«Сумерки богов» (сценарий литературного вечера, посвященного Иосифу Бродскому)
Стихотворение «Ни страны, ни погоста…» Иосифу Бродскому было 22 года, когда он написал эти стихи. В более поздние годы поэт не любил их вспоминать. И умереть на родине ему не пришлось, он умер в Америке, а похоронен в красивейшем городе мира – в Венеции (сейчас вы видите её на экране, Бродский обожал этот город). Всю свою жизнь, от рождения до седых волос, он был гражданином мира, внутренне свободным человеком, и Родина ему этого не простила. Поэт родился в 1940 году, его отец был фотографом и журналистом, мама работала бухгалтером. Война, голод, бедность – впечатления его детства. Родители были очень стойкими людьми, ни перед каким несчастьем не опускали голову. «Я благодарен отцу и матери... за то, что им не удалось воспитать свое дитя рабом» говорил поэт. Ося Бродский был рыжим и благодаря этой особенности сразу выделялся на общем фоне. Но если бы даже его волосы были другого цвета, он всё равно бы выделялся. Это был мальчик, который неизвестно как и откуда попал в это время и место, в эту страну. Учиться в школе ему было невыносимо трудно – Ося не понимал, чего от него хотят. В пятнадцать лет он бросил школу и поступил учеником фрезеровщика на завод «Арсенал», затем работал санитаром в морге, истопником в котельной, матросом на маяке, рабочим в пяти геологических экспедициях. Очень много читал — главным образом поэзию, философскую и религиозную литературу, начал изучать английский и польский языки. Стихи начал писать с 18 лет. Вот одно из первых: «Пилигримы». Послушайте одноименную песню, её исполняет автор музыки – Евгений Клячкин. Песня «Пилигримы» (с видеорядом) Сам Бродский терпеть не мог, когда на его стихи сочиняли песни, просто ненавидел. И, возможно, был прав: песен на стихи этого поэта – очень много, но удачных - мало. Продолжу рассказ о молодых годах Бродского. Когда ему было 19 лет, его одиночество вроде бы закончилось: появились друзья-поэты: Анатолий Найман, Евгений Рейн, Дмитрий Бобышев и другие. Они не примыкали ни к каким литературным группировкам, но о них сразу заговорили с неодобрением. Начались первые публичные выступления и первые скандалы. Бродский обращал на себя
2
внимание и внешностью, и манерой чтения. Послушайте, как он читает свои стихи – но не пугайтесь, а вслушайтесь. Фрагмент стихотворения «Я родился и вырос» (с видеорядом) Один из тех, кто вместе с Бродским участвовал в публичных выступлениях, вспоминает: «Выступать рядом с ним было испытанием. Он обладал силой гипнотического притяжения. Рыжая взлохмаченная голова, пылающие румянцем возбуждения скулы, картавый, каркающий, зловеще завывающий голос… И – дивные, завораживающие стихи». Но Бродский не только поражал – он очень многих раздражал, до ненависти. И стихи писал – не о том, о чем положено было в то, очень оптимистичное время… Фрагмент стихотворения «Плывёт в тоске необъяснимой…» (с видеорядом) Спустя небольшое время Бродский и его друзья познакомились с Анной Ахматовой, и их в шутку прозвали «ахматовские сироты», потому что они приходили к ней снова и снова, зачарованные этой необыкновенной женщиной. Ахматова сыграла решающую роль в жизни Бродского. Она помогла ему осознать, как серьезно то, что он делает. «Взглянув на нее, понимаешь, как Россией могла управлять императрица... Именно ей я обязан лучшими своими человеческими качествами... В ней никогда не было ненависти, она никого не упрекала, ни с кем не сводила счеты. Она просто могла многому научить. Смирению, например... Мы говорили буквально обо всем – меньше всего о поэзии...». Говорили и о Боге, вероятно. Эта тема Бродского глубоко интересовала. Стихотворение «Каждый пред Богом наг…» (с видеорядом) В то время всеобщего атеизма было неслыханно, что 20-летний мальчик мог написать такие стихи. Но он всегда шел против течения. Общение с Ахматовой, которое для него стало «совершенно необходимым, чем-то вроде пристрастия», было прервано арестом. «Ахматова чувствовала себя виноватой, так как считала, что меня взяли из-за нашей дружбы... Не думаю, что это так». Незадолго до ареста в газете «Вечерний Ленинград» было опубликовано несколько статей, очень оскорбительных для Бродского: в них он осуждался как тунеядец, то есть – человек, нигде не работающий. На тот момент поэт занимался стихами и переводами, и официально не числился ни на какой работе, в те годы это считалось преступлением. В газете также осуждались его стихи – при этом авторы статей не могли правильно назвать ни одной строчки.
