42 ' А вы расскажите, Никол Вадарович, расскажите, ' подавая салфетку, улыбался барин. – Может, чего и при' думаем… ' Придумаете, как же! Много вас таких, придумщи' ков. Да и меня, того и гляди, скоро в придумщики запи' шут, ' ворчал, наливая себе вина из запотевшего графин' чика, Никол Вадарович. И, обстоятельно закусывая, рас' сказал. Состоял он в попечителях Императорского Зоологи' ческого сообщества, ради процветания и расширения ко' торого готов был прозакладывать душу. Отучившись в Ес' тественном университете Двойного королевства, вернул' ся в Родную Империю, проникнувшись духом зоологи' ческих испытаний, пропитавшись известным вольнодум' ством королевских учёных, часто ставящих свою науку превыше государственности, лет за десять выхлопотал для своего сообщества зоосад, крыло в Общей библиотеке, кое'какие деньжата на экспедиции и даже кафедру с еже' недельником в Институте изящности. Всё это стоило ему седины, грыжи и нервного дрожания пальцев вечерами после второй чарки. Зоологическое дело пошло неплохо, конечно, как все' гда у нас, не без перегибов. То натуралисты проигрыва' лись в пух, гуляя на казённый счёт в казино Монтильи, вместо того, чтобы выслеживать на камнях этого курорта двухвостого мангуста. То отощавшие от бескормицы и хо' лодов киренийские ящеры откусывали конечности нера' дивым сторожам в зоосаде, да при том прилюдно. То ка' кие'то шутники из числа бестолковых студентов подде' лывали почерка знаменитостей и печатали в еженедель' нике (органе серьёзном, признанном мировой наукой) гад' кие пасквили от лица великих учёных. Одно было неладно: не задалось у Никол Вадаровича на научном поприще, не суждено было сбыться тайной меч' те его – присвоить своё имя какой'нибудь зверушке, им же и открытой. Да что там зверушке! – уж он согласен был и на рыбку, хоть на комарика завалящего. Да всё не выходило. В экспедиции с попечительством было не выр' ваться, а в кабинете сидя, много ли наоткрываешь? Тем более, что всё реже возвращались натуралисты с не ви' данным доселе, исчерпалась мать'земля, видимо, перед упорством сынов своих. Но подвернулся вдруг Николу Ва' даровичу один помещик, рассказал, что на его земле та' кое чудо чудное водится, что никто никогда и не видывал. Выслушал его попечитель Зоологического сообщества, проглядел каталоги и не выдержал – бросил все дела да и укатил сюда, в эту глушь, в поисках огромной чёрной жабы, поросшей густой шерстью. Оно бы и ничего, хоть деньги на экспедицию взяты казённые были, однако поспешил Никол Вадарович, поторопился. Да что уж тут! – не утер' пел. Тиснул в еженедельнике статейку, дескать, зря со' временники списали со счетов среднюю полосу Родной нашей Империи, может, ещё земля родная зверей неви' Альманах “Сакагань” № 3 4 2014
данных рожать. Так что теперь без жабы было – хоть и не возвращайся. Выслушав, изрядно уже захмелевший Лартей Тивано' вич участливо прослезился и, крепко сжав кулак, провоз' гласил: ' Отыщем, добрейший Никол Вадарович, отыщем! Уж ради вас'то – как не отыскать? Да и виноват я, кругом виноват. Теперь уж самолично возьмусь, а мы, Крепьяко' вы, поверьте, уж как ухватимся, то ни за что не выпустим! Места у нас, сами изволили заметить, кое'где так и вовсе глухомань. Да не то что жабу – тьфу! – мы тут для вас хоть рогатых медведей, хоть однорожца сыщем! Да вот завтра же! Завтра и начнём. А что? Устроим облаву на опушке, здесь недалече, станем, а мужики на нас зверья нагонят. Лес там нехоженый, человеком нетронутый. А значит, и животины там несчитано'немеряно. На том, в изрядном подпитии, и порешили. Никол Вадарович, утомлённый неудачей и тремя графинчиками, после недолгих уговоров согласился на облаву, хоть и из' волил весьма в ней сомневаться. Утром, не успел слегка осунувшийся от тревог и духо' ты Никола Вадарович сойти в горницу, как тут же был взят в оборот буйно'весёлым Лартей Тивановичем, от ко' торого крепко и вкусно тянуло вином. Позавтракать Ни' кол Вадаровичу удалось уже в телеге, по пути к обещан' ной полянке. На облаву, по словам барина, вышло душ сто, хотя очень уж неохотно, но уж если чего в этом лесу и есть, то непременно выбежит как раз на томного и отду' вающегося натуралиста. Вскоре, не успев допить чаю, прибыли на место. От' гоняя вьющихся вокруг комаров, раскурили трубочки. Под толковый табачок как'то само собой вышло и по стакан' чику, благо барин прихватил немалый жбан. Затаились. Проскучав несколько часов, Никол Вадарович почув' ствовал некоторую неуверенность после трети жбана без закуски и улёгся на телегу. Комары исчезли, пригревало солнышко, кругом шумели какие'то деревья (в ботанике господин попечитель был не силён, искренне не понимая, зачем изучать то, что само даже передвигаться не может), но из лесу до самых сумерек так ничего на полянку и не вышло. Ни зверья, ни крестьян'загонщиков. Следующее утро, наступившее для Никол Вадаровича как'то незаметно, вышло весьма тоскливым. Накрапывал дождик, серое небо надвинулось низко'низко, а тучи по нему двигались прямо непристойно быстро. Походив по пустому дому, удивляясь безалаберности барина, оставив' шего гостя без завтрака, да отсутствию челяди (совсем разболтались! в городе бы их быстро уму'разуму обучи' ли!), господин попечитель, надев шляпу, толкнул разбух' шую от сырости дверь и вышел, поёживаясь, на крылеч' ко. Во дворе было людно. Нахмурившись, шумно сопя, мокли под дождиком крестьяне, обступив телегу с огром'