«La Constitution du l’an XIII, le Code Civil, sont mes œuvres». Napoléon Bonaparte 355
Раздел третий. История создания Кодекса Наполеона Глава I. Предпосылки и попытки унификации права во Франции в средние века. Влияние трудов французских юристов на кодификацию 356 Как уже упоминалось выше, унификация права и централизация монаршей власти всегда были заветной мечтой французских королей и предметом их постоянных стараний и усилий, хотя, впрочем, не всегда последовательных. Одна из первых попыток в этом направлении была предпринята еще в 1254 г. королем Франции Луи IX (1214–1270), который славился мудростью и справедливым отношением к своим подданным. Два века спустя после окончания Столетней войны, когда дезорганизованная, лежавшая в руинах и почти полностью опустошенная страна требовала немедленного восстановления, эти попытки возобновил Карл VII, который 15 апреля 1454 г. принял специальный эдикт, известный под названием Ордонанс Монтиль-ле-Тур (Montilz-lès-Tours). Первейшей целью этого Ордонанса, разработанного Парижским парламентом и подписанного королем, было сократить длительные судебные процедуры и организовать надлежащее управление юстицией в стране на основе единых правил. Он также был направлен на объединение страны и унификацию ее правовых норм, что было чрезвычайно важным, поскольку только так можно было надеяться на установление надлежащего социального порядка, на быстрейшее восстановление подорванного войной хозяйства, «Конституция XIII года, Гражданский кодекс – это мои труды». – Эти слова Наполеон высказал графу Монтолону в марте 1820 г. во время своего пребывания в ссылке на острове Святой Елены. Они были вызваны его размышлениями о будущем обществе, которое он хотел построить, опираясь на молодежь, вдохновленную рациональными идеями нового века и не разделявшую заблуждений прошлого. Он подчеркивал, что именно благодаря его Конституции Франции 1799 г. и его Гражданскому кодексу, в которые он вложил столько своих усилий, во Франции были заложены такие прочные основы здоровой современной общественной жизни, что их не под силу будет разрушить Бурбонам, сменившим его на французском троне. – См. Charles Jean Tristan de Montholon, «Récits de la captivité de l’Empereur Napoléon à Sainte-Hélène», Paris, 1847, T. 2, p. 75. См. также Norbert Roland, «L’Etat français et le pluralisme: histoire politique des institutions publiques de 476 à 1792», Paris, 1995, p. 332. 356 О влиянии французской доктрины на Кодекс Наполеона в целом см. работу Андре-Жана Арно: André-Jean Arnaud, Les origines doctrinales du Code Civil français, Paris, 1969, а также статью Жана Майе: Jean Maillet, The Historical Significance of French Codifications // Tulane Law Review, June, 1970, p. 681. 355
188
Глава I. Предпосылки и попытки унификации права во Франции в средние века
на развитие производства и ремесел и на активизацию торговли. И действительно, в тот период будущее страны во многом зависело от ее единства, сплоченности граждан и от хорошей правовой организации ее общества. Согласно ст. 125 Ордонанса все действовавшие кутюмы предстояло изложить в письменной форме и свести в единый сборник. Верховное управление юстицией страны возлагалось исключительно на короля, который требовал абсолютного уважения к королевскому суду, к установленной судебной системе и к юридическим процедурам. «И пусть, – говорилось в Ордонансе, – поддерживается в судах при обсуждении и судоговорении учтивость и степенность... И да будут соблюдены прежние ордонансы о почтении, которое каждый должен оказывать председателям судов, вставая при их появлении и входе, и благоговейно и смиренно слушая их, не прерывая и не мешая... Советников также надлежит выслушивать благоговейно и смиренно, не прерывая, если только они явно не ошибаются в изложении». Однако цели, преследовавшиеся Ордонансом, были достигнуты далеко не полностью. Позднее попытки покончить с правовой раздробленностью в стране путем создания единого французского сборника кутюмов предпринимались при преемнике Карла VII – короле Луи XI Благоразумном (1423–1483). По словам историков, чрезвычайно набожный, осмотрительный и жестокий Луи XI, покровительствовавший, тем не менее, наукам и искусствам, страстно стремился к унификации. Он добивался того, чтобы в его королевстве действовали единые кутюмы, собранные в один сборник, одни меры весов и длины и т.