от первого лица
прогибаться под изменчивый мир. Это, безусловно, было ценным результатом. Наряду с этим актуальными тогда были и другие вопросы – формирование различных сегментов рынка, законодательства, причем не только регулирующего банковскую деятельность, но и деятельность нефинансовых организаций. Нам приходилось решать вопросы, которые сейчас, наверное, покажутся выходящими за рамки нашей компетенции, а тогда они были на повестке дня, и вокруг них разворачивались жаркие дискуссии и дебаты.
actual
могли бы после этого говорить? И тут очевидная заслуга Ассоциации российских банков в том, что это предложение не прошло, хотя на его принятии настаивали очень влиятельные тогда люди. Жизнь подтвердила нашу правоту: впоследствии в обход АРБ был кулуарно приватизирован Агропромбанк. И, хотя прошло много лет, думаю, все помнят, чем закончилась та история.
NBJ: Потому что это сепаратизм? NBJ: Тем не менее тогда, наверное, было нелегко убедить сторонников приватизации Сбербанка в необходимости отказаться от своего желания.
NBJ: Например? Г. ТОСУНЯН: Например, вопрос о приватизации Сбербанка. NBJ: Гарегин Ашотович, Вы шутите? Это действительно обсуждалось? Г. ТОСУНЯН: Вот видите. Я же сказал, что многие из вопросов, по которым тогда ломались копья, сейчас вызывают изумление. Да, это обсуждалось, поскольку тот же А.П. Смоленский задумал приватизировать Сбербанк. Я выступил резко против этого и сумел убедить моих коллег в том, что этого ни в коем случае нельзя делать. NBJ: А почему? Поймите правильно, я задаю этот вопрос не потому, что являюсь сторонником или противником приватизации Сбербанка, а потому, что мне интересно, какую аргументацию Вы при этом использовали. Г. ТОСУНЯН: Потому, что в банковскую сферу мог быть перенесен опыт тогдашних залоговых аукционов. Иными словами, были те, кто мечтал за бесценок купить Сбербанк и подчинить его одному-двум-трем физическим лицам. Я считал и продолжаю считать сейчас, что монополия нескольких частных лиц – это явление не менее и даже более опасное, чем монополия государства. Рынок оказался бы фактически распределенным между несколькими людьми. О какой конкуренции мы
10
actual
вать категорическую недопустимость такого статуса. Если бы были созданы независимые от ЦБ РФ национальные республиканские банки, мы бы потеряли страну. Кстати, в процесс распада СССР особую лепту внесло преобразование российской конторы Госбанка СССР в независимый Центральный банк Российской Федерации.
Г. ТОСУНЯН: Конечно, это было нелегко. Но в этом и заключалась еще одна задача Ассоциации – формировать культуру общения и взаимодействия между банковским рынком и регуляторами и законодателями... NBJ: С законодателями это, наверное, было особенно важным. Ведь именно в этот период – с 1989 по 1991 годы – были приняты базовые законы для рынка: закон о банках и банковской деятельности, о Центральном банке Российской Федерации и т.д. Г. ТОСУНЯН: Да. И, как я уже сказал, мы работали с гораздо более широким спектром законопроектов. Важно было принять законы, которые регулировали бы деятельность финансово-кредитных организаций. Но не менее важно было сделать так, чтобы не прошли те законы, которые в случае их принятия могли бы развалить не только банковскую систему, но и при определенном раскладе даже нашу страну. Естественно, Ассоциация не могла в таких случаях спокойно стоять в стороне и философски созерцать происходящее. NBJ: О каких законопроектах в данном случае идет речь? Г. ТОСУНЯН: Например, о законопроекте, закрепляющем независимость национальных банков республик. Мне пришлось в Верховном совете РФ доказы-
Г. ТОСУНЯН: Совершенно верно, причем это был бы сепаратизм, подкрепленный – и это принципиально важно – финансовой независимостью регионов России от федерального центра. И я считаю это большой заслугой АРБ… NBJ: И, насколько я знаю, в этом была и Ваша личная заслуга. Г. ТОСУНЯН: Наша общая заслуга в том, что в законе в результате было закреплено следующее положение: национальные банки не являются самостоятельными юридическими лицами, а являются структурными подразделениями Центрального банка Российской Федерации. NBJ: Вы сказали, что первый период продолжался до 1998 года. Правильно ли я понимаю, что водоразделом стал дефолт России? Г. ТОСУНЯН: Да, это действительно был очень серьезный водораздел. Произошло перераспределение рынка: с него ушли многие очень крупные и влиятельные организации, и, напротив, на первый план вышли так называемые бридж-банки. Тогда некоторые олигархи произвели «реструктуризацию»: они оставили плохие активы на балансах старых юридических лиц, забрав все лакомые активы в новые, чистые и здоровые организации. И вот с этого момента начался новый период в истории нашей банковской системы и, соответственно, в жизни и деятельности Ассоциации российских банков. NBJ: Что было характерным для него?
НА Ц ИО НА Л Ь НЫ Й Б А НК О В С К ИЙ Ж У РН А Л март 2016