаю - да простят меня друзья однополчане. /Прим.ред.-см. рубрику"юмор" стр.20/. ОИИМФ же , для меня, по сути, начался с колхоза села Васильевка, где и был зачат здоровый дух нового коллектива водников. И разве когда-то может стереться из памяти то, как этот коллектив, с осоловевшими в результате вчерашнего выпитого молодого вина глазами, на рассвете по команде падал, как перезрелые груши, с нар и, после приема внутрь крутых ежеутренних яиц и чая, доставлялся грузовым автотранспортом к основному месту пребывания - виноградному полю. И рты были черны от уже отвергающегося молодыми желудками винограда. И ,казалось, уже никогда не выпрямить спину до уровня абитуриентской. И пальцы рук были похожи на почерневшие от потребления деревянные грабли. Но потом был вечер. И Толик Скурихин наперевес с гитарой хрипло пел про "утки кря, кря, кря...", и Вова Селезнев, знающий одну песню, но какую!- Ohh Girls! А вокруг блестящие от умиления глаза и пленяющие губы -уже не школьниц… И были раки, с выпученными от ужаса ,что их ловят ночью, тут же варят и тут же потребляют, глазами. А потом блестяще натертые штанами и юбками скамьи в повидавших всякого на своем веку аудиториях, и прелесть лекций, и бессонный кошмар зачетов и экзаменов. Жизнь в общежитской комнате с Вовой Грахловским, Юрой Аюченко и Сережей Погореловым -это отдельная тема… Но была еще и незабываемая, и - увы , скоротечная , как весенняя гроза с непременной радугой после себя, жизнь вне аудиторий, но благодаря Водному же институту. Это -Тикси : трюмы, мешки, бочки, уголь, северное сияние, тундра с оленями, купание в самом северном океане, военные похождения с Колей Ляпичевым и восхождение на "Лялькин пуп" с Валиком Варваренко и Сашей Краснопольским. Это - Карпаты: лыжные спуски, деревянные пивные с Жигулевским, вечерние посиделки "под гитару" и гулянья под луной с еще 3 года не женой Мешковой, а с большеглазой, со слегка восточными очаровательными чертами ,сокурсницей Лидой Хватовой. Это - вылазки на Бугаз, где шабское на разлив сбивало с ног ослабевшие студенческие организмы уже через пол-часа, а еще не ласковое море отрезвляло вмиг, чтобы начать все сначала, и июньское солнце сжигало одинаково зло и заполярную Нину Курочкину и одесситку Люду Лутченко, на которую уже был положен глаз Жени Коноплева. Это -Толмачево: заброшенная в зимнем, под тогда еще Ленинградом, лесу база питерских водников. Одесситы, впервые ставшие на лыжи и враз полюбившие их, и до рассвета песни Валика Лаврова про лежащую на руках Ланку и летящего в вечность Серегу Санина. Это - практика на шлюпочной (кошачьей) палубе парохода"Адмирал Нахимов", где с гитарой и песнями "Beetles" уже Никита Жуков. Пальмовый Батуми, встречающий нас и - отдельно- Нонну Шангелию непременными атрибутами: хачапури, "Свири", "Саэро", "Твиши", от одного названия которых и сейчас кружится голова. Это - практика в Новороссийске, где опять же Валик Лавров с той же потертой гитарой, а вокруг умирающие от неги Людки: Гаспарян - еще далеко не Жукова, и уже вполне состоявшаяся Буткевич. Сухая/морская щель на даче у самого Толика Массанюка и купания в ночном море, и ночевки на лесной даче с дикими плясками у костра. А в конце был январский Архангельск с лыжами в Малых Карелах и прелестями северной деревянной окраины, а из друзей все тот же улыбчивый, с гитарой, Валик Лавров в кругу суровых северян. И уже пора было писать диплом, что означало окончание учебы в институте, а с ним уход в прошлое, но не из памяти , тех удивительно-замечательных мгновений, о которых до сих пор вспоминается с радостным волнением и сознанием: ЭТО БЫЛО, БЫЛО…
Ю. Мешков
