- Ты что трусливее Сутерери? Она ведь не боялась проползти внутри, а мы чем хуже? Бросила небрежно Таусерт. – У меня больше вопросов, чем ответов. Но мы поймём больше, когда узнаем, куда они выходят.
Как оказалось, каждый из тоннелей вёл в покои самого фараона, его жены, в покои, которые принадлежали второй жене фараона, и всем царским отпрыскам. Все выходы располагались в одном и том же месте – под кроватью, вход к которому преграждал ничем непримечательный блок, однако он был куда тоньше других и имел возможность открываться. Само собой разуметься – их никто бы не стал искать. Угрозы не были беспочвенны. Теперь осталось дело за малым – выяснить, кто умудрился построить такой храм и такие ходы так, чтобы об этом не было известно фараону.
Тем временем, Таусерт не находила себе покоя. Если Аменмес путался в догадках, кто стоит за посещением храма, то она могла думать только на своих друзей. Кроме того, в мешочке лежало содержимое того самого порошка из сухих трав, которое было щедро насыпано в руку статуе. Однако она решила не везти это в свой дворец и показывать Сети, а поговорить с их врачом, который за всегда наведывался во дворец к полудню, а так проводил всё своё время в старом храме, на окраине города, который был подарен фараоном для содержания больных.
Царевна не могла уже больше ни о чём думать, как о увиденном, однако девушка не имела права просто прийти к Менхеперу и Ирсу и закатить скандал. Казалось, бы всё было очевидно. Её друзья поклонялись богини Сешат, и статуи были творением, не иначе как секретаря царицы Мескернет, однако тоннели были прорублены не вчера, и они находились прямо за каждой стоящей статуей, и надо было бы быть глупцом, чтобы не понимать, что испарения от разогретого масла уходят прямо в комнату того или другого члена семьи. Более того, никто не заметит и не догадается об существовании такого места и человек может спокойно умереть и виновника не найдут никогда. Тот, кто писал, что он сильнее даже самого фараона и его жизни зависит от его милости, не бросал пустые угрозы – фараон действительно был в его руках.
Теперь у балкона приветствий находился её слуга. Они будут следить день и ночь, пока не появиться тот, кто сможет объяснить многое. За Сутерери будут докладывать каждый сделанный ею шаг. А пока оставалось терпеливо ждать, а ожидание было невыносимо, оно просто съедало изнутри. ***************