п. 357 Но история сохранила весьма мало сведений об этих попытках французского короля, являвшегося одним из образованнейших представителей своего времени, равно как и об их результатах. Это обстоятельство дает некоторым исследователям основание говорить об отсутствии сколько-нибудь значительных кодификационных успехов во Франции XV века. Столетие спустя по распоряжению короля Генриха III Валуа (1551–1589), председатель Парижского парламента, французский магистрат Барнабэ Бриссон (1525–1591), продолжая усилия своих предшественников, предпринял попытку создать сборник кутюмов и королевских ордонансов, классифицировав их по предмету правового регулирования. Впоследствии этот обширный правовой документ, опубликованный в 1587 г., получил название Кодекса короля Генриха III. Однако сначала безвременная кончина короля в 1589 г. от руки монаха-доминиканца Жана Клемана, а затем и смерть самого Б. Бриссона в 1591 г. так и не позволили официально ввести этот кодекс в действие. Таким образом, несмотря на то что работа Б. Бриссона велась по распоряжению короля, собранные им в сборник кутюмы и королевские ордонансы не получили королевской апробации и, следовательно, не стали официальным нормативным актом Франции. Тем не менее частный характер этого документа не помешал его многократному переизданию в течение сравнительно небольшого периода, охватывающего 36 лет (с 1587 по 1623 г.), что указывает на значительный интерес к кодификационной работе, проделанной Б. Бриссоном. Не был полностью введен в действие на территории Франции также и Кодекс, ставший впоследствии известным под названием Кодекса Мариллака, или Кодекса Мишо 358. Этот довольно прогрессивный для своего времени и обширный Кодекс, подписанный королем Jean Guillaume Locré, Esprit du Code Napoléon: tiré de la discussion, ou Conférence historique, analytique et raisonnée du Project de Code civil, des Observations des Tribunaux, des Procès-verbaux du Conseil d’état, des Observations du Tribunat, des Exposés de motifs, de Rapports et Discours, etc. etc., Paris: l’Imprimerie Impériale, 1805, T. I, p. 60. 358 Выражение «Кодекс Мишо» обязано своим появлением недоброжелателям его автора, которые придумали это название в насмешку над Мариллаком после того, как он попал в опалу. 357
189
Раздел третий. История создания Кодекса Наполеона
Франции Луи XIII и опубликованный 15 января 1629 г. 359, был создан по королевскому распоряжению от 16 июня 1627 г., принятому по инициативе кардинала Ришелье (1585 – 1642). Его автором являлся видный юрист и министр юстиции Франции того времени Мишель Мариллак (1563–1632). Первоначальным источником Кодекса явились наказы третьего сословия депутатам Генеральных штатов 1614 г. (называвшиеся cahiers de doléances), а также материалы дворянских Ассамблей, проводившихся в 1617 г. в Руане и в 1626 г. в Париже 360, на основании которых затем принимались некоторые королевские ордонансы. Непосредственной причиной неудачи попытки введения Кодекса в действие в Парижском судебном округе и на юге Франции послужило то обстоятельство, что Парижский парламент, а также парламенты южных округов страны отказались регистрировать этот документ, усмотрев в нем посягательства на свои права. Последовавшая за этим печальная судьба Мариллака окончательно привела Кодекс к полному забвению, в том числе и на территории тех судебных округов, где он был зарегистрирован. Данный Кодекс (точнее, Ордонанс), содержал 461 статью. Он представлял собой результат систематизации вышеупомянутых наказов и положений предшествующих королевских ордонансов и состоял в основном из различных предписаний административно-правового характера. Так, в области морских перевозок Кодексом Мишо предусматривалось, в частности, установление запрета на экспорт французских товаров с использованием судов, плававших под иностранными флагами, а также предоставление французским судовладельцам монопольных прав на каботажные перевозки. Интересно отметить, что положениями этого документа впервые во французской правовой истории дворянам разрешалось заниматься любой коммерческой деятельностью с сохранением их достоинства и титулов 361. Более того, Кодекс предусматривал право разночинцев, успешно занимавшихся коммерческой деятельностью, претендовать на получение дворянского звания. Это звание, однако, могло быть даровано разночинцу лишь в том случае, если он, имея в своей собственности хотя бы одно новое коммерческое судно вместимостью не менее 200 метрических тонн, эксплуатировал его в торговых целях на протяжении свыше пяти лет. В Кодексе Мишо, кроме того, также предлагались нормы, в известной мере реформировавшие существовавшую судебную систему Франции и гражданское законодательство. Помимо реорганизации существовавшей системы управления судами, эти нормы касались целого ряда правил в области дарений, наследования и брачно-семейных отношений. Хорошо известны также попытки кодификации, предпринимавшиеся при