«В круизе не sosкучишься» В один з тих самих днів, коли в душі образа На те, що не знайшли очікуванний рай Ми пійдемо в моря і там зіткнуться разом Безмірность наших мрій і океану край. Найспрвжні ті пловці, що повсякденно вільні, Ті, що шукають слід блукаючих планет. І кожен новий день для них, як новосілля І в свій останній час вони кричать: "вперед!" Имя Георгия Прокофьевича Пилипенко, без сомнения, знакомо многим из наших читателей. Даже единственная встреча с этим удивительным человеком надолго оставляет след в памяти (см.№1(3) ОВ, стр.15 статья "Встреча старых друзей"). Более подробный рассказ о его незаурядной судьбе и творчестве впереди, а сейчас хотим вас познакомить только с парой страниц из одного из нескольких сборников, каждый из которых неизменно доставляет удовольствие и радость читателям. Дарственная надпись на этом сборнике адресована подруге юности -"той, кто была свидетелем безмерности мечты и предельности морей", однако эти строки будут близки всем тем сердцам, в которых, вопреки суете и рутине лет ,сохранились юношеский задор и романтика. СИМПОЗИУМ (из главы "Исповедь судового конферансье") Многие эстрадные артисты делали первые шаги еще на студенческой сцене. Когда-то в Одессе существовал студенческий театр "Парнас". Некоторые приходили туда с уже готовыми номерами. Студенты Водного института Ильченко и Жванецкий сочинили и удачно исполняли сценку сдачи экзамена. Неприметный паренек с фабрики Рома Карцев изображал задержание вора в трамвае. Получалось талантливо и органично. Я в этой молодежной студии задержался ненадолго, так как стремился на флот и ушел "в моря". Как оказалось, надолго, почти на всю жизнь. На студенческой сцене я исполнял пародии и куплеты, при этом сам себе аккомпанировал на инструменте с нехорошим западным названием "аккордеон". В те годы все пели живым голосом и под живой аккомпанемент. Слово "фанера" использовалось только в своем прямом древоотделочном смысле. Поэтому часто приходилось аккомпанировать и исполнителям народных песен, танцев. Все это потом пригодилось в морской жизни. Сцена помогает преодолеть психологтческий барьер, не теряться от яркого света юпитеров и взглядов жюри районного масштаба. Единственное, чего я не любил, это выступать на вечерах с застольем : пережевывание, стук вилок гасят вдохновение. В этой связи вспоминается случай на теплоходе "Иван Франко". По приходе судна в Одессу с Ближнего Востока причал оцепила милиция, пограничники и прочая охрана. Всех посетителей попросили покинуть борт. Прошел слух, что готовится какой-то важный симпозиум. Я знал, что в Древней Греции симпозиумом называли сбор мужчин, пьющих вино и ведущих приятные беседы. Тем временем в ресторане накрывали столы по высшему разряду. Повод был. Черноморское пароходство наградили орденом Ленина и вручать орден приехал первый Секретарь ЦК Компартии Украины П.Е. Шелест. Чтобы отметить такое событие, выбрали круизное судно – обеспечивались автономность и обилие деликатесов. В последний момент, уже перед посадкой, Главный гость пожелал небольшую культурную программу на украинском языке. Забегая вперед, нужно отметить, что еще в те годы П.Е. Шелест пытался отдавать должное украинской культуре, за что его впоследствии обвиняли в национализме. В те годы украинский язык в городах незаслуженно третировался. В Одессе, например, украинская речь означала, что говорящий – либо представляет узкую прослойку украинской интеллигенции (газета, театр…), либо приехал из села и не научился еще говорить "нормально". Тем не менее, надо было начинать симпозиум. Искать фольклорных артистов времени не было, вспомнили про судовую художественную самодеятельность. К счастью, у нас были украинские народные костюмы и отличные танцоры. Мне поручили вести программу. Я уже собрался идти к микрофону, чтобы бодрым голосом поведать, как " наш екипаж з честю несе прапор пролетарського інтернаціоналізму по усьому світу", как ко мне с двух сторон устремились двое дюжих парней в одинаковых костюмах. - Вы будете вести программу перед Первым Секретарем? - Да. Мне поручили. - А с кем вы согласовали? - В каком смысле? - Текст. Репертуар. Я сразу понял, с кем имею дело и ответил: "Текст и репертуар согласован с Чрезвычайным и полномочным СССР послом в Египте ". -А почему в Египте? -Потому что последний раз мы с честью несли знамя пролетарского интернационализма именно в Египте и
