Он тяготился бездействием, не хотел ни читать, ни музыку слушать, ни фильмы смотреть – тестировал оборудование, менял какието детали, пытался и Мерлина приобщить к своим занятиям и коечто все таки внушил. Каждый день ходил к своему вертолёту, следил, чтобы машина в любой момент была готова вывезти его на Большую Землю… – Похудел ты, Сохатый, – весело сообщил Мерлин во время очередной лыжной пробежки. – С таким поваром… – проворчал Панин. – Тех же мюслей да пожиже влей… – Так вот и живи, – сказал Роман Ильич. – Иначе зачем деньги вкладывал? Там и без тебя обойдутся… Бери пример с меня – я вон даже маслом навострился писать… На случай, если твоя цифровая галерея крякнет… – Ничего ты, Колдунбаев, не понимаешь, – вздохнул Панин. – Без меня всё угробят… Лось действительно похудел, осунулся, сделался молчалив. Даже не пытался разъяснить Мерлину картину современного мира. Мог, в конце концов, и захворать с тоски несокрушимый Панин, если бы не испустил однажды его крошечный мобильник мелодию «Егерского марша». – Победа, Колдунидзе! – вскричал Лось, выслушав сообщение. – Наша взяла! Скидавай штаны – власть переменилась! Все дела закрыты, все ломехузы зарыты! Теперь развернёмся! Везде свои люди! Нынче и тебе работа найдётся! Мы формируем будущее… – У меня уже есть работа, – сказал Роман Ильич и обвёл рукою свою зону ответственности. – А будущее… Да, будущее наступает, и башмаки его подкованы стальными гвоздями… Ему уже и вправду не хотелось никуда возвращаться. – Тогда готовься, – сказал Панин. – Лето у меня будет напряжённое, не взыщи, поскучай… – Не знает скуки праздный ум, – сказал Мерлин. – У меня ещё младогегельянцы не проштудированы… – Тогда я полетел! – с восторгом сказал Лось.
Глава 24 1 – Вышел какойто хмырь, сел в чёрную «Ауди» и укатил, – доложил Борис. – Зато почти сразу же приехал вон тот «Хаммер». Кажется, он нас пасёт… До чего же безобразная машина! Словно на «газик» уронили бетонную плиту… – Так уж и пасёт? – усомнился я. – А вот посмотришь, – пообещал Трегубов. – Внутри черти, водила вроде тоже из них, а один в штатском. Ну да я город знаю, не первый год бомблю. Есть один проездик, где ему нипочём не протиснуться… Куда едем? – Панинский детдом в Желанном знаешь? …Детский дом, учреждённый Паниным, строился по специальному проекту и являлся таким же чудом архитектуры, как и Дом Лося, – только побольше. Здесь и парк был, и открытый бассейн, и скульптуры сказочные, и карусели. Ято помню только стройку – Лось курировал её лично. Сплошные горы земли и котлованы… А теперь здесь было всё. Кроме детей. – Перепрофилировали, – сказала вахтёрша. – Ой, счастлив день… Простите… – Ничего, – сказал я. – Как перепрофилировали? – А зачем? – спросила смутно знакомая женщина. Вроде из общественниц, которых при «Фортеции» крутилось немало. – Деток ведь на Химэй отправили. Наших, конечно, в первую очередь, как неизлечимых… – Вот как… – растерянно сказал я. – А персонал? – Персонал остался, – сказала она. – Курсы прошли… Здесь теперь центр «Противошок». Всем нашлась работа… – Мне… Меня интересует Румянцева Татьяна Павловна, – сказал я. – Она тоже здесь? Вахтёрша брезгливо сморщилась. – А почему именно она вас интересует? Я даже поперхнулся.