Луи XIV (1638– 1715). В этот период историко-правовые условия для кодификационной работы в принципе были более благоприятными, поскольку, с одной стороны, значительно усилилась роль королевских ордонансов (в связи с укреплением монархии и централизацией государственной власти), а с другой, – возрос авторитет правовой доктрины и судебных решений. В сложившихся условиях одну из кодификационных попыток предпринял известный французский юрист того времени Гийом де Ламуаньон, который, по свидетельству д’Агессо, поставил перед собой цель свести все действовавшие в то время кутюмы в еди Этот кодекс был обнародован как ордонанс под следующим названием: «Ordonnance du roy Louis XIII sur les plaintes et doléances faittes par les députés des Estats de son royaume convoqués et assemblés en la ville de Paris en 1614, publiée au Parlement le 15 janvier 1629». 360 См.: C. Seruzier, Précis historique sur les Codes Français, Paris, 1845, p. 16–17. 361 На протяжении многих веков во Франции знати было полностью запрещено заниматься торговлей, что в определенном смысле объяснялось следованием давней традиции римской знати. При Карле IX (1550 – 1574) этот запрет был частично отменен. Но и после этого французские законодательные ограничения в области торговли дворян сохранялись еще несколько столетий. Полностью эти сословные ограничения были отменены лишь во время революции Законом от 2-17 марта 1791 г. 359
190
Глава I. Предпосылки и попытки унификации права во Франции в средние века
ный общий закон 362. Однако, несмотря на более подходящие условия, эта попытка все же не принесла сколько-нибудь ощутимых результатов ввиду весьма активного противодействия на местах, где правовые обычаи и традиции были по-прежнему еще очень сильны. В отдельных случаях такие попытки даже рассматривались как нарушение союзных договоров, заключенных ранее между местными феодалами и королем Франции. Более успешной оказалась попытка, предпринятая по инициативе выдающегося французского государственного деятеля Жана Баптиста Кольбера (1619 – 1683). Однако, к сожалению, она касалась не столько гражданского права, сколько гражданского и уголовного процесса, а также различных других отраслей правового регулирования, включая морское дело, торговлю, лесное хозяйство и т.п. Так, один из ордонансов Луи XIV, принятый по инициативе Ж. Кольбера в апреле 1667 г., даже называли гражданским кодексом, хотя на самом деле он содержал в основном лишь нормы гражданского процессуального права, которые полтора века спустя послужили прообразом Гражданского процессуального кодекса Франции, принятого по инициативе Наполеона Бонапарта в 1806 г. Примечательно, однако, что упомянутый Кодекс 1806 г. частично сохранял свою силу вплоть до начала XXI в., несмотря на введение в действие в 1976 г. Нового гражданского процессуального кодекса Франции (носящего ныне название «Гражданский процессуальный кодекс Франции»). Особое место в истории французской кодификации рассматриваемого периода занимает также королевский Эдикт 1685 г., впоследствии получивший название Черного, или Негритянского, кодекса (Code Noir). Подготовка этого Кодекса была начата Ж. Кольбером в 1681 г., но получила свое дальнейшее продолжение и была полностью завершена лишь после его смерти его сыном. Этот кодекс, подписанный Луи XIV, а также сыном Ж. Кольбера и членом королевского совета Ле Тельером в 1685 г., состоял всего из 60 статей. В нем предусматривались правила регистрации и крещения негров, устанавливались различного рода запреты в отношении представителей этой расы, а также порядок применения к ним мер наказания за те или иные нарушения. Так, например, согласно одному из положений Черного кодекса негр, избивший «до крови» своих хозяев или их детей должен был понести наказание в виде смертной казни. Еще большим шагом вперед по пути унификации норм гражданского права явились ордонансы, принятые позднее французским королем Луи XV по инициативе Министра юстиции (канцлера) д’Агессо, который вынашивал идею кодификации права путем группирования ордонансов по предмету правового регулирования. Этот подход к кодификации нашел свое отражение в его «Записках, касающихся общих соображений реформировании правосудия» (Mémoire sur les vues générales que on peut avoir pour la réformation de la Justice) 363, где он обосновывал необходимость создания общего свода законов, который действовал бы на всей территории Франции. Первым этапом этого проекта был королевский Ордонанс 1731 г. «О дарениях», составленный д’Агессо. Несмотря на то, что упомянутый документ состоял всего из 47 статей, впоследствии он фактически явился одним из основных нормативных актов, который непосредственно вдохновлял составителей Гражданского кодекса Франции при разработке ими правил, связанных с институтом дарения 364. Этому в немалой степени См.: Encyclopédie, ou Dictionnaire raisonné des sciences, des sciences, des arts et des métiers, par Denis Diderot, Paris, MDCCLXXXII, Т. XI, p. 389. См. эту работу д’Агессо в книге: Henri François d’Aguesseau, Œuvres complètes du chancelier d’Aguesseau, Paris, MDCCXIX, T. XIII, p. 200. 