выступали в Посольстве. Есть благодарственная запись Посла в книге отзывов. Это – документ. Ребята были не глупые, но задумались. Тогда к ним подошел генерал областного управления и сказал:" Отстаньте от парня, пусть выступает". Мне уже дали отмашку, но танцоры никак не могли разобраться с сапогами. Чтобы не задерживать начало, я вышел к микрофону, сказал, что положено, про " прапор пролетарского интернационализма" и спел две шуточных украинских песни. Песни были восприняты нормально, и я, убедившись, что все сапоги надеты и танцоры готовы, собирался объявить гопак. Нужно подчеркнуть, что Главный гость все внимательно слушал и смотрел. Все ориентировались на него: он улыбался – все улыбались, он хлопал – хлопали все. Все шло чинно и благородно. И вдруг, набирая воздух для объявления следующего номера, я услышал, как кто-то бьет вилкой по тарелке, как дятел клювом. Он ловил зеленую оливку, а она не давалась. Он увлекся и пытался поймать непокорную оливину, но вместо этого получался методичный стук по тарелке. Я непроизвольно замолк, засмотревшись на неудачливого ловца. П.Е.Шелест также обратил внимание, и, как бы останавливая ведение программы, сказал :"Стривайте, хлопци." Затем обратился к сидящему рядом первому секретарю обкома: " Михайло Софронович, скажить, будь ласка. Ота людина, що весь час дзьобає вилкою , вона у вас в області що, культурой керує?" Любителя оливок к тому времени уже толкнули в бок, и он позеленл больше, чем сама оливка. - Продовжуйте, хлопче,- махнул рукой Главный гость, и на сцену в огненном ритме выскочили исполнители украинского гопака.. Все дружно аплодировали, Главный гость поблагодрил за концерт и сказал, что таланты народные неисчерпаемы и таким экипажем капитан может гродиться. Подумав, он сказал, что сам был бы рад стать членом такого экипажа. - Почетным, почетным! – радостно добавил капитан. И дальше пошли тосты : в городе появились новый морской вокзал и новый Ильичевский порт, было чем гордиться, за что пить и что обмывать. Областные руководители благодарили Партию и Правительство за отеческую заботу. Быстро вспомнили родной язык : " А завдяки кому ми маємо новий порт? А завдяки ж Вам, Петро Юхимовичу! А завдяки ж ми маємо новий морський вокзал? Завдяки ж Вам.." Славословие прервал сам Шелест, он предложил тост за тружеников, чьими руками действительно преумножается народное богатство. У меня остались теплые воспоминания о Петре Ефимовиче и его семье. Вели они себя скромно, просто и доступно. Но свита делала все, чтобы они поменьше общались с экипажем и горожанами. Мне доверили проводить чету Шелестов в каюту "люкс". Я шел справа, со стороны жены высокого гостя, нес букет гигантских размеров. Потом спросил – зачем нужен такой громадный букет? Мне ответили, что нужно было прикрыть супругу Первого, чтобы никто не смог сунуть какую-нибудь жалобу или письмо. Что было дальше. П.Е.Шелест не вписался в команду Л.И.Брежнева, познал горечь опалы и забвение. Говорят, он вел простую жизнь, увлекался плотницким делом, любил землю. В свое время, следуя общей линии, он препятствовал выезду евреев из СССР. Перед смертью он побывал в Израиле. Пресса рассказывала об его покаянии: в Израиле он вышел на сцену, долго подбирал слова, не зная, как обратиться. В результате сказал: " Уважаемые товарищи..лица еврейской национальности…Я был неправ. Простите меня."- И заплакал… Присутствующие встали и долго ему аплодировали. Прошли годы и многое изменилось. Ушел из жизни Петр Ефимович Шелест, земля ему пухом. Теплоход "Иван Франко " отработал все сроки и ушел в последний путь. Одесский морвокзал прежил эпоху Возрождения и при участии итальянских мастеров принял европейский облик. И только симпозиумы, возникшие в Древней Греции, не утратили актуальности и по сегодняшний день. КОНКУРС МУЖСКИХ НОГ Если к концу круиза турист забывает номер служебного телефон а , значит. он хорошо отдохнул. Чем труднее работа на берегу, тем важнее в круизе забыться, отвлечься, вернуться к простому, даже чуть озорному восприятию жизни. Однажды один из солидных туристов предложил нам оригинальный оригинальное развлечение, которое обязался спонсировать. Идея состояла в проведении конкурса мужских ног. Дело шло к концу круиза, все уже расслабились и девять участников нашлись без труда. Спонсор предложил победителю предоставить возможность в течение всего вечера, до 24.00, пить в
