«…ресурс книжек с интересными обложками все еще остается неисчерпаемым». И если сам автор в качестве исходного толчка называет свою книгу 1999 года «Русские книжные обложки: Десять лучших: 1922—1932», то я, пытаясь вникнуть в суть 107 замечательных, делаю это через исследование 2002 года «Обложка: графическое лицо эпохи революционного натиска 1917—1937». И здесь у меня возникают несколько «почему?», на которые автор со свойственной ему элегантной эрудицией мог бы ответить: «А почему бы и нет?» Кричевский своими книжками-обложками вовлекает читателясмотрителя в определенную игру, естественно, подразумевая, что читатель профессионально готов к чтению-смотрению не только 107 замечательных, но и гораздо большего количества обложек. Если же «смотритель» ограничивает себя вышеназванным загадочным числом, то невольно целых 107 раз ему придется вступить в мысленный диалог с самим Владимиром Кричевским, который сопроводил каждое изображение несколькими строчками своих собственных комментариев, а комментарии эти не приведены к общему знаменателю. В некоторых случаях это ярко выраженные экспромты, когда короткий текст является сиюминутным результатом общения автора с данной обложкой. Он поправляет самого себя и добавляет фразу или две, чтобы быть максимально точным. Иногда он предоставляет художнику возможность самому разъяснить творческий замысел. Но в большинстве случаев это точные характеристики, где лаконично затронуты не только полиграфия, стилевые и шрифтовые аспекты, но и политическая, и историческая обстановка того времени. Естественно, я перечислил только главные моменты, на которых автор концентрирует внимание «смотрителя», сохраняя при этом следующую интригу. Он не скрывает своего превосходства, ссылаясь часто на то, что находится за книжной обложкой, то есть на содержание самой книги. И вот тут хочется последовать за ним, автором, но увы… Теперь приведу пример одного из своих «почему?». В книге про «107» воспроизведены две обложки С. Б. Телингатера 1927 года [2], [6]. Комментировать их не буду. Характеристики Владимира Кричевского отточены и безукоризненны. Также опубликована работа Любови Козинцевой — обложка к сборнику рассказов ее супруга — Ильи Григорьевича Эренбурга «13 трубок» 1923 года. В предыдущей книге про
«Эпоху революционного натиска» Телингатер предстает очень близким по стилю к козинцевской обложке. Более того, почти через 10 лет он тоже оформляет Эренбурга, и опять в структуре композиции доминирует числительное: «10 лошадиных сил». Почему они не опубликованы в одном сборнике? Рассматривать их рядом было бы необыкновенно интересно. Еще одно личное трепетное ощущение вызвано обложкой Веры Матюх «Краснотреугольниковцы» [3]. Никогда не видел «такую» Веру Федоровну. В 1931-м ей 21 год, и эта обложка наверняка одна из первых ее профессиональных работ. Вера Федоровна была членом художественного совета, где я в начале 70-х годов прошлого века показывал свои акварельные студенческие пейзажи для реализации их в «Лавке художника» на Невском. Она уже тогда делала раскованные фигуративные литографии и акварели, которые выделялись на всех ленинградских выставках и вызывали некоторое неудовольствие партийного бюро. Ее мнение всегда было авторитетным, доброжелательным, но жестким. А треугольник в ее обложке все-таки прослеживается, и даже не один. В заключение, Володя, примите пас — Павел Александрович Шилинговский, которого не сломали никакие исторические и политические катаклизмы и который всю жизнь оставался верен классическим традициям русской графической школы, несмотря на достаточно жесткую критику современников, в 1919 году сделал обложку: «Интернационал и мировая война». Ее основными изобразительными элементами являются арка, лежащая на колоннах дорического ордера, украшенная древнеримскими мечами и шлемами, а также виноградная ветвь. Кинжалы придерживают картуш с текстом: «издание Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов». А вот комментарий к ней из монографии 1980 года: «Рисунок для обложки этой книги состоит из излюбленных художником мотивов руин колоннады и арки, сквозь которую видны строительные леса. Здесь нельзя не заметить, как Шилинговский стремился воссоздать настроение новой эпохи — эпохи коренной ломки всего старого, отжившего. Мотив строительных лесов впервые появляется в творчестве мастера». Звучит убедительно, но вот только никаких строительных лесов там нет. На втором плане — все те же античные развалины. Вот как бывает! Володя! Спасибо за Ваш труд! Всегда рад новым встречам.
На странице 107
1. Сергей Чехонин. «10 лет на боевом посту: История “Красной газеты”» (1928)
2. Соломон Телингатер. Н. Лернер. «Растрата» (1927)
3. Вера Матюх. «Краснотреугольниковцы» (1931)
4. Любовь Козинцева. Илья Эренбург. «Тринадцать трубок» (1923) На странице 108
5. Николай Денисовский (?). Эптон Синклер. «Гусиный шаг: Муштровка в американских университетах» (1924)
6. Соломон Телингатер. Андрей Белый. «Крещеный китаец» (1927)
7. Владимир Фаворский. Робер де ла Сизеранн. «Маски и лица: Знаменитые портреты итальянского Возрождения»
8. Павел Шилинговский. «Интернационал и мировая война» (1919)
Приобрести эту книгу, а также другую литературу по дизайну, архитектуре, визуальному искусству и фотографии можно в специализированном интернет-магазине www.indexmarket.ru
ПРОЕКТОР № 2(3). 2008 | 108 < 109