364 Этот Ордонанс был не только источником вдохновения создателей Кодекса Наполеона, но и источником прямых заимствований. М.М. Винавер писал по этому поводу следующее: «Постановления кодекса о дарениях заимствованы почти буквально из ордонанса 1731 г., автором которого был один из величайших государственных деятелей Франции канцлер Дагессо (D’Aguesseau)». – См. Винавер М.М. Из области цивилистики, СПб., 1908, С. 104. 362 363
191
Раздел третий. История создания Кодекса Наполеона
способствовало то обстоятельство, что после обнародования Ордонанса к нему были опубликованы и обширные комментарии, в частности, обстоятельные научные разъяснения тулузского адвоката Жана-Батиста Фюрголя (1690–1761), которые служили вспомогательным материалом для дальнейшей разработки правил по этому вопросу. Вторым подобным нормативным актом, направленным на реализацию проекта д’Агессо, был Ордонанс Луи XV «О завещаниях», принятый в августе 1735 г. Примечательно, что в начале Ордонанса король напоминает своим подданным о решимости прекратить разнобой в юридической практике между различными судами королевства, которые рассматривают споры, являющиеся предметом регулирования одних и тех же законов. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что в то время предпринимались попытки не только в области унификации права, но и в области унификации правоприменительной деятельности. Уже в одной из первых статей Ордонанса предусматривается, что все завещательные распоряжения отныне должны осуществляться исключительно в письменной форме. Этим положением раз и навсегда была ликвидирована, причем на территории всей страны, существовавшая ранее практика устных завещаний, доказывание наличия и содержания положений которых осуществлялось путем свидетельских показаний. Учитывая, что указанная практика порождала неисчислимые споры и долголетние судебные тяжбы, такой новый подход значительным образом упорядочивал существовавшие наследственные правоотношения. Тем не менее этот Ордонанс носил ограниченный характер, на что прямо указывает его ст. 79, где говорится о том, что он не распространяется ни на качество, ни на количество имущества, которым может распорядиться завещатель, равно как не затрагивает и правил об открытии наследства. Этот правовой документ также не регулировал регистрацию и обнародование завещаний. Не касался он и многих других вопросов наследственного права, которые были предусмотрены положениями прежних законов, сохранивших свое действие после принятия Ордонанса. Последний Ордонанс этой серии – «О субституциях» был принят в 1747 г., и был снабжен детальным комментарием, подготовленным все тем же адвокатом Фюрголем. К сожалению, четыре года спустя д’Агессо умер, и в результате его грандиозный по тем временам проект унификации французского права так и остался незавершенным. Между тем в этот же период, в середине XVIII в., во Франции был опубликован так называемый «Дорожный кодекс» (Code voiturin) 365. В упомянутом документе были собраны все правила, касавшиеся прав и привилегий королевских курьеров, а также нормы, регулировавшие деятельность других лиц, занимавшихся публичными перевозками. Этим Кодексом, кроме того, регулировались тарифы, различные меры наказания, связанные с контрабандой, кражей, утерей перевозимых почтовых отправлений, грузов и т.п. Примечательно, что нормы Дорожного кодекса содержали положения, которые действовали в течение периода, составившего почти пять с половиной веков (с 1200 по 1748 г.). Компиляция этого документа была осуществлена по частной инициативе известного парижского книгоиздателя Пьера Про (1683–1768). В королевской привилегии, предоставлявшей этому издателю право на данную публикацию, наименование «Дорожный кодекс» не значилось, а указывался лишь ее предмет (причем в таких длинных выражениях, что они мало подходили для названия документа). Таким образом, и сама компиляция, и ее наименование носили неофициальный характер. Выражение Code voiturin буквально означает «Кодекс извозчика», где словом «извозчик» было означено лицо, сдававшее в аренду запряженный лошадьми экипаж, которым само это лицо и управляло, занимаясь попутно решением вопросов ночлега и питания пассажиров.