судовом баре любые напитки в неограниченном количестве. Победитель определялся по интенстивности зрительских симпатий, выражаемых аплодисиментами, криками, свистом. Ажиотаж был велик. По условиям конкурса участники закрывали простынями лицо и корпус так, чтобы виднелись только босые ноги. Простыни были взяты под материальную ответственность у директора судовой прачечной.. Каждый участник держал над простыней свой номер.Под веселую музыку претенденты выходили, приплясывая нечто среднее между танцем маленьких лебедей и чарльстоном. Некоторые додумались приукрасить ноги – кто-то сделал педикюр, кто-то привязал розовую ленточку, нарисовал татуировку. Один из участников высунул изпод простыни плакат "хорошие ноги", но жюри пригрозило удалить его, так как всякая агитация прекращается за сутки до выборов. При каждом представлении очередной пары ног раздавался шквал зрительских симпатий и комментариев.По поводу №3 кричали, что эти ноги хороши на холодец, ногам№8 посоветовали не чесать друг о друга, а мыть перед конкурсом, и т.д. Наиболее близкими к общекруизным представлениям о прекрасном оказались ноги №4: жюри отметило, что обе ноги почти одинаково красивы. Победитель, владелец ног№4, оказался крепким мужиком. Подбадриваемый друзьям и консультантами, он тут же по окончании конкурса отправился в бар. К радости болельщиков, он начал с самых дорогих марочных вин и коньяков. К делу относился серьезно.Чувствовалось, что его возможности сопоставимы с запасами барной коллекции. Около полуночи спонсор с покровительственным видом пришел рассчитываться.Наличных денег хоть и впритык, но хватило. Спонсор сохранял улыбку,и, вытерев испарину, уже намеревался уйти. И тут судовое радио объявило, что сегодня в полночь стрелки судовых часов переводятся на час назад и судовое время – 23 часа.. Спонсор замер на месте, а ноги№4 оживились и заявили, что еще не вечер. Спонсор заглянул в опустевшее портмоне и спросил бармена:" А кредитные карточки вы принимаете?" -Договоримся,-ответил бармен,и победные ноги в сопровождении болельщиков вернулись, доказывая, что пить понемножку можно в неограниченном количестве.. Туристы потом спрашивали, как себя чувствует спонсор. Но он оказался человеком слова. А ноги №4 ушли из бара своими ногами. Но возникли проблемы с простынями – кто-то их вынес на палубу, а оттуда их унес ветер. Зная педантичность бельевого хозяина, я с ужасом перебирал варианты, как получше преподнести ему новость под девизом "Унесенные ветром". Вспомнился эпизод из книги лауреата Нобелевской премии Габриеля Гарсиа Маркеса.Там одна из сестер была по жизни сугубым практиком и занималась стиркой белья. Вторая была очень набожной, жила в основном духовной жизнью и в перерывах между молитвами помогала сестре развешивать простыни. Кончилось это тем, что набожную, почти святую, сестру Бог призвал к себе, и она на глазах у всех соседей на простынях улетела в небо. В этой поразительной ситуации сестру-прачку, оставшуюся на земле, волновал только один вопрос- кто вернет простыни.. Используя эту фабулу, я пошел к работникам судовой прачечной и рассказал им историю о набожной туристке, которую небеса призвали к себе, и она улетела на трех простынях.. Бельевой хозяин слушал внимательно и серьезно. Потом как-то странно посмотрел на меня , подумал и сказал: " В общем, так. Пусть каждый летит, куда хочет. Но пока что туристки числятся на вас, а простыни на мне. Кто вернет простыни?" Стоимость простыней пришлось компенсировать из представительского фонда дирекции круиза. Искусство, как и красота, требует жертв. Наступает очередной туристический сезон. Георгий Пилипенко ( Юра, Жора – так называют его друзья) вновь уйдет в моря, за новыми впечатлениями, творческими задумками, чем он впоследствии вновь щедро поделится с нами. Будучи не только "морским волком" и уже профессиональным литератором (мы бы сказали – писателем и поэтом, но боимся вызвать неудовольствие этого очень щедрого, и очень скромного человека), но и Водником в самом полном смысле, он приглашает всех нас в круизы, где вновь проявит свои таланты организатора и ведущего, автора разнообразных идей и затей. Для "наших", ветеранов, сотрудников Института Георгий Прокофьевич готов посодействовать в предоставлении льгот. ( Информация по редакционному телефону 34-65-59). Пожелаем ему семь по семь футов под килем , а себе – новых встреч с его творчеством.