Часть первая тиками, алкоголем) и, случалось, злоупотребляли ими. Так, в Книге Пророка Исайя говорится: «Священник и пророк спотыкаются от крепких напитков; побеждены вином, обезумели от сикеры, в видении ошибаются, в суждении спотыкаются». Однако в израильском обществе пророк был гораздо больше, чем человек, который впадает в экстаз и пытается предсказывать будущее. Они выполняли целый ряд духовных функций. Были религиозными судьями, как Моисей и Девора. Формировали религиозные школы при храмах вроде того храма в Шиломе, куда принесла младенца Самуила его мать Анна. Там он впоследствии «служил пред Господом, надевая льняной эфод» — совсем как священники. Мать приносила ему новое одеяние каждый год, «когда приходила с мужем своим для принесения положенной жертвы». Во многих храмах священники и гильдия пророков работали бок о бок, и конфликт между ними был вовсе необязателен. Но почти с самого начала пророки делали гораздо больший упор на содержание, чем форму религии, инициируя одну из величайших тем в еврейской, да и во всемирной, истории. Как говорил Самуил: «Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов». Они отстаивали пуританские и фундаменталистские элементы религии в противоположность пустым церемониям и бесконечным жертвоприношениям, организуемым священнослужителями. Но так же, как священники имели склонность сползать к «механистической» религии, так и пророки были склонны к сектантству. Кстати, Самуил, подобно Самсону, принадлежал к секте назарейцев, дикого вида заросших людей с минимумом одежды. Эти секты могли впадать в ересь, а то и вовсе перерождаться в новую религию. У назарейцев было много общего с фанатичными и яростными рехавейцами, которые, когда позволяла возможность, участвовали в массовых убийствах отступников. В этих сектах собирались крайние монотеисты и иконоборцы. Они вели зачастую полукочевую жизнь на границе пустыни, где сам сурово-однообразный пейзаж настраивал на дух монотеизма. Именно в таких условиях сформировался ислам — величайшая из всех сектантских ересей, отпочковавшихся от иудаизма. Итак, возвращаясь к нашей теме, те времена были характерны обилием пророков, причем, как неоднократно подчеркивает Библия, многие из них были ложными. Чтобы быть влиятельным, пророк должен был избегать сектантских крайностей и поддерживать контакт с основным руслом израильской жизни. Главная функция пророка — быть посредником между Богом и людьми, а для этого он должен жить вместе с народом. Когда Самуил вырос, то стал судьей, который странство64
ИЗРАИЛЬТЯНЕ вал по всей стране. Когда филистимляне нанесли мощный удар в самое сердце израильских поселений, заставив израильтян пережить ряд унизительных поражений, захватив Ковчег и, похоже, разрушив храм в Шиломе, было совершенно естественно, что народ обратился к Самуилу, и ему пришлось играть критическую роль в решении вопроса, следует ли израильтянам (и если да, то в какой форме) обратиться в своем отчаянном состоянии к монархии. Первая Книга Самуила дает нам удивительную возможность стать свидетелями горячих конституционных дебатов вокруг этой проблемы. Очевидным кандидатом был командир повстанцев-веньяминейцев Саул, типичный харизматический израильский лидер, поднявшийся из ничего благодаря своей собственной энергии и божественному промыслу. Однако Саул был южанином, и ему не хватало дипломатического искусства, чтобы договориться с северянами, полноценной поддержкой которых он никогда не пользовался. Его мрачный характер прекрасно изображен в Библии: непредсказуемый восточный властелин-бандит, который колеблется между внезапным великодушием и неуемной яростью (возможно, с маниакально-депрессивным оттенком), всегда храбрый, несомненно одаренный, но балансирующий на грани помешательства и временами переходящий ее. Самуил вполне справедливо колебался, прежде чем помазать этого человека на царствие. Он напомнил людям, что прежде у них не было царя — а одна из функций пророков состояла в том, чтобы читать народу популярные лекции по истории — и что для теократического Израиля переход к царскому правлению равносилен отказу от божественного правления, а потому греховен. Он «изложил народу права царства, и написал в книгу, и положил пред Господом» (т.е. отдал ее в храм). Он готов был помазать Саула в качестве харизматического лидера, или «нагида», полив его голову елеем, но колебался, делать ли его «мелеком», или наследственным монархом, что подразумевало и его право призыва на воинскую службу представителей племен. Он предупредил народ о всех недостатках монархии: профессиональная армия, жесткое налогообложение, принудительный труд. Он, по-видимому, несколько раз менял свою точку зрения по поводу того, какими конкретными правами должен обладать Саул. Но в конце концов первые победы Саула и его привлекательная внешность (а он был высок и красив) сделали невозможным противиться народной воле, и Самуил неохотно сдался, ссылаясь на указание свыше: «И сказал Господь Самуилу: послушай голоса их, и поставь им царя». 65