Отказываясь идентифицировать себя с лирическим субъектом, Рукейсер подвергает критике романтическую концепцию поэзии как отображения внутренней жизни и романтическое представление об истории как о серии событий, пройдя которые, личность (художника или поэта) сможет приобрести подлинные переживания и катарсический опыт. Однако подобного рода полемика свойственна модернистскому проекту в целом: мы встречаем ее и в традиционалистски ориентированных Кантос Паунда, и в произведениях левых писателей. Отличие и достоинство таких авторов, как Рукейсер, однако, состоит в том, что, объединяя эпически-объективные элементы (статистику, факты, отчеты и т. д.) с драматическими (интервью, показания и письма), она преодолевает паундовский мифологизм. Именно благодаря такому подходу к документальной поэтике лирика сливается с риторикой и становится способной вступить в идеологический спор на поле истории, а не сантиментов. В свете этих примеров из прошлого становятся очевидны те консервативные принципы, на которые зачастую опирается концептуальная поэзия. Концептуализм не принадлежит миру нематериальных товаров, но сам является миром нематериальных товаров. В основе подобной торговли лежит не что иное, как личность поэта (а вернее было бы сказать, его индивидуальное имя). Стремление избавиться от фигуры автора и отказ иметь дело с материальной реальностью и ее потребностями больше, чем что-либо со времен заката романтического проекта, способствовало «вознесению» мифа художника в сфере внеисторического. Подобное отклонение находит выражение аутентичности только в том, что оно помогло кристаллизации фигуры героя нашего времени — предпринимателя-романтика, всегда стоящего на страже очевидных исторических параллелей и помнящего о том, что он всего лишь тень финансового рынка. Концептуализм и Новая Экономика функционируют как два крыла узора Роршаха: психоаналитик (он же предпринимательромантик и председатель центрального банка) является своего рода контролером, требующим, чтобы мы отказались самостоятельно производить значения и смыслы без его руководства и надзора. Современное искусство и финансы объединяет бесконечная авторефернциальность, заданная их институциональной упаковкой; в результате они сделали производство фактов, реальности
и литературы — вопросом перформативного высказывания. Сравним фразу Алана Гринспена об «иррациональном изобилии» как о диктате не мнимой, а реальной прозорливости инвесторов, с фразой Кеннета Голдсмита: Я переминаю сухие тексты, чтобы превратить их в литературу; именно ей они становятся, когда я их зачитываю5. Поэзия, добровольно перешедшая на эти позиции, является не более чем «архивной машиной». Она ищет себе оправдание в том, что, воспроизводя принципы движения Новой Экономики, она якобы отражает иллюзию современности. А Новая Экономика в свою очередь воплощается в измененных нематериальных — риторических и коммуникативных — технологиях, которые она непрерывно создает. Неудивительно, что некоторый технологический фетишизм правит бал внутри этой «архивной машины». Быстрое внедрение новых технологий в художественные практики еще более усугубляет все нарастающую «музеемумификацию» современности: ее инструментов, ее убийств, ее восстаний и ее литературных героев. Подобный дисбаланс между социальной функцией технологий и их чисто формальными качествами отчасти вызван положением в издательской инфраструктуре. Несмотря на стремительное развитие «механических жанров» (поэгл, фларф, интернет-поэзия), мир литературных журнaлов продолжает считать публикацию в социальных сетях (на Фейсбуке или в личном блоге) разновидностью «прeдыдущей публикации», исключая произведение из числа кандидатов в бумажные издания. Рукейсер и даже Паунд считали, что популярные периодические издания (Рабочий Ежедневник и Новые Массы) с их далекой от литературной интеллигенции аудиторией идеально подходят для их поэзии. Им были чужды предрассудки насчет того, что их читатели могут оказаться недостаточно рафинированными и образованными, чтобы оценить все мастерство и глубину их произведений. Доступные сегодня методы коммуникации позволяют достичь беспрецедентно широкой аудитории очень быстро. Но несмотря на это, такие пространства 5. Kenneth Goldsmith. Kenneth Goldsmith Says He is an Outlaw. Poetry Foundation. http://www.poetryfoundation.org/harriet/2015/06/kenneth-goldsmith-says-he-is-an-outlaw/
trans-lit.info | #17 [ Транслит ] 2015 | 111