96
В. А. Бачинин, «Теология, социология и антропология литературы»
дельных художественных и публицистических текстов, так и всего литературного процесса в целом. Помещая их в систему особых координат, взятых не из сфер секулярной философии, культурологии или социологии, но из области библейско-хри стианского, тринитарного богословия, он неизменно обретал возможность усматривать в них те особые смыслы и ценности, которые оставались скрытыми от носителей нехристианского гуманитарного сознания.
ПРИТЧА О БЛУДНОМ СЫНЕ И «РУССКИЙ ПУТЬ» ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ Культурное пространство антиномии «Бог умер – Бог жив» Экзистенциальное направление начало складываться в рус ской культуре в XIX веке, когда позиции религии, церкви, па стырского богословия стали заметно ослабевать, а человеческий интерес к предельным вопросам бытия не собирался угасать и требовал удовлетворения. В этих условиях на писателей, фило софов, ученых-гуманитариев оказалась возложена часть тех ду ховных, путеводительских обязанностей, которые должны были выполнять священнослужители-проповедники. В ХХ веке западные либеральные теологи заговорили о необ ходимости научиться рассуждать о Боге и вере на языке совре менного мира, т. е. на общепонятном, преимущественно секуляр ном языке, доступном всем, даже очень далеким от христианства людям. Но ведь именно эту задачу еще в XIX веке довольно ус пешно решала русская литература. Она уже тогда владела ис кусством доводить высокие религиозно-экзистенциальные смыс лы до умов и душ обычных людей. И делала она это посредством не эзотерического богословского языка, а через понятный всем язык художественных образов. Когда, например, автор «Братьев Карамазовых» говорил о Боге и смысле человеческого существо вания языком секулярного мира, то его слышали даже те, кто еще не удосужились открыть Новый Завет и были глухи к прямым воззваниям церковных проповедников, академических богосло вов и религиозных философов.