THE ESSENCE
прекрасного белья, но не смог преодолеть родо-
и корчил из себя туза-денди. Дальше уже пошли
вое проклятие и отослал лакея в другое купе. Не
совсем какие-то кремлевские мечтатели о белых
сумел потомственный дворянин раскочегарить в
портках в Рио-де-Жанейро. Но вернемся на секун-
душе своей пары демократизма, уже модного на-
ду к нашему пассажиру, он хоть и обрезался, а все
кануне Первой мировой войны, но еще не обяза-
ж был таки денди и таковым сошел на европей-
тельного, побрезговал, понимаешь ли, носитель
ский перрон и не вызвал ни малейшего подозре-
опаловых запонок храпеть в обществе слуги. Ну,
ния у портье, а все потому, что у него был слуга.
едет. Сосед по купе комильфотностью английской беседы, а прежде всего безукоризненным
Денди без слуги сразу становится смешон и ани-
дорожным английским костюмом вознаграждает
гилируется в тот самый момент, когда начнет сам
все эстетические запросы аристократа. И таким
гладить штаны. Суетиться денди нельзя. Даже
наш герой проникся расположением к попутчи-
сам Браммел, во всяком случае, тот, которого
ку, что великодушно полез сам на верхнюю полку.
представили англичане в фильме «Этот красав-
Как вдруг этот англичанин достает из безукориз-
чик Браммел», то есть заметно завидующий под-
ненного крокодилового чемодана белый фартук,
лецу Байрону, засуетился и кончился ровно в ту
повязывает его поверх щегольского костюма и
минуту, как его бросил слуга. Там вообще интерес-
говорит: «Пойду укладывать спать своего хозяи-
но показано, англичане даже дальше меня пошли,
на. Не захотел ехать в одном купе со слугой, такой
что в слуге-то и была вся сила Браммела, слуга был
осел!».
первой скрипкой. И то сказать, среди многих и многих правильно расправлявших складки жиле-
Немая сцена. Смех в зале. А вы не передергивай-
та жителей Лондона выделиться было бы трудно
те, скажут иные. Да что ж, когда сто лет назад и
без идей, одним вкусом. А гениальные идеи, вроде
передернули шулера, чтобы сноб-валет блефовал
пригласить к себе в халабуду на обед принца Уэль-
~ 50 ~