3
Бродского арестовали и сначала отправили в психбольницу – на освидетельствование. Впоследствии на вопрос, какой момент жизни на родине был для него самым тяжелым, Бродский ответил: «Психиатрическая тюремная больница в Ленинграде. Мне делали жуткие уколы транквилизаторов. Глубокой ночью будили, погружали в ледяную ванну, туго заворачивали в мокрую простыню и помещали рядом с батареей. От жара батарей простыня высыхала и врезалась в тело». В тюрьме у Бродского произошел первый сердечный приступ, и ему поставили диагноз, который не оставлял надежды на долгую жизнь. Он сам думал, что проживет лет до 30-ти, не больше. Послушайте стихотворение, которое называется «ГЛАДИАТОРЫ » (стихи сопровождаются видеорядом). Да, поэта ожидало такое зрелище, которое прогремело на весь мир под названием «суд над Бродским». Но его самого в тот момент не беспокоил ни арест, ни приговор, он думал только о разрыве со своей девушкой, Мариной Басмановой. На суде он был невнимателен, не реагировал на оскорбления, думал о своём. Общественный обвинитель Сорокин говорил: «Бродского надо заставить трудиться насильно. Он – тунеядец, хам, прощелыга, идейно грязный человек. Надо выселить его из города-героя…». Все свидетели обвинения начинали свои показания со слов: «Я с Бродским лично не знаком, но осуждаю!» (совсем недавно так же говорили о другом поэте: «Я Пастернака не читал, но осуждаю!»). В зале суда была журналистка Фрида Вигдорова, которая записывала каждое сказанное слово. Вот записанный ею диалог обвиняемого и судьи: Судья: А вообще какая ваша специальность? Бродский: Поэт, поэт-переводчик. Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам? Бродский: Никто. (Без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому? Судья: А вы учились этому? Бродский: Чему? Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат… Бродский: Я не думал… я не думал, что это даётся образованием. Судья: А чем же? Бродский: Я думаю, это… (растерянно)… от Бога… Приговор суда: 5 лет принудительного труда в отдаленной местности. Бродского сослали в Архангельскую область, на лесоповал. Он сам считал это время самым счастливым, потому что
4
туда к нему приезжала Марина. Спустя годы он написал об этом такие стихи: Бродский читает стихотворение «Ты забыла деревню». Пока Бродский был в заключении, стенограмму Фриды Вигдоровой опубликовали несколько влиятельных зарубежных изданий. Западная общественность и многие известные деятели искусства в России были возмущены этим судилищем. Через полтора года, после обращения к советскому правительству ряда видных зарубежных писателей, наказание Бродскому отменили. Слова Ахматовой, сказанные по поводу процесса: «Какую биографию делают нашему рыжему!», — оказались пророческими. Суд над Бродским сделал его имя повсеместно знаменитым. После возвращения домой Иосифа Бродского приняли в Союз писателей, позволили заниматься литературной работой (в основном переводами). Свои стихи ему удавалось публиковать только на Западе. Он изучал мировую литературу, английскую поэзию в подлинниках, очень много писал. При этом власти всё время держали его в поле зрения – он был чужим, непонятным и нежеланным. Независимость, неслыханный тогда дух свободы и обращение к библейским ценностям привлекали к нему внимание. Какое-то время его терпели, но в 1972 году вызвали и предложили выбрать: либо психбольница, либо эмиграция. «Мне говорят, что нужно уезжать» (стихи с видеорядом) В 1972 году Иосиф Бродский покидает страну. На родине остались родители и Марина с маленьким сыном, не пожелавшая связать с ним дальнейшую жизнь – и эта заноза еще долгие годы сидела у него в сердце. Сначала он живет в Европе, в Лондоне знакомится со своим любимым поэтом – Оденом. Затем – отъезд в Америку. В 70-е годы – преподает русскую литературу в Мичиганском университете, в 1981 – переезд в Нью-Йорк. Он пишет другу в Россию о своей работе со студентами: «главное, чем я занимаюсь, в классе и вне его, это изыскиванием способов, как взорвать те или иные мозги. Иногда получается, но бывает себе дороже…». Не окончив даже школы в Советском Союзе, Иосиф Бродский за границей преподает в общей сложности в шести американских и британских университетах. Он ездит по всему миру, получает широкое признание в научных и литературных кругах США и Великобритании, удостоен Ордена Почетного легиона во Франции. Он по-прежнему занимается переводами, пишет по-английски литературные исследования, эссе. В 1986 году сборник эссе Бродского признан в США лучшей книгой года в области литературной критики.
5
Родители Бродского двенадцать раз подавали заявление с просьбой разрешить съездить к нему в Америку, но им было отказано. Родители умерли один за другим, так и не увидев сына. Оба раза власти Советского Союза не позволили Бродскому приехать на похороны. Для него это было страшным ударом. Тема постоянной разлуки звучит во многих стихах, в том числе и в этом стихотворении 1987 года (из рождественского цикла). «В холодную пору» (стихи с видеорядом) В 1987 году Бродский становится лауреатом Нобелевской премии по литературе – «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии». В своей блистательной Нобелевской речи он утверждал: если нас что-то спасёт, то это высокое искусство, в том числе – поэзия. «Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека всегда можно». По мнению Бродского, самое тяжкое преступление против самого себя – это «пренебрежение книгами, их не-чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью; если же преступление это совершает нация — она платит за это своей историей». Тем временем отношение к Бродскому в России изменилось, им даже захотели гордиться, дали ему звание Почетного гражданина Санкт-Петербурга. Его приглашали приехать в Россию, но он не решался это сделать. Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной. Только с горем я чувствую солидарность. Но пока мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность, -
говорил Иосиф Бродский в одном из своих стихотворений. И такая позиция принесла свои плоды: последние годы жизни Иосифа Александровича были на редкость счастливыми. В 50 лет он женился на молодой итальянке – переводчице Марии Соццани, она родила ему дочку, которая стала его радостью и утешением за все пережитые невзгоды. С дочерью он говорил по-английски. Она была еще мала, когда его не стало. Он прожил 55 лет.
Иосиф Бродский – один из крупнейших поэтов 20 века. Россия начала с ним знакомиться позднее, чем весь остальной мир – его книги появились в нашей стране только в 90-е годы. В одном из некрологов, посвященных Бродскому, он был назван гением одиночества, великим изгнанником, который ни в чем не изменил себе и вышел из жизненных испытаний несломленным.
В заключение – послушайте песню Светланы Сургановой на стихи Иосифа Бродского. Это одна из самых удачных песен на его стихи. Песня «Неужели не я…» - с видеорядом
6
Автор сценария – Елена Цекова