моделями поведения. Литература начинает восприниматься как один из карьерных путей». Действительно, современные польские авторы зачастую профессионально выстраивают литературные стратегии, начиная от внешнего вида и заканчивая грамотной саморекламой. Покупают трость и цилиндр, прикладывают к книге диск с отрывками из нее в исполнении популярных актеров, скромно объявляют, что сам Милош благословил их, в гроб сходя. Свою страницу на фейсбуке полностью посвящают делу, обновляя ее фотографиями с чтений и ссылками на публикации. Ссылки, впрочем, к самим публикациям не ведут, потому что все печатается на бумаге. В интернет попадают только рецензии и критические статьи. Это поддерживает на плаву довольно большое количество литературной периодики, в том числе региональной (в одном только Труймясте, миллионной агломерации, есть три крупных литературных журнала). Сегодня даже поэтические слэмы выглядят донельзя прилично, никаких трэшовых заведений, никаких криков из зала. Победителей выбирает жюри и раздает награды. Поэзия остается настолько нишевым делом, что все способы выхода за пределы нормы, всякая нонконформистская деятельность ассоциируется со смешанными, не строго поэтическими формами: с музыкой, видео и т. п. «Поэтические книжки, даже если не учитывать абсолютно любительское и “региональное” стихотворство, печатаются сотнями, — рассказывает Новачевский, — в год выходит по 50–70 дебютантских сборников, и это только дебюты. При этом аудитории у этих книг нет никакой (хотя проблем с доступностью нет, все можно заказать по интернету. — А.В.). Поэт знает, что его дебютантский томик стихов никто не купит, но издает его, потому что так принято». На этом фоне отказ от участия в мейнстриме может выглядеть как отказ от публикации своего сборника: «слава Богу, у меня его нет». При этом интернет остается сферой графоманов, блогов и нечитабельных псевдонимов, неорганизованной и мало информативной массой, по которой практически нет авторитетных путеводителей7. «Из-за этой стабилизации, инертности литературная жизнь становится самодостаточной, замыкается в себе,
126 | #10-11 [ Транслит ] 2012 | trans-lit.info
засыхает, — продолжает Артур. — При этом в Польше сегодня много разнообразной, очень интересной поэзии. В этом отношении я совершенно спокоен, мне есть о чем рассказывать студентам. Другой вопрос, что самих студентов мало интересует, например, что происходило в 90-х. Десять лет назад об этом было непросто узнать, поиск требовал сил, работы. Сейчас все можно освоить за полчаса, но история вчерашних бунтарей для молодых утратила свою актуальность. Статус литературы упал, люди меньше читают, а значит меньше шансов, что какое-то новое течение возникнет “снизу”». Подполье закрылось. Главный редактор «БруЛиона», Роберт Текели, вчерашний нонконформист и борец с официальной культурой, стал католическим фундаменталистом. «Варвары» перестали у него печататься, в 1999 году вышел последний номер журнала. Зато поэты стали ездить в творческие резиденции, получать стипендии. Артур делает доклад в городской библиотеке. Он взывает к недавнему прошлому, требует действия, требует крови, требует, наконец, чтобы поэты набили друг другу морду: — Вот ты, например, Патрик, ты мой студент, молодое поколение, что ты скажешь? — Я получил стипендию мэра, — говорит Патрик. — Что, и ты тоже?! — Артур опускает руки. Трезвые, но умиротворенные, поэты возвращаются домой по пустым улицам вторника. Земля усыпана листьями, яблоками и грецкими орехами. С моря дует легкий ветерок, и трамвай приходит по расписанию. «Никогда уже не будет такого лета», — поет Мартин Светлицкий.
7. Сайты издательств и сайты, посвященные официальной культуре Польши, только отчасти восполняют эту нишу, так как охватывают либо только авторов определенного круга (круга издательства), либо авторов и без того хорошо известных.