365
192
Глава I. Предпосылки и попытки унификации права во Франции в средние века
Особо следует отметить многочисленные труды Робера Потье 366, который, хотя и не предпринимал непосредственных попыток кодификации, написал в свое время целый ряд работ в области римского и обычного права, позднее широко использовавшихся как Камбасересом при подготовке трех его проектов гражданских кодексов, так и создателями Гражданского кодекса Франции 1804 г. 367 Более всего кодификаторами использовались произведения Р.-Ж. Потье в области обязательственных правоотношений и договоров 368. Хотя, несомненно, более фундаментальную, так сказать, мировоззренческую роль сыграл его трактат, содержащий детальнейшие комментарии к Пандектам Юстиниана, которые служили основой теоретической подготовки не только авторов проекта Кодекса Наполеона, но и многих поколений французских юристов той исторической эпохи. Впрочем, авторитет Р.-Ж. Потье не ограничивался только периодом, предшествовавшим кодификации. Его работы, имея фундаментальный характер, фактически сохраняют свое значение и по сей день. Одна из главных причин такого большого влияния работ Р. Потье на кодификацию 369 состояла в том, что в их основе лежал общий предметно-правовой метод, явившийся ключевым при разработке принципиальных положений проектов кодексов. В свое время это обстоятельство даже побудило французского юриста, адвоката императорского суда Леопольда Тезара написать по этому поводу специальный труд «О влиянии работ Потье и канцлера д’Агессо на современное гражданское право» (De l’influence des travaux de Pothier et du Chancelier d’Aguesseau sur le droit civil moderne) 370. Как видно из предыдущего изложения, большинство ранних кодификационных попыток заканчивались полным провалом, несмотря на самые серьезные усилия именитых правоведов. Успеха добивались лишь те, кто вынашивал менее амбициозные планы и занимался вопросами частичной кодификации в отдельных областях гражданского права. Однако главная причина неудач состояла не в кодификаторах и не в методах, к которым они прибегали, а в сословной и чрезвычайного многоликой и многослойной системе действовавшего тогда права. Порталис считал, что пока во Франции существуют политические отличия между частными лицами, пока существуют привилегии и знать, со всеми ее правовыми атрибутами и проявлениями человеческого тщеславия, из гражданского законодательства невозможно устранить препятствия, стоящие на пути кодификации, которая в первую очередь предполагает унификацию правовых норм. Эти препятствия становились еще более непреодолимыми ввиду довольно значительного влияния на правила гражданской жизни норм канонического права. Самой масштабной работой Робера Потье, ставшей фактически важнейшим плодом его творческой жизни, является многотомный трактат, написанный и изданный им в середине XVIII в. на латинском языке под названием «Pandectae Justinianae, in novum oridinem digestae». В 20-х гг. XIX в. этот громаднейший труд был переиздан в 24-х томах с французским переводом под названием «Пандекты Юстиниана, изложенные в новом порядке» (Pandectes de Justinien mise dans un nouvel ordre). 367 Работы Р. Потье содержали столь точные и лапидарные формулировки правовых норм, что использовались даже российскими кодификаторами при подготовке ими проекта Гражданского Уложения Российской Империи. См.: М.М. Винавер, Из области цивилистики. СПб., 1908, с. 22 и др. 368 Например, ст. 1293 Кодекса Наполеона, гласящая: «Платеж должен быть произведен кредитору или уполномоченному им лицу, либо тому, кто был уполномочен судом или законом получить долг за кредитора», является почти точной копией параграфа 465 «Трактата об обязательствах» Р. Потье. См.: Robert Joseph Pothier, Traité des obligations tant du for de la conscience que du for extérieur, Paris, 1813, T. II, p. 7. Обратившись к этому двухтомному трактату, можно проследить источники очень многих статей Кодекса Наполеона, касающихся обязательств. Можно сказать, что «Трактат об обязательствах» был для кодификаторов настоящим кладезем правовых истин, из которого они черпали положения для своего проекта larga manu. 369 В Кодексе Наполеона даже до сих пор можно встретить многие определения, которые были заимствованы из работ Р. Потье либо дословно, либо с незначительной правкой. В целом же влияние этого выдающегося французского юриста на формирование норм Кодекса было столь велико, что многие называют его «отцом Гражданского Кодекса». См., например: Laurent Boyer, Sur quelques adages: notes d’histoire et de jurisprudence // Bibliothèque de l’École des chartes, T. 158, Paris-Genève, 1998, p. 26. 370 См.: Léopold Thézard, De l’influence des travaux de Pothier et du Chancelier d’Aguesseau sur le droit civil moderne, Paris, 1866. 366
193