54
Константин Сомов
Тот кивнул головой и вновь обратился к Володе: –Так что всё-таки делали во дворе дома, где вас задержали? – Прочёл объявление в газете, что там берут в стирку бельё. Ну и зашёл узнать, когда можно занести узелок. – Думаю, не врёт, тем более что это легко можно будет проверить, – повернулся начальник к своему товарищу. – Вот видите, совершенно порядочный человек, а был задержан, и хорошо, что не избит. Вот так люди и делаются большевиками. Вы свободны, – вновь взглянул он на Мишукова. – Можете идти. – Но меня же не выпустят без пропуска, – не веря собственному счастью, проговорил Мишуков. – Да, действительно, – офицер взял со стола бумагу, написал на ней – будто разрешение на дальнейшую жизнь выдал – одно-единственное слово «пропустить», поставил печать и расписался. *** – Ведь могут подумать, что это я, – обхватил голову Мишуков. – Что это я Терещенко контрразведке выдал. Вот же чёрт! – Могут, – подтвердила Ольга. – Ты человек пришлый, раньше тебя никто не знал. Мало ли за кого себя можешь выдать. Втёрся в доверие и человека загубил. – Но ты-то мне веришь,– схватил её за руки Мишуков, так что женщина сморщилась от боли. – Я верю, Володенька. Ещё и потому верю, что знаю, кто действительно Терещенко выдал. Это Николаев. Помнишь, который к тебе на праздновании Нового года пьяный цеплялся. – Тот, что набрался до чёртиков? Помню. Так какой из него шпион, обычный пьяница. – Он и не шпион. Он просто сволочь, – с ненавистью сказала Ольга. – Он тоже томич, как и Терещенко. Они друг друга хорошо знают. Николаев даже жил у него одно время. По-моему, он – левый эсер. Здесь ничего толком не делал, стал волочиться за женщинами, за мной тоже пробовал приударить, да не вышло. – А как же «стакан воды»?– не удержался, чтобы не съязвить, затравленный Володя. – Я тухлую воду не пью, – спокойно парировала женщина. – И не напрашивайся на ссору, сейчас не до этого. Этот Николаев сошёлся с Клеппер, её мужа, как и моего, расстреляли в Новониколаевске во время выступления чехов. Ты про это знаешь. Володя кивнул. – Её сюда тоже Терещенко перевёз и даже на работу устроил. Он вообще мужчина настоящий и на баб не такой падкий, как некоторые. Ну не куксись, – Ольга взъерошила волосы низко опустившему голову Мишукову. – Это я, чтоб тебя отвлечь немного. Так вот, этот Николаев с ней сошёлся и запил чего-то сильно. Уехал затем куда-то, говорили, что он устроился на работу по хлебозаготовкам, потом вроде бы крупно растратился. И теперь вот, видать, решил денежки другим способом зарабатывать. От слабости до предательства дорожка недалёкая. – Так мне-то что делать? – поднял голову Мишуков. – Надо же как-то объясниться перед товарищами. Я же не предатель, не враг. Надо же!.. – Бежать надо отсюда. Вот что надо же, – вздохнула Ольга.– И бежать немедленно. Если это Николаев, то он теперь всех, кого знает, на кого думает, кого просто вместе видел – всех, чтобы себе очки у них заработать, начнёт выдавать. Уезжать надо из города, как решили. А оправдываться потом станешь, если такая нужда возникнет.