ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА
начала им топить печь, ведь дров катастрофически не хватало. О том, чтобы пойти за ними в лес, не могло быть и речи! Словом «лесник» пугали детей. Если бы кто-то из сельских попался за расхищением социалистического имущества, путь был бы только один — под суд… Иногда Сания отправляла на окраину леса самую младшую — Мадину. Чтоб хоть сучьев каких набрала… Расчёт был на то, что четырёхлетнюю малышку лесник не тронет. Этой малышкой была моя мама… Когда она училась на третьем курсе Бугульмин ского медучилища, её вызвали с лекции по анатомии вниз — к ней кто-то пришёл. Мама как на крыльях спустилась в вестибюль уверенная, что это кто-то из родной деревни. Но там стоял мужчина. Седой, грузный, усталый… Незнакомый. «Я вас не знаю», — сказала мама. «И я вас не знаю…» — грустно улыбнулся он. Это был Талип. Он через всю жизнь пронёс любовь к Сание… Талип сказал, что мама похожа на свою мать, и подарил ей 20 рублей (у мамы стипендия тогда была 18). Вернувшись на каникулы, мама рассказала ма тери об этом случае. Та улыбнулась…
НАШИ В ПАРИЖЕ «Это нереально», — безапелляционности в голосе Наташи было больше, чем льда. Но моя мама не из тех, кому достаточно одного «нет». «Ну пожалуйста», — сказала она и сделала брови домиком. Наташа много лет проработала гидом и привыкла, что в каждой группе есть парочка фриков: кому-то нужна горсть земли с могилы Зинаиды Гиппиус, кому-то — справка от кожвендерматолога, выданная ночным бабочкам с Сен-Дени. А вот этой маленькой женщине из города, до сих пор носящего имя революционного вождя, понадобилось в ГрандОпера. Но не на представление, нет — её пенсия не покрыла бы даже самый дешёвый билет где-нибудь на галёрке!.. «Ну пожалуйста», — повторила мама, и Наташа сдалась. Быстро нацарапала на листочке бумаги несколько слов на французском, будучи уверенной, что ничего из этой затеи не выйдет. Но Наташа была знакома с моей мамой всего несколько дней, а я — вот уже почти 50 лет! Так что я знала: всё получится. Мама подошла к величественному зданию театра и оробела — уж слишком много мрамора и пафоса! Она толкнула тяжёлую дверь и оказалась в пустом и немножко пыльном вестибюле. Труппа на гастролях же, догадалась мама, — убирать некому. К ней подошёл человек в ливрее и белых перчатках. «Никогда не видела таких нарядных вахтёров!» — 28
рассказывала мама потом. «Бонжур», — сказала она ему и вручила записку. Тот бегло прочитал корявые строчки и покачал головой. «Ну пожалуйста». Брови домиком. Рука, прижатая к сердцу. Взгляд, в котором на всех языках мира читалось — «Я не уйду». «Вахтёр» подумал секунду и нажал какую-то кнопку. Где-то в глубине зетеленькал звонок. «Это он вызвал охрану», — подумала мама и покрепче взялась за ручку двери. Через минуту в вестибюле материализовался ещё один человек в униформе и поманил маму за собой. «Кажется, мы спускались целую вечность!» — вспоминала мама свой путь по амфитеатру к сце не. Там её сопровождающий что-то прочирикал на французском и исчез в полумраке. Мама сначала задрала голову наверх. Она не видела, но знала, что там потолок, расписанный Шагалом (Наташа вчера рассказывала), и знаменитая хрустальная люстра весом в восемь тонн. Мама специально избегала СРАЗУ смотреть на сцену. А потом испугалась, что её сейчас прогонят и она не успеет сделать то, что хотела. Мама провела по доскам ладонью и прочитала «Фатиху». Это был 2007 год, и тогда ещё не слишком боялись арабской речи. Мама не знала, меняли ли доски на сцене после того, как по ним ходил Нуриев. Хотелось верить, что нет… Но если даже и да, то ничего! Главное, что она увидела место, где парил, порхал, летал её знаменитый земляк. «Ну как?» — спросила Наташа вечером. «Да так…» — ответила мама.
МАМА И ЧЕРТЁНОК Маме было лет пять, и однажды ночью она вышла во двор. Наверное, пописать… Это же была деревня и лето. Мама не успела сделать и шагу с крыльца, как вдруг краем глаза заметила какое-то неуловимое шевеление на заборе. Кошка. Мама посмотрела в сторону забора и сказала «Пс-пс-пс». И тут с ужасом обнаружила, что у «кошки» явственно видна лишняя пара ушей и хвост — слишком длинный, чтобы быть кошачьим. В детстве меня просто завораживала эта исто рия!.. Мне хотелось знать всё до мельчайших подробностей: какого цвета был чертёнок, что он делал на заборе, куда он делся, когда мама его по звала… А где они вообще живут, эти чертята? И кормит ли их чертиная мама молоком с печеньками? И рассказывает ли она им сказки? А чем пугают чертят — людятами?! Я так часто просила маму рассказать эту исто рию, что, наверное, посеяла в её душе беспокойство — поэтому в каком-то из пересказов чертёнок уже