Темы и дискуссии
#11, май 2019
ты неволей чувствуешь себя еще более беспо‑ мощным перед «фактами» метрополии. И вина за существование этих «черных пятен» лежит, по всей вероятности, на власти. Так, Фуко изучал инструменты власти — надзор и контроль — через архитектуру больниц, которые ставил в один ряд с тюрьмами и казармами. Он писал, что «развивается целая проблематика: проблематика архитектуры, которая создается отныне не просто для того, чтобы предстать взору (пышность дворцов), не для обеспечения обзора внешнего пространства (геометрия крепостей), а ради осуществления внутреннего упорядочен‑ ного и детального контроля, ради того, чтобы сделать видимыми находящихся внутри. Словом, архитектура теперь призвана быть инструментом преобразования индивидов: воздействовать на тех, кто в ней находится, управлять их поведе‑ нием, доводить до них проявления власти, делать их доступными для познания, изменять их… Старая простая схема заключения и ограждения (толстые стены, тяжелые ворота, затрудняющие вход и выход) заменяется расчетом числа окон и дверей, глухих и пустых пространств, проходов и просматриваемых мест». При этом и власть, и, вероятно, сообщества живущих в городе индиви‑ дов все же способны к преобразованию спрута — на благо всех этих сообществ.
о невозможности такого решения) развития горо‑ да как структурного элемента. Он спрашивал: «Как следует преобразовывать это удивительное чудовищное создание? Разбить его на отдельные части, совместив место жительства с местом работы? Провести косметические улучшения, ничего не меняя по существу? Или, эвакуировав население, взорвать старые города и выстроить новые на новом месте по новому плану? Каким должен быть этот план? И кому делать выбор, принимать решение и воплощать его в жизнь?». «ЧУДОВИЩНОЕ СОЗДАНИЕ». ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА ХХ В. Разум не дает приемлемого ответа ни на один из вопросов, поставленных Миллсом. Но чем же руководствоваться нам — тем, от кого зависит неясное сегодня и еще более призрачное за‑ втра городов, в которых мы живем? Что, если не холодный рассудок и экономический расчет может обеспечить гармоническое формирование объективно дружелюбного пространства для его обитателей, не превратив их самих в отбросы, о которых с таким высоким обличительным пафо‑ сом писал Жан Бодрийяр в своей лекции «Город и ненависть», прочитанной в Москве в 1997 г.?
Вопрос городской среды и ее взаимоотноше‑ ний с индивидуумом стоял особенно остро в нача‑ ле ХХ в. — мегаполисы уже давно сформированы, теории их развития в массе своей описаны веком ранее, отслежены и объяснены циклы сжатия и расширения полисов — «дыхание городов», но кроме рассудочных, экономических обосно‑ ваний дальнейшего их развития, ни урбанистика, ни социология не могла предложить ничего.
Связывая рост городов за счет расширения при‑ городов с их упадком, Бодрийяр концентрируется на коррелирующих показателях увеличения насе‑ ления и производства отходов. И идет еще дальше, привязывая сюда проблему насилия и ненави‑ сти, возникающую, когда человека отправляют на помойку. Помойка по Бодрийяру — это и есть пригород в отличие от искусственного и образцо‑ вого центра. Пространства, говорит он, как и люди, становятся безработными. И пространства эти, как и люди, становятся «отбросами».
В своей работе «Социологическое вообра‑ жение» американский социолог Чарльз Миллс пытался решить проблему (а вернее, рассуждал
Как близки утверждения философа к тому, что можно и сегодня увидеть, ну, хотя бы вокруг больницы на окраине Киева, посетить которую
Идеальные города в истории: Мангейм, Германия, 1606 г.
161
