Shire Krug 02-13:Shire krug
18.4.2013
7:18
Stránka 81
ОНИ ВЕРНУЛИСЬ НА РОДИНУ тельный человек — профессор Вильфред Дайм, психоаналитик и известный коллекционер. Его коллекция, к которой я не раз прикасался, — это тринадцать тысяч единиц хранения. Как коллекционер он известен в Америке и в Европе. У Дайма необыкновенная судьба. Он еврей, воевал в составе германской армии под Сталинградом. Был ранен. Потерял ногу. Попал в плен. И был выхожен русской крестьянкой. И все эти годы он хранил любовь к России. При нашей встрече он добровольно вызвался помогать мне в проведении моих персональных выставок, выступал на всех презентациях как главный знаток и почитатель моей живописи. А потом он написал вступительную аналитическую статью к моему каталогу «Александр Овчаров. Живопись. Графика». Я весьма признателен Вильфреду Дайму и всегда вспоминаю его с большим теплом. — 3ровести персональную выставку в оскве не так просто. А как это происходит в австрийской столице? — Все началось вот с чего. В один прекрасный день раздался звонок. Я открыл дверь. Передо мной стоял взмыленный человек. Щелкнув каблуками, он представился: «Придворный советник доктор Ханрайх». Этот господин сказал, что он наслышан обо мне как о художнике от генерального директора Национальной библиотеки Австрии Ханса Марте. Он сказал, что моя живопись крайне интересна и что он хотел бы посмотреть работы. Посмотрев картины, господин Ханрайх предложил мне выставку в крупнейшем музее Вены. Это была моя первая выставка в Австрии. С этого все и началось. Потом были другие экспозиции, афиши, расклеенные и в метро, и на улицах. До сих пор я смотрю с удовольствием на фотографии, где на городской тумбе висит моя афиша «Александр Овчаров. Выставка». Для меня это большая честь, потому что крайне мало русских художников удостаивались того, чтобы повсюду были развешаны афиши с их именами. — >ем не менее после этого вы все равно возвращаетесь в %оссию. 3очему? — Этот вопрос мне задавали тогда, когда была презентация моей работы, выставленной на форуме Евросоюза в 2001 году в Санкт-Пёльтене; уже тогда у меня были мысли о возвращении. Моя картина была сделана по заказу правительства Австрии, она называлась «Санкт-Пёльтен. XXI век». Санкт-Пёльтен — это древняя
культурная столица Австрии, известная уже более полутора тысяч лет. Сейчас полотно находится в музее этого города. Картина произвела фурор, мне хорошо за нее заплатили, что весьма несвойственно для музеев. И мне предложили гражданство Австрии и звание почетного гражданина города Санкт-Пёльтен. Я мягко ушел от этого предложения и сказал, что для меня было бы лучше получить бессрочную шенгенскую визу.
«&везда в звездном небе»
« пас златые власы»
«;овгородский храм»
И мне ее оформили. — вы вернулись в %оссию? — Да, я вернулся домой, хотя все австрийцы, с которыми я общался, были в недоумении. Перед отъездом Леон Островский спросил: «Саша, вы же добьетесь здесь всего, почему же вы уезжаете?». Я ответил: «Поэтому я и уезжаю — потому что уже добился всего». — &а те двенадцать лет, которые вы жили на &ападе, вы поддерживали связь с
%оссией? — Да, я поддерживал связь с Россией, даже стремился в Россию потому, что уже через пять лет мне стало не хватать воздуха России, атмосферы России. И я стал ездить туда сначала раз, потом два, три раза в год. Потом стал ездить чаще. И у меня появилось ощущение, что я нахожусь в Европе в командировке, а мой дом — в России. То же самое ощущение было и у моей молодой жены Натальи Овчаровой, которая была моим лучшим искусствоведом и менеджером. Она постоянно присутствовала в моей галерее, проводила экскурсии по моим выставкам. Наталья вполне освоила теорию живописи. Кроме того, она окончила Венский университет. Ей предлагали работу в правительстве Австрии, но ее стремление вернуться домой было даже, может быть, сильнее моего. И мы уехали в Россию, вернулись в Москву. — Одно дело – бывать в %оссии наездами, другое дело – вернуться домой. %оссия изменилась за эти годы? — Россия изменилась, я ее не узнал. И я не был сыном России, когда я вернулся. Я уехал в 1990 году, а вернулся в 2003-м. Это была другая Россия, это уже не была моя родина, к которой я так стремился. Россия не приняла меня сразу и очень долго не принимала. Не знаю, приняла ли она
ШИРЕ КРУГ 2/2013 81